Текст книги "Королевства Тени"

Автор книги: Эд Гринвуд

Соавторы: Пол Кемп,Филип Этанс,Лиза Смедман,Трой Деннинг,Джессика Бивен,Роберт Сальваторе,Питер Арчер,Ричард Байерс,Эллейн Каннингем,Джесс Лебоу
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

КОГДА ТЕНИ ПРИХОДЯТ ЗА ТРОНОМ
Эд Гринвуд

1 Киторна, год Дикой магии

Сотни крошечных звезд вспыхивали и искрились, их отражения бесшумно ползли по ярко отполированному серебру по всей комнате.

Королева Кормира поставила свой высокий бокал, откинула в сторону темное покрывало из мерцающей ткани еще до того, как леди Ласпира успела подготовить королевский магический щит, наклонилась вперед и мягко спросила:

– Да, Мрин? Ты в порядке?

Леди-Правитель Арабеля выглядела изможденной в глубине хрустального шара. Темная, рваная линия недавнего пореза от меча на ее щеке – это все, что нужно было увидеть королеве Филфаэрил и старшей военной волшебнице, чтобы узнать правду. Мирмин Ллал пожала плечами, улыбнулась и просто ответила:

– Ваше высочество, я жива.

Мирмин все еще была в полном вооружении, и они могли видеть большую, изрядно потертую рукоять ее боевого меча, лежащего на столе в пределах легкой досягаемости. Филфаэрил покачала головой в ответ на мрачную шутку.

– Недостаточно хорошо, Мрин, – и отложи в сторону мои титулы. Это я, девочка, Фи. Твой старый друг, помнишь?

– Ваше высочество, – сухо произнесла леди-правитель Арабеля, – я вижу, что вы не одни.

Настала очередь Ласпиры вздохнуть.

– Мирмин, – сказала она с легким намеком на усталость, –  нас только двое. Поставь свои сапоги на стол, наполни свой кубок и скажи нам: как поживает Арабель?

Раздался приглушенный стук, когда в поле их зрения врезались два запачканных грязью каблука сапог, изящно скрещиваясь в лодыжках, и быстро движущееся золото вспыхнуло в свете свечей, когда кубок размером с человека был поднят из-под края стола.

– Хорошо, – решительно сказала Мирмин, салютуя им обоим с бокалом в руке. – Как прикажете.

Королева Кормира усмехнулась тем же мягким, глубоким смехом, каким так часто смеялся ее муж. Леди-правитель Арабеля едва не вздрогнула от этого звука. Азун был мертв и похоронен, но в любой момент она ожидала, что он выйдет из-за угла со смехом в глазах, и...

– Мрин, – тихо сказала Филфаэрил, словно читая мысли, –  я тоже по нему скучаю. Больше, чем кто-либо другой, хотя я прекрасно знаю, как сильно я его разделяла. Ради него я продолжаю день за днем поддерживать Кормир сильным. Как поживает Арабель?

–Мне так жаль, моя Королева... Фи.

Леди-правитель Арабеля в гневе на себя хлопнула ладонью по столу, пригубила – нет, сделала воинственный глоток – вина и решительно сказала:

– Город возвращён. Постоянные патрули восстановлены, закон Короны восстановлен, мы закончили чинить дороги и мосты, и большая часть ваших войск сейчас находится среди фермеров. Полным ходом идет строительство амбаров, и люди благодарят твою щедрость. Теперь может начаться настоящая перестройка.

Филфаэрил улыбнулась, и Ласпира откинулась на спинку стула, удовлетворенно кивая.

– Ах, Мрин, как приятно разговаривать с человеком, который думает, видит и говорит прямо. Ты даже не представляешь... эти придворные....

– О да, я знаю, – горячо ответила Мирмин Ллал. – Если бы не опасность, которую навлекут на нас их безрассудство и предательские амбиции, когда Каменные Земли так близко, и эта новая темная магия, что хуже зентов, я бы заставила тебя согласиться на мой старый любимый план.

Настала очередь Ласпиры усмехнуться.

–Заковать всех наших придворных в доспехи и отправить их к вам, чтобы они работали грязными руками, смотрели в лицо военному страху и слышали несколько суровых приказов? Не думай, что у нас не было искушения.

– Так сделай это – сказала командир Арабеля. – Если я сделаю верных и полезных людей из полудюжины придворных и умру при этом, это будет шесть замен за одного убитого – и урок, который может просто заставить остальных молчать и держаться в стороне, если уж они не захотят последовать.

– И снова потерять Арабель? —мягко спросила Филфаэрил.  – Сколько хороших людей заплатят за то, чтобы вернуть его еще раз?

Мирмин кивнула, сделала большой глоток из своего кубка и сказала:

– Боги побери, Филфаэрил, но я просто не могу тебя называть...

– Нет, можешь  —сказала Филфаэрил с неожиданной иронией в голосе. – Здешние придворные называют меня «ледяной шлюхой» за моей спиной, достаточно громко, чтобы быть уверенными, что я слышу. А до этого я была «одинокой долгожительницей» в течение многих лет в напоминание о любовных похождениях Азуна. И да буду я освежёвана на алтарях Ловиатар, если один из моих немногих настоящих друзей не сможет назвать меня как надлежит.

– Не позволяй лордам, которые крутятся при дворе, слышать, как ты используешь это выражение, – сказала Ласпира с еще одним смешком.

– Они могут не понять.

Филфаэрил закатила глаза.

– И то верно. Я пыталась подбрасывать отборные фразы там, где их шпионы могут подслушать, чтобы заставить их задуматься, и все, что они делают, это гадают, что я имела в виду – вслух и за выпивкой, пока они не ошибаются в словах и не искажают то, что, по их мнению, я подразумевала. И мне приходится смотреть, как Лус в очередной раз борется с желанием задушить их голыми руками.

Настала очередь Мирмин усмехнуться.

–Неужели характер Стального Регента становится... менее характерным?

Королева вздохнула.

– Да, к ее чести. Но она находится вдали от седла, меча и своих молодых лордов и каждый день фехтует улыбчивой ложью ... Я вижу, как это нарастает в ней. Кто-то, когда-нибудь очень скоро, скажет одно неверное слово или сделает что-то маленькое и лишь слегка оскорбительное, и выдержка Лус сломается.

– Думаю, это будет не единственным, что сломается в королевстве в тот день, – согласилась командир Арабеля. – Но, боюсь, я отнимаю у тебя слишком много времени, Фи. Ты должна знать кое-что еще о здешних событиях.

Королева кивнула и улыбнулась.

– Говори.

– Видели испуганных зентов, убегающих из Каменных Земель, – ответила Мирмин. – О да, в это трудно поверить, но я и сама кое-что видела. Они, вроде бы, болтали о великих магических битвах между могущественными волшебниками и ужасными летающими зверями.

Королевская бровь поднялась.

– По-видимому?

– Так говорят тюремщики, и они знают дело. Завтра я настроена допросить единственного живого пленника, который у нас есть.

Ласпира пристально наблюдала за правительницей Арабеля через кристалл. – Это была твоя лучшая новость, – тихо сказала она. – А теперь расскажи нам остальное.

Мирмин подняла покрытую шрамами руку с длинными пальцами.

– Только одна, благодарение богам за маленькие милости. Наши патрули прочесали весь восток.

И что? – Голос королевы был нежен, как будто она успокаивала плачущего ребенка.

– Тильвертона нет, – прямо сказала Мирмин. – Полностью, совершенно.

– Разрушен, – пробормотала Филфаэрил. Это был не вопрос. Леди-правитель Арабеля печально кивнула ей в ответ через магическое стекло, а королева вздохнула, откинула голову и добавила ровным голосом: – Спасибо, Мрин. Приятно слышать правду, а не...

– Сладкие слова придворных, – тихо произнес Ласпира. – Наша благодарность, Мирмин. Поспи немного.

Правительница Арабеля одарила их кривой улыбкой и насмешливым стоном.

–Это и был мой сон, леди. Боги храни вас в добром здравии, а Кормир – в лучшем.

Она отсалютовала кубком, спустила ноги на пол, взяла меч, и кристалл потемнел.

– Храни тебя боги, Мрин, – тихо сказала королева, глядя на него. – Один из немногих настоящих клинков, которым мы можем доверять. О, их так мало...

– Леди королева, – сухо произнес Ласпира, – мы можем впадать в отчаяние только тогда, когда дела королевства дают нам время для подобных поблажек.

Голова Филфаэрил резко повернулась, ее глаза вспыхнули огнем, и она одарила старшую военную волшебницу кривой улыбкой. Королева склонила голову и прошептала:

– Приказывай мне.

– Моя королева! – воскликнула Ласпира, по-настоящему потрясенная.

Филфаэрил закатила глаза и сказала:

– Ну тогда, добрая леди, что же ты теперь посоветуешь?

– Алусейр должна быть проинформирована —сказала Ласпира, кивая на кристалл. – Как и придворный маг, чтобы она могла отдать приказы военным волшебникам.

Королева Кормира подняла обе брови.

– Ты забыла, как отдавать приказы?

Старшая военная волшебницы вздохнула.

– Она была выбрана Ванги, и мы не можем ожидать, что она будет сильной и преданной в следующий час великой нужды, если мы не позволим ей хотя бы отдать простой приказ здесь и там. Я не хочу быть придворным магом, леди... Фи. И никогда не хотела. К счастью, Калэдней тоже.

Королева кивнула.

– Такие служат лучше всех.

Ласпира кивнула на старую максиму вместо того чтобы скорчить рожу или высунуть язык, как она могла бы сделать в другое время и в другом настроении. Она просто добавила тихим, усталым голосом:

–Там все еще есть хазнеф, и я не думаю, что кто-то из нас истосковался по очередному магическому переполоху.

Филфаэрил снова кивнула и поднялась, шурша шелком платья.

– Я расскажу Алафондару все, что ему нужно.

Ласпира улыбнулась:

– Оставишь Лус мне? Ну спасибо.

– Не за что, – сладко ответила королева Кормира. Она выскочила из комнаты, в одно мгновение каким-то образом превратившись в великую вдовствующую королеву.

Ласпира криво улыбнулась безмятежной королевской спине и повернулась в другую сторону, чтобы выйти через темную дверь.

 * * * * *

Должности как-то размножаются. Огромная, взаимосвязанная крепость королевского Двора теперь была больше самого дворца и почти полностью защищала – или, скорее, отрезала – резиденцию Обарскиров от большей части города Сюзейла.

И все же, какой бы гигантской она ни была, придворные размножались быстрее. Они высыпали из ее огромных арочных дверей, заполняя двор и сам дворец. Двое из них, в ярких развевающихся плащах, стояли у мерцающего гобелена – сияющей бирюзовой сцены ползающих синих драконов, которую всегда любила Ласпира. Они явно ждали ее, поэтому Ласпира направилась к ним, не давая им заметить ни малейшего колебания в ее походке.

На их лицах были легкие ухмылки людей, которые беззаботно считали себя хозяевами государства, и на мгновение, приближаясь к ним, старшая военная волшебницы ненавидела их достаточно, чтобы превратить их в мышей или пепел под ее сапогами. Как они посмели прокрасться в личные покои королевской семьи, чтобы погреться ближе к пламени власти, чем их товарищи, перед которыми они притворялись, что наслаждаются личным доверием Обарскиров. Когда они перестали бояться стражников или, если уж на то пошло, быстро шагающих военных магов?

– Добрая леди ... – начал один из них, преграждая ей путь, и его улыбка была почти насмешливой.

– Милорды, – прервала их Ласпира, не замедляя шага и не отходя в сторону, – у вас есть личное дело к королеве? Или вы просто заблудились?

– Ха-ха, – ответил придворный с тем нетерпеливым, пустым весельем, которое своим тоном сообщает, что человек собирается сказать что-то важное, к чему следует, нет, необходимо прислушаться.

– Леди Ласпира, —твердо сказал другой придворный, встав прямо у нее на пути, – на самом деле мы пришли повидать именно вас. Это дело срочное и деликатное... касательно власти над магией.

Ласпира призвала силу кольца, украшавшего руку, которую она держала низко позади себя, и шагнула прямо на говорившего. Ее щит, невидимый и заметный только как слабый, высокий поющий звук, отбросил мужчину назад, заставив его на мгновение замолчать. Высокая, стройная женщина в темном платье считалась могущественным магом, да, но он должен был весить почти вдвое больше, чем она, и как, во имя всех богов...

– Да, – раздался смеющийся голос придворного в неловкий момент отступления его спутника, – видите ли, нам нужно увидеть королевского мага.

– Боюсь, что вы ошиблись королевством, господа, – бросила им через плечо Ласпира, шагая по коридору. – В Кормире у нас есть придворный маг, также известный как «маг короля». У нас нет «королевского мага».

– Да ладно, ладно, – возразил смеющийся придворный. —Леди, вы прекрасно знаете, о ком идет речь!

Ласпира обернулась с предупреждением в глазах и ответила:

– Да, так уж случилось, что я знаю – и поэтому недоумеваю, почему вы пришли ко мне. Придворный маг дает аудиенции по времени, которое вам хорошо известно, и более частные встречи с ней могут быть согласованы через придворных клерков. Их офисы расположены значительно южнее.

Она указала пальцем через удобное окно на внушительную громаду королевского двора, затем повернулась на каблуках и зашагала дальше.

– Леди! – насмешливо запротестовал веселый придворный. – Мы не дети! Мы

– ...заблудились до такой степени, что забрели через широкий двор не в то здание по какой-то другой причине, господа? Может быть, чрезмерное употребление алкоголя? –  мягко произнес новый голос, когда его владелец вышел из дверного проема, преграждая им путь.

Это был Бдительный Меч Дворцовой стражи, и он был не один. В мгновение ока оба придворных очутились в кольце неулыбчивых Пурпурных Драконов. Гвардейцы, которые держали оружие наполовину обнаженным и выглядели так, словно никогда за всю свою долгую нелегкую жизнь не научились улыбаться.

Ласпира позволила себе удовлетворенно ухмыльнуться на быстроту ответа на песню ее щита, которая была бы очень громкой в этом караульном помещении, но лишь мысленно. Ее лицо было обычной приятной маской, когда она пронеслась мимо другого придворного – сына благородного рода Хелмстоунов, который имел побольше прав находиться на этом этаже дворца – прежде, чем тот успел оторвать взгляд от слуги, которому угрожал увольнением, и поспешно крикнуть:

– Леди! Леди-волшебница!

Ласпира не ответила и не замедлила шаг, и поэтому, конечно, он попрыгал за ней.

– Леди Ласпира, я должен поговорить с вами!

Не позволяя вздоху проявиться в ее тоне, она спросила:

– Вы уверены, лорд?

– Ну, вообще-то, да.

Ласпира, не замедляя шага, свернула за угол.

– Тогда говорите, – спокойно сказала она.

– Здесь? Посреди коридора?

– Почему бы и нет, лорд? Вы находите коридоры как-то... испорченными?

– Нет, нет, вы меня не поняли, леди. Я почти боюсь, что вы сделали это намеренно. Я... просто дело в том, что я должен поговорить с вами, гм, насчёт,  будущих дел некоторой деликатности, связанных с леди Калэдней, и

– Лорд Хелмстоун, —ответила старшая военная волшебница, – боюсь, что обсуждать предложение руки и сердца с кем-либо, кроме леди, на которую вы имеете виды, неразумно, как и обдумывать что-либо подобное, не получив предварительно одобрения вашего довольно грозного отца.

– Чт... брак? С такой, как она? Леди, вы глубоко ранили меня.

– Нет, лорд, еще нет, – пробормотала Ласпира, проходя под аркой и огибая очередной угол. – Пока нет.

Младший лорд Хелмстоун поспешил за ней, все еще брызгая слюной от возмущения.

–Леди, я протестую! С аристократами королевства шутки плохи, даже для... Ласпира развернулась так быстро, что он был вынужден схватиться за роскошную статуэтку на пьедестале, чтобы замедлиться и чтобы не врезаться в нее. Увидев, на какую округлость он положил руку, он поспешно отдернул пальцы.

Ее голос был тихим и спокойным, когда она заговорила, но, тем не менее, он полностью стер румянец с его лица.

– Молодой человек имеет ещё меньше благоразумия, чем манер? Я повторяю, лорд Хелмстоун: прежде чем вы снова откроете рот во дворце, обратитесь за мудрым советом к своему отцу.

Военная волшебница развернулась на каблуках, шагнула в следующую арку – и обнаружила, что настала ее очередь резко остановиться.

– Он так и сделал, —произнес глубокий голос тоном вызывающим, как удар меча, – и теперь делает именно то, что я ему велел. Он пытается, по-своему, правда, менее прямолинейно, чем это могло бы быть, сказать вам чистую правду. Леди Ласпира, вас мы знаем и принимаем, хотя некоторые из нас не доверяют скрытной женщине, и к тому же простолюдинке, обладающей такой властью. Вы снова и снова демонстрировали свою преданность Короне. Вас мы приняли бы как мага короля, но не другую таинственную женщину – еще одну простолюдинку, пробивающуюся к власти над нами. Не эту безродную Калэдней. Я лишь хочу предупредить вас об общем настроении. Король Азун ушел, леди, и наша терпимость к бесчинствам тех, кого он оставил, ослабевает. Мы больше не будем этого терпеть.

– Король Азун Пятый жив и здоров, уверяю вас, –  ответила она.  – И кто, милостивый лорд Хелмстоуна, «мы»?

Голос Ласпиры был острым как бритва ледяным кинжалом, но старший лорд Хелмстоун не дрогнул. А вот его сын – да, как подсказал шаркающий звук позади Ласпиры. Но ее щит все еще был поднят вокруг нее. Если внезапное честолюбие или «патриотизм» заставит его стать напасть на ненавистного военного мага, чтобы неким образом «очистить» королевство, ее спина не останется незащищенной.

– Главы большинства благородных домов Кормира, леди Ласпира, – тихо сказал Хелмстоун.

– Цвет королевства. Чьи мечи и монеты решают, выстоит или падет Трон Дракона.

– А если бы я публично осудила эту измену, лорд?

– Как сказал нам всем сам король Азун Четвертый, – это не измена – искать того, что лучше для королевства.

Хелмстоун серьезно посмотрел на нее и пробормотал тоном, который едва достиг ее ушей:

– Теперь вы должны быть магом короля, леди, а не какая-то выскочка с гор.

– Вы так ясно понимаете, милорд, что лучше для Кормира? –  тихо спросила его Ласпира все еще ледяным голосом. – Может быть, лучше, чем волшебник Вангердагаст?

Хелмстоун покачал головой.

– Я не питаю любви к старому волшебнику, леди, но с ним, по крайней мере, я знал, чему не доверяю.

Он отстранился и взмахнул рукой в знак того, что его сын должен немедленно удалиться.

– Я вижу, что наше время здесь потрачено впустую. Вы тоже, должно быть, одурманены чарами новой ведьмы.

Ласпира покачала головой, почти так же изумленная, как притворялась.                     – Неужели вы настолько вы не понимаете, что делают волшебники?

Ответом Хелмстоуна, когда он отодвинул занавеску, чтобы войти в дверь, о существовании которой не должен был знать, было угрожающее рычание.

– Наше любимое Лесное Королевство и впрямь переживает мрачные дни, –  сказал он, – если последние увядающие ветви семейства Обарскиров теперь пляшут под дудку коварных ведьм. Необходимо принять меры.

В дверном проеме, моргая, стояла испуганная служанка с подносом графинов в руках. С гневным рычанием аристократ позволил занавеске упасть прямо ей на лицо, развернулся и зашагал мимо Ласпиры обратно по коридору вслед за сыном. Занавеску робко отодвинули в сторону.

«Пожалуй, и я мало знаю о дворянах,» – читалось в пожатии плеч Ласпиры. И она отправилась на поиски Стального Регента. Короткий путь туда, где должна была находиться Алусейр, казался очень длинным.

Миновав какой-то дверной проем, она едва заметно кивнула лицу, смотревшему на нее из темных глубин, и молча зашагала дальше. Оттуда, вслед за старшей военной волшебницей, шагнул человек, ответный кивок которого был еще более деликатным. Гларастир Рейлиган, торговец башнями и шпилями, беззаботно пошел за взбешенным аристократом, напевая на ходу популярную уличную песню.

Далеко в коридоре Ласпира напряглась, узнав мотив, и медленно и печально позволила настоящей улыбке коснуться своих губ. Эта мелодия называлась «Погибель магов, королей;

Найдем гробницу поскорей». Действительно.

* * * * *

Благородные лица, глядевшие в яму, были бледны и покрыты потом. Одно дело насмехаться над страшилками, услышанными в юности, считая их чистой ложью, сплетенной слабоумными. И совсем другое – видеть, как они оживают и корчатся от боли внизу, раненые, да, но такие большие и могущественные в магии и такие пугающе близкие.

«Нетерил, наш когда-то. Берегитесь, люди. Великое зло вернуло тени теневых темных волшебников. Город Шейд теперь вернулся. В пустыне нашего изобретения. Протянет руку, захватит лучшие земли – вот эту! Скоро, замышляя заговор даже сейчас! Вырываются из изгнания, прячась ползком, невидимые, чтобы захватить то, что по праву принадлежит нам, по великому признанию должного ранга, уважение бардов. Слабые женщины на троне, невежественные, будут ли это ее, будет слишком поздно. Вы единственная надежда Кормира, ВЫ ее спасение!»

Шипящий мысленный голос умолк, но его эхо все еще гремело в их головах, и когда Хальвундрар Кормаэрил с трудом смог заговорить, его голос был хриплым, медленным и прерывистым.

– Что... мы должны делать?

«Храни тайну, храни молчание, внимай моим словам!»

Голос замедлился, мысленно произнося каждое слово осторожно и твердо, как рассерженный отец может предупредить ребенка о чем-то очень важном. «Маг короля должен быть убит. Сначала достань у нее ключ от Хранилища Илтарла. Там очень мощная магия. Возьми его, очисти свою прекрасную землю и посади на трон кого-нибудь подходящего. Например, себя самого. Скоро придет время нанести удар. Очень скоро.»

В их сознании внезапно возник яркий образ: длинный ключ, серебро которого потускнела от времени, с большой рифленой бородкой и головкой в виде головы дракона с разинутыи челюстями.

Тьма опустилась, как занавес, и их разумы снова принадлежали им. Они не видели ни ямы, ни дрожащего в ней нелепого, похожего на трубу тела с когтистыми руками и беспокойно шевелящимся жалом.

Маэрлин Блет вздрогнул. Так это был фаэримм. В его голове прокрутился образ ключа, который они должны были отобрать из-под носа у придворного мага перед ним, и снова пропал.

Летающий город теневых волшебников, вернувшихся из древнего Нетерила. Все Королевства в опасности, Кормир – ближайшая добыча ... оно использовало их, это существо в яме, использовало их, как безмозглый скот, которым оно так явно и презрительно их считало. Когда придет время, его заклинания набросятся на них или ударят в самое сознание. Но заговоры легко произносятся и труднее исполняются. Ошибки неизбежны – о, разве боги не учили этому слишком многих кормирских аристократов? Могучая магия всегда стоящее оружие, и если Кормир был обречен, после всех этих столетий, по крайней мере, Дом Обарскир мог быть первым повержен в давно заслуженной бойне, до последней кричащей женщины. Насмешки стерлись бы с их лиц, когда они увидели бы, что дворяне, которых они и их предки так обидели, наконец пришли отомстить.

Маэрлин знал, что он ухмыляется, как волк. Зубы блеснули в тусклом свете вокруг него, когда они вместе поспешили из пещеры. Все его товарищи по заговору тоже свирепо ухмылялись.

Ах, как было бы хорошо, если бы Обарскиры наконец получили свое.

* * * * *

Стальной Регент ударила снова, кряхтя от усилия, и Калэдней пошатнулась. Каждый удар Алусейр бил как молотом по ее голове, и маг короля быстро начинала ощущать ослепляющую головную боль.

Обе женщины промокли насквозь и, шатаясь, кружили друг вокруг друга. Хлопковые туники прилипли к их изгибам, а непослушные волосы выбились из мокрых платков. Боги, но принцесса была быстра как атакующая змея! Ее деревянный тренировочный клинок снова взметнулся, и на этот раз Калэдней увернулась, чтобы избежать парирования, спотыкаясь от усталости. Ее собственный меч был полосой силы без лезвия, поддерживаемой только ее волей. Алусейр пробила ее защиту, клинки связались, и Калэдней закричала от боли.

– Нет, – прорычала Стальной Регент, когда маг короля ахнула и подняла руку в жесте капитуляции, – не останавливайся! Аристократ-убийца не остановит свою сталь потому что ты махнешь ему, что запыхалась.

Они снова начали кружить друг вокруг друга, обе покрытые песком тренировочного поля, где они до этого сцепились в схватке, пинаясь и кувыркаясь. Шамра Целительница стояла, внимательно наблюдая за ними, готовая вмешаться, если кто-то потеряет самообладание и зайдет слишком далеко или получит рану в самый неподходящий момент.

– Я не... искала этой должности, – прорычала маг короля между вдохами. – Мне не нужен был этот титул... эти обязанности...

Усмешка Стального Регента была столь же кривой, сколь и свирепой.

– Я уже слышала эти слова раньше, отражающиеся эхом от зеркала в моей спальне.

Ее клинок резко ударил.. Калэдней снова закричала от боли в голове и деревянного клинка, скользнувшего под грудь, в сердце. Она положила руку на оружие Алусейр и наклонилась, чтобы отдышаться, печально размышляя о том, что она не была наполовину мастером меча, как принцесса.

– Вы славно умерли? –  спокойный вопрос заставил обеих задыхающихся, вспотевших женщин поднять глаза. Голос принадлежал Ласпире, и она никогда не беспокоила их на тренировках, если только дела не были срочными или крайне важными.

Калэдней с улыбкой отмахнулась от вопроса, пытаясь отдышаться.

Алусейр передала свой меч целителю, сошла с песка и спросила:

– Какие новости, Ласп? Старшая военная волшебница сообщила новости из Арабеля и о ее встречах с различными бормочущими критиками мага короля по пути к ним, в то время как две женщины сняли свои туники и головные платки, умылись мятной водой, вытерлись полотенцем и надели свежую одежду. Шамра протягивала Калэдней ленту для волос, а Ласпира пересказывала слова старшего лорда Хелмстоуна, подражая его тону так же точно, как и припоминая его высказывания.

Маг короля нахмурилась, напряглась и резко сказала:

– Позже, леди!

Место, где только что стояла Калэдней, внезапно опустело. Шамра протягивала ленту пустоте. Она моргнула, спокойно повернулась и положила ленту обратно на столик, с которого взяла ее. Алусейр и Ласпира обменялись удивленными взглядами.

– Один из ее сигналов сработал, – пробормотала военная волшебница. – Интересно, какая катастрофа разыгрывается сейчас?

Принцесса вздохнула и направилась к двери, на ходу завязывая волосы.

– Я скучаю по Вангердагасту, – сказала она. – Он тоже никогда ничего тебе не говорил, но эта его насмешливая, раздражительная манера каким-то образом убеждала тебя, что у него все под контролем. Я скучаю по этому чувству.

Улыбка Ласпиры, когда они вместе вышли из тренировочного зала, была слабой.

– Ты не единственная. И я тоже. Дворяне никогда не были так беспокойны под взглядом Ванги.

 * * * * *

Позади них целительница улыбнулась. По привычке она повернулась, чтобы убедиться, что ничего важного не забыто, и задела деревянным мечом Алусейр о дверной косяк. Он все еще был мокрым от пота и выскользнул из ее пальцев, но так и не упал на пол.

На мгновение рука Шамры превратилась во что-то темное и очень похожее на щупальце, которое выхватило клинок из воздуха и снова превратилось в тонкопалую руку целителя. Она была одна, спина Ласпиры как раз исчезала за аркой.

Подняв деревянный меч в руке, целительница позволила себе улыбнуться шире. Не настолько, чтобы продемонстрировать клыки или показаться странной, но нетерпеливой и смертельной, под стать внезапному огоньку в ее взгляде. Скоро, наконец, настанет время действовать... Очень скоро. Обладая достаточной магией, она могла бы удержать трон, если бы захватила его. И это было бы легко. Свернуть шею младенцу, застать Алусейр одну и подвергнуть ее той же участи, прежде чем разнесется весть о гибели маленького Азуна... затем убить Филфаэрил, принять ее облик и разыграть скорбную королеву, ожидающую, чтобы за ней ухаживал достойный дворянин.

Было бы не так уж плохо править таким прекрасным королевством, если бы она могла удержать всех этих идиотов от его разрушения его.

– Что я могу сказать, милорд, чтобы убедить вас присоединиться к нам?

Старший лорд Хелмстоун был разгневан: боги небесные, неужели он не видит, что это правильно? В конце концов, он не был тупицей.

– Ничего такого, что пришло бы мне в голову,  – ответил лорд Эверран Саммертри резким от неодобрения голосом. – Кормир не может позволить себе... Хельмстоун, мы не можем позволить себе еще одну войну прямо сейчас, когда так много убитых и поля засеяны, а сембийцы жаждут хапнуть землю такую цену, чтобы голодающие крестьян едва сумели согреться и наесться в течение предстоящей зимы. Нашему королевству нужен мир для восстановления, а не очередная мелкая ссора из-за того, на чьих плечах лежит тот или иной титул, или даже чей зад греет Драконий Трон!

Лорд Хелмстоун вздохнул – гневный порыв человека, раздраженного упрямым идиотизмом. Он медленно перевел дыхание, вскинул подбородок вперед, как оружие, и прорычал:

– Придет время, Саммертри, когда вы поймете, что к чему. Я только надеюсь, что будет не слишком поздно. В конце концов вы поймете, что просто обязаны выступить против этих ведьм и глупых женщин, которые теперь невесть как управляют нами и этим пятнают светлую память о величии Азуна и Кормира!

На балконе, вернее, прямо под ним, где он висел на кончиках пальцев, Гларастир Раулиган закатил глаза. Неужели все эти аристократы учились своей напыщенности в одной и той же школе? Или Повелитель Предателей ответил на их молитвы, наполнив их умы одинаковыми величественными речами в духе «я делаю это ради блага королевства»?

– Если бы вы действительно заботились о благе Кормира, —холодно ответил лорд Саммертри, —Вы бы посватались к Алусейр и заставили своего сына ухаживать за магом короля, а там уже, преуспев или проиграв, получили бы возможность нашептывать им на ухо о политике и позициях, которые, по вашему мнению, должно принять королевство.

–Взять в жены это извержение огня? Привязать моего сына к простолюдинке?

– О, перестаньте пищать, милорд. Не прошло и двух столетий с тех пор, как ваш род получил дворянство, а сейчас вы едва ли подходите для этого. Когда-то мы все были простолюдинами. Что касается укрощения принцесс —считайте, что это лучшее развлечение, чем протыкать копьями оленей и нескольких тощих кабанов. По крайней мере, это заняло бы вас, и...

– И держало подальше от вас? Это я могу сделать, милорд! Доброго вам дня!

Прощальное пожелание лорда Хелмстоуна походило на рев, и когда он резко развернулся и выбежал, то отпихнул с дороги слугу-виночерпия с такой яростью, что один из лучших графинов Саммертри со звоном ударился о стену коридора.

Хозяин с ободряющей улыбкой отослал слугу, плотно закрыл дверь, поставил на место засов и направился к своему столу. Но, похоже, лорд Саммертри в этот момент был не в настроении писать. Он обошел кресло, не останавливаясь, и с удивительной быстротой для человека столь мускулистого и седеющего отдернул гобелен, скрывавший дверь в гардероб. Меч лорда был наполовину обнажен, когда он смотрел в широко раскрытые глаза все еще потеющего мага короля. Он вежливо спросил:

– Надеюсь, вы услышали все, что хотели. У вас есть веская причина объяснить мне, почему я не должен просто проткнуть вас этим славным клинком прямо сейчас, как я сделал бы с любым забравшимся вором?

Калэдней откашлялась.

– Вы не боитесь моего Искусства?

Саммертри криво улыбнулся ей в ответ.

– Разве вы не должны бояться моего?

Большее из двух богато украшенных колец на его левой руке мигнуло, и вокруг аристократа появилась поющая, сияющая аура. Он отступил назад и выхватил меч. В тишине они оба наблюдали, как сияние, которое соответствовало щиту Саммертри, пробудилось в его клинке и начало бесшумно мчаться по его ярким, острым краям.