Текст книги "Дорогая, где Бобстер?"

Автор книги: Эдриан Маршалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

5

«Двадцать третье декабря, 19… год»

Ужин у миссис Мобивиш все-таки состоялся. Она потчевана нас отменными домашними кексами с ромом и горячим напитком, который буквально воскресил меня той ночью, когда мы с Нильсом приехали в Бервик.

Напиток, как выяснилось, назывался грогом и имел весьма любопытную историю, о которой, разумеется, рассказал Стив.

В восемнадцатом веке английских моряков поощряли за работу ежедневной порцией рома. Конечно, напиться этим количеством рома моряки не могли, однако крепкий хмельной напиток все-таки ударял им в голову. Когда пост командующего флотом занял адмирал Эдвард Вернон, ему не очень-то понравилось лицезреть моряков вечно под хмельком, да и такие траты на поощрение показались ему неразумными. Вернон понимал, что если он лишит моряков рома, то это вряд ли улучшит положение, скорее вызовет протест. Поэтому он придумал разводить ром водой. Его решение, конечно, не очень понравилось морякам, но по крайней мере не было принято в штыки. Недовольные адмиралом английские моряки прозвали его Старым Грогом – он в любую погоду ходил по палубе в плаще, который назывался грогрэмом.

История была довольно забавной, однако куда больше мне хотелось услышать от миссис Мобивиш рассказ о семье Крейн, который я непременно решила использовать в своей статье о «бервикских вампирах».

Мы ждали Стю, который, вопреки своему обещанию прийти вовремя, опоздал на целых полчаса. Честно говоря, я даже испугалась, что он и вовсе не явится: ученые, как известно, народ забывчивый и рассеянный, по крайней мере в том, что не касается интересующей их области.

Я уже давно не была этой областью, Стив Скипер, как мне показалось, не очень-то понравился моему старому другу, поэтому меня даже охватило волнение, когда над дверью миссис Мобивиш – дверь украшал венок из падуба и плюща, над которым висела веточка омелы, перевязанная красивой ленточкой, – мелодично зазвонил колокольчик.

Видно, на лице дурехи Джо, как это часто с ней бывает, отразились все ее эмоции, потому что Стиву оказалось достаточно короткого взгляда, чтобы понять, как я разволновалась из-за прихода Стю. Чтобы не беспокоить миссис Мобивиш, Стив сам встретил гостя, а когда Стю сел за стол, заметил как бы мимоходом:

– А мы уже решили, что ты настолько увлекся раскопками, что позабыл о нашем приглашении. Джо даже приуныла.

– Правда, Джо? – оживился Стю, который поначалу чувствовал себя в доме миссис Мобивиш неловко и явно нуждался в моей поддержке.

– Конечно нет, Стю, – раздраженная замечанием слишком уж внимательного Стива, заметила я и увидела, как Стю изменился в лице. – Шучу, – поспешила я успокоить друга. – А ты как думаешь? Мы ведь столько лет не виделись и даже толком не поговорили сегодня.

– Это моя вина, – смущенно признался Стю, и впервые за сегодняшний день я увидела Стю прежнего: немного застенчивого кудрявого мальчишку, который во всех наших с ним ссорах всегда признавал себя виноватым. – Не люблю отвлекаться, когда работаю. Знаете, потом очень сложно сосредоточиться.

– Знаем, – хором ответили мы со Стивом, и оба рассмеялись.

Я объяснила миссис Мобивиш, что Стю ученый-биохимик, который занимается исследованием останков, найденных неподалеку от Бервик-виллидж, и помогает участвовать в раскопках. Судя по всему, ученых миссис Мобивиш недолюбливала, потому что именно их отправили «раскапывать бервикских покойников». И вообще, зачем нужны раскопки, когда гроб с останками уже найден? Лучше бы эти раскопщики оставили все как есть и катились подобру-поздорову из Бервика.

– Раскопки – обыкновенная процедура, – принялся объяснять ей Стю, которого вопреки моим ожиданиям совершенно не задело возмущение суеверной старушки. – Вдруг мы найдем еще чьи-нибудь останки? Может быть, наш скелет… – бедняжку миссис Мобивиш аж передернуло при этих словах, – был там не один? Вдруг рядом с Бервик-виллидж – целое захоронение?

– Господи Иисусе! – судорожно перекрестилась миссис Мобивиш. – Да что же это вы говорите, молодой человек! Мало нам напастей? Так ведь у вас же пропали два человека! Неужели вы до сих пор не понимаете, с кем связались?

– Что за чушь, – поморщился Стю. – Во-первых, эти ребята не профессиональные археологи, а нанятые люди. И я скажу вам, миссис Мобивиш, что эти люди далеко не всегда из тех, на кого можно положиться. В моей практике уже были случаи, когда такие люди самовольно оставляли места раскопок только потому, что их что-то не устроило. Во-вторых, рабочие просто пропали, и никто не выпивал из них кровь, если вы об этом. Да, они оставили что-то из своих вещей, но никакой особой ценности эти вещи не представляют. И в-третьих, я вполне допускаю, что рабочие, испугавшись так же, как и вы, миссис Мобивиш, всяких там суеверий, просто ушли тайком, решив не позориться перед группой ученых, объясняя, что их поверг в панику обыкновенный скелет.

– Обыкновенный! – всплеснула руками миссис Мобивиш, ни на йоту не поверившая словам разгоряченного Стю, чья точка зрения лично мне показалась весьма убедительной. – Вот и Джо мне сказала: «испугались»… Они-то, может быть, и испугались, только не вашей находки, а вампира, который пришел полакомиться свежей кровью.

– Ужас, – поежившись, заявила я. – Да почему вы так уверены в этом, миссис Мобивиш?

– Потому что живу не где-нибудь, а в Бервике. Ты-то хоть меня понимаешь, Стив? – с надеждой покосилась она на Скипера, все это время сидевшего с какой-то горькой полуулыбкой на лице.

– Конечно, я понимаю, Герти, – сочувственно кивнул он миссис Мобивиш. – Хотя все отдал бы за то, чтобы быть таким же скептиком, как наша молодежь.

– Не очень-то мы и молоды, – вступилась я за нас со Стю.

– Да уж, – кивнул Стю. – И, кстати, если уж говорить о вампирах, то тебе, Стив, лучше, чем мне, должно быть известно, что во время эпидемий чумы или любой другой болезни больше всех доставалось этим якобы вампирам. Их-то в первую очередь и обвиняли в том, что они принесли заразу. Кто сказал, что в этом месте не было захоронений жертв, умерших от чумы?

Стив Скипер снисходительно улыбнулся.

– Боюсь, мой друг, ты не слишком осведомлен в этом вопросе.

– Факт, – кивнул Стю, – но у меня есть довольно много знакомых среди археологов, и в том числе историков, которые утверждают, что…

– Даже если в Бервике когда-то и свирепствовал мор, – перебил его Стив, – то предполагаемому вампиру не стали бы затыкать рот камнем. Здесь их, скорее всего, сожгли бы, согласно местным представлениям о том, как обезвредить вампира. Потому-то вся эта история мне показалась странной с самого начала. Может быть, с вашей находкой это сотворил какой-нибудь выходец из Польши? Насколько я знаю, и там находили нечто подобное.

– Не знаю, – беспомощно развел руками Стю. – Ты прав, я полный профан в этом вопросе, поэтому могу основываться только на результатах биохимической экспертизы и на словах археологов. Пока до нас добрался только реставратор, – печально сообщил он и, прочитав на наших лицах, что мы такие же профаны в этом вопросе, как и он, поспешил объяснить: – Он занимается реставрационной археологией. Проще говоря, собирает кусочки находок в целый пазл. Но здесь ему работы пока не нашлось. Со дня на день должен появиться стратиграфический археолог… – Глядя на мои выпученные глаза, Стю снова пояснил: – Он определит, в каком веке было сделано захоронение. Не думаю, что оно древнее, во всяком случае так говорит наш реставратор.

Я вопросительно посмотрела на миссис Мобивиш.

– Утром вы не успели рассказать мне о Крейнах. Что такое случилось с этими людьми?

– Господи Иисусе, – пробормотала миссис Мобивиш, перекрестилась, а потом почему-то посмотрела на Стива, словно испрашивая у него благословения.

Стив слегка наклонил голову, чем вызвал у меня еще большее недоумение, и только после этого старушка начала свой рассказ.

Нет, это был не рассказ, скорее настоящий готический роман со всеми присущими ему особенностями: странным родом, в котором все ненавидят друг друга и постоянно скрывают что-то от глаз посторонних людей; с жуткими существами в темных плащах, то здесь, то там появлявшимися на улицах городка и деревни; с физическими пороками новорожденных, психическими недугами взрослых – и над всем этим тяготеют черные крылья проклятия, преследовавшего несколько поколений рода Крейнов.

Конечно, я не в состоянии была запомнить всех исторических вех этой несчастной фамилии, но зато мне более-менее стало ясно, почему жители Бервика и Бервик-виллидж – к слову сказать, деревенских и городских жителей различить здесь довольно сложно – до сих пор живут в эпоху темного Средневековья.

Один из дальних предков семьи Крейн – молодой красавец вроде моего Майка Торнтона – отличался весьма свободным нравом в отношении к противоположному полу. Однажды этот роковой во всех отношениях – мужчина соблазнил молоденькую крестьянку из Бервик-виллидж. Наивная девушка была уверена, что тот женится на ней, но, как часто бывает в таких ситуациях, молодой человек вовсе не торопился выполнять обещанное.

Девушка долгое время скрывала свою беременность, но настал момент, когда последствия их союза стали всем очевидны. Она вновь напомнила юному повесе о своем обещании, но тот лишь рассмеялся ей в лицо и посоветовал – вот отвратительный тип! – впредь не быть такой наивной.

О беременности этой несчастной дурехи – слушая миссис Мобивиш, я радовалась тому, что живу в то время, когда мать-одиночку хоть и могут смерить презрительным взглядом, но не закидают камнями, – загудели в деревне. Как ни странно, последними это поняли ее родители, которые, недолго думая, выставили несчастную девушку за дверь.

Дело было зимой – все это случилось в канун Рождества, – и продрогшая бедняжка направилась к имению своего жестокого возлюбленного. Но ее последняя надежда рухнула в одночасье – девушку не пустили даже за ворота. Говорят, последними ее словами, которые она выкрикнула уходя, были проклятия. Конечно, никто в точности не знает, что говорила эта несчастная, однако легенда – а вся эта история больше напоминает легенду – гласит, что девушка прокляла всех потомков того молодого Крейна, предсказав, что каждый из них проведет свою жизнь в страшных муках, не сможет показать свое лицо никому из людей и будет выбираться из своих владений только темной ночью, гонимый желанием испить крови человеческой.

Говорят, Крейн лишь посмеялся над проклятием, а девушку больше никто не видел. Через год ее тело нашли в речушке, что протекала неподалеку от деревни. И, как обычно бывает в таких преданиях, на род Крейна посыпались несчастья.

Несчастий этих было слишком много, чтобы я смогла их упомнить. Были убийства, случился даже пожар, после которого большую часть огромного владения Крейна пришлось перестраивать заново.

Но было и кое-что, что связывало всех потомков Крейна.

Во-первых, в этой семье рождались только мальчики, которые подрастали и находили себе жен где угодно, только не в Бервике. Во-вторых, почти все потомки того Крейна в том или ином возрасте превращались в настоящих чудовищ как физически, так и душевно. Физически это проявлялось в том, что кожа у них становилась бледно-желтой или даже с коричневатым оттенком, резцы становились острыми – казалось, что они все время скалятся в злобной усмешке, – а из губ у них постоянно сочилась кровь. Что же касается их духовного облика, то они, во всяком случае большинство из них, даже если до этого момента были спокойными и уравновешенными людьми, становились настоящими извергами и тиранили всех, кто попадался им под руку (или под зуб, если следовать логике миссис Мобивиш).

Время от времени во владение наведывались доктора, которые приезжали в Бервик чуть ли не со всех концов света, но никто так и не смог помочь этим несчастным, которые кроме всего прочего боялись солнечного света, причинявшего им немыслимые физические страдания.

Конечно, все были уверены, что Крейны вовсе не больны, потому что слишком уж часто привозили к ним молодых и красивых девушек из тех мест, где никто не слышал о бервикских вампирах. Случалось и то, что в деревне и в самом городе видели жутких демонов в темных плащах, а вслед за этим пропадали люди, которых никто потом не мог отыскать.

Кто-то из напуганных жителей бежал из Бервика, кто-то предлагал сжечь замок вместе с их обитателями, но потом очередной Крейн умирал и в Бервике снова наступали светлые деньки до того самого момента, когда на голову очередного потомка Крейна не обрушивалось проклятие.

Последние несколько поколений Крейнов подарили жителям Бервика надежду на то, что проклятие потеряло свою силу. Поговаривали, правда, что люди они жестокие, но никто, кроме домашних и прислуги, которую они постоянно меняли, не страдал от их безумств. Генрих Крейн – во всяком случае до тех пор, пока не рухнул с дерева и не переломал себе позвоночник, – выглядел вполне бодрым и полным сил мужчиной. Травма уложила его в постель, и никто из бервикцев больше его не видел. Сэмюел Крейн, его сын, хоть и круто, по слухам, обходился с домашними, внешне не подавал признаков ужасных изменений, но, когда его сын Эванс достиг семнадцатилетнего возраста, весь Бервик зазвонил в колокола маленькой церквушки – кто-то из местных, выбежав из леса, что граничит с владениями Крейнов, в ужасе бросился вниз по холму и сообщил, что в Бервик вернулся вампир. Когда насмерть перепуганного мужчину начали расспрашивать, он поведал, что встретил в лесу жуткого, с виду не старого человека с лицом, которое было будто источено древесными жучками, с желтой кожей и окровавленными клыками вместо зубов, С губ его сочилась кровь, а руки напоминали когти хищной птицы. Вампир – а крестьянин сразу признал в нем ужасного кровопийцу – скалился и тянул к нему свои когти, бормоча под нос какие-то угрозы. Он был закутан во что-то темное, похожее на плащ, а в Бервике очень хорошо знали, что обыкновенно случается с теми, у чьего дома побывал демон в темном плаще.

Наученные горьким опытом бервикцы попрятались по домам, развесили у порогов распятия и начали молиться. Кое-кто предложил обратиться к властям, но что могут сделать власти? Только лишь успокоить народ да накормить его пустыми заверениями, что вампиры всего лишь вымысел.

Однако же вампир – все подозревали Эванса Крейна – никак не беспокоил ни горожан, ни жителей Бервик-виллидж. Никому по ночам не являлись страшные создания в темных плащах, никто не пропадал, никто не видел вампира.

Все, казалось бы, снова шло своим чередом, пока какой-то сумасшедший, имя которого так и осталось для всех загадкой, не надумал построить себе домик на дешевой земле Бервика и не нанял рабочих, которые обнаружили страшную находку. Бервикцы не знали, чью могилу потревожили рабочие, но сразу почуяли беду. А когда Агнесса Барнаби, возвращаясь за полночь от дочки, живущей в городе по соседству с Бервиком, увидела возле стоянки страшное существо в темном плаще, все поняли, что эта беда не за горами.

– Ну а когда ваши несчастные ребятки пропали, тут уж даже сомнений не осталось: проклятие рода Крейнов не закончилось. Наоборот, тот, кого выкопали из земли – как видно, он был одной из жертв Крейнов, – только усилил проклятие, – закончила миссис Мобивиш историю и в который уже раз перекрестилась.

Честно говоря, я даже завидую выдержке и терпению Стю. Я не сомневалась, что, по его мнению, и легенда о Крейнах, и случаи исчезновений, и вампиры в темных плащах – все это редкостная чушь, которая почему-то засела в головах людей, живущих, казалось бы, в эпоху технического прогресса.

Признаюсь, даже меня пробирал легкий озноб – не согревал даже грог, который заботливо подливал мне Стив, все это время сидевший с угрюмо-настороженным выражением на лице. А Стю, невозмутимый Стю, терпеливо выслушивал получасовой бред, не имевший никакого отношения ни к биохимии, ни к археологии.

Когда миссис Мобивиш закончила трагическое и страшное повествование об истории рода Крейнов, Стю, вместо того чтобы разразиться обличительной тирадой в адрес суеверных и темных жителей Бервика, всего лишь сделал глоток грога и спокойно спросил:

– Миссис Мобивиш, а вы случайно не знаете, какой диагноз Крейнам ставили приезжие доктора?

Боюсь, миссис Мобивиш оскорбилась бы куда меньше, если бы действительно услышала от Стю обличительную тираду.

– Молодой человек! – Она буквально подпрыгнула в своем кресле. – Вы, похоже, думаете, что все на свете можно объяснить этой вашей химией?!

– Биохимией, – спокойно уточнил Стю.

– Да какая разница! Вы, ученые, люди без Бога в сердце! Вам лишь бы разобрать человека по кусочкам да ставить на нем ваши безумные опыты! Да если бы вы не вытащили этого покойника, его дух, может, и не вселился бы в Эванса Крейна! – не унималась она.

Я попыталась успокоить миссис Мобивиш, но Стю покачал головой, и я замолчала. Старушка, поняв, что все ее возмущение направлено на человека, на которого оно совершенно не действует и который не в состоянии посочувствовать ей, обиженно замолчала.

– В вашей логике, миссис Мобивиш, есть, как бы это сказать, пара прорех, – продолжил Стю. – То вы утверждаете, что вампир – Эванс Крейн, то говорите, что вампир – скелет, который обнаружили рабочие, то заявляете, что этот же скелет – жертва Крейнов. Как вас понять?

– Как хотите, так и понимайте, – буркнула вконец разобиженная миссис Мобивиш. – Да вот только не я одна такая. Весь город об этом гудит. И помяните мое слово: не пройдет и двух дней, как пропадет еще кто-нибудь.

Наш ужин был окончательно испорчен, а пророчества миссис Мобивиш подтвердились уже на следующий день.

Впрочем, подтвердились они довольно любопытным образом. На этот раз исчезли вовсе не раскопщики. Пропали останки, наделавшие так много шума. А нам со Стивом так и не довелось на них посмотреть.

Мне показалось, что Стю расстроился бы куда меньше, если бы снова исчез кто-нибудь из рабочих. Он был до того подавлен, что я не знала, плакать мне или смеяться. Ни разу не видела, чтобы человек так переживал из-за того, что исчез… скелет.

Немного подумав, я все-таки решила не иронизировать над несчастным Стю. В конце концов, пропала работа, которой он уже отдал свои силы и время, работа, которая могла бы иметь научный интерес. Когда у меня из-под носа увели мою статью, я расстроилась не меньше Стю, правда кроме статьи я потеряла кое-что поважнее.

– Одно утешает, – сообщил мне Стю, пытаясь успокоиться. – Мне удалось кое-что сохранить для анализа. Конечно, полной картины уже не восстановить, но, может быть, нам хоть что-то удастся узнать.

– Стю, а ты не задумывался над тем, кто мог это сделать? – задала я вопрос, интересовавший меня больше всего.

Погруженному в глубокую печаль из-за безнадежно утраченного для исследований объекта, Стю, похоже, не приходило в голову спросить себя об этом. Он посмотрел на меня своими удивленными ореховыми глазами, тряхнул кудрявой головой и недоуменно пробормотал:

– Знаешь, я как-то не думал об этом.

– Да, Стю Паркер, ты настоящий гений, – ехидно покосилась я на своего друга. – Только гениальные ученые могут забывать обо всем, кроме своих исследований. Скажи-ка мне: а как его вообще могли украсть? Неужели вы не закрывали помещение, где хранили находку?

– Ну-у… – промычал Стю.

Я, не удержавшись, улыбнулась. В тот миг он напомнил мне моего прежнего нелепого очкарика Стю Паркера, и душу мою наполнило тепло воспоминаний.

– Не очень-то и смешно, Джо, – недовольно покосился на меня теперешний Стю Паркер. – А если останки и впрямь представляли собой ценность?

– Думаешь, они и правда принадлежат вампиру? – пошутила я.

– Ценность для науки или истории, а не для миссис Мобивиш и Стива Скипера, – сердито буркнул Стю.

– А чего ты взъелся на Скипера? – полюбопытствовала я, потирая руки в тоненьких перчатках. – Он, между прочим, тоже исследователь. Только ты исследуешь организм, а Скипер – представление о вампирах в народном сознании.

– Завернула, – хмыкнул Стю.

– Не больше твоих страто… старто… короче говоря, археологов.

– Стратиграфических, – без тени насмешки на лице поправил меня Стю.

За это я ценила его и в былые времена: он был на голову умнее всех ребят в классе, но при этом никогда не демонстрировал передо мной своего умственного превосходства. Более того, Стю занимался со мной и алгеброй, и химией, и физикой. Господи боже мой, да он же тратил на меня все свое свободное время, которое теперь посвящает науке!

– Ты все еще хочешь получить ответ на свои вопросы? – поинтересовался он.

В отличие от меня Стю помнил, о чем я спрашивала.

– Э-э… – промямлила я, немного тушуясь под его прямым и ясным взглядом.

– Что за привычка задавать вопросы, о которых забываешь через пару минут?

Пожалуй, он был прав, но меня покоробила та резкость, с которой он со мной говорил. Да, прежний Стю ни за что не позволил бы себе такого тона.

– Можно подумать, ты их помнишь, – пробурчала я, лишь бы хоть что-то ответить этому зануде.

– Первый вопрос: запирали ли мы дверь в помещение, где хранился скелет? Ответ: да, запирали, но если ты внимательно осматривала нашу стоянку, то смогла заметить, что все обустроено довольно примитивно. Примитивное оборудование, примитивные условия, примитивные замки. Нам обещали прислать и людей, и необходимое оборудование, но, увы, помощь задержалась, за что мы и поплатились. Второй вопрос: почему я взъелся на Стива Скипера. Ответ: мне не очень понравился этот человек. Он из тех, кто производит на людей сильное положительное впечатление и прекрасно знает об этом. Но главное, пользуется этим. А уж для чего и как, этого я не знаю.

– По-моему, ты не прав, – обиделась я за Стива. – Он умный, глубокий мужчина.

– Что значит – глубокий? Можно подумать, ты о речке говоришь, – съехидничал Стив.

– В том-то и дело, что он океан. Океан с красивейшим подводным миром. – Почувствовав, что дуреху Джо как всегда понесло, я осеклась, но было поздно.

Стю смотрел на меня взглядом, в котором читалось не раздражение, не недовольство, не осуждение и даже не недоумение, а какое-то воистину оскорбительное сочувствие.

– Чего это ты так на меня смотришь? – не сдержалась я.

– Вижу перед собой старую добрую Джо Уаскотт, ученицу старшей школы.

– Ты это о чем?

– О том, что ты всегда испытывала болезненную слабость к парням, пользующимся бешеной популярностью.

– Во-первых, Стив Скипер уже давно вышел из возраста парня, – возразила я, ошарашенная тем мнением, которого, оказывается, придерживался обо мне Стю, – а во-вторых, у кого это он популярен?

– У миссис Мобивиш, например.

– С ума сойти, какая популярность!

– Вообще-то я в курсе, что его многие тут знают. И сочувствуют ему, между прочим.

– Это еще почему? – уставилась я на Стю, удивившего меня своими откровениями. Казалось бы, еще недавно его не волновало ничего, кроме биохимического анализа и пропавшего скелета, а теперь – только поглядите! – он, оказывается, уже успел навести справки о Стиве Скипере.

– Значит, он не успел рассказать тебе почему? – Стю, казалось, доставляло особое удовольствие держать меня в напряжении.

– Не тяни, Стю. Выкладывай, что нашпионил.

– Я не шпионил. – У возмущенного Стю даже губы дернулись от моих слов, которыми я вовсе не собиралась его задеть. – Я бы вообще ничего не узнал, если бы к нам не нанялись на работу местные трудяги. И не думай, что я расспрашивая их о твоем Стиве, – поспешил уточнить он. – Просто так вышло, что я случайно услышал их разговор. Мне правда было интересно узнать, кто он такой, – все-таки повинился Стю. – Но я не собирался подслушивать и шпионить. Просто так вышло.

– Расслабься, Стю. Это просто дурацкое выражение. Я и о себе так говорю, когда мне удается получить от людей интересные сведения, хотя я вовсе не шпионка, а самая обыкновенная журналистка.

– С каких это пор ты стала обыкновенной, Джо? – ни с того ни с сего спросил меня он.

Я подумала, что это шутка вроде моей, но, заглянув в его глаза, внимательные и немного настороженные, поняла, что он не шутит. И губы его даже не дрогнули в улыбке. В тот миг я подумала, что он, увидев меня здесь, в Бервике, и узнав, о чем я пишу, чем занимаюсь, вдруг осознал: прежней Джо Уаскотт, которую он когда-то боготворил, больше нет. От нее осталась лишь жалкая оболочка, да и ту, видно, потрепало время.

Мне стало страшно. Я как будто увидела себя со стороны, его глазами. Ничего нет хуже, чем такое зеркало. Я забыла о Стиве Скипере, о вампирах, статье, Бервике, и, – как его звали? – кажется, Майке. Передо мной стоял человек, которого я разочаровала. Но самое страшное, что я разочаровала и себя.

– Джо, с тобой все в порядке? – Лицо Стю мгновенно изменилось. Не представляю, как выглядело мое лицо в тот момент, но он не на шутку разволновался.

– Ты другой меня представлял, да? – вырвалось у дурехи Джо, и я тут же возненавидела ее за этот вопрос. Меньше всего мне хотелось вызывать у кого-то жалость, тем более у Стю Паркера.

– Другой? Ты о чем? – все тем же взволнованным голосом спросил меня он.

– Другой. Ну, другой… Успешнее, лучше, сильнее, умнее… красивее… – не унималась дуреха Джо. – Другой, Стю. Не такой, какая я сейчас.

– Джо, – выдохнул Стю, и я с удивлением прочла в его улыбке радостное облегчение. – Джо Уаскотт, ну нельзя же так пугать. У тебя было такое лицо, словно миссис Мобивиш предсказала тебе скорую смерть. Другой? Какой я мог тебя представлять? Все такой же, озабоченной чужим мнением больше, чем собственными чувствами. Не обижайся, Джо, – поспешил добавить он, увидев, что я снова меняюсь в лице. – Знаешь, я просто предпочитаю быть искренним с людьми. Особенно с теми, кто мне дорог. И нет, я не представлял тебя успешнее, умнее или что ты там еще себе напридумывала… Я вообще не предполагал, что мы с тобой когда-нибудь встретимся. А когда увидел тебя, страшно обрадовался и, знаешь, мне было не до представлений. Что касается твоих успехов, я, знаешь ли, тоже не преуспел. – Стю улыбнулся, но горечи в его улыбке не было. – Зато я занимаюсь тем, что мне по-настоящему интересно. И мне, конечно, хочется, чтобы и ты нашла себе что-нибудь по душе.

Я была благодарна Стю за исчерпывающий ответ. Не камень, а целая гора свалилась с моей души. Не знаю, почему я так испугалась, что разочарую его. Наверное потому, что Стю по-прежнему дорог мне.

– Ты совсем озябла, – заметил Стю, увидев, что я изо всех сил тру друг о друга окоченевшие руки. Не успела я и рот раскрыть, как он стащил со своих рук толстые вязаные варежки и протянул мне. – Возьми-ка, они уж точно теплее, чем это твое недоразумение.

– Не возьму, – запротестовала я. – Они тебе самому пригодятся.

– У меня есть еще одни. Моя бабуля в Юте путает Англию с Антарктидой, – улыбнулся Стю и всучил мне варежки.

– Спасибо, – кивнула я и, стянув свое «недоразумение», надела колючие варежки. – Так что со Стивом Скипером? А то ты снова скажешь, что я забыла, о чем спрашивала.

– Ах да, Скипер… – Мне показалось, что Стю уже не очень-то хотел пересказывать услышанный разговор. – Так вот, наши раскопщики, те, что из местных, болтали о том, что Скипер вырос в этих местах.

– Я знаю, он говорил об этом, – заметила я.

– А он не говорил о том, что вырос у Крейнов?

– Что?! – округлила я глаза.

– О том, что Сэмюел Крейн его приемный отец? У Скипера была и приемная мать, но она умерла, когда родила Сэмюелу законного наследника, Эванса.

– Нет, – окончательно растерявшись, пробормотала я.

– А о том, что он подростком ушел из дому, поселился у миссис Мобивиш, которая когда-то была его нянькой, и начал разыскивать своего настоящего отца? А отыскав его – так, во всяком случае, говорят, – уехал из Бервика?

– Нет.

Солнце скрылось, и мне стало как-то особенно холодно. Я ничего не могла ответить Стю, но теперь понимала, почему всякий раз, когда речь заходила о Крейнах и жизни в Бервике, лицо Стива Скипера становилось таким встревоженным и хмурым. И почему миссис Мобивиш так внимательно посмотрела на Стива вчера, прежде чем начать свой рассказ о злосчастном роде Крейнов. А еще – почему он выбрал столь странную тему для своих исследований и почему вернулся в городок, с которым его, по всей видимости, связывают не просто неприятные, а жуткие воспоминания.

– Должно быть, он очень сильный человек, если вернулся сюда, – подумав, сказала я. – Мы ведь даже представить не можем, что он здесь пережил.

– Факт, – согласился Стю. – Только зачем он сюда вернулся?

– Если отмести тему его работы, то остается только одно: он вернулся, чтобы узнать, отразится ли ваша находка на жизни Бервика.

Стю скептически усмехнулся и поправил шапку, съехавшую на лоб.

– Знаешь, Джо, у меня в голове не укладывается, как взрослый образованный человек может верить в такой бред. Я еще хоть как-то могу понять миссис Мобивиш – старушка очень суеверна, как видно сказалось воспитание. Но Стив Скипер. В голове не укладывается.

– А ты не думал, что у него могут быть на то особые причины?

– И ты туда же? – Стю одарил меня таким взглядом, что я тут же пожалела о сказанном. – Если следовать вашей логике, весь Бервик должен быть населен вампирами. Они ведь – я даже выговорить эту чушь не могу – заражают своих жертв.

– А вот и нет, – торжествующе возразила я, радуясь тому, что беседы со Стивом не прошли для меня даром. – Далеко не во всех историях, связанных с вампирами, присутствует факт заражения жертвы. Кто-то умирает, кто-то остается в живых и вовсе не становится вампиром. И еще, к твоему сведению, Стю, во многих народных поверьях вампир вовсе не кровопийца. Он может душить своих жертв, может просто являться к ним после смерти, а может даже им… помогать.

– Это тебе Стив рассказал? – насмешливо поинтересовался Стю.

– А что в этом плохого? – Я почувствовала себя задетой. Можно подумать, что я не консультировалась со специалистом в этой области, а почерпнула свои сведения из желтой прессы.

– Да так, ничего. – Стю отвел глаза и сцепил свои посиневшие руки.

Я вспомнила, что свои варежки он благородно отдал мне, и почувствовала себя настоящей эгоисткой.

– Я, пожалуй, пойду, – заторопилась я, пока Стю по моей милости совсем не лишился конечностей. – Уже темнеет. А ты надень свои варежки и выпей горячего кофе.

Я собралась стянуть варежки, но Стю остановил меня, положив свою широкую ладонь на мои руки.

– Оставь их себе. Я же сказал, бабуля думает, что ее внучек трудится во льдах Антарктиды.

– Но… – пробормотала я, чувствуя, как от холодной ладони Стю даже через толстые варежки пробивается неожиданное тепло.

– И никаких «но». Может, я тебя провожу? – предложил Стю.

– Боишься, что на меня нападет вампир? – хихикнула я.