Текст книги "На краю бездны (СИ)"

Автор книги: Джулс Бичем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 3

Родители Джил не развелись. Несмотря на какую-то холодность, стоявшую между ними, они, как и прежде, смеялись, шутили друг с другом, ездили к знакомым. И донимали Джил советами по поводу выбора будущей профессии. Оставалось совсем немного до последних дней в школе, и Джил приходилось задуматься о том, что будет дальше. В какой колледж пойдет. Кем хочет стать. Она не была уверенна твердо, ведь мир предлагал столько интересных дорог. А ей давались легко почти все предметы. Само собой, это не означало, что Джил планировала стать физиком или программистом. Изредка, приходя к отцу, она задумывалась о том, что ей нравится смотреть на его сложную работу врача. Но, признаваясь себе, Джил не чувствовала, что это затрагивало какую-то струну в её душе. Она боялась, что тогда эта работа превратиться во что-то ужасающее, душащее желание помогать и понимать людей, если она выберет её не по любви.

Иногда Джил казалось, что она становится всё более странной и чужой всему, что окружает её. Она не могла и не хотела быть такой, как все вокруг. Не могла заставить себя смеяться над кем-то с одноклассниками. Не могла осилить глотка пива, которую другие девочки пили как воду. Не могла заставить себя зазывающее улыбнуться парню, явно флиртовавшему с ней. Джил не была дикарем, но внутри неё словно росла стена, спокойно отстранявшая всё остальное. Она попыталась однажды спросить у отца – может, она больна? Но он заверил её, что ни на один симптом, известный ему, это не похоже. А это значит только то, что Джил взрослеет, и ей нечего беспокоиться.

Она замолчала, внешне удовлетворенная ответом. Но позже Джил решила, что отец не понял её, по-своему истолковав это беспокойство. Больше она не спрашивала и не говорила об этом с родителями. После таких минут отчуждения Джил начинала думать, что разочаровывает своих родителей, и ей становилось до горечи не по себе, что она может быть такой, как другие. И Джил старалась быть ещё ласковей с родными, прилежней в учебе и ровней с окружающими.

Ещё одним гвоздем в её душе был и оставался Райз. После того несчастного разговора он словно исчез. Это было так странно – он и был рядом где-то, но в то же время его не было. Словно он исчез из её жизни. Джил было тяжело от каждой мысли о нём, промелькнувшей случайно. Райз действительно был единственным, с кем она не ощущала себя чужой всему миру. Но эта дружба была потеряна, и Джил думала, что тот вечер навсегда уничтожил шаткую надежду на мостик через пропасть.

Райз Туи занимал определенное место в иерархии этого мирка. Оно находилось там, куда приличные люди стыдились и боялись опуститься, а стоящие еще ниже – презирали подняться. Он по-прежнему оставался один, и если Джил изредка находилась в компании сверстников, Райз сознательно избегал любых контактов с себе подобными. Джил поражалась, что несмотря ни на что, он учится, чуть ли не лучше всех. Она запрещала себе вспоминать разваливающийся дом, отвратительно хихикающее подобие человека и задаваться вопросом – как он находит сил при этом учиться, оставляя многих позади? Это были плохие мысли. Плохие потому, что от них Джил хотелось подойти к нему…

Джил Кэйлаш поднимала выше подбородок и останавливала злые слезы, щипавшие в носу.

Она стояла в женской уборной, поправляя волосы. Девушки рядом, около зеркала, прихорашивались и болтали.

 – Кэйлаш, у вас сегодня была физкультура? – одна из них была старшей сестрой её одноклассницы. Джил, научившаяся скрывать ощущение собственной незаметности и потерянности рядом с другими, кивнула.

 – А сестра была? – девушка придирчиво окинула взглядом свое отражение и, решив, что недостаточно накрасила губы, достала помаду.

 –  Я не заметила, – призналась Джил, – нас объединили на этом уроке с младшим классом, и была жуткая неразбериха.

 – Ясно. Наверняка она и не пошла. Бегает со своим парнем по углам, – девушки захихикали.

 – Это нормально, – возразила одна из них, – у каждой нормальной девушки должен быть парень. Я вообще не представляю, как некоторые люди живут без отношений, не следуя голосу природы.

Джил не могла себе представить, что её целует какой-то парень. Что они ходят, взявшись за руки, обнимаются, и не только… Это было неправильно. Единственный парень, которого она без страха и раздумий могла взять за руку или обнять за плечи, рассматривая книгу, которую он читал, или позволить ему обнять себя, укрывая от дождя старой курткой, был Райз. Вот именно, ключевое слово – “был”.

 – Ну, не всем дана твоя любвеобильность, – это было абсолютно очевидное ехидство со стороны одной из девушек. Сестра одноклассницы Джил пожала плечами:

 – Нормальный человек должен получить образование, найти хорошую работу и создать семью. Если он не планирует свою жизнь, ему стоит серьезно задуматься о своих целях.

Девушки явно не могли ей возразить.

 – Тебе легко так рассуждать, – наконец подала голос одна, – с отцом, начальником полицейского участка, ты запросто добьешься всего.

 – Вздор, – сестра складывала косметику в сумку, – каждый может добиться этого. Надо быть просто частью общества и знать, что оно может тебе дать, и за какие границы ты сам не должен выходить.

Джил давно уже справилась с волосами, но разговор почему-то заставил её остаться и слушать его. Половину его она не понимала. Она не воспринимала, словно это было абсолютно неверно. Но при этом у Джил не было ни единого аргумента, которым она могла объяснить – почему услышанное кажется ей неправильным.

Медленно приближалась пора выпускных экзаменов, и Джил с головой ушла в учебу, позабыв обо всем. Ей хотелось сдать экзамены как можно лучше, чтобы оправдать надежды родителей, которые она, как ей казалось, не могла пока оправдать. Если она не может быть веселой, шумной и красивой дочерью, она постарается быть прилежной и умной.

На удивление, но даже надвигающиеся экзамены не унимали жажду развлечений её сверстников. Девушки на занятиях занимались обсуждением парней и нарядов на выпускной бал, парни спорили о машинах и строили планы на лето. Джил приходилось садиться на первую парту, чтобы слышать преподавателя и не отвлекаться на шушуканье по сторонам.

Вечерами она чувствовала, что её мозг просто кипит. И если она прочитает еще хоть пару строк – он взорвется, неспособный переварить столько информации. На самом деле Джил училась  так прилежно не только из-за родителей. Она боялась. Боялась того, что ждет её впереди, когда она закончит школу. Ей казалось, что от того, что она ещё не нашла свое место в жизни, этот мир, называемый обществом, сметет её как песчинку. Джил могла пока прятать свою неуверенность за привычными школьными днями, похожими один на другой, и лишенными необходимости выделяться из толпы. Наверно поэтому она и восхищалась Райзом – он противостоял всем и не боялся принимать вызов. Если бы он не был настолько гордым и обиженным на неё, Джил с радостью спросила его совета. Но затем её собственная гордыня поднималась и накрывала с головой, напоминая, что она не хочет зависеть от кого-либо.

 – Он так на тебя смотрит, словно съесть хочет. Мне было бы не по себе, смотри на меня так кто-то.

Летающая в собственных облаках Таня зачем-то оглядывалась назад, привлекая этим внимание всего класса. Джил приподняла бровь, но не перестала сосредоточенно писать тест.

 – Я знаю, что вы не общаетесь, но мне не хочется думать, что он режет котлету с таким же выражением лица.

 – О ком ты? – раздраженно прошептала Джил, отвлекаясь все же от сложного расчета производной.

 – Райз. Он только что смотрел на тебя  и разве что не щелкал зубами, – мечтательно пояснила Таня. Джи заскрипела зубами от злости. Она десять минут потратила на то, чтобы понять – как решить задачу, и если сейчас, отвлекшись, она всё позабудет, это будет равносильно катастрофе. Только она ни за что не будет оборачиваться. Ни за что, как бы ей этого не хотелось.

Это был последний экзамен, последний и на удивление легкий. Правда, после предыдущих Джил не испытывала ничего кроме какого-то отупения. Но, несмотря ни на что, она сдала всё. Ощущения облегчения и свободы, опустившиеся одеялом, заставляли беспричинно улыбаться и пребывать в блаженном состоянии эйфории. Этому же способствовала и великолепная погода, стоявшая на улице и радовавшая абсолютно всех, даже тех, с чьих лиц не сходили надменные или угрюмые  выражения. Теперь оставалось лишь пережить выпускной бал. Джил решила, что подаст документы в медицинскую школу. Она закончит её и вернется к отцу, чтобы тихо и спокойно помогать ему в его работе и быть рядом с мамой.

До выпускного оставалось совсем немного, меньше недели. Джил нашла более-менее подходящее платье, понимая, что ей ни к чему пытаться  переплюнуть сверстниц, выложивших безумную кучу денег на подготовку к балу. Кажется, она уже научилась философски относиться ко всему, и оттого жить было легче и проще. На бал её вызвался проводить парень из параллельного класса, не очень заметный и популярный. Джил помогла ему на двух экзаменах, и теперь он возвращал ей её услугу.

Мать долго уговаривала Джил пойти к соседке-стилисту, которая предлагала сделать ей прическу. Но она упорно отвергала это предложение. Ей не нужна пустая трата времени и денег, которые ничего не дадут и не изменят её как по волшебству. Само собой, Джил не сказала этого вслух, не желая огорчать мать. Но та всё же заставила дочь высидеть час перед зеркалом, завивая ей волосы и как-то по-особенному закалывая их. Теперь Джил выглядела аккуратно и очень мило – ей пришлось это признать вопреки своему убеждению, что она безнадежна. Без десяти минут пять. Какая-то часть внутри Джил замерла в предвкушении этого вечера, заставляя ощущать стук пульса на висках, под туго заколотыми волосами.

Молодой человек, забравший Джил, явно не знал как себя вести с ней. В итоге, они обменялись парой слов и по безмолвному согласию больше не делали попыток продолжить беседу.

Выпускной. Мечта каждого старшеклассника. Украшенная гирляндами и фонариками большая зала словно излучала очарование свободы и веселья. На какой-то момент Джил даже не узнала собственную школу, настолько её захватило ощущение праздника и чего-то ещё, особенного.  Неожиданно к ней стали подходить парни из других классов, приглашая танцевать. Это было так необычно и здорово – внезапно оказаться красивой и интересной. Некоторые ребята прямо говорили ей это, и Джил, глядя в их глаза, не видела повода сомневаться в их правдивости. Это был чудесный вечер, словно кто-то решил подарить ей лучшие воспоминания о последнем вечере в школе.

Было поздно, и Джил, оглянувшись на темнеющее небо за окнами, подумала, что ей пора домой. Возвращаться слишком поздно она не хотела, втайне побаиваясь темных улиц и того, что бродило по ним. От школы до её дома было недалеко, но её обещал подвезти обратно тот же парень, что и привез. Джил поднялась со стула, где сидела, наблюдая за танцевавшими под вспышками светомузыки парами, и стала пробираться по залу в поисках своего знакомого.

Тем временем вчерашние школьники явно успели потихоньку начать приобщаться к взрослой жизни. От кого-то явно пахло спиртным, кто-то блестел глазами, явно ища повода для выяснения отношений. Девушки, неожиданно осознав свободу от вчерашних запретов, не уступали парням, наверстывая откровенными заигрываниями. Джил уже не так уверенно пробиралась в толпе, понимая, что вряд ли найдет своего горе-кавалера. Она едва не столкнулась с кем-то, пару раз ей наступили на ногу и чуть не заехали в лицо локтем. Джил решила, что добраться до дома самостоятельно – не так уж опасно, как оставаться среди разгуливающегося молодняка. С этими мыслями она выбралась на улицу и блаженно вдохнула свежий воздух, в котором не было духов, одеколона, тошнотворного запаха спирта и ванили. А главное – тут было тихо.

Джил неторопливо шла по дороге, ощущая себя стоящей у порога чего-то нового, неизведанного и огромного. Ночь находилась в том отрезке, когда уже было темно, но где-то далеко на горизонте начинал зарождаться рассвет. Безветрие и тишина, изредка прерываемая какой-то птицей, внушали спокойствие. Джил шагала по дороге и позволяла себе мечтать о том, что будет потом, после этой ночи. Возможно, она даже поедет в крупный университет  соседнего города. А возможно поступит в местный, не менее известный. Она словно была в магазине и выбирала себе дорогу дальше – ту, что захочет сама пройти.

Позади неё, на дороге раздался звук голосов. Какая-то компания догоняла Джил, явно что-то празднуя и развлекаясь. Стараясь держаться в тени и надеясь остаться незаметной, Джил отошла к обочине. Это был участок дороги, поросший деревьями, что-то вроде городского парка, за которым город не присматривал, позволив разрастись в настоящий лесок. Естественный инстинкт самосохранения заставил Джил пожалеть о том, что на ней светлое платье, выделявшееся в ночи на фоне темных деревьев как пятно.

Хотя Джил и шагала достаточно быстро, компания догнала её через пару минут. Это были такие же, как она, выпускники и их, более старшие друзья. Как она поняла по их голосам, девушек в их компании не было, а молодые люди были достаточно навеселе. Поравнявшись с Джил, парни засвистели и заговорили разом. Ничего особенного, пустые и неумные комплимент, которые Джил старалась не реагировать. Ответить – значит согласиться с их заигрыванием, пойти быстрее – стать автоматически тем, за кем инстинкт прикажет гнаться. Она даже не смотрела на них, пытаясь оставаться собранной и готовой ко всему.

Явно найдя новое развлечение, компания остановилась, не давая Джил сделать и шагу по дороге. Кто-то, не заинтересовавшись этой затеей, отошел в сторону, и в темноте загорелись огоньки сигарет. Все рассуждения и спокойствие Джил треснули по швам, когда крайний к ней парень протянул к ней руку, наверно рассчитывая подтянуть к себе. Джил отскочила как ужаленная, и это сработало детонатором для остальных. Гогот и выкрики о том, что  она просто ломается, какие-то ещё ужасные и отвратительные предложении. Разумная сторона Джил словно исчезла, уступая место другой, которая не воспринимала слов, молниеносно измеряла расстояние между собой и молодыми придурками, как-то по-звериному готова была стричь ушами и понестись прочь при малейшей  возможности.

А тот, которого она оттолкнула, перекидывался  смешками с остальными и медленно подходил к ней.

 – Ну что, поиграем? – произнес он, и это Джил восприняла как сигнал.

Развернувшись, она подхватила подол платья, перепрыгнула канаву, отделявшую дорогу от леса, и бросилась прямо в заросли. Она знала, что за ней следом побежали, но другого выхода у неё не было. А темнота и бурелом, служивший естественными преградами, были ей на руку, ведь бегать и выбираться из него она умела превосходно. Если ей повезет, она окажется на какой-нибудь полянке и, когда рассветет, попробует найти дорогу обратно. Темные стволы деревьев проносились мимо, обманчиво напоминая собой чьи-то огромные длинные фигуры. От которых Джил шарахалась, не желая проверять – деревья ли это или люди. Её ноги были по колено в грязи и старой листве, туфли ещё чудом держались на тонких ремешках. Босой Джил точно не смогла бы сделать и шагу.

Когда от бега её легкие стало резать, а в голове поднялся звон, она замедлила шаг и остановилась. Она не знала, сколько пробежала, но надеялась, что достаточно для того, чтобы компания бросила попытки её найти. Судорожно вдыхая воздух, которых входил в горло острыми стеклянными иглами, Джил прислонилась к стволу дерева. Это была жутковатая чаща, где молчали ночные птицы. И сейчас здесь не было даже ветра, шевелившего молодую листву. Но такие детали были безразличны Джил, которая могла думать только об одном – что за ней никто не идет.

Она совсем уже отдышалась и решила оглядеться по сторонам, чтобы понять – как далеко её занесло. Джил вышла из-за ствола и резко отпрянула назад, чуть не потеряв равновесие. Перед ней стоял тот парень и с ленивым видом смотрел на неё. На его лице даже в полумраке была видна неприятная уверенность в своем превосходстве и небрежная улыбка.

 – Поиграем? – Снова повторил он.

Это был не выпускник и не школьник, хотя бы отдаленно знакомый Джил. В полумраке она не могла разглядеть его, даже если бы не была так ослеплена страхом, поднимавшимся гигантской волной. Но ей казалось, что его лицо похоже на морду странного зверя, хитрого и безжалостного. Ночные тени играли с её рассудком, только так можно было объяснить – почему лицо парня стало темным и покрытым шерстью, а глаза светятся изнутри. По странному закону первобытной охоты, пока она не шевелилась, и он не двигался, словно застыв в охотничьей стойке. Под ногой Джил хрустнула ветка, и этот звук заставил её отступить на шаг. А его – сделать шаг вперед.

Бежать она не могла, да и не знала – куда. Казалось, что алкоголь в голове парня разбудил что-то худшее, лежащее ниже самых низких, но приемлемых для людей, намерений и желаний. Они сделали еще пару синхронных шагов, кружа вокруг дерева. Джил словно загоняли в ловушку, подавляя силой и превосходством, заставляя признать страх и смириться. Но, наравне со страхом, внутри неё поднималась ненависть, которая не давала первому заполнить её рассудок. Она не даст превратить себя в хныкающую овцу, даже если это будет единственным выходом.

Словно устав от догонялок, парень одним шагом покрыл расстояние между ними. От него пахло дорогими духами, и этот раздражал до тошноты. Следующие несколько минут Джил помнила как неравную драку, где её ногти и зубы хоть и проигрывали его силе, но оставляли значимые следы. Когда она, изворачиваясь, пнула его куда-то ниже пояса, парень заревел и со всей силы толкнул её. Отчего она потеряла равновесие и, поскользнувшись на влажной от ночной росы траве, упала.

Падая, Джил со всей силы ударилась затылком обо что-то твердое. Голову наполнил неровный шум и звон, словно тонко смеялись колокольчики. Джил моргнула, стараясь справиться со звуками, мешавшими сознание и реальность в замедленную съемку. Но отчего-то всё перед глазами словно заволокло туманом, отчего очертания разошлись, теряя четкие границы. Тень дерева внезапно превратилась в парня, наклонившегося над ней. Джил знала, что будет дальше, но не могла пошевелиться, словно её голова превратилась в каменный якорь, привязавший её к земле. Она даже не могла заставить себя собраться, словно движения ускользали из её головы, а тело жило отдельно от мозга.

Одна из теней внезапно бросилась на неё, и Джил не закрыла глаза, автоматически не желая сдаваться. Но тень метнулась не к ней, а мимо, увлекая за собой вторую, нависшую над ней.

Слух улавливал шум и выкрики, но звуки носились в её голове, не фокусируясь в единое целое. Словно она была погружена в озеро, полное криков, ударов, шорохов. Через некоторое время Джил закрыла и открыла глаза, осознавая, что ей чуть лучше, голова хоть и абсолютно чужая и каменная, но больше не тянет так к земле, а руки и ноги немного слушаются и двигаются.

Джил медленно перекатилась набок, боясь резко двигаться, словно находилась в полусне. Зрение понемногу возвращалось, становясь более-менее четким. Совсем рядом с ней дрались двое, и Джил, как ни старалась, не могла понять – кто есть кто. Один был её преследователем, а второй?

Она приподнялась на локте, опираясь на руки, и, подавляя внезапное ощущение тошноты, села. Двое, продолжали выбивать друг из друга дух, и Джил, снова пришедшая в более-менее сносное состояние, смотрела на них, как на какую-то иллюзию этой темной ночи.

Наконец один перестал отбиваться. Второй продолжал избивать его с лишенной человеческой сути методичностью и ненавистью. Кто это, блуждающий по лесу маньяк, который примется потом за неё?

Джил знала, что надо уползать, уходить, убегать прочь. Но у неё не было сил встать.

Казалось, второй человек, продолжавший наносить удары, выдохся. Его движения становились медленней и заторможенней, словно он продолжал двигаться по инерции. Сейчас он остановится, повернется к Джил, и больше ничего не будет разделять их.

Наконец он остановился. Выпрямился, тяжело дыша. Несколько секунд постоял, над лежавшим противником, не шевелясь. И, наконец, повернулся к Джил.

Это была безумная ночь, в которой творились странные вещи, одна невероятней другой. Поэтому половина Джил забыла, что нужно дышать, а вторая спокойно, словно так и должно было быть, смотрела на Райза. И он тоже смотрел на неё, словно ожидая. Но чего? Что она с криками бросится наутек или будет с ужасом смотреть на него, как на ночное чудовище?

Тошнота накатывала волнами, туманя голову. Джил, стиснув зубы, встала, уперлась кулаками в мягкую землю, окружавшую большую корягу, о которую она ударилась, падая. Попыталась встать, но это ей удалось со второй попытки. Нетвердо держась на ногах, Джил сделала шаг вперед.

Прошло много времени, как ей показалось, пока она подходила ближе. Перед ней лежал тот парень, наверно ещё полчаса назад бывший вожаком пьяной компании, уверенный в своей безнаказанности и вседозволенности. Джил тупо смотрела на его рубашку, превращенную в грязную тряпку, и в её голове отдаленно рождалась мысль, что это она могла лежать такой сломанной игрушкой, и ленты на её платье были бы черными от грязи. Почему-то ленты были чем-то конкретным, а всё остальное расплывалось и растворялось в голове. Джил перевела взгляд на Райза. Отстраненно увидела, что на нём была когда-то светлая рубашка, теперь казавшаяся лохмотьями. Он наверно тоже пришел на выпускной бал. Волосы, взлохмаченные и блестящие в темноте от росы, пота и чего-то ещё, почти закрывали половину лица.

Джил стояла и смотрела на него, а внутри отрывались и падали в пропасть без названия последние капли силы, злости и упрямства. Ещё секунда, и её начало неудержимо трясти. Стало внезапно холодно и захотелось хохотать и плакать одновременно. Отчего-то в горле заклокотали странные звуки, среднее между птичьим клекотом и хрипом, а в теле стучала каждая косточка, словно выплясывая неведомый танец.

Райз перешагнул лежавшего, словно это была куча мусора, и обнял Джил. Этот простой жест взорвал остатки её выдержки, и Джил зарыдала. Громко, во весь голос. Она не знала – почему плачет, но от этого становилось легче. И когда Джил наконец затихла, пустоту в голове стали медленно  заполнять привычные звуки и мысли. Она слышала, как стучит сердце Райза, словно ударяется о ребра. Чувствовала, как металлически пахнет кровь – его или того, другого парня. Как её ноги готовы подломиться от усталости.

Джил пошевелилась, и Райз резко выдохнул, как человек, которому сделали больно.

 – У тебя сломано ребро наверно, – пробормотала Джил, автоматически понимая, что она ниже его ростом и, шевелясь, уперлась плечом ему в грудь. Райз промолчал, а Джил, внезапно испытывая потребность говорить, продолжила, – И рука разбита.

 – Я думаю, она сломана, – спокойно ответил Райз. Джил дернулась, отчего в голове снова поднялся туман, – Пошли. Тебе нужен врач.

Наверно привыкнув к тумакам от отца, он считал, что сломанная рука – пустяк. Джил невольно оглянулась на лежащее тело, не шевелившееся и не подававшее признаков жизни.  Она была рада этому потому, что снова увидеть его лицо Джил не смогла бы. Поймав её взгляд, Райз произнес:

 – Не бойся, он больше тебя не тронет. Кажется, я его убил.

Это была странная ночь, полная кошмаров и иллюзий. Одной из которых были они, идущие по дороге, навстречу занимавшемуся на горизонте багровому рассвету. Джил, почти висящая на руке парня и теряющая границу между реальностью и бредом. Непохожий на человека Райз, весь в грязи, земле и крови, медленно идущий по асфальту и поддерживающий её. Иллюзией были крики отца, матери, соседей. Вой сирен. Парамедики, подхватывающие Джил. Сбежавшийся народ.

Её продолжало колотить как в ознобе, и от этого не спасали ни плед, ни укол, который ей сделали. Она не могла никого видеть, кроме Райза. И это было самым важным – чтобы он оставался рядом. Он улыбался ей, поворачивая к ней голову, хотя это и было неудобно – его спрашивали какие-то люди из полиции, медики осматривали его, укладывали сломанную руку в надувную шину.

Они все были иллюзиями. Все, кроме него.