Текст книги "До заката"

Автор книги: Дзюнноскэ Ёсиюки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

2

Показался дорожный указатель. Знак близкого выезда с автобана.

Рукой, лежащей на её шее, Саса отодвинул голову Сугико.

В этот вечер Сугико впервые повела себя так в машине.

Взяв правее, Саса свернул на склон, ведущий к выезду. Спустившись вниз, повернул направо и подъехал к перекрёстку со светофором. Остановив машину, он как раз ожидал перемены сигнала, когда полицейский, стоявший у поста на углу, с важным видом подошёл к машине.

Саса опустил стекло, и полицейский наклонился к нему.

– Спиртного не пили?

– Нет.

– Предъявите права.

Саса полез рукой в задний карман брюк, но карман был пуст. Саса вспомнил, что в тот день сменил костюм. И очевидно, забыл переложить права.

– А, забыл. Я сегодня в другом костюме…

– Ну что ж, тогда выходите.

Саса и Сугико вошли в здание участка.

– Значит, получается езда без прав, – проговорил полицейский.

Саса смотрел на него несколько растерянно. Скуластый полицейский был невысок, немолод, а о характере его судить было трудно. «Езда без прав» – не такое уж серьёзное нарушение, но дело могло обернуться долгим разбирательством.

– Если вы действительно забыли права, когда переодевались, значит, они у вас дома, правильно? – спросил полицейский.

– Наверное… – ответ прозвучал неопределённо, хотя Саса точно знал, что права дома.

– Вы бы не могли попросить кого-нибудь из домашних привезти их?

– Извините, но там никого нет.

– У вас дома никого нет?

– Я забыл права на работе.

Саса, не задумываясь, назвал несуществующий адрес. Сделать так, как предлагал полицейский, было невозможно.

Полицейский молча рассматривал Саса и Сугико. Он выглядел бы более уместно в кругу семьи, за чаркой сакэ. Наверняка эти двое не казались ему отцом и дочерью, братом и сестрой. Саса лихорадочно перебирал в голове вариант за вариантом, пытаясь придумать, как выбраться из этого положения. Он совершенно утратил хладнокровие. С молодых лет он не раз оказывался с женщинами в подобных ситуациях. Ему всегда приходилось выбирать места поукромнее, вдали от чужих глаз. Так было даже с той, на которой он женился.

Он посмотрел на часы. Одиннадцать. Понадобится как минимум час, чтобы отвезти Сугико до дома и высадить где-то неподалёку. Последний поезд останавливался на станции, где жила Сугико, в половине первого. По возвращении домой она делала вид, будто вернулась на этом последнем поезде. Времени оставалось всё меньше и меньше.

Нужно было что-то сказать. Наконец он нашёл слова, которые, казалось, смогли бы убедить полицейского:

– Мне надо как можно скорее отвезти эту девочку домой. Давайте сделаем так. Я её отвезу, а на обратном пути заеду на работу, за правами.

Конечно, даже если полицейский согласится, заезжать ночью домой и сразу уезжать было не очень-то ладно. Но если Сугико не успеет вернуться до того времени, когда приходит последний поезд, будет ещё хуже.

– Да уж не знаю. – Полицейский всё ещё разглядывал их, потом проговорил: – Скажите мне ваше имя и фамилию. Я сделаю запрос, выданы ли права на ваше имя, и если выданы, то на сегодня вас отпущу.

Саса успокоился и назвал себя.

– День-месяц-год рождения? – снова спросил полицейский.

Саса ответил, и полицейский, опять внимательно смерив обоих взглядом, молча отошёл к телефону.

Ответ, скорее всего, придёт не скоро. Саса как раз представлял себе эту долгую неловкую паузу, когда Сугико протянула правую руку к нему и тихо проговорила:

– Правда ведь, ногти у меня красивые?

Перед его глазами возникли плотно сложенные пальцы её правой руки.

3

Они были тонкие и изящные, суставы не бросались в глаза, однако форма ногтей, покрытых прозрачным лаком, была не настолько хороша, чтобы гордиться ими.

Саса решил оставить её слова без ответа, как вдруг кое-что привлекло его внимание. Обычно Сугико не давала ногтям отрастать и аккуратно стригла их на одну и ту же длину, однако на этот раз они выглядели слишком короткими.

– И правда, – намеренно громко произнёс Саса, приглядываясь к её правой руке. Ногти на всех пяти пальцах были обрезаны коротко, что называется, «под корень». Он посмотрел на левую, но на ней все ногти были обычной длины.

Тень мужчины возникла перед ним, постепенно закрывая её тело. Чёрная, с неуловимыми очертаниями, она медленно становилась всё больше и больше.

– Ты кого-то поцарапала, наверно… И этот кто-то отстриг тебе ноготь, да? Наверно, только один, на указательном пальце, – тихо проговорил Саса наугад первое, что пришло в голову.

– На одном указательном…

– А все остальные ты обрезала сама, так?

– Ох, ну ты всё отгадал.

Только что у неё было такое выражение лица, словно она загадывала ему загадку. Сейчас её лицо было уже серьёзным. Однако ни выражение лица, ни ответ не означали наверняка, что Саса угадал правильно.

Всё-таки зачем она так себя повела?

– Ты случайно в последнее время ни с кем на машине не каталась?

– Уже теплее, – произнесла Сугико тихо, почти шёпотом.

Наверное, там она брала в рот не палец…

Эта сцена встаёт перед его глазами. Сугико, уткнувшаяся лицом в бёдра мужчины. Тот сворачивает к обочине, глушит мотор. Затем её ногти описывают дугу в воздухе. Да, а откуда взялись кусачки для ногтей? Из её сумочки? Этими кусачками ей стригли ногти в… или, может, в комнате отеля?

– Ты не ревнуешь? – прозвучал голос Сугико.

Он посмотрел ей в глаза, в них блестел вызов.

Однако он не почувствовал ревности – жгучей и ранящей. «Даже если есть кто-то ещё, не беда…» – Саса подумал так впервые.

Скорее, его обеспокоило произнесённое ею слово «ревность». Здесь, в участке, Саса осторожно выбирал выражения, стараясь, чтобы полицейский не понял, что перед ним – любовники. Саса посмотрел, чем тот занят, – губы на лице полицейского, сидящего в профиль, с телефонной трубкой у уха, двигались. Наверное, ему сообщали ответ на его запрос.

Положив трубку, полицейский повернулся к нему.

– Мне подтвердили, что на ваше имя действительно выданы права.

Саса молча ждал, что тот скажет дальше.

– Ладно. На этот раз отпущу.

Полицейский подошёл к Сугико и сказал:

– Ты гляди там, поосторожней на обратном пути.

Не то чтобы он перевёл взгляд на Саса, да и сказано это было мягко, однако было совершенно ясно, что имелось в виду.

– Да, понятно, – шевельнула она губами.

Саса взглянул на её рот. Действительно, у Сугико ещё оставалось одно место, насчёт которого она очень осторожничала. Однако полицейский наверняка и вообразить себе не мог, как обстояло дело.

– Спасибо вам, – поблагодарил его Саса и снова, уже не скрываясь, воззрился на губы Сугико. Под его взглядом рот её на секунду приоткрылся, в глубине его мелькнул язык.

Они вышли из участка и подошли к машине. По-прежнему не сводя глаз с её губ, Саса открыл дверцу.

Глава пятая КРОВЬ

1

Шедшая вдоль побережья дорога сделала широкий поворот и пошла вверх. Сугико, взглянув на часы в приборной панели перед сидящим за рулём Саса, сказала:

– Ещё полчаса есть. Доедем без спешки.

Осталось перевалить через невысокую гору – за ней был город, где жила Сугико. Стояла полночь, дорога, проложенная по холму, была темна, и машины попадались редко. Перед глазами светились в темноте только часы и круги приборов.

– Знаешь, с машиной всегда может что-нибудь случиться. Лучше бы на поезде вернулась, – заметил Саса.

– Мне скучно одной. Кроме того, отвезти меня – твоя обязанность.

– Неужто обязанность? – Саса положил руку на бедро сидящей рядом девушки. Её плоть под его рукой на мгновение напряглась и снова расслабилась.

– Скажи, что это значит, – когда два человека перестают быть чужими друг другу? – вдруг спросила Сугико.

– Такими старомодными выражениями сейчас, по-моему, уже никто не пользуется.

– А вот я много раз слышала.

– Неужели? Ну и что?

– Вот я и спрашиваю, что это значит?

– Прекрати, ты и сама прекрасно знаешь.

– Ну а тогда как насчёт нас?

– Между нами… ну… что называется «эротическая связь».

– Противное слово. Так мы чужие или нет?

– Так ставить вопрос нельзя. Как бы там ни было, мы с тобой всё равно чужие.

Асфальт кончился, и машину затрясло. Сугико молчала. Впереди показался открытый зев тоннеля.

– Мы уже, наверное, полтора года вместе, – сказала Сугико.

– Да, почти.

– Правильно… полтора года. Уж-жасно долго, правда? – Её голос вдруг прозвучал неожиданно весело. Эта весёлость вызвала у него беспокойство.

– Я так много поняла. Очень многому научилась. Поэтому… сейчас уже и умереть не жалко.

– Да ты что, ты же ещё… – Саса замолчал. Если досказать начатое, будет только хуже.

Дорога пошла ухабами, и Саса крепче обхватил руль, въезжая в тоннель на перевале. Там дорога шла по прямой.

Вскоре тускло завиднелись очертания выхода. Дальше, над дорогой, точками обозначились два ряда алых огоньков. Несмотря на густоту оттенка, они не сияли, не отбрасывали вокруг лучей. Просто два ряда расплывчатых алых точек уходили вдаль в темноте ночи.

Попался сигнальный фонарь, предупреждавший о дорожных работах, – наверняка теперь на изрядное расстояние одна сторона окажется разрытой.

– Похоже на блуждающие огни.

– И правда, совсем как лисья свадьба [1]1
  Японское поверье – при виде блуждающих огоньков часто говорят, что это свадебная процессия лисиц, которые направляются к храму с фонариками в руках.


[Закрыть], – проговорила Сугико и добавила, окинув взглядом окрестности: – Ну и темень! Кроме тех красных огней, ничего не видно. – Она повернулась назад и вдруг тихо вскрикнула.

– Ой, что это?

– Что там ещё?

– Посмотри назад, только осторожно. Ну, скорей же! – торопила она его.

– Ну давай же, скорее! – Она подпрыгивает вверх-вниз на сиденье, точно расшалившийся ребёнок, и Саса чудится в этом веселье нечто зловещее.

Машина всё ещё не вышла из тоннеля. Снизив скорость, он всем телом повернулся назад.

Там совершенно ничего не было.

Ни малейшего проблеска света. Перед глазами, словно доска, выкрашенная в чёрный цвет, стояла тьма.

Над ухом раздаётся смех Сугико. Внезапный, оглушительный хохот.

2

В самом деле, одна сторона узкой дороги была разрыта. После этого участка дорога плавно пошла под уклон, и вскоре россыпью показались огни города.

Дорога стала шире, и Саса, подъехав к обочине, остановил машину. Опустил голову на руки, всё ещё сжимавшие руль.

– Устал, – произнёс он, тяжело дыша. – Это всё тоннель, – прибавил он.

– И правда, тьма была кромешная. – Сейчас её голос прозвучал скорее подавленно.

– Темень – прямо перед глазами стояла. Нет, не так – глаза будто пеленой заволокло.

Временами, когда он очень утомлялся, ему казалось, что все его нервы горят, словно обожжённые.

Протянув руку, он схватил Сугико за шею и потянул к себе. В последнее время в такие минуты она сразу приникала лицом к его бёдрам. Слышался шероховатый звук расстёгивающейся молнии, и Сугико раскрывала рот. Влажные губы немного напряжены, лицо утопает и снова всплывает, не прекращая движения. Язык движется с умелостью, кажущейся даже чрезмерной.

Если семя проливается, она, закрыв глаза, выпивает всё до конца, залпом. Запах семени некоторое время остаётся на её губах и во рту.

Однако на этот раз девушка воспротивилась его натиску.

– В чём дело?

– Дом уже совсем рядом.

– Ну и что, что дом… – начал Саса и тут сообразил.

Сугико опасалась возвращаться домой, к ждавшим её родителям, с сильным запахом на губах.

Свет в окнах её дома, должно быть, яркий и тёплый. Её семья, с которой Саса никогда не встречался, – словно чёрные силуэты. Делая невинное лицо, Сугико входит в дом. Крепко сжимает губы, будто накрывая крышкой запах, поднимающийся из её нутра. И яркий свет приобретает тепло живой плоти.

Вообразив эту сцену, Саса почувствовал сильнейшее вожделение.

Он ещё упорнее стал тянуть к себе сидящее рядом тело, и тогда Сугико приставила свои ногти к тыльной стороне его левой руки. Оба замерли, глаза прикованы к его руке и её заострённым ногтям.

– Ты опять собралась меня царапать? – произнёс Саса. – Ну что ж, если тебе не хочется, можно и ногтями…

Секунду она помедлила, но затем её ногти всё же медленно пропахали его ладонь. Казалось, в это движение вложена вся сила её ненависти.

Саса поднял руку, разглядывая её тыльную сторону. Из двух длинных борозд лилась кровь.

– Прости. Но я всё равно не буду, – сказала Сугико, отвернувшись к стеклу.

Кровоточащей рукой Саса завёл мотор, и машина двинулась дальше. Оба молчали, машина спускалась вниз по склону, и городские огни виделись всё ближе и ближе.

За железнодорожным переездом, недалеко от здания станции, Саса высадил Сугико.

– Пока, – коротко сказал он и развернул машину.

3

Его машина возвращалась той же дорогой. Вошла в тоннель, миновав алые огни. Фары осветили тьму. Где-то в глубине его сознания возникла зияющая пустота, в которой беспрестанно двигались бесформенные и неуловимые тени. Машина шла с умеренной скоростью.

Он спустился с горы, и вскоре дорога стала немного шире.

Машина подкатила к развилке. Если ехать прямо, окажешься у перекрёстка приморской дороги. А другая дорога делает долгую петлю.

Когда он повёл машину прямо, то почувствовал толчок, как будто по багажнику ударили ладонью. Обернувшись, он увидел, как справа медленно падает мотоциклист.

На мгновение Саса остолбенел. Похоже, тот ехал справа, оттуда попытался свернуть на левую дорогу и врезался. Наверное, мотоциклисту показалось, что Саса тоже собирается свернуть влево.

Однако сейчас было не время спорить, кто прав, а кто виноват. «Ну и попал в переделку!» – испуганный и взволнованный, Саса остановил машину и вышел. На дороге не было ни одного автомобиля.

Упавший вбок юноша, не выпуская из рук руля, уже поднимался на ноги вместе с мотоциклом.

– Что случилось?

Молчит. Свалился как раз на самой середине развилки. Молодой. В резиновых тапках.

– Давай-ка попробуем дойти до обочины. Ты ходить-то можешь?

Вместе с катившим мотоцикл юношей Саса прошёл до тротуара на углу. Положив новёхонький мотоцикл на бок, тот опустился на корточки. Саса с тревогой оглянулся вокруг. В угловом доме напротив горел свет. Похоже, это была винная лавка, «но с чего это она открыта в такой поздний час? Так или иначе, там, скорее всего, есть телефон», – подумал Саса.

– Где-нибудь поранился? – спросил он и взглянул на юношу. Крови нигде не было. Хорошо, если обошлось без какого-нибудь внутреннего повреждения.

– Скорую вызвать?

– Нет, не нужно, – произнёс до сих пор сидевший на корточках парень и обессиленно улёгся спиной на землю, держась за лоб.

– В той винной лавке есть телефон. Может, всё-таки позвонить?

Многое тогда наверняка выплывет наружу. Надо попытаться сочинить какую-нибудь историю… Хотя…

– Ничего не надо. Всё в порядке. Сейчас полежу немножко, и всё пройдёт, – проговорил юноша слабым голосом.

Вдруг у Саса вырвались совершенно неожиданные для него самого слова:

– Хочешь, я тебе хоть сидра куплю?

Это зимой-то.

– Не, лучше колу, – ответил парень, всё ещё прижимая ладонь ко лбу.

– Сейчас принесу… Если уж ты всё равно лежишь, иди лучше в машину.

Открыв заднюю дверцу, Саса взялся за парня. Тот сам влез на сидение и лёг на спину. Ноги его не уместились, и дверца осталась открытой.

Направившись к лавке, Саса вошёл внутрь. В глубине сидела толстая женщина средних лет. Увидев Саса, она всё равно продолжала молчать.

Саса обернулся. Прямо напротив стоит его машина, рядом на земле валяется мотоцикл. Из открытой дверцы до колен высунуты ноги мужчины.

Женщина, однако, расспрашивать не спешит. Выражение её лица такое, словно она ничего не замечает…

Рядом с ней и вправду есть телефон. Хорошо бы, чтоб он не понадобился.

– Дайте, пожалуйста, колы, – обратился Саса к женщине.

– Секундочку. – Её лицо смягчилось. Наверное, она опасалась оказаться вовлечённой в происходящее.

Открыв бутылку, Саса стал пить прямо из горлышка. Трижды переведя дух, он осушил её до дна. Только сейчас он понял, что ему хотелось пить.

– Откройте-ка ещё одну.

Саса положил на прилавок деньги, и пожилая женщина сказала, протягивая бутылку:

– Можете не возвращать.

Когда Саса вышел из лавки, мужчина уже выбрался из машины и стоял снаружи.

Саса протянул ему бутылку, и тот, кивнув, приставил её ко рту и запрокинул голову. Выпив половину, он поставил бутылку на краешек тротуара и поднял мотоцикл.

– С мотоциклом ничего не случилось? – спросил Саса.

– Не, всё в порядке, – ответил тот, хотя руль немного погнулся.

Парень с силой нажимает ногой педаль зажигания. Мотор было начинает тарахтеть, но сразу глохнет. Он пробует снова, с тем же результатом.

Именно тогда Саса вдруг заметил – этот парень до сих пор ни разу не посмотрел ему в глаза, избегал его взгляда.

«Вон оно что, ему, оказывается, тоже есть что скрывать. Значит, вызови я скорую, неприятности были бы не только у меня».

Но если мотор не удастся завести, придётся загружать мотоцикл в машину и отвозить его.

А поместится ли мотоцикл в машину? Как раз когда у Саса появился этот новый повод для беспокойства, двигатель, наконец, завёлся.

– До свидания, – сказал парень и, так и не посмотрев ему в глаза, уселся на мотоцикл и скрылся из виду.

4

Дня через два после этого Саса зашёл в один хорошо знакомый ему бар.

Присев у стойки, он потягивал свой напиток, когда подошла Соноко и присела рядом с ним.

Вскоре она обратила внимание на его шрам. Две свежие борозды, ещё сохраняющие кровянистый цвет, протянулись через тыльную сторону его левой кисти.

– Ой, какая прелесть. С женой поссорился, да?

– Нет.

– Кошка поцарапала?

– Кошек у меня тоже нет.

– Смотри, какой ты страстный мужчина!

Соноко, как заворожённая, глядела на присохшую кровь. Казалось, глаза её затуманились. Очевидно, шрамы возбуждают её. Саса слыхал об этом. Говорили, что она удовлетворяется, только когда её мучают. Может, глаза её затуманились именно потому, что она представила себя жертвой.

А может, всё это лишь игра воображения. Он даже не был уверен, правдивы эти слухи или нет. Время от времени, после того, как бар, где работала Соноко, закрывался, Саса ходил с ней в ресторан – и ничего кроме этого. У него было ощущение, что их связывает отнюдь не простая дружба, однако на большее не притязал. У Соноко было своё обаяние. И что-то в его душе радостно откликалось на возможность продолжать эти отношения – близкие, но неопределённые.

– Что с тобой происходит в последнее время? – спросила Соноко, сменив тон на вежливый.

– Трудно объяснить.

– Да, похоже, что трудно, – сказала она и снова взглянула на его руку.

– Интересно, который час? – спросила она.

– Думаю, довольно поздно. Ведь мы в третьем кабаке подряд гуляем.

Соноко сидела справа от него. Протянув руку, она немного отвернула его манжету и посмотрела на часы. Рукав её кимоно мягко тронул его щёку, запах духов стал заметнее.

– Уже скоро будут закрывать, – проговорила Соноко и медленно провела кончиками пальцев по шраму.

Его рука вздрогнула.

– Ещё больно?

– Немного…

– Интересно всё-таки, что с тобой происходит, – Соноко подавила улыбку. – Давай пойдём – начнём пить по новой. Ты мне всё и расскажешь.

«Ей можно и рассказать», – подумал Саса. Рассказывая, он сам сможет лучше понять отношения с Сугико. Кроме того, этим рассказом, его откровенными подробностями, ему хотелось ещё больше запутать свои загадочные отношения с Соноко.

5

Они легко перекусили в ресторане, недалеко её от дома.

Но стоило только Соноко сказать: «Ну давай, рассказывай», как Саса почувствовал, что у него пропала охота в подробностях описывать свою связь с Сугико.

– Что-то мне лень стало.

– Ты же только что так и горел желанием.

– Мне показалось, что тебя это возбуждает.

– И что, хотел меня ещё больше возбудить, что ли?

– Вроде того… Да только это не такая история, которую стоит рассказывать обстоятельно, тем более человеку моего возраста.

– Может, ты и прав, – ответила Соноко, но, переведя взгляд на его руку, добавила: – Может, хотя бы в общих чертах расскажешь?

В общих чертах Саса рассказал. Заняло это минуты три – или, может, четыре?

– Мерзее и быть не может, – бросила Соноко, дослушав.

– Правда ведь мерзко, да? Это просто невыносимо, когда женщина всё позволяет, и только за девственность всё держится. Но в этой невыносимости тоже есть интерес…

– Я вообще-то тебя имела в виду.

Саса вздрогнул.

– Почему же?

– В такую пору жизни любая девушка видит в мужчине венец творения. И готова ради него на всё.

– Не сказал бы, что она готова на всё.

– Но ты ведь заставляешь её делать много всякого-разного, не правда ли?

– Она сама этого хочет.

– Но ведь это ты сделал её такой, верно?..

Саса отхлебнул вина из бокала и надолго задумался.

– Но самое интересное в этой истории, что тебя, оказывается, на девственниц тянет. Никогда бы не поверила.

– Да нет, не в том дело. Просто так вышло… – принялся объяснять ей Саса, подбирая слова. Он разговорился потому, что собеседницей его была именно Соноко.

– К тому же ты меня не поняла. Невинность всякая меня вовсе не интересует. Просто девственницы отвечают мужчине совсем по-иному. Это-то мне и интересно.

– Ах вот что… Ну и испорченный же ты…

– Если рассуждать с женской точки зрения, я вообще не понимаю этого презрения к девственнице. Я знавал таких, что теряли невинность с первым встречным, а после этого лишь облегчённо вздыхали. А на самом деле это изнанка того же самого – крайне пристрастного отношения к своей девственности.

– Может, оно и так…

Соноко ненадолго замолчала. Не то чтобы она задумалась, скорее колебалась, высказывать своё мнение вслух или нет.

– Я вот думаю – очень часто от того, как женщина теряет девственность, зависит вся её жизнь, – проговорила Соноко после паузы.

– Да? Мне это в голову не приходило. Ты, наверное… – тут Саса замолчал. «Ты себя, что ли, имеешь в виду?» – уже готов был произнести он, но не стал. Одновременно он подумал и о Миэко.

Соноко повернула разговор в другую сторону.

– Послушай, а ты веришь, что она девственница?

– Вот-вот, меня порой берёт сомнение, а что если это всё игра?

– И ты с ней так уже больше года…

– Ну да. Но если она на меня откликается со всей искренностью, то мне и этого достаточно.

Соноко допила бокал и, вставая, проговорила:

– Ну, пойдём. Хотя погоди, скажи-ка, а дальше-то что будет?

Саса вновь почувствовал страх.

– Не знаю. К тому же в последнее время рядом всё мельтешит какой-то молодой человек.

– Ну и забот у тебя… – рассмеялась Соноко, и они вышли наружу.

– До дома не проводишь? Дорога тёмная…

Они пошли вдвоём.

Узенькую улочку преграждал железнодорожный переезд с автоматическим шлагбаумом. Перед ним тускло блестело железнодорожное полотно. Соноко, шагая осторожно, чтобы не наступить сандалиями на рельсы, перешла на другую сторону.

– И всё-таки это мерзко. – Её слова прозвучали неожиданно, будто она только что вспомнила об этом.

Не отвечая, Саса остановился и, схватив её за руку, втащил в переулок и привлёк к себе. Его рука, раздвинув полы кимоно, скользнула меж её бёдер.

Соноко упорно боролась с ним, но не отталкивала и не кричала.

– Дай-ка я тебя помучаю.

Нарочито грубо Саса загнал пальцы внутрь и ожесточённо задвигал им. Изо рта Соноко вырываются стоны. Иногда к ним примешиваются короткие бессмысленные слова – не то боли, не то наслаждения.

Послышался колокольный звон. Прошло несколько секунд, прежде чем Саса понял, что это включился сигнал на переезде.

Вскоре переезд оглушительно загремел. Грохот продолжался непомерно долго.

– Наверно, последний поезд. Я-то думал, он куда раньше проходит. – Саса так удивился, что заговорил. Рука его замерла.

Немного переждав, Соноко шумно вздохнула и хрипло проговорила:

– Ночью товарные ходят.

Она медленно оторвалась от него.

– Дальше можешь не провожать. Дом уже совсем рядом.

Не дожидаясь ответа, Соноко поворачивается и уходит. В ночной полутьме мелькают, уменьшаясь вдалеке, её белые носки.