Текст книги "Верхний фактор(СИ)"

Автор книги: Е. Пикринов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Значит, ты опытный спелеолог, – к их разговору прислушивались, находившиеся рядом пассажиры.

– Да куда там! Первый раз согласился. Видишь, новое всё.

– Ты собрался куда-то идти?

– Схожу, посмотрю тоннель, в который мы не ходили.

– Так, по нему другие прошлись. Ничего не нашли.

– Особо и не искали. Смотрели только гермоворота.

– А ты чего собираешься найти?

– Понятия не имею.

– Зачем тогда идёшь?

– Может, ничего и не найду. Сидеть здесь, тоже надоело.

– Тогда удачи тебе!

– Спасибо.

Борис подошёл к двери, аккуратно слез с вагона. Затем нацепил рюкзак. Включил фонарь и пошёл вдоль поезда к последнему вагону. Пассажиры с других вагонов с удивлением смотрели на него.

– Спасатель пришёл! Спасатель пришёл! – раздались крики.

Такой реакции на его вид, он никак не ожидал. Пришлось успокаивать их и говорить, что он сам пассажир.

– Посмотрите на одежду. Разве у спасателей такая форма?

Они смотрели и соглашались. Действительно, когда в стране столько аварий и катастроф, то все смотрящие новости, знают, как выглядят настоящие спасатели. Дальше пошёл молча. Внимательно и не спеша осматривал стены с обеих сторон, верх тоннеля. Уже показались закрытые гермоворота, как Борис увидел слева, за кабелями маленькую решётчатую дверь. Он нагнулся и посмотрел внутрь. За дверью шёл коридор в полный рост и через десять метров поворачивал направо. Борис подергал решётку. Держится крепко, так как она закрыта на внутренний замок. Сама решётка сделана из толстой арматуры. Пилить её имеющейся у него маленькой ножовкой бесполезно.

Борис решил продолжить осмотр тоннеля. До самых ворот больше ничего интересного не обнаружил. Снял трубку телефона. Тишина. Постучал по рычагу, покричал в неё. Ещё раз проверил наличие сигнала на мобильном. Без изменений. Решил возвращаться к поезду. Проходя мимо решётки, ещё раз осмотрел её, теперь, более внимательно. Замок запирался вертикальным ключом. Можно попытаться открыть согнутым гвоздиком. Но вначале нужно этот гвоздик найти.

Борис стал осматривать бетонное основание. Ничего подходящего. Стал отходить дальше, пока не нашёл брус, закреплённый на стене тоннеля. В него был забит гвоздь. С помощью мультитула он его вытащил. Вернулся к решётке. Попробовал, входит ли гвоздь в замок, не толст ли. Всё нормально. Согнул примерно сантиметр и стал вращать его в разные стороны. Гвоздь цеплялся за что-то, но замок открываться не хотел.

Борис ещё раз осмотрел решётку. Потом обратил внимание на петли. Если попытаться снять её с петель, то можно пройти дальше. Выяснил, что снять с петель можно, только если её распахнуть. По-другому не даёт рама. Зазор, между рамой и дверью мал, для того чтобы её приподнять.

Значит, ничего не остаётся, как ковырять замок. Через полчаса нудного занятия, когда уже был готов забросить бесполезный гвоздь, гвоздь провернулся и внутри замка щёлкнуло. Борис обрадовался и потянул решётку. Она не открылась. Значит нужно сделать ещё один оборот. Высунув от усердия язык, он сосредоточенно крутил гвоздь внутри замка. Очень скоро таки удалось справиться с ним. Дверь открылась. Только не на себя, мешали кабеля, а внутрь.

Он задумался, что делать дальше. Возвращаться в поезд и звать людей? Всех или только тех, с кем «ходил в разведку»? Опять же, если у них нет фонаря, всё равно будут плестись сзади. Тем более, неизвестно, как далеко сможем пройти. Вдруг за углом такая дверь, что никакой гвоздик не поможет.

Борис поднялся, прикрыл за собой решётку и пошёл по проходу. Дошёл до поворота и повернул на право. Коридор через пять метров заканчивался, и начиналась лестница вверх. Поднявшись на двадцать ступенек, Он оказался на площадке. Прямо перед ним была массивная гермодверь. Закрывалась она рычагами. Сверху и снизу по одному, боковые на два. Вправо, поперёк тоннелей, тянулся длинный коридор.

Закрытая дверь, по предположению, была обходом гермоворот. Если её открыть, то можно пройти на ту часть тоннеля, который ведёт к Парку Культуры. Борис снова обдумывал, идти за попутчиками или нет. Путь дальше нашёл, замка не видно, значит откроется. Нет, нужно дальше посмотреть. Он взялся за рычаг со стороны петель. Поворачивались они с трудом, но справился. Когда все рычаги оказались в открытом положении, потянул дверь на себя. Не открывается. Тогда дёрнул сильнее, немного приоткрылась. Начал рывками дёргать дверь. Также, помалу, она открывалась. Значит, дверь давно не открывали и петли не смазывали. Наконец, дверь открылась настолько, что можно было пройти внутрь.

За дверью был маленький, метра два коридор, а потом снова такая же дверь. Значит, это шлюз. Борис снова взялся за рычаги. Эту дверь удалось открыть легче. За дверью всё было так, как и перед нею. Вниз вели ступеньки. Вправо коридор. Борис начал спускаться по ступенькам, как увидел, что на лестнице стоит вода. Глубину трудно было определить, но, больше половины ступенек было в воде. «Откуда столько воды? Хотя, Москва-река рядом, прорвало, где-то. Значит, тоннель затоплен. Но не весь, метра три. А какой диаметр тоннеля? Метров пять, не меньше. Значит, если затопило тоннель, то в вагонах люди выживут, тем более, можно и на диваны встать. Но многие умрут от переохлаждения, стоя по горло в воде. Хотя, могли открыть дверь и залезть на крышу. А дети? Нужно попасть в тоннель и убедиться. Придётся нырять. Чёрт, там ведь, наверняка, тоже решётка! Но как её открыть под водой? Значит, вылазка отменяется»

Борис с сожалением вернулся на площадку. Остаётся поперечный ход в соседний тоннель. Если и он затоплен, придётся возвращаться обратно и искать подобный ход в сторону Фрунзенской. На той стороне всё было в точности, как на этой. Поочерёдно повернул рычаги и открыл дверь. Подошёл к лестнице и посмотрел вниз. Там тоже стояла вода. Уровень примерно такой же. Пришлось возвращаться обратно, запирая за собой двери. Когда подошёл к решётке, его взгляд упал на бетонный выступ. Присмотрелся внимательней. Не поверил своим глазам. На выступе, как на полочке, лежал ключ. Быстро схватил ключ, вставил в замок и провернул. Замок щёлкнул раз, другой. Пощелкал туда-сюда. Без сомнений, ключ от этой решётки. Его или забыли или специально здесь держат. Попробовал, сможет ли достать его со стороны тоннеля. Просунул руку сквозь решётки и нащупал ключ. «Надо бы проверить во всех местах, может ключи тоже, там лежат», – решил он.

Борис решил возвратиться к поезду. Аварийные светильники едва горели. Пассажиры, едва завидев его, набрасывались с вопросами. Отвечал, что никакого выхода не нашёл, пока. Залез в свой вагон. К нему тут же подошли люди.

– Вернулся! Что видел? Есть выход?

Рассказал, что видел, ничего не утаивал. Когда закончил, повисла тишина. Потом посыпались вопросы:

– Что же произошло, откуда в метро вода?

– Значит, мы отсюда никогда не выберемся?

– Откуда вода, не знаю. Насчёт выбраться… Буду искать ещё выход в другой стороне.

– А если и там вода, что тогда?

– Тогда и будем думать.

– Мы бы с тобой пошли, но какой от нас толк, без фонаря.

Передохнув, Борис пошёл к поперечному ходу, чтобы перейти в левый тоннель. Решётка нашлась сразу. Просунул руку, он стал шарить по стене, в поисках ключа. Уже отчаявшись, он, наконец, зацепил его, да так, что тот свалился вниз. Подобрал ключ и открыл решётку. Прошёл по похожему пути наверх. Первая дверь открылась хорошо. За ней была следующая дверь и проход в тоннель, в котором стоял их поезд. Поразмышляв, Борис стал открывать ближнюю гермодверь.

Ступеньки были сухие. Он обрадовался и спустился вниз и повернул к тоннелю. Привычная решётка, ключ тоже на месте. Выбравшись в тоннель, он огляделся. Посмотрел влево, на гермоворота. С этой стороны был электромотор, который закрыл их. Также был виден механизм, чтобы открывать и закрывать ворота вручную. Было ясно, что ему одному не справиться, нужно идти за мужиками. Но сначала надо проверить, свободен ли путь до станции.

Борис повернул налево и пошёл к Фрунзенской. Тоннель стал уходить вниз и тут вскоре появилась вода. Она пока была ниже контактного рельса. Но, так как тоннель продолжал спускаться, уровень воды поднимался. Когда она дошла до колена, Борис залез на контактный рельс и пошёл по нему. Но метров через сто остановился, вода стало ещё выше. Насколько он смог добить лучом ручного фонаря, везде была вода. На самом пределе луча, ему показалось, что он видит самый верх первого вагона поезда. Было похоже на фары.

Он вернулся назад. Решил проверить последний тоннель. В нём всё было такое же. Снова пошёл вниз, к станции. Появилась вода, потом тоже пришлось залезть на рельс. Когда вода и на этот раз поднялась до колена, он остановился. Направил луч вглубь тоннеля. Везде была вода. Справа, метров через пятьдесят, был какой-то чёрный провал. С того места, где стоял Борис, невозможно было подробно рассмотреть, что это такое. Пройти дальше, значит оказаться в воде по пояс. Это ему не хотелось категорически. С другой стороны, уходить, так и не найдя выхода из их ситуации, обидно. Тут он сообразил, как можно пройти и не намокнуть.

Он поставил ногу на один из кабелей, проложенных по стенам. Рукой ухватился за другой. И вот так, перебирая по кабелю, руками и ногами, он добрался до заинтересовавшего его места. Повернул за угол, он увидел, что это такой же тоннель, под острым углом отходящий от основного и понемногу «забирающий» влево. Долго раздумывать не стал, стал продвигаться по нему. Через пять минут, он увидел, как на противоположной стене тоннеля, какой-то ход со ступеньками. Махнул рукой на желание остаться сухим, шагнул в воду, предварительно держа одной рукой над головой рюкзак. Погрузился по грудь. Пересёк тоннель и стал подниматься по ступенькам. На площадке коридор повернул вправо и сразу уткнулся в дверь. Обычную фанерную. На ней, белой краской написано: СУ-148. Строительное управление, что ли? Потянул на себя и оказался в мужском туалете.

Его изумлению не было предела. Вот уж чего-чего, а в поисках выхода оказаться в сортире… Рядом с входом была ещё одна дверь. Открыл её и увидел лестницу вниз. Воды не было. Спустился. В подвале стояли насосы, и было много труб, уходящих вверх. Скорее всего, это были фекальные насосы, а туалеты на случай войны, для укрывшихся в метро людей.

Тут Борис почувствовал, насколько он проголодался. Вернулся в тамбур и открыл рюкзак. Достал влажную салфетку и вытер руки. Разжёг спиртовку и поставил на неё кружку с водой. Пока она грелась, он съел две охотничьих колбаски с хлебом. Хлеб у него был вчерашний. Он раз в два дня менял хлеб в рюкзаке. Там была ещё пачка галет, но с хлебом лучше. Тут и вода вскипела. Попил чай со «сникерсом». Вот теперь, другое дело. Можно двигать дальше.

* * *

Форсировать тоннель снова не захотел. Да и какая разница, по какой стороне идти? Взобрался на кабеля и, перебирая руками и ногами, двинулся дальше. Уровень воды то понижался, вызывая временную радость, то повышался, огорчая. Несколько раз останавливался передохнуть. Почти через час, или полкилометра, появился ещё один туалет, СУ-149. Теперь он догадался, что может означать эта надпись. Наверное, санитарный узел. А цифра, показывает порядковый номер. Слез с кабелей и передохнул на твёрдой поверхности. Для интереса зашел в туалет и открыл кран. Полилась вода! Пробовать на вкус не стал из-за красноватого цвета и затхлого запаха. Но, если пропустить через фильтр, то пить можно.

С этого места тоннель снова раздваивался, отворачивал влево. Надо было определиться, куда идти дальше. Подумав, решил, что пойдёт по этой же стороне, что и шёл. Минут через десять продолжил движение. Тоннель неуклонно забирал влево. Также, неуклонно, стала подниматься вода. Приходилось залазить по кабелям всё выше, пока не стало, не за что держаться.

Борис остановился. Далеко рассмотреть тоннель не получалось из-за его кривизны. Придётся возвращаться. В этом месте переходить тоннель не получится, воды по шею. Он отправился в обратный путь. Вернувшись к туалетам, остановился, чтобы дать отдых ногам. Остаётся последний тоннель. Хотя и он может раздвоиться. «Интересно, что сейчас делают пассажиры моего поезда?» – подумал Борис. «Сидеть столько времени в темноте и безысходности, тяжело. Как в братской могиле».

Посмотрев на часы, он увидел, что после ухода с поезда прошло четыре часа. Нужно торопиться. Он форсировал тоннель, привычно залез на кабеля и пошёл в левую сторону. Еще не начался этот новый тоннель, как кабеля круто пошли вверх. Выяснилось, что они огибают большой проём, забранный решёткой. Правда, сама решётка была сильно погнута, а дверь вырвана. Табличка сверху решётчатой двери гласила, что это ВШ-134. Вентшахта, значит. «А ведь это путь наверх!» – обрадовался Борис.

Он слез с кабелей и оказался по грудь воде. У самой решётки была какая-то ступенька, на которую он встал, и вода доходила только по пояс. Захватив рюкзак, вошёл внутрь.

Прямо от порога начинались ступеньки круто вверх. Воды уже не было, но кругом лежал слой жидкой грязи. «Непонятно, откуда ей взяться. Значит, уровень воды был выше. Но в санузлах нет никакой грязи. Выходит, вода в тоннели попала сверху, поэтому гермоворота и закрыты. Но станции затоплены. Сухой осталась только середина перегона. Откачивающие насосы тоже под водой, теперь они воду уже откачать не смогут. Тогда этим займётся МЧС. Да они уже, наверное, уже выкачали всю, пока я здесь брожу», – размышлял Борис, осматривая помещение.

В конце коридора, метров через десять, в стене была привычная дверь с запорами. Справа, вертикальные жалюзи, они были открыты и сорваны с нижних креплений. Открыв поочерёдно двери шлюза, Борис оказался в коридоре, поворачивающем вправо. Метров через двадцать, огромный вентилятор с погнутыми лопастями. За стеной тоннель снова поворачивал, на этот раз влево. В его конце была сама шахта. Лестница уцелела, но повреждений хватало. Перила кое-где отсутствовали, остальные погнуты. Лестничные марши были на месте, но тоже покрыты грязью.

Похоже, остался последний рывок. Борис подкрепился шоколадкой, съел горсть сухофруктов, запил водой и начал подъём. Главной опасностью было не поскользнуться на тех участках, где не было перил. Одолев с десяток пролетов, он оказался на последней площадке, в венткиоске шестигранной формы. Дверь прогнулась, но устояла. Воздухозаборники, в виде горизонтальных полос, на гранях сооружения, были вогнуты внутрь, некоторые отсутствовали.

Борис выломал одну такую пластину, которая едва держалась одним краем. Воспользовавшись ею, как монтировкой, он отжал дверь и вышел наружу. Оказался во дворе старого пятиэтажного кирпичного дома. Две стороны двора были забором парка. Вдоль длинной стороны были капитальные гаражные боксы. А вдоль короткой, наверное, металлические. Потому, что они там были свалены в кучу, вместе с автомобилями. Дом, до четвёртого этажа был в грязи, без окон. Окон, правда, не было и на пятом.

Необходимо было узнать, что произошло. Но ни одного человека, ни одной машины не было. Борис выше со двора. На другой стороне улицы стояли кирпичные девятиэтажки, тоже без стёкол в закрытых рамах. Но там, где рамы были открыты, стёкла сохранились. На стене краской написано: Оболенский пер. 5. Значит, Парк Культуры недалеко. Он огляделся по сторонам. Никого. И даже авто не едут. Тут он увидел, как на балконе шестого этажа показалась пожилая женщина.

– Эй! Можно вас на минутку! – Женщина подошла к ограждению и завертела головой. Увидев его в снаряжении, она удивилась ещё больше.

– Ты меня звал?

– Да, это я. Хочу узнать, что здесь произошло.

– Ты что, с Луны свалился?

– Нет, наоборот. С метро вылез. Вон там, – и Борис показал рукой назад на венткиоск.

– Как же ты уцелел один?

– Почему один? Нас там целый состав стоит между Парком Культуры и Фрунзенской. С обеих сторон закрыты ворота и нам ни как, не выбраться. Везде затоплено. Вот только сейчас сюда вылез. Так, что всё-таки случилось? Откуда столько воды?

– Война началась. Взорвали водохранилища и затопили Москву. Очень много, говорят, народу погибло. В области много чего посмывало.

– Почему тогда окна на большой высоте выбиты, бомбили?

– Рядом Генштаб, вот и туда ракетами стреляли и в центр много летело. Я как раз бельё вешала и видела.

– Так, значит, и ядерные бомбы бросали?

– Никто не говорил, что такое в Москве было. За городом, говорят, что куда-то бросили. А больше узнать нечего, света нет.

– А вы откуда про всё знаете?

– Я по мобильнику слушала радио. Две станции всего работали.

– Сейчас уже не работают?

– Не знаю, батарея разрядилась.

Борис вынул свой мобильный. Половина заряда ещё оставалось. Включил и стал искать работающие станции. Тишина, нет ни одной. Ему бы приёмник на средних или коротких волнах, а эти FM станции никуда не годны. Аккумуляторы на передатчиках разрядились, а генераторов не имеют. Попробовал позвонить спасателям, но сети не было.

– Не работают радиостанции, – сказал он женщине, которая с нетерпением ожидала от него вестей. – Почему машин не видать, вода ведь ушла?

– Так улицы завалены всем, чем попало, не проехать. А там, где повыше и вода не достала, проехать можно. Но творится такое, просто ужас!

– Что там такое творится?

– Грабят всё подряд, дерутся. Эвакуируются много, а выехать трудно.

– Вы, почему не уезжаете?

– Жду, когда муж приедет. С утра уехал на работу.

– Ладно, я пойду обратно, нужно сказать тем, кто в поезде, что можно выбраться здесь. Мне бы фонарики купить где, а то нет ни у кого, а там очень темно.

– Здесь ты ничего не купишь, все магазины затопило, да и не было рядом ничего. Это на Комсомольском были магазины.

Борис пошёл обратно. Остановился у автомобилей, сваленных в углу. Стёкла у некоторых были выбиты, сами они помяты. Он заглянул в ближайшую машину. Это была Пежо 308. Там сидела привязанная ремнями молодая женщина. Мёртвая. В другой машине, в Шкоде, никого не было. Он открыл бардачок. Среди всякого хлама, нашёл фонарик. Включил. Свет загорелся. В ещё двух в салоне было пусто, но в багажнике было по большому фонарю. Зашёл в соседний двор. Там не было ни одного авто. В гаражные боксы не стал соваться, да и нечем открыть ворота. Засунул фонари в рюкзак и стал спускаться обратно в шахту.

Внизу почти без изменений. Возможно, показалось, но воды стало сантиметров на десять меньше. Вода тогда доходила до первой ступеньки. А сейчас она на уровне порога. Тут он увидел, как справа по воде пробежался широкий и яркий луч света. Его фонарь светил в это время под ноги. Первым порывом было броситься навстречу людям. Но, вспомнив, что началась война, он повернул голову в сторону и выключил фонарь. Осторожно выглянув, он посмотрел в тоннель. Справа двигались в его сторону два человека, судя по двум лучам от сильных фонарей. Всё ближе и ближе. Опасаясь, что они идут в венткамеру, Борис отступил вглубь и спрятался за сломанными жалюзями. Остановившись, не заходя внутрь, они осветили помещение, и пошли дальше. Подошли к развилке и остановились.

– И где мы должны искать этих мудаков?

– Сказали же, что в тоннеле.

– Да понятно, что не на улице. Ты же видишь, всё затоплено. В какую сторону идти? На Кольцевую или Сокольническую?

– Понятие не имею. Знать бы, что с ними, утопли или дезертировали.

– Если утонули, то, как их найдёшь, если смылись, тем более.

– Как они могли отсюда сбежать? Гермы то закрыты.

– А вентшахта, чем не выход?

– Говорят, наверху ещё хуже, чем здесь.

– Какая разница, хуже – лучше, нам то, что делать? Тут роту надо на поиски пустить. Как-никак, пропали часовые.

– Так, сколько часов прошло, почему только сейчас чухнулись?

– А я, почём знаю? Не до них, наверное, было, когда руководство страны со всеми губернаторами на атомы распылили.

– Короче, что делать будем?

– Скажем, что утонули, и их унесло течением на Кольцевую линию. Всё равно, никто проверять не будет.

– Ладно, возвращаемся. Хорошо, что больше часовых в тоннеле ставить не будут. Не от утопленников же, охранять. А за пару дней, когда восстановят сигналку, тогда вообще, проблем не будет.

– С вентшахтой, как быть?

– Взорвём. Завтра же, или сегодня ночью, когда спецы появятся.

– Хорошо, пошли уже отсюда.

Они немного потоптались на углу, освещая воду в разных направлениях. Потом развернулись и пошли, по грудь в воде. Борис потихоньку пошёл за ними, стараясь не плескать водой. Уровень воды стал понижаться. Идти по тоннелю было сложно из-за того, что под ноги попадались всякие препятствия, проложенные между рельсами. Он шёл, боясь вскрикнуть от того, что всё время то цеплялся ногами за что-то, то ударялся коленом обо что-то твёрдое. Тоннель шёл прямо, не отклоняясь ни в одну сторону, только неуклонно поднимаясь. Вскоре воды осталось по колено.

Впереди показался тупик. Двое направлялись прямо к нему. Подойдя вплотную к стене, перегородившей тоннель, они остановились. Борис спрятался между контактным рельсом и каким-то железным ящиком. Повернулись назад, поводили лучом по тоннелю и снова отвернулись. Тот, кто стоял справа, пошарил рукой по тюбингам и достал оттуда что-то, напоминающее заводную рукоятку от грузовика. Одним концом он приставил её к крайнему тюбингу и стал вращать против часовой стрелки. Стена стала уходить влево. Отъехав на метр, остановилась. В луче фонаря была видна ещё одна стена, на небольшом расстоянии от первой. Второй снова оглянулся назад и посветил фонарём, что-то сказал первому. Тот кивнул головой и вернул рукоятку на прежнее место. Оба зашли внутрь, и стена стала возвращаться на своё место.

Когда проём закрылся, Борис выждал пять минут и пошёл к тупику. Там воды не было. Стал искать оставленную рукоятку. Нашёл быстро. Достал её и стал подыскивать подходящее отверстие для неё. Оно оказалось шестигранной формы. Ручка вошла точно, и Борис попробовал провернуть. На удивление, вращалось легко. Стена стала отходить, и он быстро вернул её обратно. Ещё рано туда лезть, а может, вообще не стоит. Нужно возвращаться к поезду.

Вернув ключ на место, Борис заторопился. На этот раз он не стал перебирать ногами по кабелям, а пошёл прямо по воде. Перед самой развилкой на свою линию, были гермоворота, которые не закрылись. По виду, они были не рабочие, да и шлюза с дверьми возле них не было.

А остановился он потому, что у железного шкафа, что-то было не понятное. Подойдя ближе, его чуть не вырвало. Это был утопленник. Посветив вокруг, он увидел в десяти метрах ещё одного. На них была камуфляжная форма. Борис подошёл вплотную к ближнему трупу и повернул его. Лет двадцать пять. На голове фонарь, как у самого. Он попробовал его включить. Он оказался включённым, но не светил. Сел аккумулятор. Но всё равно он его забрал, имелись запасные. На ремне была кобура с пистолетом. Борис снял ремень и вытащил его из кобуры. Явно не Макаров. Сбоку был номер, а на рукоятке, выдавлено изображение, похожее на сову. Ещё ниже, цифры 9х21, наверно калибр патрона. В кобуре был ещё один снаряжённый магазин. В карманах куртки оказался так же один фонарь, ручной. На этот раз, работающий. Рация…, размокшие сигареты…, зажигалка…, тоже рабочая…, мобильник… Никаких документов и знаков различия. У второго, тот же набор, за исключением сигарет. Похоже, это были те часовые, которых искала та пара. Вероятно, они стояли на развилке возле ворот венткамеры, когда на них обрушился поток воды. Сбило с ног и, ударив головой обо что-то, потащило вперёд. Пока они здесь оба не застряли.

Оставив их там, где и обнаружив, продолжил путь. Обратный путь до дверей шлюза он проделал быстрее, чем сюда. А по сухому тоннелю до поезда добрался вообще за пять минут. Когда он появился возле него, люди повставали со своих мест и стали кричать:

– Он вернулся! Он вернулся. Нас спасут! А вы говорили, пропал, – и, обращаясь к нему, спрашивали:

– Почему один? Где спасатели? – И ещё кучу вопросов. Хватали его за мокрую одежду и пытались добиться ответа. Но он все-таки сумел дойти до своего вагона и с помощью поджидавших его попутчиков, залез внутрь. Вопросы теперь посыпались от пассажиров своего вагона.

– В общем, ситуация такая. – Начал он говорить, как все затихли и зашикали, на тех, кто пытался что-то сказать. – Началась война. – Кто-то громко ойкнул, и заговорили все разом.

– Всё руководство страны, все руководители регионов, погибли. Взорваны плотины всех водохранилищ и вода затопила и смыла всё, до чего смогла достать. Москва подверглась обстрелу крылатых ракет. Ядерное оружие применялось по объектам за пределами города.

– Откуда всё знаешь?

– Один человек рассказал.

– Значит, есть путь вверх?

– Да, по вентиляционной шахте.

– Давайте тогда пойдём скорее, хватит здесь сидеть.

– Большую часть пути придётся пройти по грудь в воде.

– С одним фонариком это невозможно.

– Я нашёл ещё пять, – сказал Борис и достал из рюкзака фонари.

– Нужно, чтобы в каждом вагоне знали то, что я рассказал здесь. Минут через пятнадцать выходим. Нечего здесь делать.

– Почему не сообщил спасателям? Они бы нас вывели отсюда по-другому, – задал вопрос невысокий и плотный мужик.

– Нет связи. А чтобы вывезти через станцию, нужно откачать воду с тоннелей. А электричества нет.

– Должны быть аварийные генераторы, – не унимался он.

– Знаете, пусть каждый решает, чего он хочет. Сидеть в темноте и ждать, когда его спасут специально обученные люди. Или выбираться самим и через час быть на поверхности.

Сколько всего народу оказалось во всех семи вагонах, Борису было не до переписи. Да и ничего бы и не дало, только трата ценного времени. Сейчас он сидел на диване и отдыхал. Многочасовое хождение по грудь в воде и кабельным трассам сказалось на мышцах ног. Ноги просто гудели, казалось, что никакая сила не заставит его подняться и снова пойти в затопленный тоннель.

Пассажиры разделились на два лагеря. Одним не терпелось скорее выбраться на поверхность, другие убеждали подождать спасателей. Вторых было явное меньшинство, в основном женщины средних лет и старше.

Рядом с Борисом присел парень, его ровесник и мужчина, лет сорока.

– Это правда, что война началась? – спросил тот, который постарше.

– Нет, это я ходил-ходил по тоннелям, всё думал, чтобы такое смешное придумать! Решил вот так вам поднять настроение!

– Да не ершись, ты! Думаешь, всё это так легко представить, что случилось там наверху. В голове не укладывается.

– Сам понимаешь, по радио никакого объявления не слышал. Своими глазами видел только-то, что по городу прошёл водяной вал. Над нами достал до четвёртого этажа. А там, куда не достала вода, окна выбиты воздушной волной.

– Так, четвёртый этаж, это одиннадцать-двенадцать метров… Плюс три-четыре метра от уровня реки… Выходит, вода поднялась на пятнадцать-шестнадцать метров. Но это в самых низких местах, вдоль берега. Таких мест в Москве мало. Будем считать, что в основном, город остался цел.

– На западе воды было много больше. Это потом она разлилась вширь, и уровень упал, – добавил молодой.

– По любому, город особо не пострадал. Тем более, если не применялось ядерное оружие. Значит, те, кто начал войну, хотят, чтобы Москва им досталась относительно целой, – продолжал размышлять вслух старший.

– Думаешь, будет оккупация? – спросил Борис.

– Не сомневаюсь.

– Зачем тогда водохранилища взрывать?

– Откуда мне знать. На обороноспособность это повлиять не сможет. Если только поставить цель деморализовать население.

– Эй, пятнадцать минут прошло, пора двигать на выход, – крикнул кто-то от крайних дверей.

– Да, действительно, пора. Надо выйти, пока наверху солнце светит, чтобы обсохнуть и согреться после метро. Вот вам фонарь. Остальные я раздам другим. Проверьте потом, не остался ли кто в вагонах.

С вагонов уже вышло много людей, которые, спустившись вниз, сразу шли в хвост состава, чтобы не мешать другим. Борис прошёл до поперечного тоннеля, или, как кто-то подсказал, ходка, и остановился. Темнота, хоть и слегка освещаемая фонарями, не давала представление, сколько здесь было человек. Если прикинуть число в его вагоне и умножить на семь, то получится около трёхсот. К нему подошёл парень из его вагона

– Пятеро наотрез отказались выходить. Будут дожидаться, когда дадут свет и придут спасатели. Ни про какую войну не верят.

– Пусть остаются.

– Да ты чё, хочешь их здесь бросить?

– Не я бросаю, они сами остаются. Не детский сад, чтобы их уговаривать съесть ложку манной каши. Или ты желаешь, чтобы я на себе понёс?

– Может ещё раз поговорить, убедить?

– Как знаешь, но мы пойдём. Семеро одного не ждут, – и первым, согнувшись, полез в ходок.

До гермозатвора и дверей шлюза дошли вполне нормально. Единственное, что доставляло неприятности, это падение людей, запнувшихся в темноте о различные препятствия. Света шести фонариков, на двести пятьдесят метров тоннеля, на которые растянулись люди, было мало. Каждому под ноги не посветить. Главное, обошлось без серьёзных травм и переломов. Когда Борис открыл последнюю дверь шлюза, и стоящие первыми, увидели чёрную воду, они отшатнулись. Начались крики, что они в воду ни за что не полезут, лучше подождать в вагоне, пока откачают воду и придут спасатели.

– Слушайте сюда! – крикнул Борис, и когда шум немного утих, продолжил:

– Я один прошёл этот путь туда и обратно. Со мной ничего не случилось. Только промок, да и одежду придётся выбросить. Я уже был наверху. Конечно, мог бы не возвращаться в метро, а пойти домой. То, что по воде идти на много хуже и страшно, согласен. Но лодок здесь нет, и плот не из чего сделать. В общем, кто хочет домой, пошли за мной. Идите аккуратно. Не спешите. Под водой много всякого, что будет мешать. Смотрите друг за другом, помогайте подняться тем, кто упадёт. Передние пусть передают идущим сзади, о тех препятствиях, на которые наткнулись. Детей, возьмите на руки или лучше посадите на шею.

И повернувшись, первым шагнул в воду.

Ему самому тоже не хотелось снова залазить в неё, но понимал, что это последний путь к спасению. Всего лишь, через какой-то час, он и все остальные будут греться на солнце. Потом разойдутся по своим домам, чтобы вспоминать сегодняшний день как страшный сон.

Пассажиры, спускающиеся следом за ним, охали при первом шаге в воду. Он потихоньку пошёл вперёд. Иногда оборачивался и светил людям под ноги, стараясь не попадать лучом в глаза. Слышно было, как кто-то наотрез отказался лезть в воду, требуя, чтобы ему отдали фонарь, для возвращения в поезд.

Борис всё дальше и дальше отходил от шлюза. Шедших сзади, он предупреждал о препятствиях, которые попадались ему под ноги. Так они дошли до первой развилки. Он сообщил, что они сейчас перед Фрунзенской, и поворачивают в тоннель к Кольцевой линии. Но до неё не дойдут, а вылезут на свет раньше. Вдруг, какая-то женщина громко закричала. Оказывается, когда Борис поворачивал голову, в луч света попал один из утонувших солдат.