Текст книги "Сержант сэр Питер (ЛП)"

Автор книги: Эдгар Ричард Горацио Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Питер вынул из внутреннего кармана небольшой кожаный чехол и достал из него отмычку. Он вставил ее в замочную скважину, и что-то щелкнуло в ней. Питер повернул ручку и вошел в комнату.

В ней определенно кто-то жил: здесь был стол, на котором стояли три пустые фарфоровые чашки и пара тарелок. В шкафу Питер нашел два новеньких пустых чемодана. Продолжив поиски, Питер сделал ошеломительное открытие: он сумел открыть запертый шкаф и нашел в нем три крупнокалиберных автоматических пистолета, завернутых в промасленную бумагу. Там же с ними хранились шесть коробок с патронами. Питер упаковал пистолеты обратно, снова закрыл шкаф и вышел из комнаты, заперев за собой дверь. Он не вернулся в свою машину, а перепрыгнул через ограду, отделявшую участок мистера Хэннея от пустующего соседнего дома.

Питер знал, что шансы случайно увидеть Патрицию невелики, разве что он вошел бы в дом и спросил о ней, но последнего делать ему как раз не хотелось.

Когда он проходил за соснами, ему показалось, что он заметил какого-то человека, идущего по лужайке к калитке. Питер поспешил спрятаться за деревьями, но, вероятно, тот человек увидел его, так как он остановился. Питер скорее чувствовал, чем видел, как он смотрит в его сторону.

Питер Данн видел свет в окне столовой. Очевидно, ужин был окончен. Сыщик сел на срубленное дерево и стал терпеливо ждать развития событий.

Той ночью в Честерфорде ощущалась напряженная атмосфера, и слуги чувствовали это. Патрицию одолевали дурные предчувствия, которых она не могла ни понять, ни проанализировать. Когда Джойс попросила разрешения остаться на кухне с Хиггинсом, Пэт притворилась, что не понимает, почему девушка предпочла компанию этого скучного человека комфорту своей маленькой комнаты.

– Я предполагаю, она все еще напугана тем, что произошло в ее комнате прошлой ночью, – сказал профессор после того, как служанка ушла. – Этот человек, прошедший через комнату… Кстати, дверь была заперта?

Пэт кивнула.

– Но окно оставалось открытым.

– Оно слишком мало, чтобы через него можно было пролезть, – заметил Хэнней.

В этот момент в комнату вошел Хиггинс. Он выглядел взволнованным.

– Простите, сэр, этим вечером вы ожидаете еще одного гостя?

Хэнней покачал головой.

– В чем дело? – быстро спросила Пэт.

– Какой-то человек бродит возле дома с тех пор как стемнело, – пояснил Хиггинс. – Увидев меня, он спрятался за деревом.

– Когда это произошло? – спросил Хэнней.

– Около пяти минут назад. Я тогда подумал, что уже видел его в сегодня утром – ведь это он разговаривал с вами в саду, мисс.

Патриция почувствовала, что краснеет, и рассердилась.

– Кто-то разговаривал с тобой в саду утром? – нахмурился Хэнней.

Пэт кивнула.

– Да, это был тот человек... Питер. Я уже рассказывала тебе о нем.

Речь Патриции была несколько бессвязной.

– Но это же нелепо, Хиггинс. Не может быть, чтобы он был здесь сейчас. С чего бы ему приходить сюда?

Чуть погодя Патриция извинилась и ушла в свою комнату.

Мистер Хэнней посмотрел ей вслед.

– Я никогда не видел ее такой, – медленно сказал он, но профессора, судя по всему, не заинтересовало необычное поведение мисс Патриции.

После того как за ней закрылась дверь, он еще долго просидел, сложив вместе кончики пальцев и разглядывая ковер.

– Вы не возражаете против абсолютно откровенного разговора, мой друг? – наконец спросил профессор.

Мистер Хэнней был готов к разговору начистоту.

– Вы говорили, – медленно продолжил Херзофф, – что вам предлагали сдать дом в аренду. Так почему бы вам не сдать его и не уехать на месяц-другой?

Хэнней рассердился:

– Только из-за каких-то глупых женщин...

Херзофф жестом перебил его.

– Ваш дворецкий, Хиггинс, не женщина и вовсе не глуп. И я, ученый, тоже не глуп. Мистер Хэнней, я уже говорил вам, что признаю возможность и свидетельства неких спиритических феноменов, и вовсе не из суеверия.

Внезапно профессор поднял руку.

– Слушайте! – прошептал он.

Где-то в отдалении тикали часы смерти, медленно и ритмично. Херзофф подошел к стене и прислушался.

– Это здесь, – сказал он.

Он пересек комнату и приложил ухо к панели на противоположной стене.

– А также здесь, – сказал он.

Затем он развернулся и взглянул на испуганного хозяина.

– Это не жуки, мистер Хэнней, – медленно сказал он и посмотрел на свои наручные часы. – Как я понял, это начинается примерно в такое время.

Хэнней сглотнул.

– Что вы имеете в виду? – спросил он дрожащим голосом.

Херзофф вернулся к нему, придвинул стул к круглому столу, находившемуся в центре комнаты, и сел.

– Вы помните – или, если не помните, то слышали об убийстве, случившемся на соседнем участке. Вас тогда здесь не было, но слухи должны были дойти до вас.

Хэнней кивнул.

– После нашего разговора я навел справки, – продолжал профессор, – и многие поговаривают, что та нищенка была убита не там, где потом нашли ее тело, а где-то здесь. И это убийство, на мой взгляд, связано с теми странными явлениями, о которых вы слышали и которым сами были свидетелем.

Хэнней почувствовал, как холодная дрожь пробежала по его телу, но в то же время в комнате было так жарко, что ему пришлось вытереть со лба проступивший пот.

Профессор вынул из кармана небольшую стопку бумаг. Это были машинописные записи.

– Я приведу все факты по этому делу, – начал он. – Пришлось немало потрудиться, чтобы собрать их...

…А наверху, в своей комнате, Патриция писала уже второе письмо. Ее маленький стол располагался возле окна, выходившего в сад. Вдоль стены от столика до самой двери стояли полки с книгами.

Пэт надписывала адрес, когда стук камешков, брошенных в окно, заставил ее подпрыгнуть на месте от неожиданности. Сперва она замерла от испуга, а затем, отдернув занавески, распахнула окно. Внизу она увидела силуэт, в котором без труда узнала недавнего знакомого.

– Как вы посмели! – нервно сказала она. – Если вы не уйдете прочь, я позову отца!

– Мне хотел увидеть вас, – сказал Питер серьезным тоном. – Это очень важно.

Девушка постепенно приходила в себя.

– Уходите, – сердито приказала она, – или я позвоню в полицию.

Она не увидела появившуюся на лице Питера улыбку.

– Боюсь, вы обнаружите, что проводка отключена, – сказал он. – У меня здесь есть кое-какие инструменты. – Питер вынул из кармана нечто, напоминающее часы. – Я потрудился кое-что проверить…

Все это показалось Патриции китайской грамотой.

– Что вам нужно?

– Я хочу поговорить с вами. Вы спуститесь?

Она покачала головой.

– Тогда позвольте мне подняться к вам. Клянусь, что не причиню вам никакого вреда и никоим образом не обижу вас.

– Не говорите глупостей!

Пэт на мгновение задумалась, а затем сказала:

– Подойдите к входной двери и постучите. Я спущусь и поговорю с вами в столовой.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался Питер. – Я никогда не встречаюсь с леди в столовой, это неромантично. Позвольте мне подняться.

И тут она вспомнила:

– Кто вам сказал, что проводка перерезана?

– Я не говорил, что она перерезана, я сказал, что провод отключен. Позвольте мне подняться, только на минуту.

Не дожидаясь ее разрешения, Питер подпрыгнул, вскочив на подоконник окна на первом этаже, поймал толстый побег виноградной лозы и взобрался по ней к окну Патриции, локтем опершись на ее подоконник. Девушка сделала шаг назад и с укором посмотрела на него. У нее появилась безумная мысль столкнуть Питера с его опоры – она предполагала, что его ноги все же во что-то упираются.

– Во-первых, позвольте подарить вам вот это.

Питер вытащил из кармана книгу. Со своего места он мог дотянуться до книжной полки, так как служившая ему опорой виноградная лоза давала возможность маневра. Питер поставил книгу на свободное место на полке.

– А теперь слушайте и не перебивайте, – сказал Питер приказным тоном. – Я поставил эту книгу сюда, так как вы можете оказаться в опасности. Я хочу, чтобы вы дали мне слово не трогать ее, пока не возникнет настоятельная необходимость в этом.

Девушка удивилась такому требованию:

– Если вы считаете это шуткой...

– Это не шутка, – сказал Питер. – Хотя название забавное – «Правила этикета для молодых леди». А вам не нужны никакие правила. Но пообещайте мне, что не расскажите ни своему отцу, ни кому-либо еще, что это я дал вам книгу.

Патриция взглянула на потрепанный переплет. Даже с того места, где она стояла, был заметен выцветший красный заголовок.

– Но что это?

Она протянула руку к книге, но Питер остановил ее.

– Честное слово? – со всей серьезностью спросил он, и она покорно повторила его слова.

Питер выслушал ее.

– Вы хотите знать, почему я ходил вокруг дома и решил познакомиться с вами этим утром? Да-да, я сделал это намеренно, ведь я с легкостью мог и не попадаться вам на глаза. Я специально притормозил, увидев ваш автомобиль.

– Но что вы здесь делаете? – спросила Пэт, и лицо Питера вдруг стало серьезным.

– Я здесь, чтобы восстановить запятнанную репутацию лучшего человека из всех когда-либо живших, – ответил Питер и через секунду исчез.

Девушка посмотрела вниз, но Питера не было нигде в поле зрения. Она стояла, озадаченная, пребывая в недоумении, когда услышала нечто, что заставило ее похолодеть от ужаса.

***

Профессор заканчивал свое повествование.

– Они были бродягами и скитались по миру, но познакомились еще за много лет до этого происшествия, при более счастливых обстоятельствах.

Херзофф вел рассказ очень напыщенно, и в его устах банальная бытовая история звучала весьма достойно.

– За много лет они оба опустились, он стал негодяем – скорее зверь, чем человек. И вот, опустившись на самое дно, однажды они повстречались в этом районе. Убийство произошло в деревянной хижине, – медленно и выразительно продолжал профессор, – что стоит на краю вашего участка. Был свидетель, слышавший рыдания той женщины и видевший, как открылась дверь, и вышел убийца.

Херзофф на мгновение остановился.

– Вот, что все видят с тех пор.

Мистер Хэнней вздрогнул:

– Я не верю в это... – начал он.

– Такова моя теория, – ответил профессор. – Она была в хижине, когда он пришел к ней. Тот звук, что вы слышите, – это не звуки насекомых в стенах, а стук в дверь хижины, когда убийца хотел войти внутрь.

Он неожиданно посмотрел на дверь в библиотеку.

– Смотрите! – прохрипел он.

Дверь медленно приоткрылась, причем без чьей-либо помощи.

Хэнней вскочил, хотя ноги подкосились под ним, с усилием взял себя в руки и бросился к отворившейся двери. За ней никого не было.

– Кто там? – резко спросил он.

Из темного коридора донеслись всхлипывания женщины, а вслед за ними звериный рык, заставивший Хэннея отпрянуть назад.

Патриция, также услышав его, сбежала вниз по лестнице. Она увидела, как ее отец застыл у открытой двери в библиотеку. Его лицо побледнело, а рот был нелепо открыт.

– Что случилось? – спросила девушка.

– Ты слышала что-нибудь? – спросил Хэнней дрожащим голосом. – Хватит, Пэт... Завтра мы уедем из этого дома.

Профессор медленно склонил голову.

– Это самое мудрое решение, которое вы могли бы принять, мистер Хэнней, – сказал он.

Однако утром, увидев чистое голубое небо и лучи солнечного света, мистер Хэнней усомнился в своем решении. Он пришел в небольшую гостиную Патриции, чтобы обсудить с ней этот вопрос.

– Не знаю, с чего вдруг мне так захотелось уехать отсюда, – признался он. – На самом деле, дорогая, я чувствую необходимость убежать… не от опасности, нет… скорее, от угрозы опасности. Мы, Хэннеи...

По какой-то причине Патриция не беспокоилась вместе с ним. В некотором смысле она ощущала себя защищенной, хотя и не могла определить и объяснить это чувство.

Мистер Хэнней прошелся по комнате, засунув руки в карманы, и вдруг увидел новый том на книжной полке.

– Что это? – спросил он, протягивая руку, но Пэт поспешила остановить его.

– «Правила этикета для молодых леди», – прочитал название мистер Хэнней. – Это ведь старая книга! Кто ее автор?

– Я не знаю ее автора, – торопливо ответила Пэт, – только лучше не трогай ее, она принадлежит моему другу.

Отец посмотрел на нее с подозрением.

– Это случайно не один из тех невротиков...

– Не глупи, папочка. Книга принадлежит моему другу, и этого достаточно.

После того как отец ушел, она задалась вопросом, для чего устроила эту сцену и почему посчитала важным исполнить пожелание человека, назвавшегося Питером.

Профессор спустился к завтраку вместе с ними, но о решении мистера Хэннея услышал лишь после обеда. Пэт отвезла отца в Мейденхед (в тамошнем банке тот хранил свои средства), а вернувшись, обнаружила, что профессор гуляет по участку.

– Вы любуетесь моей машиной или нашим гаражом? – спросила она.

Херзофф быстро обернулся.

– Я не знал, что вы вернулись, – улыбнулся он. – Итак, ваш отец сдаст дом?

Пэт покачала головой:

– Нет, я уговорила его остаться, – спокойно ответила она.

Профессор был озадачен.

– А вы знаете, какая история случилась в этом месте?

Она кивнула.

– Папа рассказал мне по дороге в город.

– И вы все равно хотите остаться?

– И я все равно хочу остаться.

Она вдруг почувствовала враждебность к этому человеку, враждебность беспричинную и необоснованную.

Херзофф улыбнулся:

– Вы очень храбрая девушка. Я восхищаюсь этим качеством, но все же надеюсь, что вы уговорите отца уехать отсюда. Вы можете смеяться надо мной из-за того, что человек моего возраста верит в призраков, но я психометрик[11]11
  Психометрия – предполагаемая способность сообщать сведения о предмете или его владельце через контакт с ним.


[Закрыть], и у меня есть ощущение, что этот дом грозит всем вам гибелью.

– Это как раз такой дом, в котором мне нравится жить, – с неожиданной горячностью возразила Патриция.

Возвращаясь в дом, она прошла мимо садовника. Он выпрямился, когда она проходила рядом, и к ее возмущению и удивлению окликнул ее:

– Привет, юная леди! Поболтали с профессором? Он большая шишка, но, на самом деле, немногим лучше меня!

Затем, к ужасу Пэт, садовник схватил ее за подбородок своей огромной ручищей, чтобы заглянуть ей в лицо. На мгновение девушка застыла от ярости, а затем ударила его по руке и побежала к дому.

Херзофф был свидетелем этой сцены. Он медленно пересек сад, подстригая ногти перочинным ножиком, и, по-видимому, сосредоточился на этом занятии, так как не поднимал глаз, пока не столкнулся с садовником.

– Не делай этого, – тихо сказал он.

– Чего не делать? – буркнул великан.

– Не трожь молодую леди.

Херзофф взмахнул рукой, и щеки садовника заалели от красной влаги. Он заревел и схватился рукой за раненное лицо.

– Не делай этого.

Огромный человек всхлипывал и хныкал, что выглядело нелепо, учитывая его наружность.

– Зачем было это делать?

– Не трожь эту молодую леди. Иди умойся, мистер Хиггинс даст тебе пластырь.

В это время Пэт прошла на кухню. Мистер Хиггинс, устанавливающий стаканы на поднос, с удивлением оглянулся на нее.

– Хиггинс, кто этот новый садовник? – спросила задыхающаяся от гнева Пэт.

– Я не так хорошо его знаю, мисс, но мне сказали, что он порядочный парень...

– Ладно. Немедленно увольте его, – приказала девушка.

– Но почему, мисс? Мне жаль слышать такое от вас. Он, конечно, не слишком презентабельно выглядит, но нельзя судить о людях по внешности, таков мой опыт.

– Ужасно, что нам приходится держать таких людей возле дома, – сказала Пэт, выходя в столовую.

Хиггинс печально покачал головой.

– Но, мисс, вы же не можете заставить людей работать в доме с привидениями. Сам я не против, хотя временами даже меня все это беспокоит.

– Где он спит, этот садовник? – спросила Патриция, внезапно что-то вспомнив.

Хиггинс задумался.

– В подвале, мисс. Но сейчас он не сможет спать там из-за этих звуков.

– У вас есть ключ? – Патриция протянула руку, и Хиггинс вытащил ключ из кармана.

– На вашем месте я бы туда не ходил, мисс.

– Я и не собираюсь ходить туда, – резко ответила Патриция. – Я только запру дверь, чтобы туда не смог ходить никто другой.

Она попыталась открыть дверь, но та уже была заперта, и Пэт опустила ключ в сумку.

– Уже сегодня этот человек не должен оставаться в нашем доме к ночи – надеюсь, вы поняли, – сказала она Хиггинсу.

– Хорошо, мисс, – ответил слегка задетый дворецкий.

Проходя через столовую, Патриция увидела Херзоффа.

– Этот человек не будет больше досаждать вам, мисс Пэт.

– И я так думаю. Я попросила Хиггинса уволить его.

Губы профессора скривились.

– Уверяю вас, мисс, я его и так достаточно наказал, – начал он.

– А я уверяю вас, профессор Херзофф, что сегодня он покинет Честерфорд, – ответила Патриция.

У происшествия в саду был еще один свидетель. Питер Данн нашел новый пункт для наблюдения – ветку дерева, удобно расположенную как раз над дорогой, проложенной самим мистером Хэннеем. Находясь на ветке, Питер не мог принять участие в происшествии с грубияном-садовником, зато с изрядным удивлением и радостью наблюдал за тем, как профессор вершил правосудие. Он увидел, как девушка и профессор вошли в дом, и стал ждать развития событий. Все утро он надеялся встретиться с Патрицией и дожидался ее в автомобиле, удобно припаркованном так, чтобы иметь возможность следовать за ней, если бы она вышла. Но теперь его автомобиль находился за четверть мили от него, и он был озадачен, увидев, как она пересекает лужайку, направляясь к гаражу и натягивая перчатки. У него не было времени добраться до собственного автомобиля.

Вот она выехала из гаража, развернулась и поехала как раз по той дороге, над которой висела ветка дерева, выбранная Питером для наблюдения. Быть может, благодаря самому провидению она ехала медленно и, когда Питер позвал ее громким шепотом, остановила машину и оглянулась. К счастью, машина остановилась как раз под веткой, на которой сидел Питер. Девушка услышала, как он с глухим шумом приземлился на пассажирское сиденье возле нее, и, оглянувшись, с удивлением посмотрела на него.

– Откуда вы…? – спросила она.

– Вам нужно было начать со слов «мой дорогой малыш». Вы бы спросили «Мой дорогой малыш, скажи, откуда ты?», и тогда я бы ответил: «Из мира сказок, где рождаются мечты»[12]12
  Питер цитирует стихотворение Джорджа Макдональда «Младенец» (перевод Василисы Борцовой).


[Закрыть].

– Но что вы здесь делаете? – настаивала Пэт.

– Собираюсь прокатиться, – ответил Питер. – Лучшие гангстеры Америки катают своих друзей.

– Я не гангстер, а вы не мой друг.

– Не спорьте. Подумайте, как будет неловко, если ваш отец, оставшийся в одиночестве, сейчас взгрустнет, выйдет и непременно спросит о моих намерениях...

Патриция резко надавила на газ.

– Вы никудышный водитель, но, попрактиковавшись, вы будете ездить лучше.

– Что это висит у вас на шее? – спросила девушка.

Это был полевой бинокль, подвешенный на ремешке.

– Это чтобы лучше видеть вас, моя дорогая, – ответил Питер. Когда она смерила его сердитым взглядом, он мягко пояснил: – Это цитата из «Красной Шапочки». А на шее у меня бинокль для шпионажа. Я наблюдал за вами.

В это время они выехали на объездную дорогу, и Патриция остановила машину.

– Я обронила платок. Вы не подберете его?

Питер абсолютно спокойно покачал головой.

– Это всего лишь трюк, чтобы выставить меня.

– Я не хочу, чтобы вы оставались здесь.

Питер кивнул.

– Знаю. Иначе все было бы куда проще. Я пошел бы к регистратору и получил разрешение на брак.

Она ахнула.

– Есть ли у вас хоть какое-нибудь представление о приличиях?

– Конечно, – кивнул Питер. – Именно поэтому я хочу сперва получить разрешение.

Патриция снова остановила машину.

– Убирайтесь! – сказала она твердо; на это раз она действительно это подразумевала.

Питер подчинился. Но девушка не поехала дальше.

– Я хочу задать вам один вопрос, – сказала она. – Скажите мне, как вас зовут и для чего вы здесь. Вероятно, у вас есть какая-то особая причина держать это в секрете, и если это так, то я обещаю, что никому не расскажу.

– Меня зовут Питер Данн, – ответил он после минутного размышления. – До вчерашнего дня я был сержантом в департаменте уголовного розыска Скотленд-Ярда.

Он увидел как глаза и рот девушки широко раскрылись.

– Вы больше не служите там?

– Отнюдь – теперь я инспектор. Меня повысили сегодня утром. Сообщили мне эту новость по телефону, вот почему мои манеры сейчас грешат некоторой фривольностью.

После этого в разговоре повисла долгая пауза.

– Но зачем вы приехали сюда? – наконец спросила Пэт. – Что здесь интересного для Скотленд-Ярда?

– Много чего, но главное, что держит меня здесь, заставляя самому заниматься делом, это личная в нем заинтересованность. У нее две причины, во-первых, это репутация моего дорогого, увы, покойного друга...

– А во-вторых? – спросила девушка после того, как он запнулся.

– Другая причина – это вы, – просто ответил Питер. – Мне очень жаль, но я влюбился в вас.

Он красноречиво взглянул на нее. Он говорил правду. Она покраснела, затем побледнела и сказала:

– Извините, мне жаль...

– Это правда или ложь? – в глазах Питера снова мелькнула улыбка.

– Это ложь, – ответила Патриция и резко тронулась с места, неумело ведя машину на неровной дороге.

Питер развернулся и пошел назад, когда вдруг услышал гудок автомобиля за спиной. Однако он не обернулся, пока она не догнала его.

– Я отвезу вас обратно, – сказала Патриция.

– Спасибо, не надо, – ответил Питер. – Я предпочту пешую прогулку.

Она разочарованно посмотрела на него.

– Но это ведь так далеко... – начала она.

– Вы не знаете, куда я иду, значит, не можете и знать, далеко это или близко.

– Мне не нравятся ваши манеры.

– В школе я получал призы за хорошее поведение, – ответил Питер. – На самом деле, мне не нравится ваш автомобиль. В нем вы унизили меня.

Патриция удивленно посмотрела на него.

– Унизила вас? Как?

– Я сказал, что люблю вас, а вы не оказали мне чести вынести вас из машины на руках.

Пэт заглушила двигатель.

– Подойдите сюда, – сказала она. – Вы можете поцеловать меня, но только один раз.

Он поцеловал ее, только один раз, но это был очень долгий поцелуй.

Пэт Хэнней вернулась домой. По ее глазам мудрая женщина поняла бы, что произошло. Но в Честерфорде не было женщин, которые были бы умнее Джойс, горничной, а та на тот момент была слишком занята хлопотами.

Девушка прошла в свою комнату, закрыла дверь, сняла пальто и посмотрела в зеркало. В некоторые вещи нельзя поверить. Например, в такие, что произошли в тот день, и Патриция могла лишь с удивлением разглядывать свое отражение. Она обнаружила, что ей трудно нормально дышать, и ее руки все еще дрожали, пока она причесывалась.

Пэт выглянула в окно, надеясь, что каким-то чудом Питер окажется в поле зрения. Но на глаза ей попалась лишь его книга. Она было протянула за ней руку, но отступила, вспомнив свое обещание.

Детектив... полицейский... как же отреагирует напыщенный мистер Хэнней на такую ужасную новость? Ведь у него на нее были совсем другие планы – он метил не ниже палаты лордов, рассказывая о своем желании найти ей подходящую партию в высших кругах.

Полицейский! Это озадачивало ее. Она спустилась в библиотеку в надежде найти какой-нибудь справочник, отчего-то полагая, что сможет отыскать в нем хотя бы краткую биографию человека, поцеловавшего ее. На некоторое время все ужасные загадки Честерфорда отошли для Патриции на задний план.

Чуда не произошло: самой подходящей книгой оказался ежегодный справочник, но в нем были указаны только имена тринадцати или четырнадцати суперинтендантов – и никаких упоминаний о Питере Данне, который еще вчера был сержантом.

До ужина она написала ему дюжину писем; все они были написаны с учетом обстоятельств и все обрывались на первой или второй странице. Одно было слишком чопорным, другое, напротив, слишком вольным. Патрицию захлестнули эмоции, надежды и сомнения, свойственные сложившейся ситуации. К счастью, на время от этих мыслей ее отвлекло прибытие новой кухарки, которая нанялась с условием, что уйдет из дома до наступления темноты.

Честерфорд начал приобретать дурную славу, так что Пэт буквально бросилась обнимать отважную женщину.

Она больше не видела садовника; когда она спросила о нем у Хиггинса, тот ответил, что рассчитал его, и он ушел. Это немного успокоило Патрицию.

Когда ее возбуждение поутихло, она вернулась к себе и, переодеваясь к ужину, заметила, что кто-то весьма тщательно обыскал ее комнату. В ящике, где хранились ее платки, был совершенный беспорядок. Ящики письменного стола также были перерыты. Неожиданно Пэт вспомнила о ключе от подвала, который спрятала в небольшой выдвижной ящик за настольными часами. Часы стояли на своем месте, но они были несколько передвинуты. Ящик был пуст.

Переодевшись, она спустилась к ужину, но не упоминала о происшествии до тех пор, пока они не перешли в гостиную пить кофе.

– Папа, ты был в моей комнате? – спросила она. – Кто-то заходил туда, заглядывал в ящики и в комод, даже обыскал мой стол.

Херзофф тут же оторвался от своего кофе.

– У вас что-нибудь пропало? – поинтересовался он.

– Ключ от подвала, – ответила Пэт. – Я взяла его у Хиггинса сегодня днем.

У Хэннея вдруг появилась мысль.

– А это не тот парень, эм… тот человек, что все крутится вокруг нашего дома? Тот молодой человек… Как, ты сказала, его зовут?

– Питер? Папа, не говори глупостей! Зачем ему это?

Мистер Херзофф вмешался в разговор.

– Питер? А как его фамилия, вы не знаете?

– Питер Данн, – ответила Пэт и заметила, что профессор, услышав эту фамилию, вдруг начал хватать ртом воздух, а его губы задрожали.

– Питер Данн! – повторил он. – Интересно. Так вы знакомы с ним, мисс Хэнней, с человеком из Скотленд-Ярда?

– Э! – неожиданно насторожился мистер Хэнней. – Полицейский из Ярда? Какого черта он здесь делает?

Пэт собралась с духом:

– Он мой жених!

Это известие заставило обоих мужчин потерять дар речи.

– Жених? – прохрипел мистер Хэнней. – Полицейский? Ты с ума сошла, Патриция?

– Я не сошла с ума, – ответила девушка. – Я просто говорю все, как есть: он сделал мне предложение, и я собираюсь его принять.

Не дожидаясь реакции на свое заявление, Патриция вернулась в свою комнату. У нее было необъяснимое ощущение, что Питер где-то рядом. Она погасила свет перед тем, как раздвинуть шторы и открыть окно. Ее сердце забилось, когда она увидела силуэт человека, стоявшего на краю газона под ее окном.

– Это вы? – прошептала она.

– Это я, – ответил Питер Данн. – Я слышал вас!

Сердце девушки сжалось.

– Что вы слышали?

– Я слышал, как вы объявили своему родителю, что я попросил вас выйти за меня замуж. Хотя это и не так: я не просил вас выйти за меня – я всего лишь признался вам в любви.

– В приличном обществе это одно и то же, – холодно ответила Патриция.

Ей следовало бы разозлиться на него, подумалось ей, но она не чувствовала злости. Она как-то инстинктивно понимала, что у Питера подобная своеобразная манера выражать мысли.

– В любом случае, я собираюсь жениться на вас, – ответил Питер. – Я решил это уже давно.

Она снова заговорила с ним, но не получила никакого ответа. Выглянув из окна, Патриция увидела, Питера внизу не видно. Ей подумалось, что он может скрываться в тени кустов, растущих напротив дома. Затем она услышала тяжелые шаги по гравию. Ей было не видно, кто это, но когда этот человек подошел поближе, ее сердце упало. Это был садовник, которого рассчитал Хиггинс, и он шел прямо к окну Патриции.

Она отскочила в сторону и, выглядывая из-за края оконной рамы, увидела, что он остановился на лужайке ярдах в шести от окна. Он курил сигару, Патриции был виден красный огонек, когда он вынул ее изо рта.

– Вы там наверху, мисс? – спросил он хриплым шепотом.

Она не ответила. Вероятно, он услышал ее голос и пришел разузнать, что происходит. Но что он вообще здесь делал? Если Хиггинс сказал правду, то садовник больше не имеет права находиться в Честерфорде. Может быть, он забыл здесь что-то из своих вещей? Патриция придумала дюжину сомнительных объяснений и с облегчением вздохнула, увидев, что он развернулся и ушел тем же путем, скрывшись в темноте.

– Ваш голос так далеко разносится, – прошептал Питер. – С трудом удалось избежать опасности...

– Опасности для вас или для меня?

– Для меня, а значит и для вас, – ответил Питер. – Два пистолета, подумать только!

– О чем вы? – спросила ошеломленная Пэт.

– По одному на каждом бедре, я видел. Теперь уходите, закройте окно и задерните шторы. И не включайте свет.

Патриция просидела в темноте довольно долго. Затем она услышала звук, от которого ее сердце чуть было не выскочило из груди – кто-то приставил лестницу к окну. Пэт сидела и дрожала, застыв на месте. Она не осмеливалась выглянуть и видела только едва различимую, будто привидевшуюся тень на шторе. Затем девушка услышала приглушенный стук, как будто бы кто-то стучал по железу молотком, тщательно обернутым чем-то мягким.

Первой мыслью Патриции было убежать вниз, но ужас сковал ее; к страху примешивалась и доля любопытства, естественного для любой здоровой молодой девушки.

Спустя десять минут стук прекратился. Пэт услышала шорох ног, спускавшихся по ступенькам лестницы, и ее скрип, когда ее уносили. Девушка осторожно подошла к окну, едва-едва отодвинула штору и выглянула. Ей был хорошо виден человек, и это был садовник!

Тогда она взглянула на его работу – он приколотил к ее окну два стальных прута крест-накрест. В результате окно теперь было невозможно открыть.

Питер наблюдал за происходящим с почтительного расстояния. Он подождал, пока Стэнди не унес лестницу обратно, в большую теплицу, а затем пробрался вперед и смог осмотреть проделанное им.

Сегодня ночью должно было случиться что-то плохое, и Питер задавался вопросом: что же это будет?

Надо было еще много всего сделать, а он уже потерял столько времени. Питер вернулся к хижине на опушке и взломал фомкой дверь.

Он не был готов к тому, что увидел: прямо в центре хижины зияла яма. Ее стенки подпирали стволы должно быть специально для этого срубленных деревьев. Самодельная лестница уходила вглубь этой ямы. Питер быстро спустился и, достигнув дна, увидел темный провал туннеля.

Пол был каменным и уходил вверх, но идти по нему было опасно. Стоило Питеру сделать шаг вперед, как на него тут же свалился большой ком земли со свода туннеля, и он поспешил подняться по лестнице и выйти наружу.

Он дошел до тропинки и прошел по ней около ста ярдов. Рядом с местом, где Питер припарковал свой автомобиль, его ждали четверо мужчин.

– Что ж, Питер, вы нашли что-нибудь?

Вопрос задал старший инспектор; вместе с ним Питера ждали еще один человек из Ярда и два начальника беркширской полиции.

– Здесь вся банда, – сообщил Питер. – Ли Смит, Рэд Сандерсон и Джо Келли. Смит выдает себя за профессора оккультизма. Примечательно, что он является членом местного гольф-клуба уже около двадцати лет. Видимо, он и раньше посещал эту деревню, и я не удивлюсь, если окажется, что он тут состоит в нескольких клубах для избранных. Сандерсон выступает в роли садовника – думается, в свое время в Дартмуре ему случалось работать в саду. А Джо Келли вернулся к своему старому амплуа дворецкого-камердинера, на сей раз под респектабельным именем Хиггинса.