Текст книги "Любовницы президента"
Автор книги: Джун Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Глава четвертая
1943 – 1945
IДом был украшен гирляндами из остролиста, горшками с огромными белыми и красными цветами, стоявшими буквально в каждом углу. На каждой двери, на каждом камине висели внушительных размеров венки, перевязанные лентами красного и зеленого атласа. Со всех канделябров свисали веточки омелы. В большом зале стояла высоченная елка – на ее ветвях висели красные и белые шарики рождественских леденцов, а верхушку украшал прекрасный ангел из папье-маше. Елка в гостиной была еще выше – все игрушки на ней были либо серебряные, либо ярко-красные, а венчала лесную красавицу огромная серебряная звезда.
Необъятных размеров обеденный стол был заставлен традиционными рождественскими блюдами – индейкой с каштанами и окороками под медовой глазурью с разрезанными в виде маленьких звездочек вишенками.
Высаженные вокруг дома хвойные деревья были украшены гирляндами цветных лампочек – ближайшая ко входу елка казалась ярко-синей, вторая – красной, третья – изумрудно-зеленой… Довершали картину рождественской сказки величественный Санта-Клаус – Джудит сама выбрала эту дорогую игрушку – и самый настоящий северный олень, каких обычно рисуют рядом с Санта-Клаусом. Изящный красавец важно прогуливался по лужайке у южного фасада…
Джудит хотелось устроить такой рождественский ужин, чтобы о нем помнили еще много лет все приглашенные, а для Дадли он стал бы светлым впечатлением, окрасившим все не столь уж долгие дни, что ему оставалось жить на свете. Джудит очень надеялась, что муж доживет хотя бы до рождения ребенка. Она действительно испытывала к этому человеку искреннюю симпатию, действительно заботилась о нем, ведь Дадли был единственным человеком, по-настоящему любившим ее.
Джудит надеялась также, что это Рождество надолго останется в памяти Билла Шеридана, а также Карлотты и Франчески. Если все пойдет по плану, они действительно не смогут забыть этот день до конца жизни…
Джудит в красном бархатном платье (никогда прежде она не любила красные тона, но сейчас ей показалось, что этот цвет выгодно оттеняет беременность) раздавала гостям – а их собралось полтораста человек – подарки. Каждый подарок был завернут в пакет из серебряной фольги и перевязан красной атласной ленточкой.
Джудит долго думала, кому что подарить. Биллу достался золотой ключик – ключ от его новой штаб-квартиры. Франческа получила кольцо с сапфиром – она буквально остолбенела при виде столь дорогого подарка, считая, что Джудит явно ее недолюбливает.
– Я обратила внимание, что ты носишь на правой руке кольцо с изумрудом, – произнесла, улыбнувшись, Джудит. – Кажется, это подарок Билла на день рождения? По-моему, тебе больше пойдут сапфиры – они ведь подходят к твоим глазам…
Кажется, впервые Франческа подумала, что Джудит может быть не только наблюдательной, но и внимательной. Раньше она никогда не придавала этому значения, думая лишь об отрицательных чертах характера этой женщины. Может быть она наконец подобреет? Ведь говорят же, что беременность смягчает сердце многих женщин.
Джудит не отходила, ей хотелось, чтобы Франческа тотчас же надела кольцо. Фрэнки примерила его на безымянный палец правой руки, но оказалось, что оно слишком велико и было рассчитано на средний. Надеть подарок племянницы на средний палец левой руки? Это было бы довольно странно…
– А почему бы тебе не надеть кольцо с изумрудом на левую руку? – спросила Джудит, догадавшись, о чем думает Фрэнки. – Давай я тебе помогу… А теперь можешь надеть мой подарок на правую руку в знак нашей дружбы. Мы ведь теперь подруги, не так ли?
– Да-да, конечно, – пробормотала Франческа глядя на свои руки. Ей было странно видеть кольцо Билла на левой руке. Впрочем, в этом был определенный смысл…
Карлотта – на ней было короткое вечернее платье из зеленого бархата, глубокое декольте оттеняло соблазнительную грудь – от нетерпения топала ногами: что же подарят мне? Она нисколько не сомневалась, что Джудит подойдет к ней в последнюю очередь – хотя бы таким образом стараясь ее унизить.
Знай Джудит, что мне известно, кто отец ее ребенка, она вела бы себя поскромнее, думала Карлотта. Да и Фрэнки не обрадовалась бы колечку, узнав, какую штуку устроила эта стерва с Биллом!
Карлотта смотрела, как постепенно убывают серебряные пакетики на блюде: Джудит не спеша вручала подарки гостям. Наконец, подарки кончились, а Карлотта по-прежнему стояла с пустыми руками.
– Ах, Карлотта! – воскликнула Джудит. – Извини меня, пожалуйста! Я совсем забыла про тебя.
Как же, забыла! «Ах ты, беременная сука! – с гневом подумала Карлотта, но через какую-то долю секунды ей стало смешно. – Знаю я твои штучки, Джудит. Я тебя насквозь вижу!»
Карлотта подошла к Биллу, ей хотелось сказать ему пару колкостей насчет грядущего отцовства и золотого ключика. Надо было сделать это так, чтобы Фрэнки ничего не услышала.
Джудит не сводила глаз с Карлотты: «Я не забыла тебя, дорогая!» Нет, она не забыла о рождественском подарке для Карлотты. Просто та получит его с небольшим запозданием.
Можно ли рассчитывать на Трейса Боудина? Он ведь обещал прийти чуть позже – это сделает его появление лишь более эффектным. Трейс обещал. Что стоят его слова? Такие люди просто созданы для того, чтобы на них никто не мог рассчитывать. В этом был их особый шарм. Уж чего-чего, а шарма Трейсу Боудину было не занимать.
Когда Джудит впервые услышала по телефону голос Трейса Боудина, она поняла: с этим человеком можно будет провернуть кое-какие дела.
Их знакомство состоялось при следующих обстоятельствах. Джудит всерьез готовилась к открытию «Стэнтон Центра» – ведь до окончания войны оставалось совсем немного времени. Она решила приобрести картины, которые было бы не стыдно повесить в залах будущего Центра. Ее интересовали имена – Джудит так и сказала галерейщикам. В искусстве она совершенно не разбиралась, но некоторые имена ей кое-что говорили, например, Ван-Гог, Ренуар, Пикассо, еще какие-то старинные голландцы. Если появится на горизонте что-то в этом роде – конечно, не дико дорогое, – пусть дадут знать…
Вскоре ей позвонили, незнакомец говорил намеками: не заинтересуют ли госпожу Стэнтон некоторые произведения живописи, недавно попавшие в Америку из Франции, из Нидерландов? Эти картины были освобождены ведь именно так принято сейчас выражаться – в ходе немецкой оккупации… Недавно в Бостон приехал некий джентльмен, готовый отдать подлинный шедевр истинному ценителю… разумеется, за солидную сумму. Конечно, госпожа Стэнтон понимает, что Рембрандты стоят недешево, к тому же покупка может быть связана с определенной долей риска…
Риск налицо, подумала Джудит. Действительно, эта сделка рискованна как для продавца, так и для покупателя. Цена баснословная, а учитывая незаконный характер сделки, едва ли представится возможность квалифицированно подтвердить авторство… О том, чтобы выставлять эти картины в стенах вновь открытого Центра, не приходится и мечтать! Единственное место, где их, пожалуй, можно будет показать, – это Германия, да и то лишь в том случае, если немцы одержат победу в войне. В Америке такие картины можно держать лишь под семью замками…
Нет, ее не интересуют эти картины, но заинтересует джентльмен, предложивший столь рискованную сделку. Может быть, у нее найдутся для него другие предложения: пока война еще не закончилась, можно заработать кучу денег. Умный бедняк имел все шансы стать миллионером, умный миллионер – миллиардером. Джудит имела в своем распоряжении несколько сот миллионов (она уже давно прикинула, сколько достанется ей по завещанию от Дадли). Что ж, к концу войны надо будет сколотить себе миллиард.
Джудит встретилась с Трейсом Боудином в кафе «Копли». За соседними столиками восседали почтенные бостонские матроны в шляпках и перчатках, попивали маленькими глоточками «Эрл Грей». Английский чай из изнемогавшей под бомбежками страны. Отсюда, из Бостона, война казалась такой далекой, что вообще трудно было поверить, что где-то идут бои и гибнут американские парни… Да, где-то люди убивают друг друга, а она сидит за покрытым крахмальной скатертью столиком и беседует с вальяжным мужчиной – волнистые черные волосы, черные усы, смуглая кожа, ослепительная улыбка. Казалось, он только что сошел с экрана – так страшно походил он на игрока, каким изображали их в голливудских фильмах про девятнадцатый век. Аккуратный серый в полоску костюм со значком демобилизованного ветерана явно диссонировал со всем обликом Боудина. Они мило беседовали о шедеврах великих мастеров, которые были украдены нацистами из музеев разоренной Европы.
Как ни странно, Джудит, похоже, было приятно общество Боудина. Конечно, он был не столь красив, как Билл Шеридан, зато в нем была какая-то особая мужская сила, какое-то сексуальное притяжение. Конечно, Джудит отдавала себе отчет в том, что никогда не решится познать этого человека в библейском смысле слова (только полная идиотка согласиться спать с Трейсом Боудином), даже в этой беседе «об искусстве» было что-то весьма щекотливое…
– Где вы достали эти картины? Вернее, меня интересует, как вы их достали? – спросила она, хотя прекрасно понимала, что покупать их она не будет.
Боудин прищурил глаза:
– О, это не мои картины. Картины принадлежат моим друзьям, интересы которых я здесь представляю… – Трейс делал многозначительные паузы, полагая, очевидно, что таким образом ему удастся придать больший вес своим словам. – Если хотите, я – торговый представитель… – Саркастическая улыбка скользнула по его губам.
Джудит заметила, что глаза его остались при этом такими же холодными, как и прежде.
– А где сейчас эти ваши друзья?
– На побережье. В Калифорнии.
– В Лос-Анджелесе?
– Разумеется.
– А чем занимаются ваши друзья? Помимо торговли крадеными картинами…
Услышав слово «краденые», Боудин снова улыбнулся. Снова одними губами.
– Они занимаются всем.
Джудит не настаивала, она прекрасно понимала, что наивно ждать откровенностей при первой встрече. Да и вообще открытость Боудина была ни к чему – нужно было понять, сможет ли он ей помочь.
– А каким образом картины попали к вашим друзьям? – спросила Джудит. Ее мало интересовали пути контрабанды произведений искусства, хотелось знать, как отреагирует на этот вопрос Бодуин.
– Новые хозяева прислали их для продажи.
– Прислали? Полагаю, не по почте?
– Не по почте.
– Но зачем им это?
– Им нужны доллары. Воевать против половины земного шара – дорогое удовольствие. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
– И они рассчитывают заработать здесь? В Америке? В стране, с которой они находились в состоянии войны?
Боудин пристально посмотрел на Джудит:
– Покупатель всегда и везде найдется. Вас интересуют эти картины?
– Меня? Ну конечно же, нет. Я патриотка своей страны и никогда не пойду на сделки с врагом.
Боудин рассмеялся:
– Я так и подумал… – Потом он подозвал официантку и спросил, нет ли в кафе импортного шотландского виски.
Получив отрицательный ответ, Боудин снова обратился к Джудит:
– Представьте себе, миссис Стэнтон, в наше время очень трудно достать настоящее шотландское виски… Если бы я был в Лос-Анджелесе, я запросто раздобыл бы бутылочку… В Лос-Анджелесе я могу достать все…
Джудит не удивилась. Может быть, этот человек способен достать кое-что и в Бостоне… Она почувствовала это кончиками пальцев, а интуиция редко обманывала ее. Ясно, что Трейс Боудин не просто интересен – он был обворожителен, обворожителен, как кобра, гипнотизирующая свою жертву… Для большинства людей змеи отвратительны, однако всегда находятся немногочисленные смельчаки, получающие особое удовольствие от близкого контакта с ядовитыми гадами. Джудит готова была пойти на риск. Да, она будет иметь дело с Трейсом. Кто бы он ни был – игрок с берегов Миссисипи… копия Кларка Гейбла… деловой человек со связями – они смогут принести друг другу выгоду…
В танцевальном зале дома Стэнтонов для всех желающих были устроены танцы. Карлотте очень хотелось танцевать. Она позвала с собой Билла. Билл неважно станцевал линди то ли ростом он был слишком высок, то ли мешало чувство собственного достоинства (как-никак политик) расслабиться и выделывать ногами необходимые крендели… В общем, он изобразил нечто, похожее на румбу…
Недовольная Карлотта стояла в гостиной, и тут-то вошел Трейс Боудин. Его смуглая кожа так резко контрастировала с бледной кожей бостонцев. Едва Карлотта увидела этого человека, сразу же подумала: он мог бы сыграть Ретта Батлера! Прекрасный, сексуальный Рэтт! Она почувствовала, что теряет над собой контроль…
Карлотта никогда не могла понять, почему же Скарлетт О’Хара предпочла сладкострастному, похотливому Рэтту бледного, сдержанного Эшли… В этом было что-то неестественное, поэтому фильм казался неправдоподобным. А Карлотта верила фильмам. Она часто думала про себя, что если не суждено ей будет выйти замуж за Билла Шеридана, то она обязательно уедет в Голливуд и станет кинозвездой…
Джудит отозвала Билла в сторону. Вскоре к ним присоединился Фэнтон. Джудит поведала в чем дело: она собиралась купить винный заводик на севере штата Нью-Йорк и хотела, чтобы Билл с Фэнтоном предварительно съездили туда. Фэнтон сразу же согласился. Билл стал отказываться: ему совершенно не светило уезжать из Бостона, тем более на праздники. Очень хотелось провести эти дни с Карлоттой, ведь они так долго не имели возможности остаться наедине.
– Почему именно я? Я юрист и совсем не разбираюсь в винах.
Джудит улыбнулась:
– Я посылаю тебя не на дегустацию.
– А чем мне прикажешь заняться? Проверкой бухгалтерской отчетности? Но ведь я и не бухгалтер!
– Бухгалтер поедет вместе с тобой. Меня интересует структура этого предприятия, например, как они сбывают продукцию. Нужно все разузнать, я не собираюсь покупать кота в мешке. Нужно все тщательно проверить. Чтобы все было легально, никаких сомнительных моментов! И потом, почему бы тебе не взять на себя ведение переговоров от моего лица? Побудь там, пока будут подготовлены необходимые бумаги. Будем время от времени созваниваться.
– Торчать в этой дыре, пока не будут подготовлены все бумаги? Да я застряну там до самого Нового года!
– Не беда, – менторским тоном произнесла Джудит. В период между Рождеством и Новым годом ничего не происходит. Полагаю, у тебя нет срочных дел в Бостоне? Ты нигде не выступаешь?
– У меня были совсем другие планы…
Джудит состроила недовольную гримасу, всем своим видом показывая, что отговорки Билла ей надоели.
– Если тебе очень хочется встретить Новый год дома, можешь приехать на денек в Бостон. Потом вернешься обратно.
В разговор вступил Фэнтон:
– Не сомневаюсь, что тебе удастся быстро со всем разобраться, Билл. Мы знаем, как ты умеешь работать.
Билл пожал плечами, у него не было сил сопротивляться напору Джудит. Конечно, ему страшно не хотелось никуда тащиться, но что поделать? Он стал искать глазами Карлотту.
Гостиная опустела, все переходили в соседний танцевальный зал. Сейчас будут танцы, подумал Билл. И действительно, оркестр начал играть «Болеро» Равеля – было что-то обворожительное, манящее в этих звуках…
– Ну что ж, – улыбнулась Джудит. – Будем считать, что мы обо всем договорились. А теперь пойдемте в зал, послушаем эту дивную музыку…
Оркестр исполнял «Болеро», но все гости стояли вдоль стен зала, боясь даже пошелохнуться, – они смотрели, как танцуют Карлотта и этот незнакомец – Трейс Боудин… Казалось, что проходит очередной тур конкурса бальных танцев: Боудин обнимал Карлотту за талию, ни он, ни она не улыбались, но с каким-то странным напряжением смотрели друг другу в глаза… Танец не предусматривал интимных объятий, но, несмотря на это, всем окружающим было очевидно, что между Трейсом и Карлоттой существует какая-то особая близость.
Биллу Боудин сразу не понравился.
– Он похож на профессионального танцора, – произнес он таким тоном, как будто хотел сказать не «танцор», а «сутенер».
Билл взглянул на Джудит – между ними тоже существовала какая-то особая, таинственная близость…
– Пожалуй, ты угадал, – отозвалась Джудит. – Трейс говорил мне, что ему приходилось работать профессиональным исполнителем танго. Но это было давно.
– Да? – Билл приподнял брови. – А чем он занимается сегодня?
– Бизнесом.
– Каким?
Джудит неожиданно захихикала:
– Точно не знаю… Но, в конце концов, какое это имеет значение, они ведь просто танцуют…
В ее голосе Билл прочитал продолжение этой фразы: в отличие от нас с тобой!
Заметив, что Билл расстроен, Франческа попыталась отвлечь его и начала болтать о каких-то глупостях. Но Билл был очень расстроен: во-первых, ему предстояло уехать из Бостона на праздники, а во-вторых, Карлотта продолжала танцевать с Боудином один танец за другим.
Франческа попыталась намекнуть сестре, что это не совсем прилично, но та лишь мечтательно улыбнулась и пошла с этим типом на очередной танец.
Билл и Франческа подошли к бару попросить стакан простой газированной воды для Франчески – у нее всегда от волнения пересыхало в горле. Вдруг она заметила, что у стойки бара сидит Карлотта. Трейс Боудин стоял рядом, низко склонившись над нею. Франческа остановилась как вкопанная.
– Знаешь, Билл, я больше не хочу пить, пойдем обратно.
Но было поздно, Билл все заметил. Карлотта сидела нога на ногу, держа в руке стакан вермута. Она обмакнула кончик пальца в стакан и водила им по губам Трейса – голова ее была запрокинута назад, глаза горели…
«Нет, только не это!» – подумала Франческа. Карлотта вела себя так лишь в тех случаях, когда хотела произвести на мужчин особое, неизгладимое впечатление…
Франческа автоматически повернулась к Биллу: тот стоял без движений, от лица отхлынула кровь. Он был сейчас так же бледен, как сама Карлотта.
Франческа осмотрелась по сторонам, ища глазами Джудит. Как отнесется она к столь откровенному бесстыдству, да еще на глазах всей публики? Но, к ее удивлению, Джудит не только не была возмущена, она с довольным видом улыбалась!
Карлотта куда-то исчезла, и Биллу надоело ее искать.
– Пойдем отсюда! – сказал он Франческе. – Я пойду в гардероб за нашими пальто, а ты поищи сестру!
Франческа прошлась по танцевальному залу, библиотеке, столовой, вернулась в гостиную, подождала минут пять возле туалета. Увы, ни Карлотты, ни Боудина нигде не было. На всякий случай она даже заглянула в буфетную и на кухню – все ее поиски ни к чему не привели.
Может быть, подняться наверх? – подумала Франческа. Вдруг Карлотта решила привести себя в порядок, а туалетные комнаты на первом этаже заняты? Но она тут же отогнала в сторону эту мысль: Франческа испугалась, что действительно найдет сестру там, в одном из уединенных уголков.
– Знаешь, Билл, я нигде не могу ее найти. Может быть, она пошла в туалет…
– Нет, Франческа, она ушла.
– С чего ты взял?
– На вешалке нет ее пальто.
Когда Билл с Франческой выходили из дома Стэнтонов, оркестр играл «Белое Рождество», а на дворе, как по заказу, начали падать белые хлопья снега.
– Посмотри, Билл, как красиво! Снег пошел! – Франческа пыталась изобразить радость. – Пожалуй, в этом году действительно, будет белое Рождество!
– Вот и славно, – холодно процедил Билл.
Они ехали в полной тишине.
«О Господи, молю Тебя, сделай так, чтобы Билл не остался ждать Карлотту!» Франческе казалось, что она не вынесет этого. К тому же потом разыграется такая страшная сцена!
Франческа включила радио: «Тихая ночь, святая ночь!» – раздалось в динамике.
Билл выключил приемник.
Едва они прижались к обочине, Франческа резко распахнула дверцу:
– Думаю, тебе не стоил выходить, Билл. Скорее поезжай домой, а то все дороги завалит снегом. Он ласково улыбнулся:
– Я думал, ты скажешь, что Карлотта уже спит, а я могу нечаянно разбудить ее…
– Да… – протянула Франческа. Это ей даже не приходило в голову. – Может быть, ты прав. Она выпила так много шампанского… Пожалуй, она и вправду могла заснуть…
– Много шампанского? Я готов поклясться, что она пила мартини.
– Мартини? Возможно… – Франческа вышла из машины. – Ну что ж, счастливого Рождества, Билл. Пойдешь с нами утром в церковь?
– Пойду. Думаешь, Карлотта проснется к службе?
– Конечно, проснется. Я нисколько не сомневаюсь в этом.
Франческа действительно надеялась, что сестра придет в себя к утру.
– Она будет как новенькая.
Билл покачал головой:
– Как новенькая? Увы, новенькими люди бывают только в момент рождения. Впрочем, ты, пожалуй, исключение – все время обновляешься…
Фрэнки захлопнула дверь машины. Билл завел мотор и поехал домой. Огромные белые хлопья, медленно кружась в воздухе, плавно ложились на землю.
На всякий случай Франческа поднялась наверх – вдруг, вопреки ее ожиданиям, сестра вернулась домой и уже спит?
Но предчувствие не обмануло Фрэнки: Карлотты дома не было.
Потом она спустилась в гостиную и села возле окна – снегопад усиливался, на тротуарах появились сугробы. Она почувствовала, как сердце заполняет какая-то непонятная тревога, более того – чувство обреченности…
Как это сказал Билл: «Новенькими люди бывают только в момент рождения!»
Фрэнки чувствовала, что с этого дня, а скорее всего, с того времени, как в дом Стэнтонов вошел Трейс Боудин, что-то коренным образом изменилось в их жизни. Прежнего не вернешь. Когда она увидела, что Карлотта делает для Трейси мартини, внутренний голос сказал ей: отныне твоя сестра никогда не будет в безопасности!
