Текст книги "Часовые свободы"

Автор книги: Эд Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

На вербовку недостающих ушло еще почти семь месяцев. Временами казалось, что самая трудная часть операции в целом и состоит именно в том, чтобы пополнить списки всего-то-навсего недостающими двадцатью двумя участниками.

Джейсон Тренч работал кропотливо и осторожно, через подставных лиц подбирая кандидатов, тщательно выявляя их взгляды и всю подноготную, всячески избегая личных контактов, пока не становилось ясным, что идеалы и цели всех остальных в группе целиком одобряются и разделяются новичками. Даже когда человек был уже принят в состав организации, истинное и полное содержание плана не доводилось до него, пока не проходило несколько месяцев и не становилось ясным, что он надежен во всех отношениях. Возможно, в самом начале все они были излишне осторожными. Со временем стало обнаруживаться, что кое-кто из завербованных ранее утрачивает прежний интерес к происходящему, настаивает на том, чтобы немедленно приступить к действиям, которые обещано было предпринять. Даже акции такого экземпляра, как Уилли, считающегося на начальном этапе формирования группы не очень-то ценным приобретением, ближе к началу операции начали котироваться за стремление парня очертя голову ринуться в бой. Гарри Варне вообще был решительно отвергнут Джейсоном, когда Алекс Уиттен в первый раз предложил его кандидатуру. И только когда из-за недостатка людей весь план оказался на грани срыва, только тогда Джейсон неохотно дал согласие на его включение в группу. Но к этому времени и Алекс уже безжалостно терзал Джейсона. «Пора начинать! – твердил он беспрестанно. – Если мы хотим сохранить уже имеющихся людей, то должны делать нечто большее, чем все время долдонить о некой операции, которая будет иметь место в весьма туманном будущем, если у нас окажется в достатке людей, которых мы даже не знаем где искать и существуют ли они вообще!»

И вот это «туманное будущее» наконец сегодня наступило!

Операция начала осуществляться!

* * *

Все получили четкие инструкции и оружие и – главное – были готовы умереть за Америку.

К часу утра по местному времени завтра – ну, может быть, чуточку позже, это зависит от погодных условий – но непременно ранним завтрашним утром – эти люди должны были изменить ход всемирной истории. Что скажут теперь все эти толстые свиньи на сигнальных мостиках?! Возможно, пролепечут что-то невнятное, вроде: «Я не понимаю. И вот сижу здесь, наверху, попыхивая толстой сигарой, с моими подвыпившими дружками и отдаю распоряжения. Но не понимаю, что произошло! Я сижу здесь, богатый и толстый, всем довольный, рядом с нежной блондинкой, которая тоже всем довольна, и подобные мне сидят внутри шикарных авто, разгуливают по залам дорогих магазинов, протирают зады в обитых бархатом креслах ресторанов, и такие, как мы, просто не понимаем, что же за чертовщина вдруг произошла?!»

А произошло, джентльмены, то, что у вас «подобное» просто не укладывается в голове. Кстати, как и в голове самого Джейсона Тренча – вот, что произошло! Вы не оценили должным образом ни Джейсона Тренча, ни того, что он сделал на этом плавучем гробу на Тихом океане. Нет, вы предпочли вспомнить вместо этого инцидент с японской шлюхой на токийской улочке... Да, ведь это было более важно, не так ли? Это было куда как важно! Но вы забыли, что Джейсон Тренч – да тот самый! – способен менять порядок вещей в мире. Вы просто забыли, что существует такой человек, как Джейсон Тренч, который может умереть, погибнуть за свою страну, если это понадобится, чтобы заставить уважать его родину и защитить ее свободу и достоинство!

Да! Это поистине так!

Завтра утром ваши сигнальные мостики не будут стоить ни шиша!

Джейсон рывком отворил дверь малярки.

– Костигэн! – заорал он. – Люк! На выход!

* * *

Они бок о бок молча шли к краю мола.

Джейсон не нес с собой пушки, и никто не целился в спину Люка, пока они приближались к голубой яхте. Инструкции, данные Люку, были простыми: он должен был немедленно избавиться от этих пьяниц, не дав им возможности заподозрить, что здесь, в Охо-Пуэртос, творится нечто неладное. Джейсон ничуть не сомневался, что Люк не доставит ему лишних хлопот и в точности выполнит все его инструкции. Уверенность эта базировалась на знании того, что Саманта Уотс, его любовница, содержится под прицелом в малярке и его человек Клайд получил приказ – пристрелить ее сразу, если на молу произойдет что-нибудь непредвиденное.

– Ну! – загремел голос с командного мостика. – Неужели мне предоставлена наконец честь лично обратиться к мистеру Костигэну?

– Как поживаете, сэр? – поинтересовался Люк.

– Я Горас Кармоди!

– Да, сэр!

– Ваш человек отказывается продать мне виски.

– А у нас и нет виски, сэр, чтобы им торговать, – объяснил Люк.

– Вы не продаете виски?!

– Нет, сэр!

– Это нецивилизованно – не продавать виски, – обернулся к своим дружкам Кармоди. – Оказывается, этот проклятый малый нецивилизованный!

– Прошу прощения, сэр, но у нас нет лицензии на продажу виски!

– Поэтому вам следует извиниться перед клиентами. Будь я на вашем месте, я непременно бы приобрел эту лицензию.

На молу воцарилась долгая тишина. Кармоди, очевидно, собирался с мыслями и боролся с одышкой, чтобы вновь разразиться гневной тирадой. Люк же в этот момент просто обратил внимание на то, как одет Кармоди.

Он не знал – намалеваны ли на рубашке толстяка флаги и вымпелы с международными кодами, но, казалось, по меньшей мере, что очень многие из них несомненно присутствуют. Во всяком случае ему удалось насчитать не менее шести флагов: «Танго», «Эхо», «Оскар», «Униформ», «Янки», «Фокстрот» – да, и вот еще: «Виктор» и «Новембер». Люк внезапно задумался: знает ли Кармоди на самом деле кодовые сигналы? И затем мысли его пошли дальше: каким образом он, Люк, если это только вообще возможно, сообщит подвыпившему морскому капитану информацию о том, что этот город оказался в руках вооруженной банды и удерживается ею?

Затянувшееся молчание приобретало угрожающий характер. Не далее чем три минуты назад он желал только одного – побыстрее отделаться от этого Кармоди, но сейчас Люк уже боялся, что Кармоди отчалит до того, как он сможет передать ему сообщение. Мысленно он быстро перебрал в памяти значения некоторых флагов, ярко намалеванных на рубашке Кармоди. «Танго» значило «Не заплывай впереди меня», «Эхо» – «Я прокладываю курс и кладу руль на правый борт», «Оскар» читался так: «Человек за бортом», «Униформ» означает...

«Униформ», пожалуй, подойдет?

«Униформ» непременно должен подойти!

«Ты находишься в опасности!»

Но будет ли значить что-либо этот флаг для Кармоди и его основательно подвыпившей команды? И даже если Кармоди расшифрует его, то не воскликнет ли просто-напросто – под влиянием винных паров в голове и смятенных чувств: «Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я нахожусь в опасности?»

– Ну так как насчет этого? – нарушил молчание Кармоди.

Еще минуту терпения. Знаком ли Джейсон Тренч со значением флагов и вымпелов?

– Он обращается к вам, мистер Костигэн, – поторопил его Джейсон, стоящий рядом.

– Насчет чего «этого», сэр? – вопросом на вопрос ответил Люк.

– Того самого – получу ли я виски или нет?

– Повторяю, у нас просто нет в наличии спиртного.

– Поэтому, полагаю, вам ничего не остается, как поскорее отчалить, мистер Кармоди, – добавил Джейсон.

– Видите ли, – медленно произнес Люк, – «У-Н-И-Ф-О-Р-М»... ну, словом, особые требования для получения лицензии в этом штате, и...

– Меня не колышут особые условия, которые требуются для наличия лицензии на спиртное! – прервал его Кармоди.

– Ну, они униформенные здесь, – упорствовал Люк, все еще надеясь.

– Какие? Какие?

– У-ни-фор-мен-ные, – по слогам повторил Люк. – От слова «УНИФОРМ»!

– Этот малый смахивает на заезженную пластинку, – иронично улыбнулся Кармоди своим товарищам. – А ну, ребята, по местам! Отчаливаем!

Все произошло слишком быстро. Двое пьяниц, подручные Кармоди на причале, ловко отцепили тросы и оказались на борту яхты за миг до того, как она стала отходить от мола.

– "Добро пожаловать в порт Костигэна!" – издевательски выкрикнул призыв на вывеске Кармоди, а кто-то из выпивох присовокупил сюда и непристойность, вызвавшую у остальных взрыв безудержного хохота.

Длинная голубая яхта осторожно двинулась вперед, резво развернулась и затем, пока Люк беспомощно взирал на все это, резко набрала ход, чтобы поскорее покинуть негостеприимный причал, обдав мол фонтаном брызг и ревом мощных движков.

– Прелестная попытка! – одобрил Джейсон и ударил Люка. Удар оказался неожиданным: он был нанесен наотмашь, со всей силой и пришелся ему прямо в переносицу, заставив врезаться спиной в бухту троса. Костигэн попытался закрыться руками, но Джейсон с новой силой обрушился на него, схватил за грудки, стаскивая с бухты, и затем с яростью врезал ему в зубы раз, другой и третий, повторяя при этом:

– Ты думаешь, что играешь в детские игры, ты, козел? Думаешь, здесь с детьми играешь?

Нос Люка сочился кровью. Вновь и вновь, давая выход охватившей его бешеной ярости, Джейсон обрушивал на него страшную и стремительную серию ударов кулаками. Люк старался увернуться от каждого очередного тычка, но кулаки без разбора молотили его в подставленные ладони, запястья, – тяжелые, страшенные удары, и, преодолевая защиту, обрушивались на горло и лицо. Он изловчился сжать левую руку в кулак и направить его в грудь Джейсона, но тот ушел от удара и вновь свирепо накинулся на Люка; его ярость вспыхнула с новой силой, а кулаки окрасились кровью Костигэна. И вдруг Джейсон остановился, замер с отведенной назад правой рукой, сжатой в кулак и дрожащей от напряжения; дыхание прерывисто, с хрипом вырывалось у него из широко раскрытого рта. Он остановился, устремив взгляд на воду. Люк повернулся следом за ним и тоже глянул в ту сторону.

На «Меркурии» мигал свет!

Люк облизал губы, ощутив на них соленый привкус крови, и мысленно начал расшифровывать сообщение, поступавшее короткими и длинными вспышками света с корабля береговой охраны.

Внезапно он ощутил приступ отчаяния, и у него возникло чувство, будто Джейсон Тренч вздыбил весь мир, и теперь все скользят к самому краю ужасающей реальности, где всем предстоит сорваться в пропасть, похожую на ночной кошмар забвения. А с воды тем временем вспышками света пришло пугающее сообщение:

"КОРАБЛЬ...

ДА-ДА-ДА ДИТ-ДИТ-ДА ДИТ-ДА-ДИТ ДИТ-ДИТ-ДИТ

...НАШ

КОРАБЛЬ НАШ!"

Глава 12

А на молу в это время наблюдалось необычное оживление.

Что это – своего рода морские маневры? Разве вон то судно, которое меньше чем в миле от берега, не принадлежит военному флоту?

Роджер Каммингс залег на берегу и, приподняв над дюной голову, пытался разглядеть, что происходит на таком близком расстоянии, однако пожалел, что у него нет бинокля.

Происходило что-то странное – в этом он был уверен, а теперь все больше убеждался, что все это каким-то образом связано с теми двумя, мужчиной и женщиной, которые подходили к дому Уэстерфилда и подергали переднюю дверь за ручку. Он и Сондра наблюдали из окна спальни на верхнем этаже, как потом, через какое-то время, мужчина направился к автомобилю со стороны водителя, а женщина – к дверце, обращенной к дому; затем машина тронулась, обогнула поворот, выехала на дорогу и скрылась из виду.

– Что, по-твоему, за всем этим кроется? – спросил он.

– Не знаю, – ответила Сондра.

– Как по-твоему, тот малый – охотник?

– Какой малый? О, ты о том, что был с ружьем?

– Да.

– Вполне мог быть им.

– Тебе не кажется, будто он каким-то образом был опасен для той женщины, которая была с ним?

– Нет. Оружие даже не было на нее направлено, и вообще, он ни в кого не целился...

– Это верно, – согласился Каммингс. – А еще что ты заметила?

– Судя по всему, они выглядели близкими друзьями, – сообщила Сондра.

– Это то, что подумал и я. Возможно, они знают Уэстерфилда.

– А кто такой этот Уэстерфилд?

– Он владеет этим домом. Майрон Уэстерфилд! Может, они знают его и заехали повидаться с ним?

– Все может быть. Где ты оставил нашу машину, Родж?

– В гараже.

– Тогда как они узнали, что здесь кто-то есть?

– Они и не узнали, – ответил Каммингс, нахмурившись. – Странно во всем этом то, что их автомобиль был припаркован на дороге возле... в какое это было время, Сондра, ты не заметила? Ну... когда я вышел, чтобы глянуть?

– Ох... по-моему, около девяти тридцати или десяти часов. Что-то вроде этого.

– Так. Тогда почему же целый час ушел у них на то, чтобы подойти к двери дома? Нет, даже больше часа!

– Ну, я не знаю, Родж. – Она поцеловала его в щеку и добавила: – Может, нашли чем заняться по дороге?

Она взглянула на него и прекратила хихикать, заметив на его лице серьезное выражение.

– Что меня беспокоит, так это ружье, – признался он.

Каммингс не мог усидеть в доме и в два сорок, будучи не в состоянии больше оставаться в неведении, вышел: его распирало от любопытства. Дошел пешком до шоссе и затем посмотрел туда, где заграждение перекрывало выезд на боковую дорогу. Заграждение не выглядело здесь чем-то необычным и казалось совсем безобидным, но он связал его почему-то сразу с вооруженным мужчиной, приходившим к передней двери, и уставился на барьер с мрачным подозрением.

«Возвращайся обратно в дом!» – подсказывала интуиция.

«Ты, Роджер Каммингс, возвращайся-ка обратно в дом, прежде чем обнаружишь, что попал в беду большую, нежели предполагал».

Но, не прислушавшись к внутреннему голосу, он свернул к боковой дороге, обогнул заграждение справа, углубился в чащу, проходившую позади первого дома на дороге, и, сократив таким образом путь, выбрался на берег.

Лежа на дальнем его конце, он с пляжа видел, как от корабля к молу направляется ярко-красного цвета лодка с черными обводами. Он не мог бы сказать, сколько людей на ее борту или сколько человек в голубом – все с оружием – разгуливают по доку. Все они тут же поднялись на моторку в тот же миг, едва она коснулась бортом дока. После чего лодка отошла от причала. Каммингс наблюдал, как она вновь поплыла к кораблю. Возле него, покачиваясь на волнах, моторка оставалась не менее десяти минут, а затем вновь взяла курс на берег.

Городок Охо-Пуэртос казался вымершим; жизнь била ключом только на молу – к нему вновь подошла моторка, и на причале стало еще больше людей в голубом.

Остались ли в городе жители? Куда они все подевались? – недоумевал Каммингс.

Он осторожно прокрался выше по пляжу, приблизясь к молу и, скорчившись за пустой бочкой из-под масла, незамеченным наблюдал за царящим там оживлением. Вполне возможно, предположил Роджер, что флот проводит в этой части океана какие-то маневры. Он пристальнее вгляделся туда, где на воде виднелся бледный силуэт корабля, разобрав на его носу маркировку: «W017», гадая, к какому типу кораблей ВМФ относится это судно и почему оно оказалось в этих водах. Характер маневров тоже поставил его в тупик: он не мог себе и представить, что какие-то морские учения предполагают эскортирование женщины к дверям гражданского дома, если эта женщина – возможно ли вообще такое – не медсестра. Вполне возможно, что и медсестра: она была одета в белое. Но без шапочки. Разве медсестра не носит всегда на голове медицинскую шапочку? Разве медсестра ВМФ не надевает на голову белую шапочку с золотыми нашивками, указывающими на их воинское звание?

Окончательно сбитый с толку, Каммингс корчился за своей бочкой из-под масла, пытаясь разобраться в характере этих странных маневров. Сейчас ему был отчетливо виден мол, как и моторка, уже пришвартованная; он в состоянии был разобрать даже название на борту: «Золотое руно». На молу стоял очень толстый мужчина в хаки вместе с четырьмя другими, в брюках из грубой хлопчатобумажной ткани, рубашках защитного цвета; они были вооружены. В рубке моторки он насчитал еще шестерых мужчин. Один держал в руке пушку, а другие пятеро как-то странно жались друг к другу, заложив руки за голову. Он обратил внимание на рабочие робы военных моряков – все это представлялось Каммингсу лишенным какого-либо смысла, если, конечно, люди на борту моторки не имели на одежде особых ярлыков либо пуговиц, чтобы отличить команду «синих» от «красных» или что-то в этом роде. В противном случае зачем бы одному моряку наставлять пушку на шестерых других, заложивших руки за голову, пока в доке дожидалось людей еще больше?

Пассажиры с борта тем временем сходили на берег.

Тот, который с пушкой, вдруг направил ее в сторону Каммингса, который немедленно пригнул голову, чтобы оказаться вровень с верхним краем бочки из-под масла, но тут же понял, что человек только указывает пушкой на длинную постройку, расположенную дальше на молу и сооруженную из гофрированного металла. Она, казалось, была без окон, с одной только дверью. Видимо, какой-то склад, решил Роджер. Люди с руками на затылке медленно шли по направлению к зданию, а из примыкающей к нему постройки навстречу им вышел человек с ружьем.

– Ты хочешь доставить своих людей на борт, Толстяк? – послышался голос с моторки.

Каммингс не мог видеть говорящего: голос доносился из рулевой рубки. Тот, кого назвали Толстяком, быстро кивнул и повел своих людей на опустевший катер. Пока суденышко отчаливало, другая группа двинулась на мол, ведомая на этот раз мужчиной с очень светлой кожей и гладко прилизанными черными волосами. Каммингс вовремя взглянул на склад, чтобы увидеть, как плотно захлопнулась единственная входная дверь и тут же была заперта на висячий замок. Мужчина с ружьем занял пост снаружи.

Вдали, на воде, «Золотое руно», набирая скорость, устремилось к кораблю, видневшемуся на горизонте. Каммингс еще больше нахмурился, наблюдая за всем этим.

* * *

Покончив с одной бутылкой бурбона и откупорив следующую, они и сейчас, лежа в кровати, пили из двух кофейных чашек, которые нашли на полке Бобби, рядом с картиной Эвы Гарднер. В чашках не было ни льда, ни воды – один чистый бурбон, налитый почти до краев. Они оба, лежа в чем мать родила, пребывали в глупом, смешливом настроении: Джинни играла завитушками светлых волос на груди Уилли, а тот, положив затылок между ее грудей и похохатывая, пытался потягивать бурбон, не проливая его на себя. Он умудрился глотнуть виски, попавшее не в то горло, поперхнулся, сел и опять начал похохатывать, а Джинни сказала:

– Ты самый неряшливый парень из тех, кого я знаю!

– А ты самая сексуальная женщина из тех, кого знаю я! – Он подкатился к ней, поцеловал соски, а затем, с жадностью причмокнув, согнулся, чтобы облизать ее пупок. Тут его разобрал приступ хохота. – Вот оно, тщательное вылизывание операции по сосредоточению усилий для достижения цели! – выдавил Уилли сквозь смех.

– Что? – не понимая, о чем он, спросила она, тоже смеясь. – О чем это ты?

– Да вот это... – ответил он не сразу. Снова припадая языком к ее пупку, а затем, потянувшись за своей кофейной чашкой, воздел ее кверху, пролив бурбон на запястье. – И это и есть тот самый пуп земли, вообразить себя которым и пытается Джейсон! – провозгласил Уилли и добавил: – Ты слышала когда-нибудь о чем-то подобном?

– Никогда! – отозвалась она, опять захихикав и беря свою чашку. – Послушай, разве мы должны терпеть то, как она пялится на нас?

– Кто – она?

– Эва Гарбор, вон та, или как ее там?

– Гарднер, – поправил Уилли.

– Ну да!

– Мы в ней не нуждаемся. – Он двинулся к картине и прижал указательный палец к левой груди кинозвезды. – Мисс Гарднер, участвовала ли ты когда-либо в операции на воде и на суше по возведению себя в ранг «пупа земли»? Нет, – ответил он сам себе. – Думаю, не сподобилась! – и сорвал с этими словами картину со стены. – Вот! Нет больше никого, кто бы подглядывал за нами! – заявил Уилли и опять разразился смехом, хлопнув себя по ляжке, глотнул бурбона. – Джинни, лапочка, давай сделаем это снова?

– Что сделаем снова?

– Пойдем и шлепнем этого мужика!

– Какого мужика?

– Да того сукиного сына, который не пожелал меня слушать.

– Давай уж тогда перестреляем всех, кто был глух к твоим словам, – предложила Джинни.

– Ну, это, пожалуй, получится целая куча народу, – хохотнув, признался Уилли. – Только на одном корабле их наберется не менее пятидесяти пяти – ни один из этих ребят не даст мне и рта раскрыть. Не можем же мы перестрелять всех, кто не желает меня слушаться! Или можем?

– Конечно можем, а почему бы и нет? А что это за корабль?

– Корыто, где придется надрывать пупки, чтобы надрать задницу доблестному морскому флоту, – ответил он и поперхнулся от смеха. – О мой Бог! Он заполучил пятьдесят пять мужиков на этом корыте, которые будут выполнять приказы беременной бабы!

– Что? Кто? – в удивлении спросила Джинни, рассмеявшись и перекинув ногу через его бедро, начав ритмично двигаться, но не испытывая при этом никаких чувств, а просто повинуясь рефлексу.

– Вот там, – произнес он, указывая на то место, где висела картина Эвы Гарднер, – в том направлении и находится корабль. И что Джейсон делает – он всех их снимает оттуда, видишь? Ну, кроме механиков и прочих спецов. Видишь?

– Конечно! – уверила Джинни.

– И что же?

– Ты о чем?

– Да о том, что ты видишь!

– Что я вижу?

– Да что он делает!

– Он снимает их всех оттуда.

– Откуда? – не отставал Уилли.

– Со своего пупка, – ответила Джинни, и они оба разразились взрывом хохота.

– Это катер – вот что это! – воскликнул Уилли.

– Какой катер?

– Сторожевик береговой охраны.

– О!..

– Это точно, – подтвердил Уилли.

– Я провозглашаю три «ура», – заявила Джинни.

– В чью честь?

– Ну, этого, Джонаса.

– Джейсона, ты хочешь сказать?

– Ну да!

– И почему же?

– Потому что он привел тебя сюда, чтобы ты занимался со мной любовью, – объяснила Джинни.

– То, что он делает, не лезет ни в какие ворота, любимая, – сообщил Уилли и начал посмеиваться прямо в ключицу Джинни. – А теперь послушай-ка!

– Слушаю.

– На этом катере пятьдесят пять человек, ты слышишь?

– Слышу!

– И он почти всех их доставит сюда и закроет на складе.

Его глаза сузились, голос понизился. Джинни, подражая ему, тоже прищурила глаза и подвинулась ближе.

– Но... знаешь что?

– Что? – отозвалась Джинни.

– Он отправляет двадцать пять наших отсюда туда!

– Туда – это куда?

– Да на катер. На этот катер!

– Но для чего?

– Чтобы вести его. Управлять им. Заставить плыть, знаешь ли, туда, куда надо.

– А что, разве береговая охрана не может заставить катер плыть туда, куда надо?

– Она может, лапочка, – загадочно ответил Уилли, – да только не туда, куда надо Джейсону.

– Ну, и куда же Джейсон хочет заставить плыть катер?

– Ха-ха! – рассмеялся Уилли и добавил: – Это секрет!

– О! У тебя от меня есть секреты? – поинтересовалась женщина, обидчиво сморщила нос, уселась к нему на колени, сложила губы бантиком и поцеловала его. – Так куда же Джейсон намерен отправиться... хмм? – продолжала допытываться она. – Ответь мне или я зацелую тебя до смерти! – он хохотнул, и она начала целовать его глаза, нос и снова губы. – Ну? Куда же?

Давясь от смеха, Уилли ответил:

– Это секрет!

– Куда? – Она не отставала. – Ну? Куда? Отвечай!

* * *

Конечно, вполне возможно, что эти люди, направляющиеся к кораблю, вовсе и не условный противник моряков Соединенных Штатов. Да, скорее всего так и есть, подумал Каммингс. Если бы это были настоящие маневры флота, тогда бы использовались только суда, принадлежащие военным морякам. Эта ярко-красная моторка с черными обводами определенно не была военным судном, как и белая яхта «Крис-Крафт», которая отошла от корабля и сейчас еще выгружала на мол людей.

Пленники?..

Скорее всего, да. Пленники...

Вот оно, самое подходящее слово!

Эти люди, которых выгружали в доке, с руками, заложенными за голову, – пленники, и они должны были быть отправлены на склад, чтобы присоединиться к тем, кто уже сидел там под замком.

Каммингс слышал отрывистые команды: «А ну, поживее! Эй, ты, шевели ногами!», видел блеск меди на воротниках цвета хаки – некоторые пленники являлись офицерами, – слышал, как орал какой-то мужчина: «Гуди, давай выгоняй наружу половину тех людей, что в домах, уже пора!» И затем до него донесся ответ: «Есть, Джейз!» – и топот ног по деревянному настилу дока. Люди с корабля двигались по направлению склада. «Много ли их еще осталось на катере?» – спросил кто-то, и Каммингс не разобрал ответа, только понял, что корабль на горизонте – собственность береговой охраны; затем он услышал, как зазвонил телефон в одном из домов на побережье, расположенных в городском районе, примыкающем к порту. Он глянул через плечо, пытаясь определить – из какого именно. Подумалось, что звонок доносился из ближайшего к нему...

Потом еще послышались голоса, шум мотора, какие-то лязгающие звуки, которые могли исходить только от передергивания затворов, шум открываемой двери. Каммингс повернул голову. Мужчина с ружьем выходил из задней двери первого дома, и, прежде чем дверь закрылась за ним, Каммингс разглядел там еще одного вооруженного человека. Первый мужчина побежал по направлению к молу, держа ружье на изготовку; и тут внезапно зазвонил телефон еще в одном доме, открылась еще одна дверь – и другой мужчина, один, с ружьем в руках, выскользнул из дома и быстро направился к белой «Крис-Крафт», поджидающей на концу мола. Дверь на склад с шумом захлопнулась, послышался громкий щелчок висячего замка и зазвонил еще один телефон...

– Развлекаетесь, мистер? – раздался вдруг голос над его головой.

* * *

Марвин Танненбаум наблюдал, как они ввели незнакомца и швырнули его головой вперед, на пол, к тому месту, где сидел Костигэн возле Саманты. Они вели себя теперь совсем иначе, эти люди. Это началось, как он полагал, когда они привели обратно Люка Костигэна, не далее как полчаса назад: из его разбитого носа текла кровь, левый глаз заплыл до того, что уже не открывался; вся одежда была перепачкана в грязи. С его возвращением в малярке воцарилась напряженная атмосфера: Гарри расхаживал по ней широкими нетерпеливыми шагами, Клайд, вроде бы молчаливый и вялый вначале, сейчас был чем-то встревожен и дергался. Тугая, как тетива, натянутость нервов ощущалась теперь и в манере поведения тех, кто, открыв только что дверь, швырнули незнакомца на пол. Марвин, наблюдая за ним, ощутил, насколько все бандиты взвинчены, и проникся уверенностью, что там, снаружи, события достигли своей высшей точки и что, как только напряжение спадет, его жизнь окажется в настоящей опасности. Он взглянул в лицо человека, распростертого на полу, – правая сторона представляла собой сплошной синяк и распухла так, словно его ударили каким-то тупым инструментом лишь раз, но зато изо всех сил. Тут же Гарри шепотом поспешно объяснялся с двумя людьми, которые доставили сюда этого человека, а затем кивнул и попрощался с ними, когда те направились к выходу. Сам же подошел к незнакомцу и стал близко от него, дожидаясь, когда он поднимется и сядет на пол.

– Как твое имя? – спросил он.

Человек не ответил.

Марвин, наблюдая за обоими, вдруг понял, что Гарри в этот момент оказался спиной к нему. Он совсем было уже потянулся за бутылью с разбавителем краски на стеллаже, когда спохватился, что другой страж, Клайд, сидит на рабочей скамье и каждый жест Марвина им будет сразу же замечен.

– Я спросил, как твое имя? – повторил, раздражаясь, Гарри.

– Что вы сделали? – внезапно вопросом на вопрос ответил человек. – По-бандитски захватили катер береговой охраны?

Гарри повернулся к Клайду, широко раскрыв от удивления глаза. Клайд встал со скамьи и двинулся туда, где на полу сидел человек, а затем встал напротив Гарри так, что каждый из них оказался сбоку от пленника. Марвин продолжал незаметно исподлобья наблюдать. Спина Гарри все еще была обращена к нему. Клайд же теперь стоял к Марвину вполоборота.

– Ты, должно быть, все-таки ухитрился кое-что заметить, пока прятался там, на берегу, а, мистер, а? – предположил Гарри.

– Да, я увидел достаточно.

– Как твое имя? – опять задал вопрос Гарри.

И снова человек не пожелал отвечать.

– Вынь-ка его бумажник! – приказал Гарри Клайду.

– Каммингс, – наконец ответил тот, а затем торопливо и настолько поспешно, что Марвин сразу решил, что тот лжет, человек добавил: – Роджер Каммингс!

– Итак, мистер Каммингс, иногда вредно для здоровья видеть слишком много. Вы не находите?

– Точно, вы только послушайте! – вклинился Танненбаум-старший. – Их речи – ни дать ни взять копии гангстерских фильмов с участием Джеймса Каднея.

– Заткнитесь, доктор! – окрысился Гарри. – Ну, так и что же такое вы увидели, мистер Каммингс? – На сей раз он обратился к пленнику на «вы».

– Зачем вам понадобился катер? – спросил Каммингс, игнорируя заданный Гарри вопрос.

– Клайд! – окликнул Гарри.

Тот сделал два шага в сторону Каммингса, одновременно вскинув руку высоко над головой, и тут же, описав ею в воздухе дугу, стремительным движением обрушил вниз. Марвин-младший, следя за Клайдом со страхом и восхищением, почти забыл про разбавитель на полке – целых полгаллона в бутылке, – которым хотел воспользоваться. Он увидел, как голова Каммингса резко дернулась назад, услышал, как он хрипло вскрикнул от боли, и тут только вдруг до него дошло, что Клайд повернулся к нему спиной. Он быстро соскользнул на край скамьи, выпрямился, повернулся, схватил бутыль с полки, поставил на пол под скамейку и затем как ни в чем не бывало снова обернулся к тем троим; его сердце бешено колотилось в груди: его действия остались на этот раз незамеченными и сразу стало ясно, насколько идиотским был его внезапный маневр. Они могли бы избить его до полусмерти, так же, как теперь Костигэна, который сидел сейчас, прижимая платок, пропитанный кровью, к разбитому носу, и как только что избивали они нового пленника – Каммингса.

– Ну? – свирепо произнес Гарри.

Каммингс поднялся на ноги.

– Давайте сначала о том, что я увидел здесь, – предложил пленник.

– А нас интересует только то, что вы видели там...

– Нет, вы просто...

– ...на берегу.

– Минуту, выслушайте же меня!

– Мистер, – принял решение Гарри, – мы намерены измордовать вас...

– А что, это изменит что-то в увиденном мною на берегу?

Гарри усмехнулся:

– Клайд, я думаю, тебе лучше...

Каммингс сделал шаг назад и сжал кулаки.

– На этот раз я готов его встретить, – прервал он Гарри.

– Шутить изволите! – заметил Клайд.

– На этот раз, предупреждаю, подонок, тебе лучше сразу меня убить!

– Посмотрим, каким вы окажетесь смелым, когда он заедет вам рукояткой пистолета по кумполу! – с издевкой произнес Гарри.

– Пусть только попробует!

– Мистер Каммингс, – объяснил Гарри, – нам нечего терять.

– Тогда вы должны понимать, насколько все это серьезно...

– Что «насколько серьезно»? – не понял Клайд.

– Разбойный захват правительственного судна.