Текст книги "Реквием для зверя (СИ)"
Автор книги: Джулия Тард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
ДАЯНА 1
Мягкий или твёрдый. Настойчивый или нежный. Язык Николаса извивался во мне горячей змеёй, превращая этот порочный поцелуй в самое настоящее безумие! Совершенно необъяснимое неистовство, из-за которого я трясусь в судороге, пока он снова и снова высасывает из меня остатки здравого рассудка!
И я, словно душевнобольная, начинаю метаться по постели, не в силах выдержать то, что Прайд вытворяет с моим телом! Это не секс, а какая-то адская пытка на выносливость!
Связки начинаю ныть от боли. И всё там, внизу, напоминает один сплошной оголённый нерв.
Я смотрю на его голову между разведённых ног, и чёрная шевелюра плывёт перед глазами, перемешивая во мне все краски мира. Чувствую, как сильно сжимаю в руках его волосы. Как они просачиваются сквозь мои пальцы и как он снова и снова, с каким-то глубоким рокотом впивается в меня, заставляя подаваться вперёд! Выгибаться навстречу его языку! Хватать ртом воздух! Прикусывать дрожащие губы!
Кажется, что моё внутреннее время остановилось за долю секунды до оргазма! И мне хочется рвать волосы на голове. Исцарапать лицо или закричать из последних сил. Потому что, если я не смогу кончить сию же минуту, моё тело взорвется от той невыносимой дикости и разврата, которыми я упиваюсь, совершенно не в состоянии насытиться! Лопнет от такого болезненного ощущения вязкого удовольствия, что забивает мои вены мучительной истомой. Такого тугого и тягучего. Лишающего кислорода. Отключающего все мои чувства, кроме того единственного, с которым так мастерски управляется Николас Прайд.
Его язык набирает темп. Начинает двигаться всё быстрее и грубее. Становится жадным. Алчным. Нетерпеливым! И я наконец-то содрогаюсь в припадке пробивающего меня оргазма.
Кричу, находясь на пике, делая это так громко, что и самой сложно поверить, что это на самом деле мой голос. Такой хриплый. Гортанный. Словно у загнанного зверя, молящего о спасении.
Тело обмякает, расслабляется, и я падаю на кровать, растекаясь по ней, лишенная каких-либо сил. Перед глазами играют разноцветные вспышки, в ушах стоит приятный звон, а руки и ноги подрагивают в лёгкой судороге.
– Отвратительно, не так ли? – на губах Ника играет ироничная полуулыбочка, с которой он изучает моё сонное лицо.
А я смотрю в его блестящие глаза, и всё, что в это момент приходит мне на ум – сдаться и сказать: «Я люблю тебя».
Но вместо этого лишь прикасаюсь к его лицу. Обвожу пальчиками контуры красивых скул и тянусь к нему за поцелуем. Скольжу языком по набухшим губам и с каким-то необъяснимым воодушевлением слизываю с них отголоски нашего секса.
Я хочу запомнить момент, когда пометила этого мужчину. Хочу помнить вкус, с которым сделала его своим. Хочу быть уверена в том, что каждая приблизившаяся к нему женщина будет знать, что он мой! Будет чувствовать это по тому, как сильно мой запах пропитал его кожу! Как стал частью его самого! И что уже никто не сможет это изменить!
Тело сводит той приятной тяжестью, с которой Ник навалился на меня, водя рукой от бедра и до самой груди. Я чувствую, как сильно в меня упирается его возбуждённый член. Как он пульсирует, скованный тесными брюками, и всё моё естество практически вопит и требует ощутить его внутри себя.
– Не нужно, – перехватывает мою руку Прайд, когда я начинаю водить пальцами по натянутой ширинке.
Его приказ доходит до меня далеко не с первого раза. Потому что пьяный мозг отказывается поверить в то, что он на самом деле может сказать нечто подобное в ТАКОЙ момент!
– Что ты делаешь? – испуганно обвиваю ногами его поясницу, когда Николас отстраняется, чтобы уйти.
Это что, шутка?! Очередная его игра?! Или же тот самый урок смирения, которым он грозил?!
– Это всё из-за швов? – смотрю в его потемневшие глаза и практически молю, чтобы дело было в этом!
Из горла рвутся хрипы негодования, и я хватаюсь за края рубашки, чувствуя, как отчётливо начинает сыпаться мир вокруг нас. Кажется, стоит ему уйти, как у меня внутри что-то сломается. Покроется ржавчиной и затрещит по швам! Заскрипит от насыпанного песка и так и будет беспомощно дёргаться, не в состоянии возобновить ход!
Я жду от него ответа, а он лишь продолжает возвышаться надо мной огромным каменным изваянием. Впивается обезоруживающим взглядом. Буравит насквозь, вытягивая жизненные силы. И я практически вскрикиваю от негодования, когда он поднимается! И падаю на самое дно, когда его пальцы дотрагиваются до маленьких пуговиц и начинают расстегивать рубашку!
На моём лице растекается безумная улыбка, а по телу разливается такое невероятное облегчение, словно я только что получила самый необычный оргазм в своей жизни!
Я приподнимаюсь на колени и с каким-то животным нетерпением тащу из брюк эту проклятую рубашку! Стягиваю её с широких плеч и впиваюсь зубами в ключицу!
Скольжу губами по твёрдым мышцам. Чувствую его жар и ритмичное сердцебиение. Вырисовываю пальчиками контуры красивых мускулов и практически отключаюсь, когда он сжимает мои волосы с хриплым гортанным стоном.
Этот звук такой сладкий, что мой живот сводит спазмом лютого голода! Его стон и рокот. Его руки в моих волосах и то, как он прижимает моё лицо к своей груди.
Это какое-то наваждение! Безумие, от которого не хочется излечиться! Погружение в бездну огненного вулкана! Бурлящий водоворот, что рвёт тебя на части, принося такое невыносимое удовольствие, что я готова кружиться в нём до потери сознания!
НИКОЛАС
Волосы Даяны бьют меня по коже, причиняя несуществующую боль. Мягкие губы исследуют изгибы напряженного живота. Оставляют дорожку из лёгких поцелуев и уже через мгновение накрывают всё ещё свежую рану. Влажный язык скользит по швам, и это напрочь вышибает дух из моего тела!
Я плавлюсь от её прикосновений. И моё внутреннее самообладание трещит, шипит и корчится, как тонкая восковая свеча на огромном алтаре.
Как же сильно я боролся, чтобы не доводить до этого! И почти справился. Почти обуздал себя, затягивая петлю до удушающего кашля! Всего несколько минут назад я ещё мог уйти отсюда. Мог уползти, скрипя зубами от той лютой боли, что прошибала меня похлеще пушечного выстрела!
Но теперь уже нет… Не тогда, когда Даяна так откровенно жмётся ко мне. Не тогда, когда её маленькая грудь в этой атласной ночнушке трётся об мою ширинку, выворачивая мозги наизнанку!
И видеть, как нетерпеливо она тянет за ремень, как швыряет его в сторону и хватается за застёжку молнии – всё равно что с головой окунуться в нирвану!
Я опускаю её на подушки, и мы цепляемся друг за друга губами, не позволяя ни передохнуть, ни отдышаться. Запускаю руку в широкий разрез её пеньюара, и аккуратная грудь ложится в ладонь как влитая!
Упругий сосок трётся об неё, и Даяна выгибается, протяжно постанывая прямо мне в рот, и этого становится достаточно, чтобы послать всё к чертям и стянуть с себя остатки одежды!
Обхватив уже давно готовый член, я стал входить в неё как можно мягче, не причиняя излишнего дискомфорта. Безумно тугая, но всё равно достаточно мокрая и податливая, она двинулась мне навстречу, заставив стиснуть зубы, чтобы не взвыть от наслаждения.
Вспотевшие бёдра движутся вперед. Подаются назад. И по тому, как сильно она сжимается при очередном глубоком толчке, я понимаю, что начинаю делать Даяне больно. Пытаюсь замедлиться. Крадусь, словно тигр на носочках.
– Больно?.. – сглатываю и хриплю из последних сил, смотря в чёрные глаза этой сумасбродной Пандоры.
Даяна мотает головой, делая непонятный знак то ли согласия, то ли отрицания, и снова подмахивает бёдрами, принимая меня всего и сразу. И мои мысли кипят оттого, как приятно чувствовать себя у неё внутри. Безумно тесно, горячо и сладко…
И я снова начинаю двигаться быстрее. Ускоряю темп, потому что мне кажется, что ещё немного – и сдохну, если не кончу в неё в следующие несколько минут! И не просто умру, а именно сдохну! Потому что это слишком тяжело и невыносимо! Слишком ярко и сильно, чтобы так легко отдать Богу свою проклятую душу!
Подаюсь вперёд, прижимаясь к ней сильнее прежнего, и тугие соски царапают мне грудь, оставляя два глубоких следа. Даяна хватает ртом воздух и выгибается подо мной. Хрипит. Стонет. И звук его голоса прошибает тело нервной дрожью!
Она пульсирует вокруг меня и её мышцы как сильно сжимают мой член, что ещё немного, и я просто перегорю от этого безумия! Отключусь, потому что она выжмет из меня всё без остатка! Вырвет душу из тела и заберёт себе!
У меня было много женщин. Хороших, опытных, качественных женщин. Секс с которыми приносил удовольствие и разрядку. Но чтобы вот так! Балансировать на грани? Танцевать над пропастью и лететь в самую бездну? Такое со мной было всего второй раз в жизни.
– Я люблю тебя… – так неожиданно вырывается из её горла, смешиваясь с заблестевшими на ресницах слезами, что я отключаюсь.
Даяна двигается навстречу каждому моему толчку, и я как обезумевший хватаюсь за изголовье кровати и бьюсь в неё, чувствуя, как тесно в моём теле переплелись боль и удовольствие. Рана в боку ноет, пока Даяна всё сильнее и сильнее сдавливает меня в себе, доводя до исступления. И в этом пике настоящего сумасшествия, когда нас пробивает судорогой чистейшего экстаза, я уже и сам не понимаю, где кончается она и начинаюсь я…
ДАЯНА 2
«Вдыхаем счастье – выдыхаем любовь!»
Не помню, где именно я это услышала, но именно так себя сейчас и чувствовала! Глупая улыбка не сходила с моего лица, а набухшие губы пылали после ночных поцелуев.
Я крутилась в скомканной кровати, не находя покоя. Простыни ласкали обнаженную кожу. Щекотали живот. Скользили по бёдрам. И я снова и снова выгибалась, потягиваясь после недолгого сна.
Тело содрогается, всё ещё помня каждое прикосновение Ника. Его руки на моей пояснице, а губы на шее. Интересно, увижу ли я следы от его укуса, когда посмотрю в зеркало?
Ещё так рано. Комната тонет в бледно-голубом мареве. Из открытого окна меня обдувает предрассветной прохладой. И всё, чего мне сейчас хочется – выйти следом за Ником на балкон.
Моя кожа и волосы так сильно пропахли этим мужчиной, что он превратился в какой-то незримый призрак, что окутывал меня даже тогда, когда его самого не было рядом. Стал моим личным ангелом-хранителем. Смешался с аурой. Заполнил оторванные от неё кусочки. Просочился во все трещинки и стал неотъемлемой частью меня самой.
Я закутываюсь в атласную простыню, спускаю ступни на тёплый пол, и стоит подняться, как живот тотчас сводит от приятного ощущения боли. Ноги слегка подкашиваются, и я шатаюсь, словно пьяная!
Но, наверное, так и есть. Наверное, этой ночью я на самом деле опьянела и совершенно потеряла всю свою совесть. Утонула в чужом, женатом мужчине. В отце своего бывшего жениха!
Вот только это оказалось настолько волшебно, что если бы даже Господь повернул время вспять, даже если дал мне возможность выбирать, то я бы всё равно повторила эту ночь! Всё равно окунулась в неё с головой, забывая обо всём на свете!
Когда я прошла в гостиную, нежно-персиковые занавески развевались под дуновением лёгкого ветра, оголяя стоящего на балконе мужчину.
Прислонившись к открытой двери, я смотрела на его взъерошенные волосы. На то, как красиво над линией брюк играют ямочки обнаженной поясницы. И как напрягаются крепкие мышцы, когда, облокотившись на перила, он делает очередную затяжку.
Прохладный воздух был наполнен ароматом цветов, моря, свежей выпечки и сигаретным дымом. И этот дикий водоворот ароматов стал моим личным фимиамом. Он наполнял мои лёгкие, пропитывая тело счастливым трепетом.
Преодолев разделяющее нас расстояние, я вжалась в широкую спину, чувствуя, как напрягся его живот под моими пальчиками. Ник всё ещё пах нашим с ним сексом. Горячим. Страстным и таким ненасытным, что у меня снова подкосились коленки.
Этот мужчина был таким тёплым. Таким большим и надёжным, что мне хотелось прижаться к нему ещё сильнее. Хотелось слушать, как бьется его сердце и как расширяется грудь на глубоком вдохе.
Хотелось стоять с ним вот так, пока не наступит рассвет и яркое солнце не прогонит нас обратно в гостиничный номер. Хотелось наблюдать за тем, как золотые лучи упадут на нашу кожу, пока Ник будет обнимать меня, укрывая от всего прочего мира.
– Привет, незнакомец, – провела губами по горячей коже, запечатлев поцелуй на изящной впадинке.
Он поворачивается ко мне, выбрасывает сигарету, и его пальцы скользят по моим вискам, убирая волосы. Я задираю голову, чтобы заглянуть в его глаза. Глажу по сильным предплечьям, и мне кажется, что ещё немного – и я просто умру.
Его серебряный взгляд жжет меня, пробирая до самых костей. Уголки губ поднимаются в лёгкой улыбке. На его лице играют тонкие морщинки. И только сейчас, только в эту минуту я понимаю, что стала по-настоящему полноценной. Нашла последний кусочек, делающий тебя завершенной во всех смыслах данного слова…
И, словно птица, которой вернули крылья, теперь я снова могу летать. Могу парить высоко в небесах, чувствуя себя живой и счастливой…
– Ну, зачем ты поднялась? – иронично улыбнулся Ник, поглаживая меня по щекам большими пальцами. – У тебя была возможность ещё немного поспать перед вылетом.
– Не могу спать без тебя. Больше никогда, – тянусь к нему и целую в колючий подбородок.
Губы снова начинает жечь и сводить от боли, но я готова зацеловать его до кровавых волдырей, потому что моё внутреннее чувство времени то и дело вопит, что нам его будет мало! И я хочу ещё и ещё! Хочу срастись с ним, как актиния с раком-отшельником! И уже никогда-никогда не расставаться…
Ник слегка опустился, подхватил меня на руки вместе с той бесконечно длинной простыней, в которую я замоталась, превратившись в несуразную гусеницу, и понёс обратно в спальню.
– Через два часа нам нужно будет собирать в аэропорт, – опустил он меня на прохладную кровать, поправляя подушку. – И я хочу, чтобы ты как следует выспалась.
– Боишься, что если я буду плохо выглядеть, то все поймут, что именно ты со мной вытворял? – насмешливо вздёрнула бровь не в состоянии отвести от него взгляд.
– Боюсь, что уставшая ты не сможешь вынести предстоящий допрос, – поцеловал меня в губы, проговаривая слова, совершенно не в состоянии оторваться от них. – А он ожидается очень тяжелым…
– Хорошо, но только если ты останешься со мной, – взяла его за руку, принуждая лечь рядом.
– Не бойся, малышка, я теперь с тобой до самого конца.
* * *
Время, проведённое в Париже, закончилось настолько быстро, словно я и вовсе туда не прилетала.
Сначала тебе кажется, что твоя реальность существует только здесь и сейчас. Именно на том отрезке ленты, на которое насажена жемчужная бусинка. И только этот излом и есть твоя настоящая жизнь. Только он – и больше ничего!
Но затем бусинка сдвигается, и то, что казалось твоим настоящим, неизбежно выпадает из реальности, превращаясь в сон. Жизнь за пределами этого момента становится какой-то стёртой и смазанной. Становится прошлым, которое уже ни за что не вернуть обратно.
Наверное, именно поэтому, когда смотрела в облачный иллюминатор, мне казалось, что, как только мы приземлимся в аэропорту Нью-Йорка, как только подъедет трап и я ступлю на землю свободных людей, то всё, что было в Париже, останется сугубо в Париже…
– Не бойся, – взял меня за руки Николас, заключая пальцы в крепкий замок. – Обещаю, что с твоей мамой всё будет хорошо.
И может, Прайд и не понял, из-за чего именно я переживаю, но от его слов мне на самом деле стало легче. Всё-таки чувствовать поддержку и опору, понимать, что ты не одна и что тебя уже ни за что не дадут в обиду, стоило всего, через что я прошла.
Удивительно получается – всего полгода назад я ненавидела этого человека какой-то звериной ненавистью! Ненавидела за то, что он держит меня в своей золотой клетке! За то, что не даёт видеться с мамой! За то, что окружил меня десятком телохранителей и диктует, как именно я должна жить!
А теперь… Теперь я смотрю на это совершенно иначе. Чёрт! Теперь я вижу в этом заботу и опеку. Беспокойство за мою сохранность и… любовь…
– Знаю, – уткнулась лбом ему в шею, смотря на отчётливый белый след на его безымянном пальце. На тонкую часть незагоревшей кожи, что теперь была единственным напоминанием о том, что ещё сутки назад этот мужчина был в браке. Долгом, двадцатисемилетнем браке, который подошел к концу уже после второй нашей ночи.
Не знаю, возможно, если бы Прайд не подарил мне свободу и не отпустил на все четыре стороны, то я бы никогда в жизни и не подпустила его к себе. Ведь именно в тот момент, когда распахнулись все двери, а тяжелые кандалы спали к ногам, мне и стало понятно, чего же я на самом деле хочу.
Сделав глубокий вдох, выходя из приземлившегося самолёта, я вполне отчётливо ощущала, что с минуты на минуту должно произойти именно то, что запустит нескончаемую лавину неминуемых событий моего возвращения.
– Даяна? – подошло к нам двое полицейских. – Даяна Мейер?
И от вида мужчины в униформе меня тотчас передёрнуло. Еще когда мы были в аэропорту Парижа, Ник позвонил в полицейский участок, сообщив и обо мне, и о похищении, и о моём освобождении. Но даже несмотря на то, что у меня в запасе было достаточно времени, чтобы как следует ко всему подготовиться, мне всё равно стало как-то по-детски страшно и тревожно, словно я украла в магазине жвачку и меня тут же поймали на горячем.
– Так точно, офицер, – кивнул Николас, придерживая меня за спину.
– Мы должны сопроводить вас в участок.
– Как скажете, – такой же спокойный и непоколебимый, как скала, он передал чемоданы Луису, распорядившись подготовить квартиру к нашему возвращению, и уже через минуту шел под конвоем, не обращая никакого внимания на разглядывающих нас зевак.
– Билл Уолри распорядился, чтобы мы привезли вас без лишнего шума, – пояснил один из служителей закона, когда мы вышли из аэропорта.
– Что ж, думаю, для этого было бы лучше встречать нас лично, – усмехнулся Ник, подходя к встречающему нас детективу.
– К сожалению, мой напарник занят подготовкой бумаг, – протянул руку худощавый мужчина в костюме. – Так что на сегодня работа шофера лежит на мне. Питер Баркс.
– Приятно познакомится, мистер Баркс, меня зовут Николас Прайд.
– Замечательно, – открыл он дверь автомобиля, – нам всем очень интересно, мистер Прайд, каким именно образом пропавшая мисс Мейер оказалась вместе с вами на самолёте, прилетевшем из Парижа?
– Расскажу вам, как только прибудем на место, – присел около меня Ник, не обращая никакого внимания на надменный тон детектива.
И его безразличие начинало беспокоить меня с удвоенное силой! Нет, я, конечно же, понимала, что у него всё схвачено и продумано. И всё равно, как и любой нормальный человек, переживала о том, чем именно закончится вся эта волокита с моим похищением.
Ведь, как не посмотри, но случившееся не было ни злым умыслом, ни розыгрышем. Вся страна встала на дыбы, когда Джеймс объявил о моих поисках. Морган погиб, а Кристофер Лорен и Николас Прайд чуть ли не вступили в открытое противостояние, решая, кто именно увезёт меня с того богом забытого сарая!
И вот теперь, спустя три недели, я объявляюсь как ни в чём не бывало, заставляя задаться целым рядом любопытных вопросов. И хорошо, что Ник как следует проинструктировал меня о том, что говорить можно, а что говорить нельзя!
По предварительной версии меня похитили с требованием выкупа, обратившись за ним напрямую к Николасу. Так что, не став сообщать об этом никому из правоохранительных органов, Прайд взял моё возвращение в свои собственные руки.
Один миллион долларов, снятый с его личного счёта, должен был подтвердить всё вышесказанное. Ну, а о том, что на данный момент компания моего отца перешла в его распоряжение, знала только кучка избранных. Что же до нашего отлёта в Париж, то это было ещё одним требованием похитителей, чтобы обеспечить свой побег из Нью-Йорка.
ДАЯНА 3
– Так, значит, вы не имеете ни малейшего понятия ни о том, кто, ни о том, где именно вас держали? – протянул мне кофе детектив после целого часа утомительных расспросов.
– Меня держали в подвале. А когда пришло время обмена, натянули мешок на голову и отвезли под какой-то мост. Это было ночью, к тому же я так сильно была напугана, что совершенно не обращала внимания ни на что, кроме своего спасения.
Что не говори, но к этому моменту я даже самой себе начала напоминать заезженную пластинку, повторяя одно и то же по десятому кругу. Ну а то, что, в отличие от Ника, я была без адвоката, так и вовсе вытянуло из меня все соки…
– А как насчёт каких-нибудь отличительных звуков? – вопросительно приподнял брови, поджимая губы. – Возможно, вы слышали звук проходящего мимо поезда или неподалёку была трасса?
– Нет, – отрицательно покачала головой.
К сожалению, о том, где именно всё случилось, мне тоже ничего нельзя было говорить. Лишняя кровь вызвала бы целое море вопросов не только к Прайду…
– То есть, несмотря на то, что вас держали практически две недели, вы так и не смогли ни рассмотреть лиц своих похитителей, ни приблизительной географии подвала, о котором говорите.
– Люди, которые меня держали, постоянно приходили ко мне в масках, – отпила горячий кофе, согревая ледяные руки. Может, принятое успокоительное и делало своё дело, да только тело всё равно выдавало внутреннее волнение. – Так что мне на самом деле жаль, но я совершенно никого из них не видела.
– Знаете, мисс Мейер, – поднялся мужчина, начиная деловито расхаживать по серой комнате. – Не знаю, совпадение ли это, но в период вашего заточения к нам также обратились с заявлением о пропаже без вести, – повернулся ко мне, упираясь руками в пояс. – Родственник вашего отца, Морган Мейер, выехал из своего офиса на обеденный перерыв и больше никто его не видел.
После упоминания о Моргане сердце забилось чаще. Я помню его труп. Помню, как бездыханное тело лежало, прислонившись к стене, пока из него вытекала кровь. Помню его широко раскрытые глаза и приторно-сладкий запах смерти и дыма.
Помню, как Кристофер скомандовал своим людям закатать его в цемент. А это значило только одно – уже никто и никогда не сможет найти моего дорогого дядюшку.
– Думаете, эти события связаны? – подняла на него измученный взгляд, изображая полное непонимание происходящего.
– По предварительным данным мы считаем, что и в вашем похищении, и в его пропаже замешан один и тот же человек, – объявил детектив, не сводя с меня цепкого взгляда.
Произнося эти слова, он старательно выискивал во мне хоть какое-то проявление слабости. Хоть какой-то намёк на то, что я могу понимать, о чем именно идёт речь и, что самое главное, о ком…
– И? – нетерпеливо качаю головой, добиваясь ответа. – Кого именно вы имеете в виду?
Испуганные мысли напоминают шипящую воду, которую плеснули на сковороду, прямо в раскалённое масло. Что? Кто? Где? Почему? Если они не считают виноватым Моргана, то кого же тогда? Ника? Джеймса? Или может… меня?
– В каких вы отношениях с Николасом Прайдом? – спрашивает тот, не меняясь в лице, и у меня помимо воли растягиваются губы в нелепой улыбке.
– Он мой опекун и отец бывшего жениха! – видимо, условный рефлекс всё ещё работает как надо, выдавая столь очевидное недоумение, что детектив даже и не думает сомневаться в полученном ответе.
– А вы не думали о том, что он может хотеть прибрать к рукам всё ваше состояние?
– Нет! – снова возмущаюсь я, начиная выпускать наружу свои эмоции. – Если бы мы с Морганом умерли, то он бы всё равно ничего не получил! Всё, что у нас есть, в любом бы случае перешло моему кузену! Так что считать, что Николас замешан во всём этом, – бред сумасшедшего! Он спас меня! Вытянул из того гнилого подвала, и я скорее поверю в то, что в случившемся замешан сам Морган, чем в то, что это был Прайд!
– Ну надо же, какие слова я слышу в адрес того, кто был причастен к гибели вашего отца. Не очень-то и благородно с вашей стороны, мисс Мейер, – надменно усмехается детектив, присаживаясь на край стола. И этот жест словно показал тот уровень пренебрежения, который он испытывает ко мне. Такой грязной и гнилой дочери, что променяла память о своём отце непонятно на кого. – Но знаете, я ведь не дурак и не вчера родился, – пощурился мужчина, пуская в меня лёгкие разряды электрошока. – Он держал вас в своём доме. Контролировал каждый ваш шаг. Практически проник в голову, – положил палец на голову стоящей на столе статуэтке каменной лягушки. – Заставил вас считать, что каждая ваша мысль принадлежит ему и вы уже ни за что не сможете жить иначе. Поверьте, мисс Мейер, такие люди, как вы, не такая уж и редкость. Сейчас вы просто жертва, которой настолько искусно управляют, что она и сама уже не понимает, где её собственные поступки, а где тот самый кукольник, что дёргает за нити.
От его слов стало дурно. Казалось, воздух в кабинете постепенно начал тяжелеть и преть. Я делала вдох, но слипшиеся лёгкие наотрез отказывались втягивать в себя протухший кислород.
А что, если он прав? Что, если за столько лет я уже и сама не понимаю, как превратилась в послушную марионетку? В заведённую обезьянку, которой управляют всего по одному щелчку пальцев.
Внутри блеснула молния и прогремел гром, разрывая душу надвое.
Нет, ну сколько ещё раз я должна позволить сомнениям растерзать себя в клочья, чтобы понять, где правда, а где ложь? Где любовь, а где зависимость? И что, если я всё ещё в клетке? Всё ещё сижу на цепи, которая сейчас стала всего лишь на пару метров длиннее?..
– Ну же, мисс Мейер, – снова надавил мужчина, чувствуя едкий запах моих сомнений, – помогите мне разобраться во всём. Помогите докопаться до истины.
– Вам нужны доказательства его причастности? – подняла на него сосредоточенный взгляд. – Ведь сами вы этого доказать не можете, верно?
– Достаточно! – вошел в комнату ещё один мужчина. На этот раз гораздо старше и намного вальяжней. – По какому праву вы допрашиваете девушку так, словно она подозреваемая?! – тяжёлый баритон стрелял по Биллу Уолри автоматными очередями, заставив отойти от стола.
– Извините, капитан. Просто хотел отработать все возможные версии.
– Отпусти мисс Мейер и зайди ко мне в кабинет. Начальник службы охраны Прайда предоставил нам все улики по данному делу, – убрал он руки в карманы просторных брюк. – Так что сначала работа криминалистов, а уже потом начнёшь разводить свою самодеятельность.
– Так точно, – недовольно скривился детектив и снова повернулся ко мне. – Пойдёмте, мисс Мейер, я выведу вас отсюда.
Поднявшись с твёрдого стула, выйдя из кабинета, я потратила всего пару секунд, чтобы заметить стоящего возле лифта Ника в компании задорно улыбающегося адвоката и сосредоточенного Луиса Браса.
Почувствовав моё приближение, он повернулся в сторону кабинета, смерив нас с детективом безразличным взглядом. И снова такой спокойный. Такой сосредоточенный и непринуждённый, что, не знай я настоящего Прайда, решила бы, что всё происходящее всего лишь очередная его игра.
Но нет. Он переживал! Волновался! Отсчитывал секунды до того момента, когда я подойду к нему и мы сможем оставить этот гудящий участок!
Я видела это по его взгляду. По стиснутым губам. По тому, как нетерпеливо он выстукивал пальцем по поясу, и тому, как напрягались его скулы. Совсем немного. Совсем чуть-чуть. Но этого было вполне достаточно, чтобы я начала задыхаться от волнения.
Как же сильно в этот момент мне захотелось ускорить шаг и удариться ему в грудь! И не просто прижаться, а именно удариться! Влететь в него, словно крошечный дельтаплан! Сделать это так резко и крепко, чтобы тотчас ощутить боль у себя на щеке и услышать тот самый глухой звук, с которым он выдохнет, когда я обхвачу его руками.
Боже! Как же сильно мне хотелось почувствовать, как именно в моих тисках будет вибрировать его диафрагма, когда я начну сжимать его всё сильнее и сильнее, что пришлось постоянно напоминать себе о том, что в этом месте он всего лишь мой опекун. Всего лишь чужой мужчина. Всего лишь отец Джеймса – и ничего больше…
– Ну как ты? – спокойно поинтересовался Ник, продолжая соблюдать необходимую дистанцию. – Детектив Уолри не перегибал палку?
– Всё хорошо, – совсем по-глупому кивнула, поправив висевшую на плече сумку.
– Не переживайте, Николас, – подал голос мужчина, смотря на Прайда, как на последнего врага народа. – Мы знаем, как обходиться с девушками её статуса.
– Вот и замечательно, – усмехнулся Ник своей фирменной полуулыбкой, явно принимая того за последнего кретина. – Пойдём домой, Даяна, тебе нужно будет отдохнуть после подобного приёма.
– Домой, – продолжил свой допрос Билл Уолри, когда, придерживая меня за спину, Николас сделал шаг в сторону открывшегося лифта, – это к Джеймсу? Или же теперь её дом снова находится под вашей крышей?
– А вас это интересует, потому что?.. – вмешался в эту словесную перепалку адвокат.
– Хочу знать, куда именно мне нужно будет ехать, если я снова захочу поговорить с нашей жертвой.
– Мисс Мейер и мистер Прайд больше не состоят в отношения. В связи с чем она возвращается на прежнее место жительства. А теперь простите, но всем уже пора отдохнуть от этого балагана, – недовольно выдохнул мужчина, заходя в лифт.
– Очень интересно, – появившаяся на лице детектива улыбка явно не предвещала нам ничего хорошего. – А ваш сын хоть знает об этом?
Но двери лифта закрылись, прекратив этот надоедливый допрос.
Отсчитывая секунды, пока мы спускались на первый этаж, прощались с адвокатом и шли к автомобилю, я думала, что просто свалюсь с ног от усталости. Билл Уолри оказался настоящим энергетическим вампиром. Он не говорил мне ничего особенно, но то и дело нажимал на самые болезненные точки, заставляя тратить кучу сил на то, чтобы держать себя под контролем.
Казалось, что он всё знает и всё видит. Понимает то, что не способна понять даже я. Но что самое главное – взращивает в тебе зерно сомнений. Заставляет видеть врагов во всех, кто тебя окружает. Считать, что все тебя обманывают и водят за нос.
– Даяна, – взволнованно посмотрела на меня Ник, когда мы наконец-то оказались в салоне автомобиля. – С тобой всё хорошо?
– Я устала… – беспомощно опустилась на его колени, чувствуя, что ещё немного и отключусь.
– Давай я подложу тебе пиджак под голову.
– Не хочу, – уткнулась щекой в напряженное бедро. – Мне и так хорошо…
– Спи, малышка, – послышалась в его тяжелом голосе мягкая улыбка, когда он начал гладить меня по волосам.
