Текст книги "Блистательный маркиз"

Автор книги: Джулия Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 4

– Отличный денек, правда?

Элизабет посмотрела через накрытый для завтрака стол на радостную физиономию сестры. Улыбка Сьюзен могла соперничать с солнцем, предвещавшим еще один на редкость погожий день.

– Ведь правда? – не отставала Сьюзен. Не удостоив ее вниманием, Элизабет рассеянно вонзила нож в лежавшую на тарелке оладью.

– Если не хочешь, я могу доесть, – предложил Лукас. Не успела Элизабет взяться за тарелку, как подала голос Джейн:

– Эй! Я тоже хочу.

Разрезав остатки искромсанной оладьи пополам, Элизабет подвинула тарелку к детям.

– Что-то ты сегодня сердитая, – заметила Джейн, набросившись на свою порцию.

– Да, и очень.

Словно повинуясь дирижерской палочке, троица юных Хочкисов отпрянула от стола и переглянулась. Элизабет редко поддавалась плохому настроению, но когда это случалось…

– Пойду погуляю, – сказал Лукас, соскочив со стула так быстро, что опрокинул его.

– Я с тобой, – бросила Джейн, запихнув в рот остаток оладьи.

Когда дети пулей вылетели из кухни, Элизабет устремила взгляд на Сьюзен.

– Лично я никуда не собираюсь, – заявила та. – Нам нужно многое обсудить.

– Ты, кажется, не заметила, что я не в том настроении, чтобы разговаривать? – Элизабет поднесла ко рту чашку и сделала глоток чая. Едва теплый. Она поднялась, чтобы поставить воду на огонь.

Вчера она потерпела полнейшее фиаско. Сокрушительную катастрофу. О чем она только думала? Вместо того чтобы практиковаться в умении вести светскую беседу, она пустилась в рассуждения о репе.

О репе!

Она же ее терпеть не может.

Элизабет пыталась убедить себя, что у нее не было выбора. Мистер Сидонс явно себе на уме и ведет с ней какую-то игру. Но репа? Почему она выбрала именно репу? Да еще связала ее с усердием. Боже праведный, как все это объяснить?

Он, наверное, рассказал всем в Дэнбери-Хаусе о ее нелепой одержимости корнеплодами. К тому времени, когда она придет на работу, эта история будет путешествовать между кухней и конюшней и обратно. Она станет всеобщим посмешищем. И хотя Элизабет не слишком сожалела, что потеряла в лице мистера Сидонса «воображаемого маркиза», ей придется работать с ним несколько месяцев – а то и лет. Должно быть, он принял ее за ненормальную.

Она сделала шаг в сторону лестницы.

– Меня сейчас стошнит.

– О нет! – воскликнула Сьюзен и, обежав вокруг стола, схватила Элизабет за руку. – Ты пойдешь в Дэнбери-Хаус, даже если это невыносимо для тебя.

– Это уже невыносимо. Можешь мне поверить.

Сьюзен уперлась рукой в бок.

– Не думала, что ты такая трусиха, Элизабет Хочкис!

Элизабет вырвала руку и свирепо глянула на сестру.

– Я не трусиха! Просто знаю, что битва проиграна. И поверь, это было Ватерлоо по всем статьям.

– Мы победили при Ватерлоо, – высокомерно возразила Сьюзен.

– Тогда представь себе, что мы французы, – огрызнулась Элизабет. – Говорю тебе, мистер Сидонс – неудачный выбор.

– А чем он плох?

– Чем он плох? – повторила Элизабет, повысив голос от досады. – Да ничем не плох. Просто никуда не годится.

Сьюзен задумалась.

– Возможно, дело в моем нежном возрасте, или, может, мой мозг не настолько развит, как у тебя…

– Прошу тебя, Сьюзен!

– …но я не имею понятия, о чем ты говоришь. Если он ничем не плох…

– Этот тип опасен. Он ведет со мной какую-то игру.

– Ты уверена?

– Он соблазнил сотни женщин. Я в этом уверена.

– Управляющий? – усомнилась Сьюзен. – Они же все толстые коротышки.

– Этот дьявольски красив. Он…

– Дьявольски красив? В самом деле? – Глаза Сьюзен расширились. – Как он выглядит?

Элизабет помедлила, стараясь не краснеть, когда лицо мистера Сидонса всплыло перед ее мысленным взором. Видимо, все дело в форме его рта. В губах прелестной лепки, кончики которых слегка приподнимались, словно хранили ключ к какой-то шутке, известной ему одному. А может, в его глазах. Довольно распространенного каштанового оттенка под цвет его волос, они казались бы обычными, если бы не их глубина. Когда он смотрел на нее, она чувствовала…

– Элизабет!

Жар. Ее бросало в жар.

– Элизабет?

– Что? – с отсутствующим видом спросила она.

– Как он выглядит?

– Ну, он… Как, скажи на милость, я могу его описать? Он выглядит как мужчина.

– Исчерпывающее описание! – издевательским тоном произнесла Сьюзен. – Напомни мне о нем, если я вдруг посоветую тебе стать романисткой.

– Не думаю, что можно сочинить более забавную историю, чем моя жизнь на данном этапе. Сьюзен посерьезнела:

– Неужели все так плохо?

– Хуже некуда, – сказала Элизабет со вздохом, в котором было две трети отчаяния и одна раздражения. – У нас почти закончились деньги, которые оставил папа, а моего заработка не хватит на жизнь, особенно после истечения срока аренды за коттедж. Мне необходимо выйти замуж, а единственный джентльмен в округе, кроме сквайра Невинса, – это новый управляющий леди Дэнбери, который, помимо того что слишком красив, опасен и считает меня сумасшедшей, вряд ли зарабатывает достаточно, чтобы рассматривать его в качестве подходящего кандидата. И поскольку я, – добавила она, – как ты справедливо заметила, не сколочу состояния, опубликовав свои мемуары, что прикажешь мне делать?

Вполне довольная своей речью, Элизабет сложила руки на груди.

Однако Сьюзен тут же поинтересовалась:

– Почему он решил, что ты сумасшедшая?

– Не важно, – выдавила Элизабет. – Главное, я в полнейшем тупике.

– Так уж вышло, – произнесла Сьюзен с многозначительной улыбкой, – что я знаю, как из него выбраться.

Увидев, что сестра вытаскивает что-то из-за спины, Элизабет чуть не лопнула от негодования.

– Не смей даже показывать мне эту книгу!

Но Сьюзен уже раскрыла красный томик.

– Ты только послушай! – возбужденно сказала она. – Эдикт номер семнадцать…

– Как, мы уже на семнадцатом?

– Помолчи!

Эдикт номер семнадцать. Ваша жизнь – не более чем репетиция жизни, пока вы не встретите своего будущего мужа.

Сьюзен с энтузиазмом кивнула:

– Поняла?

Молчание.

– Элизабет?

– Ты, наверное, шутишь?

Сьюзен посмотрела на книгу, затем подняла глаза на сестру.

– Не-ет, – протянула она, – я…

– Дай сюда! – Элизабет выхватила книгу и прочитала:

Ваша жизнь – не более чем репетиция настоящей жизни, пока вы не встретите своего будущего мужа. Вы должны постоянно практиковаться, испытывая эдикты на каждом встречном мужчине. Не важно, что вы не собираетесь выходить за него замуж. Обращайтесь с ним, как с маркизом. Ибо если вы не приобретете соответствующие навыки, вы можете допустить оплошность, встретившись с подходящим кандидатом в мужья. Шлифуйте свое мастерство. Ваш маркиз может оказаться за ближайшим углом.

– Она что, совсем ума лишилась? – взвилась Элизабет. – Жизнь – это не волшебная сказка. Маркизы не сидят в засаде за углом. И, честно говоря, я считаю все это унизительным!

– Что именно?

– Все! Послушать эту дамочку, так я даже не существую, пока не найду мужа. Это возмутительно! Если я настолько незначительна, то чем я занималась последние пять лет? Как сохранила семью? Не думаю, чтобы мне это удалось, если бы я била баклуши в ожидании какого-нибудь добряка, который соизволит жениться на мне!

Сьюзен приоткрыла рот, онемев от удивления. Наконец она сказала:

– Не думаю, что она имела это в виду…

– Знаю, но… – Элизабет осеклась, испытывая неловкость из-за своей бурной вспышки. – Извини. Я не хотела… Забудь, пожалуйста, что я наговорила.

– Ты уверена? – тихо спросила Сьюзен.

– Все нормально, – поспешно сказала Элизабет и, отвернувшись, выглянула в окно. Лукас и Джейн играли в саду. Они изобрели какую-то игру, в которой фигурировала привязанная к палке голубая ткань, и вопили от восторга.

Элизабет проглотила горький ком в горле, переполненная любовью и гордостью. Она пригладила волосы.

– Извини, – сказала она Сьюзен. – Я не должна была набрасываться на тебя.

– Ничего страшного, – ответила та с выражением сочувствия. – Я ведь понимаю, что тебе приходится нелегко.

– Просто я извелась от беспокойства. – Элизабет рассеянно потерла лоб. Она вдруг почувствовала себя старой и уставшей. – Что толку испытывать мои уловки на мистере Сидонсе, когда я даже не собираюсь выходить за него замуж?

– Леди Дэнбери постоянно приглашает гостей, – заметила Сьюзен в надежде приободрить сестру. – Верно? И ты говорила, что ее друзья богаты и титулованы.

– Да, но в дни приемов она дает мне выходной. Она говорит, что ей не нужна компаньонка, когда в поместье гости.

– Тебе надо найти способ проникнуть в дом. Придумай какую-нибудь причину для визита. Кстати, ты не забыла об этой вечеринке в конце месяца? Ты же говорила, тебя приглашают на подобные события?

– Вообще-то это будет маскарад. Леди Дэнбери вчера так сказала.

– Тем лучше! Может, мы и не знаем, как сшить модное платье для бала, но вполне могли бы смастерить костюм. Ты же не собираешься всех затмить?

Сьюзен говорила, оживленно размахивая руками, и Элизабет на какое-то невероятное мгновение почудилось, что она видит саму себя в четырнадцать лет – когда все казалось возможным. До того как умер отец и оставил ее, придавленную горой свалившейся на нее ответственности. До того как он умер и забрал с собой ее детство.

– Мы с тобой так похожи, – еле слышно прошептала она. Сьюзен переспросила:

– Что?

– О, ерунда. Просто… – Элизабет помолчала, задумчиво улыбнувшись. – Просто из-за нашего сходства, глядя на тебя, я вспоминаю, какой была когда-то.

– А теперь ты другая?

– Пожалуй. Но иногда я становлюсь такой, как раньше. Ненадолго. – Она порывисто подалась вперед и поцеловала сестру в щеку. – Это мои самые любимые мгновения.

Сьюзен захлопала ресницами, пытаясь сморгнуть что-то, подозрительно похожее на слезы.

– Давай не будем отвлекаться от дела.

Элизабет улыбнулась:

– Я почти забыла, в чем оно заключается.

– Когда, – нетерпеливо спросила Сьюзен – леди Дэнбери ждет гостей? Не на маскарад. Обычных визитеров.

– Ах, это, – мрачно сказала Элизабет. – Она устраивает что-то в конце недели. По-моему, небольшой прием в саду. Без особых церемоний. Я писала приглашения.

– Сколько ожидается гостей?

– Думаю, не более десяти – двенадцати. Прием состоится днем. Мы так близко от Лондона, что гости могут проделать путь туда и обратно за один день.

– Ты должна пойти.

– Сьюзен, меня не приглашали!

– Наверняка графиня думает, что ты откажешься. Если бы ты намекнула ей…

– Я не собираюсь клянчить приглашение! – запальчиво сказала Элизабет. – У меня есть гордость.

– Не могла бы ты там что-нибудь случайно забыть в пятницу? Тогда в субботу у тебя будет повод вернуться. – Сьюзен с надеждой посмотрела на сестру. – Может, тебе предложат присоединиться к гостям.

– А тебе не кажется, что леди Дэнбери сочтет это несколько странным? – охладила ее пыл Элизабет. – Я уже пять лет ее компаньонка и ни разу не забывала ничего из своих вещей.

– Может, и сочтет. А может, и нет. – Сьюзен пренебрежительно пожала плечами. – Все равно ты этого не узнаешь, пока не попробуешь. Но сидя здесь, ты точно не найдешь мужа.

– Ну ладно, – сказала Элизабет с величайшей неохотой. – Я пойду. Но только после того, как просмотрю список гостей и удостоверюсь, что там будет присутствовать неженатый мужчина. Я не собираюсь изображать из себя дурочку перед леди Дэнбери, чтобы потом обнаружить, что все гости женаты.

Сьюзен захлопала в ладоши.

– Отлично! А тем временем тебе нужно попрактиковаться в эдиктах миссис…

– Нет! – отрезала Элизабет. – Ни за что.

– Но…

– Я сказала – нет. Я не буду гоняться за этим субъектом.

Сьюзен с невинным видом приподняла брови.

– И незачем. Миссис Ситон как раз утверждает, что ничего подобного делать не следует. Но если ты случайно встретишь его…

– Едва ли это произойдет, учитывая, что я намерена избегать его, словно он заразный.

– Но вдруг…

– Сьюзен! – Элизабет устремила на сестру самый строгий взгляд, на который была способна.

– Хорошо, но если…

Элизабет подняла руку.

– Ни слова больше, Сьюзен! А теперь я иду в Дэнбери-Хаус, где буду заниматься леди Дэнбери и только леди Дэнбери. Ты все поняла?

Хотя Сьюзен кивнула, было ясно, что она делает это только для вида.

– В таком случае до свидания. Боюсь, мне будет нечего рассказать тебе по возвращении домой. – Элизабет прошагала к передней двери и распахнула ее. – Нас ждет скучный день. Абсолютно скучный. Я совершенно уверена в этом. Весьма вероятно, что я вообще больше не увижу мистера Сидонса.

* * *

Она ошиблась. И еще как. Джеймс ждал ее у парадного входа.

– Мисс Хочкис, – произнес он так задушевно, что сразу вызвал у нее недоверие, – как приятно снова видеть вас!

Элизабет обнаружила, что разрывается между желанием прошмыгнуть в дом и потребностью стереть с его лица самодовольную ухмылку. Гордость одержала верх. С высокомерным видом, которому научилась у леди Дэнбери, она выгнула бровь и бросила довольно ядовито:

– Неужели?

Уголок его рта приподнялся, хотя едва ли это могло сойти за улыбку.

– Похоже, вы не верите в мою искренность.

Элизабет протяжно вздохнула, почти не размыкая губ. А что теперь полагается делать? Она поклялась себе не проверять действенность пресловутых эдиктов на этом мужчине. И так ясно, что он слишком хорошо владеет искусством флирта, чтобы клюнуть на ее жалкую приманку.

А после вчерашнего позора с репой, наверное, решил, что она законченная дурочка. Из чего следовал вопрос: какого дьявола ему нужно?

– Мисс Хочкис, – начал он, не дождавшись никакой реакции на свое замечание, – я лишь питал надежду подружиться с вами. В конце концов, нам предстоит вместе работать в Дэнбери-Хаусе. К тому же мы оба занимаем довольно неопределенное положение в доме, что-то вроде гувернеров. Слишком благородные, чтобы якшаться со слугами, но, определенно, не часть семьи.

Элизабет задумалась над его словами – точнее, над его подозрительно дружелюбным тоном. Затем перевела взгляд на его лицо, которое выглядело не менее доброжелательным.

За исключением глаз. Что-то притаилось в их шоколадной глубине. Какая-то… настороженность.

– Почему вы так любезны со мной? – вырвалось у нее. Он отпрянул.

– Не понимаю, о чем вы?

Элизабет вытянула палец и медленно им помахала перед его лицом.

– Я знаю, что вам нужно, так что не пытайтесь меня одурачить.

В ответ Джеймс с недоумением приподнял бровь, чем вызвал у нее раздражение, потому что владел собой лучше, чем она.

– Простите, не понял? – сказал он.

– Видите ли, перед вами трудно устоять.

Рот его слегка приоткрылся, и после минутного замешательства он произнес:

– Мне ничего не остается, как поблагодарить вас за столь лестную оценку.

– В данном случае это не комплимент.

– Почему же? – спросил он, поддразнивая ее. Элизабет покачала головой:

– Вам что-то нужно от меня.

– Только ваша дружба.

– Нет, вам что-то нужно, и вы используете свое обаяние, чтобы добиться своего.

– Ну и как, получается?

– Нет!

Он вздохнул:

– Жаль. Обычно это срабатывает.

– Значит, вы признаете, что я права?

– Вы меня разоблачили. – Джеймс поднял руки, признавая поражение. – Но если вы хотите, чтобы я ответил на ваши вопросы, вам придется сменить гнев на милость и прогуляться со мной хотя бы несколько минут.

Прогулка наедине с этим типом была бы непростительной ошибкой.

– Не могу. Меня ждет леди Дэнбери, – отказалась она. Он открыл крышку карманных часов.

– У вас в запасе четверть часа.

– Откуда вам это известно? – требовательно спросила она.

– Если помните, меня наняли, чтобы управлять делами графини.

– Но вы же не секретарь? Управляющие поместьем не расписывают дни по минутам.

Возможно, ей показалось, но выражение его цепких глаз как будто несколько смягчилось.

– Я всегда считал, – сказал он, – что нет более мощного средства, чем верная информация. Леди Дэнбери – очень педантичная женщина. Мне показалось разумным ознакомиться с ее распорядком, чтобы не нарушать его.

Элизабет поджала губы: «А ведь он прав, чтоб ему пусто было!» Первое, что она сделала, поступив на службу к леди Дэнбери, так это выучила наизусть ее распорядок.

– Вижу, вы согласны со мной, хотя и не хотите сделать мне комплимент, признав это.

Она свирепо уставилась на него. До чего же нахальный тип!

– Да полно вам, – сказал Джеймс с просительными нотками в голосе. – Наверняка у вас найдется несколько минут, чтобы помочь новичку освоиться.

– Хорошо, – согласилась Элизабет, почувствовав, что не в состоянии отвергнуть его мольбу. Она никогда не отворачивалась от тех, кто нуждается в помощи. – Так и быть, я пройдусь с вами. Но могу уделить вам только десять минут.

– Какая исключительная щедрость! – проворковал Джеймс, подхватив ее под руку.

Элизабет судорожно сглотнула, когда его ладонь легла ей на локоть. Она опять испытала странное, захватывающее дух ощущение, которое обволакивало ее, стоило ему оказаться рядом. И, что хуже всего, он при этом оставался холодным и невозмутимым, как всегда.

– Как насчет небольшой прогулки по розарию? – предложил Джеймс.

Девушка кивнула, не в силах произнести ни слова. Жар от его ладони распространился по ее руке, казалось, она разучилась дышать.

– Мисс Хочкис!

Элизабет наконец обрела голос:

– Да?

– Надеюсь, я не смутил вас своей настойчивостью?

– Ничуть, – пискнула она.

– Отлично! – сказал Джеймс с улыбкой. – Я просто не знал, к кому еще обратиться. – Он покосился на девушку. Ее щеки заливал очаровательный румянец.

Они молча прошли под каменной аркой, которая вела в розарий. Джеймс повел ее мимо знаменитых роз Дэнбери-Хауса. Склонившись над цветком, он вдохнул его аромат. Он всячески тянул время, пытаясь сообразить, как лучше приступить к делу.

Джеймс думал об Элизабет всю ночь и большую часть утра. Девушка умна и явно что-то затеяла. Он слишком долго разгадывал чужие секреты, чтобы не заметить ее подозрительного поведения. Все инстинкты говорили ему, что накануне мисс Хочкис вела себя крайне необычно.

На первый взгляд она казалась неподходящей кандидатурой для шантажистки. Начать с того, что ей немногим больше двадцати. Она младше Мелиссы, которой исполнилось тридцать два. Следовательно, если ей известно о внебрачной связи леди Дэнбери, то не из первых рук.

Но, по ее собственному признанию, она всю жизнь провела в этих местах. Возможно, родители посвятили ее в то, что знали. В маленьких городках тайны могут передаваться из поколения в поколения.

Не говоря уж о том, что мисс Хочкис свободно расхаживает по Дэнбери-Хаусу. Если тетушка Агата оставила где-нибудь свидетельство своей ошибки, кому как не компаньонке наткнуться на него?

Как ни крути, все пути ведут к мисс Хочкис.

Но чтобы выведать ее секреты, нужно завоевать доверие девушки. Или по крайней мере усыпить ее бдительность настолько, чтобы неосторожное словечко сорвалось с ее весьма соблазнительных розовых губок. Лучшая тактика – обратиться к ней за помощью. Едва ли она откажет ему в просьбе познакомить его с окрестностями. Даже если она шантажистка, черствая и расчетливая, ей придется согласиться ради соблюдения приличий. Мисс Элизабет Хочкис, компаньонка графини Дэнбери, не может допустить, чтобы ее упрекнули в недостатке отзывчивости.

– Полагаю, вы понимаете, как трудно человеку освоиться на новом месте, – начал он.

Она медленно кивнула, настороженно глядя на него.

– Вчера вы упомянули, что всю жизнь прожили в этой деревне.

– Да…

Джеймс тепло улыбнулся:

– Я пришел к выводу, что мне не обойтись без своего рода гида. Кого-нибудь, кто показал бы мне местные достопримечательности. Или хотя бы рассказал о них.

Элизабет удивленно моргнула.

– Вы хотели бы посмотреть достопримечательности? Какие?

Проклятие! Он сел в лужу. Едва ли эта деревушка славится памятниками истории и культуры.

– Возможно, достопримечательности не совсем то, что я имею в виду, – нашелся он. – Но каждая деревня имеет свои особенности, о которых мне следует знать, чтобы эффективно управлять самым большим поместьем в округе.

– Пожалуй, – согласилась она, задумчиво кивнув. – Хотя я не совсем понимаю, что именно вам нужно знать, поскольку никогда не управляла поместьем. Впрочем, вам, наверное, не легче – вы ведь тоже не занимались этим раньше.

Он бросил на нее проницательный взгляд:

– Почему вы так решили?

Элизабет остановилась.

– Разве вы не сказали вчера, что приехали из Лондона?

– Я лишь сказал, что не управлял имениями в Лондоне. Но не говорил, что никогда не занимался этим.

– Понятно. – Она склонила голову набок, устремив на него изучающий взгляд. – И где же вы управляли имениями, если не в Лондоне?

Скверная девчонка проверяет его. Непонятно по какой причине, но она определенно пытается что-то выведать. Не на того напала! Ей не сосчитать, сколько раз Джеймс Сидуэл играл ту или иную роль и ни разу не сбился.

– В Букингемшире, – сказал он. – Я там вырос.

– Говорят, там очень красиво, – вежливо заметила Элизабет. – Почему вы уехали оттуда?

– По самым заурядным причинам.

– А именно?

– Почему вас это так интересует?

Она пожала плечами:

– Меня интересует все. Я любопытна от природы. Спросите кого угодно.

Он помолчал, срывая розу.

– Красивая, не правда ли?

– Мистер Сидонс, – сказала Элизабет, демонстративно вздохнув, – боюсь, существует нечто, чего вы не знаете обо мне.

Джеймс напрягся всем телом в ожидании признания, которое могло последовать за подобным вступлением.

– У меня есть сестры и брат.

Он ошарашенно моргнул. При чем здесь ее родные?

– Следовательно, – продолжила она, улыбнувшись ему с таким видом, что он засомневался в наличии у нее каких-либо задних мыслей, – я всегда чувствую, когда мой собеседник уходит от ответа. Вообще-то мои близкие считают меня ужасно проницательной.

– Могу себе представить, – пробормотал он.

– Однако, – продолжила она с важным видом, – вы не относитесь к числу моих родственников и не обязаны посвящать меня в свое прошлое. У каждого есть право на личную жизнь.

– Э-э… да, – произнес Джеймс, вдруг предположив, что она, возможно, действительно простая и милая девушка благородного происхождения, выросшая в деревне.

Она опять улыбнулась:

– У вас есть братья и сестры, мистер Сидонс?

– У меня? Нет. А почему вы спрашиваете?

– Как я уже сказала, моему любопытству нет предела. По семье можно судить о характере человека.

– И какой же вывод можно сделать о вашем характере, судя по вашей семье, мисс Хочкис?

– Ну, что я готова на все ради своих близких.

Включая шантаж? Он склонился к ней лишь на дюйм, но этого оказалось достаточно, чтобы ее нижняя губа дрогнула. Джеймс испытал довольно примитивное удовлетворение, отметив этот факт.

Она уставилась на него, слишком неопытная, чтобы знать, как обращаться с хищником в образе мужчины. Ее широко распахнутые глаза оказались самого чистого темно-голубого оттенка, который Джеймсу приходилось видеть.

Сердце его забилось чаще.

– Мистер Сидонс?

Его кожу охватил жар.

– Мистер Сидонс!

Он чувствовал, что сейчас ее поцелует. И ничего не мог с собой поделать. Ничего глупее и нелепее он не делал в течение нескольких лет, но был не в силах сдержаться. Джеймс подался вперед, сократив расстояние между ними, предвкушая мгновение, когда их губы соприкоснутся…

– Ой!

Что за черт?

Она издала какой-то отрывистый птичий звук и отпрянула от него, всплеснув руками. А затем поскользнулась – непонятно на чем, поскольку земля была сухой как камень. Элизабет бешено замахала руками, чтобы удержаться от падения, и заехала ему по челюсти. Со всей силы.

Джеймс коротко вскрикнул.

– О, простите! – воскликнула Элизабет. – Позвольте мне посмотреть.

И наступила ему на ногу.

– О-ох!

– Вы не представляете, как мне жаль…

У нее был такой сочувствующий вид, что Джеймс от души бы упивался ее участием, не будь ему так больно.

– Сейчас пройдет, мисс Хочкис, – заверил он ее. – Но для этого вам придется сойти с моей ноги…

– О, простите! – воскликнула Элизабет, как ему показалось, в сотый раз. И сделала шаг назад. – Простите, – снова сказала она.

Он пожал плечами:

– Непременно, если вы перестанете повторять это слово.

– Но…

– Сделайте такое одолжение.

– Позвольте мне хотя бы осмотреть вашу ногу. – Она нагнулась.

– Прошу вас, не надо. – В жизни не так уж много ситуаций, когда можно унизиться до мольбы, но, Джеймсу казалось, он попал именно в такую.

– Хорошо, – сказала Элизабет, выпрямляясь. – Но я все же должна…

Бум!

– О, моя голова! – Она потерла макушку.

– Моя челюсть, – с трудом выговорил Джеймс.

Ее голубые глаза выражали беспокойство и смущение.

– Простите!..

– Отличный прицел, мисс Хочкис, – сказал он, зажмурившись от боли. – По тому самому месту, которому уже досталось от вашей руки.

Он услышал, как она вздохнула:

– Простите…

И тут он совершил роковую ошибку. Никогда впредь он не закроет глаза, находясь в опасной близости от неловкого создания женского пола, каким бы притягательным оно ни казалось. Он не представлял себе, как ей это удалось, но услышал удивленный возглас, а затем она всем телом врезалась в него, и он рухнул на землю.

Точнее, он полагал, что упадет на землю.

Если бы ему позволили выбирать, он выбрал бы землю.

Более того, ему следовало молить об этом Бога, ибо земля куда предпочтительнее, чем розовый куст.