Текст книги "Проституция в древности"

Автор книги: Эдмонд Дюпуи

Самыми знатными греческими куртизанками были гетеры. В смысле социальном они играли роль теперешних дам из так называемого «высшего света».

Гетеры, как показывает само название (Etaira от корня Ethes – друг, товарищ), были подругами всех выдающихся людей, знаменитых в области философии, литературы, искусства, в военной сфере или, наконец, знаменитых своим богатством. Отношения гетер к знаменитым современникам были достоянием всего общества, и историки очень подробно останавливаются на этих отношениях. Куртизанок, подобных гетерам, мы не встречаем нигде кроме Греции – разве только Франция имела Нинон де Ланко и Марион Делорм, но ни римская культура, ни настоящее время не знает таких. Этих гордых фавориток отнюдь не следует смешивать с обыкновенными проститутками. Первые прикрывают позор своей торговли страстями – нежной дымкой изящества и облагораживают, чуть ли не обожествляют эту торговлю. Благороднейшая страсть, нежное обаяние и блестящий ум – все это объясняет неодолимое обаяние, внушаемое всем гетерам.

Автор «Празднеств куртизанок в Греции» пишет: «Обыкновенные проститутки играют только на чувственных струнах человека, стремясь мгновенно воспламенить его, вызвать в нем обманчивое опьянение скоропреходящей страстью. Чаще всего гетеры были родом из Коринфа, высшей школы всех видов проституток; там научались они не только искусству любви, но и искусству нравиться, музыке, философии и ораторскому искусству. Подобно всем куртизанкам вообще, они посвящали себя культу Венеры и приносили на ее алтарь доходы от своей «первой любви». Но проституция, прикрытая такой религиозной дымкой, существовала недолго. Скоро гетеры появились в Афинах и других городах Греции. Там они прежде всего добывали средства на окружение своей особы достаточной роскошью, что было необходимо для успеха гетеры. Затем она старалась окружать себя роем поклонников из высшей аристократии крови и ума, так как именно в их среде гетера находила почву для приобретения столь желанного могущества и власти. Таков путь, которым шла гетера, добиваясь видной роли в истории греческой цивилизации. Для достижения своей цели гетеры пользовались не одной только чувственностью, они придавали большое значение как утонченной роскоши окружающей их обстановки, так и гибкости своего ума, что составляло резкую противоположность с простотой, целомудренностью и невежеством греческих жен. Одним – суровые обязанности жены и матери, другим – утехи красивой, удовлетворяющей страстям светской жизни: так установился греческий быт со времен Перикла, который будучи правителем, сам подавал пример чисто царской щедрости и сам отдавался незаконной любви, заражая таким примером своих знаменитых современников Софокла, Эврипида, Аристофана, Фидия, Калликрата и др. Гетеры служили также моделями для художников и скульпторов; они приветствовали поэтов в театре и ораторов в академиях. Они были украшением всякого праздника, всякой военной и гражданской церемонии. Их постоянным местопребыванием были сады Керамики; там критиковали они одних, превозносили других, – стараясь поощрять самые небольшие успехи таланта. В местах общественных прогулок они появлялись обыкновенно на роскошных колесницах, закутанные в драгоценные ткани Востока, блистая красотой и грацией, сверкая драгоценными камнями, напоминая всем видом своим и осанкой неограниченных повелительниц фанатически преданного им народа.

Своим оригинальным, обаятельным и изысканным умом, говорит Дюфур, они создавали вокруг себя атмосферу соревнования в искании красоты и добра, облагораживали вкусы и, зажигая в сердцах огонь любви, содействовали развитию науки, литературы и искусства; в этом была их сила и обаятельность. Очарованные ими, влюбленные поклонники старались сделаться достойными предмета своего поклонения. И вместе с тем именно гетеры были нередко причиной позорных кутежей, расточительности и целого рода других безумств. Под их же влиянием портились нравы, бледнели гражданские доблести, расслаблялись характеры, развращались души; в то же время, именно они внушали благородные мысли, побуждали к доблестным подвигам патриотизма, вдохновляли поэтов и художников. Перед чарами гетер были бессильны и поэты, и философы, храбрые полководцы, и даже цари. Гетеры приобщались к их славе, к их громкому имени, к их правам на бессмертие в истории. Иногда они, пренебрегая общественным мнением и принципами морали, отдавались охватившей их страсти и сочетались с гетерами законным браком. Философия учит нас, что любовь всегда и везде имела на людей огромное влияние, история же показывает, что никогда сила этого влияния не проявлялась с таким деспотизмом, как тогда, когда предметом любви была какая-нибудь из великих жриц богини любви. Особенно легко поддавались неотразимому влиянию гетер люди выдающиеся – вероятно, потому, что как те, так и другие обладали особенно нежной психической организацией.

Аспазияродилась в Милете, этом царстве веселья и куртизанок. Она прибыла в Афины, чтобы распространять там свою философию, свое свободомыслие. Природа наделила ее обаянием, от рождения она имела неисчислимое множество талантов. Она везде появлялась окруженная целым роем прекрасных молодых греческих девушек, принадлежащих к ее школе, богато одаренных умственно и физически, исключительно воспитанных – но таких же гетер, как и она сама. Одаренная редким умом и несравненной красотой, Аспазия со своей свитой прелестных неофиток имела, конечно, огромный успех. И Жоссар вполне прав, говоря, что с появлением этих прелестных, выдающихся во всех отношениях женщин, Афины стали главным центром удовольствий и вообще украшений жизни. В доме Аспазии встречались все выдающиеся люди Греции. Там они обменивались мыслями по самым возвышенным вопросам, разбирали вопросы философии, литературы и искусства. Там можно было встретить не только Сократа, Перикла, Алкивиада, Фидия, Анаксагора и вообще всю мужскую часть высшей афинской аристократии, но даже и самих матрон с дочерьми, забывших ради Аспазии нравы и обычаи своей страны. «Они шли туда, чтобы слушать ее речи, выводить по ним заключения о ее нечестивой жизни, – нечестивой потому, что и она и окружавшие ее девушки торговали своим телом» [47]47
  Я. Амио, перев. из Плутарха.


[Закрыть]. Никогда характер королевы не отражался так сильно на поданных, как характер Аспазии отразился на афинянах. Она управляла всеми делами народа, решала мир и войну, разрешала все спорные вопросы искусства и литературы, задавала тон жизни мужчин, была законодательницей мод для женщин. В ней гетеризм получил свое лучшее выражение, свое высшее торжество. Поэтому историк, говоря о веке Перикла, с полным правом может называть его веком Аспазии. Своей легкомысленной философией она настолько подчинила себе Перикла, блестящего героя Микале, всеми признанного главу республики, что этот последний развелся с женой, чтобы жениться на Аспазии. И вот, куртизанка добилась активного участия в политике Греции и побудила греков ради чисто личных своих интересов пойти войной на Самос, Мегару и Пелопонес. Этими кровавыми войнами греки были обязаны исключительно Аспазии. Жителям Самоса она мстила за их вражду к ее соотечественникам, жителям Милета; с Мегарийцами у нее другие счеты: Алквиад, один из ее любовников, похитил двух гетер из свиты Аспазии. Для того чтобы примирение не состоялось случайно без ее ведома, она лично следила за всеми перипетиями войны, присутствуя на полях битвы со своим летучим отрядом из куртизанок. Эти последние служили Аспазии для сообщения своих приказаний греческим военачальникам, осыпавшим прелестных посланцев золотом и драгоценными камнями. Деспотический характер Аспазии создавал ей очень много врагов, особенно среди женщин. Философия ее была признана безнравственной, а она сама предстала перед ареопагом по обвинению в оскорблении богов. Она неминуемо была бы осуждена, но Перикл лично явился в судилище и слезами и мольбами смягчил сердца судей и спас ее таким образом от жестокой кары. После смерти Перикла она не оставила своей профессии куртизанки и сохранила еще достаточно сильное влияние для того, чтобы дать возможность одному из своих любовников, богатому и молодому Лизаклу занять видное положение в республике.

Фринабыла родом из беотийского города, Фесписа, посвященного музам. Тогда как Аспазия искала успеха в широких массах, дорожила своими триумфами в общественных собраниях, – Фрина держалась вдали от света и жила уединенно. Горячо любя искусства, она посещала, однако, исключительно студии Апеллеса и Праксителя, благодарной любовницей которых она была в одно и то же время; благодарной за то, что только создание этих великих художников Греции сделали известной дивную красоту Фрины.

Она гордилась тем, что позировала великому художнику и служила моделью не менее знаменитому скульптору для его лучших статуй Венеры. Тело ее было совершенным образцом женских форм по чистоте и гармоничности линий. «На Елевзинских мистериях, говорит Дюфур, появлялась она как богиня на портике храма, спускала с плеч свои одежды перед лицом всей восхищенной, замиравшей от восторга толпы; затем она скрывалась за пурпурной завесой. На празднествах в честь Нептуна и Венеры она также сбрасывала свои одежды на ступеньках храма, и прикрывая наготу своего сверкавшего на солнце прекрасного тела длинными, черными как смоль волосами, она шла по направлению к морю, среди расступившейся с благовением толпы, приветствовавшей ее единодушными криками восторга. Затем, в честь Нептуна Фрина погружалась в волны и выходила из воды, как рожденная из морской пены Венера. Она ложилась на минуту на песок, чтобы осушить воду, стекавшую с ее упругого тела, выкручивала влажные волосы – и была так прекрасна, что казалось, это вторично родилась сама Венера. Проходил момент триумфа и Фрина, провожаемая шумными кликами восторга, незаметно исчезала и снова надолго уходила в свое обычное уединение. Но тем эффектнее было каждое ее появление, тем более восторженны были рассказы об успехах куртизанки, переходившие из уст в уста. И с каждым годом увеличивалось число любопытных, исключительно ради Фрины желавших присутствовать на Елевзинских таинствах и на празднествах в честь Нептуна».

Успехи феспийской гетеры были слишком громки для того, чтобы несчастье, как удар грома, не подстерегало ее. И действительно кто-то из отвергнутых обожателей обвинил ее в нечестии – и она предстала перед судом неумолимого ареопага. Смертный приговор был уже предрешен в принципе, обвинитель кончал уже свою речь, в которой обвинял Фрину в профанации елевзинского культа, в развращении граждан, как вдруг подымается молодой оратор и протягивает руку по направлению к Фрине, желая этим показать, что он принимает на себя ее защиту. Это был Гиперид, когда-то пользовавшийся расположением Фрины; он пылко доказывает невинность своей бывшей любовницы. Но бесстрастный трибунал непреклонен и готов уже вынести смертный приговор. Тогда Гиперид быстрым движением подводит знаменитую куртизанку к барьеру, срывает с нее одежды, и она обнаженная предстает во всей своей художественной дивной красоте пред лицом изумленных судей. Он требует оправдания для Фрины во имя эстетики, во имя совершенства формы, которое греки всегда высоко ценили. И обвинение было отвергнуто, и преследование Фрины прекращено.

Надо ли прибавить, что Фрина не замедлила представить несомненные знаки благодарности своему красноречивому защитнику. С того времени она начинает вести себя осторожнее и не отказывает в благосклонности разным представителям высшей власти в Афинах, – предосторожность, безусловно необходимая для того, чтобы никогда больше не быть обвиненной в нечестии и неуважении к богам. Богатства ее были тогда неисчислимы, она воздвигает несколько храмов и других зданий в Коринфе. Она предлагает феспийцам восстановить их разрушенный город на свой счет, с одним лишь условием, именно, чтобы на стенах его было начертано: Александр разрушил Феспис, а Фрина выстроила его вновь. Но соотечественники ее гордо отказались от предложенного золота, на том основании, что оно было приобретено Фриной путем проституции. После ее смерти Праксителем была высечена из чистого золота ее статуя, которую поместили в храме Дианы в Ефесе [48]48
  Подобно многим другим куртизанкам, Фрина была в Афинах жрицей любви, о чем свидетельствуют две нижеприводимые надгробные надписи из антологии: «Здесь покоится хрупкое тело маленькой голубки Триферы, нежного цветка среди пышных гетер, блиставших на шумных празднествах, с их удовольствиями и веселой болтовней, на празднествах в святилище Цибеллы. Кто поклонялся матери всех богов, кто больше всех других любил оргии Киприды, – кто обладал прелестью и грацией Лаисы? О, мать земля, пусть на могиле вакханки произрастут не шипы и тернии, а нежные фиалки». Вторая эпитафия гласит: «Танцовщица Арестион с бубнами носилась среди сосен, танцуя с распущенными волосами, в честь Цибеллы; твоя флейта из лотоса доставляла своей мелодией очарование и радости, ты умела осушать одну за другой три чаши чистого вина. Здесь покоится она под лицами не испытывая любви, не ощущая сладкой истомы от ночного бдения. Прощайте навсегда, божественное исступление и оргии. Ты, покрытая всегда цветами и гирляндами – тебя скрывает теперь от нас холодный мрак». (Верон, Ист. религии).


[Закрыть].

Лаисапрославилась как своим умом, так и своей несравненной красотой. Еще ребенком она была захвачена в плене Никием во время одного из его походов, привезена из Сицилии в Афины и продана в рабство художнику Апелессу, который первый посвятил ее в тайны любви. Через несколько лет, освободившись от рабства, Лаиса отправилась в Коринф, постигла там науку гетеризма и поселилась в этом городе навсегда; сюда отовсюду стекались к ней жаждущие ее благосклонности богатые чужеземцы, платившие ей за любовь баснословные деньги. Демосфену случилось узнать об этом по ее безумным тратам. Несмотря на репутацию знаменитого оратора, какой заслуженно пользовался Демосфен, Лаиса потребовала с него 10 000 драхм за одну ночь.

«Я не покупаю раскаяния такой дорогой ценой», отвечал ей знаменитый Афинянин, в кошелке которого не было и десятой части этой суммы. Назло Демосфену Лаиса предложила себя Ксенократу, одному из учеников школы Платона, но тщетно пыталась она прельстить сурового философа всеми своими чарами, напрасно пыталась она пробудить его страсть своими ласками и сладострастными объятиями. Ксенократ не поддавался никаким чарам. «Я взялась пробудить страсть в человеке, а не в статуе», сказала Лаиса. Не более повезло Лаисе и у Евбата, одного из победителей на олимпийских играх. Этот молодой человек решил остаться верным своей любви к одной девушке из Сирены и отклонял все настойчивые домогания Лаисы. В своей любви Лаиса была очень капризна: она очень любила контрасты. Одновременно она была любовницей изящного спиритуалиста Аристиппа и грубого циника Диогена, которому она отдавалась чуть ли не публично. В ее присутствии оба философа старались обратить друг друга в свою веру, но безуспешно. Их аргументы только еще сильнее укрепляли в Лаисе жажду эклектизма в любви.

Плутарх рассказывает о ее смерти следующее. Лаиса покинула Коринф, чтобы последовать за любимым ею юношей в Фессалию; но там завидовавшие ее красоте фессальские женщины умертвили ее. Коринфяне, в благодарность за ее чисто царскую щедрость к их городу, воздвигли в ее честь памятник, изображавший львицу, разрывающую на части барашка. Говорят также, что на ее могиле, на том самом месте, где она была убита, была построена гробница с следующей эпитафией: «Славная и непобедимая Греция была покорена божественной красотой Лаисы. Дитя любви, воспитанная Коринфской школой, она отдыхает на цветущих полях Фессалии». Было бы странно, конечно, если бы никто из французских поэтов не увековечил Лаису в своих стихах, и у Вольтера мы находим перевод обращения Лаисы к Венере, к подножию статуи которой она кладет свое зеркало, чувствуя наступление старости. В своем сборнике эпиграмм, известном под именем «Греческой Антологии», поэт вкладывает в уста Коринфской гетеры такие слова:

 
Я даю его (зеркало) Венере, потому что она всегда прекрасна,
Оно слишком усиливает мою печаль,
Я больше не увижу себя в этом верном зеркале
Ни такой, какой я была, ни такой, какова я теперь.
 

Большая часть гетер обязана своей славой знаменитым своим современникам, которые оказывали им покровительство. Среди таких гетер мы назовем следующих:

Герпилисбыла любовницей Аристотеля, от которого у нее родился сын. Родоначальник философии сделал ее еще при жизни своей единственной наследницей.

Лагиска.Учитель красноречия Исократ, друг Филиппа, царя Македонского и соперник Демосфена, не сумел противостоять чарам этой прекрасной девушки.

Мегалострата– восприняла эротическую философию Алкмана, предшественника Гомера, который злоупотреблял половыми наслаждениями и впоследствии заболел питириазисом.

Леонция.Афинская гетера, последовательница и любовница Эпикура, прославилась своим красноречием; ею страстно увлекся поэт Гермасианакс; пользуется известностью ее горячая полемика с философом Теофрастом.

Таиса. Когда Александр взял Афины, Таиса, афинская гетера, покорила его своей красотой и последовала за ним в Азию. Она участвовала в знаменитой оргии Александра, после которой победитель предал Персеполис огню. Затем Таиса стала любовницей Птоломея, впоследствии царя Египетского. Птоломей включил ее в число своих законных жен и прижил с ней троих детей.

Вакхис.Эта верная любовница оратора Гиперида была известна своим бескорыстием и добротой. Ее называли «добрая Вакхис». Гиперид пишет, что Вакхис облагородила имя куртизанки.

Теодеттанежно любила блестящего Афинского полководца Алквиада и благоговейно воздала ему погребальные почести.

Гликерия.Менандр посвятил ей лучшую из своих комедий. Она часто говорила: «Я предпочитаю быть королевой Менандра, чем владычицей Тарза» – города, в котором она, окруженная царской роскошью, жила на содержании у правителя азиатских провинций.

Агафоклеябезраздельно владычествовала над Птоломеем Филопатором и перевернула вверх дном все его государство.

Археанассаподобно Нинон пользовалась любовью до глубокой старости. Платон любил ее, забывая ради нее суровые принципы своей философии. Говорят, что он посвятил ей следующие стихи:

 
Прекрасная Археанасса достойна любви,
Лицо ее покрыто морщинами,
Но рой амуров играет в них.
Вы, которые видели ее, когда жестокое время
Не причинило еще такого урона ее красоты,
Да не будет вам теперь тягостен ее вид.
 

Аристагора– коринфская куртизанка, любовница Димитрия Фалерского. Этот последний, назначенный гиппархом на празднества Панафиней, приказал воздвигнуть для своей любовницы трон выше статуи Гермеса. На открытии Елевзинских таинств он поместил ее у самого входа в святилище. Димитрий за свою расточительность был вызван на суд ареопага: «Я живу, как и подобает жить человеку благородного происхождения, сказал он. Если моя любовница одна из прелестнейших женщин Греции, это еще не оскорбляет ничьей чести. Я пью хиосское вино, веду рассеянный образ жизни, но я трачу только свое состояние. Я не занимаюсь ни мздоимством, ни прелюбодеянием, как некоторые из вас, господа судьи», и он назвал при этом некоторых из судей трибунала. После этой речи Антигон назначил Димитрия тесмотетом.

Бедион– разорила поэта Антагара и очень разбогатела. Симонид написал на Бедион и двух ее подруг следующую едкую эпиграмму:

 
Бегите, бегите,
Нимфы, от этих опасных берегов,
У которых живет сирена,
Жадная, как морской разбойник.
Любовники Бедион и Таисы
Могут рассказать вам о том, как они их обобрали;
Они плачут, они разорены,
Идите, взгляните на картину их ужасных бедствий!..
 

Клеониссанаписала несколько, не дошедших, впрочем, до нас работ по философии. Она погибла случайно, пораженная кинжалом Павзания, в покой которого она пошла ночью без предупреждения.

Мания– ее называли пчелкой за необыкновенно тонкую талию. Вся внешность ее и осанка отличались необыкновенной грацией, голос – мелодичностью. Ее окружало множество поклонников, как соотечественников, так и чужеземцев. Греки называли ласки ее любви «сладким безумием». Димитрий попросил ее однажды дать ему возможность взглянуть на ее скрытые прелести, которым могла бы позавидовать сама Венера. «Любуйся, благородный сын Агамемнона», сказала она, оборачиваясь к Димитрию и пародируя стихи Софокла, «прелестями, которые всегда были предметом особого твоего поклонения». Она изменила своему любовнику Леонтику ради двух молодых людей, приняла их в одну и ту же ночь и отдалась одному вслед за другим, так чтобы они этого не знали. «Мне любопытно было узнать, говорит она по этому поводу, как в эту ночь поведут себя со мной два молодых атлета – оба победители на олимпийских играх».

Мильто, которую называли восточной Аспазией, родилась в Фокиде и отличалась в такой же мере красотой, как и скромностью. История ее такова: она была похищена одним Сатрапом и отвезена в Сарды во дворец: Кира, где евнухи поместили ее в отделение царских жен. Плачущая Мильто ясно представляет себе ожидающую ее судьбу. С негодованием отвергает она принесенное ей в дар ожерелье; она с молитвами обращается к богам и родителям своим, умоляя о мщении. Ее схватывают и ведут в залы пиршества. Кир находится в состоянии полного опьянения. Мильто борется со всеми покушениями на свою честь, но затем, когда Кир для достижения своей цели прибегнул не к насилию, а к ласке – она уступила. Кир предложил ей щедрые дары, но она ответила ему следующими, необычными в устах куртизанки, словами: «эти щедрые дары принадлежат твоей матери Парисатиде, эти деньги и ценности – твоему народу. Мне же принадлежат сокровища твоего сердца». Мильто воздвигла золотую статую Венеры, которую считала своей покровительницей. После смерти побежденного Кира Мильто попала в плен к победителю Артаксерксу, который пленился ею и сделал ее своей любовницей, но Мильто не сумела полюбить своего нового властелина который одновременно пылал страстью к прелестной Мильто и к отвратительному евнуху.

Леена– гетера-философ, любовница Гармодия, составила с ним заговор против тирана Гиппия. Пытками хотели вырвать Леены имена ее сообщников. Не чувствуя в себе достаточно сил, боясь выдать тайну, Леена зубами перегрызает свой язык и бросает его в лицо своим мучителям. В ее честь был воздвигнут возле афинской крепости медный памятник, изображающий львицу с раскрытой пастью, без языка.

Таргелияотказалась предать свою родину Ксерксу. Она была любовницей чуть ли не всех греческих полководцев и как пишет Плутарх, стала, благодаря своему уму и красоте – королевой Фессалии.

Пигарета– была любовницей знаменитого философа Стильпона из Мегары. Сама отличный математик, она питала особую склонность ко всем, занимающимся этой наукой.

Теорида– отдала свою любовь престарелому Софоклу. Демосфен с целью отомстить ей за пренебрежение, добился того, что она, в качестве жрицы храма Венеры и Нептуна, была приговорена к смерти по ложному обвинению в оскорблении божества.

К Теориде же относился написанный престарелым Софоклом «Гимн Венеры»: О, богиня, внемли моей мольбе! Сделай Теориду нечувствительной к ласкам юношей, которым ты так покровительствуешь. Удели часть своего обаяния моей седине, сделай, чтобы Теорида предпочла им всем старца. Силы его, правда, уже истощены, но уму его не чужды еще юные порывы.

Теодотапылко любила Сократа, который называл себя мудрым советником в любви, sophos ta erotica, и другом женщин. Влюбленный в Теодоту, Аристофан, желая отомстить своему счастливому сопернику, обвинил его в том, что он развращает юношество и вводит новые божества. Сократ был присужден к смерти и погиб от цикуты, но его смерть нисколько не подняла шансов Аристофана у прекрасной куртизанки.

Гнатена, замечательная своим умом и красноречием, долго была тиранической любовницей поэта Дифила. По примеру философов, вывешивавших в своих школах программу своих философских учений, Гнатена вывесила в своей передней шуточные правила в стихах о законах любви и о том, как вести себя в ее доме.

Питионисазнаменита царской роскошью, которой окружил ее Гарпал, представитель Александра в Вавилоне.

Сциона, Сатира, Ламиаи Нанион– впрягались однажды в колесницу Фемистокла. Можно назвать еще целый ряд куртизанок, охотно даривших свою благосклонность как знаменитым поэтам, ораторам и ученым, так и просто людям знатного происхождения и богачам.