Текст книги "Мститель (др. изд.)"

Автор книги: Эдгар Ричард Горацио Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

34. БЕГСТВО

– Не благодарите Бога, слишком рано, – возразила Стелла, стараясь говорить спокойно. – Ах, вы, маленькая дурочка, зачем вы приехали сюда?

– Он силой привез меня. Я не хотела ехать, – ответила Адель.

От страха и возмущения ей хотелось плакать. С усилием она взяла себя в руки, стиснула зубы и, помолчав, рассказала подруге по несчастью, что с ней произошло. Стелла нахмурилась.

– Ну да, он взял мой автомобиль, – пробормотала артистка, – он запер шофера в кухне. Боже мой, Боже мой, что теперь будет!

– Что он хочет с нами сделать? – испуганно прошептала Адель.

Горящие глаза Стеллы впились в девушку.

– А вы не знаете, что он собирается делать? – протянула она многозначительно, и вдруг сдерживаемая до тех пор ярость вспыхнула с новой силой. – Он зверь! Таких зверей нет в природе, о них пишут только в книгах… Он поступит с вами так, как поступил бы с вами Баг, если бы вас заперли с «ним вдвоем.

– Если Майкл узнает, он убьет его.

– Майкл? Ах, это Бриксен? – спросила Стелла: в ней проснулось любопытство. – Он влюблен в вас? Так вот почему он все вертится здесь? Мне раньше это не приходило в голову… Какое ему дело до Майкла или до кого другого? Он убежит… его яхта стоит в Саутхемптоне, а он так богат, что может путешествовать куда угодно и жить где угодно. Ни одна собака его не сыщет! А если сыщет, он знает, что хорошенькие девочки не жалуются суду. О, он сумеет выпутаться! Он червяк, грязный, скользкий червяк!

– Что мне делать?

Стелла быстро ходила взад и вперед по комнате, ломая руки, блуждая глазами.

– Думаю, он не тронет меня. Я ему не нужна, – бормотала она и вдруг неожиданно сказала: – Два часа назад я видела в окне не то обезьяну, не то человека.

– Кого? – прошептала ошеломленная Адель.

– Я испугалась и долго мучилась, пока не вспомнила, чьи это глаза. Это глаза Бриксена. Вы никогда бы не догадались, так удивительно он был загримирован.

– Майкл?! Он здесь?

– Он где-то поблизости. Это ваше единственное спасение, хотя, конечно, есть еще один выход.

Она вынула из рукава крошечный браунинг.

– Вы умеете стрелять?

– Да, меня снимали в сцене, где я стреляю. Я училась перед съемкой, – ответила Адель нерешительно.

– Ну да, конечно! Вот, он заряжен. Это, – она показала, – предохранитель. Опустите его, прежде чем нажать курок. Лучше всего будет, если вы убьете Пенна… и для вас лучше, и для него.

Девушка в ужасе отскочила.

– О, нет, нет!

– Спрячьте его в карман. У вас есть карман?

Карман нашелся во внутренней подкладке манто, и Стелла сунула туда револьвер.

– Вы не представляете себе, какую жертву я приношу, – сказала она откровенно. – Делаю я это не потому, что люблю вас: я не очень люблю вас, Адель Лимингтон. Но я скорее готова умереть, чем позволить ему взять вас без борьбы!

Стелла подошла и порывисто поцеловала девушку. Адель горячо обняла молодую женщину и на секунду в отчаянии повисла на ее шее.

– Он идет, – шепнула Стелла и отпрянула к стене.

Это был сэр Грегори в пурпурном халате. Щеки его пылали, глаза горели от возбуждения.

– Идите сюда, вы! – крикнул он, показывая пальцем. – Не вы, Мендоза. Нет, вы останетесь здесь! Вы увидите ее потом, да и то… наверное, после ужина.

Он подошел к дрожавшей от страха девушке.

– Никто вас не тронет. Оставьте манто здесь.

– Нет, я не сниму манто.

Рука ее судорожно сжала карман, где лежал револьвер.

Сэр Грегори взял ее за руку и вытащил в коридор, радуясь и удивляясь, что она вяло сопротивляется. Внизу они вошли в маленькую столовую рядом с кабинетом. Остановившись на пороге, он подмигнул и показал ей на накрытый стол.

– Выпейте и поцелуйте! – заворчал он вне себя от удовольствия, наливая в бокал шампанское и проливая на скатерть. – Выпейте и поцелуйте!

Он нетвердой рукой протянул бокал и выплеснул половину ей на платье.

Адель молча покачала головой и отступила.

– Пейте! – заревел Грегори.

Адель коснулась губами края бокала.

Прежде чем она поняла, что случилось, она оказалась в его объятиях. Красное полное лицо потянулось к ней. Она пыталась высвободиться, но горячие липкие губы успели коснуться ее щеки.

Сэр Грегори выпустил ее и побежал к дверям. Глаза его возбужденно следили за Аделью, пальцы лихорадочно искали ключ.

– Если вы запрете дверь, я убью вас!

В руке девушки мелькнул револьвер. Пенн растерялся и в страхе поднял руки.

– Бросьте револьвер, дурочка, сейчас же бросьте! – завизжал он. – Сейчас же бросьте! Разве вы не понимаете, что вы делаете? Он может случайно выстрелить.

– Нет, он выстрелит не случайно, – заявила Адель, которой страх Пенна вернул мужество. – Отворите дверь.

Грегори колебался. Адель спустила предохранитель, и он заметил движение ее пальца.

– Не стреляйте, не стреляйте! – заволновался он и поспешно распахнул дверь. – Подождите, дура! Не идите туда! Баг там. Баг вас поймает! Останьтесь здесь. Я…

Но Адель выбежала в коридор. Добежав до парадных дверей, она поспешно сняла болты и засовы, повернула ключ. Дверь открылась. Через минуту девушка была на свободе.

Сэр Грегори бросился за ней. Бегство жертвы протрезвило его. Он понял, какие неприятности могут произойти, и душа его наполнилась страхом. Бегом вернувшись в кабинет, он открыл ящик стола, достал пачку кредитных билетов и сунул в карман. В шкафу висело непромокаемое пальто. Пенн накинул его на плечи, переобулся и вдруг вспомнил о Баге. Он открыл дверь в убежище, но Бага там не было. Баронет потрогал дрожащими пальцами нижнюю губу. Что, если Баг поймал ее?

Мысль металась в испуге, ища выхода. Прежде всего нужно было разыскать Бага. Сэр Грегори вышел на крыльцо. Вставив два пальца в рот, он издал жалобный, свистящий звук – зов, которому Баг всегда повиновался. Ответа не было. Грегори повторил тоскливый призыв, но, если Баг слышал, это значит, что впервые он ослушался хозяина.

Сэр Грегори стоял, едва держась на ногах от страха, но постепенно овладевал собой. Нужно было переодеться. Поднявшись в спальню, он снял халат и через несколько минут снова был в саду, ища четверорукого слугу.

В платье он больше чувствовал себя мужчиной. Стакан виски, выпитый по дороге, подкрепил мужество. Звонком он вызвал слугу.

– Подай машину к воротам, – приказал он. – Сию минуту подай. Смотри, чтобы ворота были открыты. Я сейчас уезжаю.

Он был уверен, что вот-вот явится полиция и арестует его. Ни его богатство, ни титул, ни связи не спасут. Последней выходки ему не простят, как прощали прежде разные чудачества.

Он вспомнил, что Стелла Мендоза заперта в комнате, и пошел к ней. При взгляде на него артистка поняла, что случилось нечто необычное.

– Где Адель? – спросила она.

– Не знаю. Она убежала… у нее револьвер. А за ней побежал Баг! Один Бог знает, что будет, если он догонит ее. От нее мокрого места не останется. Что это?

Издали, с задней стороны замка, донесся звук выстрела.

– Браконьеры, – пробормотал Пенн неуверенно. – Ну, я уезжаю.

– Куда вы уезжаете?

– Не ваше дело, – огрызнулся он. – Вот вам деньги.

Он сунул в руку Стеллы пачку кредитных билетов.

– Что вы сделали? – прошептала она в ужасе.

– Ничего я не сделал! – возразил Грегори, пожав плечами. – Но я знаю, они меня арестуют. Я еду на яхту. А вам советую убираться отсюда прежде, чем они придут.

Собирая шляпу и перчатки, Стелла услышала, как хлопнула дверь и щелкнул ключ. Машинально Грегори запер ее и вышел в сад.

Грифф-Тауэрс стоит на холме. С крыльца видна большая дорога в Чичестер. Ища глазами в темноте орангутанга, Пенн вдруг увидел два огня, быстро приближавшихся по дороге.

– Полиция! – простонал он и, как безумный, бросился к воротам.

35. СНОВА В БАШНЕ…

Адель бежала по парку с единственной мыслью скорее удалиться от страшного замка. Ворота были заперты, в домике привратника было темно. Она тщетно пыталась сдвинуть чугунный засов, но сил не хватило.

Оглянувшись, она увидела темную фигуру, крадущуюся под деревьями вдоль аллеи. Сначала она подумала, что это Грегори Пенн, но вдруг поняла, и ноги ее подкосились от ужаса, Баг…

Стараясь не спешить, чтобы не возбудить инстинкты зверя, скользя под стеной от куста к кусту, она покинула ворота, но зверь видел ее и преследовал осторожно, словно не был уверен, что имеет право схватить добычу. Может быть, где-нибудь есть другие ворота, думала она в беспокойстве, оглядываясь время от времени через плечо и сжимая рукоятку револьвера, покрываясь холодным потом от волнения и усталости.

Она отошла от стены и пробежала через поляну. На мгновение ей показалось, что преследователь потерял ее из вида и отстал. Но Баг появился из-за кустов, она снова увидела его. Орангутанг двигался вдоль стены и не спешил. Если так будет продолжаться, подумала девушка, она успеет дойти до какого-нибудь выхода из парка и убежать. Может быть, он следовал за ней из любопытства. Но надежда была напрасна. Адель почувствовала, что обезьяна двигается наперерез. Как только она это поняла, она круто повернулась и побежала к башне. Баг покинул стену и побежал за девушкой.

Рядом с башней был пролом в стене и выход в поле. Орангутанг бежал, сохраняя расстояние, не пытаясь его сокращать.

Вдали мелькнули огни фермы, Адель показалось, что ферма близко, но до нее было около двух миль. Она побежала по дороге, с отчаянием видя, что огни не приближаются, остаются так же далеки, как были раньше. Оглянувшись, она в ужасе встретилась со сверкнувшими в темноте глазами Бага.

Куда вела дорога? Взглянув в сторону, она поняла, где находится. Налево темнела старая башня Грифф-Тауэрса.

По непонятной причине Баг вдруг прекратил преследование и с жалобным стоном убежал в сторону. Адель, задыхаясь, бросилась к башне; сердце ее билось бурно, она обеими руками сжимала грудь, чтобы сердце не выскочило. Еще несколько мгновений, и она будет в башне. Неожиданно прямо перед ней встала громадная фигура обезьяны, лохматая лапа схватила ее за рукав. Адель остановилась на бегу. Если она сейчас, сию секунду не сделает над собой усилия, не найдет в себе мужества побороть врага – она погибла.

Зверь рычал и жалостливо стонал, таща ее за рукав. Палец нажал курок. Выстрел оглушил Адель, револьвер выпал из дрогнувших пальцев. С жалобным воплем животное упало на землю, схватив лапой раненое плечо, поднялось и поползло назад, не сводя пламенных глаз с лица девушки.

Что теперь делать? Как найти в темноте упавший револьвер? Каждую секунду раненый зверь мог прыгнуть на нее и растерзать. Если бы можно было забраться на башню! Адель вдруг вспомнила про лестницу, которую Джек Небворт приставлял к высокому окну в стене. Лестницу, вероятно, успели убрать.

Адель осторожно побежала, оглядываясь на неподвижно сидевшую на земле обезьяну, пристально следившую за ней глазами. Слава Богу, вот лестница! Она лежала в траве у подножья стены. Адель подняла ее и приставила. Джек говорил, что обезьяна не может взобраться по внешней стене башни, хотя ветви соседних деревьев почти вплотную подходили к вершине развалин.

Баг еще был виден: страшно было смотреть, как сверкали в темноте его серые зрачки. Адель быстро взобралась по лестнице, села на высокий выступ стены и сильным движением сбросила лестницу вниз. Обезьяна поползла по траве к башне. Трижды она пыталась подняться на стену и трижды срывалась и падала.

Долго они сидели – она вверху, обезьяна внизу, – не спуская друг с друга глаз. Наконец Баг встал и медленно пошел прочь от башни. Адель следила за ним, пока тень его была видна в темноте. Она боялась, что зверь вернется… Но Баг исчез. Адель поднялась на уступе и через полуразрушенную бойницу заглянула внутрь башни. Внутри было темно. Осторожно ощупывая камни ногой, она начала спускаться по внутренним полуразрушенным ступеням.

Адель спустилась почти до самого низа, как вдруг нога ее поскользнулась. Девушка потеряла равновесие и с криком упала. Ей казалось, что она полетела в черную, бездонную пропасть!

36. КОСТИ В ПЕЩЕРЕ

Ниже, ниже, ниже… Казалось, она летит в глубину земли. Но это не было полетом. Адель почувствовала, что катится вместе с камнями по наклонной неровной поверхности. Глубже, глубже… Ноги больно ударились об острую скалу. Боль вывела ее из полуобморочного состояния. Адель вскочила и оглянулась. Куда она попала? Тело ныло от ушибов, голова кружилась. Инстинктивно нащупав стену, девушка прислонилась и в течение минуты стояла, не находя сил пошевельнуться, сделать шаг…

Адель ощупала болевшую ногу. Слава Богу, кость не была сломана! Над головой далеко вверху виднелся клочок звездного неба. Решив, что это то окно, через которое она проникла в башню, Адель попыталась по камням вернуться назад, но нога болела, камни под руками скользили и катились вниз. Девушка отказалась от попытки.

Она потеряла одну туфлю: это была первая мысль, ясно пришедшая в голову. Опустившись на колени, Адель пошарила рукой по земле и нащупала туфлю, наполовину зарывшуюся в песок. Высыпав из нее песок, она надела ее и вытянула ноги.

Девушка сидела, не зная, что предпринять. Правда, с наступлением дня она сможет осмотреть подземелье, в которое провалилась, и найти выход. Но ужасно сидеть так в темноте и ждать рассвета.

Как далеко тянулось подземелье? Адель смотрела направо и налево, но ничего не могла увидеть. Осторожно поднявшись, она двинулась вдоль стены, ощупывая каждый дюйм. Рука ее коснулась каменного выступа и испуганно отдернулась; стена была нагрета. Как это могло случиться?.. Почему стена теплая? Напряженно вслушиваясь в тишину, Адель осторожно протянула руку и сделала важное открытие. В стене была неглубокая ниша: можно было с уверенностью сказать, что это была ниша, сделанная руками человека. Пальцы девушки ощупывали гладкие стены; сердце вдруг сильнее забилось. Пальцы коснулись знакомой вещи. Фонарь! Обеими руками она схватила его, нащупала стеклянную дверцу и открыла: внутри стоял огарок свечи, а рядом с огарком лежала коробка спичек.

Это не было чудом, как она узнала потом, но в эту минуту ей показалось, что сам Бог послал ей свет на ее безмолвную мольбу. Дрожащей рукой она зажгла спичку. Пламя свечи медленно разгоралось, длинные тени побежали по стенам и остановились в углах.

Адель увидела, что находится в узкой пещере, с потолка которой спускались бесчисленные сталактиты; они образовались, вероятно, много лет назад, потому что по ним не стекала вода: песчаный пол в пещере был сух и становился влажен немного дальше, в нескольких шагах впереди. Девушка осторожно двинулась вперед, держа фонарь высоко над головой. В стенах на равных расстояниях темнели ниши, сделанные рукой человека; справа и слева чернели широкие отверстия подземных коридоров. Пещера становилась все шире, и Адель, наконец, попала в большой круглый подземный зал. Пол был усыпан белыми обломками всевозможной величины. В свете фонаря и в тени черных стен они сверкали ослепительной белизной. Адель наклонилась, взяла маленькую белую палочку и в ужасе выпустила на пол, Это были человеческие кости!

В страхе она побежала в дальний конец пещеры, сузившейся и постепенно перешедшей в тесный низкий коридор. В коридоре, по правую руку, Адель с изумлением увидела вторую нишу подобную первой, а в нише второй фонарь со свечкой и спичками. Кто поставил его сюда? Находку первого фонаря она считала чудом и не раздумывала о его появлении здесь… Но второй фонарь ее озадачил. Кто расставил в нишах фонари? Вероятно, тот, кто жил в этих пещерах. При этой мысли сердце от страха забилось.

Захватив второй фонарь, так как в первом свеча догорала, она продолжала осторожно идти вперед. В одном месте пол был покрыт водой, и она промочила ноги; в другом месте ей пришлось перейти вброд подземный ручей, уровень которого доходил до колен. Подземный коридор постепенно сворачивал направо. Время от времени Адель останавливалась и прислушивалась, надеясь и боясь услышать человеческий голос. Своды подземелья становились ниже. Сталактиты в этом месте были срублены, чтобы очистить путь человеку, пользовавшемуся пещерами.

Адель остановилась, испуганная человеческими шагами. Шаги прошли над ее головой, и вслед за ними пронесся странный здесь и знакомый шум, пронесся и замер вдали. Автомобиль! Она находилась под проезжей дорогой! Ну, да, конечно, старый Грифф-Тауэрс стоял на склоне холма. Она теперь приблизилась к поверхности земли, и, может быть, всего в двух или трех футах над ней сияли звезды. В отчаянии Адель смотрела на обрубленные пни сталактитов, чувствуя, как животный смертельный страх овладевает ею. Но она помнила, что должна владеть нервами и не терять мужества…

Подземный коридор круто повернул в сторону. Впереди открылся вход в третью пещеру. Адель остановилась, как вкопанная. В пещере горел свет. На полу рядом лежали два человеческих тела…

Рукой зажав рот, Адель удержала крик, едва не сорвавшийся с помертвевших губ, и закрыла глаза. Лежавшие на полу люди были мертвы… обезглавлены! Вода, стекая с потолка, капала на них, глухими шлепками ударяясь о тело.

Адель стояла, не смея шевельнуться, не смея взглянуть. Воля, наконец, подавила страх: она потушила фонарь и обвела взором грот. За первым гротом виден был второй, откуда шел свет. Там тоже был человек, но один… Рядом с гротом, в глубине темного коридора, мелькнул луч фонаря и, колеблясь и шатаясь, поплыл вперед, сопровождаемый сухим нечеловеческим хохотом.

Девушка в ужасе прижалась к стене, затаив дыхание, не шевелясь. Она понимала, какая страшная опасность грозит ей. Если ее заметят… Пещера огласилась вдруг душераздирающим криком:

– Помогите! Боже! Помогите, спасите! Бриксен, я не хочу умирать!

Это был голос сэра Грегори Пенна.

37. РАЗГАДКА

Тот же голос заставил Майкла Бриксена броситься через парк к, чугунным воротам. У ворот стоял автомобиль с потушенными огнями. У мотора сидел на корточках перепуганный малаец, подавший машину.

– Где хозяин? – спросил Майкл быстро.

Малаец показал пальцем на дорогу.

– Там, – прошептал он, задыхаясь. – Это дьявол в большой машине… он убежал.

Майкл понял, что случилось. Машина охотившегося за головами напала на баронета, и баронет убежал.

– Куда он убежал?

Малаец опять показал на дорогу.

– Туда.

– Оставайтесь здесь, – приказал Майкл сопровождавшему его сыщику. – Он может вернуться. Арестуйте его и наденьте на него наручники. Он, вероятно, вооружен и, может быть, попытается покончить с собой: будьте готовы ко всему.

Он так хорошо знал эти места, что с закрытыми глазами мог бы найти любую кочку на поле. Сэра Грегори нигде не было видно. Вдали за поворотом дороги свет горел в окнах Лонгваля, и Майкл повернул к усадьбе старика.

Следов Пенна нигде не было видно. Майкл перелез через забор и постучал у дверей. Не прошло минуты, как дверь распахнулась, сам хозяин встретил его на пороге. На старике был шелковый халат, перетянутый широким поясом: очень удобный халат, подумал Майкл.

– Кто там? – спросил Самсон Лонгваль, плохо видя в темноте. – Как?.. Боже мой, это мистер Бриксен, представитель закона! Милости просим, сэр, милости просим! Входите.

Он широко распахнул дверь и ввел Майкла в гостиную, освещенную двумя канделябрами и маленькой керосиновой лампой.

– Ничего не случилось в Тауэрсе, надеюсь? – спросил Лонгваль тревожно.

– Кое-что случилось, – сухо ответил Майкл. – Вы случайно не видели сэра Грегори Пенна?

Старик отрицательно покачал головой.

– Ночь слишком свежа, и я сегодня отказался от обычной прогулки, – сказал он. – Мне поэтому не пришлось быть свидетелем событий, которые теперь регулярно происходят здесь с наступлением темноты. Что-нибудь случилось с ним?

– Надеюсь, не случилось, – спокойно ответил Майкл. – Надеюсь, для общего блага надеюсь, что с ним ничего не случилось.

Он обвел взглядом комнату. Глаза его на мгновение остановились на вешалке для платья, стоявшей в передней против открытых дверей, затем перешли на висевший на стене портрет.

– Вы восхищаетесь моим родственником? – спросил Лонгваль.

– Не знаю, право. У него; во всяком случае, удивительное лицо.

Лонгваль одобрительно склонил голову.

– Вы читали его мемуары?

Майкл сделал утвердительный знак, и старика это ничуть не удивило.

– Да, я читал то, что принято называть его мемуарами. Но ученые пришли к заключению, что записки эти апокрифичны.

– Не знаю, я верю каждому слову в них, – пожал плечами старик. – Мой двоюродный дед был очень образованным человеком.

Джек Небворт, вероятно, был бы сильно озадачен, если бы узнал, что человек, яростно и напряженно искавший убийцу, в этот момент спокойно рассуждал о достоинствах и недостатках исторического сочинения: это было странно и непонятно.

– Временами мне кажется, что вы слишком высокого мнения о вашем деде, мистер Лонгваль, – небрежно сказал Майкл.

Старик нахмурился.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что подобного рода увлечения иногда принимают нездоровый характер и могут толкать человека на поступки, которые нормальный человек не мог бы совершить.

Лонгваль смотрел на Майкла с нескрываемым удивлением.

– Что может быть лучше, чем следовать примеру великих людей?

– Но не в том смысле, как это вам кажется. Вы возводите в добродетель то, что не может быть добродетелью, разве только с той точки зрения, что всякое исполнение долга есть добродетель, – и вы смешиваете великое с преступным, теряете различие между добром и злом.

Майкл стоял, опершись руками на стол, и пристально вглядывался в бесстрастное, высокомерное лицо старика.

– Я хотел бы, чтобы вы сейчас поехали со мной в Чичестер.

– Зачем? – хмуро спросил старик.

– Потому что вы нездоровы и вам нужен внимательный уход.

Старик рассмеялся и, выпрямившись, расправил плечи.

– Нездоров? Никогда в жизни я не чувствовал себя таким здоровым, мой милый, таким сильным и крепким.

Майкл обвел взором крепкую широкоплечую фигуру старика, мысленно прикинул его вес, крепость мускулов, смерил ширину груди, свидетельствовавшую о бесспорном физическом здоровье.

После короткого молчания он спросил, подчеркивая каждое слово:

– Где Грегори Пенн?

Глаза Лонгваля спокойно встретили пристальный взгляд сыщика.

– Не имею ни малейшего понятия. – Помолчав, он тем же спокойным тоном прибавил: – Мы только что говорили о моем двоюродном деде. Вы, по-видимому, узнали его?

– Я узнал его сразу, как только увидел этот портрет, и боялся, что выдал себя, хотя, кажется, вы ничего не заметили. Ваш двоюродный дед, – Майкл говорил спокойно, не торопясь, – это Сансон, иначе Лонгваль, наследственный палач Франции!

В комнате наступило такое глубокое молчание, что слышно было, как пробили часы в верхнем этаже.

– У вашего деда много заслуг. Если память мне не; изменяет, он начал свою карьеру с того, что вздернул трех человек на высоте шестидесяти футов. Его рука срубила головы короля Людовика и Марии-Антуанетты.

Старик гордо закинул голову назад, глаза его сияли: воспоминания, видимо, возвышали его в собственном мнении.

– Но почему вам пришло в голову переселиться в Англию и здесь тайно продолжать профессию Сансона, убивая ничтожных, доведенных жизнью до отчаяния людей, я, признаться, не могу понять.

Майкл говорил, не повышая голоса, спокойно, добродушно, словно разговаривал о самых обыкновенных вещах. Лонгваль ответил ему тем же тоном:

– Разве вы не согласны, что лучше помочь человеку перейти в светлый мир, нежели позволять ему накладывать на себя руки? Разве я не был благодетелем для людей, которым не хватало мужества лишить себя жизни?

– Лоулей Фосс, например? – подсказал Майкл, не отрывая глаз от старика.

– Это был предатель, грязный шантажист, пытавшийся использовать случайно обнаруженную им правду для того, чтобы вытащить у меня побольше денег.

– Где Грегори Пенн? – повторил Майкл строго.

Лицо старика осветилось ласковой улыбкой.

– Вы не верите мне? Право, это нехорошо, сэр. Я не видел сэра Грегори.

Майкл показал на пол, где дымился окурок папиросы, брошенной Лонгвалем.

– На полу этой комнаты я вижу следы. Кроме того, я слышал крик. Куда вы его дели?

Правая рука его лежала на револьвере, находящемся в боковом кармане. Малейшее движение Лонгваля – и старик упал бы бездыханным трупом. Майкл имел дело с опасным маньяком и, не колеблясь, убил бы его.

Но старик не обнаружил никаких враждебных намерений. Голос его звучал спокойно и любезно, как всегда. Черты лица его дышали гордостью при мысли о преступлениях, которые, с его точки зрения, были не злодеянием, а добрым и святым делом.

– Если вы действительно хотите, чтобы я поехал с вами в Чичестер, конечно, я поеду, – начал он. – Со своей точки зрения и с точки зрения вашего начальства, вы, вероятно, окажетесь правы, но, прерывая мою работу, вы оказываете недобрую услугу человечеству, на благо которого я истратил тысячи фунтов. Я не сержусь на вас. На вашей стороне закон и сила. Мне остается только покориться.

Из большого дубового буфета у стены он достал бутылку, два стакана и тщательно осмотрел их.

– Тем временем выпьем пока за здоровье друг друга, – произнес он со старомодным поклоном, налил вино в стаканы и, сделав широкий приветливый жест, поднес свой стакан к губам.

– Вы не пьете? – спросил он с удивлением.

– Кто-то уже пробовал ваше вино. – Майкл показал на полупустой стакан на буфете. – И оно ему не понравилось.

– Мало кто в наше время понимает толк в вине, – ответил Лонгваль со вздохом и, вынув шелковый носовой платок, аккуратно вытер капельки вина на отворотах халата.

Майкл стоял спиной к камину, держа руку на револьвере, готовый каждое мгновение отразить внезапное нападение. Откуда явится опасность и в какой форме, он не мог догадаться, но знал, что опасность стережет его. Он чувствовал всем своим существом, что секунда невнимания может стоить ему жизни.

– Видите ли, дорогой мой, – продолжал Лонгваль, нагибаясь и вытирая пыль с ботинок.

Прежде чем Майкл сообразил, что произошло, старик схватил край стола и с силой опрокинул стол на сыщика. Майкл не успел отскочить и упал; голова больно ударилась о край камина, револьвер выпал из рук. В одно мгновение старик был на нем, навалился на него всем телом и заломил руки за спину. Майкл пытался бороться, но чувствовал себя бессильным ребенком в мускулистых объятиях старика. Щелкнули стальные наручники: Майкл окончательно потерял свободу движений.

Снаружи донесся шум шагов. Старик быстро снял с себя шелковый халат, набросил на голову сыщика и крепко завязал. В это время раздался стук на крыльце. Убедившись, что пленник обезврежен, Лонгваль задул керосиновую лампу, взял один из канделябров и вышел в коридор. Увидев хозяина в ночной рубахе без пиджака, сыщик из Скотленд-Ярда извинился за беспокойство, причиненное человеку, только что легшему в кровать, и спросил:

– Вы не видели мистера Бриксена?

– Мистера Бриксена? Да, он был здесь, но минут десять назад ушел. Он пошел в Чичестер.

Майкл слышал голоса, но не мог разобрать, о чем шла речь и кто говорил. От шелковой ткани, плотно сжимавшей голову, он задыхался; он почти потерял сознание, когда старик вернулся в гостиную и освободил голову пленника.

– Если вы будете шуметь, я зашью вам рот, – сказал он так спокойно и добродушно, что невозможно было подумать, что он способен привести угрозу в исполнение. Но Майкл знал, с кем имел дело; он знал, что предок старика не раз прибегал к этой мере, чтобы успокоить свои не в меру крикливые жертвы. Почтенный господин, чей портрет висел на стене, не только вешал и рубил головы, он был также знатоком в искусстве пыток.

– Мне сердечно жаль, что вам придется проститься с земным существованием, – продолжал старик с искренним сожалением в голосе. – Вы молоды, и я относился к вам с глубоким расположением и уважением. Закон священен для меня, а его представители всегда стояли высоко в моих глазах.

Он открыл нижний ящик буфета, достал чистую салфетку, аккуратно сложил ее и крепко завязал рот Майклу, затем поднял сыщика и усадил в кресло.

– Если бы я был помоложе и посмелее, я бы сделал одну вещь, которая доставила бы подлинное удовольствие деду Шарлю. Я бы прикрепил вашу голову к чугунной решетке Скотленд-Ярда! Не раз я осматривал решетку с этой мыслью. Она очень удобно расположена для этой цели. Я не имел в виду специально вас, но я думал, что судьба в один прекрасный день может послать мне высокого сановника, министра, может быть, даже премьер-министра. Деду, как вам известно, принадлежала особая привилегия казнить королей и вождей политических партий – Дантона, Робеспьера и прочих. Но Дантон был самым великим из них.

Майкл не мог ответить по той простой причине, что рот его был плотно завязан. Голова болела от удара, но мысль была ясна. Он ждал, что предпримет безумный старик, и сознавал, что спасения не было. Каких страшных сцен была свидетельницей эта тихая, мирная гостиная! Воистину она была преддверием смерти.

Тут, очевидно, Баг лежал без чувств и едва не стал жертвой маньяка. Жертва обезвреживалась при помощи хлоралгидрата, подмешанного к вину. Но Лонгваль, по-видимому, ошибся в силе этого средства. Оно не могло свалить с ног обезьяну, явившуюся в Доуэр-Хауз вслед за малайцем и малайкой и спасшуюся только потому, что ее мускулы оказались сильнее стальных наручников.

Лонгваль достал из буфета стальной крючок и укрепил его на чугунных перекладинах камина. Майкл следил за стариком, не понимая, что тот собирается делать. А тот тем временем вытащил из буфета длинную веревку с узлами, привязал конец ее к стальному крючку и поднял край ковра. Под ковром оказался большой люк. Люк открылся и обнаружил черное отверстие. Внизу ничего не было видно; откуда-то из глубины доносился неясный, странный шум.

Старик обвязал тело Майкла веревкой и снял салфетку, закрывавшую рот.

– В этом теперь нет надобности, сэр, – произнес он, поднося сыщика к отверстию и осторожно спуская его вниз.

Майкл повис в воздухе над черной бездной. Упершись ногами по обе стороны трапа, Лонгваль, раскачиваясь в воздухе, спускался вниз.

– Когда коснетесь ногами земли, скажете мне, – предупредил Лонгваль. – Я тогда сам спущусь вслед за вами.

Спуск по узкому тесному колодцу продолжался несколько минут. Ноги Майкла коснулись земли. Он коротким криком дал знать, что достиг дна колодца.

– Прибыли благополучно? – пошутил Лонгваль. – Будьте добры чуточку отойти в сторону. Я спускаюсь по веревке и могу нечаянно задеть вас.

Со скрежетом сжав зубы, Майкл отодвинулся в сторону. Наверху со стуком захлопнулась крышка люка. Зашелестела веревка в руках ловко спускавшегося Лонгваля. Рядом с Майклом кто-то пошевелился и застонал.

– Это вы, Пенн?

– Кто вы? – спросил испуганный, дрожащий голос. – Это вы, Бриксен? Где мы находимся? Что случилось? Как я сюда попал? Этот старый черт напоил меня. Я бежал… это все, что я помню. Я хотел взять его автомобиль. Боже мой, все пропало! Я погиб…