Текст книги "Сингулярность (СИ)"

Автор книги: Эдгар Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Несколько не вписывается? – поднял брови Бэйтс. – Это очень мягко сказано, черт возьми. Я тут разговаривал с нашим теперешним ведущим физиком, так тот вообще утверждает, что рожденная на коллайдере черная дыра может уничтожить всю Солнечную систему.

– Тут сколько физиков, столько и мнений, – небрежно отмахнулся госсекретарь. – Так уж устроены теоретики, им важен не результат, а стройная теория, способная привлечь всеобщее внимание. Не беспокойся. Краузе известно о сейсмической активности, он утверждает, что все идет по плану. По его расчетам, при достижении на коллайдере предельных энергий появится именно та дыра, которая нам надо, тогда центр Европы будет разрушен и работы хватит нам всем.

– Как ты можешь доверять такое одному ученому, – изумился Президент. – Надо хотя бы перепроверить его расчеты. Из коллайдера может выскочить все что угодно. Краузе ведь не просчитал изменения орбит и вспышку на Солнце, да и деформацию земного ядра со сменой полюсов тоже.

– Может и просчитал. Я в его вычисления не заглядывал. Я, конечно, свяжусь с ним и потребую отчета. А пока… Я не вижу причин для паники, господа. У вас ведь в докладе написано – сейсмическая активность нормализуется, орбиты выравниваются, земное ядро стабилизируется. Похоже, природа сама приводит себя в равновесие. Я уверен, так будет и при следующем эксперименте.

– Твою мать! С огнем играем! – не выдержал Бэйтс

– Мы все время играем с огнем. Просто от этого костра жара будет больше, – почти безразлично пожал плечами Тэйкли. – Он спалит долбаных союзников, которые предали наши интересы. А это стоящая цель, тем более что это не требует с нашей стороны практически никаких затрат. И самое главное, никто нас вычислить не сможет. Это ведь европейский коллайдер, их ученые, и ответственность тоже ляжет на них. Вся группа, участвовавшая в операции, по окончании будет зачищена. И никаких следов… Жаль, у русских нет такого мощного коллайдера, мы бы и им тогда тоже дрожь земли устроили. Здорово было бы, правда! – госсекретарь тихо рассмеялся, и Бэйтс почувствовал, как по спине скользкой ящеркой пробежал противный холодок.

– Давай возьмем паузу, еще раз все просчитаем. У них следующий пуск через неделю, – напомнил он, все еще надеясь, что можно как-то повлиять на ситуацию, но, увидев, что Президент бросил на него строгий взгляд, замолчал.

– Отлично! Вот тогда и соберемся, чтобы обсудить, как будем спасать наших европейских друзей, – весело сказал Тэйкли, приняв суровый взгляд Президента как знак одобрения.

Швейцария. Пригород Женевы

Научный Центр ЦЕРН

Несмотря на появляющиеся иногда приступы головной боли и ставший почти незаметным фоном звон в ушах, Ник и Майк настояли на том, чтобы их выписали из клиники как можно быстрее. Итальянец, который находился в фойе научного центра ближе к панорамному окну, от взрывов пострадал больше. Кроме контузии у него осколками стекла была посечена левая часть лица, и врачам пришлось наложить несколько небольших швов. Теперь к цветной вязаной шапке, неряшливым косичкам дредов прибавились еще и несколько полосок пластыря на щеке. Все это придавало его лицу хулиганский и немного угрожающий вид, которым он даже гордился, вечером в полутьме палаты пугая молоденьких медсестер зловещими гримасами.

Уже в такси по дороге из больницы Майк отправил Татьяне сообщение и пригласил всех на обед в местный ресторанчик, чтобы отметить чудесное спасение, выписку из больницы, а также проверить действие небольших доз алкоголя на подвергшийся контузии мозг. Ник поначалу попытался отговорить приятеля и сказал, что не сможет составить ему компанию, потому что договорился связаться с Лиз, но тот бесцеремонно выволок его из такси и потащил ко входу в тайский ресторан. Дальше запах вкусной еды, благоухающей восточными пряностями, и обещание итальянца много не пить сделали свое дело. Через минуту они уже сидели за уютным столиком, потягивая ароматный зеленый чай и рассматривая богатое меню, обещающее гостю райское наслаждение от изысканной азиатской кухни.

Минут через двадцать к ним присоединилась Татьяна и, поцеловав итальянца в покрытую пластырем щеку, принялась рассказывать последние новости, ловко отправляя в рот клубочки тонкой рисовой лапши, мастерски намотанные на палочки.

Оказалось, что после обстрела научного городка, ЦЕРН поставил вопрос о приостановке экспериментов на коллайдере, пока не будет одобрена и профинансирована новая программа безопасности. Приехала комиссия, наемные консультанты походили по территории, со знанием дела покивали головами и сообщили, что план будет готов только через месяц.

– Интересно, сколько эти консультанты заработают? – Майк поднял глаза к потолку. – Дай прикину. С нашим бюджетом всякую шушеру брать не будут. Значит, тысячи три евро в день. Толпа, ты говоришь, была человек семь. Пусть наших из них половина, а то и больше. Получается, что три спеца нам будут стоить около десятки в день. Это триста штук в месяц. И, я готов поспорить, от обстрела из автоматических минометов с большой дистанции они ни хрена толкового не придумают.

– Тем не менее директорат ЦЕРН на это почти согласился. Да и половина наших тоже, – Татьяна аккуратно промокнула губы салфеткой и сделала глоток красного вина.

– Почти? – оторвавшись от еды, переспросил Ник. – Значит решение еще не принято?

– Принято, – кивнула головой Татьяна. – Изменений в графике экспериментов не будет. На этом настоял Ван Перрен. Типа, наука прежде всего, мы на пороге прорывных открытий, если мы приостановим коллайдер, значит террористы добились своего. Нас не запугать и все такое.

– Интересно, – Майк изобразил на своем лице удивление, но из-за полосок пластыря гримаса получилась довольно комичная. – Я думал, босс в рот смотрит директорату ЦЕРН и на самостоятельную позицию не способен.

– Как видно, способен. Поначалу даже Гринберг был за перенос эксперимента. Но боссу каким-то образом удалось уломать всех научных руководителей коллайдера.

– А Ван Перрен случайно ничего не говорил про планы по отлову черных дыр? – насторожился Монтини. – Не хватало, чтобы наверху узнали о наших безумных теориях.

– Нет. Гринберг руководит детекторами на коллайдере, поэтому он присутствовал на всех совещаниях. Никто о черных дырах не упоминал. Он сам дал согласие на перенос тестового запуска на время, указанное Ником, и обратил бы внимание, если бы что-то всплыло. – Татьяна покачала головой и подцепила палочками из общего блюда, стоящего в центре стола, огромную тигровую креветку в кисло-сладком соусе.

– Слава богу, а то я боялся, что босс растреплет все, как обычно. Ну, давайте тогда выпьем за то, чтобы больше никогда не попадать под обстрел, – Майк поднял бокал с пивом и в несколько глотков его осушил.

На этот раз итальянец действительно не схитрил и обед не превратился в очередную пьянку. Они чинно посидели еще час, болтая о всяких пустяках, наслаждаясь едой, хорошим вином и приятной компанией, потом вызвали такси и отправились домой, то есть на хорошо охраняемую территорию научного центра.

В гостинице администратор передал Нику конверт и сказал, что утром заселился какой-то важный гость, который хотел бы с ним встретиться. Время было еще раннее, несколько бокалов красного вина, принятые за обедом, никак не располагали к научной работе, и он, еще раз внимательно изучив вложенную визитку, не отходя от стойки администратора, набрал указанный на ней номер.

– Николя Ривье? – услышал Ник в трубке незнакомый голос. – Благодарю, что отозвались так быстро. Я вижу, вы уже в гостинице. Если у вас нет неотложных дел, давайте встретимся в баре, я попросил придержать для нас угловой столик. Там мы сможем спокойно поговорить.

– Хорошо, – немного растерянно проговорил Ник, понимая, что собеседник имел возможность определить его номер, хотя эта функция в его смарте была отключена. – Надеюсь, это не займет много времени?

– Не могу сказать. Все будет зависеть от того, как будет складываться разговор.

Через несколько минут в небольшое фойе гостиницы из лифта вышел плотно сбитый невысокий мужчина, которому можно было бы дать на вид не больше сорока, если бы не обильная седина, серебром отливающая на ежике коротко стриженых волос.

– Лукас Тьери… – сдержанно улыбнувшись, представился незнакомец и протянул Нику по-крестьянски широкую ладонь.

– Доктор Ривье, – ответил тот, чувствуя, что гость делает над собой некоторое усилие, для того чтобы не причинить ему боль своим стальным рукопожатием.

– Оставим формальности, можете звать меня просто Люк. Пойдемте. Не будем терять времени.

Когда они вошли в пустой в это время бар, Ник обратил внимание, как два крепких мужчины, сидящих в разных углах, чуть заметно ответили на кивок Тьери. Он подумал, что Тьери действительно важная птица, если притащил с собой телохранителей, а значит и разговор будет серьезным.

– Вина? – непринужденным тоном спросил гость и, не дожидаясь ответа, сделал бармену жест рукой. Тот, подхватив со стойки пару начищенных до блеска бокалов и бутылку дорогого красного вина, которые, видимо, были приготовлены заранее, мигом оказался у столика.

– Неплохое вино для Швейцарии. Хотя, конечно, с нашим не сравнится, – сказал гость, с видом знатока рассматривая вино на свет.

– Я уже рассказал все, что знаю, местной полиции и антитеррору, – меньше всего Нику сейчас хотелось выслушать лекцию о превосходстве французского вина.

– Я знаю, – кивнул Тьери, продолжая играть в бокале поблескивающим в свете ламп вином. – Наш разговор будет не о тех ужасных нападениях, которым вы подверглись, а о вашей работе.

– Но вы можете все прочитать в отчетах ЦЕРН. Они находятся в свободном доступе.

– Конечно. Прежде чем с вами встретиться, я так и сделал. Но теоретические аспекты квантовой физики меня не интересуют. Я доктор философии. И меня волнует то, что происходит в макромире, а точнее, в головах людей и вокруг них. В этом мы и постараемся разобраться.

– Не думал, что советник президента Франции по науке будет выступать в роли моего психоаналитика, – попытался пошутить Ник, но Тьери не обратил на это никакого внимания.

– Скажите, Ник, что вы почувствовали, когда узнали, что в результате эксперимента, проведенного по измененным вами калибровкам электромагнитов, на коллайдере родилась квантовая черная дыра?

– Что почувствовал? – немного опешил Ник от неожиданного вопроса. – Мы тогда вообще не знали, что это КЧД. Мы просто наткнулись на необычное явление.

– Я имею в виду тот момент, когда пару дней назад в ресторане доктор Монтини сказал вам, что это была черная дыра.

– Откуда вы знаете? – широко открыв глаза, удивился Ник. – Вы что, следили за мной?

– Следили, Ник, следили, – скромно улыбнулся Тьери. – С некоторых пор, а именно с последнего вашего эксперимента, мы следим за каждым вашим шагом. И если бы не мы, швейцарцы до сих пор бы искали напавших на вас с женой террористов и тех, кто организовал обстрел этого центра тоже.

– «Вы» – это окружение Президента Франции?

– Нет. Мы – это DPSD– служба военной контрразведки Франции.

– Черт возьми! А военная контрразведка здесь причем?

– Мы занимаемся всем, что может нанести ущерб Франции, – гость достал из внутреннего кармана пиджака конверт и передал его Нику. – Это постановление Министерства юстиции, подтверждающее мои полномочия. Там же находится рекомендательное письмо вашего отца, который еще недавно был не последним человеком в нашей службе. Да, и еще вы там найдете запрос на ваш арест на тот случай, если откажетесь сотрудничать.

– Сотрудничать, как? Вы меня в чем-то обвиняете? – громко возмутился Ник и краем глаза заметил, как напряглись два посетителя бара, ранее ответивших на кивок Тьери.

– Давайте без истерик, доктор Ривье, – поднял руку гость и сделал короткое движение головой в сторону одного из гостей. – Это мои люди. Но они здесь не для того, чтобы вас арестовывать, а для того, чтобы в случае необходимости защитить. Здесь вполне безопасно, вот, например, наш столик не прослушивается. Но все же не надо кричать и привлекать лишнее внимание.

– Чего вы от меня хотите? – перегнувшись через стол, почти шепотом спросил ученый.

– Я уже задал свой вопрос. Что вы почувствовали, когда поняли, что этобыла черная дыра?

– Не знаю… – Ник, словно в поисках ответа, рассеянно огляделся. – Смятение, скорее всего. Ведь это колоссальный научный прорыв. Вы понимаете? Квазистабильная КЧД в коллайдере просто так возникнуть не может. Для этого нужна дополнительная энергия и масса, которую она может взять только из другого измерения. Потом сингулярность, замедление времени… Это просто невероятно.

– Это действительно невероятно, – согласно кивнул головой Тьери. – Но это всего лишь одна из нескольких теорий. По другой, КЧД все-таки может возникнуть, избежать мгновенного испарения и начать набирать массу без помощи дополнительного измерения. Как вы думаете, о чем это говорит?

– Мы пытаемся разобраться, – виновато пожал плечами ученый.

– Это говорит о том, что вы сами ни хрена не понимаете, что творите. Хотите, я покажу вам, что чувствовали другие люди в момент возникновения вашей черной дыры? – он достал из внутреннего кармана пиджака еще один конверт, плотно набитый фотоснимками. – Это – здание разрушенной церкви в городке Монтазолино в центральной Италии. Вот эта девочка чуть выбралась живой из руин и еще не знает, что ее мать и сестра раздавлены обрушившимися стенами, которые не выдержали землетрясения. Это – тела тридцати одного лыжника, которые швейцарские спасатели откопали из лавины, сошедшей после толчков и накрывшей несколько, в общем-то, безопасных трасс. Это – Пакистан. Разрушенный землетрясением мост через ущелье. По нему как раз проезжал автобус, набитый людьми. Вот их тела. При падении с девяностометровой высоты не выжил никто. Это Хонгянси, небольшой городок в Китае. Землетрясения в 4 магнитуды хватило, чтобы сошел оползень и накрыл его почти целиком. Это – затопленные деревни на Суматре. Цунами возникло после землетрясения в 150 километрах от побережья. И еще. И еще. И еще. Разрушения, трупы, слезы, смерть.

– Зачем вы мне все это говорите? Какое я имею к этому отношение? – Ник почувствовал, что уже знает ответ, и внутренне содрогнулся.

– Доктор Ривье, – разведчик поставил локти на стол и наклонился вперед. – За последние несколько дней в мире произошли очень неприятные и крайне опасные события. Неожиданный всплеск сейсмической активности, деформация земного ядра, сдвиг континентальных плит, изменение орбит Луны и внутренних планет Солнечной системы, мощная вспышка на Солнце, которая чуть не накрыла Землю. Все эти события случились либо одновременно, либо сразу после вашего последнего эксперимента и являются результатом того, что на коллайдере возникла гравитационная аномалия, источником которой может быть квантовая черная дыра или схожее с ней по свойствам явление.

– Деформация ядра? Изменение орбит? – изумился Ник. – Но откуда вы знаете, что это коллайдер?

– Это все вычисли американцы. Судя по всему, они очень серьезно работают над этой темой. Полный доклад с научными выкладками и выводами я отправил вам на почту. Правда, это только черновик документа, который они подготовили для своего Президента, но и того, что там написано, достаточно, чтобы понять всю серьезность ситуации. А вот тут начинается самое интересное, – Тьери откинулся на спинку кресла и сделал небольшой глоток вина. – У нас есть сведения, что появление черной дыры на коллайдере, мягко говоря, неслучайно и что за всем этим стоят как раз американцы.

– Бросьте, зачем им это? – скептически улыбнувшись, махнул рукой Ник. – Это ведь наши прямые конкуренты. Они с зависти чуть не полопались, когда мы запустили коллайдер, и с тех пор всячески ставили нам палки в колеса, оспаривая все наши результаты и теории. Уж кто-кто, а американцы меньше всего заинтересованы в том, чтобы мы совершали прорывные открытия.

– То, что вы сказали, лежит на поверхности и видно каждому. А вы не задумывались, что у Америки могут быть другие, глубинные мотивы, что у них есть веские основания всячески помочь вам добиться успеха в создании на коллайдере квантовой черной дыры.

– Но зачем?

– Мотивов может быть несколько, ведь, как вы абсолютно правильно заметили, они – наши прямые конкуренты. Вам не приходило в голову, что они сознательно хотят вызвать в Европе серию природных катастроф, которые могут разрушить наши экономики.

– Но зачем? – снова в изумлении спросил Ник. – Мы ведь их союзники.

– Сразу видно, что вы один из тех энтузиастов науки, что совсем не следят за новостями, – понимающе покивал головой разведчик. – В последние годы ситуация сильно изменилась. Мы провалили американский проект по созданию зоны так называемой свободной торговли, которая превратила бы нас из экономических вассалов в экономических рабов Вашингтона. Мы не дали им развязать войну с русскими. Войну, которая шла бы в Европе, на нашей земле, в то время как они хотели, как всегда, отсидеться за тремя океанами на своем острове. Слава Богу, к власти во Франции и Германии пришли адекватные, вменяемые люди, на которых американцы не могли влиять. Это не кучка безвольных шавок, которыми были предыдущие лидеры, чьи телефоны прослушивались больше десяти лет и которыми Штаты могли с легкостью манипулировать. Теперь мы, то есть Европа, их основной экономический, а после нашего сближения с Россией и политический конкурент. Поверьте, Америка очень заинтересована в создании больших проблем у нас континенте.

– Вы считаете, что американцы каким-то образом могут использовать коллайдер для нанесения нам ущерба?

– У нас мало прямых доказательств, но по тем крупицам информации, которые мы получаем из Вашингтона, мы можем сделать вывод, что вероятность этого очень велика.

– То, что вы говорите, кажется мне очень странным и пугающим. Я далек от политики. Хотя из того, что я знаю, Америка никогда не стесняла себя в средствах при достижении цели. Но позвольте напомнить, все, что достигнуто на коллайдере, – это результат нашего упорного труда. Это наши идеи, наши расчеты, наши теории. Это именно наш успех.

– А так ли это на самом деле? – загадочно улыбнулся Тьери. – Я ни в коем случае не хочу ставить под сомнение талантливость людей, которые работают в ЦЕРН, и ваши личные заслуги и достижения. Но вам не кажутся странными ваши так называемые озарения? Ни с того ни с сего к вам в голову приходят ответы на критически важные вопросы. Не пути или способы их решения, на разработку которых необходимо тратить время, а именно готовые ответы. Изменил калибровку разгонных магнитов по пришедшим в голову параметрам – линия столкновения пучков приблизилась к идеальной прямой, энергия почти достигла 15 ТэВ и на тебе – черная дыра в центре Европы. А с ней и землетрясения, и прочие неприятности.

– Вы уверены, что вы не физик? – с подозрением в голосе поинтересовался Ник.

– Уверен. А еще я уверен в том, что вы не первый, кому пришла идея увеличения энергии столкновений путем выравнивания окружности трубы ускорителя.

– Черт возьми! Поясните, пожалуйста.

– Мы, пожалуй, самая сильная из разведок Европы, сохранивших свою независимость от американцев, поэтому можем действовать самостоятельно, а не по инструкциям из Лэнгли* (*Штаб-квартира ЦРУ). Еще до запуска коллайдера мы обратили внимание на открытое письмо нескольких десятков ученых руководству ЦЕРН и правительствам Европы. Вы, конечно, его помните. Там говорилось о потенциальных опасностях, которые могут возникать во время экспериментов на Большом адронном коллайдере, приводились теории, расчеты, выкладки. Тогда ЦЕРН спустил все на тормозах. Провел собственное исследование рисков работы на ускорителе, которое, естественно, показало, что все абсолютно безопасно.

– Так и есть на самом деле. Коллайдер работает с 2008 года. Прошло почти 16 лет, и никакого конца света не наступило, – скептически хмыкнул Ник.

– Риск – это всего лишь вероятность того, что событие когда-нибудь может наступить. Чем больше риск, тем больше вероятность события. Однако даже при 99 % вероятности оно может и не наступить вообще. Это парадокс 1 %. Но мы сейчас не об этом. Встревоженные ученые в своем письме обозначили риск возникновения неизвестного науке явления на коллайдере, которое может иметь самые разрушительные последствия с вероятностью на уровне полпроцента. Для нас, людей, занимающихся безопасностью Франции, угроза теракта в полпроцента является сигналом к запуску всей системы, направленной на его предотвращение. Если бы рядом с Землей пролетал астероид с вероятностью столкновения в полпроцента, правительства всего мира мочились бы кипятком от страха и мобилизовывали бы все ресурсы, чтобы увести опасность от планеты. Я хочу сказать, что полпроцента – это чертовски много, когда речь идет о неизвестном явлении, способном уничтожить планету. Поэтому мы стали копать. Поговорили с написавшими письмо учеными, оценили доклад ЦЕРН по безопасности, обсудили его со специалистами, которые открыто заявили, что это пустышка, основанная на неподтвержденных теориях, и серьезно относиться к ней нельзя. И тут мы обратили внимание на то, что доклад по безопасности экспериментов на коллайдере готовили американские ученые, а возглавлял группу профессор Краузе.

– Помню такого. Еще студентом читал его работы. Противоречиво, путано, но очень интересно. Он еще, по-моему, одно время руководил Теватроном, американским ускорителем.

– Точно так и было, – с готовностью согласился разведчик. – А еще он был завербован ЦРУ. Ездил по миру по научным семинарам-симпозиумам и перетягивал талантливых физиков в Штаты. Довольно успешно перетягивал, пока русские не подставили ему проститутку с кокаином и он чуть было не влетел на пять лет строгого режима где-нибудь в далекой сибирской колонии. Его почти сразу обменяли на двух московских бизнесменов, которых ФБР выкрало где-то в Азии по надуманным обвинениям. Так вот, мы этим эпизодом заинтересовались. Ну, физик. Ну, руководит лабораторией. Носителем особых секретов не является. Все, что делает, в открытом доступе в научных изданиях, хотя идеи и теории спорные. Ну, завербован ЦРУ. Но на суперагента никак не тянет. А тут – такой обмен на уровне руководства спецслужб. Покопали немного, привлекли специалистов, агентуру. Краузе, несмотря на возраст и семью, был большим любителем кокса и девочек. Цэрэушники не держали его на коротком поводке, поэтому пробиться к нему было несложно. Так вот, мы выяснили, что одной из его бредовых идей была разработка боевого применения явлений, возникающих во время экспериментов на ускорителях частиц. В частности, он пытался подобрать такою формулу столкновений, при которой в коллайдере возникала бы цепная реакция, способная вызвать ядерный взрыв или другую необратимую разрушительную реакцию. Потом через купленных ученых эту идею планировалось подсунуть русским и опробовать в Дубне под Москвой. Эту работу финансировало ЦРУ. Еще одним его проектом был строящийся тогда Большой адронный коллайдер. Он рассчитал алгоритм повышения энергии столкновения пучков протонов путем выравнивания их встречных траекторий до идеальной прямой. Потом этот проект перерос в идею строительства линейного ускорителя. Еще он рассчитал алгоритм калибровки разгонных магнитов, чтобы этого достичь. Данный проект занял у Краузе почти два года из-за того, что ЦЕРН постоянно меняла спецификации магнитов. Но к запуску коллайдера основные расчеты были готовы, и, согласно им, при энергии в 15ТэВ у вас должна появиться квазиустойчивая к испарению Хокинга квантовая черная дыра, которая, прежде чем исчезнуть, создаст мощную гравитационную аномалию, способную вызвать разрушительные сейсмические явления в центре Европы.

– Не может быть!

– Вот, посмотрите сами, – Тьери достал из конверта, где лежали фотографии с картинками разрушений, свернутый вчетверо листок бумаги. – Это первоначальные расчеты, снятые с его рабочего компьютера шестнадцать лет назад.

Нервно потирая подбородок, Ник долго всматривался в неровные строчки формул, написанных от руки корявым почерком и отсканированных в электронный документ.

– Черт возьми! – наконец, выдохнул он. – Все почти совпадает с моими расчетами по калибровке магнитов во время прошлого запуска коллайдера. Этого просто не может быть!

– Тогда никто не придал этим каракулям особого значения. БАК только готовился к открытию, планируемые начальные энергии были в разы ниже той, на которую вышел Краузе. В общем, как вы, физики, говорите, теория не получила своего развития. И вот этот Краузе всплывает во время якобы независимого аудита безопасности коллайдера. Мы долго изучали отчет их группы, а потом решили направить к Краузе специалиста. Вполне официально, от Академии наук Франции. Встреча состоялась после долгих согласований. Видимо, американец опасался неудобных вопросов или консультировался со своими кураторами из ЦРУ. Как мы и ожидали, этот разговор ничего конкретного не дал. Краузе ушел в глубокую молчанку, ссылаясь на то, что все, что он мог сказать, уже изложено в докладе. И все бы хорошо, если бы через неделю с ним не произошел весьма странный инцидент. В Карибском море его яхту захватили вооруженные люди. Американские СМИ тогда все по привычке свалили на русских. Типа выпытывали секреты, потом убили всю семью, подожгли и затопили яхту. Типичный цэрэушный бред, конечно, но дымовую завесу они создали тогда плотную. Мы просканировали дно на месте затопления яхты. Судно действительно было там. Только оно развалилось на части, как после мощного взрыва, и глубина больше тысячи метров. Так что определить, есть там семья Краузе или нет, без дорогущей и длительной экспедиции, которая наверняка бы привлекла всеобщее внимание, не представлялось возможным.

– Это покруче любого шпионского боевика, – все еще сомневаясь, проговорил Ник. – И зачем русским или кому-то еще убивать физика, пусть даже работавшего на ЦРУ?

– В этом и весь вопрос. Мы считаем, что все это была хорошо спланированная операция прикрытия для того, чтобы вывести Краузе из поля зрения. Скорее всего, его кураторы почувствовали к нему повышенное внимание. Может, наше, а может, еще чье-то, и решили его спрятать. Того, кто официально мертв, никто ведь искать не будет. Новая личность, новое место жительства, новый проект, – разведчик сделал паузу и внимательно посмотрел в глаза Нику. – У нас есть серьезные подозрения, что профессор Краузе жив и работает над тематикой боевого применения явлений, способных возникнуть в ускорителях, а именно над теорией и практикой возникновения квантовых черных дыр, которые в состоянии произвести разрушительные гравитационные аномалии непосредственно на Большом адронном коллайдере под Женевой. И эти расчеты, – он кивнул головой в сторону листка, который Ник все еще держал в руках, – тому прямое доказательство.

– Но ведь эти расчеты вывел и я, – растерянно поднял глаза на собеседника ученый.

– Вы их не вывели. Краузе потратил два года, чтобы выйти на результат, а вам они просто пришли в голову в готовом виде. Вы не задумывались, как такое могло произойти? Нет? Все выглядит так, что это, скорее всего, результат внушения.

– Гипноз? Но когда?

– В этом мы сейчас и попытаемся разобраться, – Тьери, не дожидаясь официанта, долил себе в бокал вина. – Мы в общих чертах знаем все ваши передвижения за последние полгода. У нас есть подозрения, где и когда вы могли попасть под сеанс внушения. Но вполне возможно мы что-то пропустили. Вспомните, когда и где вы могли находиться в спокойной обстановке, один на один с незнакомым человеком или группой людей, которые могли бы вас загипнотизировать. Скорее всего, это произошло не в Швейцарии или Франции. Здесь с вами постоянно друзья и семья. Возможно, в отпуске или на одном из выездных семинаров ЦЕРН? Обычно такой сеанс обставляют так, чтобы внушаемый ничего не заподозрил, хотя после него он все равно ничего не помнит. Часто используют алкоголь или наркотики.

– Не знаю… – Ник с задумчивым видом потянулся к своему бокалу и сделал большой глоток вина. – Я постоянно на виду. Алкоголь только в разумных дозах с друзьями. Наркотики – вообще не мое. А так… Чтоб спокойное, тихое место… Наедине с незнакомыми людьми. Вот недавно я был в таком месте. В Женевской больнице после нападения террористов на нас с Лиз.

– Нас интересует время до первого эксперимента на коллайдере, за несколько недель до того, как у вас было просветление.

– Постойте, в начале сентября я был в Штатах на симпозиуме по теоретической физике в Калифорнийском университете. Там у меня случилось пищевое отравление и меня тоже забрали в больницу. Даже промывание желудка делали.

– А можно узнать детали? – заинтересовался разведчик.

– Ну… После докладов и ужина организаторы устроили небольшую вечеринку. Там подавали напитки и легкие закуски. Наверно, я отравился рыбой. Мне их закормленный антибиотиками лосось никогда не нравился. Начал болеть живот, тошнило, потом стала кружиться голова. Один из местных вызвал скорую. Врачи констатировали отравление и повезли меня на промывание желудка, – ученый, вспоминая, потер пальцами лоб.

– Продолжайте, это очень интересно. С вами поехал кто-нибудь из делегации ЦЕРН?

– Да. Меня сопровождал босс, э… Ван Перрен. Но его не пустили в палату и он вскоре уехал.

– Здесь, пожалуйста, поподробнее.

– В больнице считали мой медицинский чип. Сделали экспресс-анализ крови. Дали горсть каких-то таблеток. Потом промывание. Процедура, скажу я вам, не из приятных. Если бы не наркоз…

– Наркоз? – удивленно поднял брови Тьери. – Промывание действительно неприятная процедура, но делается она без наркоза. Насколько я знаю, можно обойтись обычным обезболивающим.

– Врачи так и сказали, но выбор все же предложили. Говорят, это в американских больницах стандартная процедура, – Нику вспомнились добрые глаза врача, его тихий вкрадчивый голос: «Не беспокойтесь, это совершенно безопасно. У вас не будет никаких неприятных ощущений. Сделайте вдох. Посмотрите сюда»… Неприятных ощущений действительно не было, но очнулся он уже в палате, понимая, что чувствует себя хорошо. Боли в животе и тошнота ушли, головокружение пропало, остался только легкий металлический привкус во рту. И, конечно же, он ничего не помнил.

– А забирал вас из больницы тоже Ван Перрен? – выслушав рассказ ученого о впечатлениях от наркоза, спросил разведчик.

– Да. Была уже глубокая ночь. Врачи сказали, что со мной все в порядке. Дали упаковку таблеток и сообщили, что меня уже ожидает мой коллега.