Текст книги "Тандем. Неестественный обзор"

Автор книги: Эдгар Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

   – Твари... – сквозь зубы прошипел он и набрал короткий номер помощника президента по особым поручениям генерала Смирнова.

   – Алекс, извини, что поздно. Мои говорят, что сработал "Невод" по Киртлэнду. С вероятностью больше десяти процентов ядерные заряды сегодня были доставлены на Украину.

   – Это много, черт возьми!

   – Я завтра утром собираю закрытое совещание...

   – Слушай, Олег Иванович, – чуть подумав, сказал Алекс. – Я все равно сейчас спать не смогу. Дай своим команду. Я к ним подъеду, почитаю, что они накопали. Все допуски у меня есть. А завтра утром уже предметно все обсудим на совещании.

   – Хорошо. О времени совещания сообщу позже. Если все подтвердиться, чувствую, придется попотеть.

   – Потеть нам не впервой, мы люди тренированные, – ответил Алекс, хорошо представляя, что их ждет, если догадка ИСИНа окажется правдой.

   Киев. Жуляны.

   База Центра специальных операций СБУ Украины.

   26 апреля 2035 года.

   Четыре контейнера зашитые в фанерные ящики с ооновской маркировкой стояли посреди пустого ангара в ярком световом пятне от внутренних прожекторов. Крышки на ящиках были плотно закрыты, чтобы уберечь их содержимое от посторонних глаз, но все равно, стоящим напротив них людям в форме спецназа СБУ казалось, что смертельная опасность буквально сочиться через поры дерева.

   – Сэмэн, нахрена нам этот геморрой? – тихим голосом задал вопрос в пустоту один из них.

   Полковник Руденко молча посмотрел на своего начштаба, вернее начальника того, что сейчас называлось Центром планирования и оперативного сопровождения спецопераций, и ничего не ответил.

   – Ты хоть понимаешь, что, если мы в это ввяжемся, нам всем конец. И батальону и нам лично...

   – Да, не пыли ты... – Руденко отошел к небольшому столу, на котором лежал полевой планшет, переданный ему утром американцем для деактивации устройства самоуничтожения зарядов, и тяжело опустился на старый, еще времен славной советской армии, табурет.

   – Блин, Сэмэн, не молчи. Сколько этот пиндос сказал у нас времени? Сутки? А что если америкосы так обосрались от твоего наезда, что рванут заряды прямо сейчас. И пред* (*Здесь - председатель СБУ) постоянно висит на линии. Сейчас заявится сюда со своими гоблинами.

   – Не ссы. Его самые крутые гоблины – это мы. Ни хрена он нам не сделает. Люди у меня все проверенные, надежные до последнего бойца. Этой тупой власти они уже нахлебались, и будут делать то, что я прикажу. Мы на своей базе всех порвем, – полковник повернул к себе планшет и в который раз попытался его активировать. Безуспешно. На экране светилось только окно введения кода доступа. – Да... Наверно код известен только преду и, может, еще кому из нашей долбанной верхушки. Но ты прав – делать что-то надо. Я сказал Чалому, что подозреваю, что ящики заминированы и, пока работают мои саперы, он сюда не сунется. Так что немного времени у нас есть.

   – Отдай ты им это дерьмо, Сэмэн. Так будет лучше для всех.

   – Лучше? – Руденко раздраженно сверкнул глазами на подчиненного. – Ты думаешь, нахрена они сюда это все привезли? Утилизировать потиху, а? Это четыре долбаных ядерных заряда. И не тактика, насколько я в этом разбираюсь, а боевые блоки с "Трайдентов" или "Томагавков". А, это – килотонн под пятьдесят. Хватит, чтобы уничтожить крупный город. И подумай, где этот город будет находиться?

   – Ну и хрен с ними. Пусть москали поплатятся, – уже не так уверенно буркнул начштаба и уселся на край стола, все еще опасливо поглядывая на ящики.

   – Ты дебил, Грыня, – беззлобно сказал полковник. – Хороший начштаба, но полный дебил. Если Чалый взорвет это где-нибудь в России нам всем – жопа. Нас растопчут в течение месяца.

   – Ну, уж и в течение месяца... Мы им тоже дадим просраться.

   – Чем? Тем металлоломом, что у нас остался от натовских подачек? Или тем рожном, которое мы сами собираем на полумертвых заводах? Не смеши меня.

   – Население поднимется против москалей. Партизанская война...

   – Какая война, Грыня? Да, большая часть украинцев сейчас проклинает тот день, когда нацики пришли к власти. Они спят и видят, чтобы Россия снова взяла Украину под крыло. Бесплатный газ, работающие заводы... Одумались, наконец, овцы... Раньше где были?

   – Ну, ты даешь...

   – Вот скажи, тебе сейчас что, плохо живется? – Руденко взглянул начштабу в глаза. – Да, зарплату платят бесполезными фантиками. Но, паек нормальный, хватает на семью. Вещевое довольствие, бензин, газ для обогрева, есть горилка и сало к ней. И родных своих ты во время зимы в братские могилы не закапывал, как полмиллиона украинцев. Опять же, леваком, что мы берем во время операций, с тобой честно делятся. И ты, и семья твоя в безопасности, насколько может быть безопасна эта сраная страна. В общем, небедно ты живешь. Небедно. Другие об этом могут только мечтать. Так?

   – Ну, в общем – да. Ты куда клонишь?

   – И скажи мне теперь, нахрен тебе война? Нахрен тебе свою жопу подставлять под москальские пули. Нас же в первую очередь бросят в самое пекло. У нас сейчас есть хоть какая-то страна. Пусть хреновенькая, нищая и наполовину разваленная, но своя. И мы в ней, как ты видишь, занимаем не самую нижнюю строку в пищевой цепочке. Когда придут русские, нам здесь места не будет, если мы, конечно, останемся живы, что очень маловероятно. Эти шкуры наверху накрали достаточно, чтобы свалить из страны в любой момент. И свалят, как только запахнет жареным. Правда, бежать-то особо уже некуда. Штаты разрушены, Европа накрылась медным тазом.

   – Эти жирные свиньи найдут, где пристроить свое рыло, – зло проговорил Грыня.

   – Вот и я – о том же.

   – Что-то я тебя не пойму, босс.

   – А что тут понимать. Нельзя нам воевать с Россией. Нельзя. Погибнем мы за этих, как ты сказал, жирных свиней. Нельзя нам отдавать заряды Чалому. Хрен знает, какие у него тёрки были с пиндосами, но они явно направлены против России.

   – Это измена, Сэмэн – прошептал начштаба.

   – Это не измена, Грыня. Я присягал вольной, европейской Украине и украинскому народу, а не кучке проворовавшихся нациков, засевших в Киеве. Я за этот народ и страну двадцать лет назад три дырки в разные части тела на Донбассе получил. Молодой еще был, наивный. Где сейчас эта воля? Где эта сраная Европа? А с народом, что стало? Эх, знать бы тогда, чем это все закончиться... А сейчас у меня в ангаре лежит четыре ядерных заряда по пятьдесят килотонн, и Украина хочет начать ядерную войну с Россией. За что? За то, что они отжали Крым? За то, что не дали нам двадцать лет назад спокойно убивать русских на юго-востоке?

   – Ты что, Сэмэн... Посмотри, что москали сделали с Украиной.

   – Ты дебил, Грыня. В том, что мы в полной жопе, виноваты не москали, а наши тупорылые ублюдки, которые продались пиндосам за жменю баксов. Что, двадцать лет назад нельзя было договориться с Донбассом по федерализации? Пол Европы, те же Штаты, Германия устроены именно так. И все бы было спокойно. Жили бы себе как обычно – сало, горилка, бабы. Нет же, Америке была нужна война с Россией. Мать их! Вот и довоевались до того, что сидим в полном дерьме, половина народа свалила в ту же Россию, а оставшимся тупо нечего жрать.

   – Обещали ведь помочь, – начштаба, не ожидавший, что разговор примет такой оборот, попытался сменить тему.

   – Ага. Обещали. И где эта помощь? Где эти миллиарды? Спалились на Донбассе. А где эта долбанная интеграция? Где открытые границы? Где европейская жизнь для каждого украинца? Нас кинули, Грыня. Нас тупо кинули, как последних лохов. Им нужен был конфликт с Россией, а на Украину им насрать. Если хочешь знать, была бы моя воля, я бы в знак благодарности один из этих ящиков отправил в Брюссель, один в Варшаву, а два в Вашингтон, или, что там у них сейчас вместо столицы. А теперь они хотят, чтобы их цереушные выкормыши долбанули по москалям вот этим, – Руденко со злостью пнул один из ящиков. – Представляешь, что тогда начнется. Россия нас размажет тонким-тонким слоем. И вступиться за нас теперь некому. Нет, друже, нам этого допустить нельзя. Я жить хочу. Хотя бы, так как сейчас, а возможно – и лучше.

   – Нас сотрут в порошок. Авиацией, – в голосе начштаба послышались панические нотки. – Ты же хотел жить... А сам... И нас всех положишь.

   – Я сказал, не ссы. Если у нас будут коды активации, мы сами будем диктовать условия. Мы будем хозяевами положения, – мрачно улыбнулся Руденко и, видя, что Грыня уставился на него непонимающим взглядом, кивнув в сторону контейнеров, добавил: – Это наш билет в светлое будущее. В этих ящиках лежат не ядерные заряды. Эти ящики доверху набиты деньгами. И не всяким говном типа баксов, а рублями, юанями или дойч марками, на худой конец. Нам надо только узнать коды, чтобы пиндосы не активировали устройство самоуничтожения.

   – Но коды знает только Чалый. Ему и предназначен груз.

   – Ага, – улыбнулся Руденко и заговорщически подмигнул своему начштаба.

   * * *

   Через час кортеж председателя СБУ Мыколы Чалого состоящий из бронированного Тахо и двух стареньких армейских Хаммеров с охраной, быстро проскочив КПП, въехал на территорию базы спецназа. Круто развернувшись на взлетной полосе, небольшой кортеж, медленно покатился в сторону ангаров, у которых была выставлена охрана, состоящая из десятка бойцов и пары БТРов.

   На месте аэропорта Жуляны когда-то планировали отстроить новый современный микрорайон, но после прихода к власти националистов, проект заглох из-за того, что никто не хотел вкладывать деньги в Украину. Даже собственное правительство. Деньги, те, что не разворовывались новой властью, тратились вначале на войну в Донбассе, а, когда там все более-менее улеглось, на поддержку силовых структур и тщетные попытки удержать население от полной нищеты. Когда Украина начала разваливаться на полуавтономные княжества управляемые нацистскими батальонами территориальной обороны, база ЦСУ* (*Центр специальных операций) СБУ была перенесена в полностью заброшенный к тому времени аэропорт Жуляны, находящийся в городской черте Киева. Это обеспечивало хорошую мобильность подразделений, которые можно было перебрасывать по воздуху в любую точку страны, пользуясь собственной взлетной полосой и небольшим, но поддерживаемым в хорошем состоянии, парком самолетов и вертолетов.

   – У нас еще есть шанс, Сэмэн, – простонал начштаба, когда они вышли встречать гостей. – А что если он никакого кода не знает или не будет говорить.

   – Херня. Чалый – никчемная американская подстилка, выкормленная и воспитанная ЦРУ, – Он крутой только, когда за его плечами десяток наемников в тяжелой броне. Я его расколю за десять минут. Спорим?

   – Да ну тебя... Знаю я твои методы, – махнул рукой начштаба, – Пойду я, от греха подальше.

   – Иди. Не светись здесь. Лучше проконтролируй беспилотник, – согласно кивнул Руденко и бросил в закрепленную на плече рацию: – Снайперам – готовность ноль. Огнь по сигналу.

   Американские наемники, охраняющие председателя СБУ знали свое дело хорошо и выполняли работу четко, несмотря на то, что находились на дружественной территории, где нападение на защищаемого ВИПа было невероятно. Кортеж остановился почти вплотную к входу в ангар и выстроился вдоль его торца так, что бронемашины, направив башенки пулеметов в разные стороны, полностью прикрывали дверь с боков в то время, как Тахо прикрывал ее с фронта.

   – Пан председатель... – Руденко, козырнув резко, на американский манер, поприветствовал начальство.

   – День добрый, Сэмэн. На базе все в порядке?

   – Как всегда, сэр, – полковник знал, что Чалый обожает, когда к нему так обращаются. – Прошу внутрь.

   – Извините, сэр, мы должны проверить помещение, – один из сопровождавших охранников, видя, что ВИП направился к входу в ангар, с решительным видом шагнул вперед. – И сопровождать вас внутри.

   – Отставить. Это спецназ СБУ. Я здесь среди своих, – остановил его движением руки председатель, который явно не хотел лишних свидетелей.

   – Это не по инструкции, сэр. У нас контракт.

   – Зафиксируйте на ваших камерах, что я действую под мою личную ответственность, – строго сказал Чалый и отодвинув плечом охранника в тяжелом бронежилете шагнул внутрь ангара.

   Ангар был одним из складов, на котором хранилось вооружение и боеприпасы спецназа, и выглядел как обычное сооружение из утепленных сэндвич-панелей только снаружи. На самом деле, большая часть внутреннего пространства представляла собой продолговатый короб сваренный из толстых бронепластин. Когда они, пройдя небольшой тамбур, с несколькими обитыми жестью столами вошли в основное помещение, бронированные двери склада, скрипнув на плохо смазанных петлях, закрылись, и Чалый увидел, что у ящиков, расположенных по центру свободного пространства стоит несколько младших офицеров.

   – Что происходит, полковник? – спросил он, чуть замедлив шаг, – почему здесь посторонние.

   – Все нормально, пан председатель. Это внутренняя охрана.

   – Какая, к черту, охрана, – возмутился Чалый. – Вы и так нарушили инструкции. Вы не должны были вскрывать груз в Калинове.

   – Я просто хотел узнать, что внутри, – с невинным видом проговорил Руденко и чуть подтолкнул председателя к ящикам. – Хотите посмотреть, что там?

   – Вы поплатитесь за это карьерой! – опешив от такой наглости, выкрикнул Чалый.

   – Так уж и поплачусь, – половник сделал знак одному из офицеров и тот откинул крышку ящика. – А теперь скажите, нахрена вы притащили на Украину четыре ядерных заряда.

   – Это не ваше дело, полковник! – председатель начал понимать, что ситуация выходит из-под контроля.

   – Моё, пока я живу в этой стране, – Руденко кивнул головой, и два спецназовца мягко подхватили председателя под руки.

   – Это измена! – гневно выкрикнул Чалый. – "Красный код"! "Красный код"!

   – Хоть красный, хоть синий. Не надо кричать. Помещение экранировано. Любая связь отсюда невозможна.

   – Это измена! – еще раз, но уже мене уверенно, выкрикнул председатель. – Если меня не отпустят сейчас же и вы и ваши люди покойники.

   – Ладно. Хватит истерик. Слушай меня сюда, американская шлюшка, – полковник подошел вплотную к Чалому и, ухватив за лацкан дорогого пиджака, несильно тряхнул. – Мне нужны коды доступа к системе управления зарядами. Вон там на столе лежит планшет, который мне передал твой американский друг. Ты сейчас подойдешь и активируешь его. Затем сделаешь то, что надо, чтобы мы могли открыть контейнеры и управлять активацией зарядов.

   – Ты с ума сошел, Руденко! Ты хоть понимаешь, в какую игру ты ввязался! Предатель! – Председатель СБУ рванулся, но спецназовцы держали его крепко.

   – Догадываюсь, – холодно ответил полковник. – Ты не суетись. Ты подумай. Я все равно получу коды. Выжгу их из тебя железом, током, вытравлю кислотой, или химией, но получу. Единственной разницей будет то, что ты после этого будешь никчемным калекой. Ты же присутствовал при пытках в СБУ. Жутко было да? Так вот, я тебе скажу – ни хрена ты еще не видел. Ты узнаешь, что такое настоящая боль, парень. Поверь мне.

   – Через пять минут здесь будут мои люди!

   – Через пять минут у тебя из жопы будет торчать включенный в розетку паяльник, здесь будет вонять паленым мячом, и ты будешь выть от боли. А от твоих наемных псов, если они дернутся, останется только пепел потому, что они стоят на радиоуправляемых термобарических зарядах от старого доброго "Шмеля". Еще через час твоя жена и дочь будут оплакивать своего продажного папу, конвой которого сепаратисты расстреляли из гранатометов на выезде из Жулян. А это дерьмо, – Руденко мотнул головой в сторону ящиков. – Через пару часов будет захоронено около твоей родной деревни на львовщине. И пусть пиндосы рванут все через сутки, чтоб там было хорошее такое радиоактивное пятно, чтоб в твоем поганом роду с этого поколения рождались только мутировавшие уроды. Как тебе такой расклад?

   – Да пошел ты... – сквозь зубы прошипел Руденко, все еще не веря, что это с ним происходит на самом деле.

   – Хорошо. Снимайте с него штаны. Коста, неси паяльник и удлинитель.

   Через несколько минут минут, морщась и ерзая на стуле, под тяжелым взглядом спецназовцев, бледный как мел, председатель СБУ Чалый трясущимися руками вводил коды доступа в планшет контроля ядерных зарядов. Еще через пять Руденко и его офицеры разглядывали лежащие в контейнерах матово поблескивающие продолговатые цилиндры с непонятной маркировкой на английском и какими-то схемами, выгравированными на их корпусах. К каждому из них было подключено простенькое управляющее устройство с таймером активации и самоуничтожения.

   – Посмотрите, какая мощь, ребятки. Это наш пропуск в светлое будущее, – ни к кому не обращаясь, проговорил Руденко.

   – Что вы собираетесь делать дальше? – злобно зыркнув из-под нахмуренных бровей, спросил Чалый.

   – С тобой? – растерянно взглянул на него полковник, будто вспомнив, что его до смерти напуганный босс еще здесь. – Не ссы, не тронем. Работай, как и работал. Американским хозяевам отчитаешься, что все идет по плану. Пусть думают пока, что их операция прокатила. Кто-нибудь еще в Киеве знает о зарядах. Президент? Премьер? Председатель СНБУ* (*Совет национальной безопасности Украины)?

   – Им там не доверяют, – отрицательно покачал головой председатель.

   – Вот и хорошо, – по-дружески хлопнул босса по плечу Руденко. – Вся хрень, что произошла здесь, заснята на камеру. В твоих интересах, чтобы никто об этом не знал как можно дольше. И не бери в голову дурных мыслей типа штурма или авиаудара. Через час один из зарядов будет расположен в административном квартале Киева и, если что, всей вашей долбанной верхушке придет конец. Могу дать тебе дельный совет пан председатель. Через пару недель, так, чтобы никто не заподозрил, пакуй наворованное, бери семью и вали куда-нибудь по-тихому. Думаю, план отхода у тебя есть, документы, запасной аэродром и все такое. В этом дерьме, что сейчас твориться в мире, найти тебя будет очень сложно. Да и судя по тому, как спланирована операция, пиндосы уже не те, ни мозгов, ни силенок, ни ресурсов у них уже нет, так что искать они тебя вряд ли будут. Понял?

   Вместо ответа Чалый молча кивнул.

   – Ну, вот и отлично. Пошли к твоим псам. И веселей гляди, ведь, все идет по плану. Полковник развернул своего начальника к двери и легонько двинул коленом под зад. Тот, ойкнув от боли, неестественно широко расставляя ноги, зашагал к выходу.

   Когда за кортежем председателя СБУ закрылись ворота базы, Чалый, матерясь в голос на заднем сидении своего внедорожника, набрал председателя СНБУ и договорился о срочной встрече. С предателем Руденко, надо было что-то делать. Чалый не верил, что полковник, воевавший за Украину на Донбассе, взорвет один из зарядов в центре Киева, а вот уничтожить их он вполне способен. Или еще хуже – рассказать о поставке зарядов журналистам. Тогда узнает Россия, ООН, раскопают, что заряды пришли из Штатов и тогда – конец. Америкосы ничего не заплатят, а бросят его на растерзание русским, и рухнет последняя надежда свалить из этой поганой страны.

   Надо было что-то предпринимать, и делать это в течение суток, пока Руденко не начал осуществлять свой план. Огневой налет и захват ЦСО – это крайнее средство, практически недопустимое в городской черте Киева. Штурм хорошо укрепленной базы, обладающей собственной ПВО, обороняемой самым подготовленным и экипированным по максимуму спецподразделением в стране, на данный момент представлялся практически невозможным. Блокировать ее долгое время тоже – не выход. Министры обороны и МВД могут начать разнюхивать, что к чему и докопаться до истинной причины наезда на спецназ СБУ.

   Остается только одно – договориться с Руденко по деньгам. Но где взять столько денег? Чалый даже понятия не имел, сколько может стоить пятидесятикилотонная боеголовка, но знал, что в мире найдется десяток покупателей, готовых заплатить максимальную цену. В голове постепенно начал складываться довольно сложный, но все же, осуществимый план.

   Всю операцию можно попросить профинансировать исламистов, и сделать это так, чтобы в ее результате Руденко получил свои деньги, исламисты получили пару зарядов, а оставшиеся два остались бы ему для применения в России. Американцем потом, можно было рассказать, что два неиспользованных заряда были перехвачены русскими, и их пришлось самоуничтожить. Сложно, натянуто, но вполне выполнимо. Главное договориться с арабами.

   Еще раз выругавшись вслух, председатель набрал министра обороны и тоже пригласил на экстренное совещание, предварительно попросив садить или сбивать все самолеты и вертолеты взлетающие с Жулян, заглушить всю связь в районе базы, а на подъездах выставить блокпосты и задерживать весь выходящий транспорт. Министр обороны удивился, сказал, что ждет разъяснений, но приказ отдал.

   Москва,

   Ситуационный центр ФСБ

   27 апреля 2035 года. Утро.

   Через сутки после первого сигнала ситуация с возможной передачей США ядерных блоков Украине стала гораздо более запутанной. Группу спецназовцев, которые приняли подозрительные ящики в Калинове, удалось отследить до базы ЦСО СБУ в Жулянах. Это само по себе было довольно необычным. Зачем тащить такой опасный груз в центр города? С другой стороны база была прекрасно оборудована и защищена, что было большим плюсом в обеспечении охраны ядерных зарядов, если в ящиках погруженных на спецназовские транспортники, были именно они.

   Затем события вообще приняли необычный оборот. На базу прибыл председатель СБУ и провел на ней около часа. После этого визита Жуляны накрыли колпаком РЭБ* (*РЭБ – радиоэлектронная борьба) и заглушили в ее районе связь по всем каналам, а украинские десантники выставили на достаточном отдалении от базы усиленные блокпосты.

   Создавалось впечатление, что базу блокируют.

   – И как это понимать? – председатель ФСБ Лукин обвел всех озадаченным взглядом. – Они, что там не поделили чего?

   – Вполне возможно, – ответил один из его замов, которому было поручено курировать операцию с ядерными зарядами на Украине вплоть до ее разрешения тем или иным способом. – С другой стороны, вполне возможно, что все это сделано для охраны груза, который прибыл из Калинова.

   – Давайте подытожим, что у нас есть на этот момент, – предложил Алекс, который провел несколько часов с аналитиками ФСБ, и до сих по не мог прийти к однозначному мнению, стоит ли воспринимать тревогу поднятую системой всерьез. – Подозрительный ооновский самолет, привез на Украину подозрительный груз, вокруг которого развернулась значительная подозрительная активность. Это пока все. Кроме заключения ИСИНа о десятипроцентной вероятности, у нас ничего нет.

   – Все это само по себе довольно странно, – задумчиво проговорил Лукин. – Ооновский самолет доставляет контрабандный груз, встречать который высылают роту спецназа СБУ, на двух транспортниках да еще при поддержке ударных вертолетов. Те захватывают со стрельбой базу в Калинове, перевозят груз в Жуляны, куда сразу же мчится председатель СБУ. Затем базу спецназа, по сути, блокируют. Это не просто странно – это говорит о чрезвычайной важности груза.

   – Я понимаю, что все это выглядит необычно и нам обязательно надо выяснить, что там происходит. Но, я бы воздержался от активных силовых действий, пока мы максимально не проясним картину. В ящиках может быть что угодно: наркота, валюта... Да все, что хочешь, – Алекс сделал неопределенный жест рукой.

   На стеновом экране слева от карты Киева и нескольких панорамных спутниковых снимков базы ЦСО в Жулянах появилось еще одно окно, с которого дежурный быстро найдя среди присутствующих глазами председателя ФСБ спросил:

   – Разрешите доложить? Есть новая информация по Украине, товарищ председатель, – и увидев согласный кивок начальника, продолжил: – Поступила информация от радиологов, проверявших ооновский самолет, доставивший груз в Калинов. В грузовом отсеке найдены слабые следы радиации. Для уточнения типа радиоактивного материала, оставившего следы необходимо несколько дней. Далее. Агентурная сводка из Киева. МВД провел несколько операций по задержанию членов семей командиров ЦСО СБУ расположенного в Жулянах. Ситуация вокруг базы не изменилась, база блокирована, связи нет.

   – А вот это уже что-то, – Лукин бросил быстрый взгляд на Алекса. – Следы радиации в самолете подтверждают, что на Украину доставлены радиоактивные материалы.

   – Согласен, – энергично кивнул Алекс. – Это меняет дело. Шанс на то, что это боеголовки с Киртлэнд значительно возрастает. Но ждать несколько дней, пока проведет детальный анализ изотопов, мы не можем. Надо действовать сейчас, пока мы знаем, где подозрительные ящики. Поступим так. Я доложу президенту, а вы готовьте предварительные варианты спецоперации в Жулянах так, чтобы к полудню их можно было обсудить.

   Нью-Мексико. Далси.

   Секретная база Армии США.

   27 апреля 2035 года. Утро.

   – Твою мать, Шон! эта операция с самого начала пахла высококачественным дерьмом, -министр обороны Локарт нервно вышагивал по небольшому кабинету перед стеновым экраном, с которого на него невозмутимо смотрел директор ЦРУ Хастер. – И что теперь? Мы даже статус зарядов не можем подтвердить.

   – Не паникуй. Пока ничего страшного не произошло, – успокоил коллегу цереушник. – Ну, не понравилось нашему оперативнику, как прошла передача груза. Ну, развернулась вокруг него подозрительная активность. Это все довольно странно и очень настораживает. Но главное – коды активации систем контроля введены, управление зарядами передано юкам, значит, похоже, что наш человек в Киеве контролирует ситуацию.

   – Вот именно, похоже! Мы ни хрена не знаем, что там происходит. А если они перерезались друг с другом и решат использовать заряды внутри страны чтобы уничтожить конкурирующие группировки? Да кто знает, что эти долбанутые нацисты могут вытворить. Надо активировать дублирующий контур самоуничтожения зарядов и дать сигнал со спутника.

   – Хотят использовать внутри страны? – хохотнул с экрана директор ЦРУ. – И хрен с ними. Нам то что? Тогда мы можем заявить, что на них напали русские. Что это они применили ядерное оружие.

   – Брось, Шон, нам никто не поверит. Наши информационные возможности уже не те, а ООН они контролируют почти на сто процентов. Надо было послать на Украину нашу "дельту" или "котиков". Захватили бы пару военных самолетов, перелетели бы в Крым, типа просим убежища и рванули бы там. Потом – пусть разбираются.

   – Ладно, давай подождем немного, может ситуация проясниться, тогда и примем решение.

   После разговора с Локартом директор ЦРУ, который только внешне казался спокойным, бросил раздраженный взгляд на агента Моргана, смотревшего на него с другого сегмента экрана.

   – И что? Ничего нельзя было сделать? – хмурясь, спросил он.

   – Нет, сэр. – Морган проглотил очередную таблетку энергетика и запил несколькими глотками крепкого кофе. Он находился на базе ВВС Польши в Сквежине, уже почти сутки был на ногах, но все еще сохранял способность ясно мыслить. – Эти ублюдки высадили в Калинове целую роту при поддержке двух вертушек. У меня с пятью бойцами просто не было шанса. Я сразу доложил, что операция идет не по плану. Надо было уничтожить заряды в Киеве, как только мы взлетели с их базы.

   – Мы получили подтверждение из Киева, что этому... Руденко можно доверять.

   – Ни хрена там никому доверять нельзя. Вот мое мнение. Даже те медикаменты, которые мы привезли по линии ООН, местные менты и таможня сразу же разграбили.

   – Ничего нового. Мы всегда работаем с таким дерьмом.

   – Мы теперь даже заряды не можем самоликвидировать. Они в экранированном помещении, да еще юки глушилки включили на всю мощность. Сигнал со спутника на дублирующий контур не пройдет. И вокруг базы твориться хрен знает что.

   – Ты еще начни сопли пускать как беременная домохозяйка... – жестко отрезал Хастер. – Так. Прежде всего, нам надо разобраться с тем, что происходит. Статус вашей группы?

   – Готовность 30 минут.

   – Хорошо, – удовлетворенно кивнул директор ЦРУ. – Держи ребят в тонусе. А вот ты хреново выглядишь, Морган. У тебя есть пара часов, чтобы поспать, пока мы сведем концы на Украине и договоримся с поляками. Потом экипируйтесь по максимуму и – в Киев. Инструкции получите в воздухе. Операция, скорее всего, будет чисто силовая.

   – Поддержка?

   – У нас там больше роты профессионалов. Наемники из нашей ЧВК* (*ЧВК – частная военная компания). Они весь центр города могут неделю держать.

   Закончив разговор с оперативником, Хастер взглянул на экран планшета. Спутниковой связи с дублирующим контуром самоуничтожения зарядов, находящихся в ЦСО СБУ Жуляны не было. База была по-прежнему оцеплена. Он нажал на иконку интеркома на браслете и попросил его соединить со станцией ЦРУ в Варшаве.

   * * *

   Станция ЦРУ в Варшаве была одной из немногих, сохранивших хоть какое-то подобие эффективной работы, когда глобальная сеть ЦРУ начала разваливаться после катастроф. Может потому, что поляки, всегда боготворившие Америку, не могли признаться себе, что ей пришел конец. А может и потому, что поляки патологически ненавидели русских, на протяжении истории не раз дававшим им доброго пинка, а работа станции ЦРУ в Варшаве была направлена как раз против России. Как бы то ни было, необходимая помощь поляками была оказана в течение нескольких часов, не смотря на то, что планируемая операция предполагала несанкционированное вторжение группы вооруженных людей на территорию государства, считавшего себя независимым.

   Сама операция была спланирована по типу "прилетел – улетел" и не требовала серьезной подготовки. Поэтому прошло всего двое суток, а Морган уже снова летел над Украиной. Сейчас его группа разместилась в вертолете "Black Hawk" модернизированном под спецоперации. Вертушка шла низко над полями практически бесшумно на предельно низкой высоте, изредка подскакивая вверх, чтобы обогнуть попадавшиеся на пути редкие рощи. Впрочем, можно было и не опасаться местной ПВО. Те жалкие, еще не до конца проржавевшие крохи, некогда мощной системы защищавшей воздушное пространство Советского Союза с юго-запада были стянуты на восток и к Крыму. Несколько более-менее боеспособных батарей прикрывало Киев, но им нечего было опасаться – "Black Hawk", выполненный в варианте "стелс", был практически не видим для их радаров.

   Вся эта украинская операция Моргану не нравилась с самого начала, а после передачи зарядов Руденко на базе армейской авиации в Калинове, он понял, что все висит на грани полного провала. Теперь, судя по его новому заданию, наверху не знали даже приблизительно, что происходит с ядерными зарядами, и ему предстояло это выяснить. По словам директора ЦРУ Хастера в Киеве находилось еще достаточно надежных людей, но в теме был только он, и тему эту раскрывать посторонним было никак нельзя.