Текст книги "Любовницы президента"
Автор книги: Джун Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Карлотте очень хотелось, чтобы они дружили все четвером – она сама и те трое, кроме которых она никого на свете не любила: Трейс, Франческа и Билл. Она предложила встретить Новый год вместе – почему бы не отправиться в «Ритц»? Отличное место: танцы, шампанское, фейерверки. Они с Трейсом уже купили четыре билета.
– Фрэнки, ну, пожалуйста!
Франческа не знала, что ответить. Что не хочет больше дружить с сестрой? Что ей глубоко противна такая компания? Она решила посоветоваться с Биллом.
– А почему бы и нет?
Билл не видел препятствий для того, чтобы отправиться в «Ритц» вчетвером – по крайней мере, Трейс будет у них под наблюдением.
В конце концов, отказом пойти на вечеринку Карлотте не поможешь. Билл не поверил Джудит на слово и решил навести кое-какие справки. В результате он выяснил, что Трейс Боудин действительно работает на некоего Росса Скотта – весьма крупную шишку из Калифорнии. Сам Трейс не более чем мелкий проходимец, любитель азартных игр и женщин.
Боудин явился в «Ритц» со значком демобилизованного ветерана на лацкане. Билл ничего не мог понять: то ли этот парень напрочь лишен вкуса и не понимает, что такие регалии здесь неуместны, то ли, наоборот, он хочет показать всем, что он был на фронте.
Столик был на четверых. Только что произнесли очередной тост. Карлотта прижалась к Трейсу. И тут Билл, показывая на значок, спросил:
– Когда демобилизовался?
– В сентябре.
– Воевал в пехоте?
– Да.
– Был ранен?
– Был. – Боудин прищурился. – Это что, допрос?
Билл пожал плечами:
– Да нет, я ведь тоже воевал, вот и спрашиваю.
– Правда? А я-то думал, ты белобилетник!
Боудин нагло ухмыльнулся в густые усы. Карлотта рассмеялась, и он добавил:
– Не обижайся, старина, я пошутил.
Билл сдержанно улыбнулся:
– Пошутил? Я тоже. Куда тебя ранило? Где…
– В грудь… Пуля прошла в полдюйме от сердца – так, по крайней мере, сказали в госпитале.
– Бедный Трейс! – воскликнула Карлотта.
– Где это произошло? В каком месте?
– Африка. Тунис.
– Несладко там пришлось?
– Еще бы! Я был ранен в июне, а если быть совсем точным – пятого июня. В течение пятнадцати дней нас даже не могли оттуда вывезти. Валялись в полевом госпитале в каких-нибудь сотне ярдов от линии фронта.
– Занятно, – протянул Билл. – Значит, наша пропаганда бессовестно врет? Ведь они уверяют весь мир, что бои в Северной Африке закончились еще в мае. Если быть совсем точным, немцы капитулировали двенадцатого мая.
У Франчески перехватило дыхание. Но Трейс нисколько не стушевался, напротив, с совершенно невозмутимым видом он вынул изо рта сигару и рассмеялся.
Карлотта засмеялась тоже. Потом она поднялась из-за стола и предложила:
– Давай станцуем. Играют мою любимую мелодию.
– Какую? – поинтересовалась Франческа. – «Дым застилает твои глаза»?
– Ах, Фрэнки! Ты совершенно не разбираешься в музыке! Это ведь «Скажут, что мы влюблены».
Трейс и Карлотта пошли танцевать. Она обняла его за шею, крепко прижалась к нему всем телом. Ей казалось, что никогда она не будет так счастлива, как в этот миг…
– Как тебе кажется, Билл? – спросила Франческа. – Он что, вообще не воевал? Белобилетник! По такому парню не скажешь, что у него что-то болит. Какой загар! Да еще зимой!
– Просто он нашел способ уклониться от призыва.
– Какая низость! – воскликнула Франческа. – По-моему, мы должны рассказать об этом Карлотте.
– Зачем? Ты же сама видела, я уличил его во лжи, а твоя сестра лишь рассмеялась. Ей совершено наплевать, служил он или нет.
– Что же делать?
– А что тут поделаешь? Остается только надеяться, что дым перестанет застилать ее глаза. Надо, чтобы она сама во всем разобралась. Нам она не поверит.
И тут они увидели, что Карлотта вырвалась из объятий Боудина и с размаха залепила ему пощечину.
– О Господи! Они дерутся! Да еще при всех!
– Что же, может быть, это к лучшему, – заметил Билл.
Но тут, к ужасу Билла и Франчески, Трейс тоже ударил Карлотту – намного громче и намного сильнее.
В зале наступило замешательство: танцующие пары остановились, и лишь оркестр продолжал играть очередную мелодию.
Билл вскочил со стула, он был готов убить этого сукина сына. Но не тут-то было! Трейс стрелой выскользнул из зала и скрылся за дверями. Билл побежал вслед за ним, но напрасно. Боудин исчез. Билл вернулся в зал и пошел к их столику.
Франческа пыталась успокоить Карлотту, но та плакала навзрыд, отмахивалась от сестры и повторяла:
– Трейс! Трейс!
Наконец она оттолкнула Фрэнки и выбежала из зала. Франческа бросилась за ней, но Билл остановил ее.
– Она же без пальто!
– Ничего, разберется как-нибудь. Сядь! – скомандовал Билл. – Пусть делает что хочет. А мы с тобой останемся здесь и встретим Новый год.
Он достал из серебряного ведерка бутылку шампанского, наполнил два бокала.
– С Новым годом, Фрэнки!
Билл немного поспешил: до первого января 1944 года оставалось еще целых полчаса.
В этот день Карлотта даже не нашла в себе сил одеться. Она праздно шаталась из комнаты в комнату, закутавшись в халат, и упорно отказывалась пойти обедать с Франческой и Биллом.
– Ты что, до самой смерти собираешься ходить как неприкаянная? И все из-за ссоры с этим проходимцем? – спросила Франческа.
– Фрэнки! Не смей так говорить о Трейсе! Я тебя предупреждаю!
– Предупреждаешь? А что ты можешь мне сделать? Отвесишь пощечину, как он? При всем честном народе?
– Послушай, какое мне дело до всего честного народа? Это ты все время думаешь, что скажут окружающие, Фрэнки. Плевать мне на их мнение!
– Думаю, ты не права. Но как бы то ни было, он тебя ударил! Где твоя гордость?
– Я ударила его первая. Он только дал мне сдачи. Я прекрасно понимаю Трейса.
– Что с тобой стряслось? Ты знакома с мужчиной всего неделю, а уже окончательно лишилась рассудка! У меня такое впечатление, что он набросил на тебя какую-то невидимую сеть. Ты что, не понимаешь, кто он такой?
– Отчего же, прекрасно понимаю. Это бизнесмен, который…
– Ну конечно! Знаешь, каким бизнесом он занимается?
– У Трейса много интересов: бега, ночные клубы, внешняя торговля…
– А где находится его контора? И потом, о какой внешней торговле может идти речь во время войны? Чем он торгует? Бомбардировщиками? Пулеметами?
– Если тебе так интересно, могу сказать, что контора находится в Калифорнии. Именно поэтому Трейса нет сегодня в Бостоне, он должен был рано утром уехать в Лос-Анджелес. Из-за этого мы и поссорились: я хотела поехать с ним, а он сказал, что я буду некстати.
– Некстати? Очень мило. Знаешь, на этот раз я полностью согласна с твоим Трейсом: твое присутствие в его компании действительно совершенно некстати! Знаю я, чем он занимается в Лос-Анджелесе. Он связан с гангстерами, рэкетирами! Вот какие у него интересы! Он и его дружки проворачивают сделки с нацистами. Понимаешь… с нацистами!
– Ты лжешь! Это самая бесстыдная ложь, что мне приходилось слышать! Кто тебе сказал? Билл? Ну конечно, Билл! Билл просто ревнует – вот в чем дело. Иначе зачем ему понадобилось бы сочинять такую неправдоподобную историю? Фрэнки, ты же умная девушка! Неужели ты могла поверить этой гнусной клевете? Знаешь, я сама удивлена – все-таки я была о Билле лучшего мнения. Вот увидишь, ему еще станет стыдно!
– Нет, Карлотта, это тебе должно стать стыдно! Связаться с мужиком, которого специально наняли соблазнить тебя!
Карлотта в недоумении уставилась на Франческу:
– Что ты сказала? Ты соображаешь, что говоришь?!
– Я-то соображаю. Действительно, в это трудно поверить, но Джудит наняла его!
– Что ты несешь? Зачем это ей?
– Она ревнует, ей очень не хочется, чтобы ты была счастлива с…
– С Биллом? – Карлотта язвительно рассмеялась. – Это Билл тебе рассказал? И ты ему поверила?!
Карлотта была вне себя от гнева: да как он смеет! После того, как сам он продался этой бабе! Ей ужасно хотелось рассказать всю правду Фрэнки.
– Все это смешно, Фрэнки! Я не верю ни одному твоему слову. Я знаю наверняка: Трейс любит меня!
– Кто это тебе сказал?
– Кто? Он сам!
– Ах, вот оно что. Ну конечно, мужчины никогда не обманывают бедных девушек!
Карлотта покачала головой:
– Нет, Фрэнки, он не обманывает, я точно знаю.
– Но какие у тебя есть основания?
– Я чувствую, чувствую это всеми фибрами души, чувствую своим сердцем… Понимаешь, и сердце, и разум, оба они говорят, что это правда. Мое сердце выстукивает: Карлотта любит Трейса! Трейс любит Карлотту!
– Твое сердце лжет.
– Нет!
– Значит, оно ошибается!
– Этого не может быть. Когда я смотрю в его глаза, я вижу, что это не может быть ошибкой, – произнесла решительным тоном Карлотта. – Я вижу в его глазах настоящую любовь!
Франческа знала, что в действительности видела Карлотта в этих черных глазах, устремленных на нее. Взгляд Трейса посылал ей призыв: «Я – сама опасность! Попробуй, рискни! Попробуй, влюбись в меня!»
И она откликнулась на этот призыв. Карлотта была бесстрашна и любила рисковать. Более того, она просто не могла жить без риска, сама искала опасных встреч.
Франческа была в ужасе: её прекрасная сестра, подобно мошке, полетела на огонь, который разжег Трейс Боудин, на огонь риска и опасности…
Теперь ей ничто не поможет! По крайней мере, сейчас. Может быть, со временем Карлотта сама все поймет… Франческе оставалось лишь надеяться, что это произойдет раньше, чем это коварное пламя опалит ее слишком сильно.
– И потом, Фрэнки, Трейс сказал, что в следующий раз он постарается взять меня в Лос-Анджелес. Он сказал, что у него есть друг, который занимается кинобизнесом. Трейс уверен, что как только он меня увидит, сразу же захочет, чтобы я снималась в кино. Понимаешь, я буду кинозвездой! Правда, здорово!
Может быть, Билл был прав, старалась успокоить себя Франческа. Может быть, действительно не стоит бояться трудностей? Может быть, все еще встанет на свои места?
Трейс исчез. Прошло несколько дней, а он даже ни разу не позвонил. На шестой день терпение Карлотты иссякло:
– Я убью его!
Карлотта пошла к телефону в другую комнату. Через некоторое время Франческа услышала ее веселый смех. Но ее мало интересовало, кому звонит сестра. Вскоре Карлотта закончила разговор и, весело припевая, стала подниматься по лестнице. Франческа, наконец, решила узнать, в чем дело.
– Что случилось? У тебя, смотрю, резко улучшилось настроение?
– Я отправляюсь на свидание. Знаешь с кем? Тебе наверняка понравится мой кавалер. Это Уит Трюсдейл. Умница, богач, к тому же холостяк.
Франческа была бы рада, если бы не одно «но». Она прекрасно знала, как Карлотта относится к этому Уиту: да, она дружила с ним, да, они гуляли вместе до помолвки Карлотты с Биллом, да, Уит был по уши влюблен в Карлотту. Но сама Карлотта явно не питала к нему никаких чувств – он был страшной занудой, а их она терпеть не могла. Если сестра действительно решила найти себе кого-то вместо Трейса Боудина, то почему ее выбор остановился на Уите?
– Знаешь, Фрэнки, я, пожалуй, преподнесу крошке Уиту один сюрпризик, – с этими словами Карлотта скрылась в своей комнате.
Когда она вышла, Франческа с трудом поверила своим глазам. Даже она не могла представить себе, что сестра может выглядеть так соблазнительно – в облегающем черном джемпере с глубоким вырезом, на ногах – черные сандалии с ремешками на щиколотках, стоившие ей целого года экономии продуктовых карточек. Но главное было не это. В Карлотте было что-то особенное, не поддающееся рациональному объяснению. Можно было сказать: это воплощенный соблазн!
Когда приехал Уит, он почувствовал это и обращался с Карлоттой, как с дорогим именинным пирогом, неожиданно доставшимся ему. Он был вне себя от счастья!
Несколько часов спустя Карлотта вернулась домой. Волосы ее были растрепаны.
– Знаешь, Фрэнки, Уит считает, что получил долгожданный подарок, – сказала Карлотта. – Только он никак не может понять, чем заслужил его.
– Ты говоришь загадками. Что случилось?
– Ну, сначала мы пообедали в «Гусе», а потом, потом я спросила, не заказал ли он номер в отеле.
Франческа нахмурилась:
– Я не понимаю…
Карлотта рассмеялась:
– Уит тоже сначала не понял. Наконец до него дошло. И тут он просто стрелой бросился к ближайшему телефону звонить в «Копли».
– Если я правильно поняла…
– Да, дорогая Фрэнки, ты поняла правильно. Произошло именно это.
– Но зачем? Зачем тебе это понадобилось? Почему именно с Уитом Трюсдейлом?
– А что? По-моему, отличный способ насолить Трейсу! Есть, правда, еще один вариант… Но он отпадает.
– Ты намекаешь на Билла?
– Да. Но я и мечтать не смею отправиться спать с Биллом…
– Правда? А почему бы и нет? Ты, по-моему, с кем угодно готова отправиться спать!
Карлотта засмеялась:
– Ах, Фрэнки, какая же ты смешная! С кем угодно? Я до сих пор переспала только с Уитом Трюсдейлом.
– И с Трейсом Боудином.
– Трейс – другое дело. С ним я не переспала, с ним я занималась любовью.
По ее тону было видно, что Карлотта придает особое значение этим словам.
– А в чем, собственно говоря, разница?
– Разница огромная. Надеюсь, со временем сама поймешь.
– Едва ли. Я, во всяком случае, не собираюсь «спать» с мужчинами – «спать», следуя твоей терминологии. Я хочу по-настоящему любить, и любить только одного человека.
После небольшой паузы она продолжила:
– А почему ты не можешь переспать с Биллом?
Карлотта улыбнулась:
– Дело в том, дорогая Фрэнки, что у меня есть тоже принципы. Та, наверное, считаешь меня совсем беспутной, но, как бы то ни было, я не сплю с чужими мужиками.
– Что? – Франческа попыталась притвориться, что ничего не поняла. – Ты сказала с «чужими»? Да ведь ты же была помолвлена с Биллом, ваша помолвка расторгалась всего две недели назад!
– Он чужой, чужой! Может быть, ни он сам, ни ты – да-да, именно ты! – сами не хотите признаться себе в этом, но это так.
Франческе не хотелось говорить на эту тему. Все казалось ей слишком зыбким, слишком ненадежным, ведь Билл даже ни разу не поцеловал ее. Ни разу! Нет, он по-прежнему скорбел из-за измены Карлотты. Конечно, он сильный человек, он смог перенести эту драму стоически, но боль все равно остается болью.
– И все-таки я не понимаю, почему ты решила переспать с Уитом?
– Я же тебе все сказала. Когда Трейс вернется в Бостон и обо всем узнает, он будет вне себя от злобы.
– Ты собираешься все ему рассказать? – Франческа не поверила своим ушам.
– Естественно. Собираюсь. Какая же ты глупышка, Фрэнки! В этом-то все и дело.
Да, она действительно рассказала все Трейсу.
Франческа отправилась спать, и Карлотта была в гостиной совсем одна. Она без конца ставила одну и ту же пластинку Фрэнка Синатры и танцевала.
Было уже почти двенадцать ночи, когда дверь позвонили. Карлотта со всех ног бросилась в прихожую – на крыльце стоял Трейс. Она распахнула дверь и кинулась в его объятия. Он прижал ее к себе и стал покрывать нежными поцелуями щеки, шею, руки…
– Я так скучал по тебе, детка, – прошептал Трейс. – А ты?
– Немножко, – проговорила Карлотта. Ей доставляло удовольствие дразнить Трейса.
– Немножко? Только и всего? – Трейс рассмеялся: он не поверил ей.
И тут она ему все, рассказала, во всех подробностях, не опуская ни одной детали… И в мгновение ока Трейс Боудин – мужчина ее мечты – превратился из доброго, улыбчивого джентльмена в ревнивое чудовище.
Франческа долго не могла уснуть в ту ночь.
Сначала она услышала звонок в дверь, затем голос Трейса. Он был тихим, мелодичным. Потом настала тишина.
Наверное, они целуются, подумала Франческа. Может быть, Трейс уже повел Карлотту в постель?
Неожиданно для самой себя Франческа встала и приоткрыла дверь, чтобы лучше слышать. Ей было стыдно подслушивать, но она ничего не могла поделать с собой.
До нее донесся крик Трейса:
– Ах ты сука! Проститутка! – орал он.
Франческа поняла, что внизу началась драка: звуки пощечин, звон разбитой посуды. Что это было – тарелка, пепельница, ваза? Потом до ее ушей донесся какой-то еще более громкий звук. О Господи, что же это такое?
Потом наступила тишина. Франческа испугалась еще больше. Может быть, этот негодяй сильно ударил Карлотту? Может, это звук ее падающего тела?
Франческа не могла оставаться наверху, когда там избивали ее сестру! Надо было хотя бы посмотреть, что происходит. На цыпочках она стала спускаться по лестнице. Крики прекратились, и теперь тишина прерывалась только тяжелыми вздохами. Что же там происходит?! Неужели этот подлец достал нож и стоит сейчас над Карлоттой, готовый зарезать ее?
Франческа поняла, что ей необходимо все увидеть своими глазами. Она сделала еще несколько шагов вниз по лестнице… И тут она осознала, почему наступила тишина, почему до нее доносились лишь сдавленные вздохи: Карлотта и Трейс лежали на полу гостиной и занимались любовью. Отблески огня, горевшего в камине, освещали их тела… И хотя Франческа была неискушена в таких делах, все же поняла, что это какой-то странный любовный акт: Карлотта время от времени взвизгивала от удовольствия, а Трейс постоянно оскорблял ее:
– Шлюха! Дрянь! Сука! – доносилось до Франчески.
Франческа почувствовала, что еще немного, и сама упадет в обморок…
Собрав в кулак всю свою волю, поднялась наверх, стремглав пробежала по коридору и бросилась в свою постель. Она с головой зарылась в одеяло, желая спрятаться от этих звуков – звуков, сопровождавших медленную гибель Карлотты.
VПосле каникул Карлотта не вернулась в колледж.
– Это не для меня, Фрэнки. Мне ведь никогда особенно не хотелось учиться. Это ты заставила меня поступить в колледж.
– Учеба не для тебя? Что ж, решай сама. А что для тебя? Помимо этой истории с Трейсом?
– Ах, Фрэнки, лучше бы ты не начинала говорить на эту тему! Я устала воевать с тобой и с Биллом. Впрочем, что бы вы ни делали, что бы ни говорили, вы все равно останетесь самыми близкими для меня людьми. А можно, Фрэнки, я тебе кое-что скажу? Знаешь, я очень рада, что у вас с Биллом все получается!
– Что ты несешь? – перебила ее Франческа. – Ничего у нас с ним не получается!
– Получается! Получается!
Карлотта подбежала к Франческе, поцеловала в обе щеки и начала щекотать.
Неожиданно для самой себя Франческа расхохоталась.
– Ладно, ладно, хватит! – пыталась она урезонить сестру.
Наконец Карлотта успокоилась.
– Ах, Фрэнки, очень тебя прошу: постарайся быть счастлива! Хотя бы потому, что счастлива я!
Но Фрэнки не могла радоваться счастью сестры. Действительно причин для радости не было. Установилась порочная традиция: как только Трейс Боудин куда-нибудь исчезал, а это случалось довольно часто, Карлотта начинала искать себе других мужиков – солдат, моряков, морских пехотинцев… Уита Трюсдейла. Она не ограничивалась тем, что изменяла Трейсу, – она каждый раз в мельчайших подробностях излагала ему обстоятельства своей измены: один как-то особенно ласкал ее грудь, другой целовал ее в пупок, покусывал кончики ее пальцев…
И всякий раз Трейс отвечал на эти откровения вспышкой грубости – сначала он избивал Карлотту, а потом со страстью овладевал ею.
Франческе не хотелось знать всего этого, но Карлотта не успокаивалась, пока все не рассказывала сестре, Фрэнки пыталась зажимать уши, убегать из комнаты. Все было напрасно. Младшая сестра умела добиваться своего. Особенно когда речь шла о капризах. Конечно, Франческа никогда не рассказывала об этом Биллу. Она не могла сделать это. Впрочем, это было и ненужно – он сам обо всем догадывался.
– Послушай, Карлотта, – пыталась достучаться до разума сестры Франческа. – Что ты с собой делаешь? Остановись! Прошу тебя. Во что ты превращаешься? Скоро скатишься до его уровня, будешь такая же, как этот тип. У тебя не останется ничего своего. Неужели ты не хочешь понять это? Прошу тебя, уйди от греха подальше! Брось его!
– Не могу! Не могу, Фрэнки! Он нужен мне! Карлотта улыбнулась:
– Мы с Трейсом – две части одного целого… Без него я потеряю свою сущность.
– Нет! Только не это! Я никогда не поверю в это! Пойми, он просто парализовал твою волю. Тебе необходимо освободиться от него! Он уничтожит тебя, Карлотта!
Карлотта весело рассмеялась:
– Уничтожит? Да он любит меня всей душой! Он возьмет меня в Голливуд – я стану кинозвездой, и мы заживем там счастливо, как бывает только в сказке! Вот увидишь.
Боже! Этот негодяй полностью подчинил ее себе! Она противится любым доводам! Бесполезно убеждать ее в чем-либо. Неужели это никогда не кончится?
И тут Франческа подумала о Джудит: она знала, что Карлотта не устоит перед Трейсом Боудином, и сейчас, наверное, эта подлая ведьма злорадно смеется, радуясь своему триумфу.
Фрэнки подумала, что, будь она другим человеком, она попросту убила бы Джудит. Убила бы без малейшего сожаления.
В то июньское воскресенье Билл сидел один-одинешенек на задней скамье в церкви. Никто не позвал его на крестины Редьярда Тайлера Стэнтона. Карлотты и Франчески в церкви тоже не было – Джудит порвала с ними всякие отношения. Билл мог позвать с собой Франческу, и она, наверное, составила бы ему компанию, но едва ли ей было бы здесь приятно…
Биллу было жаль, что он сидел так далеко: ему хотелось посмотреть на своего сына, а отсюда был виден лишь крохотный комочек, завернутый в белые пеленки. Как же ему хотелось подойти поближе!
Джудит сразу же заметила его. Как он посмел прийти сюда в такой день?! Что ему нужно?! Может быть, Билл хочет отомстить ей – испортить весь праздник одним своим видом? А может, он намекает, что готов пойти на шантаж? Хочет, чтобы она откупилась от него? От этой мысли – пришла в ужас: одно дело – просто кому-то заплатить, другое – оказаться в зависимости от Билла. Она и так зависела от него – память об этом человеке, сильном, страстном, ни на миг не оставляла ее. Она поняла, что слишком сильно привязалась к Биллу Шеридану.
Она с трудом досидела до конца крестин, злясь скорее на себя, чем на Билла. Ведь у нее был свой план, своя тщательно разработанная схема. И все напрасно! Она допустила ошибку. Зачем только впутала в это дело Трейса Боудина? Зачем свела его с Карлоттой? Если бы она не ревновала Билла к Карлотте, все вышло бы иначе. Билл вел бы себя по-другому…
Но Джудит не могла вынести этого. Если бы не этот ее просчет, он держался бы за свою карьеру, боялся бы лишиться всего. О, тогда бы он не представлял для нее никакой опасности! Чего же она не учла? Может быть, все дело в том, что Билл оказался куда более цельной натурой, чем ей казалось? А может, она ошиблась, считая его неисправимым честолюбцем? Неужели привязанность к этому мужчине лишила ее былого чутья? Поистине это была роковая привязанность – ведь она поставила под угрозу судьбы свою и сына.
Кроме того, неосторожно повела себя с Боудином – позволила этому мерзавцу узнать ее секреты. Теперь, после того как она попросту наняла его для нейтрализации Карлотты, он слишком много знал… У него в руках оказался важный козырь, и Джудит должна быть постоянно начеку.
Она взяла ребенка на руки. О Боже, как же она любила малютку! Это был ее сказочный принц! Он принадлежал ей, и только ей. Никто в мире не имел права притязать на него. Она никого не подпустить к младенцу, чего бы это ей не стоило, и сделает все, чтобы защитить крошку от любых сплетен, от любых слухов… Никто не имеет права замахнуться на их независимость – независимость Джудит и ее сынишки!
Джудит была готова немедленно броситься туда, где, как могло показаться, скрывалась опасность, нет, просто даже намек на опасность! Да, броситься туда и сделать все, чтобы защитить крошку Редьярда!
Билл с силой сжал спинку передней скамьи. Ему было необходимо увидеть сына, взглянуть в его лицо, в его глаза. О, если бы он только мог хоть раз взять его на руки! Это заменило бы ему все то, чего он лишился, что ускользнуло из его рук, – Карлотту и выборы 1944-го. У него бы все вышло, не положись он на Джудит. Он слишком рассчитывал на ее помощь… Теперь надо ждать 1946-го. Моему сыну будет тогда два года, подумал Билл, и у него, по сути дела, так и не будет отца.
Он встал и медленно направился к выходу, до последнего мгновения не зная, сможет ли он сдержать порыв и не броситься к сынишке, чтобы изо всех сил прижать его к сердцу.
В сентябре, вернувшись из отпуска, который он проводил с женой и сыном, скончался Дадли Стэнтон, Карлотта прочитала некролог в газете и бросила:
– Ну как, на похороны поедем?
Франческа ответила ей взглядом, полным укора. Разумеется, они не поедут на похороны, но разве можно отпускать шуточки по поводу чьей бы то ни было смерти? Тем более что покойный Дадли был так мил!
Но на похороны пришел Билл. Пришел в надежде увидеть Джудит и сынишку. Он надеялся, что она принесет младенца на проводы в лучший из миров его «отца». Как ни странно, Джудит сама подошла к Биллу и заговорила с ним. Ей хотелось расставить все точки над «I».
– Хорошо, что ты пришел, Билл, – сказала она. – Дадли хорошо к тебе относился.
– Но мы были почти незнакомы…
– Так зачем же ты пришел?
– Я подумал… – Билл помолчал секунду, потом, собравшись, произнес: – Я подумал, что ты будешь с ребенком. Я хотел увидеть его.
– Увидеть? И все?
Она кинула на Билла подозрительный взгляд. Неужели все так просто? И не будет никаких вымогательств, шантажа? Неужели Билл не хочет отомстить ей за Трейса и Карлотту?
– Клянусь, Джудит… Мне больше ничего не надо. Я просто очень хочу видеть сына. Пойми меня, это же так естественно.
Но Джудит поняла другое: эти естественные отцовские чувства были для нее опаснее шантажа и мести. Где их граница? Ограничится ли Билл редкими встречами с ребенком или со временем пожелает большего?
– Забудь об этом! Ты сделал работу и получил плату. Я хотела дать тебе больше, но ты не захотел. И вообще у тебя по-прежнему есть работа, которую дала я. Мы квиты. Оставь нас в покое. Ты должен уйти из моей жизни и из жизни моего сына.
Джудит подняла голову и посмотрела вокруг. Возле них собралось довольно много народа – эти люди ждали своей очереди выразить соболезнование безутешной вдове.
– Здесь нам поговорить не удастся. Зайди ко мне на следующей неделе. Во вторник. В три часа дня.
Он считал дни, часы, минуты. Наконец переступил порог библиотеки в доме Джудит. Она даже не поздоровалась, сразу выпалила:
– Редьярда здесь нет, можешь не надеяться увидеть его!
– Но…
– Никаких «но»! А теперь послушай, что я тебе скажу. Я по-прежнему готова помочь тебе, если ты согласен забыть о Редьярде. Джеймс Керли из одиннадцатого округа собирается баллотироваться в мэры на будущий год. Это значит, что в сорок шестом году его место освободится. И я помогу тебе занять это место. Тебя это устраивает?
– Ты так ничего и не хочешь понять! Мне противно получать от тебя помощь после всего, что ты сделала с Карлоттой!
– Ах, вот оно что! – воскликнула Джудит. – Значит, дело не только в Реде. Ты никак не можешь забыть Карлотту. Ты что же, полагаешь, я одна во всем виновата? А тебе не кажется, что Карлотта сама хороша, раз связалась с этим мерзавцем?
Биллу захотелось ударить эту женщину. Но к чему бы это привело?
– Мне от тебя ничего не надо, только позволь увидеть сына! Хотя бы раз!
– Жадным одного раза мало, – отрезала Джудит. – А ты ведь жадный, не правда ли? И потом, это не твой сын. Это мой сын и сын Дадли Стэнтона. Тебе понятно? Как ты докажешь, что это твой ребенок? Только я знаю всю правду. И не вздумай шпионить за Редом, я тебя быстренько арестую как извращенца или похитителя младенцев. Подумай, что скажут твои потенциальные избиратели.
Жестокая, бессердечная баба! Впрочем, это Билл знал и раньше.
– Я не боюсь тебя!
– Напрасно! Боудин сказал, что Карлотта не прочь выйти за него и отправиться в Калифорнию. Тебе, кажется, и сейчас жалко бедняжку Карлотту? А представляешь, что будет, если она выскочит за него замуж? Все в моих руках.
Джудит заметила, как вздрогнул Билл при этих словах.
– На твоем месте я подумала бы всерьез о… Карлотте. А что касается Реда – оставь его в покое. Представляешь, что будет, если обо всем узнает Боудин? Тогда ни у тебя, ни у твоего сына, в любви к которому ты здесь признаешься, не будет покоя. Он не оставит вас.
Билл молча вышел из дома. Садясь в машину, краем глаза он заметил, что вдали появилась няня, везущая коляску… Может быть, это возвращался с прогулки его сын? Билл стиснул зубы и нажал на акселератор…
Джудит сидела возле окна и вдела, что он уехал. Что заставило его отказаться от желания повидать Реда? Что оказалось для него самым важным: Карлотта… Ред… или собственная карьера? Едва ли сам Билл Шеридан мог ответить на этот вопрос.
Да и сама Джудит не была уверена, что, найди Билл на этот раз нужные слова, она не согласилась бы продолжить жизнь втроем – с Биллом Шериданом и их общим ребенком…
Ведьма, шлюха. Конечно, Билл Шеридан имел полное моральное право сказать ей все эти слова. Но, с другой стороны, он чувствовал, что Джудит обладала какой-то огромной силой, принося не только вред, но и пользу. Он чувствовал, что если Джудит будет с ним, то он победит на выборах 46-го года по одиннадцатому избирательному округу и в конце концов рано или поздно окажется в Белом доме…
Может быть, она и права. Действительно, его присутствие могло лишь травмировать Реда. И что касается Карлотты, то… Конечно, весь этот план созрел в голове Джудит, но от кого зависел окончательный исход дела? Может быть, от него, Билла, а может, от Боудина? А почему бы и не от самой Карлотты? И так ли опасен Боудин для будущего их сына? Судя по реакциям Джудит, все было не так уж страшно. Должно быть, она прибрала его к рукам.
Да, в Джудит действительно была какая-то огромная сила. И ее слова не прошли мимо ушей Билла: почему бы ему и впрямь не баллотироваться по одиннадцатому округу, – ведь это Бостон, Черлстаун, Сомервилл и Кембридж! Тамошние избиратели хорошо знали его, он импонировал им, они аплодировали ему, и он смог бы собрать немало активистов в свою поддержку. А возле него была бы верная, неутомимая подруга – Фрэнки!
А потом, кто знает? Может быть, Карлотта вернется к нему? Может быть, к тому времени сеть, которую набросил на нее Боудин, порвется? Но даже если Карлотта ушла навсегда… Все равно он не оставит надежду попасть в Белый дом. Пусть он останется без Карлотты, пусть никогда не увидит родного сына – у него останется Фрэнки. Билл знал, что всегда может рассчитывать на нее.
