Текст книги "Королевства Тени"

Автор книги: Эд Гринвуд

Соавторы: Пол Кемп,Филип Этанс,Лиза Смедман,Трой Деннинг,Джессика Бивен,Роберт Сальваторе,Питер Арчер,Ричард Байерс,Эллейн Каннингем,Джесс Лебоу
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Нет, – решительно сказала маг короля, вскинув голову. – Я знаю, что вы верны Короне, и поэтому мне нечего бояться.

Саммертри поднял бровь.

– Я не знаю, кому верны вы, – мягко ответил он, поднимая меч так, чтобы его острие оказалось на волосок от хлопка, покрывающего ее грудь,  —поэтому стоило бы.

Клинок поднялся, угрожая ее горлу.

– Кто такая Калэдней на самом деле? – спросил аристократ почти мурлыкающим голосом. – Откуда нам знать, действительно ли Вангердагаст выбрал вас, а если и выбрал, то что он планировал для нашего прекрасного королевства? Кому он по-настоящему предан и кому служите вы? Я снова спрашиваю: почему бы мне просто не пронзить вас сейчас, как того хотят многие горячие головы среди нас, носящих титулы?

Сталь сверкнула, когда в комнату вошел Гларастир Раулиган.

– Потому, милорд Саммертри, —твердо сказал он, – что поступить так значило бы стать предателем – человеком, которого я был бы вынужден казнить, даже в его собственном поместье, за столь жестокое убийство и преднамеренную измену Короне.

Эверран Саммертри не привык, чтобы к нему так безмолвно подкрадывались незнакомцы – по крайней мере, в его собственном кабинете– с кинжалами в руках, готовые метнуть их в него. Если старый лорд был удивлен, то Калэдней – еще больше.

Кто вы? – спросили они почти одновременно.

Гларастир улыбнулся легкой улыбкой и ответил:

– Я думаю, на самом деле вы хотите спросить меня, кому я служу. Что ж, я время от времени играю на арфе и ношу с собой перстень с Пурпурным Драконом, с моим именем, выгравированным самим Азуном IV, и коронное поручение от Вангердагаста.

Лорд Саммертри покачал головой.

– Похоже, сегодня вечером мои личные покои превратились в популярное крыло двора, – заметил он, протягивая руки обоим своим гостям. —Выпьете со мной вина?

Две головы одновременно покачали, вежливо отказываясь. Человек, вошедший с балкона, поднял другую руку, и лорд Саммертри увидел, как свет его любимых ламп блеснул на острие очень острого длинного меча. Когда он в первый раз задумался, не умрет ли сегодня вечером, откуда-то совсем близко вспыхнул другой свет, и маг короля исчезла.

Двое мужчин посмотрели друг на друга и пожали плечами.

– Приятного вам вечера, лорд, – тихо сказал Гларастир, прежде чем сделать два быстрых шага и перепрыгнуть через перила балкона в сгущающиеся сумерки.

– Поздновато для этого, вам не кажется? –  пробормотал лорд Саммертри после того, как некоторое время простоял один с поднятым мечом.

Аккуратно положив его на стол, он подошел к буфету, недрогнувшей рукой налил себе бокал любимого вина и задумчиво вышел на балкон, чтобы посмотреть на, что барды любят называть «мягкие летние звезды».

Щупальце, которое ударило его по глазам и рту и сломало шею быстрым, жестоким рывком, прежде чем выхватить дрожащее, дергающееся тело дворянина из поля зрения, сопровождалось спокойным, слегка хрипловатым женским бормотанием:

– Еще как поздновато, милорд Саммертри, но еще не слишком поздно, чтобы вы передумали и присоединились к заговорщикам.

На мгновение, когда она согнула пару щупалец и небрежно бросила большое, безвольное тело на крышу поместья на поживу воронам, фигура, которая говорила, напоминала Шамру Целительницу. Момент, и она уменьшилась и сгустилась, приняв грузный облик многоуважаемого бездетного холостяка-аристократа. Босиком она побрела в гардеробную, чтобы выбрать одежду, на ходу подхватывая упавший кубок.

Когда несколько мгновений спустя она двинулась через кабинет к двери и засову замка с полной уверенностью и почти точной походкой лорда Саммертри.

По крайней мере, у нее была эта пыльная комната, защищенная заклинаниями лорда Вангердагаста, чтобы никого не впускать, в качестве убежища. Прямо сейчас Калэдней из-за крайне сильной головной боли – и это было мягкое слово для того, что она чувствовала – нуждалась в этом.

Когда ее голова зазвенела и закружилась, она схватилась за виски, тихо проклиная всех жадных дворян, которыми Кормир, казалось, был так щедро одарен. Прокляни боги их всех! Даже здесь, во дворце, они кружили, как стервятники, вокруг гробницы Азуна, не сводя глаз с трона. Она не хотела ничего из этого – маг короля, придворный маг и леди мастер военных волшебников и все остальные колючие, сладкие слова при дворе.

Лесное Королевство было прекрасным местом, и она чувствовала себя как дома – это и был дом – но почему она не могла просто поселиться в старой, ветхой хижине в лесу и творить там магию в одиночестве? С каждым месяцем это чувство нарастало в ней все сильнее. Калэдней знала, что может творить удивительные вещи, если найдет время, чтобы попытаться управлять своим колдовством так-то и так-то, наблюдать и пробовать снова,

высвобождая магию, которая была истинным Искусством, а не этими сухими надписями, которые так любили волшебники.

И все же вокруг нее во мраке были заклинания, которые оставил ей Вангердагаст. Полки за полками заполняли толстые, загадочного вида книги с вкраплениями пожелтевших свитков. Сотни и тех, и других. Пыльные фолианты, загадочные символы и корявые надписи – вещи, которые любили книжные волшебники, да, но чтение хотя бы одного из них пробуждало в ней что-то, пробуждало ее магию и делало способной на большее... даже если это не имело никакого отношения к написанному заклинанию. Она никогда не получила бы доступа к таким сокровищам, если бы лорд Вангердагаст не назначил ее своей преемницей.

– Так, возьмем этот свиток, – пробормотала она вслух, потирая голову от боли. Она нашла его вчера в затянутом паутиной углу, который, похоже, не трогали с тех пор, как был построен дворец... когда бы это ни было. Перевод (самим Бераблем!) из «Имен Власти». Слова, связанные в чары, вотканные в Плетение в самом древнем Нетериле. Произнести одно из них значит призвать к себе нетерезского архимага, чтобы он оказал одну услугу. Несомненно, большинство этих слов принесло бы только облако могильной пыли и, возможно, несколько крошащихся костей, но все же... подумать только! Магия, созданная, когда не было Кормира, и драконы правили большинством современных королевств. Бережно собранная здесь, забытая, да, но охраняемая, как сокровища, для того, чтобы кто-то спустя долгие века нашел ее. Некто по имени Калэдней, странствующая искательница приключений и наемная чародейка. Простолюдинка, ничтожество... девка низкого происхождения, поставленная над нами.

Маг короля вздохнула и пробежала глазами список Имен Силы, задаваясь вопросом, не преследовали ли подобные интриги их давних владельцев. Возможно, если Нетерил был хоть чем-то похож на Кормир или Халруаа. Братчаселент. Каталегонт. Тарен. Кто они были?

Калэдней вздохнула. Именно это она и хотела знать, а не то, какой неистовый аристократ хотел, чтобы ее сегодня утром выпороли и повесили.

Боги, она могла бы только порадоваться этому сейчас! Маг короля опустила голову на стол и застонала, размышляя, как овладеть своим Искусством, чтобы подавлять головную боль.

* * * * *

Глаза сияли, как бледные луны во мраке, над мокрыми шарфами, которые не давали им чихнуть в густой, покрытой паутиной пыли. Этот тайный ход был забыт даже Обарскирами, как и говорил фаэримм. Маэрлин Блет резко поднял голову, скорее почувствовав, чем увидев обнаженный клинок. Хальвундрар Кормаэрил молча посмотрел на него и резко дернул головой, указывая на острие меча, который медленно и очень слабо начал светиться. Маэрлин уставился на него и в его мягком растущем свете увидел деревянную поворотную защелку рядом с ним – одну из трех по краям двери или панели, которую Кормаэрил теперь терпеливо обводил.

Рука Хальвундрара сомкнулась на одной из них, и он указал клинком на другую. Маэрлин потянулся к ней, но Илрин Мерендил – Маэрлин мог только разглядеть линию его короткой, закрученной бороды – уже был там, оставив Маэрлина, взяться за следующую. Класкер Голдсорд и Альдет Дракохорн протиснулись мимо. Их мечи поразительно громко заскрежетали на фоне приглушенного дыхания. Это вызвало в их сторону яростный взгляд Кормаэрила, и он снова указал на защелки. Вместе, неторопливо и осторожно, они повернули сухое, крошащееся дерево с того положения, в котором оно находилось, возможно, столетие, и панель сдвинулась под их пальцами. По кивку Кормаэрила (и кто вообще назвал его лордом их маленького отряда?) Маэрлин осторожно потянул за защелку, используя ее как ручку, одновременно с Мерендилом. Панель легко отодвинулась, проливая свет в их коридор – свет, окрашенный в малиновый цвет гобеленом перед ними. Из-за нее, когда они осторожно отодвинули панель, послышались женские голоса.

Два: принцесса и маг короля, обсуждающие возможных предателей при дворе и то, что с ними делать.

Маэрлин увидел, как Кормаэрил свирепо ухмыльнулся иронии судьбы, и ответил невеселой улыбкой. Он снял с пояса тяжелый плащ и встряхнул его. Плащ станет его собственным вкладом в планы фаэримма. Он пролетит над головой девки Калэдней так быстро, как только сможет, чтобы она не взорвала их магией прежде, чем они смогут вонзить в нее свои клинки. Рискованно, да, но он предпочтет схватку с молодой, неопытной магом короля, чем скрестить клинки со Стальной Принцессой!

Хальвундрар Кормаэрил пригнул голову, занес клинок над плечом и в яростной тишине рванулся вперед – и все они бросились вперед, на свет, ожидая, когда раздастся крик.

Но криков так и не последовало.

* * * * *

Руки Гларастира дрожали, когда он положил кристалл вызова, который только что разбил.

– Если я ошибаюсь, – пробормотал он, —я возьму вину на себя.

– Если ты ошибаешься, добрый Раулиган,  – твердо сказала королева Кормира, – я возьму вину на себя. Лорд Вангердагаст все еще многим мне обязан, и...

В дальнем конце кровати вспыхнуло пурпурно-белое пламя. На его фоне они увидели Ласпиру и четырех доверенных верховных рыцарей, корчащихся в агонии. Корчащихся – и рушащихся на пол. Затем свет исчез, и обжигающим последним отблеском над спящим младенцем-королем затрещали порывистые молнии. Магический щит Ласпиры рушился.

– Ласп! – рявкнула Филфаэрил, скользнув вперед и выхватывая кинжал из-за пазухи со скоростью, заставившей Гларастира моргнуть. – Ласп! Отвечай!

Ответом ей была только тишина: торжествующий, безжалостный смех, который вдруг прокатился вокруг них, звучал только в их головах.

«Так отвратительно легко. Это лучшее, на что вы способны, скулящие людишки? Недостойные править даже количеством земли размером с собственные могилы. Едва стоило моих хлопот. Что ж, умрите, хилый человеческий мусор!»

Огонь захлестнул их внутри их голов, и крик Филфаэрил был нереально высоким ударом по ушам Раулигана. Пурпурно-белый огонь снова расцвел вокруг королевского ложа, и в его свете он увидел королеву, которая, опустив кинжал, пыталась выцарапать себе глаза.

Затем его собственные руки поднялись к лицу, и острая сталь все еще была зажата в них. Но он бросился в сторону, бедром сбив Филфаэрил на кровать, и откатившись от ее ослабевших конечностей на жесткую встречу с полом. Его руки дрожали, когда он боролся с господством фаэримма (боги, но он был силен!), и вдруг раздался рев и вспышка золотого света, такого яркого, что комната, казалось, наполнилась солнцем. Тиски, сжимавшие их разумы, исчезли.

Гларастир моргнул. В другом конце комнаты что-то когтистое и звероподобное билось, умирая, в последней тлеющей агонии, обрамляя мрачную улыбку бородатого, одетого в мантию взъерошенного человека с очень знакомым лицом.

– Вангердагаст! – в один голос выдохнули полдюжины глоток.

– Вы призвали, и я пришел, – проворчал волшебник, переступая через то, что осталось от фаэримма. Дымом от заклинаний все еще поднимался от его рук. – Ба, почему Эльминстер должен получать все удовольствие?

Гларастир Раулиган оглянулся на осколки кристалла вызова, затем на обугленные и растрескавшиеся останки фаэримма. Глубоко, судорожно вздохнув, он опустил меч. Он поклялся защищать жизни Обарскиров ценой своей собственной, пока еще мог дышать, и впервые с тех пор, как встал на стражу у королевского ложа, он начал надеяться, что доживет до следующего утра в Кормире.

* * * * *

Гордость изгнанной знати Кормира была на полпути через зал Ледяных Свечей, а Стальной Регент и маг короля повернулись им навстречу. Их красивые глаза сверкали гневом и чем-то еще. Рвением? И в этот момент гобелены на другой стороне комнаты вскипели, и кошмар черных щупалец вырвался наружу, змеясь вокруг принцессы.

Меч Алусейр был уже обнажен. Она развернулась со скоростью, которая заставила Маэрлина Блета сглотнуть, дважды рубанула, и дымящийся ихор брызнул на шкуры призрака рофа, сопровождаемый бьющимся отрубленным щупальцем.

Маэрлин развернулся и бросился на мага короля, на бегу встряхивая плащ, как раз вовремя поднеся его к лицу, когда Калэдней что-то прорычала, и мир взорвался шипящим ревом льда. Кормаэрил закричал от боли и упал навзничь, окутанный сверкающим инеем, Голдсорд упал беззвучно, а Дракохорн пошатнулся и замер с прикованным к одной точке взглядом, застывший и бледный. Маэрлин отшатнулся от обжигающего холода, выдохнув проклятие, и...

Слева от него раздался тошнотворный влажный треск, и принцесса всхлипнула. Это был звук, который Маэрлин никогда не ожидал услышать, и он не мог не обернуться и не посмотреть. Темная, колеблющаяся фигура, у которой было злорадное человеческое лицо, но больше ничего человеческого, наклонилась к Алусейр. Ее передняя часть была скоплением извивающихся щупалец. Одно из них, рассеченное, бесполезно хлестало по сторонам. В другом торчал меч регента, как булавка в шляпе благородной леди, и оно извивалось от боли. Остальные сжимались вокруг борющейся принцессы.

Боги! Конечно, это не мог быть фаэримм, так что же это было? Алусейр рычала, на ее лице было больше гнева, чем страха, но одна ее рука бесполезно болталась, сломанная где-то ниже локтя. Другая изо всех со всей возможной скоростью орудовала кинжалом, не давая смертоносным кольцам сомкнуться на своем горле, но дюжина змееподобных рук уже сжимала ее, и она прогибалась назад, как натянутый лук.

Маэрлин знал, что через мгновение он услышит, как позвоночник Алусейр издаст тот же звук, что и ее рука.

– Калэдней! – воскликнула принцесса. —Помоги! Помоги, если ты тоже не хочешь быть регентом!

Сжимающиеся щупальца били по ее груди, дыхания оставалось только для крика ярости и боли.

Боги, да, Калэдней! Он же должен был... Маэрлин развернулся обратно к магу короля, снова поднимая плащ, но Калэдней, чьи глаза были двумя темными огнями ярости, поднималась от поспешно открытого ящика с палочкой в руке, что-то крича. Луч пламени опалил комнату так быстро, что в воздухе послышался звук, словно рвали пергамент, и черная блестящая фигура взорвалась дождем крови и спутанных щупалец, отбросив Стального Регента через диван.

Позже будет время, чтобы заняться ей. Его задача оставалась ясной. Маэрлин с рычанием отбросил бесполезный плащ в сторону и выхватил свой клинок, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Илрин Мерендил с мягкой улыбкой на лице яростным ударом меча рассек руку Каладней, которой та тщетно пыталась защититься, и изящным уколом вонзил его прямо в живот мага короля. Тонкая, блестящая сталь вышла, сверкая, из ее спины.

Ее глаза расширились от изумления и агонии. Маэрлин Блет тоже улыбнулся, шагнул вперед в идеальном выпаде и проделал собственную дыру в податливой плоти. Его клинок прошел накрест над клинком Мерендила и вышел из бока ведьмы, прижав ее руку.

Калэдней пошатнулась и встретилась с ним взглядом, полным боли, печали и сожаления. Дрожащими губами, с которых текла кровь, она выдохнула:

– Трон.

Это слово, казалось, разнеслось по комнате, отдаваясь эхом, словно с огромного расстояния, и с ревом вернулось раскатом грома, который потряс зал Ледяных Свечей. В комнате был еще кто-то – человек, которого Маэрлин никогда раньше не видел. Он был высок и очень худ, носил одежду странного покроя и темного, но мерцающего оттенка, а его кожа была цвета дыма. Его глаза казались почти молочно-белыми, когда он взглянул на умирающую женщину, на Маэрлина и Мерендила. Почти лениво он поднял руку, и изумленному аристократу показалось, что к нему прильнули тени – тени, которых не должно было быть в этом свете. Мужчина улыбнулся холодной, неприятной улыбкой, и что-то ярко-синее и пузырящееся выскочило из его пустой ладони, омывая Кормаэрила, Мерендила и самого Маэрлина!

Младший сын дома Блет на мгновение ощутил сильный холод и жжение, которое яростно усиливалось, душа его, а когда мир медленно потемнел, он уставился на обнаженные кости своей руки с мечом, вообще ничего не ощущая.

«Сделано.»

Мысленный голос был спокойным, торжествующим и каким-то насмешливым, подумалось Калэдней сквозь алую хватку агонии, пока волшебник теней наблюдал, как она откинулась на спинку дивана с двумя мечами, пронзившими ее. Она попыталась протянуть ему руку, но он спокойно наблюдал за ее усилиями, улыбнулся своей жестокой улыбкой, махнул рукой и исчез, как будто его никогда и не было.

В отчаянии Калэдней позволила боли овладеть собой, дрожа на мечах, чьи острия не позволяли ей откинуться на роскошную обивку и отдохнуть. Так вот каково это – умереть...

Послышался шум, быстро приближающийся неровный бег, который закончился скользящим ударом по краю дивана. Выплевывая кровь, пока мир вокруг нее темнел, маг короля не чувствовала боли от этого столкновения, ничего, кроме бушующей стены агонии, которая давила, сокрушая ее.

Серебро вспыхнуло перед ее носом, и успокаивающий огонь пробежал по ее губам.

– Калэдней! – прошипел чей-то голос. Маг короля изо всех сил пыталась сосредоточиться, чтобы увидеть лицо принцессы. Алусейр плеснула в горло второе целебное зелье. Боги, но это было приятно! Затем поставила ногу в сапоге на грудь Калэдней и потянула.

Выходя, клинок потащил за собой мага короля, и если она думала, что раньше испытывала боль, то теперь ощущения вышли на новый уровень. Сталь зазвенела где-то далеко внизу: Алусейр, должно быть, просто отбросила клинок за плечо, без паузы наклонилась вперед и вытащила второй меч. Кто-то очень близко кричал в агонии – грубый и ужасный звук, и когда Калэдней корчилась и дрожала на диване, безудержно кусая губы и язык, она очень боялась, что это была она.

Перед ней снова возникло искаженное болью лицо принцессы.

– Держись, маг, – прорычала Алусейр, когда Калэдней отпрянула от света, шума и боли, дрейфуя вниз, в темноту. – Теперь ты одна из нас, –  взревела принцесса, —и Кормир нуждается в тебе!Не смей умирать при мне! Мне так хотелось скитаться по свету и искать приключения, пока мой отец правит безмятежным царством все более богатых фермеров и аристократов, у которых столько драгоценных камней, что они бросают их горстями своим слугам... но почему-то я не удивляюсь, что у богов были другие идеи. Если завтра будет Кормир без Вангердагаста, ты мне нужна. Кормир нуждается в тебе! Будь ты проклята, Калэдней!

Сильные пальцы трясли Калэдней, как тряпичную куклу, но все это казалось таким далеким.

Алусейр отвернулась от тела Мага Короля и побежала через комнату, крича от боли, которая пронзала ее ноги, ребра и раздробленную руку с каждым шагом, пока она не достигла статуэтки, венчающей каминную полку —скульптурного изображения Пурпурного Дракона.

– Чтоб тебя разорвало, Вангердагаст, – всхлипнула она, хватая его с насеста и, морщась, пробираясь обратно в комнату, – лучше бы это была не одна из твоих хитрых лживых историй!

Дрожащими пальцами она сорвала одно из зачарованных колец с пальца на своей сломанной руке, под конец упав на колени и задыхаясь от боли, и воткнула его в одну из своих открытых ран, разрывая плоть, пока сочащаяся кровь снова не потекла ручьем.

Засунув статуэтку в сгиб здоровой руки, Стальная Принцесса протянула руку, чтобы удержать кольцо в ране, поднялась на ноги и как можно мягче опустилась на обмякшее тело Калэдней, иначе они рискуют вместе соскользнуть с этого проклятого дивана. Алусейр угрюмо сунула пурпурного дракона – одного из трех во всем Фаэруне, если Ванги сказал ей правду – в здоровую руку, неловко приподнялась, вцепившись сломанной рукой в умирающую подругу и кольцо, зажатое в ее собственной крови, и изо всех сил ударила статуэтку о спинку дивана. Потребовалось два сопровождаемых рыданиями удара, прежде чем эта штука сломалась. Со слезами Алусейр поднесла зазубренный осколок, все еще зажатый в руке, и вонзила его себе прямо в кольцо. За ним тянулся голубой огонь. Значит, старый волшебник не солгал, и это вполне могло случиться. Голубое пламя пронзило ее, как огонь и лед, охлаждая и успокаивая. Боль исчезла!

Алусейр вздрогнула, когда очищающая сила пронеслась через нее, и... и, боги, Калэдней! Быстро, пока он не угас!

Она снова наклонилась вперед и поцеловала первый участок кожи, который смогла найти – левую щеку Калэдней, под застывшим глазом – и напряглась, чтобы убедиться, что их контакт не закончится. С дразнящей медлительностью, почти лениво, исцеляющая магия выскользнула из нее, хлынула обратно, заструилась в мага короля и осталась там.

Тело под ней подпрыгнуло, содрогаясь и тихо постанывая, и пыталось подняться. Алусейр удерживала ее, цепляясь за резную спинку дивана, а Каладней рыдала, вздрагивала и задыхалась.

– Принцесса? Алусейр?

Стальной Регент улыбнулась и отпустила ее руку, начав медленное скольжение к полу.

Вся боль чудесным образом исчезла, и, ощущая лишь покалывание, Калэдней подняла голову, чтобы оглядеться заплывшими глазами. В тот момент в комнату вошел улыбающийся Гларастир Раулиган с поднятым обнаженным мечом, Ласпира, выглядывающая из-за одного его плеча, и Вангердагаст, пронзающий взглядом из-за другого. Позади них стояла королева Филфаэрил с младенцем-королем на руках и мудрецом Алафондаром рядом с ней. Казалось, между маленьким Азуном и благородным мудрецом шло невольное состязание, кто из них будет выглядеть наиболее ошеломленным и только что проснувшимся.

Раулиган покачал головой, убирая меч обратно в ножны, и пошел им на помощь. Он был еще в двух шагах, когда Стальная Принцесса упала на пол.

– Я знаю,  – заметил он, протягивая ей руку, чтобы помочь подняться, – есть люди, которые, глядя на эту трогательную сцену, сделали бы совершенно неправильные выводы, но...

Алусейр одарила его спокойным взглядом и решительно сказала:

– Как хорошо для вас, сэр, что Вангердагаст, мой отец и Эльминстер все тщательно нашли время, чтобы по отдельности и в строжайшей тайне объяснить мне, кто вы. Это хранило вашу жизнь последние несколько месяцев, когда некоторые люди очень настойчиво желали вашей смерти.

Пока она говорила, голубое пламя исцеляющей магии закружилось между ее губ.

– Значит, я ошиблась, –  слабо пробормотала Калэдней с дивана. – Боюсь, это не самая большая моя ошибка.

Она виновато посмотрела на Вангердагаста.

– Ты все еще уверен, что сделал правильный выбор? Я ничего не знала об этих дворянах и... и об этой щупальцевой твари.

Ее предшественник улыбнулся, покачал головой и сказал:

– Похоже, Кровь Малога теперь повсюду, и в Кормире всегда находятся благородные предатели и изгнанники, которые думают, что цареубийство вернет им их поместья и титулы одним ударом меча. Ты привыкнешь к ним.

Калэдней села и сказала почти умоляюще:

– Я подвела Корону! Я не…

Вангердагаст фыркнул.

– Нет, нет, девочка, не думай так легко отделаться от места мага короля!Теперь все ошибки – твои. Я не присматриваю за всеми вами, готовый появиться в облаке магического дыма, чтобы спасти ваши стройные задницы, когда вы споткнетесь.

Он медленно повернулся на каблуках, одарив всех присутствующих строгим взглядом, и добавил:

– Считайте, вам повезло, что я проезжал мимо. Кормир теперь ваш. С уходом Азуна мой долг был исполнен, и у меня осталось так мало времени, чтобы впихнуть в него все мои забытые задачи, капризы и незаконченные дела. Прощайте!

Под напрасный хор протестов он снова улыбнулся, игриво пошевелил пальцами перед королем-ребенком и исчез. Филфаэрил вздохом нарушила наступившее молчание, повернулась к Калэдней и спросила:

– Как это делают волшебники? Мне тоже всегда хотелось уметь просто раствориться в воздухе, обычно когда приближались особенно несносные дворяне. Это было бы очень удобно...

Не считалось вежливым прерывать королеву Кормира, но Калэдней внезапно зашлась в приступе хихиканья – веселья, которое породило смех у других. Сквозь нарастающий хор хохота маг короля лишь смутно расслышала мрачное замечание Гларастира Раулигана:

– В конце концов, у нее есть недостаток, у нашего придворного мага: она хихикает.

* * * * *

В комнате, где клубились тени, Тарен из Шейда стоял, наблюдая за происходящим в зале Ледяных Свечей сквозь сгусток следящей магии.

– Ну-ну, – сказал он, слабо улыбаясь.  – Конечно, интересное место для правления. Пусть оно немного созреет, чтобы сначала снова стать сильным и процветающим. Ждать подходящего момента – это то, что я очень хорошо умею.

Он взял кольцо, которое до недавнего времени украшало руку Маэрлина Блета, со светящегося пьедестала на столе рядом с ним. Повернув его так, чтобы его наполовину пробужденные чары, магия, о которой юный глупец совершенно не подозревал, вспыхнули в потоке прорицательного заклинания, шадовар добавил с улыбкой:

– В отличие от цвета многих гордых благородных домов Кормира. Или последних Обарскиров и горстки их верных слуг, если уж на то пошло.