Текст книги "Сын палача"

Автор книги: Эдгар Ричард Горацио Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 8

Было раннее утро. Джон Беннет работал в своем саду, когда появился Эльк. Инспектор сразу приступил к делу.

– В квартире лорда Фармлея с субботы на воскресенье была совершена кража со взломом. По всем признакам между двенадцатью ночи и тремя часами утра. Взорван сейф и выкрадены важные документы. Я вас спрашиваю, мистер Беннет, где вы были прошлой ночью?

Беннет смотрел сыщику прямо в глаза.

– Возвращался из города. В полночь я разговаривал с полицейским в Доркинге. В два часа был в Кингсбридже, где также беседовал с постовым.

Эльк задумался, а потом предложил:

– Моя машина здесь, не хотите ли поехать со мной и поговорить с этими ребятами?

К его великому изумлению Беннет тотчас согласился.

В Кингсбридже постовой полицейский полностью подтвердил показания Беннета. Тот же результат был и в Доркинге. Эльк приказал шоферу ехать обратно в Хорсхем.

– Прошу прощения, мистер Беннет, – извинился Эльк. – Вы в достаточной мере знаете мою работу, чтобы понять меня.

– Я не обижаюсь, – проворчал Беннет. – Служба есть служба. Но ведь я имею право спросить, почему из всех людей вы заподозрили именно меня?

– По двум причинам. Вы таинственный человек, и никто не знает, чем вы зарабатываете свой хлеб насущный. Вы нигде не работаете, но временами исчезаете из дома, и никто не знает, куда. Будь вы молоды, я бы еще понял, хотя вы и не такой человек… Это во-первых. А во-вторых, каждый раз, когда вы пропадаете, где-нибудь происходит крупная кража со взломом. Последнее ограбление лорда Фармлея совершено специалистом. И это очень похоже на работу Морриса.

Эльк пристально следил за Беннетом, но у того не дрогнул ни один мускул на лице.

– Я припоминаю Морриса, – медленно произнес он. – Я никогда не видал его, но слышал о нем. Так он был похож на меня?

Эльк закусил губу.

– Если вы что-нибудь слышали о Моррисе, то должны знать, что он никогда не попадал в руки полиции, его никто не видел, кроме собственной банды, и поэтому его никто не может опознать.

– Я на вас не в обиде, – после продолжительной паузы сказал Беннет. – Мой образ жизни действительно подозрителен, но у меня есть на это причины. Что же касается взломов, то я ничего о них не знаю. И прошу не сообщать о нашем разговоре моей дочери, потому что… ну, вам, я думаю, незачем объяснять, почему?

Когда автомобиль подъехал к даче, они увидели у садовой калитки Эллу. При виде инспектора с ее лица моментально исчезла улыбка. Эльк инстинктивно почувствовал, что девушка опасается за брата.

Вечером сыщик в полнейшем унынии сознался Дику в своей ошибке.

– Не понимаю, почему именно Беннет пришел мне на ум. Кажется, я опять начинаю делать ошибки молодости… О, я вижу, вечерние газеты уже объявили о краже?

– Да, но они не знают, что украдено, – ответил Дик. – Это должно оставаться тайной. По делу Гентера нет ничего нового?

– К сожалению, нет. Поиски этого бродяги Карло пока безрезультатны. А жаль, так как он, по-видимому, играет важную роль в организации.

Вернувшись в полицейское управление, Эльк долго сидел за письменным столом, погруженный в свои мысли. Затем позвонил, и в комнату вошел его помощник Бальдер.

– Принесите мне весь имеющийся у нас материал по взломщикам сейфов, – приказал инспектор.

Бальдер ушел и отсутствовал довольно долго. Вернулся он с внушительной кипой бумаг, фотографий и отпечатков пальцев.

– Вы можете идти, Бальдер. Ночной дежурный потом отнесет все обратно.

Эльк просмотрел уже почти всю пачку, когда его внимание привлек снимок молодого человека с волнистыми волосами и длинными свисающими усами. Внизу было напечатано: «Гарри Лайм».

Инспектор открыл папку и стал знакомиться с делом. Особое внимание он уделил описанию внешности преступника.

«…Рост 5 футов и 8 дюймов. Глаза серые. Зубы хорошие. Волосы каштановые, волнистые, длинные. Лицо круглое. Усы опущенные. Ноги и руки нормальные. Говорит литературно, красивый почерк. Выдает себя за чиновника, сборщика налогов, санитарного инспектора. Владеет в совершенстве французским и итальянским языками. Не пьет. Играет в карты, но не игрок. Родственников не имеет. Прекрасный организатор…»

В другой бумаге красными чернилами, которыми обыкновенно вписывали окончание карьеры преступника, значилось: «Умер на воде 1 февраля 1898 года во время кораблекрушения почтового судна».

Инспектор перевернул страницу, чтобы узнать подробности преступлений умершего. В этом отделе была отражена вся его биография. В реестре особых примечаний было сказано: «Взломщик. Опасен. Имеет при себе огнестрельное оружие. Работает один. Замечен с женщинами. На левой кисти руки татуировка, изображающая лягушку…»

Эльк даже привстал от удивления. Затем быстро вернулся к описанию преступника, но там о татуировке ничего не говорилось.

Внимательно просмотрев все дело, он нашел описание телесных примет, поскольку в то время еще не брали отпечатков пальцев, но и там о татуировке не упоминалось.

Сыщик некоторое время сидел задумавшись, потом на последнем листе сделал приписку: «Возможно, этот человек еще жив», – и подписал свои инициалы.

Глава 9

Когда Эльк делал эту запись, раздался телефонный звонок. Инспектор однако спокойно дописал, промокнул написанное и затем снял трубку.

– Полковник Гордон приказывает вам немедленно приехать к нему на дом. Дело весьма спешное, – сообщил мужской голос.

– Хорошо, – ответил Эльк и, взяв шляпу и зонтик, вышел на улицу.

Сев в первое попавшееся такси, он дал шоферу адрес. Шофер был уже немолодой и, по-видимому, выпивший. Он проехал мимо дома Гордона и остановился только после того, как Эльк накричал на него.

Дожидаясь сдачи, инспектор по привычке посмотрел вдоль улицы. Перед домом Дика стоял автомобиль с полупритушенными фарами. В этом, конечно, ничего странного не было, но два типа, прислонившиеся к изгороди садика возле подъезда, выглядели довольно подозрительно, Эльк отступил на шаг и заметил на противоположной стороне еще двух типов.

Такси, в котором он приехал, остановилось перед домом какого-то врача, и сыщик, не долго думая, позвонил в его дверь. К счастью, врач оказался дома. Инспектор предъявил удостоверение. Через несколько секунд он связался с центральным полицейским участком.

– Это инспектор Эльк, – быстро сказал он и назвал свой номер. – Пришлите немедленно всех свободных людей с обоих концов улицы Харлей-Террас к дому номер тридцать восемь. Перекройте улицу, как только увидите мой сигнал – два длинных и два коротких световых знака. Когда смогут прибыть ваши люди?

– Через пять минут, мистер Эльк. Как раз заступает ночная смена и у меня здесь имеется два грузовика.

Сыщик положил трубку и вышел в переднюю.

– Надеюсь, ничего особенного не случилось? – спросил взволнованный врач.

– Надеюсь, – ответил Эльк и вынул револьвер. – Однако, если я вызвал отряд только ради пары невинных болванов, которые прислонились к решетке на Харлей-Террас, то для меня это может иметь неприятные последствия.

Он подождал пять минут и вышел из подъезда. Четверо типов стояли на своих местах.

В это время с обеих сторон улицы появились грузовики. По световому сигналу Элька они остановились поперек дороги. Дежурившие типы моментально бросились к своему автомобилю. Как только их машина тронулась, передний грузовик сдал немного назад. Послышался звон разбитого стекла, и автомобиль с неизвестными, врезавшись в грузовик, остановился.

Когда Эльк подошел, все пятеро были уже в руках полицейских. Арестованные не сопротивлялись. Одному из них, шоферу, который старался незаметно выбросить револьвер, надели наручники. В участке Эльк стал внимательно рассматривать задержанных. Четверо явно принадлежали к породе бродяг. Пятый, шофер с русской фамилией Литнов, был небольшого роста, с острым, бегающим взглядом.

– Завернуть рукава, – скомандовал Эльк.

– Не трудитесь, – ответил шофер, который, по-видимому, был руководителем шайки. – Мы все хорошие «лягушки».

– Хороших «лягушек» не бывает. Есть плохие и очень плохие! Отведите их в камеры, сержант, и держите отдельно друг от друга. Литнова я беру с собой в главное управление.

– Что все это значит? – с беспокойством спросил тот. – Вы не имеете права применять в Англии третью степень.

– Закон недавно изменен, – сообщил Эльк и вновь защелкнул на нем наручники.

На следующий день, когда Литнова привели в кабинет инспектора, арестованный готов был рассказать все.

Сыщик отправился к Гордону с докладом.

– Пока не заметил подозрительных субъектов, я и не предполагал, что это заговор против меня. Достойная работа. Вы меня, конечно, не вызывали. Невольная ошибка водителя такси оказала мне огромную услугу.

– Кто вам передал приказание явиться ко мне?

Эльк пожал плечами.

– Я не знаю. Мне кто-то позвонил по телефону. Литнов же получил письменное распоряжение по почте, подписанное «седьмым номером». В нем указывалось время и место, куда надо было доставить машину. Автомобиль принадлежит «лягушкам». Литнов каждую неделю получает определенную сумму, чтобы содержать его в порядке. А вообще он работает водителем грузовика в Хэронском клубе. Он говорит, что в Лондоне по разным гаражам находится еще с двадцать машин, и каждая имеет своего шофера, который раз в неделю является в гараж чистить ее.

– Хэронский клуб – это танц-бар, в котором бывают Леу Брэди и Лола, – заметил Дик.

– Об этом я и не подумал, – медленно произнес Эльк. – Правда, это еще не значит, что дирекции клуба известно о вечерних делах Литнова. Я наведаюсь в это заведение.

Он однако был избавлен от такого труда. Утром в управлении ему доложили, что с ним хочет поговорить какой-то господин.

– Моя фамилия Хагн. Я директор Хэронского клуба, – представился тот. – Как мне стало известно, с одним из моих людей случилась неприятность.

Хагн был высоким красивым шведом. Говорил он на английском без малейшего акцента.

– Каким образом вы узнали об этом, мистер Хагн? – спросил Эльк подозрительно. – Ваш человек со вчерашнего дня находится под замком, и он ни с кем не разговаривал.

Хагн улыбнулся.

– Один из моих кельнеров видел, как его в наручниках отправляли в участок. А поскольку Литнов сегодня не явился на службу, то можно было сделать единственное заключение. Так что же он натворил, инспектор?

– К сожалению, я вам этого сказать не могу.

– А можно с ним повидаться?

– Тоже нет. Но он хорошо спал и посылает своим друзьям привет.

Хагн как будто успокоился.

– Но могу я хотя бы узнать, куда он девал ключ от угольного погреба? Для меня это очень важно.

Эльк стоял в нерешительности.

– Я могу его спросить об этом, – ответил он наконец.

Оставив Хагна под наблюдением своего письмоводителя, сыщик отправился через двор в камеру к Литнову.

– Один из ваших друзей навестил меня, – обратился к нему Эльк. – Он хочет знать, куда вы девали ключ от угольного погреба?

Лишь на мгновение небольшая искорка вспыхнула в глазах арестованного, но от полицейского это не ускользнуло.

– Скажите ему, что я оставил его в Яндсуорте, – ответил задержанный.

Эльк передал это Хагну, а затем вернулся к камерам и вызвал смотрителя.

– Литнов спрашивал вас, куда его отсюда переведут?

– Да, господин инспектор, – ответил чиновник. – Я ему сказал, что его отправят в Яндсуорт. Мы это обычно сообщаем арестованным, чтобы они могли уведомить своих родственников.

Эльк торжествовал.

В тот же день после обеда из ворот тюрьмы в направлении Яндсуорта выехала арестантская карета. На одном из перекрестков с ней столкнулся неосторожно управляемый автомобиль, помял ей один бок и сломал колесо. Моментально со всех сторон подбежали какие-то странные люди. Казалось, все бродяги на свете собрались здесь. Они взломали дверь кареты и выволокли надзирателя. Но тут же оттуда стали выскакивать полицейские, а из переулков выехали конные с дубинками. Не прошло и трех минут, как большинство бродяг было схвачено и отправлено в полицейское управление. Лишь немногим удалось уйти. Дик Гордон наблюдал за операцией с крыши автобуса, заполненного полицейскими.

– Арестовали кого-нибудь важного? – спросил он, когда все закончилось.

– Об этом пока рано судить. С виду они все похожи друг на друга. Литнов, по всей вероятности, уже в Яндсуорте. Я его отправил в закрытом полицейском автомобиле задолго до того, как выехала карета.

В полицейском управлении Эльку доложили, что с ним хочет переговорить один из арестованных. Полицейский привел дебелого, обросшего бородой мужчину в грязной одежде и разорванной шляпе, надвинутой на глаза.

– Ну, «лягушка», – всматриваясь в него, сказал Эльк, – что ты мне проквакаешь?

– Квакать? Это хорошо, – усмехнулся тот, и при звуке его голоса сыщик вздрогнул. – Господин инспектор, не считаете же вы в самом деле, что ваш старый полицейский автомобиль достигнет Яндсуорта?

– Кто вы такой?

– Они решили заполучить Литнова обратно, потому что хотят его убить, – продолжал бродяга. – И если этот дурак думает, что Лягушка только из любви к нему поднял всю эту кутерьму, то он жестоко ошибается.

– Броад! – узнал наконец Эльк бродягу.

Американец послюнявил палец и стер изображение лягушки со своей руки.

– Я вам потом все расскажу, мистер Эльк, а сейчас примите дружеский совет и позвоните в Яндсуорт.

Сыщик начал звонить из своего кабинета и, наконец, его соединили с Яндсуортом.

– Ваш автомобиль был найден на лугу в стороне от дороги. Двое ваших людей ранены, убийца арестован, – сообщили оттуда.

– Благодарю покорно, – ответил Эльк.

Глава 10

Спустя полчаса Эльк с Гордоном достигли Яндсуорта и застали вокруг обломков полицейского автомобиля толпу любопытных, сдерживаемых охраной.

Труп Литнова был отправлен в тюрьму. Туда же доставили и одного из нападавших, которого задержал отряд тюремных стражников, возвращавшихся с обеда. Беглый осмотр убитого ничего нового Дику не дал. Пуля пробила сердце, и смерть наступила мгновенно.

Арестованному Мильсу было лет тридцать. При нем не нашли никакого оружия. Сам он утверждал, что к убийству не причастен. Он якобы безработный чиновник и прогуливался по лугам, когда началась перестрелка. Арестовали его ошибочно.

– «Лягушка», ты мертвец, – произнес Эльк гробовым голосом. – Где ты жил, когда еще был жив?

Мильс сообщил, что он проживает в северной части Лондона.

– Северяне никогда не выбирают для прогулок луга Яндсуорта, – заметил инспектор.

Переговорив с главным надзирателем, он вывел арестованного во двор и там прямо спросил его:

– Что бы с тобой случилось, если бы ты проболтался?

Мильс оскалил зубы и, смеясь, ответил:

– Еще не убит медведь, чью шкуру вы мне предлагаете продать.

Сыщик огляделся. Двор представлял собой небольшую четырехугольную коробку с высокими стенами. В одном углу находился сарай с серой раздвижной дверью.

– Пошли! – приказал Эльк.

Он открыл дверь сарая. Это было пустое оштукатуренное помещение. Под потолком проходили две огромные железные балки, соединенные тремя стальными перекладинами. Эльк подошел к длинному рычагу.

– Смотри, «лягушка»! – сказал инспектор и нажал рычаг.

Пол в центре с шумом раскрылся, и показалась яма, выложенная кирпичом. Он отпустил рычаг, и яма закрылась.

– А теперь посмотри сюда, – продолжал Эльк, – видишь букву «Т», нарисованную мелом? На эту букву должен стать осужденный, когда палач свяжет ему ноги. Веревка спускается с перекладины.

Арестованный, побледнев, отшатнулся.

– Вы не можете меня повесить, – прохрипел он. – Я ничего не сделал.

– Вы убили человека, – ответил сыщик, выходя из сарая и запирая дверь. – Вы единственный, кого удалось задержать, и вы ответите за всю банду.

Арестованный поднял в мольбе дрожащие руки:

– Я расскажу все, что знаю…

Через час Эльк с Гордоном вернулись в управление, и Дик приказал привести Броада.

– Ну, мистер Броад, теперь рассказывайте, – обратился к нему Дик.

– В сущности и рассказывать-то нечего, – ответил Броад. – Уже неделю, как я довольно близко познакомился с «лягушками». Сегодня я услышал, что они готовятся к крупному делу и присоединился к ним. По дороге мне рассказали, что одному отделению приказано подкараулить Литнова, который отправлен в Яндсуорт.

– Вы кого-нибудь из главарей видели?

Броад отрицательно покачал головой.

– Они все одинаковы. Хотя, конечно же, среди них было несколько главарей. Я не сомневался, что Литнова не удастся спасти. «Лягушки» узнали, что он сознался во всем, и поэтому должен был поплатиться. Они ведь убили его?

– Да, – подтвердил Дик. – Но скажите мне, ради Бога, почему вы так интересуетесь «лягушками»?

– Из любви к искусству, – ответил Броад. – Я богат, делать мне нечего, и я ужасно интересуюсь криминальными историями. Года два назад я впервые услышал о «лягушках», они заинтересовали меня, и тогда же я решил отыскать их след.

Он стойко выдержал пытливый взгляд Гордона.

– Тогда мне хотелось бы узнать, – сказал Дик, – как случилось, что вы разбогатели. Признаюсь, вы интересуете меня не меньше, чем «лягушки». Я навел некоторые справки о вас. Когда вы прибыли в Англию, вы были бедны. Некоторое время вы жили в приобретенном вами ветхом домике близ Хэмпшира. Вдруг вы исчезли и объявились уже в Париже. Там спасли одно семейство во время пожара, и полиция записала вашу фамилию на предмет выдачи вам вознаграждения. В рапорте значилось, что вы были бедно одеты. А буквально через месяц уже жили в Монте-Карло с кучей денег в кармане и имели изысканнейший гардероб.

– Но, господин полковник, в Монте-Карло необходимо иметь деньги, – с легкой улыбкой заметил Броад.

– Конечно. Если это твои деньги. Я не хочу этим сказать, что вы их нажили нечестным путем. Я только констатирую, что внезапный взлет от бедности к богатству, мягко говоря, странен.

– Правильно, – согласился американец, – так же, как и мое нынешнее падение от богатства к бедности.

Дик посмотрел на грязного бродягу, сидевшего перед ним.

– Вы хотите сказать, что если сейчас ваш вид не соответствует вашему положению, то и тогда вы могли быть богатым человеком, хотя и казались бедным?

– Совершенно верно.

– И все же я предпочел бы, чтобы вы оставались тем, кто есть на самом деле. Мне бы не хотелось говорить американцу, что я его высылаю из страны, поскольку это звучит так, будто возвращение в Соединенные Штаты является наказанием.

Жозуа Броад поднялся.

– Благодарю, господин полковник, за предупреждение. Что ж, отныне Жозуа Броад вновь становится уважаемым членом общества. Единственное, о чем я вас прошу, это не предписывать полиции отбирать у меня разрешение.

– Разрешение?

– Да. На право ношения двух револьверов. Близок час, когда и этих двух будет недостаточно, – добавил американец.

Глава 11

В этот вечер в консерватории давали концерт известного скрипача, и наплыв публики, несмотря на лето, был огромный.

Дик чувствовал себя очень уставшим после трудного дня. В полученном сегодня письме лорд Фармлей требовал принятия срочных мер по розыску похитителей договора. И все же Гордон решил отложить дела и посетить концерт.

В антракте, когда Дик прогуливался по фойе, к подъезду консерватории подкатил роскошный лимузин и оттуда вышел Эзра Майтланд. Гордона поразила перемена, произошедшая с ним. На старике был великолепный фрак, сшитый по последней моде. На безукоризненно белой жилетке виднелась толстая золотая цепь. Борода его была аккуратно подстрижена. Он опирался на палку черного дерева с набалдашником из слоновой кости.

Кто-то охнул за спиной у Дика. Оглянувшись, он увидел Элька.

– Шелковые чулки!.. Лакированные ботинки!.. Не иначе, как он спятил! – пробормотал тот, запинаясь.

Со своего места Дик мог наблюдать за миллионером. Во время всей второй части концерта Майтланд сидел с закрытыми глазами. После каждого произведения он аплодировал своими огромными ручищами в белых перчатках. Но Дик был уверен, что старик спал, и аплодисменты его будили.

Когда концерт закончился, Майтланд неуверенно оглянулся, точно хотел удостовериться, что все встают. Затем поднялся и вышел.

– Как вам нравится старик Майтланд, господин полковник? – спросил, подходя, Эльк. – Он на весь сезон заказал себе места на большие концерты. Его изумленный секретарь сегодня должен был исполнить это поручение, а также заказать на вечер столик в Хэронском клубе.

– Сколько людей нам потребуется, чтобы захватить клуб? – спросил Дик, приняв неожиданное решение.

– Если будет серьезное сопротивление, то человек двадцать, – спокойно ответил Эльк.

Снаружи клуб выглядел очень непривлекательно, зато внутри за толстыми занавесями все было совершенно иначе. Роскошный коридор, покрытый толстыми коврами, вел в танцевальный зал и ресторан. Столы на блестящем паркете были расставлены продолговатым четырехугольником. С галереи неслись звуки джаз-оркестра. В середине зала под ритмичные звуки модной мелодии танцевали пары.

Дик остановился в дверях и окинул присутствующих взглядом. Майтланд был уже здесь. Он сидел за лучшим столом, и его лысая голова блестела в свете хрустальных люстр. Перед ним стоял большой бокал пива.

– Он пьет! Значит он все же человек, – заметил Эльк.

Появился Хагн и с любезной улыбкой направился к ним.

– Вот приятная неожиданность, господин полковник. Вы желаете получить пропуск? Это ни к чему. Любой полицейский офицер – почетный член моего клуба.

Он проводил их между столиками в пустую ложу. Лица некоторых гостей омрачились при виде вновь прибывших.

– У нас сегодня очень высокие гости, – с гордостью сообщил Хагн. – Вон лорд и леди Бельфин. А тот господин с бородой – это миллионер Майтланд. Секретарь его тоже здесь.

– Джонсон? – удивился Эльк. – Где он сидит?

И тут же он заметил круглое лицо Фило. Тот сидел в отдаленном углу и выглядел в своем старомодном фраке неуклюже и жалко.

– Позовите его сюда, – предложил Гордон.

Инспектор, с трудом протиснувшись между танцующими, добрался наконец до Джонсона. Фило так горячо и крепко пожал ему руку, словно Эльк вытащил его с необитаемого острова.

– Очень любезно с вашей стороны пригласить меня за ваш столик, – поблагодарил он, здороваясь с Диком. – Я чувствую себя здесь не очень уютно. Это мой первый и, пожалуй, последний визит сюда. Разве это не чудо? – продолжал он, указывая взглядом на Майтланда. – Изменить в один день весь свой образ жизни! Он купил дом на Берклей-сквер, согнал туда целую армию портных, меня послал заказывать театральные и концертные билеты. Накупил драгоценностей и бриллиантов! Я не могу этого понять. Тем более, что в конторе он остался прежним скрягой.

Предложил мне еще вести его частные дела, но я отказался и теперь боюсь, что он меня за это лишит места. На этой неделе Майтланд вообще был невыносим. Интересно знать, видел ли его Рай? – и Джонсон посмотрел в сторону небольшой компании, сидевшей в ложе напротив.

Дик заметил их еще раньше. Это были порядком подвыпивший Рай Беннет с Лолой Бассано и Леу Брэди. Рай своего бывшего шефа не заметил. Он был слишком занят Лолой, чтобы вообще замечать кого-либо.

– Ты становишься посмешищем, Рай, – предупредила его Лола. – Половина Ярда наблюдает за тобой.

Юноша посмотрел вокруг, точно впервые увидел, что они здесь не одни. Напротив он заметил Гордона, с серьезным видом наблюдавшего за ним. Этот взгляд и мысль, что за ним наблюдают, взбесили Рая.

Он вскочил с места и неуверенно побежал по паркету, расталкивая танцующих, спотыкаясь о столы и стулья, – пока не предстал наконец перед Диком.

– Вы меня ищите? – спросил он громко. – Может быть, я вам нужен?

Дик отрицательно покачал головой.

– Это вы натравили ваших собак на меня, шпик проклятый? – неистовствовал юноша. – Джонсон, а у вас что общего с этой бандой? Или, может быть, вы тоже сделались шпиком?

– Но, дорогой мой Рай… – пролепетал Джонсон.

– «Дорогой мой Рай», – передразнил его Беннет. – Вы ревнуете! Ревнуете, что мне удалось избавиться от вашего кровопийцы! Но вы… – он махнул кулаком перед лицом Дика, – вы оставьте меня в покое! Найдите себе лучше развлечение, чем рассказывать моей сестре всякие небылицы!

– Мне кажется, вам следовало бы возвратиться к вашим друзьям, – спокойно замет ял Дик. – А будет еще лучше, если вы отправитесь домой и выспитесь.

Он был уверен, что сейчас вмешается директор или кто-нибудь из служащих клуба. И действительно, к ним подошел обер-кельнер и стал увещевать Рая. Все поднялись со своих мест и с любопытством смотрели, как взволнованный молодой человек отбивался от усмирявших его кельнеров.

В этой суматохе никто не заметил мужчину, который уже некоторое время наблюдал за происходящим. В своем поношенном костюме он резко отличался от остальной публики. Расталкивая собравшихся, неизвестный стал пробираться к Раю. Тот разом протрезвел, увидев перед собой отца.

– Мне нужно с тобой поговорить, – просто сказал Джон Беннет.

Они стояли вдвоем посреди зала, окруженные толпой зрителей. Музыка прекратилась, наступила тишина.

– Поедем со мной в Хорсхем, мой мальчик.

– Я не поеду, – упрямо заявил Рай.

– Поезжайте с вашим отцом, – сказал Джонсон, кладя руку на плечо юноше.

Рай стряхнул ее.

– Я останусь здесь! – воскликнул он. – Ты не имеешь права, отец, являться сюда и выставлять меня на посмешище. Ты меня столько лет унижал, отказывал в деньгах, которые я у тебя просил. А теперь возмущаешься, видя меня хорошо одетым и в приличном клубе. У меня все отлично, а ты сам можешь это сказать о себе?

– Идем со мной, – хрипло повторил отец.

– Нет, я останусь! И впредь прошу меня оставить в покое!

– Идем со мной, – умоляюще повторил Беннет, протягивая к нему руки.

И тут Рай заметил Лолу, смотревшую на него с презрительной улыбкой. Его оскорбленное самолюбие не выдержало, и он с бешеным криком ударил отца по лицу. Беннет покачнулся, но устоял. Он пристально посмотрел на сына, затем опустил голову и позволил Дику увести себя.

Рай Беннет, испугавшись своей глупости, застыл на месте.

Загремела музыка, и Леу Брэди отвел Рая к столу, где тот остался сидеть, обхватив голову руками. Лола заказала шампанское.

На сердце у Гордона было тяжело. Во взгляде Джона Беннета он прочитал отчаяние прокаженного.