Текст книги "Тандем. Неестественный обзор"

Автор книги: Эдгар Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

   – Твою мать... – вслух выругался Локарт. Представив, каким шоком это все обернулось для, привыкшего к вашингтонской роскоши, Краца. – Хорошо. Я позвоню Шелби и организую связь. Жди.

   Через минуту командующий значительно оскудевшим NORAD генерал Шелби рассказал, что по прямому приказу Коэна министр обороны Роберт Крац был изолирован сразу после атаки корейских модулей, так как хотел нанести по Северной Корее ответный удар с последующей оккупацией страны. В круговороте событий, последовавших за падением модулей, Шелби вспомнил о нем только через неделю, когда стала очевидна колоссальная степень разрушений от цунами и Йеллоустона. Он созвонился с Коэном, но тот посоветовал придержать министра обороны на базе, боясь, что тот будет негативно влиять на все больше впадающего в депрессию президента Алверо. Потом случился переворот адмирала Брэдока, мятеж западных штатов и приход к власти Лэйсон, которая назначила министром обороны Локарта. Что делать с Крацем, было непонятно. Шелби решил его отпустить, но так как полстраны было разрушено, кругом царил неимоверный бардак, а бывшему министру обороны было некуда идти, он попросился остаться на базе Петерсон, которая была одним из самых безопасных мест в то неспокойное время. Когда выяснилось, что на базе Петерсон будет развернут ресурсный комплекс, Шелби из жалости к униженному и беспомощному Крацу, дал ему должность в управлении складами, где он и проработал с примерным усердием до окончания вулканической зимы.

   "Печальная история", – подумал про себя Локарт, слушая доклад командующего NORAD. Но Коэн, конечно, был прав. Нельзя было в то время допускать Краца к президенту. Он имел на него сильное влияние потому, что был не только его доверенным лицом, но и любовником. Он вполне мог убедить Алверо начать войну с Кореей. Кто знает, чем бы это тогда закончилось.

   Бывший министр обороны ничего не говорил Шелби о сути информации, которой он хотел поделиться с Локартом, но генерал утверждал, что звучал он очень убедительно, хотя и был сильно взволнован. В общем, создавалось впечатление, что он действительно знает что-то важное.

   Когда в одном из окон настенного интерактивного экрана появился Крац, министр обороны с трудом подавил вздох сострадания. От вашингтонского лоска, и изысканности не осталось и следа. На него потухшим взглядом смотрел плохо выбритый, уставший человек с длинными, маслянистыми, спутанными и изрядно поредевшими волосами. Общую картину депрессии усугублял легкий нервный тик правого века, который Крац пытался всеми силами подавить, щуря глаз. От этого его неухоженное лицо приобретало какое-то зловещее и даже угрожающее выражение.

   – Роберт, черт возьми, что твориться у Шелби на базе? Я не говорю о парикмахере, но у вас, что нет горячей воды, мыла и бритвы? – не скрывая раздражения, спросил Локарт.

   – Горячей воды нет, – безразлично отмахнулся Крац. – Энергии с трудом хватает для питания систем обеспечения NORAD. У нас несколько своих скважин так что, вода есть. Но греют раз в неделю. А на базу набилось больше десяти тысяч человек. Тут разместился локальный армейский центр обеспечения и реабилитации. А, ведь, база рассчитана максимум на три тысячи. Да... Поэтому приоритет отдается военным, раненым, больным... А гражданские моются раз в две недели.

   – Извини, – хмуро пробормотал министр обороны, невольно потрогав свой чисто выбритый подбородок. – Это был глупый вопрос. Такая ситуация почти на всех базах, а в лагерях беженцев еще хуже.

   – Знаю, – обреченно вздохнул Крац. – Я не жалуюсь. Я даже думаю, что мне повезло. Если бы не Шелби, я давно бы сдох где-нибудь от холода или болезни.

   – Ладно, хватит о грустном. Выкладывай, что у тебя.

   – Э... Информация топового уровня доступа, – бывший министр обороны заметно занервничал. – Лучше, если я расскажу при личной встрече.

   – Роберт, – Локарт нахмурившись, поймал умоляющий взгляд собеседника. – Ты видишь, что твориться в стране. У меня каждая минута расписана, я уже отложил кучу срочных дел, чтобы поговорить с тобой. Это защищенный канал Министерства обороны, так что можешь говорить спокойно.

   – Хорошо, – Крац, разочарованно вздохнул, как-то воровато посмотрел по сторонам и чуть понизил голос. – Но все равно, когда ты узнаешь, о чем идет речь нам надо будет встретиться, чтобы обсудить детали. Кроме исполнителей, я, наверное, единственный, кто владеет информацией.

   – Конечно, но может быть немного позже. Давай выкладывай свои тайны.

   – Ты знаешь о существовании Специальной секции президентского архива?

   – Только слухи. К президентскому архиву доступ у меня есть, а вот о том, что существует его особо засекреченная часть, доступ к которой имеет только сам президент, разговоры ходят давно.

   – Так вот эта особо засекреченная часть называется Специальной секцией, и она действительно существует. Там забита такая информация, хранятся такие сокровенные тайны последних ста лет существования Америки, что волосы встают дыбом. То дерьмо, что туда закачано, может изменить историю. Кроме президента, доступ к ней в каждой администрации имеют единицы, да и то не полностью, а к отдельным файлам. Вся эта хрень написана на карте памяти нано формата и передается лично от президента президенту. Фостер и Алверо носили карту в перстне. Лэйсон носила на шее в кулоне. Президенты обязаны иметь ее постоянно при себе. А ты знаешь, где Специальная секция сейчас?

   – Понятия не имею, – пожав плечами, признался Локарт. – Наверно у Уолберга. Хотя у него я видел только университетский перстень.

   – А ты постарайся выяснить, – хитро улыбнулся Крац, – Насколько я знаю из новостей, сразу после смерти с Лэйсон находился Коэн, который на то время оказался самым старшим функционером администрации в Санта-Фе. Он до принятия полномочий Уолбергом некоторое время выполнял обязанности президента. Если он знал о существовании Специальной секции, то наверняка забрал кулон с нанокартой себе, если нет, то кулон все еще находиться на Лэйсон. Напомню, что позже Коэн при странных обстоятельствах покинул страну. Есть еще один вариант. Кулон с носителем мог забрать Уолберг, но я в это не верю. Он человек новый, не входил в круг доверия Лэйсон и не был посвящен в такие сокровенные тайны. Как и ты, Дуглас. А Коэн, наверняка, был, ведь он протеже Кроуфорда, который привел Лэйсон к власти и был ее доверенным лицом и советником.

   – Значит, тайная часть архива существует... – задумчиво пробормотал министр обороны. – Могу представить, какая информация там находиться.

   – Нет, Дуг, не можешь. Не всякий фантаст смог бы. Специальная секция может стать гибелью или спасением Америки, поэтому чрезвычайно важно, чтобы ты знал, где она находиться. Ты руководишь армией, которая контролирует страну, значит, ты фактически руководишь страной и вся ответственность на тебе. Уолберг так – ширма. Я вообще думаю, что носитель должен быть у тебя.

   – Хм... – Локарт озадаченно потер подбородок. Ему меньше всего сейчас хотелось ввязываться в политические игры связанные с накопленными столетиями страшными тайнами Америки, но он понимал, что Специальная секция должна содержать критически важную для безопасности страны информацию, поэтому надо было срочно установить ее местонахождение. – Спасибо, Роберт, твоя информация чрезвычайно важна и я займусь ей в приоритетном порядке. Что я могу для тебя сделать?

   – Ничего, – Крац как-то скромно опустил глаза. – Мне тут вполне комфортно. Жизнь понемногу налаживается, а обратно в политику я лезть не хочу. Да и какая сейчас политика...

   – Тогда еще раз спасибо. То, что ты мне рассказал действительно очень важно.

   – Не спеши, – бывший министр обороны с вызовом взглянул на собеседника. – Специальная секция важна, но наш разговор не об этом.

   – А о чем, черт возьми? – удивился Локарт.

   – О том, что мы стоим на пороге войны с Китаем и Россией. Механизм запущен. Отсчет идет. Время осталось совсем мало. У нас есть шанс отомстить за разрушенную страну и миллионы погибших американцев.

   – Твою, мать! Да когда же это все закончится! – не сдержавшись, выругался министр обороны, но увидев вопросительный взгляд Краца, быстро взял себя в руки.– Какая война? О чем речь, Роберт?

   – А ты послушай. В начале века мы запустили какой-то охрененно секретный проект, который должен был радикально сократить население Земли. Деталей я не знаю, но этот проект как раз был в Специальной секции президентского архива. Из того, что мне рассказал Алверо, речь шла о генетическом оружии, примененном на глобальном уровне. Но основной целью, конечно, был Китай. Так вот, то ли произошла утечка информации, то ли Алверо думал, что рано или поздно китайцы прознают про проект, но он предполагал, что Китай нанесет по Америке ответный удар сокрушительной силы. То, что это будет не открытый военный удар, никто не сомневался, однако его природу на то время определить было невозможно. Теперь мы видим, что китайцы выбрали простой, дешевый и чертовски эффективный способ. Удар с орбиты по критическим точкам. Алверо не знал, выживет ли Америка после китайского удара, в состоянии ли она будет адекватно ответить или нет, поэтому он запустил проект, обеспечивающий нанесение Китаю и России ответного неприемлемого ущерба. Что-то вроде русского "удара из могилы", того, что они планировали нанести в случае поражения в ядерной войне.

   – Дай догадаюсь. Алверо припрятал десяток ядерных ракет? – снисходительно улыбнулся Локарт. – Или нет... Еще круче. Он скрыл от русских ударную ядерную субмарину. Роберт, поверь мне, он был далеко не первый, кому пришла в голову такая идея. Посмотри вокруг. Мы разоружились, а это значит, что война на уничтожение с тандемом невозможна и десяток боеголовок или одна пусть даже самая современная субмарина этого не изменит. Да, мы нанесем какой-то ущерб. Да отомстим. Но Америка после этого перестанет существовать. Это не выход. У нас сейчас нет средств, чтобы нанести критическое поражение Китаю и России и при этом избежать уничтожения Америки.

   – Ошибаешься, Дуглас, такие средства есть. Как я уже сказал, обратный отсчет уже запущен. Именно об этом, а не о Специальной секции я и хотел с тобой поговорить.

   Фиджи. Остров Вити-Леву.

   Сигатока.

   15 мая 2035 года.

   Глядя на то, как Росс потихоньку накачивается дешевым местным алкоголем, Коэн уже начал жалеть, что принял его предложение зайти в этот простенький бар рядом с портовой зоной. Вчера вышел из строя один из генераторов, и они решили спуститься с долины в Сигатока, чтобы отдать его в ремонт, а за одно пропустить по рюмочке и послушать последние новости и сплетни, в изобилии пересказываемые моряками в портовом кабачке. Оставив генератор в одной из мастерских, расположенных прямо в зоне грузовых доков, они заскочили в этот, хорошо знакомый им бар, один из немногих оставшихся наплаву после долгой холодной зимы. Здесь Росс зацепился за пару матросов с пришедшего недавно в порт малазийского танкера, идущего с грузом нефтепродуктов в Латинскую Америку, и по пути остановившимся в Сигатока, чтобы пополнить местные опустевшие хранилища. Не выдержав напора, малазийцы сдались быстро и теперь сидели радом с Россом, с виноватым видом поглядывая на него осоловевшими от алкоголя глазами. А тот, видимо, решив свалить их окончательно, подливал им в стаканчики местную муть и продолжал травить похабные анекдоты, приводящие в ужас единственную в заведении молоденькую официантку.

   – Росс, пошли отсюда. Еще полудня нет, а ты уже перебрал. Что скажет Джил? – Коэн, в который раз, подергал приятеля за рукав. – И, что ты прицепился к молодняку. Они ведь не дойдут до судна.

   – Брось, дружище, – чуть заплетающимся языком ответил тот, мельком глянув на часы, каким-то совсем не пьяным взглядом. – Еще пару рюмок и они выболтают мне все.

   – Что ты хочешь узнать? Это простые моряки.

   – Хотя бы то, что еще они везут на Гуам, – Росс неуверенными движениями потыкал вилкой в остатки, только что поглощенного им, стейка из местного тунца, пытаясь наколоть последний кусок. – Ты видел закрытые контейнеры на палубе? А ведь на танкерах это не положено. И какого хрена их сопровождает австралийский фрегат, маячащий на рейде! А?

   – Друг не параной, – хлопнул его по плечу Коэн, – Теперь никому нет дела до правил. Каждый возит, что и как хочет. А фрегат, может – сам по себе. Поехали.

   – Сейчас, – буркнул Росс и снова повернулся к морякам. – Говорите, гады, что везете! Те, опешив от такого наезда, вжали голову в плечи и, опасливо переглянувшись, притихли.

   – Ладно. Пошутил. Давайте опрокинем еще по рюмочке, а то мой друг нервничает.

   Недовольно качая головой, Коэн отвернулся от продолжающей пить компашки и понял, что слева от него за барную стойку присел с бокалом пива еще один гость. Не местный. Крепкий парень, средних лет в джинсах и плотной, военного покроя куртке, под которой явно был одет легкий бронежилет. У гостя было вполне обычное плохо запоминающимся лицо, но он мог поклясться, что где-то его уже видел.

   – Привет, – просто сказал незнакомец и сделал глоток из своего бокала.

   – Привет, – чуть растерянно проговорил Коэн, и легонько толкнул локтем сидящего справа Росса.

   – Мистер Патрик Коэн? – тихо спросил незнакомец.

   Рядом справа скрипнул барный стул, это Росс, услышав имя, которым его друг не пользовался уже четыре года, разворачивался лицом к ним.

   – Привет, – немного наклонив голову, снова сказал молодой человек, глядя куда-то за Коэна, видимо на обернувшегося Росса. – Не волнуйтесь, я не доставлю вам неприятностей.

   Незнакомец попытался изобразить на лице добродушную улыбку. Получалось не очень убедительно.

   Коэн ожидал услышать от сидевшего сзади Росса характерный глухой щелчок сдвигаемого в боевое положение предохранителя и что-то вроде "Эй, парень, еще неизвестно, кто тут кому может доставить неприятности", но Росс почему-то молчал. Это было странно.

   – Я не хочу неприятностей, господа, – стараясь звучать как можно мягче, повторил молодой человек. – Я все го лишь курьер. Мне просто, надо передать мистеру Коэну небольшую посылку.

   – Спокойно, Пат. Я все контролирую, – чуть слышно прошептал за спиной Росс.

   – Вот, – на барную стойку лег небольшой сверток. – У меня к вам маленькая просьба, вскройте посылку прямо сейчас, – незнакомец, сделав еще глоток пива, поморщился. – Сладковато на вкус. Из чего они его здесь делают?

   "Бомба? – мелькнула в голове Коэна мысль. – Вряд ли. Тогда бы посыльный не сидел рядом и не прихлебывал бы пиво с вполне спокойным видом". Он аккуратно положил руку на сверток, медленно провел по его бокам и, ощутив под пластиковой оберткой знакомые формы, удивлено взглянул на незнакомца

   – Вы правы, сэр, это книга, – ответил тот на незаданный вопрос.

   Чуть слышно сопя сзади, Росс по-прежнему молчал. Коэн аккуратно сорвал с торца свертка упаковочную ленту и, выложив книгу на стойку, застыл в изумлении.

   – Я буду ждать вас снаружи, мистер Коэн, – курьер, вежливо кивнув, скупо улыбнулся и направился к выходу.

   Не отрывая взгляда от книги, Коэн в изумлении молчал. С обложки на него мудрыми, но какими-то немного печальными глазами смотрел, познавший вершины власти, мэтр американской внешней политики Генри Киссинджер.

   – Твою мать, – чуть шевеля губами, прошептал он. – Не может быть.

   Теперь Коэн вспомнил, где видел посыльного и, подавив в себе странное чувство нереальности происходящего, открыл книгу. На первой странице знакомым размашистым почерком было написано две сточки. "В мире все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, Патрик. Нам надо поговорить". Подписи не было, но Коэн прекрасно понимал, кто написал это послание, и это означало, что он снова в игре. В большой, пока еще непонятной ему, игре.

   – Мэт, возвращайся домой один. Я должен пойти с этим человеком, – обернувшись к приятелю, с серьезным видом сказал Коэн.

   – Ты уверен? – Росс посмотрел на него совершенно трезвыми глазами.

   – Абсолютно, – опасаясь, что тот начнет его отговаривать, отрезал Коэн. – До дома я доберусь сам. Только ты будь осторожен на дороге. И не бухай больше.

   Посыльный ожидал снаружи. Сидя за одним из выносных пластиковых столиков он поигрывал на его поверхности наполовину пустой кружкой пива. Увидев, что Коэн вышел, он быстро поднялся и, оглядевшись резким, отработанным до автоматизма за долгие годы службы, движением головы, направился к нему.

   – Сэр? – коротко спросил он.

   – Я готов, – так же коротко ответил Коэн, и они, больше не сказав ни слова, пошли по направлению к пассажирским пирсам.

   Несмотря на небольшие размеры, порт Сигатока был вторым по значимости на острове после столичного порта Сува. Обычно это было довольно оживленное место. Сюда не часто заходили крупные корабли, идущие из Латинской Америки в островную Азию или Австралию, зато здесь обычно было полно разномастных суденышек местных рыбаков. Теперь порт был почти пуст. После зимы крупные корабли здесь появлялись редко, а большинство рыбацких судов были побиты штормами, и все еще находились в ремонте. Только у дальнего нефтеналивного пирса стоял средних размеров танкер, закачивая по трубопроводу отведенное количество нефтепродуктов в хранилища, размещенные за городом.

   У пассажирского пирса их ждал катер. Не гражданская посудина, а обвешанный усиленными кевларовыми панелями десантный вариант Зодиака, оборудованный двумя мощными моторами и поперечной стойкой с крупнокалиберным пулеметом. Кроме пулеметчика в катере находился еще один человек в боевой экипировке, но без оружия. Увидев все это, Коэн в нерешительности остановился.

   – Все в порядке, сэр. Вы в полной безопасности, – стараясь звучать как можно более убедительно, проговорил посыльный.

   – Хотелось бы верить, – с сомнением в голосе ответил Коэн и шагнул к катеру вниз по, спускающимся с пирса к воде, деревянным сходням

   Через несколько минут, прыгая на волнах, оставляя за собой короткий пенный след, катер на огромной скорости вылетел из небольшой бухты, где находился порт, и Коэн увидел приземистый изящный силуэт австралийского фрегата.

   На борту их встретил молодой, улыбчивый капитан, и по-дружески пожав руку, проводил в бронированные внутренности корабля, к обитой негорючими панелями "под дерево" двери, где висела небольшая табличка, утверждавшая, что это кают-компания офицеров. У двери в узком коридоре стояли два охранника, лица которых тоже были смутно знакомы Коэну. Один из их достал небольшую рамку чувствительного сканера и отработанными движениями провел по одежде гостя. Сканер несколько раз пискнул в разной тональности. Охранник бросил быстрый взгляд на его дисплей, утвердительно кивнул и открыл дверь, пропуская гостя внутрь.

   – Рад тебя видеть, Патрик, – экс вице-президент США Рэймонд Кроуфорд, который погиб в авиакатастрофе четыре года назад, не по-стариковски живо поднялся с кресла, бодрым шагом подошел и протянул Коэну руку. Рукопожатие по-прежнему было крепким и уверенным. – Честно скажу, очень рад.

   – Сэр... – только и смог проговорить Коэн.

   – Понимаю, понимаю... – улыбнулся Кроуфорд, – Все это кажется довольно необычным. Мне надо тебе многое объяснить, и самое главное сделать тебе одно очень важное предложение. Пожалуй, самое главное в твоей жизни. Ну, что мы стоим? Проходи, садись.

   – Спасибо, сэр, – с трудом выговорил ошарашенный Коэн, который, хотя и готовил себя последние двадцать минут к тому, что увидит своего ментора живым, был действительно поражен тем, насколько тот хорошо выглядит. Казалось, четыре долгих года вулканической зимы совсем не состарили его, а наоборот, сбросили как минимум десяток лет.

   – Да не сэркай ты мне. Помню, когда мы виделись в последний раз, мы были на "ты". Давай, так и дальше так, – махнул рукой экс вице-президент, и, видя неловкость гостя, продолжавшего в нерешительности стоять у двери, продолжил: – Патрик, ты меня пугаешь. Уж от кого, но от тебя я никак не ожидал такой реакции. Я не зомби. Я старый добрый Рэй с которым ты проработал больше десятка лет пока всё в Штатах не полетело к чертям. Для того чтобы убедиться, можешь задать мне один вопрос.

   – Как вам удалось выжить в катастрофе? – почти не думая выпалил Коэн.

   – О! Это было целым приключением. В мои-то годы. Ха! – коротко хохотнул экс вице-президент. – Когда охрана Лэйсон проводила меня к моему личному самолету, я уже понял, чем закончится этот полет. Оставалось неясным только то, как этот самолет будет уничтожен. Взрывчатка, заложенная в ангаре, беспилотник, истребитель или ракета ПВО. В любом случае, что бы ни произошло, я давал все шансы на то, что это произойдет над территорией Мексики, когда я уже покину воздушное пространство и зону ответственности США. Остаться в ангаре я не мог, агенты Секретной службы довели меня до самого трапа и убедились, что дверь за мной закрылась. Во время рулежки самолета на полосе, выбраться тоже не было возможности. Это бы сразу заметили. Оставался один способ – покинуть самолет в воздухе до того, как его собьет Лэйсон. Поэтому я с экипажем и двумя охранникам спрыгнул с парашютом в ста пятидесяти километрах к югу от Санта-Фе. Пусть мы это упражнение и тренировали несколько раз, и я прыгал не сам, а был в спарке с одним из моих людей, но, согласись – в восемьдесят с лишним лет это почти подвиг.

   – Согласен, – кивнул головой Коэн, понемногу приходя в себя.

   – Ну, вот и хорошо, – довольно улыбнулся экс вице-президент. – Дальше самолет на автопилоте дошел до Мексики, где и был сбит ракетой, пущенной с беспилотника ЦРУ. А нас продрогших до смерти, через пару часов подобрал вертолет, посланный моими друзьями. Группа американских следователей осмотрела место крушения в Мексике весьма поверхностно, реально покопаться в разбросанных на несколько сотен метров обломках мексиканские власти её так и не пустили. Расследование провели сами мексиканцы. Мой труп был надлежащим образом опознан семьей и генетической экспертизы не понадобилось. Ну, а дальше ты и сам все знаешь.

   – Черт возьми, Рэй, но зачем было идти с Лэйсон на открытый конфликт, когда ты видел, что она находится на грани срыва, да еще при всех? Можно было спокойно согласиться с ее планом войны, вылететь в Мексику, а там бы вас никто не достал.

   – Не думаю, что меня бы так легко отпустили со знанием того, что через пару недель Америка нанесет массированный ядерный удар. Ты сам знаешь протокол работы администрации в режиме подготовки к войне. Вот, здесь мы и подходим к теме нашего разговора.

   – Я внимательно слушаю, – сказал Коэн, пытаясь подавить нарастающее напряжение.

   – Не спеши, Патрик. Ты даже не представляешь насколько все, что я тебе скажу серьезно. Вполне возможно... Нет... Скорее всего, это в корне изменит твои представления о том, что происходило и происходит в мире. А предложение, которое я готов тебе сделать, захватывает своим размахом и убийственно тяжело с точки зрения ответственности.

   – Ответственности перед кем?

   – Перед американцами. Перед всем миром. Перед самим собой. Ведь изменять мир всегда чертовски сложно, – Кроуфорд смотрел гостю в глаза, словно пытаясь еще раз оценить, готов ли он к серьезному разговору. – Но у тебя еще есть шанс вернуться домой и продолжать жить прежней жизнью, спокойно наблюдая за всем из теплого уютного домашнего кресла. В нашем разговоре мы еще не прошли точку невозврата. Ты можешь встать и спокойно уйти, и я обещаю, что с тобой и с твоей семьей ничего не случится. Тебе только надо оставить на этом столе одну маленькую веешь, которая тебе не принадлежит, – увидев, что Коэн молчит, экс вице-президент, улыбнувшись, продолжил. – Я имею в виду Специальную секцию президентского архива, которая сейчас в виде золотого кулона висит у тебя на шее, и которую ты снял с Лэйсон, когда она застрелилась.

   – Откуда вы знаете про Специальную секцию? – настороженно спросил Коэн, подавив неконтролируемое движение поднести руку к груди дотронуться до висящего там на прочной титановой цепочке изящного, декорированного под золото, кулона.

   – Здесь все просто. Уже двадцать лет Специальная секция представляет собой некий носитель, с вмонтированной картой памяти, на которой сохранены все особо секретные "президентские" проекты и программы, причем по мере развития технологий каждые несколько лет размер этой карты уменьшается, а объем памяти возрастает. Каждый президент выбирает свой способ хранения носителя. Фостер и Алверо носили ее в перстне, а Лэйсон, будучи женщиной, выбрала кулон. О том, в каком виде Лэйсон хранит на себе Специальную секцию, знали максимум два человека. Один из них я, другой ты. Даже Локарт, при всей его значимости и влиянии в стране только догадывался о ее существовании. После мятежа адмирала Брэдока, и после того, как один индус, работавший на объекте, по проекту из Специальной секции, разнес по Америке смертельный вирус, Лэйсон была очень осторожна и всегда носила кулон на себе. Так вот, когда на президенте после ее смерти кулона с носителем не оказалось, и никто не знал, куда он пропал, вывод напрашивался один – его, мягко выражаясь, изъял мистер Коэн.

   – Но почему, вы не забрали носитель у меня. Я уверен, с момента смерти Лэйсон до моего отъезда из Штатов у вас был десяток случаев, когда вы могли это сделать. Тем более вы наверняка знали, что я ношу его на себе.

   – А зачем? – изобразив на лице невинную улыбку, развел руками Кроуфорд. – Ты ответственный государственный муж, патриот Америки и вполне разумный, вменяемый человек. У тебя за пределами США носитель был в большей безопасности, чем внутри страны.

   – Да какой я патриот! Бросил все, сбежал, как последний никчемный испуганный офисный хомячок, – раздраженно махнул рукой Коэн. – Вы сильно рисковали, Рэй, я ведь мог просто раствориться в миллионах американских беженцев, разбросанных по всему миру, попасть в кораблекрушение, умереть от холода и голода зимой. И все! Специальная секция пропала бы вместе со мной.

   – Риск действительно был, но я посчитал его вполне оправданным. Ведь одному Богу известно, что мог бы сделать Локарт в компании с Хастером, попади Специальная секция к ним. Ты же видел, что они натворили в Киртлэнд и дальше в Киеве. Но об этом немного позже, тем более, что у меня была кое-какая страховка. О ней я тоже потом расскажу. Сейчас, для того, чтобы мы продолжили разговор, ты должен ответить на вопрос. Готов ли ты снова включиться в игру или предпочитаешь тихую спокойную, пусть и раннюю пенсию, которую ты, несомненно, заслужил?

   – Черт возьми, Рэй, как я могу ответить, если я даже базовых вводных не знаю.

   – Хорошо. Я дам тебе одну вводную, – не отпуская глаз собеседника, сказал экс вице-президент. – Мы хотим, чтобы ты стал новым президентом США. Чтобы ты управлял страной сейчас, когда она судорожно пытается найти свое новое место в мире.

   – Твою мать! – обреченно выдохнул Коэн. – Как такое возможно? А как же Уолберг? А Локарт? У него армия, а, значит, у него сосредоточена вся власть. И кто такие мы? У вас, что уже подготовлена политическая база в США? И кто будет финансировать все сейчас, когда денег нет вообще? А, если я не готов?

   – Слишком много вопросов, Патрик, – Кроуфорд сел, откинулся на спинку мягкого кресла и спокойно улыбнулся. – Я тебе просто обрисовал масштаб игры. Если тебе он по плечу, и ты чувствуешь силы и желание управлять, пусть разрушенной и доведенной до отчаяния, но все еще великой нацией, тогда мы продолжим разговор. Но, когда мы закончим, выйти из игры ты уже не сможешь. Поэтому, решай сейчас. А насчет готов – не готов, не беспокойся. У тебя будет поддержка, уровень, которой ты себе даже представить не можешь.

   – У меня есть время подумать?

   – Время? – удивленно переспросил экс вице-президент. – Послушай, я одолжил у австралийских друзей этот замечательный фрегат, почти неделю промучился в тесной, пусть и лучшей, на этом судне каюте, страдая от приступов клаустрофобии и морской болезни. Все для того, чтобы поговорить с тобой, сделать тебе предложение, к которому я готовил тебя десяток лет... И ты хочешь время, чтобы подумать! Патрик Коэн, глава Министерства национальной безопасности США, спрашивает меня, есть ли у него время. Да у тебя, чтобы подумать была вся жизнь! Неужели ты не мечтал о том, что когда-нибудь поборешься за президентское кресло, за возможность стать лидером Америки? Если нет, то я потратил свое время зря.

   – А какой реакции вы ожидали? Я уже почти четыре года не при делах, а тут ко мне заявляется покойник и предлагает стать президентом США? Вам, что, эта ситуация кажется нормальной?

   – А тебе, кажется нормальным то, что произошло за последние четыре года? – чуть повысил голос Кроуфорд. – Гибель Америки – это нормально? Наш отказ от ядерного арсенала, который мы создавали десятилетия – это нормально? Крах мировой валютной системы – это нормально? Россия и Китай стали новыми мировыми лидерами – это нормально? Полномочия ООН перехлестывают через край – это нормально? – видя, как Коэн в красноречивом жесте, говорящем, что у него нет ответа, развел руками, экс вице-президент продолжил: – Хочешь ответ? Да, это нормально! Хочешь знать почему, оставайся и слушай. Нет, выкладывай кулон с носителем на стол и – свободен.

   Пытаясь побороть нарастающую внутреннюю дрожь, вызванную зашкаливающим напряжением, Коэн посмотрел в глаза собеседнику. Взгляд Кроуфорда, как всегда был спокоен, в нем не было ни гнева, ни раздражения, а только какая-то непоколебимая решимость и сознание собственной правоты, почти граничащее с верой. Он помнил этот взгляд, и понимал, что настал момент принятия решения, способного, как это уже было много раз в его карьере, кардинально изменить всю жизнь.

   – Хорошо, Рэй, – он сделал небольшую паузу. – Я верю вам. Я снова в игре. Но...

   – Спасибо, Патрик, – перебил его экс вице-президент. – Ты снял с меня серьезную головную боль, хотя я и не ожидал от тебя другого ответа, ведь именно к этому я готовил тебя все эти долгие годы. Надеюсь, ты понимаешь, что с этого момента из игры есть только один выход и он никак не подразумевает жизнь вне ее. Информацией, которую ты сейчас узнаешь, во всем мире владеют единицы.

   – Я понимаю. Я готов, – уверенно кивнул Коэн, предчувствуя, что он ввязывается в нечто большее, чем планы на президентский пост.

   – Ну что ж, тогда приготовься слушать. – Кроуфорд поднялся с кресла и подошел к небольшому шкафчику у длинной узкой барной стойки, идущей вдоль стены. – Здесь запрещен алкоголь, но капитан фрегата любезнейший человек, сделал для меня небольшое исключение, – он вернулся и поставил на стол бутылку односолодового шотландского виски перевязанную по горлышку пурпурной лентой, скрепленной сургучной печатью. – Помнишь эту бутылку? Макаллан 1950 года. Ты мне подарил ее на юбилей в тот день, когда наш туристический челнок врезался в корейскую орбитальную станцию. В тот день началась новая история человечества. Я хочу, чтобы ты это себе очень четко представлял.