Текст книги "Фальшивомонетчик"

Автор книги: Эдгар Ричард Горацио Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 9

Миссис Энтерсон жила в старом маленьком домике в Хэмпстеде. Двухэтажное низкое здание едва можно было разглядеть через стволы окружавших его деревьев. Полы в нем были неровные и местами прогнувшиеся, потолки низкие. В нижнем этаже постоянно стоял земляной запах.

Дом этот вполне соответствовал вкусам хозяйки. Обставила она его тоже согласно своим представлениям и привычкам.

Миссис Энтерсон сидела в гостиной за модным, но очень неудобным письменным столом и, старательно проверяя счета, записывала приход и расход в счетную книгу. Она постоянно делала ошибки в сложении и вычитании, и поэтому ей не раз приходилось начинать работу сначала.

Наконец, она с тяжелым вздохом откинулась на спинку стула. Как трудно было сводить концы с концами!

У миссис Энтерсон был постоянный доход, вполне достаточный для того, чтобы жить безбедно. Но и расходы у нее были большие.

Она посмотрела на маленькие часики, осыпанные бриллиантами, которые всегда носила на руке, и, проворчав что-то себе под нос, встала, поднялась наверх, в свою спальную.

Вскоре снова спустилась вниз, на этот раз одетая очень просто: на ней были самые обыкновенные пальто и шляпа, что придавало ей гораздо более приличный вид. Однако, миссис Энтерсон очень бы обиделась, если бы кто-нибудь сказал ей об этом.

Не предупредив прислугу, она вышла из дому и направилась к автобусной остановке.

Было девять часов, когда она доехала до Нольби-стрит и вошла в большое здание, сплошь занятое конторами.

У ворот, среди прочих дощечек с надписями, можно было прочесть: «Блонберг, финансовые операции».

Входная дверь была закрыта. Миссис Энтерсон нажала кнопку звонка. Почти тотчас же дверь распахнулась. Войдя в дом, она закрыла за собой дверь и стала подниматься по лестнице.

На втором этаже она открыла одну из выходивших на площадку дверей и очутилась в небольшой грязноватой передней, скудно освещенной маленькой лампочкой.

Мужской голос предложил миссис Энтерсон войти в комнату. Ее не смутило то, что в ней никого не было. Она знала: человек, к которому она пришла, находился в соседней комнате и был скрыт от нее драпировкой.

– Я получил вашу записку, – послышался тот же голос, который приглашал ее войти. – Вы просите очень большую сумму.

– Но я имею право на эту сумму, – ответила миссис Энтерсон резким тоном. – Мои права…

– Меня не интересуют ваши права, – прервал ее голос из соседней комнаты. – Меня интересует нечто другое. Вы пришли вовремя, миссис Энтерсон: я хотел предупредить вас, что, если сын ваш дорожит жизнью, то не должен повторять своих ночных посещений Лонгфорд-Манора.

– Что? – изумилась дама.

– Сын ваш был в Лонгфорд-Маноре прошлой ночью и вломился в комнату миссис Клифтон. Предупредите его, чтобы не вздумал повторять своего безумного поступка. Он должен был бы на коленях благодарить за то, что ему дается. Сколько вам нужно?

Последний вопрос был задан резким тоном.

– Тысячу фунтов, – сказала она.

– Вы получите лишь пятьсот. Дайте мне вексель!

Миссис Энтерсон порылась в своей сумочке, вынула из нее вексель и просунула его в щелочку, похожую на те, что обычно бывают в почтовых ящиках. В ответ она услышала шелест отсчитываемых купюр и увидела перед собой на столе пачку кредитных билетов.

– Ждите, как всегда, в соседней комнате, пока не услышите моего звонка, – послышался голос господина Блонберга – И не забудьте закрыть за собой входную дверь.

Миссис Энтерсон вышла. А через некоторое время раздался звонок – это был сигнал, после которого можно было покинуть таинственный дом.

На этот раз она не поехала в автобусе, а остановила первое попавшееся такси и велела шоферу везти себя домой. В пути миссис Энтерсон так была поглощена заботами о единственном существе на свете, к которому она действительно была привязана, что не заметила, как все время сжимала в руке полученную пачку банкнот. Она боялась этого Блонберга; никогда его не видела, но во время первого же ее посещения он рассказал ей тайны, в которые никто, кроме нее, не был посвящен. Женщина утешала себя лишь той мыслью, что никто не может желать зла ее мальчику, казавшемуся ей воплощением всех совершенств.

На следующее утро прислуга принесла ей утренний кофе и газету. Миссис Энтерсон отхлебывала горячий напиток, с удовольствием думая о том, что сможет, наконец, уплатить надоедавшим ей кредиторам. Горничная раздвинула занавески и подала своей госпоже большие очки в роговой оправе. Укрепив их на большом носу, старуха принялась читать газету.

Она пролистала несколько страниц. Внезапно ей в глаза бросился заголовок, напечатанный крупными буквами.

«Таинственное убийство в Хертфордшире.

Господин Базиль Холь убит в историческом поместье».

Горничная услышала дикий крик и увидела, как старуха вскочила с кровати, потрясая газетой:

– Мой сын! Мой мальчик убит!

Глава 10

Джейн казалось странным, что она после всего пережитого могла спокойно сидеть за обеденным столом, вести непринужденную светскую беседу с мужем и Дональдом Уэллсом.

Она думала, что сведения, сообщенные ей Базилем, должны были бы наполнить ее душу ужасом: она была женой сумасшедшего, сына убийцы, фальшивомонетчика, быть может, не отдающего себе полного отчета о своих ужасных поступках.

Внешне Питер ничем не отличался от других людей, и его нельзя было принять за ненормального человека. Взгляд его больших серых глаз был прямо устремлен на собеседника. В них светился интерес к шедшей за столом беседе. Руки его – большие, но очень красивой формы – спокойно лежали на скатерти. Складка рта свидетельствовала о сильном, энергичном характере и большой настойчивости.

Джейн казалось странным, что она так спокойно разглядывает своего мужа, в то время как должна была бы возмущаться его поступком: как мог он, зная о своей ужасной болезни, жениться на ней?

Ни слова больше не было сказано о происшествии в цветнике. Хотя Джейн и видела Питера перед обедом с глазу на глаз, она даже не спросила его о том, чем закончилась их ссора с Базилем. Сам он тоже не заговаривал об этом.

У Питера был перевязан палец. Он сказал Дональду, что его укусила собака, и просил осмотреть рану, хотя она была и не опасна.

Было совершенно очевидно, что Дональд не только ничего не знал о столкновении Питера с Базилем в цветнике, но даже не подозревал о присутствии Базиля в Лонгфорд-Маноре.

Однако, как только Джейн вышла из комнаты, Дональд сразу же спросил у своего пациента:

– Что произошло, Питер?

– Ничего, – ответил он.

– Однако вы чем-то расстроены? – не унимался Дональд.

Питер вкратце рассказал об инциденте в цветнике.

При упоминании имени Базиля Дональд привскочил на стуле.

– Базиль? – переспросил он. – Почему он был здесь? И что он мог рассказать вашей жене?

Питер пожал плечами.

– Разве вы не догадываетесь? Ведь этот негодяй знает…

– Неужели же вы думаете, что он рассказал Джейн?

– А разве вы не наблюдали за ней во время обеда? – перебил его Питер. – Ведь совершенно очевидно, что она все знает.

– А как же он сам узнал об этом? – воскликнул Дональд.

– Я не могу вам ответить на этот вопрос! Я только знаю, что он во все вмешивается. Одно время я даже подумал, что вы…

– Я? Что за чушь! – рассмеялся Дональд. – Ведь это было бы разоблачением профессиональной тайны и вообще непростительным поступком с моей стороны, даже в том случае, если бы Хель был моим лучшим другом, хотя это и не так.

Питер спросил упавшим голосом:

– Как вы думаете, действительно есть опасность? Этот негодяй испугал меня.

Дональд взял руку своего пациента и послушал пульс.

– Ваши нервы сильно возбуждены, мой друг, – сказал он с озабоченным видом. – Я не думал, что это на вас так сильно подействует. Какая свинья этот Хель! Я спрошу у вашей жены – не разрешит ли она мне провести здесь ночь.

– Не пугайте ее! – воскликнул Питер. – Видит Бог, что я отдал бы все свое состояние, чтобы этого только не произошло. Я был безумцем… безумцем… Я доверился вам. Не думайте, что я осуждаю вас. Ведь вы, в свою очередь, полагались на мнение крупного авторитета.

В это время вдали послышался шум автомобиля, и Дональд с удивлением взглянул на своего пациента.

– Вы ожидаете еще кого-нибудь сегодня вечером? – спросил он.

Питер покачал головой:

– Нет. Разве что господин Хель еще раз решил посетить мой дом. Я теперь в таком настроении, что искренне желал бы этого.

Джейн тоже услышала шум приближающегося автомобиля и первая вышла в переднюю в тот момент, когда старый слуга открывал дверь.

Она попятилась назад от удивления, когда увидела, кто так поздно вечером явился к ней в дом: это была Марджори Уэллс. На красивом лице женщины блуждала улыбка, словно просящая не осуждать ее за такое позднее посещение.

– Я приехала за Дональдом, – проговорила она. – Вы не очень рассердитесь на меня за то, что я врываюсь в ваш дом во время медового месяца?

Джейн невольно рассмеялась: настолько си показалось странным услышать эту фразу.

– Все как бы сговорились приезжать сюда во время медового месяца, – добродушно ответила она.

– Почему вы приехали? – послышался голос Дональда, задрожавший от сдержанного гнева.

– Здравствуйте, мой дорогой, – совершенно спокойно ответила Марджори. – Видите, какая я нежная и заботливая жена. Я знаю, как вы не любите ездить по ночам, и потому приехала за вами.

Дональд ничего не ответил, но Джейн заметила, что он с трудом сдерживался, чтобы не ответить резкостью.

Ссора мужа и жены не была для нее неожиданностью: уже давно ходили слухи о неладах между Дональдом и Марджори. Главным распространителем этих сплетен был, конечно, Базиль.

– Я останусь здесь ночевать, – ответил Дональд после того, как ему удалось, наконец, взять себя в руки. – Питер не совсем хорошо себя чувствует, и я не хочу оставлять его одного.

Марджори не смутилась, несмотря на явное неудовольствие мужа.

– Какая я, однако, догадливая, – воскликнула молодая женщина. – Я как будто предчувствовала, что Дональд останется здесь ночевать и захватила с собой его пижаму. Питер, не будете ли вы так добры расплатиться с шофером? Я не решаюсь просить у Дональда денег!

Джейн со вздохом повела свою гостью наверх в ту комнату, которую она мысленно предназначала своей неожиданной посетительнице.

– Обычно я не прощаю людям, которые ненавидят меня, – сказала Марджори, бросая на кресло свое пальто. – Но в данную минуту я сознаю, что вы имеете право ненавидеть меня. Где же комната Дональда? – вдруг спросила она.

Джейн была смущена.

– Я, право, не знаю, – ответила она. – Ведь я даже не знала, что он останется здесь на ночь. Но в этом доме несколько спален для гостей, и я сейчас прикажу Анне приготовить комнату.

– Я спросила это просто потому, что хотела бы быть как можно дальше от него, – неожиданно заявила Марджори. – Он сегодня в очень плохом настроении, и я чувствую, что всю ночь наставлял бы меня на путь истины и бранил за необдуманный поступок. Вы еще слишком мало замужем, чтобы знать отрицательные стороны семейной жизни.

– Знаете ли вы, что Базиль был сегодня здесь? – неожиданно для самой себя сказала Джейн.

Она много бы дала за то, чтобы вернуть эти слова обратно, увидев впечатление, произведенное ими на Марджори.

– Базиль – здесь? – переспросила она. – Почему же он приезжал сюда? Ведь вы его, вероятно, не приглашали?

Джейн ничего не сказала на это и решилась, наконец, спросить:

– Вы что-нибудь знаете о Питере? – начала она. – Ведь вы знакомы с ним дольше, чем я. Неужели же правда то, что мне рассказал о нем Базиль? Я уже хотела спросить об этом Дональда, но просто не решилась задать ему прямо этот вопрос.

Джейн дрожала всем телом от волнения. Марджори взяла ее за плечи и силой усадила в кресло.

– В чем дело, Джейн? Что я могу знать о Питере? Быть может, это известие связано с посещением Базиля?

– Да, – ответила Джейн.

– Базиль рассказал вам что-то о Питере, не так ли?

Джейн кивнула головой и стала рассказывать прерывающимся от волнения голосом:

– Он сообщил мне, что отец Питера был сумасшедший… точно так же, как и его дед… И что вообще все члены его семьи ненормальные. Но есть еще что-то другое, Марджори, чего я не могу рассказать вам. Мне до сих пор казалось, что я совершенно равнодушна к Питеру, а теперь мне страшно…

– Вы боитесь Питера? – прервала ее Марджори.

– Нет, мне страшно за него, – промолвила Джейн, дрожа от волнения. – Не думаю, чтобы я действительно любила его, но… но мне так безумно его жаль!

Марджори ничего не сказала на это.

– Питер – сын сумасшедшего? – переспросила она после некоторого молчания. И затем добавила, – Быть может, он и есть Ловкач?

Эти слова заставили Джейн вздрогнуть от ужаса.

– Нет! Нет! Нет! – воскликнула она. – Неужели вы говорите о фальшивомонетчике?

– Ну да, именно о нем, – спокойно заметила Марджори.

Лишь теперь Джейн поняла, какую она сделала непростительную оплошность: она посвятила в свою тайну женщину, которая была ей глубоко несимпатична и которой она совсем не доверяла.

– Какое нелепое предположение! – она старалась говорить совершенно спокойным голосом. – Я лишь рассказала вам то, что мне поведал Базиль и что, несомненно, было вам уже известно.

Марджори обняла Джейн:

– Видите ли, я утешаю вас, хотя, в сущности, никогда не любила вас и чувствовала, что вы ненавидите меня. Вероятно, вам известно, что я давно уже безнадежно влюблена в вашего Питера?

Джейн послышались насмешливые интонации в ее голосе. Одно время ей даже показалось, что Марджори просто шутит.

– Вы искренне привязались к нему и жалеете его, а это первый шаг к любви, – продолжала Марджори. Она тяжело вздохнула, подошла к зеркалу и принялась подкрашивать губы.

– Значит, Базиль рассказал вам, – продолжала она резко. – Что ж, мне очень жаль бедного Базиля. Он такой забавный.

– Почему же вы жалеете его? – спросила Джейн.

– Потому что, – сказала Марджори медленно, с расстановкой, без малейшего волнения, – я думаю, что ему осталось недолго жить.

Джейн испуганно уставилась на нее.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что, если он рассказал Питеру и если Питер знает…

Джейн приготовилась услышать что-то необычайное, но Марджори не окончила фразу и громко рассмеялась. Вдруг она внезапно оборвала смех и наклонила голову, как бы к чему-то прислушиваясь.

– Я слышу внизу, в передней, шаги Дональда, – заметила она. – Вероятно, он думает, что я раскрываю вам тайны его пациентов. Пойдемте вниз, я хочу взглянуть на Питера. И не забудьте, что я безумно влюблена в него.

Хотя она сказала это шутливым тоном, но Джейн было не до смеха.

– Я вам не соперница! – сказала она.

Марджори окинула ее странным взглядом, значение которого ускользнуло от Джейн.

Ночью Джейн решилась написать отцу и рассказать ему всю правду. К счастью, в комнате ее оказалось много писчей бумаги, и она могла испортить с десяток листов, прежде чем написать обстоятельное, толковое письмо. Джейн была абсолютно уверена, что отец ее, возмущенный всем происшедшим, немедленно приедет и увезет ее с собой: ведь муж ее оказался фальшивомонетчиком, ему, быть может, грозит пожизненная каторга.

Глава 11

Был уже час ночи, когда Джейн, наконец, окончила письмо к отцу. Но, перечитав его, тотчас же сожгла в камине.

Она почувствовала невероятную усталость и, потушив свет, в ту же минуту уснула.

Сквозь сон она услышала стук в дверь – тихий, но настойчивый.

Джейн проснулась. Сердце ее учащенно билось.

– Кто там? – дрожа от волнения, спросила она.

– Я, Марджори, впустите меня.

В голосе молодой женщины слышался страх.

Джейн соскочила с кровати, открыла дверь и впустила ее.

– Закройте дверь. Заприте ее на ключ, – прошептала Марджори и ухватилась за Джейн. Руки ее были холодны, как лед.

– Что случилось? Чего вы так испугались? – спросила Джейн.

При свете лампы Марджори показалась Джейн необыкновенно бледной.

– Где вы разместили Дональда?

– Ему отвели комнату в другом конце дома, – ответила озадаченная этими вопросами Джейн.

Ей показалось, что Марджори вздохнула с облегчением.

– Если бы он услышал, что я здесь и мешаю вам спать своей болтовней, он непременно пришел бы сюда, а я не желаю видеть его, – объяснила она.

Джейн стало зябко, и она подбросила дров в камин. Она не знала, долго ли Марджори пробудет еще в ее комнате, но должна была сознаться, что в эту минуту, когда ей было почему-то жутко, она рада была даже ее обществу.

Марджори пододвинула к камину большое кресло и уселась, грея у огня озябшие руки.

– Вероятно, вы подумали, что я сошла с ума, когда спросила вас о Ловкаче? – неожиданно спросила она. – Надеюсь, что вы не рассказали об этом Питеру.

– Я мельком увидела Питера после нашего разговора, – ответила Джейн, стараясь говорить спокойно. – А у вас есть какие-нибудь догадки насчет Ловкача?

Марджори пожала плечами и ответила совершенно равнодушным тоном:

– Меня он просто интересует, потому что все только о нем и говорят. Во всяком случае, – добавила она, метнув быстрый взгляд на Джейн, – скоро его упрячут в тюрьму, и все тогда вздохнут свободно.

Джейн заметила, что молодая женщина произнесла последние слова с какой-то особенной ненавистью, как будто она лично была заинтересована в поимке преступника.

Марджори, со свойственной ей болтливостью, уже перешла на другую тему.

– Какой, однако, болтун этот Базиль! – воскликнула она.

– А вы давно его знаете? – спросила Джейн, скорее просто для того, чтобы поддержать разговор.

– О да, уже много лет, – ответила Марджори. – Ведь мы не всегда жили на Харлей-стрит. Вероятно, вы и не знаете, что когда-то у Дональда была лишь грошовая практика в южной части Лондона.

Джейн с удивлением слушала свою собеседницу, а та как будто находила удовольствие в разоблачении тайн прошлой жизни своего мужа.

– Дональд был замешан в каком-то темном деле, которое грозило окончательно погубить его карьеру, – продолжала она. – И тут вдруг ему улыбнулось счастье, и он нашел своего первого богатого пациента. О, не думайте, что это был Питер. Нет, это был некий таинственный господин Лукер, который страдал ипохондрией и всецело доверился Дональду. Отсюда и пошло наше благополучие. Я, конечно, не отрицаю достоинств Дональда как врача, но считаю, что он, главным образом, действует путем убеждения на психологию пациента. А это именно то, что требуется в богатом Уэст-Энде. Старые дамы теперь не могут обходиться без его медицинских советов, которые действительно замечательны. Он посылает всех пациентов в известные ему курорты. Раньше отправлял некоторых из них в Висбаден, но там они попали, к несчастью, на местного доктора, который вылечил их, и мы, таким образом, лишились части нашей практики. С тех пор Дональд никогда не посылает своих пациентов за границу.

Джейн все с большим и большим недоумением слушала болтовню своей гостьи. Казалось, Марджори разрушала один из столпов, на котором покоилось ее благополучие.

– Ведь Дональд – специалист по нервным болезням, не правда ли? – спросила, наконец, Джейн.

– Как я вам только что уже говорила, Дональд умеет говорить и убеждать, а это то, что требуется при нервных заболеваниях. Я подрываю вашу веру в Дональда, не правда ли? – усмехнулась она. – Однако…

Резкий пронзительный крик прервал ее. Обе женщины в ужасе переглянулись. Марджори вскочила на ноги. На лице ее был написан испуг.

– Что это за крик? – прошептала она.

Джейн бросилась к окну. Вечером прошел сильный дождь, но теперь небо было совершенно чистым и звездным. Кроме шелеста листьев, не было слышно ни звука. Вдали просвистел локомотив.

– Что это был за крик? – повторила Марджори, хватая Джейн за руку.

– Вероятно, это просто сова, – спокойно ответила Джейн.

Она снова сдвинула занавески и, поддерживая плачущую женщину, повела ее к кровати. Марджори забилась в истерике, и Джейн пришлось провозиться с ней около получаса, прежде чем та пришла в себя.

Внезапно Джейн показалось, что она услышала треск половицы на площадке лестницы. Тихонько подойдя к двери, она прислушалась; скрип не повторился.

– Как мне стыдно, что я напугала вас! – прошептала Марджори, придя в себя. – Я сама не понимаю, почему мне вдруг сделалось так жутко. Однако, как вы думаете, что это был за крик?

И, прежде чем Джейн смогла что-либо ответить, сказала:

– Несомненно, это был крик не совы, а сумасшедшего. Я припоминаю посещение дома умалишенных. Меня как-то повез туда Дональд.

В глазах молодой женщины засветился ужас.

Джейн подошла к окну и выглянула в сад. Уже начинал брезжить рассвет.

Казалось, постепенно ночные страхи Марджори исчезли.

– Я ужасно виновата перед вами. Из-за меня вы провели бессонную ночь. Однако я не согласилась бы еще раз ночевать в этом доме, даже если бы мне за это предложили все сокровища мира. Когда вы возвращаетесь в Лондон?

Джейн ответила в нерешительности:

– Кажется, сегодня Питер нанял комнаты в Рице.

Марджори взволнованно заговорила, не глядя на нее:

– Мне нужно будет обо многом переговорить с вами. Однако Дональд не должен знать о нашей встрече. Он не хочет почему-то, чтобы я дружила с вами. Иначе мы встречались бы с вами гораздо чаше. А теперь мне пора идти. Не можете ли вы проводить меня до двери моей комнаты?

– Неужели вы все еще боитесь? – с невольной улыбкой спросила Джейн.

– Вы не можете даже себе представить, как я испугалась, – промолвила Марджори.

Проводив ночную гостью, Джейн вернулась в свою комнату. Невеселые думы тревожили ее. Марджори показала ей Дональда совершенно в другом свете: исчезло все его обаяние как врача-специалиста, казалось, что речь шла о каком-то шарлатане. Ей страшно было думать, что здоровье Питера находилось в таких руках. Джейн уже не хотелось спать, и она села перед разгоревшимся ярким пламенем камином.

Неужели тот страшный крик, который они услышали среди ночи, был действительно криком умалишенного, как утверждала Марджори? А это значит, что…

Под влиянием мучившей ее мысли Джейн встала, неслышными шагами подошла к двери маленькой гостиной и тихо открыла ее. Пройдя через комнату, она вошла в спальню мужа: окно было открыто настежь, тяжелые портьеры, обычно закрывавшие его на ночь, раздвинуты; виднелась прислоненная садовая лестница.

Взглянув на кровать, Джейн увидела, что Питер лежал совершенно одетый – на нем был еще смокинг, в который он обычно переодевался к обеду. Осторожно, на цыпочках, она подошла вплотную к кровати и замерла от ужаса: его белая рубашка на груди была испачкана кровью. Рука, свисавшая с кровати, тоже была окровавлена. Такие же зловещие пятна виднелись и на его лице, крахмальный воротник весь был смят, а развязанный черный галстук висел на боку. Легкие лакированные туфли, которые Питер обычно одевал вечером, покрывал толстый слой еще не успевшей высохнуть грязи.

Джейн пришлось схватиться за кровать, чтобы не упасть при виде этой ужасной картины. И тут она заметила, что рядом, на ковре, валялся большой молоток. Машинально нагнувшись, Джейн подняла его. Он был весь в крови, вплоть до рукоятки. Джейн едва не выронила его, но сдержалась и машинально положила его на ночной столик.

– Питер! – в ужасе прошептала она. – Питер!

И стала с силой трясти его, но муж не просыпался. Он напоминал человека, усыпленного снотворным. Джейн решилась было, позвать кого-нибудь на помощь. Однако какая-то инстинктивная сила удержала ее: ведь человек, лежавший перед ней в таком ужасном виде, был ее муж, и их жизни были соединены неразрывными узами.

Теперь ей становился ясен смысл ужасного крика, который они слышали посреди ночи. Итак, в доме было совершено убийство. В этот страшный момент она увидела Питера в совершенно новом свете: она поняла его одиночество и беспомощность. Ведь у него не было ни одного настоящего друга, а женщина, которая только что говорила о своей безумной любви к нему, конечно, первая предала бы его. У нее перехватило дыхание при одной лишь мысли, что Питер был преступником. Теперь ничто не могло уже спасти его от законной кары.

Джейн закрыла дверь на задвижку. Затем снова попыталась разбудить спящего. Питер что-то пробормотал, но так и не открыл глаза.

Джейн боялась, что скоро уже вся прислуга будет на ногах. Тогда невозможно будет скрыть всего происшедшего. Чувство долга придало ей сил: дрожащими руками она сняла воротник и галстук. Убедившись в том, что кровавые пятна были только на смокинге и на рубашке, Джейн с невероятными усилиями удалось стянуть с него запачканную одежду. Затем она сняла с него туфли и унесла все это к себе в комнату.

Вскипятив воду в чайнике, всегда стоявшем у нее в комнате, и прихватив губку, она вернулась в спальню мужа. Дрожащими руками Джейн вымыла в тазу его испачканные кровью руки. Питер все это время лежал неподвижно и лишь один раз что-то пробормотал. Она нагнулась и услышала:

– Базиль! Свинья!

После этого он снова впал в беспамятство. Джейн, осторожно завернув молоток в бумагу, понесла его в свою комнату и бросила в камин. Она простояла около него до тех пор, пока деревянная ручка не сгорела дотла.

Теперь нужно было спрятать в надежное место испачканную одежду. Джейн поймала себя на мысли, что она действует так, как будто сама совершила преступление и хочет уничтожить его следы. Смокинг и рубашку она не смогла сжечь и потому, свернув их в узел, положила на дно своего чемодана.

Вернувшись в спальню мужа, Джейн вынула из шкафа другой смокинг и повесила его на спинке стула. Затем взяла из комода чистую фрачную рубашку и вдела в манжеты запонки, которые сняла с окровавленного белья. И тут Джейн вспомнила о лестнице, прислоненной к окну. Она с силой оттолкнула ее, и та упала на лужайку. Затем, задернув занавески и закрыв окно, она возвратилась в свою комнату и машинально опустилась на кресло возле камина.

Через полчаса вошла Анна и принесла ей чашку горячего чая.

– Как, миссис!.. Вы уже встали? – с удивлением сказала горничная.

Джейн заставила себя улыбнуться.

– Было бы грешно долго спать в такое чудесное утро, – заметила она.

Анна уже собралась уйти, но у двери обернулась и спросила:

– Простите меня, миссис… Вы ничего не слышали ночью?

Джейн готова была вскрикнуть. Сердце ее учащенно забилось. Однако она сделала над собой усилие и спокойным голосом сказала:

– Нет, ничего… А что случилось?

– Я слышала крик. Он напоминал вой большой дворовой собаки. Персон тоже слышал.

При этом сравнении дрожь пробежала по телу Джейн.

– И садовник тоже слышал, – продолжала Анна.

– Вероятно, это и был вой собаки, – заметила Джейн.

Она поспешно приняла ванну, оделась и спустилась вниз.

Делая вид, что прогуливается, Джейн дошла до лужайки, на которую выходили окна спален, и, увидев лестницу, оттащила ее подальше, на довольно большое расстояние. Это была нелегкая работа: лестница была большой и тяжелой. Она уже хотела возвратиться, как вдруг увидела садовника, который торопливо шел к ней. Вид у него был совершенно растерянный.

– Миссис!.. Миссис!.. – Закричал он прерывающимся от волнения голосом. – Там… лежит…

Джейн, хотя и догадывалась, что он скажет, но все же в ужасе отшатнулась.

– Рыжий господин, который был здесь вчера… Убит… – продолжал садовник.

Чтобы не упасть, Джейн прислонилась к дереву. Теперь ей все было ясно: Питер убил Базиля Хеля. Она вошла в дом и в передней встретила Дональда.

– Что случилось? – спросил он, увидев бледную Джейн.

Она не в силах была произнести ни слова, а только указала на садовника, стоявшего с растерянным видом в дверях.

Дональд позвал жену. Через несколько секунд Марджори спустилась вниз, кутаясь в халат.

– Побудьте с Джейн, – сказал Дональд и принялся расспрашивать садовника.

Но тот смог лишь рассказать, что по дороге к будке, расположенной около садовой стены, в которой хранились его инструменты, он натолкнулся на человеческую ногу, видневшуюся из-за куста, и что затем сделал ужасное открытие.

– Погодите! – вдруг воскликнул Дональд и бросился к Джейн. – Питер все еще у себя наверху?

Джейн покачала головой.

– Не знаю… Я не видела его…

– Пойдемте со мной, – сказал он и потащил ее наверх. – Вы идите в свою комнату, Марджори, – добавил он, обращаясь к жене.

– Я не желаю возвращаться в свою комнату, – упрямо ответила Марджори, – Я хочу знать, что произошло.

– Кто-то убит… в саду.

– Боже… Значит, тот крик… – начала Марджори.

– Какой крик? – перебил ее Дональд. – Разве вы тоже его слышали? Я думал, что вы спали. Этот крик разбудил меня. Право, вам лучше было бы вернуться в свою комнату.

Дональд произнес эти слова более мягким тоном. Это уже не было похоже на приказ.

– А я не хочу, – спокойным, но твердым голосом возразила она. – Почему я должна идти в свою комнату?

Дональд постучался в спальню Питера и, не получив ответа, хотел открыть ее. Однако дверь была заперта изнутри.

– Есть другой вход в его комнату? – спросил он Джейн.

Тут только она вспомнила, что сама заперла его дверь на задвижку. Джейн хотела было рассказать ему всю правду, но вовремя опомнилась.

– Да, можно войти через маленькую гостиную, – сказала она.

– Вчера вечером я дал Питеру успокоительное лекарство – он был в таком возбужденном состоянии… Но почему же он до сих пор спит? Вы не слышали, просыпался он ночью или нет?

Джейн покачала головой и последовала за доктором в спальню. Питер лежал все в том же положении, в котором ока оставила его. Одеяло закрывало его всего, до головы.

– Откройте занавески, – сказал Дональд и нагнулся над спящим.

Джейн услышала, как доктор вскрикнул.

– В чем дело? – спросила стоя в дверях Марджори.

– Ничего, – пробормотал Дональд.

А затем спросил, обращаясь к Джейн.

– Что с вашим мужем? Почему он так крепко спит?