Текст книги "Сержант сэр Питер (ЛП)"

Автор книги: Эдгар Ричард Горацио Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Патриция уже была наслышана о докторе Херзоффе.

– Что же, он живет в этом клубе?

– Не знаю, где он живет, вероятно, в отеле неподалеку. Превосходный человек с потрясающим чувством юмора...

– Это означает, что он смеется над твоими шутками и раньше не слышал эти бородатые анекдоты, папа... А в теннис он играет?

Хэнней ответил, что это вполне возможно.

После чая приятным вечером Пэт гуляла по саду. За живой изгородью пролегала дорога, которая до появления здесь мистера Хэннея не была дорогой в полном смысле этого слова. Именно здесь она видела в тот раз таинственного молодого человека, который пробудил в ней такой интерес. Она размышляла о том, что бы он ответил, пригласи она тогда его сыграть вдвоем в теннис, и была немного разочарованна тем, что не может проверить это.

Той ночью наступил переломный момент в происшествиях, имевших место в Честерфорде. Пэт находилась в приятном промежуточном состоянии между сном и бодрствованием, когда раздался пронзительный крик. Она села в постели и прислушалась. Откуда-то поблизости до нее доносились звуки: «тик-так, тик-так», и, несмотря на философское отношение к таким вещам, она вздрогнула. Часы смерти! Патриция слышала эти звуки и раньше, но совсем не так отчетливо. Снова раздался крик. Она потянулась за халатом и вскочила с постели. Через мгновение она была уже в коридоре.

Комната горничной находилась в конце коридора. Патриция толкнула дверь, но та оказалась запертой. Все же бессвязные звуки, исходившие изнутри, подсказали ей, что она не ошиблась.

Мистер Хэнней тоже услышал крик. Патриция обернулась, услышав, как он отодвигает защелку. Выйдя из своей комнаты, этот худощавый человек выглядел скорее раздраженным, чем испуганным.

– Какого черта здесь происходит? – спросил он.

Пэт не ответила, дергая за ручку двери горничной.

– Джойс! Джойс! Что произошло? Открой дверь!

Раздался звук поворачивающегося в замке ключа, и дверь открылась. Джойс, облаченная в ночную рубашку, стояла там, в испуге вытаращив глаза.

– О, мисс, я видела это! – выпалила она. – Видела так же ясно, как...

– Что ты видела?

Патриция прошла мимо нее в комнату и закрыла за собой дверь. Девушка опустилась на край кровати, закрыв лицо руками.

– Что ты видела? – вновь спросила Пэт.

Некоторое время горничная не отвечала.

– Кажется, оно прошло сквозь дверь, мисс, – глухо сказала она. – Но я запирала дверь перед тем, как лечь спать! Оно медленно прошло мимо меня и вроде как исчезло... и казалось, будто оно просто прошло сквозь стену...

– Это был дурной сон, – сказала Патриция, но ее сердце сжалось. Джойс решительно покачала головой.

– Нет, нет, мисс. Это был вовсе не кошмар. Все случилось точно так же, как и в рассказах других девушек. Я не спала, сна не было ни в одном глазу. Я бодрствовала точно так же, как вот сейчас.

Пэт призадумалась на секунду. Ей не стоило продолжать расспросы – страх только растет, подпитываясь воспоминаниями. Но свойственное ей любопытство взяло верх над благоразумием:

– Как оно выглядело?

– Ужасно безобразный человек. Внушающее ужас лицо бродяги, весь в лохмотьях, грязный... Он был ужасен... На руках у него была кровь, и она капала… капала, когда он шел!

Патриция растерянно посмотрела на нее, затем подошла к двери и открыла ее.

– Может мой отец войти?

Хэнней стоял по ту сторону двери.

– Джойс говорит, что видела призрак… бродяги или кого-то в этом роде. С кровью на руках.

– Что за чепуха! – прорычал мистер Хэнней. – Ей просто приснилось!

Горничная с упреком посмотрела на него.

– Это вовсе не чепуха, сэр, и я не спала.

Внезапно она вскочила с кровати, подошла к окну и, отодвинув шторы, выглянула наружу. Пэт увидела, как она отпрянула назад с выражением ужаса на лице.

– Смотрите!

Хэнней оттолкнул ее в сторону и, распахнув створчатое окно, высунул голову наружу. Мурашки пробежали по его спине, когда он ясно увидел человека – высокого и выглядевшего гротескно в лунном свете. Эта фигура бродила, издавая странные, жуткие звуки при ходьбе.

– Это он! – прошептала с дрожью в голосе Джойс. – Вы слышите? Это я слышала… и оно было совсем рядом, мисс!

На лице Хэннея можно было прочесть недоумение, а у Пэт – тревогу. Лицо горничной подергивалось от страха. Пэт размышляла с легкой злостью: «Должно быть, девушка находит и некоторое удовольствие в пережитом, – думала она. – По крайней мере, ей явно будет о чем рассказать друзьям».

– Я совсем не спала. Он подошел ко мне так близко, что можно было коснуться рукой... – кажется, горничная не собиралась (или не могла) перестать говорить о призраке.

– Как он выглядел? – спросил мистер Хэнней.

– Она уже рассказывала об этом, – нетерпеливо сказала Пэт.

Но Джойс не могла удержаться от того, чтобы повторить свой рассказ.

– Его лицо было ужасно! – она содрогнулась. – Как у мертвеца!

– Пойдем в библиотеку, – сказала отцу Патриция, а затем повернулась к горничной:

– Разбудите Питерсона и попросите его приготовить для вас какое-нибудь горячее питье.

Они оставили девушку сидящей на краю кровати, уткнувшись лицом в руки. Мистер Хэнней прошествовал в библиотеку, к своему любимому столу. Сидя на этом месте, он чувствовал уверенность и способность руководить любой ситуацией. Сейчас же сложилась ситуация, явно требовавшая руководства. Все же, по своему обыкновению, он ждал, что скажет его дочь. Сам он не привык действовать, так как нажил свое состояние тем, что всю жизнь находил слабые места в идеях других людей.

– Отец, нам нужно что-то сделать.

Никто не понимал этого лучше, чем мистер Хэнней.

– Итак, что же, по-твоему, я должен сделать? – спросил он.

Решение было очевидно, и Патриция предложила его.

– Сообщить в полицию.

– И превратиться в посмешище? – фыркнул ее отец. – Полиция, призраки! В жизни еще не слышал подобной чепухи! Неужели ты не понимаешь, что я уже подумал над этим и отмел этот вариант?

– Но что же тогда с этим делать? – прямо поинтересовалась Патриция. – Папа, так не может дальше продолжаться, это действует мне на нервы.

Это действовало и на нервы мистера Хэннея.

– Все это очень глупо, – сказал он и замолчал. Некоторое время он размышлял, склонив голову на руки.

– Тот человек, которого я повстречал в гольф-клубе... Профессор Херзофф, он очень известный ученый. Ты слышала о нем?

Патриция отрицательно покачала головой.

– Я тоже, – простодушно признал Хэнней. – Это очень странно, но мы с ним говорили о привидениях. Я не знаю, с чего мы завели разговор на такую тему, но он верит в них.

Пэт уставилась на отца.

– Взрослый человек и верит в привидений?

– Взрослый и верит в привидений, – подтвердил Хэнней. – Я схожу за ним утром. Он поможет нам посмотреть на ситуацию с новой точки зрения.

Уже не первый раз мистер Хэнней откладывал решение проблемы – каждый раз что-то будет предпринято, но завтра. Пэт вздохнула.

– Нам нужна новая кухарка. Это третья, что ушла за последние две недели. Нужно признать, они видели нечто ужасное.

– Я не верю в это, – раздраженно ответил Хэнней. – Это все не более чем фантазии. Призраки – чушь! Часы смерти – вздор!

Патриция подняла палец, призывая к тишине. Где-то совсем близко отсчитывали время часы смерти. Ритмично, громко, зловеще.

***

Мистер Херзофф (как правило, он протестовал против того, чтобы его называли профессором) был человеком среднего роста, сухощавого телосложения, с тонкими чертами. Его волосы были седыми, а вытянутое, чувственное лицо – почти бесцветным. За роговыми очками скрывались темные глаза, пристальный взгляд которых мог привести в крайнее замешательство.

В гольф-клубе большинство считало его богатым человеком. Он небрежно упоминал о своем маленьком домике в Вайсельдорфе, но по тому, как он о нем говорил, можно было предположить, что это не домик, а порядочных размеров замок.

Будучи членом клуба в течение многих лет, он появлялся там время от времени; к его последнему приезду штат клуба почти полностью сменился. Он хорошо играл в гольф, был спокойным и непритязательным, но в то же время с авторитетным видом мог беседовать практически на любую тему, от экономики до охоты.

Мистер Хэнней нашел в нем особенно понимающего слушателя, когда со смущением и понятным колебанием заговорил о сверхъестественных вещах.

Профессор должен был прийти и осмотреть дом. Мистер Хэнней гордился Честерфордом и никогда не уставал показывать его гостям. Увы, большинство из них уходили не особенно впечатленными. Мистер Херзофф же, напротив, увидев дом снаружи, отметил определенные удачные особенности архитектуры, которых не замечал даже ее создатель. Мистер Хэнней с толикой гордости сам водил гостя по дому. Наконец, они пришли в гостиную, и впрямь обладавшую изрядным очарованием благодаря особому вниманию ее оформителя к деталям – это не преминул отметить мистер Херзофф.

– Если я могу выразить свое мнение, то это очень красивый дом, – заявил мистер Херзофф.

Хэнней согласился с ним.

– Отделка стен была сделана еще герцогом... что ж, я позабыл его имя, но, в любом случае, он был герцогом, и у него был замок во Франции. Мне не раз предлагали сдать его, но нет, сэр! Месяц назад сюда даже приезжал человек из Лондона и предлагал мне самому назначить цену.

– Могу понять, почему вы отказались от подобных предложений, – вежливо сказал Херзофф, дожидаясь обещанного рассказа. – Вы говорили, что ночью тут что-то произошло?

Мистер Хэнней тяжело вздохнул.

– Я собираюсь рассказать вам об этом. Здесь происходят какие-то странные вещи. По крайней мере, со слов слуг. Я говорил им, что часы смерти – не более чем чепуха. Все это попросту жук, поселившийся где-то в деревянных панелях; он издает такие звуки, чтобы привлечь внимание самки.

Мистер Херзофф улыбнулся. Он был наслышан о подобных жуках.

– Отсюда и пошла вся эта неразбериха, – продолжал Хэнней. – Они думают, что этот стук предвещает чью-то смерть. Это всего лишь суеверие. Одна-две истерички могут раздуть из такой мелочи невесть что.

Мистер Херзофф, казалось, был весьма заинтересован.

– Что они слышали? Или, может, что-то видели? – спросил он.

Мистер Хэнней объяснил:

– Поймите: я в это не верю. Наверное, они оставили радио включенным на ночь. Они слышали голоса – будто бы кто-то ссорился. Старая кухарка видела человека, гуляющего по лужайке. Вероятно, какой-то бродяга искал место для сна. Прошлой ночью горничная снова его увидела.

Мистер Херзофф нахмурился. Его темные глаза впились в хозяина дома. Видимо, он был впечатлен.

– Они слышали ссору – это были мужской и женский голос? Странно. Странно, – повторил он. – Это очень странно.

– Но почему? Что вы имеете в виду? – спросил встревоженный Хэнней.

Профессор не спешил с объяснением своих слов. Он задал еще пару вопросов. В котором часу слуги слышали ссору? Получив ответ, что это произошло в одиннадцать часов, он вздрогнул.

– Это имеет какое-то значение? – забеспокоился мистер Хэнней.

– Нет, – медленно ответил гость. – Но я хотел бы побывать здесь в это время, в одиннадцать вечера.

– Вы действительно этого хотите? – нетерпеливо спросил Хэнней. – Я надеялся, что вы предложите нечто подобное. Я распоряжусь, чтобы ваши вещи перевезли сюда из отеля.

Мистер Херзофф заколебался на долю секунды.

– Вы бы оказали мне этим услугу, – продолжал Хэнней. – Скажу вам правду, мистер Херзофф: все эти разговоры о призраках и голосах заставляют меня... ммм... волноваться.

Херзофф задумчиво посмотрел на него.

– Я не хочу, чтобы у вас создавалось впечатление, будто я специалист в оккультных делах, я всего лишь немного баловался такими вещами, как и любой другой ученый. В общем-то, все эти случаи с призраками легко объясняются. Либо кто-то пытается одурачить вас, либо кто-то говорит вам неправду. Но если вы сами видели призрака, это другое дело, хотя окончательно также ни о чем не говорит. Если вы думаете, что ваша дочь не станет возражать против моего присутствия...

– Напротив, она будет рада, – сердечно перебил его Хэнней.

***

Пэт отправилась за покупками в Марлоу. Когда она подъезжала к Квэрри-Хилл, с Хэнли-роуд на трассу неожиданно выскочил небольшой спортивный автомобиль. Девушка круто свернула влево и резко затормозила. Она покраснела от негодования, не принимая во внимание, что и сама ехала с превышением скорости.

Питер Данн, а именно он вел этот спортивный автомобиль, остановился в нескольких дюймах от ее автомобиля и с упреком посмотрел на девушку.

– На дорожном знаке сказано, что здесь положено ездить медленно, – сказала негодующая Пат. – Вы что, читать не умеете?

Питер покачал головой.

– Нет, я умею делать буквально все что угодно, только не читать, – спокойно ответил он.

Девушка все еще задыхалась от гнева и размышляла о том, как вышло так, что в нескольких шагах от нее сейчас сидит таинственный молодой человек, постоянно появляющийся возле ее дома. Это пробуждало в ней интерес.

– Вы могли меня убить! – выпалила она.

– Я и себя мог убить, это не менее важно, – возразил Питер. Его грубость и наглость снова заставили девушку задохнуться от возмущения.

– Как мило с вашей стороны! – Патриция, с трудом стараясь оставаться вежливой.

– Сожалею, что напугал вас, – ответил Питер, и это было невыносимо.

– Я не напугана! Дайте задний ход, чтобы я смогла продолжить поездку.

Питер не сделал ни малейшей попытки сдвинуться с места.

– Разве вы не сможете проехать без того чтобы я сдал назад? – спросил он с невинным выражением лица.

– Неужели вы не видите? – в крайнем раздражении спросила девушка.

Питер кивнул.

– Ну, так сделайте же это, пожалуйста!

И вдруг Питер задал странный вопрос:

– Вы не мисс Патриция Хэнней?

– Да, так меня зовут, – холодно ответила девушка.

– Господи! Какая удача! Вы единственный человек в мире, которого я хотел бы встретить! Меня зовут...

– Знать не желаю, как вас зовут, – гордо оборвала его девушка.

– Меня зовут Питер, – снова начал он.

– Я просто в восторге, – ответила девушка. – Дадите вы задний ход?

Питер сделал отчаянный жест.

– Могу я кое в чем вам признаться? Это мой новый автомобиль, я еще не ознакомился как следует с его устройством. Знаю только газ и тормоз.

Патриция с подозрением посмотрела на Питера.

– Да, понимаю, звучит неправдоподобно. Да это и неправда, но прежде чем я отъеду, я хочу спросить у вас еще кое о чем и, прежде всего, извиниться перед вами за то, что так напугал вас.

– Если вы думаете, что я испугалась такого... – тут Патриция запнулась.

– Ну что же вы, говорите, – сказал он вежливо. – Не жалейте моих чувств, назовите меня чурбаном – вы ведь это хотели сказать?

– Нет, – язвительно сказала девушка и оглянулась.

Позади остановился автомобиль, ожидающий возможности проехать.

– Мы создаем пробку.

Но Питеру это было безразлично.

– Держу пари, – спокойно продолжал он, – вас не испугает ничего: ни лихач на дороге, ни столкновение, ни призраки...

Он остановился, пытливо всматриваясь в ее удивленное лицо.

– Что вы имеете в виду, говоря о призраках? – спросила она, слегка напряженно. – Вы знаете что-то?

Питер пожал плечами.

– Как-то недавно ночью я был в лодке, и тут к реке прибежала одна из ваших служанок с воплями о призраках.

Девушка ничего не ответила, просто взглянув на него.

– Позволите мне проехать? – в конце концов, спросила она.

Питер сдал назад, освободив проезд, и машина девушки умчалась вперед по направлению к Квэрри-Хилл. Питер же ехал неторопливо, и когда он достиг вершины холма, машина Патриции уже скрылась из вида.

Итак, что это был за человек? Она была не уверена в своих предположениях. Обычно Пэт легко разбиралась, что представляет собой тот или иной мужчина, тем более молодой, но этот не поддавался классификации. Он не был ей неприятен, но его самоуверенность ее возмущала, заставляя чувствовать себя глупо, как если бы она уступала ему.

Подъезжая к Честерфорду, она увидела незнакомца, стоявшего рядом с ее отцом на крыльце. По описанию она сразу же узнала в нем знаменитого Херзоффа. Ее отец представил его.

– Боюсь, воспользовавшись гостеприимством вашего отца, для вас, мисс Хэнней, я стал нежданным гостем.

Патриция улыбнулась профессору.

– Не таким уж нежданным. Мы рады видеть вас. Надеюсь, что вы не умрете от несварения желудка, ведь новой поварихи не будет еще два-три дня.

Херзофф как раз собирался уходить, когда приехала Патриция. Он отправился в гостиницу за своими вещами. Патриция подумала, что даже не знай она, кто он, и то поняла бы, что он ученый. Ей казалось, что он выглядел он именно так, как должен выглядеть ученый.

– Замечательно, что он будет гостить у нас, но почему он хочет остаться прямо сейчас? – спросила она. – Кстати, он играет в теннис?

Отец покачал головой.

– Боюсь, что нет. Но главное то, что он очень заинтересовался историей с призраком!

Патриция поморщилась и вошла в дом.

– Он тоже знает обо всем этом происшествии?

– Почему тоже? – непонимающе поднял брови Хэнней, и Патриция рассказала ему о своем приключении.

– Не знаю, кто этот молодой человек, но, очевидно, слухи о том, что у нас тут завелись призраки…

– Не говори «завелись призраки», – раздраженно сказал мистер Хэнней. – Звучит так, будто бы у нас завелись тараканы.

– Они хуже тараканов, – возразила Пэт. – Он слышал об этом, этот молодой человек.

– Кто он? – поинтересовался мистер Хэнней.

Патриция нетерпеливо вздохнула, снимая перчатки.

– Не знаю, папа. Обычный молодой человек. Довольно дерзкий. Хотя нет, я бы так не сказала, не дерзкий… но какой-то необычный.

– Он живет где-то недалеко?

Патриция решила сменить тему:

– Что ты рассказал мистеру Херзоффу?

Ответ ее отца был расплывчат: он рассказал о голосах каких-то разговаривающих людей, о часах смерти...

– Ты рассказал о том, как на лужайке нашли мертвую собаку? – тихо спросила она.

Мистер Хэнней поморщился: этой темы он не касался. Он купил собаку, полицейскую ищейку, и та умерла при весьма необычных обстоятельствах. Хиггинс, новый дворецкий, был единственным очевидцем, но его показания подтверждал труп собаки на лужайке. Хиггинс как раз вошел в комнату; это был человек меланхоличного вида, имевший слабость убирать не выпитые напитки и чистить вещи, не нуждавшиеся в чистке.

– Вы видели это, Хиггинс?

– Да, видел, мисс. Вы ведь говорили о собаке, сэр? Не хочу увидеть еще раз что-то подобное.

– Пса могли отравить, – предположил Хэнней.

Хиггинс печально покачал головой.

– Но, сэр, кто бы мог отравить его? Я видел его, он вышел на лужайку, в лунном свете его было хорошо видно. А потом я увидел женщину в белом, которая вышла из-за деревьев и вроде как подняла руку. Старый пес начал выть и сразу же упал.

Хиггинс вынул платок из кармана брюк и весьма аккуратно вытер лоб.

– А минутой позже, сэр, – внушительно продолжил он, – я услышал часы смерти, и прямо в моей комнате, а там нет никаких деревянных панелей.

– Но почему я не видел ничего такого? – раздраженно спросил Хэнней, и на лице Хиггинса появилось огорченное выражение.

– Сэр, если мне дозволено предположить, вы, вероятно, спали и потому не смотрели в окно. А если вы спали и не смотрели в окно, стало быть, не могли ничего увидеть. Я говорю из своего опыта; но я видел это, сэр. – Он стал очень серьезен. – Я служил в лучших семьях страны и нигде не видел ничего подобного.

Хиггинс оглянулся через плечо, как будто бы опасаясь, что за ним наблюдает сверхъестественное существо.

– Дом с привидениями, сэр, – добавил он, понизив голос.

– Ничего подобного! – отрезал Хэнней. – Я понаблюдаю и посмотрим, что произойдет.

Хиггинс вздохнул, собирая стаканы на поднос и покачивая головой.

– Вы ничего не увидите, если вы будете спать, сэр, таков мой опыт, – сказал он.

– Я непременно буду бодрствовать, будьте спокойны, – мрачно сказал Хэнней. – Приготовьте спальню для профессора Херзоффа. Он останется у нас на ночь.

Когда Хиггинс ушел, Хэнней продолжил разговор с дочерью:

– Часы смерти, моя дорогая, как я уже объяснял...

– …это маленькие жуки, подающие сигналы своим подружкам, – Пэт тяжело вздохнула. – Я все об этом знаю, мы проходили биологию в школе.

***

Патриция встретилась с новым садовником после обеда. Для нее было не впервой встречать странных людей, работающих в доме. Это было не столь большой проблемой в сравнении с тем, что слуги появлялись у них утром, а к вечеру уже бесследно исчезали.

Она прошла мимо великана, работавшего мотыгой на краю лужайки. Он улыбнулся и кивнул ей. Выглядело это не слишком приятно; у него были широкие плечи и необычайно круглая голова. Черты у него были неправильные, к тому же дополнявшиеся самым большим и уродливым ртом, который Патриции только доводилось видеть у человека.

– Вы новый садовник? – спросила она. Он снова ухмыльнулся:

– Ага, мисс, я. Меня Стэнди зовут, я тут новичок, так что извиняйте.

Пэт вспомнила, что в доме уже два или три дня не было цветов, и сказала об этом садовнику. В нем было что-то такое, что не понравилось ей. Он же глазел на нее с неприкрытым восхищением. В его поведении проявлялась такая наглость, что это рассердило девушку.

– Не пойму, зачем им цветы, когда у них есть вы, мисс, – сказал он с неуклюжей галантностью. – Я наверняка не смогу вырастить что-то столь же прекрасное, как вы.

Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. Это было нечто новое для нее и вместе с тем не особенно приятное.

– Пойдите в дом и узнайте у горничной, какие цветы она хочет, – холодно приказала она.

Садовник не двинулся с места. Он стоял, опершись на мотыгу, по-прежнему пожирая девушку взглядом светлых глаз.

– Схожу через минутку, заодно и чаю выпью, – сказал он.

– Идите сейчас, – приказала Патриция, и он неохотно подчинился. Пэт сказала себе, что подобного следует ожидать, раз им приходится нанимать кого попало. Наверное, это был помощник садовника, решивший воспользоваться возможностью занять место, которое в обычных условиях было для него недостижимо.

От лужайки до изгороди, что окружала западную границу участка, было всего несколько метров. Пэт не знала, что за ней скрывается зритель, пока не услышала тихий смех позади себя. Она быстро обернулась. За изгородью стоял тот самый молодой человек, назвавшийся Питером.

– Вот так тип, – сказал Питер. – Настоящий пещерный человек!

Придя в себя от изумления, девушка холодно взглянула на Питера.

– Он был очень дерзок. Кажется, грубость приобретает характер эпидемии.

– И я тоже заражен этой болезнью? – улыбнулся Питер. – Но я меньше всего хочу показаться дерзким. Как его зовут?

Девушка пристально взглянула на него, и в ее взгляде не было поощрения.

– Я не справлялась о его визитной карточке, – ответила она. – И в любом случае вы не смогли бы прочитать, вы же не умеете, – ехидно добавила она.

Питер снова улыбнулся.

– Это была просто маленькая шутка. В свое время я должен был пояснить. Все мои шутки требуют пояснения. На самом деле, я довольно хорошо читаю.

Патриция кивнула.

– Там, на воротах, через которые вы прошли, есть табличка, – многозначительно сказала она.

– Знаю, – ответил Питер. – На ней написано «Частная собственность. Не входить». Думаю, излишне резковато написано, есть в этом что-то грубое.

По какой-то причине Патриция почувствовала раздражение, хотя и осознавала, что это не обосновано.

– Вам повезло, что не повстречались с псом… – начала она.

– Ваша собака была бы счастлива, будь она в состоянии повстречать меня. Ведь насколько я знаю, ваш пес умер при драматических обстоятельствах, а именно повстречавшись с призраком.

– Кто вам рассказал об этом? – удивилась Пэт.

– Как говорят французы, je sais tout[10]10
  Я знаю все (фр.)


[Закрыть]. На самом деле, я очень заинтересовался вашим делом, мисс Хэнней. Знаю, это скверно с моей стороны, но я не могу узнать слишком многого о вас. Вот если бы я смог поговорить с вами хотя бы десять минут…

– Как ни странно, я не хочу разговаривать с вами ни минуты, – отрезала Патриция.

Девушка заметила, что Питер смотрит не на нее, и обернулась. Стэнди, новый садовник, вышел из дома и шел к ней.

– Это не странно, это бесчеловечно, – ответил Питер. – Вам должно быть стыдно.

– Это все, что вы можете сказать? – сухо спросила Пэт.

– У вас гость, не так ли? Он переодевается к обеду, один из старых австрийских аристократов.

Патриция практически развернулась, чтобы уйти, но это было не так просто – у нее возник соблазн продолжить разговор.

– Садовник возвращается, может, вы захотите поинтересоваться у него, что он надевает к обеду.

Она увидела, как лицо Питера омрачилось.

– Нет, не думаю, что стану дожидаться возвращения вашего пылкого поклонника, – ответил он. – Возможно, мы встретимся еще раз.

– Надеюсь, что нет, – ответила она.

Девушка немного удивилась тому, что возвращение садовника заставило Питера уйти так быстро. Но чем его так интересовал Честерфорд?

Ближе к вечеру она снова встретила его. В западной части имения участок земли спускался к реке, и тесным рядом росли сосны. Еще до того как мистер Хэнней принялся усовершенствовать свое имение, здесь стоял деревянный сарай; сейчас он использовался для хранения газонокосилки и прочих садовых инструментов. Питер стоял возле него, разворачивая носком ботинка большую кучу земли, сваленную там. Патриция ненадолго засомневалась, а затем решила подойти к нему. Однако Питер заметил ее приближение и исчез за то время, пока она обходила большой куст рододендрона, скрывший его от ее глаз.

Питер очень заинтересовался этой кучей земли, а также следами от колес, которые вели от хижины. Он попытался открыть дверь, но она была заперта на засов и висячий замок.

Питер вернулся к своей машине, припаркованной на объездной дороге, и уехал. Этим утром он наводил справки о последней уволившейся кухарке. Сейчас она гостила у родственников на Ридинг-роуд. Это была спокойная полная женщина, вовсе не желавшая обсуждать своего последнего работодателя. Но, в конце концов, Питер разговорил ее.

Ей нравился мистер Хэнней, она считала Патрицию «милой молодой девушкой», но в самом Честерфорде она находила мало приятного.

– Я не против грабителей и бродяг, – сказала она, – но все это брождение по ночам меня беспокоило. Завывания и крики, какая-то борьба на лужайке – нет, сэр, это дошло до того, что я не смогла спать.

Она верила в часы смерти, ведь кончина ее собственной матушки когда-то была предсказана. Она слышала это загадочное тиканье, и картина неожиданно упала со стены без какой-либо определенной причины.

– Какие еще звуки вы слышали по ночам? – поинтересовался Питер.

Кухарка слышала какой-то глухой стук, смутный, как она сказала, будто бы кто-то копал. А однажды утром, когда она спустилась на кухню, то обнаружила дверь взломанной. На чистом до того полу были следы грязных ног. Но кто бы это ни был, он позабыл ключ.

– Ключ? – перебил ее Питер. – Какой ключ?

Бывшая кухарка широко улыбнулась.

– Хотите на него посмотреть?

– Так он у вас? – нетерпеливо спросил Питер.

Она забрала его с собой, как сувенир на память о пережитом волнении. Она вышла из комнаты и вернулась со старомодным ключом в руке. Он был ржавым, но недавно вычищенным.

– Все равно он не подходит ни к одной из тамошних дверей. Мы установили эти патентованные маленькие замки – как же они называются? – те, к которым подходят плоские ключи. Йельские замки, да. Я хотела отдать его мистеру Хиггинсу, новому дворецкому, но забыла.

– Вы не возражаете, если я возьму ключ на день или два? – спросил Питер.

Та засомневалась:

– Я не знаю, могу ли я так поступить. Ведь он может отпирать чью-то дверь, и я чувствую ответственность.

В конце концов, Питер уговорил ее и ушел, забрав с собой ключ. Впрочем, этот ключ, подумал он про себя, может и не оказаться ключом к этому делу.

Вернувшись в свою комнату, Питер тщательно осмотрел ключ. На нем не было никакого указания на создателя. Фактически, по форме ключ походил на ключ к старому замку из тех, что сейчас уже не устанавливают. Вдруг Питеру в голову пришла идея, и он даже подскочил – этот ключ вполне мог бы подойти к замку, что когда-то устанавливал мистер Диггин.

***

Профессор вернулся после обеда. Патриция была несколько удивлена, узнав, что он переодевается к обеду. Для нее это было необычно – и Пэт, и ее отец переодевались, только выходя куда-нибудь из дому. Девушка поспешила сменить платье, чтобы соответствовать привычкам гостя.

С момента прибытия мистер Херзофф проводил время, внимательно осматривая все комнаты, в том числе комнату самой Патриции. Затем он так же тщательно осмотрел имение, однако за ужином он не предложил никакой новой разгадки. Пэт, чувствительная к такого рода мелочам, была довольна тем, что он похвалил приготовленный ей ужин. Мистер Херзофф стал лучшим гостем из тех, что у них бывали. Ему понравилась его комната – он считал, что из нее открывается прекрасный вид. Его присутствие в доме имело, по меньшей мере, одно приятное последствие – в ту ночь ни один посторонний звук не нарушил тишину в доме, и даже часы смерти хранили молчание.

Тем утром Питер Данн долго разговаривал по телефону, но еще больше времени он разговаривал сам с собой. Он прогуливался по многолюдным улицам Мейденхеда и остановился перед букинистической лавкой. Ее книжные полки были уставлены литературными шедеврами былых эпох. Питер обратил внимание на толстый том и улыбнулся, увидев, что книга озаглавлена как «Правила этикета для молодых леди». Она стоила два пенса, и Питер сунул тяжелый том под мышку, еще не зная, чем может обернуться его шутка.

А закончилась она, как выяснилось позже, необычно: после обеда Питера внезапно охватил приступ паники, и главным предметом его беспокойства служила стройная фигура девушки, которая по некой причине стала так важна для него.

Весь день он провозился со своим делом, и только перед закатом вышел из дома с громоздкой книгой в кармане. Подождав, пока стемнеет, он подошел к «Диггинс Фолли». Силуэт огромного дома уродливо выделялся на фоне вечернего неба, когда Питер подъехал к нему на автомобиле и осторожно подошел к дому.

Вынув из кармана ключ, полученный от кухарки, Питер вставил его в замок таинственной запертой двери. Его сердце забилось сильнее, когда ключ повернулся, и дверь открылась от толчка руки. Вопреки ожиданиям дверные петли не заскрипели. Это его порядком заинтересовало; он остановился, чтобы осмотреть дверь с помощью фонарика, и увидел, что петли недавно были смазаны маслом.

Питер подождал, внимательно прислушиваясь, но не услышал ни звука за исключением шума, создаваемого испуганными его появлением крысами. Целые поколения крыс родились и жили в этом старом, заброшенном доме. Каждый шаг Питера заставлял очередного грызуна броситься в укрытие.

Питер обошел весь первый этаж, комнату за комнатой, но ничего не нашел. Он поднялся по скрипящей лестнице и осмотрел три маленькие комнаты на втором этаже. Они были пусты. Дверь четвертой комнаты оказалась запертой.