Текст книги "Выкуп"

Автор книги: Эд Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Эд Макбейн
Выкуп

Глава 1

Через широчайшую плоскость огромного окна, выходящего на реку Харб, пересекающую границу между штатами, можно было наблюдать медленно плывущие баржи и солидные буксиры. Панорама, открывающаяся за окном, казалась даже немного неестественной из-за прозрачности воздуха, столь характерной для конца октября и первых дней ноября, когда каждый окрашенный в золотисто-оранжевые тона лист четко вырисовывался на холодной синеве осеннего неба.

Сама же комната была затянута облаками сигарного и сигаретного дыма и никак не могла похвастать той ясностью красок, которую являла взору картина, развернувшаяся за окном. Однако атмосфера в комнате, по-видимому, полностью соответствовала тому туману, который царил в головах людей, собравшихся в этой комнате для обсуждения весьма важного дела. Дым нависал в воздухе подобно дыханию изгнанного, но притаившегося где-то рядом, дракона, и подобно предутреннему кладбищенскому туману, дым этот оседал на великолепном, ручной работы паркете, на темных, покрытых тонкой резьбой балках потолка. Размеры этой комнаты были просто чудовищными и повсюду видны были приметы длительной и мучительной встречи – пепельницы, через край заполненные окурками, пустые и полупустые стаканы, расставленные где попало. Одним словом, комната напоминала поле боя, внезапно оставленное панически бегущей армией, а пустые бутылки, да и сами люди, измотанные длительной борьбой, казалось, готовы были рассеяться подобно туману, исчезнуть, словно призраки.

Однако двое мужчин, сидевших напротив Дугласа Кинга, продолжали с бульдожьим упорством поливать его короткими очередями аргументов, напоминая при этом отлично сработавшуюся пару чечеточников. Кинг слушал их, упорно храня молчание.

– Единственное, чего мы хотим от тебя, Дуг, это чтобы ты рассматривал данную проблему с точки зрения валовой прибыли. Мы ведь ни о чем ином тебя не просим, – сказал Джордж Бенджамин.

– Это же так естественно, – добавил Руди Стоун.

– Конечно же, нужно думать и об обуви. Об обуви никто и не думает забывать. Однако следует учитывать и то, как эта обувь повлияет на валовую прибыль.

– Ведь “Обувь Гренджера” – это прежде всего бизнес, Дуг. Прежде всего – бизнес. А это означает – прибыли и убытки. Те самые прибыли, которые в бухгалтерских книгах отмечаются черными чернилами, и те самые убытки, которые отмечаются красными. Так на что же нам ставить – на черное или на красное?

– И наша работа, Дуг, заключается в том, чтобы удерживать отчетность фирмы в графах, заполняемых черными чернилами, разве не так? Не упускай этого из виду, постоянно помни о валовой прибыли и уж только потом можешь позволить себе иметь свое мнение об этих моделях, – сказал Бенджамин.

Он вскочил с кресла. Это был типичный американец, англосакс, протестант, его массивные очки в толстой черной оправе в известной степени как бы подавляли его узкое лицо. Резкими движениями хищной птицы, как бы летя над поверхностью пола, он подошел к изукрашенному резьбой и бронзой сервировочному столику, который стоял в нескольких футах от дивана. Верхняя полка этого столика была вся уставлена образцами женских туфель. Бенджамин взял одну из этих туфель и с той же удивительной грацией подлетел к Кингу, по-прежнему хранившему невозмутимое молчание. Он протянул ему туфлю.

– Может ли такая туфля стимулировать продажу? – спросил он.

– Постарайся правильно понять Джорджа, – быстро вставил Стоун. Он стоял у книжных шкафов, которые выстроились вдоль стен этой огромной гостиной, и больше всего походил на одного из богов скандинавского пантеона – мускулистый блондин лет сорока пяти, красивый зрелой мужской красотой. Одевался он с претензией на артистизм – его клетчатый жилет и покрой синего костюма могли свидетельствовать и о том, что владелец их хочет выглядеть моложе своих лет. – Это – прекрасная модель, отличная модель, но мы говорим сейчас не о модели, а о валовой прибыли.

– Вот именно – красное и черное, – снова прибег к своему любимому сравнению Бенджамин. – Вот о чем мы говорим в данный момент. Разве я не прав, Фрэнк?

– На все сто процентов, – сказал Фрэнк Блейк. Он затянулся сигарой и выпустил к потолку колечко голубого дыма.

– Такая туфля не привлечет массы, Дуг, – сказал Стоун, отходя от книжных полок. – В ней отсутствует чутье бизнесмена.

– Она не берет тебя за душу, – сказал Бенджамин, – вот главное, чего ей не хватает. И дело не только в том, что средняя американка не может позволить себе такой траты, просто она не стала бы покупать ее и в том случае, если бы могла это сделать. Американская хозяйка дома – вот за кем мы охотимся. Это та незаметная маленькая женщина, которая обливается потом у плиты и которая утирает сопливые носы своих малышей. Хозяйка Америки – вот наш главный покупатель. Хозяйка Америки, черт бы ее побрал, это ведь самый бестолковый покупатель на всем белом свете.

– Мы должны увлечь ее, Дуг. Это же элементарно.

– Мы должны заставить ее дрожать от вожделения.

– А что больше всего заводит женщину. Дуг?

– Ты ведь женатый человек. Что больше всего заводит миссис Кинг?

Кинг с невозмутимым видом молча разглядывал Бенджамина. Пит Камерон, занятый смешиванием коктейля и стоявший в нескольких футах за спиной Бенджамина, на мгновение уловил взгляд Кинга. Он чуть заметно улыбнулся ему, не вызвав, однако, ответной улыбки.

– Наряды – вот что способно возбудить любую женщину! – сказал Стоун.

– Платья, шляпки, перчатки, обувь! – воскликнул Бенджамин. – А обувь – наш бизнес. И должен напомнить, что никто не вступает в дело ради одного только развлечения.

– Ни одна живая душа! – поддержал его Стоун. – Валовая прибыль зависит от умения возбуждать. А такой туфель не возбудит женщину. Такой туфель не возбудит даже и кобылу!

В комнате на мгновение воцарилась тишина, которую прервал наконец Дуглас Кинг.

– Так чем мы в конце концов торгуем? – спросил он. – Обувью или средствами от полового бессилия?

Фрэнк Блейк буквально подпрыгнул на месте.

– Дуг изволит шутить с нами, – с гнусавым акцентом южанина выкрикнул он. – Но, извиняюсь, я проделал весь тот путь из Алабамы сюда вовсе не для того, чтобы выслушивать чьи-то шуточки. Я вложил свои кровные деньги в “Гренджер”, а если послушать то, что говорит Бенджамин о том, как управляется эта фирма, я могу считать, что нам предстоят крупные убытки вместо прибыли.

– Фрэнк абсолютно прав. Дуг, – сказал Бенджамин. – Здесь не до шуток. Если ты не предпримешь каких-нибудь решительных действий, мы, можно сказать, пустим капиталы на ветер.

– Так чего же вы от меня хотите? – спокойно поинтересовался Кинг.

– Наконец-то ты задал нужный вопрос, – сказал Бенджамин. – Пит, не сделаешь ли ты мне еще один коктейль?

Стоявший подле бара Камерон кивнул и тут же принялся смешивать коктейль. Движения его были неторопливыми и четко выверенными, что великолепно соответствовало его безупречно сшитому серому фланелевому костюму. Высокий мужчина лет тридцати пяти и весьма приятной внешности, он невозмутимо смешивал коктейли, поглядывая то на одного, то на другого из спорящих.

– Чего мы от тебя хотим. Дуг? – переспросил Бенджамин. – О’кей, мы и в самом деле кое-чего хотим от тебя.

– Выложи ему все, что мы думаем, – сказал Стоун.

Камерон принес коктейль.

– Кто-нибудь еще желает? – спросил он.

– Мне не нужно, – сказал Блейк, прикрывая ладонью свой стакан.

– А мне, пожалуй, подлей посвежее, Пит, – сказал Стоун, протягивая свой уже почти пустой стакан.

– Послушай, Дуг, – сказал Бенджамин. – Сейчас в этой комнате собрался мозговой и административный центр “Гренджер Обувь”, правильно я говорю? Я представляю здесь сбыт. Руда – моделирование, ты – производство. Все мы являемся членами совета директоров и все мы прекрасно знаем, что мешает нашей фирме.

– И что же ей мешает? – спросил Кинг.

– Старик.

– Он диктует нам, какую обувь следует производить, – сказал Стоун. – Это его политика загнала компанию в тупик.

– Что вообще он может знать о женском вкусе? Что вообще он может знать о женщинах, прости меня Господи? – сказал Стоун.

– Ему семьдесят четыре года, а он до сих пор наверняка ходит в девственниках, – сказал Бенджамин.

– И тем не менее, он – президент “Гренджера” и “Гренджер” делает то, что ему прикажет Старик, – констатировал Стоун.

– Но с какой это радости именно он должен быть президентом, скажи на милость, Дуг? Неужто ты так ни разу и не задал себе этого вопроса?

– Брось, Джордж, Дуг не настолько наивен, чтобы не знать, почему Старик у нас президент.

– Да потому, что у него достаточно акций, чтобы любое голосование обернуть по-своему, – вставил Блейк, перебив спорящих.

– И именно поэтому он из года в год остается сидеть в президентском кресле, – проговорил, согласно кивая, Стоун.

– А мы из года в год вынуждены покорно наблюдать за тем, как он выпускает эти... эти туфли для родильных домов! – сказал Бенджамин.

– И из года в год мы вынуждены наблюдать за тем, как медленно, но верно компания идет ко дну.

– А мои акции становятся с каждым годом все дешевле. Нет, Дуг, такого положения я не потерплю.

Бенджамин быстро подошел к сервировочному столику. Пока все остальные говорили, Кинг не обмолвился ни словом. Так же молча он следил теперь за тем, как Бенджамин выбрал из целой кучи лежавшей на столике обуви дамский туфель красного цвета на высоком каблуке.

– А теперь погляди-ка на эту туфлю, – сказал Бенджамин. – Ты только полюбуйся на нее – шик, элегантность, привлекательность, соблазн!

– Я лично наблюдал за разработкой этой модели, – с оттенком гордости произнес Стоун.

– Мы разработали эти модели, когда ты был в отпуске, Дуг.

– Я отлично знаю, что творилось на фабрике, пока я был в отпуске, Джордж, – мягко возразил ему Кинг.

– О? Да?

– Да.

– А ты дай ему туфлю, – сказал Стоун. – Пусть он получше к ней присмотрится.

Бенджамин вручил туфлю Кингу и, оборачиваясь, бросил украдкой взгляд на Блейка, который сидел, попыхивая сигарой. Кинг вертел туфлю в своих огромных ручищах, внимательно рассматривая ее и по-прежнему храня полное молчание.

– Ну, что ты на это скажешь? – не выдержал Бенджамин. – Да бабы просто будут с ума сходить по таким туфлям. И что они вообще понимают в обуви? Разве им нужно какое-то особое качество, если туфли хорошо смотрятся у них на ноге?

– Я отлично знаю, что он сейчас думает, – сказал Стоун. – Он сейчас думает о том, что Старик ни за что на свете не пропустит таких туфель.

– Да, но теперь у Старика не будет решающего голоса, Дуг. Поэтому-то мы здесь и собрались сегодня.

– Ах, значит, вот почему мы здесь сегодня собрались? – тихо проговорил как бы про себя Кинг, однако ирония этих слов не дошла ни до кого из присутствующих, за исключением Камерона, который только молча улыбнулся.

– У Старика целая пачка акций, – сказал Бенджамин, зло щурясь. – Двадцать пять процентов от общего числа.

– А я все думал, когда же, наконец, речь зайдет об акциях и о процентах голосов, – сказал Кинг.

Бенджамин деланно захихикал.

– Что я тебе говорил, Фрэнк? – сказал он. – Я говорил тебе, что Дуг – не тот, кому можно совать палец в рот.

Кинг никак не отреагировал на этот сомнительный комплимент.

– У Старика двадцать пять процентов акций, – сказал он спокойным ровным голосом, – у вас всех троих – у тебя, Руди и Фрэнка – двадцать один процент, значит вам все равно не вырвать большинства у Старика. – Он многозначительно помолчал. – Так чего же вы хотите добиться?

– Контроля, – сказал Стоун.

– Контроля, – повторил вслед за ним Бенджамин. – Мы нуждаемся в твоем пакете акций. Мы должны объединить все наши силы и мы добьемся контроля. Если ты свои акции присоединишь к нашим, контроль над фирмой нам обеспечен.

– Угу?

– У тебя тринадцать процентов, Дуг. Остальные акции принадлежат массе ничем не связанных между собой людей, которым абсолютно наплевать, кого изберут директором.

– Вместе с твоими акциями у нас будет тридцать четыре процента, – сказал Стоун, – а этого более чем достаточно, чтобы вышибить Старика из седла. Так что ты на это скажешь, Дуг?

– Присоединяйся к нам, парень, – проговорил Бенджамин с энтузиазмом. – Мы тут же изберем нового президента. Мы станем выпускать туфли вроде той, что у тебя в руках. Мы сможем продавать их всего по семь долларов за пару. Мы сможем вписать имя Гренджера в список дешевых товаров. И черт с ними – с товарами высокого качества! Большие деньги там, где есть массовый спрос. Если нам удастся ворваться в ряды производителей дешевых товаров, имея при этом репутацию производителей добротного и модного товара, то у нас не будет достойных конкурентов.

– Я считаю, что Джордж высказал очень разумную мысль, – прогнусавил Блейк. – Я не стал бы ехать так далеко, если бы не думал этого. Я заинтересован в защите своих капиталовложений. Дуг. Честно говоря, плевать я хотел на то, какие туфли мы делаем, для меня главное, чтобы туфли эти приносили доход. Делать деньги – вот моя профессия.

– Значит, забаллотируем Старика, так? – сказал Кинг. – И проголосуем за нового президента, так?

– Совершенно верно, – сказал Стоун.

– Кто?

– Что – кто?

– Кто будет этим президентом?

Воцарилась неловкая пауза. Трое мужчин молча переглядывались.

– Конечно, – сказал Стоун, – у тебя тринадцать процентов акций и это весьма значительный пакет, весьма значительный. Но вместе с тем, ты с этими акциями ничего не сможешь сделать, если не присоединишь их к тем, что имеются у нас. Таким образом...

– Я не вижу смысла, чтобы ходить здесь вокруг да около, Руди, – твердо заявил Блейк. – Перевод производства на товары широкого спроса – целиком и полностью идея Джорджа, впрочем, как и наша сегодняшняя встреча. Я уверен, что Дуг поймет справедливость нашего требования.

– Мы рассчитывали на то, – осторожно, как бы ожидая грядущего взрыва, проговорил Стоун, – что президентом у нас должен быть Джордж Бенджамин.

– Должен сказать, – сухо заявил Кинг, – что для меня это довольно-таки неожиданное решение.

– Но тебе, конечно, будет предоставлен пост вице-президента, – поспешно вставил Стоун, – с огромным повышением денежного оклада.

Дуглас Кинг некоторое время молча рассматривал собравшихся, а потом так же молча поднялся. Сидя на диване, он производил впечатление человека весьма плотного сложения, но стоило ему подняться, как впечатление это тут же рассеивалось. Он был по меньшей мере шести футов и двух дюймов роста, с широким разворотом плеч и узкой талией профессионального спортсмена – специалиста по прыжкам в воду. При том обстоятельстве, что ему в данный момент было сорок два года, его седеющие на висках волосы уже едва ли можно было назвать “преждевременной сединой”. Однако седина эта придавала налет некоего достоинства резким линиям его лица и мрачноватому блеску его голубых глаз.

– Вы намереваетесь наладить самый массовый выпуск обуви, таких вот моделей, правильно я вас понимаю, Джордж? – спросил он, держа в руках красную туфлю. – И вы намерены поставить товарный знак Гренджера на эту дешевую продукцию?

– Совершенно верно.

– При этом вы рассчитываете на то, что нам удастся сократить наполовину число производимых в настоящее время на фабрике технологических операций, – он на какое-то время умолк, как бы производя в уме необходимые подсчеты. – Штампы и матрицы по существу сделают ненужными существующий ныне раскроечный цех. Кроме того, мы избавимся полностью от установленного на пятом этаже оборудования, а также ото всех...

– Это ведь весьма здравая идея, не так ли. Дуг? – с надеждой в голосе спросил Бенджамин.

– И в результате всего этого мы получим такую вот туфлю. – Кинг уставился взглядом на образец в своих руках.

– Не вижу ничего плохого в этой модели, Дуг, – оправдывающимся тоном проговорил Стоун.

– Очень может быть, что Старик и впрямь доведет нас до ручки, – сказал Кинг, – но он по крайней мере старается выпускать приличную и добротную обувь. А вы же намерены выпускать барахло.

– Погоди секундочку. Дуг, мы же тебе...

– Нет, уж это вы погодите секундочку! Я люблю “Обувь Гренджера”. Я работаю на этой фабрике двадцать шесть лет, поступив туда на склад в шестнадцать. Если не считать службу в армии, можно сказать, что всю свою сознательную жизнь я проработал в этой фирме. Я здесь все могу определить по звуку, по запаху – любую операцию. И кроме того, я научился здесь разбираться в обуви. Я знаю, что такое обувь, хорошая обувь. Высочайшего качества! И я не позволю приклеивать ярлык с названием фирмы на всякое дерьмо!

– Ну, что ж, не стоит спорить, – сказал Стоун, – здесь ведь только несколько образцов. Мы можем пойти на выпуск несколько улучшенной модели – не столь облегченной... Можно, например, что-нибудь...

– Что можно? Да эта туфля через месяц разлетится вдребезги! Где здесь стальная пластинка для крепления каблука? Что вы, черт побери, сделали с задником? Где твердая основа для носка? А подкладка? – Кинг одним движением пальцев вырвал подкладку, а затем безо всякого усилия сорвал перепонки с застежками. Не ограничившись этим, он с той же легкостью оторвал и каблук. Все эти ошметки он собрал в горсть. – И это вот вы намерены пустить в продажу? Соблазнять женщин этим?

Взбешенный производимым на его глазах разрушением, Стоун взорвался.

– Этот образец стоил нам...

– Руди, я отлично знаю, сколько он стоит.

– Романтические устремления не поднимают доходов, – сердито объявил Блейк. – Если мы не можем увеличить доходов путем повышения качества, то мы должны...

– Кто не может повысить доходов за счет повышения качества? – спросил Кинг. – Хорошо, мы сумеем произвести шок среди многих фирм, выпускающих добротную обувь. Может быть. Старик этого и не в состоянии сделать, может, этого не в состоянии сделать вы, но...

– Дуг, бизнес есть бизнес.

– Я знаю, что такое бизнес! И в данном случае это – мой бизнес. Бизнес, который я знаю и люблю! Обувь уже давно стала составной частью моей жизни и если я начну, потратив на нее столько лет, выпускать дерьмо, то и сама моя жизнь станет отдавать вонью!

– Я не могу позволить себе держать акции фирмы, которая все время катится вниз, – сказал Блейк. – Это не выгодно. Это дурное помещение капитала. Это...

– Тогда продай свои акции! А какого черта вы от меня ждете?

– Я бы порекомендовал тебе, Дуг, не забывать, с кем ты разговариваешь, – внезапно уже иным тоном заговорил Бенджамин. – В наших руках по-прежнему остается двадцать один процент акций, а я знавал людей и покрупнее тебя, которых простым голосованием снимали с их постов.

– Ну, что ж, валяйте, устраивайте это свое голосование, – сказал Кинг.

– И если ты вылетишь на улицу...

– Можешь не беспокоиться обо мне, Джордж. Ни на какой улице я не окажусь. – Он швырнул остатки туфли на сервировочный столик и двинулся в сторону лестницы.

– Если ты поможешь мне занять место президента компании, – сказал Бенджамин, – это будет для тебя означать многократное увеличение жалования. Ты тогда мог бы... – он осекся. – Куда это ты вдруг направился? Я пока что еще разговариваю с тобой.

– Пока что это все еще мой дом, Джордж, – сказал Кинг, оборачиваясь. – Я сыт по горло этим нашим собранием, я сыт по горло всеми этими вашими деловыми предложениями и сыт по горло вами самими! Поэтому я ухожу. Почему бы и вам не последовать моему примеру?

Бенджамин следовал за ним до самой лестницы. Его бледное прежде лицо было покрыто теперь красными пятнами.

– Значит ты не хочешь, чтобы я стал президентом фирмы, так я должен тебя понимать? – выкрикнул он.

– Вот так именно и понимай, – сказал Кинг.

– А кто же, по-твоему, черт побери, должен быть президентом?

– А ты попробуй сообразить, – сказал Кинг и, поднявшись по лестнице, ведущей из гостиной наверх, исчез из вида.

После его ухода в комнате воцарилась мертвая тишина. Бенджамин продолжал глядеть на опустевшую теперь лестницу, с трудом сдерживая ярость, которая отражалась у него на лице и в глазах. Блейк со злостью раздавил недокуренную сигару и мрачно прошагал в холл, где видели их пальто. Стоун принялся упаковывать в коробки, лежавшие на столике, образцы, начав с ошметков красной туфли, с которыми он обращался с большой осторожностью – почти с нежностью, покачивая при этом сокрушенно голован. Наконец Бенджамин отошел от лестницы и направился прямо к стоявшему подле бара Питу Камерону.

– Что может быть у него в рукаве. Пит? – спросил он.

– Рука, как я полагаю.

– Сейчас, черт побери, не время для твоих шуточек! Ты его помощник. И уж если кто знает, что он задумал, то это в первую очередь – ты. Итак, в чем тут дело? Мне это необходимо знать.

– Вы не у того человека спрашиваете, – сказал Камерон. – Я обо всем этом не имею ни малейшего представления.

– В таком случае постарайтесь узнать.

– Я не совсем понимаю, чего вы от меня требуете.

– Перестань разыгрывать из себя младенца. Пит, – сказал Бенджамин. – Мы тут только что на твоих глазах предложили Дугу вполне определенный план. Он с ходу от него отказался, а вернее, если называть вещи своими именами, он просто послал нас всех к чертовой матери. А никто не посылает к черту двадцать один процент акций, дающих голоса, если не чувствует себя достаточно уверенным. Так что, по-твоему, придает ему эту уверенность?

– А почему бы вам не узнать это у него самого? – спросил Камерон.

– Не строй из себя дурочку, парень, тебе это не идет. Сколько ты сейчас получаешь? Двадцать – двадцать пять тысяч? Ты мог бы иметь намного больше. Пит.

– Вы так считаете? – Стоун вернулся из холла уже в пальто и подошел к разговаривающим.

– Если этот подонок, – сказал он, делая жест в сторону лестницы, – вообразил себе, что такое сойдет ему с рук...

– Я не люблю, когда меня выгоняют из чьего-нибудь дома, – сердито объявил Блейк. – Такого я терпеть не намерен! Как только соберется первое же собрание акционеров, Джордж, мы этого, Бог знает что возомнившего о себе, Кинга на первом же голосовании вернем обратно грузчиком на склад!

– Он это прекрасно знает, – мягко возразил ему Бенджамин, – он это прекрасно знает, и ему, видимо, плевать на наши голоса, а это может означать только одно – он задумал что-то очень серьезное. В чем тут дело. Пит? Он сумел договориться со Стариком?

В ответ Камерон только пожал плечами.

– Что бы это ни было, – сказал Бенджамин, – я должен это разрушить. И тот, кто поможет мне разрушить это, запросто может оказаться в освободившемся кресле Кинга. А ты знаешь, что стоит это кресло. Пит?

– Да, кое-какие представления у меня на этот счет имеются.

– А у меня есть кое-какие представления о том, на какое место ты метишь в этой компании. Так что подумай, Пит. – Стоун подал ему пальто и шляпу. Бенджамин быстро продел руки в рукава пальто и, продолжая все еще держать шляпу в руке, сказал: – Ты знаешь мой домашний номер?

– Нет.

– Уэсли-Хиллс, – сказал Бенджамин. – Номер 4-7981. Запомнишь?

– Я уже очень давно работаю помощником у Дуга, – ответил Камерон.

– Значит тебе уже давно пора заняться самостоятельной работой. Позвони обязательно.

– Вы меня соблазняете, – проговорил Камерон с легкой усмешкой. – Хорошо, что я честный человек.

– Да, это отличное качество, – сухо отозвался Бенджамин. – Не забудь номер – Уэсли-Хиллс 4-7981.

Стоун нагнулся за коробкой с образцами товаров.

– Если Кинг, этот подонок, думает, что он может... – начал было он, но тут же оборвал себя.

Диана Кинг неслышно появилась на лестнице и теперь стояла на ступеньках, окидывая пристальным взглядом комнату. Мужчины молча уставились на нее. Первым нашелся Стоун. Он вежливо притронулся к шляпе, чуть поклонился и, проговорив: “Миссис Кинг”, направился к выходной двери.

Бенджамин тоже вежливо произнес: “Миссис Кинг”, надел шляпу и вышел вслед за Стоуном.

Блейк свою шляпу уронил, потом нагнулся за ней, поднял и надвинул ее на свою лысеющую голову. Он тоже вежливо сказал “Миссис Кинг” и торопливо вышел из дома, захлопнув за собой дверь.

Как только гости удалились, Диана Кинг направилась к единственному оставшемуся на поле боя Камерону.

– Что они сотворили с Дугом? – спросила она.