Текст книги "Поучения, слова, устав и житие старца Паисия Величковского"

Автор книги: Е. Носкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Письма, послания

Ответ отцам Дорофею и Геронтию о том, чтобы не есть мяса

Того же ответ своим ученикам, отцам Дорофею и Геронтию, находящимся в Бухаресте, посланным его преподобием в школу для обучения греческому языку. О том, чтобы не есть мяса.

Любезный брат Дорофей, спасайся о Господе.

Не удивляйся, любезный, что я не скоро послал ответ на твои письма, ибо ты хорошо знаешь о том, что служит мне препятствием, в особенности о дальности пути и происшествиях на границе, поскольку здесь край несвободный. Это препятствует мне исполнить желание – один Господь знает, каково оно у меня, – позаботиться о вас в нуждах ваших. Я говорю о пересылке пропитания. Невеликое было бы дело от наших виноградников послать вам нужное для пропитания, но граница – край несвободный. А если бы вы были в школе в Яссах, то было бы возможно в достаточной мере помогать вам от монастыря. Но теперь, что касается помощи вам, остается одна надежда по Бозе на отца Матфея, которого я немало и просил в написанном его святыне письме, чтобы он взял на себя труд помочь вам тем, что требуется для пропитания. Уповаю, что после этой моей просьбы помощь последует, поскольку я пообещал в письме возместить деньгами его святыне все, что он издержит на вас. Теперь же посылаю вам малую сумму денег, ибо вы знаете нашу прежнюю скудость, но теперь еще большая скудость нас постигла. Впрочем, уповаю на Бога, что мы не будем оставлены до конца.

Вместе с тем по необходимости следует мне дать ответ на вопрос о мясоядении, которое вам советуют (то есть советуют разрешать на мясо) те, кто мечтают быть владыками. Мне же кажется, что по правому смыслу и установлению всей Святой Православной Церкви и самому ангелу не следует в этом подчиняться, а для опровержения советов тех людей и вашего утверждения достаточно сочинения о мясоядении блаженной памяти старца Василия, который сочинил его не без содействия благодати Божественного Духа. Думаю, что ты прочитал его и сам, оно исполнено многой силы и мудрости Божественной. В нем старец Василий хорошо показывает, насколько могу вспомнить, что от начала создания мира и человека не было воли Божией, истинной и совершенной, на то, чтобы люди вкушали мясо; правда и то, что не только в раю, но и до потопа мясоядения среди людей не было. А после потопа Бог всеведущий предвидел и предузнал, что люди (человечество) дойдут до такой слабости, что, если им не дать свободы через благословение, они и без благословения начнут есть, поэтому Всещедрый и Всеблагой Бог, зная слабость человеческого естества, оказал снисхождение и благословил1111
  Есть мясо.


[Закрыть]. Но порядок монашеской жизни во всем, насколько возможно, изображает пребывание в раю, соответствует ему и подчиняется совершенной воле Божией. Тогда не было мясоядения – и монахам не подобает есть мяса. В раю была особенная жизнь, отличная от жизни после преступления закона, – так же и монашеская жизнь во всем, насколько возможно, по справедливости должна отличаться от мирской. В начале монашеской жизни, в то время, когда она не была еще во всем утверждена преданиями и уставами святых отцов и вообще всей Православной Церкви, имели обычай есть мясо в некоторых монастырях, особенно в тех, которые находились в больших городах, – в то время монашеская жизнь была подобна отроковице, не достигшей еще в меру возраста. А в пустынях и скитах, как и в большом Египетском Скиту, отнюдь не было обычая есть мясо. Но после того, как преподобный и богоносный отец наш Савва Освященный установил, чтобы монахи отнюдь не ели мяса, это установление и все святые отцы приняли и утвердили, и его как непоколебимый и ненарушимый церковный закон и порядок все истинные монахи повсюду с великой ревностью приняли: в Иерусалиме, во всей Палестине, в Синайской горе, в Афонской Горе, в Царьграде и во всей Греции, а также в других империях, на Востоке и Западе, в Грузии и Болгарии. Впоследствии и в России с принятием святой веры оно принято и доныне всеми соблюдается, потому что нигде на трапезах не едят мяса. Это же установление и в этих двух странах1212
  Вероятно, преподобный Паисий имеет в виду Молдавию и Валахию.


[Закрыть] во всех монастырях было введено и принято, оно и доныне во многих обителях по благодати Божией соблюдается. Если бы оно было только в одной стране или только в некоторых из обителей, то кто-нибудь мог бы сказать, что это установление только местное или некой страны. А так как во всех странах православных, во всех обителях и Церквах было узаконено и во всех типиках1313
  Ти́пик (от греческого) – устав.


[Закрыть] утверждено, что монахи не должны есть мяса, то кто осмелится когда-нибудь это установление Церковное нарушить? И не предоставлено чьему-либо произволу, есть мясо или не есть, но всем приличествует поступать точно так, как богоносные отцы установили для монахов в типиках Церковных. А те, которые в слабости телесной находят повод для того, чтобы позволить себе есть мясо, – они самые, да и другой кто-нибудь, могли бы узнать после тщательного испытания, что это не повод, ибо в дни постные они бывают более крепкими и здоровыми, чем в дни мясоядения (хотя и кажется им, что, не поев мяса один день, они не могут оставаться в полном здравии), и все дела свои устраивают как в дни мясоядения, так и в дни постные, а иногда в эти последние и лучше, чем в первые. Но если кто-нибудь стыдится поношения со стороны тех, которые советуют ему есть мясо и чьим советам он не последует, тогда пусть стыдится такой и честного монашеского образа, ибо одно с другим сопряжено.

Если кто-либо вступил в чин монашеский с добрым произволением, ему вменяется в обязанность всё относящееся к монашескому образу и во всяком ином месте до самого последнего своего издыхания соблюдать, не нарушая ни под каким предлогом. И это очень уместно, ибо нам следует искать славы не от людей, но от Бога (см. Ин. 5, 44) и опять следует угождать не людям, но прежде всего Богу (ср.: Гал. 1, 10), и это—самое доброе дело, при совершении которого нет ничего невозможного (см. Мк. 10, 27). Но и те, которые, как вы писали, упрекают вас, – если увидят и узнают, что вы оставили порядки монашеского образа, то, полагаю, если и не открыто, однако внутри себя сильно соблазнятся; они сочтут, быть может, что вы не по божественной ревности изучаете то, что изучаете, но ради самой кратковременной пользы, чести и славы человеческой. А увидев, что вы и на деле придерживаетесь во всем правил монашеских, они сами вас похвалят и ублажат и, благодаря такому вашему порядку, получат немалую пользу. Ибо доброму делу свойственно прославлять тех, которые его любят, и оно всегда более приносит пользу, нежели соблазняет.

Кроме этого нужно сообщить и следующее: ответ на ваши вопросы касательно подобных предметов я сообщил одному только брату Онорию, которому и следует ответ этот переписать для тебя. Если бы и братья собора нашего, в который входят и те, кто живет в пустыне, узнали и услышали о подобном вопросе, то немало соблазнились бы, поскольку они считают вас ангелами Божиими, полагая, что вы, находясь там, ни в чем не уклонились от подвига вашего, какой имели прежде, как и сам ты писал в посланном мне ответе, что Сам Бог дал тебе подобного товарища, святогорца, от которого ты немало пользы получаешь, живя вместе с ним так, как и прежде жил ты в пустыне, чему я немало радовался и за что прославлял Бога.

О! Если бы опять я услышал добрые вести о вас и этим обрадовал бы меня Спаситель, Христос истинный Бог наш, Который сохранил здоровыми и невредимыми трех прекрасных отроков в печи Вавилонской, – они питались семенами и оказались более красивы, чем те, которые во многом роскошестве изобиловали. Подобно им и вас, чада, уповающих на Промысл Его и с благодарностью принимающих всякий недостаток, да сохранит Он здоровыми и невредимыми телесно и душевно и да дарует хорошие успехи в учебе, которую вы для общей душевной пользы начали проходить.

Ответ этот сообщи и брату Геронтию.

Духовный твой отец, старец Паисий

Письма иерею Димитрию

Письмо первое иерею Димитрию

Авраамовым делам подражателю, заповедей Божиих усердному делателю, моему вседражайшему другу, господину отцу Димитрию-иерею – о Господе радоваться!

О имени Господа нашего Иисуса Христа (ведь подобает, как сказал святой Иоанн Лествичник, от Бога начать слово к Божию угоднику) задумал я тебе, вседражайшему моему другу, истинному рабу Христову, призвав Его Божественную благодать в помощь немощи ума моего – ведь без Него, по неложному Его слову, не можете делать ничего (Ин. 15, 5), – хотя бы малое нечто написать кратчайшим моим словом об общем житии и треблаженном послушании, которое для общего жития, лучше же сказать, и для всего монашества есть корень и основание; полагаю, что такое мое к тебе письмо более всего будет благоприятно для вселюбезной мне и всесвященной твоей души, которая имеет в себе даже и доныне неугасимый, вверженный Богом огонь любви к монашескому житию и хранит его богоугодно.

Знай, всевозлюбленный мой друг, что Дух Святой через святых отцов всё монашеское житие определил и установил разделить на три чина: на отшельническое уединенное пребывание, на совместное жительство с одним или двумя братьями и на общее житие.

Отшельническое житие таково: кто-либо вдали от людей в пустыне пребывает один и во всём, что касается его души, а также пищи, одежды и прочих телесных потребностей, на одного лишь Бога надежду имеет, в бранях своих и немощах душевных и телесных только Его одного имея помощником и утешением, всякого утешения этого мира чуждаясь и сторонясь ради любви Божией.

Жительство с одним или двумя состоит в следующем: старец, искусный в Святом Писании, пребывает на безмолвии и имеет одного ученика или двух, живущих вместе с ним в послушании и повиновении ему душой и телом.

Общее же житие, которое, согласно святому Василию Великому, начинается (по примеру жизни Господа с учениками) не менее чем с двенадцати братьев и затем, насколько Бог помогает, возрастает и становится многолюдным собранием, состоящим из людей одного или, что чаще бывает, многих народов, – заключается в следующем: все собравшиеся вместе во имя Христово братья имеют единую душу, единое сердце, единую мысль и единое произволение служить Христу деланием Божественных Его заповедей и друг друга тяготы носить, повинуясь друг другу в любви Божией, они имеют для этого отцом своим и наставником настоятеля обители, искусного в разумении Божественного Писания, словом и делом наставляющего, и во всём ему, как Самому Господу, повинуются с крайним и совершенным отсечением и умерщвлением своей воли и рассуждения, то есть заповедям его и учению, если таковые согласны будут с заповедями Божиими и учением отцов, нисколько не сопротивляясь, но всеусердно стараясь повеленное им исполнять со страхом Божиим, верой и любовью. Всё необходимое для удовлетворения телесных потребностей имея общее, своего собственного имущества движимого и недвижимого совершенно не должны они иметь ни в каком виде (ср.: Деян. 2, 44, 4, 32).

Во всех этих трех чинах, как установленных Духом Святым, многие из святых отцов в совершенстве угодили Богу и дарованиями духовными просияли, как солнце. И о всех этих трех чинах и устроениях монашеского жития святые отцы приводят свидетельства из Божественного Писания.

О первом чине, то есть об уединенном житии, они, с одной стороны, рассуждая о высоте такого жительства, которое приличествует одним совершенным и бесстрастным и тем, кто чудесно по смотрению Божиему призван к такому житию, с другой же – рассматривая присущую нам, новоначальным и страстным, немощь и многоразличные обольщения вражеские, последующие за самочинным житием, приводят свидетельство из Писания: Горе одному! Если впадет в уныние, или сон, или разленение, или отчаяние, нет среди людей того, кто восставил бы его (Екк. 4, 10).

Жительство с одним или двумя святые отцы хвалят, называя его прехвальным ангельским пребыванием и царским путем, и приводят из Писания свидетельство Господне: Идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф. 18, 20).

Об общем же житии приводят свидетельство из Святого Писания: Се, что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе (Пс. 132, 1).

Поскольку монашеское житие распределено так на три чина, преподобный Иоанн Лествичник исходящим из мира в монашество преподает совет не уклоняться ни направо, ни налево, но царским путем идти (см. Чис. 20, 17), то есть не отходить в пустыню, поскольку уединенное пустынное житие ангельской крепости требует. И новоначальный, а в особенности побеждаемый такими душевными страстями, как гнев, ярость, тщеславие, зависть, самомнение и прочие, даже и следа такого пустынного жительства, сказал Иоанн Лествичник, да не дерзает видеть, чтобы исступлением ума не пострадать, и в общежитие да не дерзает входить – не потому, что оно неполезно (ибо что полезнее такого жития, хваля которое, святой Василий Великий говорит, что недостает его словам силы для похвалы высоты и величия такого жития), но потому, что оно великого требует терпения.

Советует же святой ходить царским путем, то есть иметь пребывание с одним или двумя, поскольку такое житие является удобнейшим для многих, как не требующее столь великого терпения, какое нужно в общежитии, и как жительство немного более отрадное. Ведь повиноваться во всём одному своему отцу или еще живущему с ним брату не столь удивительно и меньшего терпения требует.

В общежитии же с многочисленной братией не только отцу своему, но и всем братьям, и самым последним повиноваться, и терпеть от них досаждение, бесчестие, поругание и всякий вид искушения, и иметь себя прахом и пеплом под ногами у всех, и, как раб купленный, служить всем со смиренномудрием и страхом Божиим, и претерпевать с разумом постоянную последнюю нищету, присущую общему житию, и скудость потребного для тела в пище и одежде – это дело великого, крайнего и страдальческого терпения; и претерпевающие до конца в таком богоугодном общежитии столь великой награды в будущем блаженстве сподобляются от Подвигоположника Христа Бога нашего, что умом человеческим того постигнуть и словом выразить невозможно.

И потому, по рассуждению святых отцов, два эти чина монашеского жития, то есть пребывание с одним или двумя и общее житие, предлагаются исходящим из мира в монашество на выбор, в каком кто пожелает, отрекшись от мира, служить Христу: в первом ли, как отраднейшем по сказанному, или во втором, страстотерпческом, общежитии, дабы и сугубый венец, по слову Лествичника, от Бога в день праведного по делам воздаяния получить.

Третий же чин, то есть пустыню, святые отцы отнюдь не повелевают и не советуют избирать себе для жительства исходящим из мира новоначальным по той причине, что пустынное житие они уподобляют Христову на Кресте распятию, а общее житие—страстям Христовым, которые Он ради нашего спасения прежде Креста претерпел.

Ведь как Христос, Спаситель наш и Подвигоположник нашего спасения, Который во всём Самим Собой, пречистым Своим в мире житием образ и начертание нам представил для благоугождения Ему, не прежде претерпел на Кресте распятие, а затем пречистые Свои страсти, но прежде – страсти, а затем – Крест, так и хотящему угодить Богу в иночестве необходимо, как повелевают святые отцы, по примеру Господа начинать житие свое с общего жительства, которое соответствует страстям Христовым, и страдать в нём вместе со Христом при совершенном отсечении своей воли и рассуждения; бесчестие же, поругание, укоризну и всякий вид искушения с великой и неизреченной радостью претерпевать, пока не станет непорочным в смирении. А именно должен он все эти искушения с великой и неизреченной радостью претерпевать и, как пития небесного, желать их на всякий час, искушающих же его должен почитать как великих своих благодетелей и ходатаев своего спасения, себя имея под ногами всех, подобно праху и пеплу, от всей души считая себя недостойным жить с ними и на чье-либо лицо взирать.

И от такого долговременного и глубокого своего смирения, которое в общем житии он стяжал с помощью царицы добродетелей—треблаженного послушания, возгорается в блаженной душе его пламень неизреченной любви Божией, и не может он более, по святому Арсению, быть с Богом и с людьми; и такой по совету отцов может уйти в пустыню, которая соответствует распятию Христову на Кресте, – для того, чтобы совершенно уже умертвить себя для этого мира, а со Христом распяться. Именно такому искусному истинному воину Христову, прежде обучившемуся посреди множества Христовых воинов умело бороться с невидимыми врагами своими духовным оружием, а затем вышедшему на единоборство, Бог помогает одержать над врагами преславную победу; и Он венчает такого неизреченными Своими Божественными дарованиями, как совершенного Своего угодника и страдальца, должным образом подвизающегося. И для такого пустыня бывает умножением Божественной любви, поскольку сподобляется он весь быть в Боге и Бог бывает в нём.

После того, как всё это так чудно Духом Святым через святых отцов установлено и устроено, если кто, уйдя из мира в монашество и презрев такое законоположение Духа Святого, вместо того, чтобы предать себя в общежитии в святое и блаженное, по слову, то есть по разуму, писания, послушание (через которое он смог бы благодатью Христовой стяжать истинное смирение, а через него избавиться от своих страстей, в особенности же душевных), из кичливого усердия устремится в пустыню, будучи страстным и немощным душой и неискусным в подвиге духовном, и изберет для себя житие безмолвное и уединенное, желая, вместо того, чтобы подражать страстям Христовым в общежитии, сразу же ранее времени на Крест Христов взойти удалением в пустыню, на такого гнев Божий приходит за его презорство, и он, как неискусный воин, не научившийся в общежитии искусству мысленной брани и не умеющий еще даже оружия духовного в руках держать, но дерзнувший отлучиться из стана искусных воинов Христовых на единоборство, чтобы наедине бороться с врагами своими – бесами, вместо победы, по Божиему попущению за его презорство, терпит поражение, падает перед врагами своими и вскоре бывает ими умерщвлен. Ибо, говорят отцы, это дело сильных и совершенных – наедине с бесами бороться и меч..., который есть слово Божие (Еф. 6, 17), против них извлекать. Дерзкий же такой и презорливый, прежде времени устремившийся в пустыню, вместо пшеницы пожнет терние и вместо спасения обретет погибель. Почему? Потому что он становится презрителем и разрушителем такого Богом преподанного чина, который, как сказано прежде, Христос Бог наш Своим пренепорочным и пречистым во плоти житием для нас установил; и вместо того, чтобы страдать со Христом в общежитии, он дерзнул по гордыне своей на Крест Его взойти, избрав для себя прежде общежития пустыню. И такой не пустынник, но самочинник, и житие такого не пустыня и уединенное безмолвное пребывание, но самочиние. И за таким самочинным житием обычно не последует никакого блага, но только одна прелесть диавольская, и от такого самочинного и бесчинного жительства и пребывания и в древние времена и в нынешние многое множество иноков погибли, будучи прельщены диаволом, сойдя с ума и различными и страшными способами себя умертвив. От такой прелести да избавит всех нас Христос Спаситель наш Своей благодатью.

Что же скажу и что возглашу о земном небе – общем житии – и о древе жизни, насажденном в нём Богом, – треблаженном послушании, к которому немощные и новоначальные прибегают, не смея прежде времени наедине бороться с врагами своими, и, вкушая от бессмертного плода этого древа, крайним и страстотерпческим отсечением своей воли и рассуждения избегают смерти и всякой прелести диавольской, которые преследуют самочинников.

Ограда и покров для такого жительства Дух Пресвятой; и такое житие – пристанище тихое и необуреваемое для всех хотящих избавиться от треволнения этого суетного мира. Оно – корабль, благоуправляемый Духом Святым, безопасно переправляющий тех, которые вошли в него и такому благому управлению без сомнения повинуются, к пристани Царствия Небесного через соленое море этой жизни, не боящийся мысленного потопа страстей. Оно – общая врачебница и верное врачевание для всех одержимых душевными и телесными страстями и поистине хотящих от них исцелиться. Оно—законное обучение мысленной брани против мысленного врага для воинов Христовых, хотящих одержать над ним преславную и душеспасительную победу, и для них оружие на него непобедимое есть Сам Пресвятой и Поклоняемый Дух.

Общее житие и святое в нём послушание Сам Христос Спаситель наш Своим примером установил на земле для людей и предложил как образ совершеннейшего богоугождения Ему, проведя жизнь в общем житии со Своими учениками и апостолами, которые во всём повиновались Божественным Его заповедям. Ибо Он, прежде насадив на небесах у ангелов и в раю у людей корень и основание общего жития – божественное послушание, как главнейшую из всех добродетелей и Им любимейшую добродетель, затем ее же, разоренную завистью диавольской и немощью нашей, по крайнему и неизреченному Своему человеколюбию и благоутробию Сам в Себе Самом возобновил и восстановил, быв послушен Отцу Своему даже до смерти (Флп. 2, 8), и, послушанием Своим наше исцелив преслушание, отверз всем истинно в Него верующим и повинующимся Божественным Его заповедям двери Царствия Небесного.

Последуя этому примеру Христову, в первенствующей Церкви восемь тысяч христиан жили общежительно, не имея ничего своего, но всё имея общее, и благодаря такому житию сподобились стяжать сердце и душу единую (Деян. 4, 32).

В таком общежитии проводили жизнь и древние преподобные отцы по всей вселенной, в Лаврах и монастырях, приняв законоположение1414
  Имеется в виду устав святителя Василия для общежительных монастырей.


[Закрыть], которое было записано устами Христовыми – святым Василием Великим, и просияли более солнца. Ибо ни одно иное жительство не приносит человеку преуспеяния так, как приносит общежитие с блаженным послушанием, проходимое с разумом, избавляющее его в скором времени от всех душевных и телесных страстей ради смирения, которое рождается от блаженного послушания; оно и в первообразное состояние приводит, – чтобы был человек поистине по образу и подобию Божию, как он изначала был создан; и дарованию Божию, полученному в божественном Крещении, позволяет воссиять в человеке более прочих дарований духовных, причастником которых ради благодати Божией сподобляется быть истинный послушник через истинное свое смирение, как многократно и сам он чувством душевным мысленно может ощущать.

Такое общее жительство всех братьев, собранных в нём о имени Христовом, хотя бы они и из разных народов и стран были, столь великой любовью их связывает, что все они становятся единым телом, а друг для друга – членами (1 Кор. 12, 27); все вместе единую имеют главу – Христа, все горят любовью к Богу, к своему по Богу отцу и друг ко другу, все единодушно и единомысленно имеют единое намерение – усердно исполнять и соблюдать Божии заповеди, друг друга к этому поощряют, друг другу с такой мыслью повинуются, друг друга тяготы носят, друг другу бывают господами и друг другу рабами. И за такую свою истинную, духовную и единомысленную любовь становятся они подражателями жизни Господа, апостолов и ангелов, с верой и любовью повинуясь во всём отцу своему по Богу и наставнику, как Самому Богу, все тайны сердца своего ему исповедуют, ничего никогда не утаивают, слово и заповедь от него, как из уст Божиих, с уверенностью принимают; волю свою и рассуждение, противное их отцу, как скверную одежду, оплевывая и проклиная, прочь от себя отбрасывают, избегая этого, как прелести диавольской, страшась, словно геенны огненной, и Бога непрестанно молят о том, чтобы избавиться им от такой тяготы Его благодатью. И к тому прилагают они тщание, чтобы прилепиться к отцу своему, как прилепляется дитя к матери, и следовать за ним, как овцы следуют за пастырем своим, и, как инструмент повинуется мастеру, и как скот – господину своему, так повиноваться отцу своему во всём, без какого-либо своего, противного ему рассуждения. Ибо это божественное послушание, будучи корнем и основанием общего жития и всего монашества, с общим житием настолько связано и соединено, словно душа с телом, и одно без другого не существует.

Вот кратчайшая лестница к небу, одну только ступень отсечения воли имеющая, – вступив на нее, послушник быстрее восходит на небеса. Послушание есть и готовый, возводящий к Богу путь; шедший по нему до конца жизни своей право и без уклонений сподобляется стать сыном Божиим по благодати, наследником Божиим и сонаследником Христа в Царствии Его Небесном. Ведь общее житие есть небо, а послушание святое – небо небес. Потому если кто отпадет от послушания, тот бывает отвержен от Бога и неба, как определяют богоносные отцы, по словам великого Григория Синаита.

Наставниками такого общего жития и всеблаженного послушания в древние времена были великие богоносные отцы, которые сами ради чистоты душ своих и совершенного в заповедях Божиих благоугождения сподобились стать жилищем Святого Духа и, благодаря Ему, подобно солнцу сияя дарованиями духовными, пришли в крайнее бесстрастие и совершенную любовь Божию, Духом Святым руководимые; и Богом собранному своему стаду словом, и делом, и примером своего богоугодного жития они показали истинный путь к спасению, направляя к бдительному хранению заповедей Божиих. Потому и ученики их, словно на столп одушевленный и на светозарное солнце, взирали на святых своих наставников, и сами наставлялись и просвещались во всех добродетелях светом их учения и добрых дел, и к высшему богоугождению приходили, и многое, несчетное и бесчисленное, множество из них спаслось.

В нынешние же лютые времена, когда до крайности оскудело число подобных наставников – что многого плача и рыдания достойно, – если бы какие ревностные из иноков захотели в таком общежительном житии Богу угождать, то им учитель и наставник – Сам Бог и для чтения предназначенное слово тех преподобных отцов, общежительных наставников, по Божию Промыслу даже и доныне сохраненное. На это читаемое слово, как на самих тех отцов, взирая внимательно, читающие со страхом Божиим и рассуждением могут отчасти с Божией помощью и самому богоугодному житию тех отцов быть подражателями, будучи направляемы и вразумляемы отцом своим, о имени Христовом их собравшим или избранным ими единомысленно, – таким, который не от себя, но от Писания Святого и от того же учения святых отцов чад своих духовных поучает.

Ведь в древние времена многие из святых отцов, сами будучи неграмотными, поучали учеников своих от просвещения благодатью Божией. В нынешние же времена отнюдь не повелевают святые отцы кому-либо от себя братию поучать, но только от Писания Святого и от учения преподобных отцов, которые Духом Святым познав тайны и силу Писания Святого и по благодати Духа предузнав немалое оскудение здравого учения и истинных наставников среди иноков в эти последние времена, тем же Духом Святым будучи побуждаемы, написали святое свое и душеполезное учение для нашей вечной пользы и назидания, для утверждения и руководства на пути спасения. И в нынешние времена наставники монахов и сами их ученики, держась этого учения со смиренномудрием и страхом Божиим, как сами не погрешат в отношении своего спасения, так и слушающие их.

Итак, после того, как все эти три чина и устроения монашеского жития, их свойства и происходящая от них польза перед твоим боголюбием представлены кратчайшим моим и скудоумным словом, я, зная твою сильную ко мне по Богу любовь и верную дружбу, хочу и о себе, и о нашем бедном житии хотя бы кратчайшим моим словом известить, даже если ты и знаешь об этом.

Да знает твое Боголюбие, что когда вышел я из мира с неизреченной ревностью—что тебе самому небезызвестно – к тому, чтобы в монашестве усердно служить Богу (Бог знает, отец, я не лгу), то не сподобился в юности моей и в начале моего монашества даже и следа видеть чьего-либо здравого и правого рассуждения, совета и учения, согласного с учением святых отцов, о том, с какого чина мне, новоначальному и неискусному, начать свое бедное монашество и с каким образом мыслей.

Ибо, когда я вначале вступил в один пустынный монастырь, где и начало монашеского образа по неизреченному благоутробию Божию удостоился получить, то не сподобился увидеть или уразуметь хоть какой-нибудь след чьего-либо здравого наставления о том, что такое послушание, и в какой силе и с каким разумом оно совершается, и какую сокровенную пользу в себе имеет и послушнику приносит. Потому что ни сам игумен, ни мой восприемник и старец никакого наставления мне об этом не преподали, ибо они постригли меня без всякого подобающего новоначальным искуса, состоящего в отсечении своей воли и рассуждения, и оставили меня жить без всякого духовного руководства. Ибо восприемный мой отец после моего пострижения одну лишь неделю прожил в обители и ушел из нее (куда – неведомо мне и до сих пор), сказав мне только следующее: «Брат, ты грамотный, как тебя Бог научит, так и живи».

Итак, оставшись никем не руководимый, как овца без пастыря, я начал скитаться повсюду, ища, где обрести для души своей пользу, покой и руководство, и не обретал до тех пор, пока не достиг тихого и небурного пристанища Святой Горы в надежде хотя бы там получить для души своей некую отраду. Но и там, когда я туда пришел, мало оказалось братьев из нашего российского народа, к тому же знающих Святое Писание, то есть грамотных.

Итак, желаемого руководства для души моей не сподобившись получить, сидел я в одной келии в мнимом уединении некоторое время и, положившись на Божий Промысл о бедной моей душе, начал читать понемногу отеческие книги, беря их у своих по Богу благодетелей, в сербской и болгарской обителях, и читал внимательно.

Тогда, поскольку Господь вразумил меня, слепого, я словно в зеркале увидел, как и каким образом подобало бы мне бедное мое монашество начинать, и уразумел, сколь великой благодати Божией я лишился по своему невежеству, не предав себя душой и телом какому-нибудь искусному отцу в послушание, ни от кого на такое святое дело не сподобившись получить наставления. И понял я, что мое бедное мнимое безмолвие – не моей меры, но жить наедине есть дело совершенных и бесстрастных, и далее был я в недоумении о том, где бы мне предать себя в послушание, о котором много раз, как дитя по умершей матери, воздыхал и плакал. Но не найдя по многим благословным причинам, где бы жить в повиновении, задумал я царским путем проходить свою жизнь с одним единомысленным и единодушным братом: вместо отца иметь нам своим наставником Бога и учение святых отцов, повиноваться и служить друг другу, иметь единую душу и единое сердце, всё к поддержанию своей жизни иметь общее, зная, что этот путь монашества засвидетельствован святыми отцами на основе Святого Писания. А поскольку Бог помог такому моему благому намерению, пришел на Святую Гору во всём единомысленный со мной брат, в общине нашей первый, который даже и доныне, по благодати Христовой, в живых пребывает, и начал жить со мной единодушно. И таким образом, по благодати Христовой, душа моя обрела отчасти некую отраду и многожеланный покой, поскольку и я, окаянный, сподобился видеть хотя бы некий след пользы от святого послушания, которое мы друг к другу имели через отсечение нашей воли, вместо отца и наставника имея учение святых отцов наших и повинуясь друг другу в любви Божией.