Текст книги " Когда Волга текла кровью"

Автор книги: Эдельберт Холль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Сложением Аугст был, как я, если не меньше. С черными волосами и темно-карими глазами, он сошел бы за южанина. Но хватало нескольких слов, чтобы его говор выдал в нем саксонца. Он хорошо поладил с силезцами и был умелым и надежным офицером.

–    Г ерр Аугст, когда вы чуть позже пойдете на позиции, я хочу, чтобы вы кратко ввели меня в курс дела. Я хочу к утру быть полностью в курсе всех дел. Теперь, когда здесь появился я, хочу спросить вас, где вы собираетесь обосноваться?

–    Думаю, на правом фланге кампфгруппы Гауптмана Мато. Там собраны новые солдаты. Я хотел бы взять их под крыло, раз уж у них нет боевого опыта. Я поселюсь у фельдфебеля Купала.

–    Не имею ничего против, вы лучше меня знаете, что нужно на передовой.

–    Кстати, если вы не заметили: у нас есть прямая линия связи с гауптманом Краузе и оберстом Райни-шем. Даже у самых передовых постов есть телефонная связь, чтобы поднять тревогу в случае чего. «Катушечники» теперь работают каждую ночь.

–    Здорово, тогда я позвоню оберсту Райнишу и доложу о прибытии.

Я позвонил в штаб полка и доложил о прибытии в роту новому командиру и гауптману Краузе.

Потом я пошел с лейтенантом Аугстом к передовым постам. Заблудиться было невозможно. Сделав шаг вправо или влево от утоптанной тропинки, ты утопал в мягком снегу. Ночь была звездная, снег скрипел под сапогами, не было ни малейшего ветра. Можно было увидеть свой выдох от холода, он мгновенно замерзал. При выдохе сбоку от ноздрей нарастали красивые кристаллы. (Похоже, автор минимум несколько дней не брился. «Кристаллы» на лице оседают, только если там растут усы. – Прим. пер.) Весь пейзаж был залит белым светом и стояла мертвая тишина. Лишь в отдалении – от этого чертова города – были слышны звуки боя. Я молча трусил за Аугстом, став частью этой ночной сцены. Мы прибыли на первый наблюдательный пост, и дозорные шепотом отрапортовали. Все как обычно. В углу поста стоял полевой телефон. Имелась пулеметная площадка, сам пулемет был закутан в брезент, чтобы вступить в дело, когда будет нужно. На стороне, обращенной к противнику, снег был навален так высоко, что днем наблюдатель был закрыт и мог быстро добежать до поста из снеговой норы. Назвать снеговую нору жилищем было бы преувеличением. Лишь в темноте можно было разжечь огонь для обогрева, потому что днем дым выдавал расположение противнику. Следствием был прицельный минометный огонь.

Мы прибыли на второй пост. Он был самым передовым. Он стоял у самого подножия высоты 147,6. На посту тоже был телефон. Я узнал обоих дозорных: они были из других частей нашего старого батальона.

Аугст прошептал мне:

– Та высота – критическая точка сектора. За нее отвечают майор Вота и его люди.

Когда бы тут ни заварилась каша, мы поднимаемся по тревоге на случай, если нужна помощь; то же самое и с частью гауптмана Мато справа от нас. Там два подбитых танка – Т-34 и один наш, из 16-й танковой. Утром солдаты из батальона Воты смогли отбить атаку, что-то будет завтра?

Я посмотрел на высоту. В темноте было легко ошибиться, но до вершины было по меньшей мере 100– 120 метров.

Нам надо было проверить еще три поста; мы не заходили в убежища, потому что людям был нужен отдых. При скудном пайке и этом адском холоде было безответственно их будить – особенно когда никто не знал, когда враг напомнит о себе. Лишь на последнем посту лейтенант Аугст вызвал фельдфебеля Купала. Как старый солдат моей бывшей 7-й роты, я хотел поздороваться с ним. Мы без слов пожали друг другу руки. Он похудел с лица, его слегка искривленный нос был таким же острым, как всегда.

–    Купал, – прошептал я. – Лейтенант Аугст теперь останется с тобой и приглядит за твоим правым флангом. У тебя найдется для него место?

–    Так точно, герр обер-лейтенант, для одного хватит.

–    Если что-то случится, сразу же сообщи!

–    Так точно, все ясно!

Я пожал обоим руки и сказал: «Берегите себя», и пошел обратно.

Теперь я полностью отвечал за сектор 150-м ширины. Что принесет завтрашний день? Сколько мы сможем здесь держаться? На эти вопросы у меня не было ответа. Можно было только верить, надеяться и ждать.

Штаб XI АК: суточная сводка от 1 января 1943 г.

16-я ТД: беспокоящий артиллерийский и минометный огонь противника. Кроме этого, никаких происшествий.

2 января 1943 г.

С первыми рассветными лучами на высоту 147,6 снова обрушился огонь. Я пытался связаться со вторым постом. Линия еще работала. Дозорные доложили об артиллерийском и минометном обстреле высоты, затем об огне наших пулеметов. Мои уши четко слышали звуки боя. В моем секторе было тихо, не считая рассеянного минометного огня или случайных рикошетов. Однако я приказал повысить степень готовности, на всякий случай. Ситуация может обостриться за считаные секунды.

Около полудня шум боя утих. Из запросов командования в мой сектор оказалось, что атака в секторе Воты снова была отбита. Потери были заполнены за счет расформированных частей снабжения и штабов. Нам тоже должны были прийти пополнения.

Ночь на 3 января мы тоже провели в боевой готовности. Сильная атака русских застала врасплох левый фланг группы Райниш – точно на стыке с левым соседом – и прорвала линию обороны. Противник захватил один блиндаж.

На этом жгучем холоде блиндаж (в котором было отопление) означал жизнь или смерть. Зимняя война велась с мрачной ожесточенностью, потому что кому понравится жить под открытым небом при температуре, которую можно сравнить с температурой холодильника в далеком доме?

Штаб XI АК: суточная сводка от 2 января 1943 г.

16-я ТД: беспокоящий огонь легкой артиллерии и минометов. Кроме этого, никакой боевой активности.

3    января 1943 г.

Наши товарищи не смогли ночью вернуть блиндаж, – не сомневаюсь, что следующей ночью попытка повторится. Мы больше не могли себе позволить дневных атак из-за недостатка тяжелого вооружения и боеприпасов. На наше состояние влиял и недостаток питания. Таким образом, нам приходилось рыть норы, позволять противнику приблизиться и держаться всеми средствами. Если мы теряли блиндаж, это не помогало – его нужно было отбить, и это приходилось делать ночной атакой врасплох.

Я не ошибся: в ночь на 4 января блиндаж стал целью наших товарищей слева и был отбит. Сколько беспокойства от этого чертова блиндажа!

Штаб XI АК: суточная сводка от 3 января 1943 г.

16-я ТД: беспокоящий огонь артиллерии и минометов.

4    января 1943 г.

С 4 на 5 января снова была объявлена высшая степень готовности. Бой бушевал слева от нас, к северо-западу от высоты 147,6. Иван явно хотел отбить блиндаж.

Я пошел с Неметцем на передовой пост. Когда ракеты взметнулись в небо к западу от нас, на несколько секунд появился силуэт всей высоты. Нам приходилось быть начеку, потому что противник легко мог начать прорыв рядом с нами, решив, что нас отвлекут звуки боя. Ночью солдат в камуфляже трудно заметить, особенно когда ночную тишину прерывает треск пулеметов и ружейный огонь. Мы также редко использовали ракеты. Часовым было приказано экономить их.

Через некоторое время я вышел на проверку правого поста. Там я встретил лейтенанта Аугста, который разговаривал с гауптманом Мато, командиром нашего правого соседа. Так мы и познакомились. В этом секторе тоже было тихо. Тем не менее все – как и мы – были начеку, чтобы в случае тревоги немедленно развернуться.

На обратном пути на командный пункт еще была слышна перестрелка из винтовок и пулеметов, а также отрывистый лай разрывающихся гранат. Бой еще продолжался. Надеюсь, наши победят.

Штаб XI АК: суточная сводка от 4 января 1943 г.

16-я ТД: тяжелый артиллерийский и минометный обстрел всего сектора дивизии в утренние часы. Батареей АИР обнаружены две новые батареи противника. Около 11.00 противник – впервые – поставил заградительный огонь на уровне балки и командного пункта дивизии. В 11.30 после мощной артиллерийской подготовки русские атаковали в нескольких местах на востоке сектора дивизии, сосредоточившись в основном на [высоту] 147,6. Им удалось прорваться в одном месте, к западу от [высоты] 147,6. Контрмеры в настоящее время принимаются. В 13.30 сильный артиллерийский огонь (дым) ведется по высотам 145,1 и 0,6.

Дополнение к суточной сводке: контратака для ликвидации вражеского прорыва у [высоты] 147,6 остановлена сильным артиллерийским и минометным огнем противника. В настоящий момент прорванная позиция восстановлена. Дальнейшие контрмеры выполняются.

5 января 1943 г.

5 января принесло плохие новости, что спорный блиндаж наконец потерян. Для нас это означало, что русские на северо-западном склоне высоты 147,6 продвинулись чуть дальше. Повторные атаки на этот ориентир показали, что в ближайшем будущем мы будем следующими.

Мы получили обещанные пополнения из товарищей, которые служили в обозе, штабе и прочих частях обеспечения. Это была буквально малая лепта. Фельдфебели, вахмистры, унтер-офицеры, обер-ефрейторы и ефрейторы из всех частей – армия, у которой была теперь только одна цель: держаться до последнего!

Штаб XI АК: суточная сводка от 4 января 1943 г.

Рота пополнения из служб тыла 16-й дивизии:

1 офицер, 100 унтер-офицеров и рядовых сведены в три взвода, из которых два взвода отправлены на помощь в ликвидации прорыва на [высоту] 147,6, третий взвод размещен в распоряжении дивизии в балке

4 км к северо-западу от [высоты] 431.

Как-то вдруг численный состав моей роты дошел до размера, который в мирное время никогда не планировался. С этими пополнениями пришло несколько проблем. Самой неотложной было быстро построить для них жилье. Оно было оборудовано за передовой, так чтобы его нельзя было обнаружить.

Время поджимало. Жилье для солдат нужно было построить, пока мы занимаем высоту 147,6. Потеряв высоту, даже во время дня, по стройке велся бы постоянный вражеский огонь. Мои товарищи знали это и работали круглосуточно без остановки. На передовой оборудовались новые позиции, однако они в основном сводились к снежным стенам, защищавшим лишь от наблюдения. Те, кто не работал, отсылались в землянки в балке. Поскольку земля промерзла и физическое состояние солдат было все хуже, строительство шло трудно. В ход пускалось все, что могло быть строительным материалом.

Отношение солдат было безукоризненным. Они понимали серьезность ситуации и работали с мрачными лицами и пустыми желудками. Чины не считались; работал каждый – злейшим врагом был холод.

Наблюдательные посты были усилены, и время отдыха часовых укорочено.

Штаб XI АК: суточная сводка от 5 января 1943 г.

16-я ТД: артиллерийский и минометный беспокоящий огонь в левом секторе дивизии. Контратака на высоту 147,6 очень рано утром не имела успеха, несмотря на подробную подготовку и повторные попытки. Позиция в районе прорыва восстановлена. В течение дня основная часть артиллерии дивизии работала по позиции в районе прорыва. Будет пущено в ход большее число штурмовых подразделений.

6 января 1943 г.

6 января русские пытались взять высоту 147,6. Им удалось сделать прорыв. Мы были в высочайшей степени готовности и были готовы контратаковать, но наш левый сосед, обер-лейтенант Корте, сам выровнял линию прорыва противника. Его убили в рукопашной схватке с русскими. Тем не менее высота осталась за нами. Еще раз все прошло как надо.

Мы неустанно оборудовали свои позиции. Мы мало что знали об общей ситуации в армии. Я был убежден, что нашим товарищам в Сталинграде и на других фронтах было не лучше – холод везде остается холодом.

Гауптман Краузе сказал мне, что Волга замерзла и русские теперь доставляют войска и припасы по льду. Как бы то ни было, мы были солдатами, которые исполняют приказ. Нужно было исполнять службу и быть верными клятве фюреру, народу и родине! Никто не спрашивал, правильно ли это. Мы верили, что защищаем наш народ от идеи большевизма, который грозит всему миру. Разве англичане с американцами уже раз не пожалели, что поддержали этих красных?

Я вспомнил высказывание Фридриха Великого: «Неважно, живу ли я, – важно, что я служу». И это было как раз то, что делали мы, солдаты 6-й армии, уроженцы с севера, юга, запада или востока нашей родины, или откуда мы родом, будь мы пруссаки, баварцы, швабы, саксонцы, южные немцы или австрийцы. Никто не спрашивал, когда их постигнет солдатская участь. Наша судьба была в руках Господа.

Штаб XI АК: суточная сводка от 6 января 1943 г.

16-я ТД: наша атака ранним утром по возвращению высоты 147,6 не имела успеха из-за сильного артиллерийского, минометного и противотанкового огня. Старая линия фронта вокруг [высоты] 147,6, от отметки 150 метров восточнее до отметки 300 метров западнее, занята противником. Крепко удерживая внутренние кромки, в настоящее время прорыв доходит до 300 метров южнее [высоты] 147,6. Ночью, с использованием всех имеющихся сил, построена новая основная линия обороны.

К 12.30 противник – двумя взводами – атаковал взвод 1-го батальона 79-го полка, удерживающий старую линию обороны в 200 метрах к востоку от высоты 147,6. Атака отбита объединенным огнем пехоты и тяжелого вооружения, что вызвало потери у противника.

II батальон 276-го полка с элементами 13-й и 14-й рот расформирован и влит в I батальон.

9 января 1943 г.

10 января почти наступило. Приближалась полночь. Я пошел со связным Неметцем – как и каждую ночь – на обход своего сектора с левого фланга на правый. Второй дозорный, стоящий прямо под высотой 147,6, доложил: «Герр обер-лейтенант, вас вызывают из штаба дивизии. Вас просят отсюда немедленно позвонить герру генералу!»

Я удивился. Чего от меня мог хотеть новый командир дивизии? До сих пор у меня не было случая лично встретиться с ним.

Несколько раз услышав: «Минуту, соединяю...» – я услышал голос:

–    Ангерн слушает.

–    Говорит обер-лейтенант Холль, командир 1-й роты 79-го панцергренадерского полка. Мне было велено позвонить герру генералу.

–    Да, правильно. Мой дорогой Холль, счастлив сообщить вам о производстве в гауптманы. Вы повышены в чине приказом генерал-полковника Паулюса с 1 января. Мои поздравления, и желаю вам солдатского везения.

Несколько секунд я стоял, удивленный, пока не ответил: «Премного признателен, герр генерал!»

Я сплю?

Неметц спросил:

–    Что случилось, герр обер-лейтенант?

–    Ничего себе, Неметц, меня повысили до гауптмана, приказ уже вступил в силу!

–    Невероятно, поздравляю! – Его осунувшееся лицо сияло.

Дозорный – один из немногих оставшихся верх-несилезцев – присоединился к поздравлениям. Мы пошли дальше. Я думал о неожиданном повышении, которое дошло до нас на передовой. Это, наверное, организовал мой старый командир полка, оберст Гроссе. Его адъютант, обер-лейтенант Кельц, а также мой командир сектора Краузе были оба повышены в чине до гауптмана с 1 декабря 1942 года. Я был последним из старых командиров рот полка. Указ фюрера гласил, что досрочная процедура повышения в чине имела место, только если соответствующий чин особенно долгое время не назначался. Наверное, в этом вся причина.

Неметц сделал так, что и остальные дозорные узнали об этом. Куда бы я ни пришел, мне приходилось пожимать руки.

При всей радости, тяжелые безжалостные факты возвращали меня к действительности. Кому здесь будет нужен этот чин? Теперь все зависело от человека и того, есть ли у него мужество.

В моем блиндаже Павеллек неожиданно спросил:

–    Герр гауптман, а вы теперь будете носить две звездочки, чтобы каждый видел, что вы гауптман?

–    Юшко, это неважно, займемся этим позже.

Позвонил оберст Райниш и поздравил; мой товарищ гауптман Краузе – тоже. Он также сообщил, что у него есть две звездочки и что связной Марек при удобном случае их занесет. Я поблагодарил его за этот жест.

Штаб XI АК: суточная сводка от 9 января 1943 г.

16-я ТД: с утра до текущего дня подозрительное движение противника к линии фронта и обратно сосредоточено в основном у [высоты] 145,1, слабее у [высот] 147,6 и 139,7. Противник усиливает фронтовые части. Невозможно определить, подготовка это или перегруппировка. Дивизия ожидает атаки противника.

10 января 1943 г.

10 января русские начали в 10.00 огненную бурю, и мы опасались худшего. Неважно, куда бы ты ни вслушивался, звуки боя были слышны везде. Основная атака, как оказалось, была в нашем секторе. По интенсивности бомбардировки было ясно, что русские неимоверно усилены силами, приведенными с того берега Волги.

Первая атака противника была остановлена у самой передовой. Для обороны у нас были только пулеметы и винтовки. Несколько снарядов, посланных через наши головы нашей артиллерией, были хорошо нацелены и значительно нам помогли.

После небольшого отдыха Иван еще раз попытался достичь цели. Он снова был отбит.

Мои товарищи дрались с ожесточенностью, о которой раньше никто и подумать не мог. Какой выбор был у нас? Плен? У этих большевиков? Никогда!

Наши потери были высоки; в основном это были раненые. Когда становилось потише, тех, кто не мог идти сам, доставляли на тыловые позиции. Где находился наш полевой госпиталь – или то, что им служило, – я не знаю. У наших врачей дел, наверное, хватало. Хватало ли им лекарств?

Штаб XI АК: суточная сводка в штаб группы Зейд-лиц от 10 января 1943 г.

16-я ТД: с 07.00 противник – после сильной артиллерийской подготовки – атаковал при поддержке

11 танков по 5-км полосе (восточнее ориентира 422 до высоты 139,7), сосредоточившись на обоих склонах высоты 145,1. Пехота противника встала перед нашей основной линией обороны под точным огнем артиллерии и понесла тяжелые потери. Образовался небольшой прорыв к югу от [высоты] 139,7 (4 укрепленных пункта). К вечеру 3 из них отбиты. Из танков противника, ездивших вдоль нашей линии обороны у [высоты] 145,1, четыре уничтожены, остальные повернули на север.

В 13.00 противник возобновил атаки на [высоты] 145,1 и 0,6 и западный склон [высоты] 147-,6. Штурм на [высоты] 145,1 и 0,6 был сосредоточенным огнем отбит перед основной линией. Потери противника были также очень высоки.

В 14.00 более слабые части противника прорвались через нашу линию у ориентира 422. Контрмеры принимаются.

Дополнение к суточной сводке: отряд противника, продвинувшийся на 500 метров к юго-востоку от ориентира 422, силами 50-60 человек был отброшен нашими танками, и положение восстановлено. По-еле наступления темноты противник смог прорвать правое крыло III батальона 544-го полка. Прорыв был перекрыт с поддержкой бронетранспортеров и танков...

Чем меньше становился котел, тем труднее, наверное, становилось тыловым частям. Те из нас, кто дрался на передовой, почти ничего не знали об этом.

Нам повезло, что мы получили людей из тыловых эшелонов. Они заменили павших бойцов. Костяк составили немногие солдаты с боевым опытом. Они были постоянно действующим фактором и служили примером для новичков.

Естественно, солдатский язык был грубым, и каждый день была слышна сплошная ругань, но она была справедливой и ни в коем случае не вызывающей. Даже я, бывало, выражался с грубостью «ландзерско-го жаргона». Это был клапан безопасности, который был нужен, чтобы не сойти с ума. Это была бессильная ярость на обстоятельства, которыми мы сами не могли управлять.

Положение со снабжением становилось хуже день ото дня. Лишь боевые части получали 200 граммов хлеба, всем остальным доставалось по сто. (Согласно отчетности 6-й армии, реальный рацион каждого солдата на 9 января 1943 года состоял из 75 граммов хлеба, 24 граммов овощей, 200 граммов конины с костями, 12 граммов жира, 11 граммов сахара,

9 граммов алкогольных напитков и 1 сигареты. Однако солдаты обычно всего этого не получали: полевая кухня объединяла рационы, чтобы сварить горячую еду на всех, обычно суп. – Прим. зарубежного издателя.) Суп состоял только из талой воды и конины, пропущенной через мясорубку. Муки и других загустителей похлебки, кажется, больше не клали. Теперь я знал, что такое фатализм. Ты стараешься не думать, что принесет завтрашний или послезавтрашний день.

Мне повезло, что я не курил. Если удавалось достать несколько сигарет – что происходило все реже, – заядлые курильщики с религиозной истовостью присасывались к этим окуркам. Сигарета передавалась и докуривалась до самого конца, почти обжигая пальцы. Дым вдыхался и удерживался в легких как можно дольше. Большинство курильщиков делали это с закрытыми глазами. Наконец, дым со вздохом выдыхался.

11 января 1943 г.

Огонь и атаки противника продолжились и 11 января. Противник пробивался все ближе и ближе к линии обороны левого соседа. Он занял «лисьи норки», перебив хозяев. Та же тактика использовалась и 12 января. Ситуация становилась все более угрожающей.

Штаб XI АК: суточная сводка от 11 января 1943 г.

16-я ТД: несмотря на высокие потери в предшествующий день, с 06.30 русские возобновили атаки вдоль всего фронта дивизии. У [высоты] 0,6 и юго-западнее [высоты] 139,7 атаки поддерживало около

10 танков. Вначале противник не смог прорвать главную линию обороны. Везде он был отброшен с высокими потерями. К полудню давление противника выросло, особенно перед западным склоном [высоты] 147,6 (граница между правой и центральной боевыми группами) перед ориентиром 422. Блиндаж 422, временно захваченный противником, отбит контратакой. При тяжелейшей артиллерийской и минометной подготовке противник смог прорваться в районе к западу от [высоты] 147,6 шириной прорыва 300 метров и глубиной 250 метров. Ликвидация прорыва производится танками и спешно собранными стрелками. В ходе контратаки северный рукав Каменной балки очищен от войск противника. Существующие прорывы ликвидированы.

В 13.50 противник произвел атаку силами не менее батальона с 5 танками против правого крыла группы Дёрнеман. Ширина и глубина прорыва уточняются. Меры противодействия принимаются.

12 января 1943 г.

В ночь на 13 января немногие оставшиеся солдаты с левого фланга и центра были выведены на линию железной дороги Спартаковка – Гумрак. Теперь у нас остается только высота 147,6. Нам повезло, что русские не заметили и нерешительно продвинулись следом.    .

Новую линию обороны, состоящую из блиндажей (построенных румынами в 1,5 км за старой линией), заняли наши товарищи слева.

Мы оставались на позициях и ждали новых атак на – для нас это так и было – роковую высоту 147,6.

Штаб XI АК: суточная сводка в штаб группы Зейд-лиц от 12 января 1943 г.

16-я ТД: с утра дивизия находится под давлением мощных беспорядочных атак противника по всему фронту. До сих пор они отбиваются в ожесточенных боях с жестокими потерями противника. Центром атак являются высоты 145,1, 147,6 и южная часть [высоты] 0,6. Атаки поддержаны танками. Из трех танков, пробившихся южнее [высоты] 0,6, два почти наверняка уничтожены.

Последняя мощная атака в 14.30 на северную часть [высот] 147,6, 145,1 и южную часть [высоты] 139,7 захлебнулась в оборонительном огне всех видов оружия. Наши потери высоки...

14 января 1943 г.

Противник теперь понял, что мы делаем. Он сосредоточил огонь на высоте 147,6, обстреливая наши позиции с почти западного направления. Эта тактика дорого нам обошлась, потому что левый фланг дивизии больше не опирался на старые позиции и его нужно было загнуть. Огонь был почти фланкирующим. Как мы могли продолжать сопротивление?

В дивизии быстро поняли ситуацию: мы получили приказ оттянуться на новую линию обороны. Было много ругани, что я полностью понимал. Весь труд последних дней ушел впустую. Мы знали, что мы для себя здесь построили. Но что ждало нас на новой позиции? Если бы только не этот ужасный холод.

Мы оттянулись в ночь на 15 января. Мы практически ничего не оставили – не считая пустых ящиков от снарядов. Сменяясь, мы несли два пулемета и два ящика патронов. Наша перегруженная измученная банда с трудом пробивала себе дорогу в снегу. Я приказал, чтобы отстающих не было. Люди должны были разбиться на пары и приглядывать друг за другом. Первые признаки обморожения – побелевшие нос и щеки – могли заметить у себя далеко не все. В этом случае кровь разгоняло лишь растирание снегом. (Прим. зарубежного издателя: как ни странно, за предшествующие два месяца зимних боев на обморожение жаловалось сравнительно малое число солдат, но по мере того, как немецкие войска слабели от недостатка пищи и были выбиты на открытый воздух из окопов и блиндажей, дисциплина ослабла и число обморожений выросло. Обморожение можно предотвратить, вовремя заметив, но это зависело в основном от того, следили ли за этим командиры частей.)

Я закончил словами: «Товарищи, держитесь вместе. Идти недалеко. Отстающих придется бросить, они замерзнут насмерть».

Солдаты поняли. Я вздохнул с облегчением. Ответственность была высока: они все мне верили. Просто нужно не дать им упасть духом!

Когда такая жалкая толпа – выглядящая уже не как воинская часть – с неимоверными трудностями двинулась вперед, каждый метр был пыткой, а полтора километра – вечностью. Но мы их прошли!

Самые сильные были назначены в дозор. Неподалеку собрались остатки моих старых солдат, и лейтенант Аугст снова стал ядром части.

От духа, вдохновлявшего нас в прошедшие недели, и воодушевления, с которым мы хотели завоевать этот город Сталина, ничего не осталось. Мы исполняли свои обязанности, как машины. Мы чувствовали смутный страх, потому что надвигалось нечто неизвестное и мы не могли его спокойно принять. Когда на нас нападали, мы стреляли и дрались в ответ, как смертельно раненное животное, загнанное в угол и защищающееся до конца, пуская в ход все силы.

Штаб XI АК: суточная сводка от 14 января 1943 г.

16-я ТД: в 08.00 атака противника силами 50-60 человек с [высоты] 0,6 к югу все еще сдерживается огнем пехоты. Разведывательные части и штурмовые группы противника, выдвигающиеся к востоку от [высоты] 147,6, также отбиты. Утром наблюдались отдельные танки противника, движущиеся к востоку от [высоты] 0,6. В 12.30 особенно сильный артиллерийский огонь противника по всему сектору Райниш. С 13.45 сильная атака противника из района [высот]

141,0 и 0,6 в южном и юго-западном направлениях. Оборона производится.

Дополнение к суточной сводке: к 14.00 русские возобновили атаку к западу от [высоты] 147,6 вокруг [высоты] 0,6 и к северу оттуда, а также в секторе Би-дерман. Атака к западу от [высоты] 147,6 отбита после ожесточенной перестрелки и контратак. По предшествующим докладам, противник смог подойти к нашей линии обороны за счет того, что некоторые были одеты в германскую зимнюю униформу, и эти люди прикрывали остальных связками гранат. При этом серьезно ранен один командир роты.

Атака противника, направленная на сектор Бидер-ман – при поддержке двух танков, – захлебнулась в нашем оборонительном огне.

В то время как перед наступлением темноты нам удалось остановить атаку противника, поддержанную

4 танками из района к юго-востоку от [высоты] 141,0 к югу, противник силами роты продвинулся к югу из района [высоты] 0,6.

Контратака, подготовленная в лунном свете с полугусеничной техникой и одним танком, а также стрелковой ротой, встретила значительное сопротивление противника. Бой в этом районе еще продолжается.

17 января 1943 г.

Вот что случилось 17 января: противник направил атаки во фланг нашего соседа. Блиндажи были потеряны, отбиты, снова потеряны и снова отбиты. Однако в конце концов противник воевал превосходящими силами. Тем не менее он не торопился и действовал осторожно, поскольку знал, что мы почти добиты.

Я и мои товарищи не хотели с этим смиряться. Мы просто не могли поверить, что наша 6-я армия подошла к такому концу. Мы всегда исполняли свой долг, совершая невозможное, – и все же мы стояли на грани катастрофы.

Штаб XI АК: суточная сводка от 17 января 1943 г.

16-я ТД: после обеда тихо. Позиция Городище занята способом укрепленных точек (в отличие от Советской Армии, вермахт с самого начала легко отказывался от сплошной линии окопов, предпочитая вместо этого оборудовать укрепленные точки, способные в любой момент перейти к круговой обороне, – «шверпункты», все пространство между которыми простреливалось. – Прим. пер.Л Около трех рот...

Глава 7 КОТЕЛ РАЗДЕЛЕН НА СЕВЕРНЫЙ И ЮЖНЫЙ

21    января 1943 г.

Мы не получали горячей пищи три дня. Лишь двигаясь, когда бываешь снаружи, и набиваясь до предела в темноту нор, которые называются блиндажами, можно разогнать кровь по жилам. Потом, когда раздается сигнал тревоги, эти человеческие существа стряхивают изнеможение и защищаются из последних сил. Так продолжалось три дня.

Я отправил Павеллека с двумя солдатами; он должен был найти шписа и принести нам что-нибудь поесть. Рано утром он принес хлеба, едва 100 граммов на каждого, который мы жадно съели, как будто это был торт.

22    января 1943 г.

22 января пришел мой старый верный связной Марек, чтобы отвести меня на командный пункт гауптмана Краузе, командира моего сектора. Краузе, чей штаб состоял из горстки людей, жил в таких же жалких условиях, что и я. Наши лица выдавали напряжение, проистекающее из ответственности за наших товарищей. Краузе сообщил, что наступающей ночью вся дивизия отходит к северу мимо Городища на северо-западный обвод Сталинграда. Сопротивление западного и южного фронтов котла пало. Наши войска отходят в Сталинград. Котел разбит на северную и южную части. Моя рота составляет арьергард. Мы покинем линию фронта только после наступления темноты 23 января.

На карте Краузе показал мне позицию, которую мы займем. Она расположена в балке реки Орловка, ровно на том месте, где новая оборонительная линия, идущая с востока на запад, делала поворот на юг почти под прямым углом и шла дальше вдоль западной черты города.

Я узнал, что 10 января истек срок ультиматума о капитуляции нашей армии, потому что армия на него не ответила. Капитуляция и плен были для нас внове. Мы никогда и не помышляли об этом и тем более не обсуждали такую возможность.

Глава 8 ОТХОДИМ НА ГОРОДСКУЮ ЧЕРТУ

22 января 1943 г.

Марек получил задачу после нашего прихода на новую позицию немедленно установить с нами связь. Я шел обратно к своим товарищам, неся им множество проблем. Я практически не беспокоился о том немногом оружии и патронах, что у нас оставались. Оставался лишь вопрос – как мы чисто физически справимся с этим? Желудки у нас были пусты, а постоянный пробирающий до костей холод донимал даже при слабом ветре.

Уже стемнело, когда ко мне пришли командиры взводов лейтенант Аугст и фельдфебель Купал. Я рассказал им о нашем положении:

– Господа, положение дерьмовое! Сопротивление наших товарищей на южном и западном фронтах котла пало. Части в спешке и вразнобой оттянулись в город. Теперь в городе два котла – северный и южный. Сегодня ночью наша дивизия собирается отойти на север мимо Городища на западный край города. Мы должны составить арьергард и затем рано утром отойти в два приема на подготовленные для нас позиции. Гауптман