Текст книги "Одержимость Сурового (СИ)"
Автор книги: Джулия Ромуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Глава 37
В салоне автомобиля царит полнейшая тишина. Слышно каждый мой вдох и выдох.
Демьян яростно дышит. Ему не нравится вся эта затея. И я его понимаю. Но и ничего не могу сделать с теми сомнениями, что изнутри меня разрывают. Для кого-то я поступаю глупо. Хорошо. Ваше право так считать. Я поступаю честно. По отношению к себе. К Демьяну. Мне нужно разобраться. Нужно понять. Жить с кучей сомнений внутри себя я просто не смогу. Рано или поздно это бомба замедленного действия бомбанула бы.
– Я не убегаю, – произношу хрипло, – просто я должна принять решение трезво. Одна.
Демьян стискивает пальцами руль до треска. Я делаю лишь хуже своими словами. Но и уйти молча я тоже не могу.
– С тобой летит охрана. Это не обсуждается. Как только прилетишь, я пришлю врача, чтобы осмотрел. Сделал все анализы.
– Демьян, – подаюсь вперёд. Жар его кожи обжигает даже без прикосновений. Сердце в груди больно сжимается. Мне сложно открыть дверцу машины. Сложно выйти. Сложно от него уйти.
– Твой самолёт вылетает через час. Иди. – Его голос холодный. Взглядом в лобовое стекло упирается. На меня не смотрит.
Мне приходится силой себя заставить найти пальцами ручку дверцы. Потянуть на себя. А после выйти.
Сжимаю пальцы в кулак до боли.
Охрана уже стоит на улице. Шестеро огромных телохранителей. Мой маленький чемодан смотрится ещё меньше в руках одного из охранников.
Я шагаю вперёд. Не разрешаю себе оборачиваться назад. Потому что не смогу... Даже в аэропорт не зайду.
Внутри всё на части рвёт. Терзает. Я думаю обо всём. О том, как я буду жить без него, если не смогу... Как я буду жить с ним, зная, что опасность всё равно будет присутствовать в нашей жизни. И в то же время я думаю о Ди. Которая принимает такую жизнь с Ратмиром. Не боится. Господи. Как же сложно.
Опускаю руку на живот. Поглаживаю. Слёзы к глазам подступают. Я как будто надеюсь, что маленькое зёрнышко внутри меня подскажет правильное решение. Но ведь не должно быть настолько тяжело, если я сомневаюсь... Не должно казаться, что сейчас я совершаю самую главную ошибку в своей жизни.
Стиснув зубы, я иду дальше. Регистрируюсь на рейс. Прохожу в зону ожидания. Сердце колотится как ненормальное всё это время. Сама того не понимая, потираю пальцами безымянный палец. Там, где могло бы быть кольцо. Если бы я его взяла.
Вздрагиваю от того, что ко мне прикасаются. Перевожу взгляд на охранника, который возвышается прямо надо мной.
– Ваш рейс, – повторяет охранник чуть громче, его голос становится резче, словно он пытается вывести меня из оцепенения. – Объявили уже в третий раз.
Я не сразу понимаю, о чём он говорит. В голове полнейшая каша. Поворачиваю голову к окну – самолёт стоит на взлётной полосе. Очереди из людей уже тоже нет. Все прошли в самолёт.
Сердце колотится в груди так, что, кажется, оно вот-вот вырвется наружу. Я как будто задыхаться начинаю.
– Вы будете лететь? – Охранник смотрит на меня как на полоумную.
Мои ноги начинают двигаться как по инерции, хотя всё во мне кричит остановиться. Каждый шаг кажется тяжёлым, будто меня что-то сковывает.
Когда я прохожу по коридору к выходу на посадку, чувствую, как на спине разливается холод. Оцепенение. И в эту секунду во мне что-то щёлкает. Господи, что я делаю?!
Резко разворачиваюсь и иду обратно. Охранники в полнейшем шоке переглядываются. Кто-то что-то спрашивает, а я несусь назад на такой скорости, что, кажется, сейчас взлечу. Идиотка, Господи, какая же я идиотка!
Срываюсь на бег. Слёзы из глаз ручьём стекают по щекам. Сердце колотится о грудную клетку.
Я вылетаю в зал ожидания. За мной несутся охранники. Бегу в сторону эскалатора. Как тут мои ноги от пола отрываются. Я буквально в воздухе парю. Не сразу понимаю, что происходит. Перед глазами лицо Демьяна появляется. Кожу обжигает от его сильной хватки. Это он меня перехватил в процессе побега.
– Далеко собралась?
Господи, от его голоса на коже мурашки появляются.
– К тебе, – всхлипываю, – Демьян, я такая дура... Я... я как представила, что без тебя, я... – Дальше сказать ничего не получается. Я начинаю рыдать. Громко. Завываю. А Демьян меня к себе прижимает и по волосам гладит. И так хорошо становится. Тепло. Зажмуриваюсь и носом в него зарываюсь. Любимый аромат вдыхаю. Как я вообще подумать могла, что смогу без него жить?
***
Суровый *** В салоне машины грёбанная тишина. Звенящая. На моих нервах играющая.
Ситуация полнейший пиздец. А я как придурок сижу и сделать ничего не могу. Точнее могу. По газам дать. Чемодан её чёртов выбросить. И сказать, что хер куда она поедет. Она – моя. Ребёнок – мой. Никуда не отпущу. Но что-то внутри не разрешает так поступить. Я вижу, как она метается. Вижу, что стоит надавить и она сдастся. Только я не хочу так. Не хочу, сука. Хочу, чтобы сама решила. Чтобы решение приняла. Не хочу выбора лишать. Но от мысли, что сейчас она в самолёт сядет и я больше её не увижу, кости ломать начинает. Она может уйти. Забрать ребёнка и лишить меня всего того, что стало дороже жизни. У меня может быть моя семья. То, что я с самого детства не имел. То, чего меня лишили.
С каждым её вдохом чувствую, как напряжение нарастает. Хочется сказать что-то, сорваться, выбросить это всё из себя, но внутри меня кипит ярость, которая не даёт мне заговорить спокойно.
Ей кажется, что она принимает правильное решение. Думает, что, если уйдёт, сможет разобраться в себе. Хер знает, насколько это правильно. Я не грёбанный психолог. Её колебания разрывают меня на части.
Пальцы сжимаются на руле до боли. Скрип пластика раздаётся в тишине. Кажется, что, если я надавлю ещё чуть сильнее, руль просто треснет к херам. Но я не могу остановиться. Это помогает мне удержаться на грани. Иначе я сейчас просто сорвусь.
– Я не убегаю, – Алина произносит тихо, её голос дрожит. А я скалюсь. А что ты тогда делаешь?! – Просто я должна принять решение трезво. Одна.
Одна. Вот это слово бьёт сильнее всего. Одна, сука. А я один не могу. Вот такая ирония, блядь.
– С тобой полетит охрана. Это не обсуждается, – выдыхаю, пытаясь сохранять спокойствие. – Как только прилетишь, я пришлю врача, чтобы он тебя осмотрел. Сделал все анализы.
Я не смотрю на неё. Не могу. Если посмотрю – сорвусь. Увижу, как она сомневается, и это меня добьёт.
– Демьян... – она тянется ко мне, и я чувствую её жар. Он почти обжигает, проникает вглубь, усиливая ярость, что рвёт меня изнутри.
– Твой самолёт вылетает через час, – мой голос холодный, отстранённый. – Иди.
Я не смотрю на неё. Не могу. Если я увижу, как она уходит, всё пойдёт к чёрту. Иди, блядь, ещё минута и я никуда тебя не отпущу.
Она уходит.
Дверь машины захлопывается, и всё вокруг меня будто затихает. Осталось только это ощущение пустоты, которое разрывает изнутри.
Я смотрю прямо перед собой, в лобовое стекло, но вижу не его, вижу её. Как она идёт, как не оборачивается. Чувствую, как сердце колотится, и с каждой секундой эта глухая ярость нарастает. Хуета полнейшая. Пока её не встретил, даже не подозревал, что так быть может. А оказывается, это может сломать.
Голова раскалывается, мысли не собираются в кучу.
Хер знает, сколько времени проходит. Я думаю о том, что нужно уехать. Но хер там. В голове одно только – я не могу её отпустить.
– Сука! – Кулаком по рулю бью. Машина не то, что мне хочется расхерячить сейчас. Нужно на ринг ехать. Ярость спускать.
Но я не еду. Мышцы сведены до боли. Я не могу так. Не могу её отпустить.
Я срываю ремень безопасности, вылетаю из тачки. Несусь в здание аэропорта. К херам всё. Самолёт остановлю. Её оттуда выдерну. Что за хуйню она с нами творит?!
Бегу, пересекая парковку, обгоняя людей, которые смотрят на меня, как на психа. Я чувствую, как ярость внутри меня становится невыносимой.
Её рейс уже объявлен. Несусь вперёд. И вдруг вижу картину. Белоснежка бежит прямо на меня. Глаза красные. Слёзы по щекам катятся. Она будто ни хера не видит. Перехватываю её на лету, притягивая к себе.
– Далеко собралась? – Шепчу ей на ухо, сжимая в своих руках.
Белоснежка поворачивается ко мне, глаза краснющие. Губы дрожат. Смотрит так, что внутри всё переворачивается.
– К тебе, – всхлипывает, а я за каждую её слезинку убить готов. На части всех разорвать. – Демьян, я такая дура... Я не смогу без тебя.
Внутри что-то воспламеняется. Хер его знает, что именно. К себе её прижимаю. Моя. Никому и никогда. Моя.
– Тише, малышка, – шепчу, гладя её по волосам.
Глава 38.
Закусываю губу, до трёх считаю. А после краем глаза смотрю на Демьяна. Тихонько вздыхаю, потому что Суровый с таким видом, что готов взорваться в любой момент. Он не просто напряжён, он мега напряжён. Его пальцы так сильно сжимают подлокотники кресла, что костяшки побелели. И я знаю этому причину. Я уговорила его пойти в клинику, которую сама нашла. Не в ту, что он закрыть хотел, чтобы мы на осмотр приехали. Дома был не скандал, нет. Так, обсуждение ситуации на громких тонах. Мой аргумент, что ненормально лишать людей медицинской помощи, потому что нам УЗИ сделать нужно, его никак не тронул. Его ответ: «Не умрут» меня тоже не устроил. И вот мы здесь. Демьян показывает недовольство каждым своим взглядом и жестом. Наблюдает за медсестрой, которая по кабинету мечется. Она нервничает, потому что Демьян её взглядом прожигает. Я вздыхаю и отвожу взгляд. Ну вот что за человек? Я знаю, что Демьян хочет как лучше. А я хочу как можно меньше привлекать к нам внимание.
– Всё будет нормально, – шепчу, когда ловлю его взгляд. Улыбаюсь. Ладошкой по животу провожу. Знаю, что так его внимание отвлеку.
Стоит только Суровому на мой животик взглянуть, да ещё плоский, но не суть, как он сразу добрее становится. Даже глаза поблёскивать начинают. А после вздыхает и головой качает. Это движение я тоже знаю. Перевожу: "И что с тобой такой делать?"
Стоит мне только подумать, что буря немного угомонилась, как тут происходит это: в этот момент дверь кабинета открывается, и в кабинет заходит... Мужчина. Медленно перевожу взгляд на Демьяна. Как в замедленной съёмке наблюдаю за тем, как он голову поворачивает. А после ладошками лицо закрываю.
– Добрый день.
– Это ещё что за фигня?! – Голос Демьяна настолько пугающий, что я зажмуриваюсь ещё сильнее.
Врач дёргается в сторону. Он явно не ожидал такого приёма.
Я глубоко вздыхаю, пытаясь не смотреть на Демьяна, который стоит перед врачом, словно готов его в стену замуровать.
Мужчина? Как так вышло? Я ведь специально записывалась к женщине, чтобы избежать вот таких сцен. Демьян в жизни бы не отпустил меня к мужчине гинекологу.
– Я записывалась к доктору Виктории Смирновой, – подрываюсь с кушетки. Вперёд иду. Демьяна за руку сжимаю, давая понять, чтобы он успокоился.
– К доктору Смирновой. – Он согласно кивает. – Да, моя жена. Она, к сожалению, не смогла сегодня, поэтому я её заменю.
Демьян сжимает мою руку в ответ и мои глаза в размере увеличиваются.
– Заменишь? – Суровый рычит, врач непонимающий взгляд на меня переводит. – Ты ещё много что себе заменишь, если к ней прикоснёшься.
– Демьян, пожалуйста, – быстро говорю, стараясь сохранить спокойствие.
Я чувствую, как его рука крепко сжимает мою. Сердце бьётся всё быстрее. Демьян, ну не сейчас, ну не здесь... Может и правда нужно было в его клинику пойти. Там хоть бы все живы остались. – Демьян, – повторяю я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри уже паника вовсю визжит. Его взгляд буквально сверлит доктора, а тот растерянно переводит взгляд с меня на Демьяна.
– Ты реально думаешь, что я это позволю? – Рычит Демьян, голос его низкий и холодный.
– Демьян! – Я уже почти кричу, сильнее сжимая его руку, пытаясь вернуть его к реальности. – Это просто врач! И нам нужно сделать просто УЗИ. Ничего больше.
Доктор делает шаг назад, осознавая, что ситуация выходит из-под контроля. В его взгляде появляется лёгкая паника, и я понимаю, что ещё немного, и Демьян точно разнесёт всё в этом кабинете. Надо что-то делать.
– Послушайте, – вмешивается врач, пытаясь сохранить лицо. – Я понимаю, что вы переживаете, но...
– Переживаю? – Демьян прищуривается, и в этот момент я понимаю, что он почти сорвался.
– Это медицинский осмотр, ничего больше, – быстро добавляю я, вставая между ними. – Мы можем перенести осмотр, если ты хочешь. Правда, давай без этого. Пожалуйста.
Демьян зубы стискивает, смотрит на меня. Продолжает от злости кипеть. Но я вижу, как его взгляд смягчается. Он снова переводит взгляд на живот, который я продолжаю поглаживать, чтобы хоть как-то его успокоить.
– Хорошо, – наконец выдыхает он, но голос остаётся твёрдым. – Но если он хотя бы коснётся тебя без причины...
– Не коснётся, – быстро перебиваю я, улыбаясь врачу, который уже явно хочет позвать свою жену, чтобы с нами не связываться.
Доктор быстро что-то в телефоне набирает. Я же взгляд отвожу. Демьян переживает. Очень сильно. Он боится, что меня обидеть могут. Больно сделать. Он последние дни вообще странный. Его не узнать. Расспрашивает меня о подушках для беременных, хотя мне до подушки этой ещё не один месяц. Про питание спрашивает. Намекает, что мне нельзя много ходить. Вот такой заботливый. Это очень мило, правда. У Ди консультации берёт. Про самочувствие расспрашивает. Мы, если что, хотели это втайне пока что держать. Пока, хотя бы, к врачу не сходим. Но своими вопросами Демьян привлёк к нам внимание Юсуповых. Ди мне всё намекает, что Демьян мне бейбика решил заделать. А вот Ратмир улыбается так, как будто уже давно всё понял.
Я вздрагиваю от того, как дверь резко распахивается. И в кабинет влетает женщина. Немного запыхавшаяся, но с деловым видом: это и есть та самая доктор Смирнова, к которой я записывалась. Я тут же бросаю на неё извиняющийся взгляд. Её муж явно выдыхает с облегчением.
– Извините за задержку, – говорит она, оглядывая нас с лёгким прищуром. – У нас вышла небольшая накладка.
– Да, небольшая, – Демьян тут же даёт понять, что накладка его ой как не устроила.
Виктория Олеговна мило улыбается, слегка мужа в сторону отталкивает. Понимает, что здесь напряжённая немножко атмосфера. Виктория Олеговна кивает на кушетку.
– Ложитесь, Алина, – говорит спокойным тоном, на котором я пытаюсь сосредоточиться, чтобы хоть немного отвлечься от напряжения в воздухе.
Демьян рядом становится. Мой личный телохранитель.
– Вы знаете точный срок беременности? – Спрашивает доктор, надевая перчатки.
– Точный срок не знаю. Задержка чуть больше двух недель.
Смирнова кивает, поглядывая на экран монитора, и тут же уточняет:
– Сейчас всё узнаем. Это первое УЗИ? Анализы уже сдавали?
– УЗИ первое, – согласно киваю, – нет, анализы ещё не сдавала.
– На учёт у нас становиться будете?
Я тут же на Демьяна взгляд бросаю. Хлопаю ресницами, уголками губ улыбаюсь. Несколько секунд переглядок и он сдаётся. По его взгляду вижу.
– Думаю, что да.
Виктория Олеговна кивает, аккуратно наносит прохладный гель на мой живот, и это ощущение холодит кожу. Врач начинает водить датчиком по моему животу, пристально следя за изображением на экране. Несколько секунд молчания кажутся вечностью, и я замираю в ожидании.
– Вот он, – тихо говорит доктор Смирнова, указывая на крошечное пятнышко на экране. – Видите? Это ваш малыш.
Я тут же нахожу руку Демьяна и сильно-сильно сжимаю. Наш малыш. Такой кроха. У меня перехватывает дыхание. Это то самое маленькое чудо, о котором я мечтала. К глазам подступают слёзы, и я чувствую, как они начинают катиться по щекам. Я не могу описать эмоции. Я испытываю их впервые. Смотрю на кроху на экране и это любовь с первой секунды. Сильная. Невероятная. На всю жизнь.
Демьян замирает. Его взгляд прилипает к монитору, и я вижу, как меняется выражение его лица. Оно становится... ошеломлённым. Будто он не верит, что и правда всё это видит.
Доктор Смирнова продолжает водить датчиком, объясняя, что срок примерно 3-5 недель, но мне уже трудно её слушать.
Я смотрю на Демьяна. Он наклоняется ближе к экрану, словно хочет увидеть это чудо ещё ближе, боится даже моргнуть, чтобы не упустить этот момент.
– Три-пять недель... – шепчет он, и в его голосе столько удивления и трепета, что у меня сердце сжимается.
Этот суровый мужчина сейчас стоит рядом с экраном и не может отвести глаз от маленького пятнышка на мониторе. Впервые я вижу его таким.
– Наш малыш, – тихо произносит Демьян, его голос ломается, и в этом моменте я вижу другого человека. Того, кто сейчас готов весь мир порвать ради этого крошечного пятнышка на экране.
Глава 39.
Демьян сжимает мою руку. Видит, как я сильно нервничаю.
– Успокойся, всё хорошо.
– Ты уверен? Доктору звонил? Он точно...
Уши закладывает от того, что мы на большой высоте. В самолёте только я, Демьян и стюардессы с пилотом. Мы летим к моей маме и сестре. А я жутко нервничаю. Хотя никаких оснований для этого нет. Я сама с мамой вчера разговаривала. У неё был такой счастливый и бодрый голос. У меня слёзы на глазах только от одной мысли об этом. Маме стало лучше. Намного лучше. Она стала жизнерадостной. Энергичной. Доктор Демьяна и правда подобрал правильное лечение. Дарьяна... она... Она мне по секрету прошептала, что ей уже почти не снятся кошмары. Спустя столько времени у нас наконец-то прогресс. Ей очень нравится психолог, с которым она занимается. Они прорабатывают самые глубокие травмы.
Сердце начинает колотиться сильнее, когда я думаю о своих родных. О том, что я смогла сделать хоть что-то, чтобы им стало лучше. А сейчас... Сейчас мы летим, чтобы рассказать о свадьбе и малыше. Я очень сильно хочу забрать родных с нами обратно. Чтобы мама и сестра были рядом. Но Демьян пока что не дал чёткого ответа, сможем ли мы это сделать сейчас. Нужно поговорить с врачами. Разрешат ли они маме сейчас перелёт. С проблемами с сердцем. И по поводу Дарьяны тоже нужно разговаривать с психологом. У неё такие хорошие успехи, но не станет ли возвращение обратно отсылкой к тому, что у неё вернутся кошмары и страх.
– А если врач скажет, что маме нельзя летать? – Закусываю губу и смотрю на Демьяна. Последние дни я стала нервничать без особой причины. А когда причина есть, то я нервничаю в два раза больше. Я не хочу оставлять маму и сестру одних. Переехать к ним мы не сможем. Я даже просить об этом не могу. Я понимаю. Теперь я многое понимаю. Демьяну нужно в городе быть. Нужно всё контролировать.
Я сильнее сжимаю его руку, Демьян на меня смотрит так... с нежностью. тепло. Уголками губ улыбается.
– Мы всё решим, – говорит уверенно. – Как только прилетим, поговорим с доктором и психологом Дарьяны. Если они скажут, что это безопасно, я организую всё, чтобы забрать их с нами. Если проблема будет в перелёте, значит, будет поезд. Автобус. Да, будет дольше, но главное, чтобы безопасно.
Я киваю, но сердце всё равно не успокаивается. Я всё равно нервничаю.
– А если психолог скажет, что идея плохая, что Дарьяне нельзя? – Тихо спрашиваю, глядя в окно на облака, которые тянутся бесконечно. Это самая больная тема.
– Если проблема в городе, значит, куплю им дом в соседнем. Будем часто ездить. Если в стране, тогда будем говорить с психологом. Всегда есть моменты. Нельзя сейчас или нельзя вообще. Всё решаемо. Нужно узнать, в какую сторону двигаться. – Его голос остаётся таким же спокойным и уверенным, как будто в этом мире нет проблемы, которую он не может решить. – Ты знаешь, что я сделаю всё для них. Но и рисковать ими я не буду. И так было много сделано.
Я закрываю глаза на секунду, пытаясь представить, как это будет – если они действительно смогут быть рядом. Мама, Дарьяна, мы все вместе. Мама будет безумно рада внуку или внучке. Дарьяна маленькому племяннику или племяннице. Большая дружная семья.
Самолёт приземляется, и мы сразу направляемся в бункер, где мама с Дарьяной проходят лечение и находятся в безопасности. Для меня до сих пор ещё всё это странно. Понятия не имею, как мама вообще это восприняла за адекватное объяснение, что они должны жить в таком месте. Но после всего, что с ними случилось, это был единственный вариант на безопасность. Здесь их никто не побеспокоит, и они могут спокойно восстанавливаться. Мама всегда говорит, что в бункере всё хорошо, что условия прекрасные, что они под круглосуточным наблюдением врачей.
Демьян снова сжимает мою руку, потому что я опять начинаю переживать.
Я не видела маму долгих пять месяцев. Малышу уже почти четыре месяца. Господи, как быстро пролетело время.
Демьян говорил, что я могу полететь одна, но я хотела полететь именно с ним. Демьян хотел отправить со мной охрану, но сам не мог отлучиться. Были дела. Он решал вопрос с клубом, который делал для Рама. Ещё закрывал поставки. Теперь он говорит мне многое. Рассказывает. Уверена, что не всё. Многое умалчивает. Но теперь я хотя бы имею полное понимание, чем он занимается.
Входим в бункер, и я немного замираю. По сторонам оглядываюсь. Вот почему у мамы даже вопросов лишних не было. Всё вокруг стерильно и напоминает клинику: белые стены, мягкий свет, запах лекарств в воздухе. Даже и не скажешь, что это бункер.
Мы подходим к комнате мамы. Дверь открывается, и я вижу её. Мама сидит в кресле, читает книгу, выглядит спокойной и расслабленной. Когда она поднимает глаза и видит меня, её лицо озаряется широкой улыбкой. А на мои глаза моментально накатывают слёзы. Мамочка.
– Алина! – Она поднимается со своего места, её голос звенит от радости.
***
Спустя два месяца *** Я хожу по комнате, поглаживая уже чуть выпирающий животик. Телефон прижат к уху, и я в который раз пытаюсь объяснить, что они сделали все не так, как я хотела. Что за люди?!
– Нет, только не розовый, – повторяю я, закатывая глаза. – Белый, можно с оттенками серого. Я уже передала макет вашему дизайнеру, просто следуйте ему. Нет, не нужно никакой самодеятельности.
Мои шаги становятся медленнее, я останавливаюсь у окна и прикладываю ладошку к месту, где только что толкнулся малыш. Кроха тихо напоминает о себе, и мои губы растягиваются в улыбке. Вот кому не нравится, когда я нервничаю.
– И да, – добавляю я, контролируя свой голос, чтобы не сорваться, – на стене обязательно должен быть рисунок, который я передала. Через две недели всё должно быть готово.
Через две недели у нас очень важное событие. Сюда переезжают мама и Дарьяна. Врачи и психологи, наконец, дали добро. Мы долго к этому готовились. Мамин врач переезжает вместе с ней, чтобы всегда быть рядом, ведь лечение ещё не завершено, хотя мама уже чувствует себя замечательно. Дарьяна... И вот здесь на глазах появляются слёзы. Она так много работала с психологом и, наконец, сказала, что готова вернуться. Я так горжусь своей маленькой сестрёнкой. Она упорно занимается. Прорабатывает все вопросы, которые не давали ей покоя. И я вижу изменения. Они просто нереальные.
Я занимаюсь подготовкой дома, который купил Демьян для мамы и сестры.
Этот дом – просто невероятный. Он огромный и находится буквально через несколько домов от нас. Суровый сумасшедший! Как по-другому это назвать? Но он сделал всё, чтобы я была счастлива. Чтобы мои родные были рядом.
– Да, через две недели, – говорю напоследок и заканчиваю разговор.
Я не успеваю отложить телефон, как в комнату входит Демьян. На губах играет улыбка. И этот его взгляд.
Он подходит ближе, обнимает меня сзади, его руки ложатся на мои бёдра, а дыхание обжигает шею.
– Только попробуй, – тут же выдаю. Каждый мой разговор с компанией, которая занимается ремонтом в доме мамы и Дарьяны, заканчивается тем, что Суровый довольный расхаживает по дому. А знаете почему?
– Мне нравится, как ты командуешь, – шепчет с улыбкой, крепче прижимая меня к себе. Его голос такой хриплый. – Это невероятно заводит.
– Это уже на фетиш начинает походить, ты в курсе? – Хихикаю. Вот так каждый раз. Его заводит мой командный тон. Но это не распространяется на то, когда я хочу что-то потребовать от него. В его сторону такой тон применять нельзя. Вот здесь ему уже не нравится.
Его губы касаются моей шеи, и моё сердце начинает биться быстрее.
– А кто сказал, что я нормальный?
– Значит, нравится, когда командую, да? – Дразню его, поворачиваясь к нему лицом. – Значит, куплю в следующий раз плётку, и мы обсудим твои поздние приходы домой.
– Плётку, говоришь? – Усмехается он, подтягивая меня ближе. Его руки крепко обхватывают мои бёдра, и я понимаю, что с каждой секундой эта игра становится всё более захватывающей. – Интересное предложение.
Его губы скользят вдоль моей шеи, и я вздрагиваю от этого прикосновения. В груди начинает нарастать тепло, а сердце будто сходит с ума. Мои слова кажутся слишком смелыми, но я не останавливаюсь.
– Да, – шепчу я, вглядываясь в его тёмные глаза. – Обсудим твои поздние приходы... и мои требования по поводу ремонта.
– Так вот в чём дело, – его губы касаются моих, но едва-едва, дразнят. – Ты меня наказывать собралась? – Собралась, – усмехаюсь в ответ, слегка отталкивая его, играючи.
Демьян резко притягивает меня обратно, наш поцелуй становится более страстным. Его руки скользят по моей талии, притягивая меня ближе, мурашки по коже. Хриплое дыхание.
Демьян забирается под моё платье. Его пальцы горячие. Моё нижнее бельё становится неприлично влажным.
Я расстёгиваю ремень на его брюках. Но внезапно этот момент прерывает резкий звук телефона. Я продолжаю бороться с ремнём. Плевать на всех. Но буквально через секунду понимаю, что не плевать. Чёрт! Эта мелодия стоит на человека, от которого не принимать вызов нельзя.
Демьян матерится сквозь стиснутые зубы. Выражение его лица по щелчку пальцев меняется. Он берёт телефон и подносит его к уху, его взгляд становится жёстким.
– Да, – рявкает зло, – какого хера?! Ты с прокурором связался?!
