Текст книги "Любовницы президента"
Автор книги: Джун Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Франческа взяла на себя миссию представить собравшихся:
– Наша племянница Джудит Тайлер Стэнтон и ее муж Дадли… Капитан Уильям Шеридан, морская пехота Соединенных Штатов.
– Это видно, Фрэнки. Мы пока еще в состоянии отличить военную форму от штатского костюма, – сухо произнесла Джудит. Но когда она заговорила с Биллом, ее голос звучал чуть ли не медоточиво:
– Должно быть, все вас называют Большой Билл Шеридан.
Франческа и Карлотта посмотрели друг на друга с изумлением. Это было что-то новенькое! Уж не пыталась ли она флиртовать?
Билл осклабился:
– Должен отметить, что меня так называли, и не раз, – Он приблизился, чтобы пожать руку Дадли: – Рад знакомству, сэр.
Принимая во внимание его рост и тот факт, что Дадли сидел в каталке, Биллу пришлось чуть ли не согнуться в три погибели, чтобы пожать руку старику, что еще больше подчеркнуло физическую разницу между ними.
Джудит вспыхнула, почувствовав, как в ней растет и поднимается привычная неприязнь к сестрам. Она пригласила их специально для того, чтобы, как говорится, утереть нос и продемонстрировать, каких высот она достигла, но почему-то получилось, что нос утерли ей… Они привели с собой этого юного Адониса, и она, разумеется, проигрывала, стоя рядом с каталкой калеки-мужа.
Джудит выдавила на губах улыбку:
– Скажите мне, капитан Шеридан, чей вы, собственно, кавалер – Фрэнки или Карлотты?
Билл обнял сестер за плечи:
– Готов сразиться с каждым, кто будет утверждать, что я не приударяю за обеими красотками Коллинз сразу. – То есть поступил чрезвычайно галантно.
– Господи! – Джудит закатила глаза. – Это звучит чрезвычайно печально или попахивает испорченностью нравов.
Билл приподнял вопросительно бровь:
– Каким образом?
– Очень просто. Три человека образуют любовный треугольник, и это печально, поскольку из троих всегда есть один, который любит, но которому не отвечают взаимностью. С другой стороны, если в данной ситуации довольны все, это называется «любовь втроем», что почитается обществом за разврат.
Билл вяло улыбнулся в ответ на выпад Джудит. У этой племянницы, оказывается, остренькие зубки!
Франческа же снова пожалела, что они здесь оказались. Смешно было и думать, что Джудит может измениться.
Но Карлотта только смеялась, почти не скрывая своего торжества:
– Да что ты говоришь Джудит? Любовный треугольник означает прежде всего любовь, а «любовь втроем» – секс. А что ты знаешь о том и о другом?
Франческа едва не задохнулась, услышав такое, но Карлотта снова рассмеялась и чмокнула Джудит в щеку:
– Я шучу.
Джудит прищурила глаза и ответила:
– Надеюсь, что так.
Пора было идти к гостям, где дожидались Алиса и Фэнтон Хардвик. Биллу особенно не терпелось познакомиться с судьей, поскольку, как он узнал, тот возглавлял одну из крупнейших адвокатских контор в Бостоне. Что и говорить, ценное знакомство для молодого адвоката, который собирался стать на первую ступень лестницы, чтобы осуществить свои грандиозные планы.
– Я чрезвычайно рада. Большой Билл Шеридан, что Фрэнки и Карлотта привели вас с собой. Мы поговорим с вами поподробнее несколько позже, – пообещала Джудит. – Я хочу, чтобы мы все узнали друг друга поближе. Ты согласен, Дадли?
Дадли мигнул:
– Несомненно. Как ты решишь, Джудит. – Он только что сочетался законным браком, и хотя его блаженству не было предела, утомление дня уже начинало сказываться.
Дадли, насколько это было можно в его положении, выглядел неплохо, и, казалось, находился в добром здравии. С видимым удовольствием принимая поздравления и пожелания счастливой семейной жизни, он тем не менее сдавал все больше и больше. Так, по крайней мере, решила Джудит. Она видела, что муж нуждается в отдыхе.
Дадли слабо сопротивлялся, но Джудит была настойчива. К тому же она напомнила супругу, как бы в шутку, что сегодня им предстоит брачная ночь и ему понадобятся силы. Но вместо того чтобы вызвать Уолтера, который отмечал свадьбу на другой половине дома вместе со слугами, – те, естественно, держались своей компанией, – она попросила помочь Билла Шеридана:
– Мне нужна помощь сильного человека, чтобы отвезти Дадли в постель, но мне не хочется беспокоить Уолтера, поскольку сегодня он выступал в качестве официального свидетеля мужа. Так что если ваша больная нога не будет служить препятствием…
– Моя нога к вашим услугам, и мы вместе будем рады оказать вам необходимую помощь.
Билл уложил Дадли на просторную кровать, а Джудит подоткнула со всех сторон одеяло.
– А теперь закрой глаза и постарайся уснуть.
Она чрезвычайно нежно поцеловала своего мужа в Лоб, и Билл, наблюдая эту сцену, никак не мог прийти к определенному выводу. Ведь совершенно очевидно, что она вышла замуж за этого пожилого джентльмена из-за его денег, и он не мог осуждать ее за это. (В сущности, рассматривая дом Джудит, его роскошную мебель и другие богатства, собранные в нем, он испытал почти такое же возбуждение, которое испытывал, сидя рядом с Карлоттой.) Тем не менее, Джудит вела себя так, словно и в самом деле неплохо относилась к старику.
Они тихо вышли из комнаты, поскольку с той минуты, когда Дадли закрыл глаза, он словно перестал существовать для всего мира. Уже в зале Джудит сказала:
– Надеюсь, вы не перетрудили больную ногу?
– Нет, что вы. У меня все нормально.
– На какой срок вы выбыли из строя, капитан?
– Я или моя бедная нога? Врачи утверждают, что она заживет полностью через четыре-пять месяцев. Что же касается меня лично, боюсь, больше в военных действиях мне участвовать не придется. Думаю, что меня скоро уволят в запас.
– Это правда? – Сердце Джудит учащенно забилось. – В таком случае вы, наверное, скоро уедете из Бостона? Отправитесь домой и все такое…
– Моя родина – Бостон. Я родился и воспитывался здесь. Здесь же пошел в колледж. Закончил Гарвард, факультет права.
Конечно же, он бостонец, – и как только она раньше не заметила? Это знаменитое широкое бостонское «э». Впрочем, ей поначалу и в голову не приходило обращать внимание на его акцент. Она была слишком занята, наблюдая его роскошное тело, уловив голос собственного тела, которое безошибочно ответило на бессознательный сексуальный зов, исходивший от него. Что же с ней случилось? Каким словом можно назвать это? Быть может, «пробуждение» подойдет как нельзя лучше?
– Таким образом, вы остаетесь в Бостоне?
– Именно так.
Биллу стало интересно, с чего это Джудит начала проявлять такое повышенное любопытство к его скромной особе.
– Что ж, прекрасно. Нам следует встречаться почаще. Я хочу сказать, мне и Дадли будет очень приятно видеть вас, Карлотту и Франческу… – При этих словах она тихо рассмеялась и добавила: – Это, разумеется, в том случае, если ваша дружба с сестрами продлится и дальше.
– О, я собираюсь дружить с ними и впредь. – Он был знаком с Карлоттой всего неделю, но ему казалось, что знает ее уже целую вечность…
Да, он, разумеется, не отстанет так просто от сестричек, подумала Джудит. Особенно от Карлотты. Судя по всему, он ею чрезвычайно увлечен. А Карлотту Джудит не любила даже больше, чем Фрэнки. Особенно сейчас… Теперь ей придется проводить ночи рядом с Дадли, ощущать рядом с собой его изломанное болезнью, хорошо пожившее тело, в то время как Карлотта будет изнывать от счастья в объятиях этого красивого животного. Тем не менее, на свете бывают различные ситуации…
Она заглянула в его загадочные голубые глаза:
– Знаете что, капитан Шеридан? Вы пожелали мне долгой и счастливой жизни с Дадли, но забыли поздравить с Новым годом.
Билл ухмыльнулся:
– Извините. Я, конечно же, поздравляю вас с Новым годом, Джудит Стэнтон.
В следующий момент он чуть не лишился дара речи от удивления. Джудит поднялась на цыпочки, схватила его голову руками и, прижавшись всем телом к его мускулистой плоти, крепко, до боли, поцеловала. Ему не оставалось ничего другого, как ответить поцелуем на поцелуй, думая про себя, что Джудит Тайлер Стэнтон – женщина, полная загадок и неожиданных сюрпризов.
В полночь Джудит пришлось позвонить доктору Филлипсу, который немедленно приехал, бросил на Дадли один единственный взгляд и вызвал «скорую помощь». Дадли постиг еще один удар, и, возможно, одновременно с этим у него начался сердечный приступ.
– Скорее всего, свадьба слишком утомила и взволновала его…
Джудит разразилась рыданиями:
– Это все моя вина. Мне не следовало затевать все это, но он и слышать не хотел об отсрочке. Он очень настаивал, чтобы мы поженились чем раньше, тем лучше, и хотел, чтобы свадьба была по высшему разряду – много гостей, праздничный ужин и все такое. И я подумала, что, возможно, это доставит ему бездну удовольствия, а у него за последние годы их было так мало…
– Он и в самом деле был счастлив. Мне еще не доводилось видеть человека столь переполненного радостью. И запомните одну вещь, Джудит. Если бы вы не ухаживали за ним столь преданно и самоотверженно, его, возможно, сейчас не было бы в живых. По крайней мере, он не пережил бы этого сердечного приступа.
– Значит, у вас есть надежда?
– Думаю, он выкарабкается. Мы, по крайней мере, сделаем все, что в наших силах, Джудит.
– О да, мы сделаем все, что только в человеческих силах! – воскликнула Джудит. – Он выкарабкается!
Она была убеждена, что горы двигают не вера, но воля и целеустремленность. Разве не гак? Ведь она достигла своего нынешнего положения только благодаря целеустремленности и сильному характеру, ну, и уму, разумеется.
Благодарение Богу, что у нее хватило этого самого ума, чтобы позволить Дадли изменить завещание в ее пользу всего лишь за неделю до свадьбы. Согласно его новому завещанию, половина состояния Стэнтонов поступала в безраздельное пользование его будущей жены, и только половина переходила в распоряжение фонда Стэнтона. Таким образом, даже в случае смерти мужа она получала половину всего достояния семьи. Одно время она носилась с идеей сделать так, чтобы Дадли оставил ей все, думая при этом, что эта мысль принадлежит и исходит от него, но потом удержалась от соблазна. Слишком немного времени прошло с тех пор, когда она вообще отказывалась принимать от Дадли что-либо. Если бы он завещал ей все, даже вновь обретенные союзники в лице Хардвиков насторожились бы… вполне возможно, в случае смерти Дадли речь могла зайти о том, чтобы опротестовать подобное завещание…
В совершеннейшей истерике – так, по крайней мере, выглядело со стороны – Джудит поехала в больницу на той же самой машине «скорой помощи», которая увозила туда Дадли. Джудит молила Бога, чтобы человек, который ехал вместе с ней и находился в бессознательном состоянии, остался в живых… Хотя бы ненадолго.
В последующие шесть недель она ни на минуту не покидала Дадли и даже спала в его палате. Она не позволяла себе спускаться вниз в кафетерий, чтобы поесть, и постоянно кормила Дадли с ложечки. Больничный персонал готов был присягнуть, что ему в жизни не приходилось видеть примеры такой абсолютной преданности. И даже те, кто позволял себе сомневаться в искренности ее чувств по отношению к Дадли, вынуждены были изменить свое мнение. В самом деле, если бы она не любила Стэнтона, зачем ей тогда стараться, чтобы он остался в живых? Смерть Дадли означала для Джудит получение наследства, которое оценивалось в триста миллионов долларов. Живой же Дадли становился для Джудит весьма неприятным бременем, еще большим, чем было до самого последнего удара. Паралич почти полностью лишил его возможности двигаться, а речь сделал бессвязаной и маловразумительной.
Когда Джудит привезла Дадли домой, она ни в коем случае не убавила своего пыла. В сутки она спала не более трех или четырех часов. Дом заполнили врачи, специалисты по восстановлению речи, физиотерапевты, то есть все возможные профессионалы, которые должны были поддержать ее усилия.
Доктор Филлипс взывал к ее разуму:
– При таком образе жизни вы и сами можете заболеть, Джудит. И потом, все эти врачи, так называемые специалисты… Вы пытаетесь совершить невозможное.
– Не говорите, пожалуйста, при мне слово «невозможное». Пока человек жив, всегда есть место надежде. Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы превратить Дадли в того человека, за которого я выходила замуж, и по мере возможности вернуть ему здоровье.
Она совершенно искренне произнесла эти слова. Ведь именно Дадли дал ей свою любовь… дал ей все, вернее, половину всего того, чем владел сам. Ей необходимо, чтобы Дадли продолжал жить, и тогда заполучить его состояние целиком.
IIВ марте, к тому времени, когда Билл уже готовился уйти в отставку, он в своих отношениях с Карлоттой достиг определенного уровня стабильности, правда, с отдельными оговорками. Они встречались друг с другом, но Карлотта выторговала себе необходимый уровень независимости. Биллу ничего не оставалось, как принять это к сведению, поскольку выбора у него не было – Карлотта поставила вопрос ребром: или так, или никак.
Прежде всего, Карлотта настояла на своем персональном участии в каждом из устраивавшихся в городе благотворительных балов в пользу военнослужащих, которых было необходимо развлекать, пока они не отправились воевать за океан. Она подчеркивала, что в этом заключается ее патриотический долг, как и в том, чтобы ходить на свидания со старыми друзьями, которые поступили на военную службу и приехали домой в отпуск. Эти прогулки она мотивировала тем, что ее друзья только на короткое время оказались в привычной для них мирной обстановке, а скоро снова окажутся в огне сражений, а некоторые, возможно, даже встретят смерть на поле брани. Как, спрашивается, она будет себя чувствовать потом, узнав о смерти кого-нибудь из них и вспоминая, что отказалась сходить на совершенно невинное свидание с беднягой? Да и как сам он, Билл, будет чувствовать себя, узнав, что из-за его эгоистичности бравый герой, павший в бою, не смог насладиться в свой последний мирный вечер общением с подругой?
Кроме того, оставались люди, которые выполняли свой патриотический долг дома, укрепляя таким образом, военные усилия страны. Вроде Уита Трюсдейла, освобожденного от армии из-за прободения барабанной перепонки, но который был полон желания помочь армии и стране и поклялся, что за каждое свидание с Карлоттой он готов покупать по облигации военного займа на крупную сумму. В ближайшее время должен был состояться очередной благотворительный вечер, на котором красивые девушки будут торговать облигациями упомянутого займа, и та, которая ухитрится продать наибольшее их число, будет всенародно названа Мисс Победа. Так могла ли Карлотта устоять перед подобным искушением?
Билл догадывался, что весь этот треп про патриотизм – чистейшей воды надувательство. Дело заключалось лишь в беспокойном характере Карлотты, нежелании лишиться свободы, в ее непостоянстве, вечном стремлении к перемене людей и мест и бешеной жажде удовольствий. Возможно, это был способ проверить или подразнить. Точно так же она постоянно дразнила его своим телом, смеющимся ртом, пальцами, игравшими на нем, как на скрипке. Она поднимала его до самых вершин возбуждения, но никогда не суждено было ему найти желанного успокоения…
Что ж, в этом, как ни странно, было и своего рода удобство. Поскольку из-за всех балов и благотворительных лотерей Карлотта проводила с ним далеко не все свободное время, он до определенной степени мог быть уверен, что серьезного соперника у него, тем не менее, не было. По крайней мере, это не Уит Трюсдейл, которого Карлотта именовала «милым негодником», но говорила, что встречается с ним только потому, что он согласился покупать облигации военного займа.
Когда Карлотта занималась благотворительной деятельностью, у Билла появилась привычка проводить время с Франческой, которая почему-то в такие вечера всегда оказывалась свободной. Все-таки провести вечерок с Биллом Шериданом было лучше, чем ничего. Хотя Франческа с радостью была готова заменить Биллу Карлотту, она тем не менее всегда ее защищала:
– Послушай, – говорила она ему, – ведь ей нет еще и девятнадцати. И она на самом деле старается помочь стране. Признаться, даже и вовсе хотела уйти из колледжа, чтобы все свои силы отдать на дело победы.
Она чувствовала, что защищать Карлотту и ее капризы – ее обязанность. Несмотря на горячую любовь к Биллу, она отлично понимала, что мужчины приходят и уходят, а сестра останется на всю жизнь. Как бы они ни относились к Шеридану, ее привязанность к Карлотте, их родственная близость были несравненно глубже. Даже если Карлотта выйдет замуж за Билла, ей придется заставить себя разделить счастье сестры: она обязана удовлетвориться сознанием того, что сестра вышла замуж за по-настоящему любящего и порядочного человека. Франческа знала, что Карлотта всегда нуждалась в человеке, который бы о ней заботился и оберегал ее.
Но если замужества не последует, если Карлотта, например, устанет от Билла и он ей надоест… Тогда картина резко меняется. В подобном случае может произойти и так, что именно она, Франческа, устроит свое счастье. Ведь может такое случиться? Хотя возможность такого исхода весьма эфемерна…
Тем временем Франческа превращалась в человека, которому Билл доверял свои самые сокровенные мысли и планы. Он поведал ей, что родился в бедной семье и с детства мечтал стать богатым и могущественным. Он рассказал ей о своих мечтах достичь успеха на политическом поприще: поднимаясь со ступеньки на ступеньку, добраться до кресла президента Соединенных Штатов.
Сначала Франческа смеялась как сумасшедшая, полагая, что Билл шутит. Она знала, что об этом мечтает чуть ли не каждый мальчишка в Америке, идею равных возможностей для всех детей в этой стране впитывают с молоком матери. С другой стороны, вряд ли найдется достаточное количество взрослых мужчин, которые отважатся на подобное заявление и могут искренне верить, что подобное может случиться на самом деле. До сих пор Франческа не встречала ни одного. Когда же она поняла, что Билл говорит о президентстве совершенно серьезно, то полюбила его еще больше и даже стала чувствовать к нему своего рода жалость, острую душевную боль за него и его начинания. Она слишком хорошо знала, что значит мечтать о несбыточном.
– Но ведь ты ирландский католик, – заявила она ему. – У нас никогда еще не было президента-католика, и все утверждают, что никогда не будет.
Тот усмехнулся:
– Так-то уж и все? Это ты говоришь, поскольку принадлежишь к семье бостонских протестантов.
– Не совсем так. Мы и в самом деле протестанты, но наша мать была ирландской католичкой. Карлотта и я – наполовину ирландки. Кстати сказать, когда мы были малышками и дрались с Джудит, она называла нас «грязными ирландками». Конечно же, эти словечки она услышала из уст мамаши, нашей сводной сестры, которая ненавидела и нас с Карлоттой, и нашу маму. Думаю, что «грязные ирландки» были самые неприличные слова, которые Джудит когда-либо знала.
Билл засмеялся:
– Нечто подобное я слышал и в свой адрес, когда меня хотели оскорбить побольнее. Думаю, нам следует отметить этот факт рукопожатием, оказывается, у нас есть кое-что общее.
Он торжественно вытянул руку, и Франческа пожала ее. Похоже было, что они только что заключили некий пакт, правда, она не слишком понимала, против кого он направлен. Разумеется, то, что они когда-то именовались «грязными ирландками», не было тем единственным, что связывало и объединяло их. Главным связующим звеном являлась их общая любовь к Карлотте, той самой, которая не верила в невыполнимые планы. Если спросить Карлотту, она бы ответила, что всяческие прожекты – пустая потеря времени и наслаждаться следует лишь моментом.
– Скажи мне, Билл, что нужно для того, чтобы сделаться президентом?
– Ну, если ты богат, перед тобой весьма широкий выбор всяческих ходов. Но если президентом хочет стать такой человек, как я, совершенно нищий морской пехотинец в отставке с медалью за храбрость на груди, выпускник Гарварда, ему ничего другого не остается, как броситься вперед этой самой украшенной медалью грудью. Такому бедолаге, как я, необходимо прежде всего найти наилучшую из всех возможных работ в какой-нибудь преуспевающей адвокатской конторе. Начать работать день и ночь, чтобы со временем вставить в щель в заветной дверце сначала носок ботинка, потом ступню целиком, а затем уж и всю ногу. При этом необходимо улыбаться как можно большему числу нужных людей в надежде, что в один прекрасный день они тебе помогут.
– Я уже готова тебе помогать, – с энтузиазмом воскликнула Франческа, – я верю в тебя и твою звезду… Он схватил ее трепещущую руку и поцеловал ее:
– Я знаю, что ты веришь в меня, Фрэнки. Хотелось бы только, чтобы ты убедила свою сестру тоже в меня поверить.
Франческа сглотнула появившийся в горле комочек и опустила глаза – она до ужаса боялась себя выдать.
– Я постараюсь, – пообещала она. – Кроме того, помогу тебе во всех твоих начинаниях по мере своих слабых сил. Я имею в виду твою карьеру.
Он взглянул на нее с благодарностью и улыбнулся:
– Ты молодчина, Фрэнки.
Но она знала, кого он считал молодчиной номер один – конечно же, Карлотту. Ей же было уготовано всего лишь второе место.
– Джудит! – вдруг воскликнула Франческа таким голосом, словно ее осенило. – Вот кто поможет тебе получить хорошую работу.
– Две умные головы, а пришли к одной и той же мысли, – ухмыльнулся Билл. – Именно об этом я и сам подумывал. Место в фирме ее друзей Хардвиков явилось бы прекрасным началом карьеры будущего президента страны.
– Несомненно. Но нам не следует очень-то на нее рассчитывать. Что-то мне не верится, чтобы она горела энтузиазмом оказать помощь другу Карлотты. Боюсь, что мы с сестрой те самые люди, которым Джудит меньше всего хотелось бы оказывать поддержку.
– Но ведь она пригласила вас на свою свадьбу.
– Ну и что с того? Ей просто хотелось продемонстрировать нам, до каких высот она добралась и какую крупную рыбу поймала в свои сети. Запомни, что это отнюдь не означает, что она нас слишком любит или ей захочется помогать кому-нибудь из наших друзей.
Но Билл, припомнив, насколько самозабвенно Джудит обнималась с ним в день свадьбы, подумал, что в этом пункте Франческа, возможно, обманывается. Джудит как раз будет не прочь сделать для него кое-что, хотя бы для того, чтобы утереть сестрам нос.
– Что ж, быть может, ты и права, Франческа, а может, шанс заручиться поддержкой Джудит все-таки есть, в любом случае…
– Стоит попытаться, – закончила за него Франческа, и они снова пожали друг другу руки.
– Когда за дело берутся два таких великих ума, – начал Билл, и они с Франческой расхохотались.
Как здорово находиться рядом с Биллом и вместе с ним придумывать, как строить его жизнь дальше! Это ведь так сближает…
– Первым делом завтра утром позвоню Джудит я, – пообещала девушка, – и если она откажется, попробую попросить помощи у адвоката, который занимался в свое время делами отца. Кроме того, у нас под рукой всегда есть Уитмен Трюсдейл. Он тоже адвокат, а уж для Карлотты готов просто в лепешку расшибиться…
Билл скорчил гримасу:
– Премного благодарен…
Позже выяснилось, что звонить никуда не надо. С утренней почтой прибыло приглашение от Джудит на имя Карлотты, Франчески и Билла Шеридана явиться к ней на обед в пятницу вечером.
– Даже и не думай об этом, – решительно заявила Карлотта сестре. – Свадебное торжество в доме Джудит было скучным до чертиков. Обед же в компании с Джудит и Дадли будет просто непереносимым!
– Я лично сомневаюсь, что Дадли будет присутствовать за столом. По слухам, ему еще не позволяют вставать и он далек от выздоровления.
– Тем более нет никакого смысла идти. Джудит в единственном числе способна отравить любой вечер.
– Мне кажется, ты недопонимаешь меня, Карлотта. Еще сегодня утром я хотела звонить Джудит, чтобы попросить ее помочь Биллу получить приличное место в адвокатской фирме судьи Хардвика. Этот обед предоставляет нам великолепную возможность прощупать почву в этом направлении.
– Что ж, – надулась Карлотта, – если так, то я согласна. Но предупреждаю, я совершаю над собой насилие. О Господи, вот что должна пережить девушка ради мужчины! Тебе не кажется, что это сродни проституции?
Так случилось, что в самый последний момент Карлотта не пошла к Джудит. Подвернулся отпускник Юстин Дарсли, с которым Карлотта когда-то ходила в школу танцев. Он-то и сделал предложение, от которого Карлотта просто была не в силах отказаться, – в отеле «Норт шор» должен был состояться танцевальный марафон, а сбор от продажи билетов должен был, естественно, поступить на какие-то военные нужды. Юстин, правда, не знал, на какие, но зато сказал, что некий его приятель со своей подружкой обещал перетанцевать всех, и даже держал на этот счет пари.
– Но этот сосунок еще не видел, как танцуем мы, – грозно хмурил брови Юстин. – Ну, что ты скажешь?
И Карлотта сказала «да». Франческа была вне себя от ярости:
– Как ты можешь? Какой-то там танцевальный марафон… Нам предстоит решить серьезные проблемы в доме у Джудит. Ведь это касается будущего Билла. Или тебе наплевать?
Карлотта намотала на пальчик огненно-золотистую прядку волос:
– Конечно же, мне не наплевать. Но мне жаль Билла, если его будущее зависит от Джудит. Кроме того, Фрэнки, откровенно говоря, мне кажется, что вам без меня будет легче. Джудит, несомненно, тебя не любит, зато меня она просто ненавидит. Таким образом, вы с Биллом прекрасно без меня обойдетесь. А вы только подумайте о бедняге Юстине! Эти состязания так много для него значат. Ведь он только что закончил офицерские курсы, и только один Создатель знает, куда они его в состоянии заслать. Если мы победим в марафоне, подумайте только, какие прекрасные воспоминания останутся в его сердце! Возможно, они будут согревать его в холодном, мокром окопе. Прошу тебя, Фрэнки, не требуй от меня того, чтобы я его разочаровала!
– Ладно.
Как всегда в отношениях с сестрой, Франческа дала себя уговорить. Может быть, и в самом деле им будет легче иметь дело с Джудит без Карлотты. Франческа всегда старалась контролировать то чувство неприязни, которое возбуждала в ней Джудит, зато Карлотта ничего подобного не делала. Она всегда бросалась в бой закусив удила.
– Спасибо, Фрэнки, дорогуша. Только вы обязательно пожелайте нам с Юстином удачи. Как ты думаешь, мне зачесать волосы наверх или позволить им свободно лежать на плечах? – Тут она обеими руками приподняла вверх всю массу своих золотисто-огненных волос, чтобы дать Франческе полную картину, как она будет выглядеть с волосами, зачесанными вверх. – Ну, что ты скажешь?
Как оказалось, на обеде присутствовали Фэнтон и Алиса Хардвик, Франческу все время заботило, как начать разговор о трудоустройстве Билла. К своему удивлению, она обнаружила, что такая работа уже вовсю ведется и инициатором ее, как ни странно, оказалась Джудит.
– Джудит мне столько рассказала о вас хорошего, капитан, – заявил Фэнтон Хардвик Биллу, когда они подкреплялись коктейлями, прежде чем сесть к столу. Помимо коктейлей гости угощались также и устрицами, и другими холодными закусками. – Оказывается, вы были награждены медалью за храбрость в бою и закончили Гарвард одним из первых среди своих сокурсников.
Билл был буквально ошарашен. Разумеется, никакого секрета из своих наград он не делал – они бренчали на его мундире чуть ли не на каждой вечеринке, но как Джудит удалось узнать, что он сдал выпускные экзамены лучше всех в группе? Он вопросительно посмотрел на нее, но она лишь загадочно улыбалась и смотрела на него.
За блюдом из спаржи, сопровождающимся белым шабли, Фэнтон объявил тост:
– Нет никого на свете, кого бы я уважал больше, нежели мужчину, который выполнил свой долг перед Богом и страной!
Консоме подавали с «Батар-Монтраше», и, попивая пиво, Фэнтон наставительным тоном заметил, что ничто так не украшает фирму, как наличие подлинного героя среди ее служащих. Франческа уже стала подумывать, не перебрал ли господин Фэнтон.
Главное блюдо – жареная телятина – сопровождалось обильными возлияниями «Макконе», и Алиса Хардвик сопроводила телятину не менее изысканным предложением, добавив к сказанному Фэнтоном, что «он просто обязан просить этого молодого человека работать в его фирме».
За десертом – довольно простым: ванильное мороженое с клубничной подлитой, сдобренное вином из Новой Англии и черничным ликером, – дело в основном было сделано. Фэнтон официально предложил Биллу стать сотрудником его фирмы, и тот предложение принял.
Затем Джудит предложила выпить за Билла и Дадли – беднягу, «мирно спящего в своей кровати». Франческа, поднимая бокал с шампанским, никак не могла поверить, что все уже кончилось. Предприятие прошло без сучка и задоринки, хотя следовало признать, что успеху они целиком были обязаны Джудит. Возможно, она, в конце концов, была не слишком справедлива к последней…
Билл, правда, был старше Франчески на несколько лет, успел побывать на войне и вследствие этого относился к происходящему более сдержанно. Почему Джудит совершила то, что совершила? Просто из-за того, что она такая хорошая? Или за этим стояло нечто другое? Своего рода сделка, к примеру?
Когда прозвенел телефонный звонок, Билл находился в крошечном кабинетике, предложенном владельцами «Хардвик, Хардвик и Линдсей», и пытался разобраться в огромной груде папок, которые хранили в себе дела наиболее важных клиентов фирмы. Он быстро схватил трубку, полагая, что звонит Карлотта, – она обещала ему вместе пообедать. Но оказалось, что звонит Джудит. Времени на светскую беседу она не тратила, лишь заявила, что хочет встретиться с ним лично и побеседовать о делах. Билл взглянул на часы. Было только одиннадцать тридцать – Карлотта все еще могла позвонить.
– Как насчет того, чтобы встретиться завтра? Может быть, вы придете прямо в офис?
– Завтра так завтра, но только не в офисе. Я хочу поговорить с вами конфиденциально.
– Конфиденциально?
Ну вот, все становится на свои места. Вот почему она устроила его на работу в контору своего адвоката. Ей нужен свой человек в этой фирме, ее глаза и уши. Таково, по-видимому, условие. А почему бы и нет? Она была вправе рассчитывать на ответную любезность.
– Тогда, может быть, ленч вдвоем? Ресторан при отеле «Ритц-Карлтон» вам подходит?
– Нет. Вряд ли это то самое место, где можно поболтать наедине. У меня есть дом, в котором никто не живет. – Она продиктовала ему адрес. – Жду вас ровно в час дня.
Он посмотрел на клочок бумаги, где записал адрес. Что и говорить, не слишком фешенебельный район. Франческа как-то сказала ему, что в распоряжении Джудит по-прежнему находится дом, завещанный ей матерью. Вот оно в чем дело. Джудит сохранила его специально для встреч такого рода, «конфиденциальных», так, кажется, она выразилась. Удивления, однако, он не испытывал. С самого начала он понял, что Джудит палец в рот класть не стоит.
