Текст книги "Последний дракон и другие истории"

Автор книги: Эдит Несбит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

ПОСЛЕДНИЙ ДРАКОН

Вы наверняка слышали о том, что когда-то в незапамятные времена драконы были таким же обычным явлением, как в наши дни автобусы, и уж никак не менее опасными?

Однако, с тех пор как вошло в моду убивать дракона, чтобы спасти принцессу, поголовье этих древних рептилий стало резко уменьшаться. Уже самим принцессам приходилось изрядно побегать в поисках дракона, от которого принц мог бы их спасти.

И наступило время, когда во Франции, Германии, Испании, России не осталось ни одного дракона. Даже в Америке ни одного не осталось. В Китае было несколько штук, и то не живых, а из бронзы.

Последний живой дракон уцелел только в Англии (хочу вас предупредить, что ни в одном учебнике вы об этом не прочтете, потому что все это было невероятно давно).

Этот последний дракон обитал в Корнуолле, в огромных скальных пещерах. Он был ровно семьдесят футов длиной от кончика жуткой морды до кончика чудовищного хвоста, выдыхал огонь и дым, двигался с невероятным лязгом и скрежетом, потому что чешуя у него была железная. Его перепончатые крылья были похожи отчасти на полураскрытые зонтики, отчасти на крылья летучей мыши, но, разумеется, в несколько тысяч раз больше. Все его очень боялись, да это и понятно – как такого не бояться?

У Корнуольского короля была единственная дочка. И вот, когда ей исполнилось шестнадцать лет, она, как предписывал обычай, должна была отправиться на поиски дракона. Всё дальнейшее она примерно себе представляла – с детства наслушалась от своей няни историй о том, как ее привяжут к скале перед пещерой, и в тот момент, когда чудовище кинется на нее, появится принц и ее спасет. Уже и принц нашелся, пожелавший ее спасти.

По правде говоря, принцессе не очень-то хотелось затевать это дело с драконом и спасителем.

– Какие-то они ненадежные все да и глуповатые, эти принцы, – заявила она своему папе-королю. – И вообще, я не понимаю, с какой стати кто-то должен меня спасать.

– Так принято, дитя мое, – отвечал король, снимая корону и кладя ее на травку, потому что они были в саду одни, а короли тоже должны время от времени расслабляться.

– Ну и что же, что принято, – возразила принцесса. Она сплела венок из маргариток и водрузила его королю на голову вместо короны. – Не лучше ли сделать наоборот: привязать к скале не меня, а одного из этих глупых принцев. А я бы сама сразилась с драконом. Ты же знаешь, папа, как я владею шпагой. Лучше любого из них.

– Что ты, дитя мое, во-первых, это неженственно! – возразил король и поскорее снял венок и надел корону, потому что к ним приближался премьер-министр с корзиной бумаг на подпись. – А во-вторых – не выдумывай. Я сам когда-то спас твою маму от дракона. Обычай есть обычай, не я его придумал.

– Но, папа, ведь это последний дракон! Он не такой, как другие!

– Чем же он не такой?

– Тем, что он последний! – объяснила принцесса.

И ушла на урок фехтования. Она отлично училась по всем предметам, но к фехтованию у нее было особое отношение, потому что ее не оставляла мысль самой сразиться с драконом. Благодаря постоянным тренировкам, она стала самой спортивной принцессой не только Англии, но и всей Европы. И к тому же самой хорошенькой, но это уж ей было дано от природы.

Между прочим, принц, пожелавший ее спасти от дракона, был отнюдь не глуп. Голова его была битком набита разными знаниями, включая философию и психологию. И внешне он был хорош, и в технике прекрасно разбирался. Сам водил автомобиль. Вот, правда, с фехтованием у него обстояло неважно, как-то он не относился всерьез к этому виду спорта.

Накануне Дня Спасения принцессы от дракона во дворце был устроен бал. После ужина принцесса послала к принцу своего ручного попугая с запиской, в которой было написано:

«Мне надо поговорить с вами наедине. Жду на террасе».

Принц тотчас вышел на террасу и увидел серебристое платье принцессы, переливающееся в тени деревьев как вода в свете звезд.

– Я к вашим услугам, Ваше Высочество! – воскликнул он, став перед ней на одно колено, обтянутое золотым шелком.

– Вот что, принц, – озабоченно сказала принцесса. – Честно признайтесь: сможете вы справиться с драконом или нет?

– Думаю, одно из двух, – ответил принц. – Или справлюсь, или погибну.

– Чего ради погибать-то? – спросила принцесса.

– Но… Погибнуть ради вас – самое меньшее, что я могу для вас сделать!

– Да ладно! Скажи лучше – самое большее, на что ты способен.

– А что мне еще остается-то? – вздохнул принц. – Только на чудо надеяться: вдруг повезет, и я сам его убью.

– Зачем вообще кого-то убивать ради меня? – воскликнула принцесса.

– Так ведь традиция! – пожал плечами принц. – Чтобы доказать невесте свою любовь. Хотя, честно говоря, вы мне и так нравитесь, без всяких доказательств. Клянусь, никто и никогда мне так не нравился, как вы!

При этих словах принцесса посмотрела на него повнимательнее и увидела, какой он симпатичный. И сама в него влюбилась.

– Ладно, – сказала она. – Пусть завтра нас отвезут в горы. Ну, ты же знаешь, как это всегда бывает: привяжут меня к скале, а сами помчатся домой, закроют ставни и будут сидеть в темноте, пока ты не проедешь по городу, торжественно возвещая, что убил дракона. А я должна буду ехать рядом и рыдать от счастья.

– Да, примерно так, – согласился он.

– А на этот раз будет не так: когда все уйдут, ты отвяжешь меня, и мы будем биться с драконом вместе, плечом к плечу.

– Но я не хочу подвергать тебя опасности!

– Наоборот, гораздо безопаснее, если я буду свободна и со шпагой в руке, чем привязана к скале и безоружна!

В этом была своя логика, и принц согласился.

Наутро все произошло так, как она сказала: принц перерезал веревку, и теперь они оба стояли одни на горном склоне и смотрели друг на друга.

– Мне кажется, – сказал принц, – что мы с тобой вполне могли бы обойтись без дракона.

– И мне так кажется, – согласилась принцесса. – Но что поделаешь с этими традициями?

– Дракона жалко, – сказал принц, – ведь он последний во всем мире!

– В том-то и дело! И я то же самое говорю! – воскликнула принцесса и предложила: – А давай не будем его убивать! Лучше попробуем приручить его. Няня говорит, что лаской можно приручить кого угодно.

– Нужно дать ему что-нибудь вкусное, – сказал принц. – Ты случайно ничего с собой не взяла поесть?

Она ничего не взяла, а у принца нашлось несколько пряников.

– Завтракали-то рано, – объяснил он. – Я подумал, вдруг ты проголодаешься после битвы.

– Молодец! – одобрила принцесса.

Они взяли каждый по прянику и пошли искать дракона.

– Вот его следы! – воскликнул принц, указывая на испещренную царапинами каменистую тропу, которая вела к пещере. Было похоже, как будто на проселочной дороге отпечатались следы тележных колес вперемешку со следами, какие оставляют чайки на морском берегу. – Смотри, вот это волочился его жуткий медный хвост, а тут его стальные когти впивались в землю.

– Давай лучше не думать о его жутком хвосте и стальных когтях, – сказала принцесса, – а то мне страшно становится, а когда боишься, то никого нельзя приручить никакой лаской.

Они взялись за руки и пошли по тропе прямо к темному отверстию пещеры. Внутрь они войти не решились, уж очень там было темно. Принц присмотрелся и воскликнул:

– Вон он! Я его вижу!

Из пещеры послышались лязг, скрип, скрежет, как будто проснулась и потягивалась огромная ветряная мельница.

Принц и принцесса задрожали, но не отступили.

– Эх, была не была! – сказала принцесса и позвала: – Дракон, выходи! Мы тебе подарок принесли!

– Знаю я ваши подарки! – произнес дракон хриплым рокочущим голосом. – Небось, опять принцессу притащили? А мне, значит, выходи, сражайся за нее? Была бы еще честная борьба, а то у вас же всё заранее подстроено, чтобы я проиграл. Да если бы я захотел, никуда бы от меня не делась ваша принцесса. Только на что она мне? Что я стану с ней делать-то?

– Съешь ее, наверно? – робко предположила принцесса.

– Тьфу! Нужна мне такая гадость! – ответил дракон грубо. – Да мне к ней и прикоснуться-то противно.

Принцесса немножко успокоилась и спросила:

– А пряники ты любишь?

– Нет! – ответил дракон.

– Не любишь медовых пряников с орешками?

– Нет! – угрюмо повторил дракон.

– А что любишь? – спросил принц.

– Катитесь откуда пришли и не надоедайте мне! – прорычал дракон, и они услышали, как он заворочался – лязг и грохот от его движений эхом отдались в глубине пещеры, подобно звукам парового молота на оружейном заводе в Вулвиче.

Принц и принцесса переглянулись. Что делать? Возвращаться домой и объяснять королю, что дракон не желает никаких принцесс? Неудобно как-то! Его величество старомоден и просто не поверит, что современный дракон до такой степени не похож на прежних. Войти в пещеру и попытаться сразиться с драконом? Несправедливо: он же первый не нападает!

– Что-то он же должен любить! – прошептала принцесса и ласково позвала: – Дракончик, милый!

– ЧТО-О-О?! – взревел дракон. – А ну, повтори, что ты сказала!

И они услышали, как дракон пробирается к ним сквозь темноту пещеры. Принцесса повторила дрожащим голосом:

– Дракончик, милый!

Длинное чешуйчатое тело вылезло из пещеры и поползло к ним. Чешуя сверкала на солнце, громадные крылья были полураскрыты. Принц и принцесса шаг за шагом отступали, а дракон полз за ними.

Наконец им уже некуда стало отступать: за их спиной была скала. Они прижались к этой скале, приготовили шпаги и ждали.

Дракон подползал все ближе и ближе, но вопреки их опасениям, огонь и дым не вырывались из его пасти. Он полз, слегка извиваясь, как щенок, которому хочется, чтобы его приласкали, но в то же время он боится, что его прогонят.

И вдруг они увидели, что громадные слезы текут по бронзовым щекам.

– Что с тобой? – удивился принц.

– Никогда еще… – зарыдал дракон, – никто… не называл меня «ми-илый»!

– Дракончик, солнышко мое, не плачь! – сказала принцесса. – Мы будем называть тебя «милый» сколько угодно, раз тебе это нравится. Мы же хотим приручить тебя.

– Вы меня уже приручи-или! – всхлипывал дракон. – Вот чего мне всегда не хватало в жизни! Ласкового слова! Вы согрели мне душу! Я теперь такой ручной, что готов есть из ваших рук!

– А чего бы тебе хотелось, милый дракончик? – спросила принцесса. – Может, все-таки пряника?

Дракон медленно покачал своей тяжелой головой.

– А чего же тогда, мой хороший?

– Ох! Ваша доброта меня вконец раздраконила! – ответил он. – Никто никогда не спрашивал нас, драконов, чего бы нам хотелось – вечно подсовывали принцесс, а потом спасали их, и ни разу не предложили… Ну хотя бы выпить за здоровье короля! Несправедливо! Жестоко! – и он опять зарыдал.

– А за наше здоровье ты не хотел бы выпить? – спросил принц. – Мы как раз сегодня женимся. Ах, да, принцесса, я за делами забыл тебя спросить, ты как, согласна?

Принцесса ответила, что согласна.

– Выпить за ваше здоровье? – переспросил дракон, и голос его зазвенел. – О, я вижу, вы настоящий джентльмен, сэр. Подумать только, что мне так дружески предлагают… Я польщен, сэр. Я буду счастлив выпить за ваше здоровье и за здоровье вашей прекрасной невесты!

– А чего бы ты выпил? – спросил принц.

– Я бы выпил… О, сэр, если бы вы предложили мне капельку бензинчика! Вот что я обожаю!

– Бензинчика? Да сколько хочешь! У меня почти полный бак и еще две канистры в багажнике! – и принц помчался вниз с горы к своей машине. Я уже говорила, он был неплохим психологом и сразу понял, что с этим драконом принцессу можно оставить совершенно спокойно.

– Простите мою наглость, – обратился дракон к принцессе. – Пока с нами нет молодого джентльмена… Просто чтобы как-то заполнить время… Не будете ли вы так добры еще раз назвать меня «дракончик, милый»? А если вы еще и пожмете лапу бедному, старому дракону, который никогда никому не желал зла, то я буду самым счастливым и гордым из всех драконов, которые когда-либо существовали на свете.

Он протянул свою огромную лапу, и громадные стальные когти сомкнулись вокруг ручки принцессы так же мягко, как пальцы гималайского медведя смыкаются вокруг маленькой булочки, которую вы протягиваете сквозь прутья его клетки в зоопарке.

И вот принц и принцесса с триумфом вернулись во дворец, а дракон шел за ними как домашняя собака. И во время свадебного пира никто не поднимал бокал так истово за счастье жениха и невесты, как ручной дракон, которому принцесса дала имя Фидо.

И когда счастливая пара стала править собственным королевством, Фидо пришел к молодому королю и попросил, чтобы ему поручили какое-нибудь полезное дело.

– Чтобы можно было с толком использовать мои крылья и когти, не говоря уже о моем большом сердце.

Король подумал-подумал и приладил к спине дракона длинное седло со ста пятьюдесятью маленькими сидениями, соединенными вместе по двое, как в автобусе. И дракон, для которого самым большим удовольствием стало доставлять удовольствие другим, собирал каждый день сто пятьдесят детей и летел с ними на морское побережье. Его сильные крылья легко поднимали в воздух сто пятьдесят пассажиров. Прилетев к морю, он ложился на песок и терпеливо ждал, пока дети наиграются и наплаваются, следил, чтобы они не заходили глубоко и не перегревались на солнце, а потом летел с ними обратно. Дети очень любили его, называли «милый», и когда он слышал это слово, на глазах у него появлялись слезы благодарности.

Так он жил, всеми любимый и уважаемый, пока не наступил такой день, когда кто-то сказал – а он случайно услышал, – что драконы устарели, вышли из моды, отжили свой век, что в мире изобретено много новой, современной техники… Это его ужасно огорчило, и он попросил короля переделать его во что-нибудь посовременнее.

И добрый король, который, как я уже упоминала, был технически неплохо подкован, переоборудовал старые драконьи доспехи в элегантный обтекающий фюзеляж.

И самый последний в мире дракон стал самым первым в мире самолетом.

УКРОТИТЕЛИ ДРАКОНА

Давным-давно в одной стране был старый замок. Такой старый, что его стены, башни, ворота и арки превратились в руины. От прежней роскоши сохранились две небольшие комнаты. В комнатах этих поселился Джон-кузнец и здесь же оборудовал свою кузницу. Он был слишком беден, чтобы жить в собственном доме, а за комнаты в развалинах никому не приходило в голову брать с него плату, потому что все прежние владельцы замка или давно умерли или неизвестно, куда девались. Так что Джон мог спокойно стучать здесь своим молотом, кроить железо, в общем, делать любую работу, какая попадала к нему в руки. Заказов, правда, было не густо, потому что основная их часть доставалась мэру города, который тоже был кузнецом. Но у мэра кузница была не чета этой, оборудована по последнему слову техники, располагалась на главной улице города, и двенадцать подмастерьев с утра до вечера стучали там как стайка дятлов. Так что если кому из горожан нужно было подковать лошадь или починить ось у телеги, они, конечно, шли к мэру, а Джону-кузнецу доставались только случайные заказы – от путешественников или дальних фермеров.

Комнаты у Джона были теплые и сухие, но очень маленькие, поэтому все свое хозяйство – подковы, гвозди, обрезки железа и кожи, запасы дров и угля – он хранил в просторном подземелье замка. Это было затхлое, но довольно удобное подземелье со сводчатыми потолками, с железными кольцами и крюками в стенах, ржавыми цепями, стальными наручниками и ошейниками, оставшимися от добрых старых времен, когда здесь была темница. В самом дальнем углу в полу чернело большое отверстие. Глубоко ли оно было, и обитал ли кто на дне – кузнец не знал, поскольку ни разу не отважился туда спуститься. Вряд ли туда спускались и прежние хозяева в те далекие времена, когда сталкивали туда своих пленников в полной уверенности, что оттуда они уже никогда не выберутся.

У кузнеца были жена и маленький сын. Когда среди домашних хлопот у жены выкраивалась свободная минутка, она садилась у окна и, укачивая малыша, вспоминала счастливые дни своей юности, когда она жила у отца в деревне. Отец ее держал семнадцать коров, и молодой Джон гулял с ней, бывало, летними вечерами, щегольски одетый, с цветком в петлице. А теперь голова у Джона начинала седеть, часто им не хватало денег на самое необходимое. Их малыш плакал ночи напролет как раз тогда, когда маме его больше всего хотелось спать. Он-то, если хотел, мог выспаться днем, а мама-то не могла, и поэтому была вечно усталой, и в редкие минуты отдыха просто сидела у окна, смотрела на развалины и плакала.

Однажды вечером кузнец работал в своей кузнице. Ковал подковы для козы, принадлежащей одной богатой фермерше, которой захотелось узнать, как козе понравятся подковы. За последнюю неделю это был единственный заказ. Жена сидела рядом и укачивала сына.

Вдруг сквозь шум мехов и удары по железу до них донеслись какие-то странные звуки. Кузнец и его жена переглянулись.

– Слышишь? – спросил он.

– Нет, – ответила она.

– И я не слышу, – сказал он.

Звуки, между тем, становились все громче, но кузнецу и его жене так не хотелось их слышать, что он принялся изо всех сил стучать молотком и скрести напильником, а она громко запела, чего уже давно с ней не случалось. Но непонятные звуки доносились все отчетливее, и чем больше старались их заглушить, тем громче они становились. Звуки эти напоминали мурлыканье какого-то огромного животного, а слышать их они не хотели, потому что доносилось это мурлыканье из того самого подземелья, где в углу было отверстие.

– Никого там не может быть, – сказал кузнец, вытирая пот со лба.

– Конечно, – согласилась жена. – Откуда там кому-то взяться?

– Пойду-ка принесу угля, – сказал кузнец.

Он взял в одну руку лопату, в другую тяжелый молоток, повесил на мизинец керосиновый фонарь и направился к двери.

– Я не потому взял молоток, что боюсь кого-то там, – объяснил он жене, – а чтобы раскалывать большие куски угля.

– Ну, ясно, – ответила жена, которая накануне сама спускалась за углем и прекрасно знала, что там осталась одна лишь угольная пыль.

Кузнец спустился по винтовой лестнице и остановился на нижней ступеньке, высоко подняв над головой фонарь. Он хотел убедиться в том, что подземелье пусто, как обычно.

Действительно, половина подземелья оказалась пустой, если не считать разного железного хлама. Зато другая половина оказалась просто битком набитой. И была она набита ДРАКОНОМ.

«Должно быть, он вылез из той дыры» – догадался кузнец, отступая вверх по винтовой лестнице.

Но дракон оказался проворнее. Он вытянул громадную лапу и зацепил Джона за ногу когтем, гремя при этом, как кусок листового железа, которым изображают гром в театре.

– Стой! Не уходи! – прохрипел дракон, и при этих словах из пасти его, как из отсыревшей петарды, шипя, брызнули огненные искры.

– Господи, помилуй, – дрожащим голосом пробормотал Джон. – Вот и конец пришел честному кузнецу.

– Честному… кому? – насторожился дракон. – Повтори-ка!

Джон повторил внятно, как мог:

– Вот и конец пришел честному кузнецу.

– Ты кузнец? – обрадовался дракон. – Вот удача! Тебя-то мне и надо.

– Я так и понял, – стуча зубами, сказал Джон.

– Да не дрожи, я не о том! – сказал дракон. – С этим успеется. Сначала сделай дело: почини мне левое крыло.

– Конечно, сэр! Непременно, сэр! – ответил Джон как можно вежливее, потому что с клиентом надо быть всегда вежливым, даже если этот клиент – дракон.

– Тогда будь так добр, обойди меня кругом и взгляни на поломку.

И дракон разжал когтистую лапу. Джон боязливо обошел чудовище и увидел, что левое крыло действительно нуждается в починке. Дракон весь был покрыт бронированной чешуей, рыжей от ржавчины, а в тех местах, где заклепки отвалились, под чешуей виднелось что-то пушистое.

Джон почувствовал себя немного увереннее и сказал:

– Тут надо бы заменить несколько заклепок, сэр.

– Так скорее принимайся за работу, – воскликнул дракон. – И наконец-то я выйду на поверхность. Надоело мне гоняться за крысами и мышами, а пленников давно уже никто не сбрасывает. Ух, как я наемся! А тебя, если хорошо починишь, оставлю на десерт.

– Не хочу я быть съеденным на десерт, сэр, – сказал Джон.

– Могу и на второе, – согласился дракон.

– И на второе не хочу.

– Ладно, там договоримся, – проворчал дракон. – А пока давай чини быстрее.

– Извините, благородный сэр, тут торопиться нельзя, – сказал Джон. – Работа тонкая, поспешишь – людей насмешишь. К тому же необходимо соблюдать технику безопасности. А то сейчас-то вы добры и учтивы: «Заклепай меня, и я оставлю тебя на десерт». А вдруг во время работы я нечаянно сделаю вам больно? Сразу огонь и дым, и поминай как звали…

– Когтем не трону, клянусь! – пообещало чудовище.

– Верю, сэр, что вы не тронете меня намеренно, – возразил Джон. – Но и самый благородный джентльмен охнет, если его нечаянно уколоть, а малейшего вашего оханья будет для меня вполне достаточно. Поэтому я хотел бы привязать вас на всякий случай.

– Привязать? Меня? – возмутился дракон. – Еще чего!

– А что тут такого? Лошадей мы всегда привязываем, а лошадь – куда как благородное животное.

– Да? – задумался дракон. – Ну, если так, привязывай. Но я должен быть уверен, что ты потом меня отвяжешь. Дай мне что-нибудь в залог. Что для тебя самое ценное?

– Молот, – сказал Джон. – Кузнец без молота – не кузнец.

– Нет, молот понадобится тебе для работы. Что-нибудь другое, да поскорее думай, а то я съем тебя на закуску.

В это время из комнаты наверху донесся детский плач. Должно быть, мама задремала, и малыш решил, что самое время начинать концерт.

– Что это? – спросил дракон, вздрогнув так, что железо на нем загрохотало.

– Это всего лишь мой сынок, сэр, – ответил Джон.

– А он для тебя большая ценность?

– Еще какая, сэр.

– Вот и тащи его сюда. Я буду держать его, пока ты меня не отвяжешь.

– Ладно, сэр, – согласился Джон. – Только имейте в виду, дети очень ядовиты. Особенно для драконов. Не хочу вас пугать, но боже вас сохрани к нему прикасаться, и, главное, не вздумайте брать его в рот. Мне бы не хотелось, чтобы пострадал такой представительный джентльмен, как вы.

Дракон замурлыкал от такого комплимента и ответил:

– Да уж ладно, не трону. Ступай, принеси эту кричащую штуковину.

Джон со всех ног бросился по ступенькам вверх. Он боялся, что дракон от нетерпения проломит крышу подземелья и превратит их уютное жилье в развалины.

Жена, утомившись, дремала. Джон осторожно вынул плачущее дитя из колыбели, отнес его вниз и положил между передними лапами дракона.

– Сэр, если вы для него помурлычете, – сказал он, – ребенок успокоится.

Дракон замурлыкал, и этот звук так понравился малышу, что он тут же перестал плакать.

Джон порылся в груде старого железа и отыскал длинную цепь и громадный ошейник. Вещи были сработаны в те далекие времена, когда люди еще не научились халтурить, поэтому и цепь, и ошейник смогли выдержать разрушительную силу столетий, не говоря уже о силе одного дракона.

Джон приковал чудовище с помощью цепи, ошейника и большого висячего замка и принялся считать, сколько заклепок не достает для ремонта.

– Шесть, девять, двенадцать, двадцать… Э, да в моей мастерской и половины не наберется. Потерпите, сэр, я сбегаю в соседнюю кузницу. Скоро вернусь. А вы – осторожнее с ребенком, ради вашей же безопасности.

И, оставив дракону своего малыша, который ворковал от удовольствия, так ему нравилось драконье мурлыканье, Джон помчался в город и разыскал там мэра со всеми его подручными.

– В моем подземелье сидит дракон! – задыхаясь, сообщил он. – Он собирается сожрать жителей города! Мне удалось приковать его, но мой сын в его лапах! Помогите спасти ребенка!

Но оказалось, что именно в этот вечер у мэра и его подручных были какие-то совершенно неотложные дела, поэтому мэр от лица всех присутствующих и от своего лично поблагодарил Джона за находчивость и сказал, что все они с удовольствием предоставляют ему возможность самому расправиться с драконом.

– А как же мой малыш? – спросил Джон.

– На малыше, скорее всего, можно поставить крест, – ответил мэр. – Я хочу сказать – твой малыш погибнет, но погибнет как герой! Пусть это служит тебе утешением.

Джон в отчаянье прибежал домой, разбудил жену и во всем ей признался.

– Как ты мог?! – зарыдала жена. – Отец называется!

– Подожди, не отчаивайся, – сказал Джон. – Я тут, пока бежал, придумал кое-что.

И он рассказал ей свой план.

После этого он спустился в подземелье и застал дракона, мурлыкающего из последних сил.

– Где тебя носит?! – прорычало чудовище. – Что мне, всю ночь ему петь, что ли?

– Прошу прощения, благородный сэр, – сказал кузнец, – но все мастерские оказались закрыты. Придется ждать до утра. Понимаю, что это вас утомляет, но вы же сами попросили в залог ребенка. Так что потерпите и, главное, не прикасайтесь к нему, помните, что он ядовитый. Спокойной ночи, сэр.

И он ушел.

Дракон совсем умаялся и замолк. Ребенок подумал, что все улеглись спать и, значит, пришло время поорать. И он заорал.

– Что за пытка! – простонал дракон. – Я устал! Я спать хочу!

Малыш заорал еще громче.

– Нет, это невыносимо! – взвыл дракон. – Эдак рехнуться можно!

И тут он увидел сидящую на ступеньке женщину.

– Эй! – обратился к ней дракон. – Ты что-нибудь понимаешь в этих ядовитых существах?

– Понимаю немного, – ответила мать.

– Тогда возьми его, а я немного посплю. Утром принесешь, до того как вернется кузнец.

Мать схватила малыша, отнесла наверх, и они с Джоном обнялись от счастья, что спасли свое дитя. А дракон крепко заснул.

Пока он спал, Джон выковал прочные железные решетчатые ворота, установил их в нижней части винтовой лестницы, ведущей в подземелье, и запер на замок. Когда дракон проснулся и понял, что попался, он яростно мяукал несколько дней, но потом утих. А Джон отправился к мэру и сообщил ему, что поймал дракона и спас жителей города.

– Благодетель! Герой! – завопил мэр. – Мы поставим тебе памятник! Мы увековечим твое имя! Мы возложим на тебя лавровый венок! Мы организуем сбор средств и щедро наградим тебя!

И он тут же от себя лично пожертвовал пять фунтов, а вся его компания – по три фунта. Горожане отдавали свои гинеи и полугинеи, кроны и полукроны, а пока готовились к подписи все документы, мэр за счет городского бюджета заказал городскому поэту три поэмы в честь знаменательного события. Первая поэма посвящалась мужеству, проявленному мэром в организации поимки дракона; во второй говорилось о великой помощи, которую оказали мэру его верные подручные; в третьей поэт благодарил судьбу за возможность быть свидетелем подвига мэра, рядом с которым деяния святого Георгия кажутся сущим пустяком.

Собрали тысячу фунтов. Чтобы правильно распорядиться этими деньгами, была организована комиссия. По ее решению треть суммы пошла на оплату торжественного банкета в честь мэра и всех его помощников; треть ушла на подарок мэру – золотой орден с изображением дракона – и на покупку золотых медалей с тем же изображением, врученным всем помощникам. Ну, а того, что осталось, как раз хватило на зарплату членам комиссии. Кузнецу ничего не досталось, кроме лаврового венка и сознания того, что все-таки это он спас город.

Однако, с тех пор дела у него пошли получше. Во-первых, малыш стал гораздо спокойнее; во-вторых, богатая фермерша, владелица козы, была так восхищена смелым поступком Джона, что заказала у него подковы для всего своего козьего стада и заплатила даже больше, чем он рассчитывал. А главное, из самых дальних уголков страны стали приезжать туристы. Они охотно платили по двенадцать пенсов за возможность взглянуть через решетку на дракона. Жена кузнеца поила туристов чаем по девять пенсов стакан, и жизнь в семье перестала быть такой скудной и унылой, как прежде.

Шли годы. Малыш, которого в честь отца назвали Джоном, а для краткости – Джонни, вырос и очень подружился с дочкой жестянщика Тиной, жившей неподалеку от их кузницы. Тина была славная подружка с рыжей косичкой и голубыми глазами. Она обожала слушать про то, как Джонни, еще совсем крошкой, имел дело с настоящим драконом. Нередко они тайком от родителей спускались в подземелье и общались с чудовищем, когда оно бывало в настроении. За долгие годы заключения оно привыкло к людям и радовалось, когда его навещали.

Мэр и вся его компания часто надевали свои золотые украшения и ездили охотиться на зайцев. Но однажды они с воплями примчались обратно в город, крича, что по болотам в сторону городских ворот идет великан-людоед, хромой, горбатый и огромный как собор Святого Павла.

– Мы пропали! – вопил мэр. – Он разрушит город! Тысяча фунтов тому, кто его остановит!

В городе началась паника. Но Джонни и Тина переглянулись и что было духу помчались к старому замку. Они прошмыгнули через кузницу, спустились по винтовой лестнице и постучали по решетке.

– Кто там? – спросил дракон.

– Это мы, – ответил Джонни. – Можно к тебе?

Дракон был в настроении и приветливо ответил:

– Давайте заходите, ребятки!

– Только не дыши на нас огнем! – предупредила Тина.

– Что вы! – обиделся дракон. – Зачем на своих-то?

Джонни и Тина проскользнули сквозь прутья решетки. Сначала они рассказали, какая наверху погода, потом обсудили с драконом свежие газетные новости, и, наконец, Джонни сказал:

– Мы должны тебя предупредить… Ты только не волнуйся… В город идет хромой великан, и он хочет тебя съесть.

– Меня?! – дракон оскалил страшные зубы. – Не смешите!

– Ничего смешного! Если мы тебя выпустим, ты сумеешь от него убежать?

– Убежать?! Да он сам от меня убежит, если прежде от него что-нибудь останется!

– Неужели ты сумеешь с ним справиться?

– Да мне бы только выйти отсюда!

Они сняли с него цепь и ошейник, отперли железные ворота, и дракон вышел на свободу. Задержавшись у дверей кузницы и дав кузнецу заклепать свое левое крыло, он отправился к городским воротам и там встретил великана.

Это была поистине битва гигантов. Снопы огня и дыма, звуки ударов о железо, рёв двух мощных глоток. Горожане, наблюдавшие за поединком с безопасного расстояния, после каждого удара валились с ног, но тут же вскакивали и смотрели, что будет дальше.

А дальше было то, что великан сломя голову убежал в свои болота. Усталый победитель не преследовал его. Он заявил, что полакомится жителями города завтра утром, а теперь вернется в свое подземелье и отдохнет, потому что в городе не знает ни одной приличной гостиницы.

Тина и Джонни пришли к мэру и сказали:

– Мы хотим получить обещанные тысячу фунтов.

– А вы-то тут при чем? – ответил мэр. – Это не вы, а дракон победил великана. Вот если бы он сам пришел за наградой… Но, надеюсь, вы посадили его снова на цепь?

– Нет, не посадили, – ответил Джонни. – Сейчас я сбегаю и пришлю его к вам за наградой.