Текст книги "Блистательный маркиз"
Автор книги: Джулия Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 2
– Джеймс! – Агата Дэнбери редко позволяла себе радостные вопли, но Джеймс был ее любимым племянником. По правде говоря, она любила его больше, чем собственных детей. У него по крайней мере хватило ума не совать голову между прутьями чугунной решетки. – Как приятно тебя видеть!
Почтительно склонившись, Джеймс подставил щеку для поцелуя.
– Вам приятно меня видеть? – осведомился он. – Можно подумать, что вас удивил мой приезд. Да полно вам. Вы отлично знаете, что я скорее пренебрег бы вызовом к принцу-регенту, чем вашим приглашением.
– А, ты об этом…
Он прищурился, ничуть не обманутый ее небрежным тоном.
– Агата, надеюсь, вы не собираетесь шутить со мной? Графиня вдруг выпрямилась, как шомпол, в своем кресле.
– Ты полагаешь, я на это способна?
– Не моргнув глазом, – бросил он с легкой улыбкой, усаживаясь. – Своим лучшим трюкам я научился у вас.
– Ну, кто-то же должен был взять тебя под свое крыло, – отозвалась она. – Бедное дитя. Если бы я не…
– Агата! – оборвал се Джеймс. Он не имел ни малейшего желания быть втянутым в дискуссию о своем детстве. Он был обязан тетке всем – даже собственной душой. Но не хотел обсуждать это сейчас.
– Так уж случилось, – заявила она, презрительно фыркнув, – что мне не до шуток. Меня шантажируют.
Джеймс подался вперед. Шантажируют? Агата была хитрой старушенцией, но при этом исключительно порядочной. Он не мог себе представить, чтобы она совершила нечто, что могло послужить основанием для шантажа.
– Можешь вообразить себе такое? – осведомилась графиня. – Чтобы кто-то посмел шантажировать меня? Хм-м. Где мой кот?
– Ваш кот? – повторил он.
– Маллллкольммм!
Джеймс изумленно моргнул при виде чудовищно толстого кота, бесшумно вступившего в комнату. Он подошел к Джеймсу, принюхался и вспрыгнул к нему на колени.
– Ну разве это не самое дружелюбное животное на свете? – поинтересовалась леди Дэнбери.
– Ненавижу котов.
– Ты обязательно полюбишь Малкольма. Джеймс решил, что терпеть бесцеремонность кота проще, чем спорить с теткой.
– У вас есть какие-нибудь идеи насчет личности шантажиста?
– Никаких.
– Могу я спросить, почему вы подверглись шантажу?
– О, мне так неловко, – вымолвила она с блеснувшими в бледно-голубых глазах слезами.
Джеймс тут же проникся сочувствием. Тетя Агата никогда не плакала. В его жизни было не так уж много вещей, которые абсолютно не менялись, и леди Дэнбери являлась одной из них. Резкая и язвительная, она беззаветно любила его и никогда не плакала. Ни при каких обстоятельствах.
Джеймс сделал движение к тетке, но вовремя одумался. Едва ли она ждет от него утешений и наверняка воспримет их как свидетельство ее слабости. К тому же кот не проявил ни малейшего намерения слезть с его коленей.
– Вы покажете мне письмо? – мягко спросил он. – Полагаю, вы получили письмо?
Она кивнула, взяла со стоявшего рядом стола книгу и вытащила листок, заложенный между страницами. Не говоря ни слова, она протянула его племяннику.
Джеймс деликатно подтолкнул кота, спихнув его на ковер, и встал. Сделав несколько шагов к тетке, он взял письмо и тут же, не садясь, прочитал его.
Леди Д.,
Мне известен ваш секрет. А также тайна вашей дочери. Вам придется заплатить за мое молчание.
Джеймс поднял взгляд:
– Это все?
Агата покачала головой и протянула второй листок.
– Я получила еще одно. Джеймс взял его.
Леди Д.,
Мое молчание стоит пять сотен фунтов. Оставьте их в простом кошельке за «Мешком с гвоздями» в пятницу в полночь. Никому ничего не говорите. Не советую разочаровывать меня.
– Что это еще за «Мешок с гвоздями»?
– Местный трактир.
– Вы оставили деньги?
Она кивнула со сконфуженным видом:
– Только потому, что знала: ты не успеешь приехать до пятницы.
Джеймс помолчал, размышляя, как бы лучше сформулировать следующую фразу.
– Думаю, – мягко сказал он, – вам следует поделиться со мной своими секретами.
Агата покачала головой:
– Мне так неловко. Нет, я не могу…
– Агата, вы же знаете, что мне можно доверять. Я отношусь к вам как к матери. Что бы вы ни сказали мне – это не выйдет за стены вашего дома. – Когда она в ответ только прикусила губу, он спросил:
– Которую из дочерей затрагивает эта тайна?
– Мелиссу, – прошептала Агата. – Но она ни о чем не подозревает.
Джеймс закрыл глаза и протяжно вздохнул. Он догадывался, что за этим последует, и решил избавить тетку от смущавшей ее необходимости произнести это вслух.
– Она незаконнорожденная, да?
Агата кивнула:
– У меня была связь. Это продолжалось всего лишь месяц. О, я была так молода и глупа!
Джеймс постарался не выдать тот шок, в который повергло его признание тетки. Графиня всегда строго придерживалась приличий. Непостижимо, что она имела связь вне брака. Но, по ее собственному выражению, она была молода и, возможно, несколько ветрена. Учитывая все, что она сделала для него, он не считал себя вправе судить ее. Агата спасла его, и в случае необходимости он, ни секунды не колеблясь, отдал бы за нее жизнь.
Графиня печально улыбнулась:
– Я не понимала, что делала.
Джеймс тщательно взвесил слова, прежде чем заговорить:
– Итак, вы боитесь, что шантажист доведет это до сведения общества и опозорит Мелиссу?
– Мне плевать на этих лицемеров из высшего света! – запальчиво сказала Агата. – Я очень сомневаюсь в законности происхождения половины из них. Даже двух третей, если исключить первенцев. Мелисса, вот кто меня беспокоит. Она благополучно вышла замуж за графа, так что скандал ее не затронет, но она была очень близка с лордом Дэнбери. Он всегда говорил, что любит Мелиссу больше всех своих детей. Ее сердце будет разбито, если она узнает, что он ей не отец.
Джеймс что-то не припоминал, чтобы отношения лорда Дэнбери с Мелиссой были нежнее, чем с другими детьми. Собственно, он вообще не замечал особой близости между лордом Дэнбери и его потомством. Граф был добродушным человеком, но держался несколько отчужденно. Он был из тех, кто считал, что «место детей в детской, откуда их следует выпускать не чаще, чем раз в день». Но если Агата убеждена, что лорд Дэнбери обожал Мелиссу, кто он такой, Джеймс, чтобы спорить?
– Что же нам делать, Джеймс? – спросила графиня. – Ты единственный человек, которому я доверяю настолько, чтобы обратиться за помощью в таком неприятном деле. Учитывая твой опыт…
– Больше писем не было? – перебил ее Джеймс. Тетка знала, что ему приходилось работать в военном ведомстве. В этом не было большой беды, поскольку он оставил активную деятельность, но Агата отличалась редким любопытством и постоянно расспрашивала его о былых похождениях. Однако есть вещи, которые он не стал бы обсуждать даже с теткой. Не говоря уже о том, что ему совсем не улыбалось быть повешенным за разглашение государственных тайн, в которые он оказался посвященным за годы своей шпионской деятельности.
Агата покачала головой:
– Нет. Ничего.
– Я проведу предварительное расследование, но боюсь, что мы ничего не узнаем, пока не получим очередное послание.
– Думаешь, это не последнее?
Джеймс мрачно кивнул:
– Шантажисты просто не способны вовремя остановиться. В этом их роковая ошибка. А я тем временем надену маску нового управляющего. Хотя и не понимаю, как, по-вашему, мне удастся остаться инкогнито.
– Я полагала, что оставаться неузнанным – твой конек.
– Это так, – небрежно бросил он, – но в отличие от Франции, Испании и даже южного побережья я здесь вырос. Почти.
Глаза Агаты приняли отсутствующее выражение. Джеймс догадался, что графиня задумалась о его детстве, о тех случаях, когда ей приходилось выдерживать ожесточенные схватки с его отцом, доказывая, что Джеймсу лучше оставаться у Дэнбери.
– Никто тебя не узнает, – заверила она его наконец.
– А Криббинс?
– Умер в прошлом году.
– О, мне очень жаль! – Ему всегда нравился старый дворецкий.
– Новый тоже ничего, хотя у него хватило дерзости не далее как позавчера попросить меня звать его Уилсоном.
Джеймс мог и не спрашивать, заранее зная ответ. Тем не менее он поинтересовался:
– Это, случайно, не его имя?
– Возможно, – раздраженно буркнула графиня. – Но я не в состоянии его запомнить.
– Вы его только что упомянули.
Она состроила сердитую гримасу.
– Если ему угодно быть моим дворецким, пусть отзывается на имя Криббинс. В моем возрасте радикальные перемены крайне опасны.
– Агата, – сказал Джеймс, демонстрируя терпение, которого он вовсе не испытывал, – не могли бы мы вернуться к сути дела?
– Относительно того, что тебя кто-нибудь узнает?
– Да.
– Никого не осталось. Ты не навещал меня почти десять лет.
Джеймс проигнорировал ее укоряющий тон.
– Вы отлично помните, что виделись со мной в Лондоне.
– Это не считается.
Он решил не спрашивать почему, хотя и знал, что она умирает от желания назвать ему причину.
– Нет ли чего-нибудь особенного, что мне следует знать, прежде чем приступать к обязанностям управляющего? – поинтересовался он.
Графиня недоуменно покачала головой:
– А что такого тебе нужно знать? Ты получил соответствующее твоему положению воспитание. Следовательно, тебе известно все, что касается управления земельной собственностью.
В этом была изрядная доля правды, хотя Джеймс, унаследовав титул, предпочитал использовать управляющих для ведения дел в своих поместьях. Это было тем более удобно, что пребывание в Ривердейл-Касле не доставляло ему особого удовольствия.
– Ну что ж, – сказал он, вставая. – Поскольку Криббинс Первый более не с нами – упокой, Господи, его многострадальную душу…
– И что это должно означать?
Он склонил голову вперед и чуть набок с выражением крайнего сарказма.
– Любой смертный, прослуживший вашим дворецким в течение сорока лет, заслуживает того, чтобы его причислили к лику святых.
– Вот шельмец, и дерзкий к тому же, – пробормотала она.
– Агата!
– Что толку выбирать выражения в моем возрасте?
Джеймс покачал головой:
– Как я заметил ранее, поскольку Криббинс нас покинул, роль управляющего – вполне подходящее прикрытие. К тому же я предпочитаю проводить время на природе, пока стоит такая прекрасная погода.
– Неужели в Лондоне настолько душно?
– Ужасно!
– Ты имеешь в виду воздух или публику?
Джеймс усмехнулся:
– И то и другое. Ну а теперь скажите мне, куда положить вещи. Кстати, тетя Агата, – он нагнулся и поцеловал ее в щеку, – чертовски приятно видеть вас.
Она улыбнулась:
– Я люблю тебя, Джеймс.
* * *
К тому времени, когда Элизабет добралась до дома, она совершенно запыхалась и была покрыта грязью с головы до пят. Она так стремилась оказаться подальше от Дэнбери-Хауса, что практически пробежала первую милю. К сожалению, лето в Суррее выдалось на редкость дождливое, а Элизабет никогда не отличалась особой ловкостью. Торчащие из земли корни деревьев ей было крайне трудно обойти. Это привело к тому, что Элизабет шлепнулась, безнадежно испортив свое лучшее платье.
Не то чтобы ее лучшее платье пребывало в хорошем состоянии. В сундуках Хочкисов не было денег на новые туалеты, если только кто-нибудь из детей не вырастал окончательно из старой одежды. Однако у Элизабет еще оставалась гордость, и если она не могла одеть свою семью по последней моде, то по крайней мере старалась, чтобы все они выглядели опрятно.
И вот теперь бархатный пояс забрызган грязью, и, что еще хуже, она украла книгу из библиотеки леди Дэнбери. Причем не просто книгу. Она прихватила самую глупую, самую идиотскую книгу из всех изданных за всю историю книгопечатания. И все потому, что решила продать свою свободу за наивысшую цену.
Элизабет сморгнула навернувшиеся на глаза слезы. А вдруг никто не позарится на нее? Что тогда с ними будет?
Стряхнув грязь на переднем крыльце, девушка толкнула входную дверь их маленького коттеджа. Она попыталась незаметно проскользнуть через холл и вверх по лестнице в свою комнату, однако Сьюзен перехватила ее на полпути.
– Господь милосердный! Что с тобой случилось?
– Поскользнулась, – выдавила Элизабет, не поднимая глаз от лестницы.
– Опять?
Этого оказалось достаточно, чтобы заставить Элизабет крутануться на месте и пронзить сестру убийственным взглядом.
– Что значит опять?
Сьюзен кашлянула.
– Ничего.
Элизабет резко повернулась, намереваясь с гордым видом подняться по лестнице, но задела рукой боковой столик.
– О-о-ой! – вскрикнула она. Сьюзен участливо вздохнула:
– Готова поспорить, это больно.
Элизабет прищурилась в гневе.
– Мне ужасно жаль, – поспешно сказала Сьюзен, сообразив наконец, что сестра не в духе.
– Пойду к себе, – заявила Элизабет, отчетливо произнося каждое слово, как будто четкая дикция могла избавить ее от назойливости сестры. – Я хочу немного поспать. И не ручаюсь за последствия, если кто-нибудь меня побеспокоит.
Сьюзен кивнула:
– Джейн и Лукас играют в саду. Я позабочусь, чтобы они не шумели, когда придут.
– Хорошо, я… о-о-ой!
Сьюзен вздрогнула:
– А теперь что?
Элизабет наклонилась и подняла небольшой предмет. Один из оловянных солдатиков Лукаса.
– Существует ли какая-нибудь разумная причина, – сказала она, – почему он валяется на полу, где на него можно запросто наступить?
– Если и существует, я ее не знаю, – ответила Сьюзен, нерешительно улыбнувшись.
Элизабет только вздохнула:
– Ну и денек выдался.
– Судя по тебе, неважный.
Элизабет попыталась улыбнуться, но ей удалось лишь растянуть губы. Она просто не могла заставить уголки рта приподняться.
– Принести тебе чаю? – мягко спросила Сьюзен. Элизабет кивнула:
– Это было бы чудесно. Спасибо.
– Не за что. Я просто… Что это у тебя в сумке?
– О чем ты?
– Кажется, книга?
Элизабет мгновенно прикрыла книгу носовым платком.
– Да так, ничего.
– Ты одолжила книгу у леди Дэнбери?
– В некотором смысле.
– Вот здорово! Я прочитала все, что у нас есть. Правда, у нас мало что осталось.
Элизабет ограничилась кивком, пытаясь проскочить мимо сестры.
– У тебя, наверное, сердце разрывалось, когда пришлось продать книги, – сказала Сьюзен, – но зато удалось оплатить уроки латинского для Лукаса.
– Мне правда нужно идти…
– Можно взглянуть на книгу? Я хотела бы ее почитать.
– Нельзя! – отрезала Элизабет, невольно повысив голос. Сьюзен смущенно пожала плечами:
– Извини, пожалуйста.
– Я должна вернуть ее завтра. И хватит об этом. Ты все равно не успеешь ее прочитать.
– Можно хотя бы посмотреть?
– Я сказала, нет! – Элизабет метнулась в сторону, чудом увернувшись от цепких рук сестры, и бросилась к лестнице. Она уже добралась до первой ступеньки, когда Сьюзен схватила ее за юбку.
– Попалась! – воскликнула Сьюзен.
– Отпусти меня!
– Вначале покажи книгу.
– Сьюзен, я твоя опекунша и приказываю тебе…
Убеждения здесь не помогут, решила Элизабет. Она вцепилась в юбку и рванула ее к себе с тем лишь результатом, что соскользнула со ступеньки и уронила сумку на пол.
– Ага! – С торжествующим воплем Сьюзен схватила книгу.
Элизабет застонала.
– «Как выйти замуж за маркиза»? – Сьюзен подняла глаза с несколько озадаченным, но в целом веселым выражением лица.
– Это просто глупая книга. – Элизабет почувствовала, как ее щеки обдало жаром. – Я всего лишь подумала… то есть я хотела…
– Маркиз? – с явным сомнением произнесла Сьюзен. – Не слишком ли высокие у нас запросы, а?
– О, ради Бога, – огрызнулась Элизабет, – я не претендую на маркиза! Но мне бы не помешали кое-какие советы, раз уж необходимо выйти замуж, а никто не делает предложения.
– Кроме сквайра Невинса, – напомнила Сьюзен, перелистывая страницы.
Элизабет проглотила подступившую к горлу желчь. При мысли о сквайре Невинсе, прикасающемся к ней, целующем… ее кожа леденела. Но если это единственный способ спасти семью…
Она крепко зажмурилась. Должно же быть в этой книге что-нибудь, что подскажет ей, как найти мужа. Хоть что-нибудь!
– А это довольно интересно, – сообщила Сьюзен, присев на ковер рядом с сестрой. – Ты только послушай: «Эдикт номер один…»
– Эдикт? – повторила Элизабет. – Там есть эдикты?
– Очевидно. Послушай, оказывается, это дело с ловлей мужей намного сложнее, чем я думала.
– Ты мне лучше скажи, что такое «эдикт».
Сьюзен озадаченно моргнула и заглянула в книгу.
– Будьте исключительной. Но не слишком.
– Что, к дьяволу, это означает? – взорвалась Элизабет. – Ничего смешнее я никогда не слышала! Завтра же верну книгу. Да кто такая эта миссис Ситон? Не маркиза, во всяком случае, поэтому не понимаю, почему я должна следовать…
– Постой, – сказала Сьюзен и, даже не взглянув на сестру, отмахнулась от нее. – Это только название эдикта. Дальше следует объяснение.
– Не уверена, что хочу его слышать, – проворчала Элизабет.
– Вообще-то довольно интересно.
– Дай мне. – Элизабет выхватила у нее книгу и прочитала про себя.
Самое главное для женщины – осознать собственную исключительность. Весь фокус в том, чтобы увлечь титулованного кавалера настолько, чтобы ваше лицо заслонило ему все вокруг.
Элизабет фыркнула:
– «Фокус в том»? «Лицо заслонило»? Где эта дамочка обучалась грамоте? В парфюмерной лавке?
– По-моему, этот пассаж насчет лица звучит довольно романтично, – заметила Сьюзен, пожав плечами. Элизабет пропустила ее реплику мимо ушей.
– Где здесь написано, как быть не слишком исключительной? А, вот!
Сдерживайте свою исключительность, чтобы только ваш предмет мог ее заметить. Вы должны убедить его, что в вашем лице он найдет достойную спутницу жизни. Ни одна титулованная особа не желает греметь кандалами позора и скандала.
– Ты уже прочитала про кандалы? – поинтересовалась Сьюзен.
Элизабет продолжала читать, не обращая на нее внимания.
Иными словами, вы должны выделяться из всех, но только в его глазах. Ибо он единственный, на кого вам следует направить свои усилия.
Элизабет подняла взгляд.
– Тут есть одна проблема.
– Да?
– Точно. – Она постучала пальцем себе по лбу – типичный жест, говорящий о напряженной работе мысли. – Здесь что же, предполагается, что я нацелилась на одного мужчину?
Сьюзен вытаращила глаза:
– Но ты же не собираешься выходить за нескольких сразу!
– Я имела в виду определенного мужчину, – возмутилась Элизабет, хлопнув сестру по плечу.
– Понятно. Пожалуй, миссис Ситон права. Нельзя выходить замуж за двоих.
Элизабет скорчила рожицу:
– Конечно же, нет. Но мне кажется, я должна закинуть невод пошире и проявить интерес к нескольким, чтобы действовать наверняка. Разве мама не говорила, что не стоит класть все яйца в одну корзину?
– Хм, – задумчиво произнесла Сьюзен, – в этом есть толк. Надо будет поразмыслить над этим перед сном.
– Перед сном?
Но Сьюзен уже вскочила на ноги и взлетела вверх по лестнице.
– Я прочитаю книгу вечером, – отозвалась она с лестничной площадки, – а утром изложу тебе свои выводы.
– Сьюзен! – произнесла Элизабет самым строгим тоном. – Сейчас же верни книгу.
– Не волнуйся! К завтраку я разработаю идеальную стратегию.
Вслед за этим Элизабет услышала, как повернулся ключ в замке, и Сьюзен забаррикадировалась в комнате, которую занимала с Джейн.
– К завтраку? – пробормотала Элизабет. – Она что, не собирается ужинать?
* * *
Как выяснилось, Сьюзен не шутила. Она засела в своей комнате, не высунув нос за весь вечер. Число Хочкисов за ужином сократилось до трех, а бедная Джейн, лишенная доступа к собственной постели, вынуждена была лечь спать с Элизабет.
Что не вызвало у Элизабет особого восторга. Джейн, конечно, прелесть, но она перетянула на себя все одеяла.
Когда на следующее утро она спустилась к завтраку, Сьюзен уже сидела за столом с красным томиком в руке. Элизабет мрачно отметила, что никаких признаков приготовления завтрака не наблюдается.
– Ты не могла хотя бы сковороду поставить? – раздраженно бросила она, доставая яйца из шкафчика.
– Мне не до этого, – заявила Сьюзен. – Я ужасно занята.
Элизабет не ответила. «Проклятие! Только три яйца. Придется перебиться и надеяться на сытный ленч у леди Дэнбери». Она поставила сковороду на треногу в очаге и разбила яйца.
Сьюзен поняла упрек и принялась резать хлеб для тостов.
– Некоторые из этих правил не такие уж сложные, – сообщила она, деловито орудуя ножом. – По-моему, даже ты могла бы их освоить.
– Мне чрезвычайно льстит твоя вера в мои способности, – сухо заметила Элизабет.
– В сущности, ты можешь начать тренироваться уже сейчас. Это правда, что леди Дэнбери собирается устроить прием этим летом? Наверняка там будут присутствовать подходящие кандидаты в мужья.
– Но там не будет меня.
– Неужели леди Дэнбери тебя не пригласит? – воскликнула Сьюзен с явным негодованием. – Ну, знаешь! Пусть ты ее компаньонка, но, между прочим, ты дочь баронета, а значит…
– Разумеется, она пригласит меня, – ровным тоном ответила Элизабет. – Просто я откажусь.
– Но почему?
Элизабет не сразу ответила, глядя, как свертывается яичный белок.
– Сьюзен, – сказала она наконец, – посмотри на меня.
Сьюзен посмотрела на нее:
– И?..
Элизабет зажала в кулаке вылинявшую зеленую ткань своего платья и тряхнула им.
– Как я пойду на шикарный прием в таком виде? Может, я и попала в отчаянное положение, но пока еще не потеряла гордость.
– Ближе к делу мы подумаем о твоей одежде, – решительно сказала Сьюзен. – Впрочем, это не так уж важно. При условии, что твое лицо заслонит будущему мужу все остальное.
– Если я еще раз услышу эту фразу…
– А пока, – перебила ее Сьюзен, – нужно отточить твое мастерство.
Элизабет подавила острое желание швырнуть яичницу на пол.
– Так говоришь, у леди Дэнбери появился новый управляющий?
– Ничего подобного я не говорила!
– Разве? Тогда, наверное, это была Фанни Бринкли. Кажется, она слышала об этом от своей горничной, а та узнала от…
– Переходи к сути, Сьюзен! – прошипела Элизабет.
– Почему бы тебе не попрактиковаться на нем? Конечно, если он не чудовищно безобразен.
– Он не безобразен, – пробормотала Элизабет. Щеки ее вдруг вспыхнули, и она нагнула голову, так чтобы Сьюзен не заметила ее румянца. Новый управляющий леди Дэнбери был далеко не безобразен. Собственно, он показался ей самым красивым мужчиной из всех, кого ей доводилось видеть. А его улыбка творила странные вещи: все у нее внутри переворачивалось.
Жаль, у него нет мешка денег.
– Здорово! – воскликнула Сьюзен, хлопая в ладоши от возбуждения. – Тебе всего лишь надо влюбить его в себя.
Элизабет выложила яичницу со сковороды.
– А что потом? Сьюзен, он всего лишь управляющий. У него никогда не хватит денег, чтобы послать Лукаса в Итон.
– Глупая, ты же не собираешься выходить за него замуж! Просто попрактикуешься на нем.
– Это звучит довольно цинично, – заметила Элизабет, нахмурившись.
– Что же делать, если больше не на ком испытать твои чары? А теперь слушай внимательно. Я отобрала несколько правил, с которых можно начать.
– Правил? Я думала, это эдикты.
– Эдикты, правила – какая разница? Так вот…
– Джейн! Лукас! – позвала Элизабет. – Завтрак готов.
– Так вот, мы можем начать с эдиктов два, три и пять.
– А чем плох четвертый?
Сьюзен покраснела:
– А, этот… В нем сказано, что нужно одеваться по последней моде.
Элизабет чудом сдержала себя, чтобы не залепить в нее яичницей.
– Вообще-то, – нахмурилась Сьюзен, – возможно, ты захочешь начать сразу с номера восемь.
Элизабет знала, что лучше промолчать, но какой-то азартный бесенок внутри заставил спросить:
– А о чем он?
Сьюзен прочитала:
– Ваши чары могут оказаться бессильны.
– Мои чары могут оказаться бессильны? Почему это мои… Вот черт!
– Я думаю, – сказала Сьюзен до противного ласковым тоном, – это, в частности, означает, что не следует размахивать руками, если не хочешь заехать ими по столу.
Если бы взглядом можно было убить, Сьюзен давно бы грохнулась, истекая кровью через сквозное отверстие во лбу.
Вместо этого она гордо вздернула нос.
– Я всего лишь сказала правду, – заявила она.
Продолжая сверлить сестру свирепым взглядом, Элизабет сосала тыльную сторону ладони, как будто могла облегчить боль, прижав ушибленное место ко рту.
– Джейн! Лукас! – снова позвала она, на сей раз перейдя на крик. – Поторопитесь! Завтрак остывает!
Джейн влетела в кухню и уселась за стол. Семья Хочкисов давно уже не устраивала утренних трапез в столовой, предпочитая завтракать в кухне. К тому же зимой все старались держаться поближе к плите. Ну а к лету это вошло в привычку.
Элизабет улыбнулась младшей сестренке:
– Какая-то ты сегодня растрепанная, Джейн.
– Это потому, что кое-кто заперся в моей комнате ночью, – заявила Джейн, устремив обличающий взгляд на Сьюзен. – Мне даже причесаться было нечем.
– Могла бы воспользоваться щеткой Лиззи, – огрызнулась та.
– А мне больше нравится моя щетка! – выпалила в ответ Джейн. – Она серебряная.
«Подделка под серебро, – кисло подумала Элизабет, – иначе пришлось бы ее тоже продать».
– Но причесаться-то ею можно, – ввернула Сьюзен. Элизабет положила конец их перепалке, завопив во все горло:
– Лукас!
– У нас есть молоко? – поинтересовалась Джейн.
– Боюсь, что нет, дорогая, – ответила Элизабет, положив глазунью на тарелку. – Только для чая.
Сьюзен положила кусок хлеба на тарелку Джейн и сказала, обращаясь к Элизабет:
– Так вот, насчет эдикта номер два…
– Не сейчас! – зашипела Элизабет, бросив выразительный взгляд на Джейн, которая, к счастью, была слишком занята, тыкая пальцем в хлеб, чтобы обращать внимание на старших сестер.
– Мой тост совсем холодный, – сказала она. Не успела Элизабет отчитать Сьюзен за то, что та забыла подогреть тосты, как в кухню вприпрыжку вбежал Лукас.
– Доброе утро! – бодро возвестил он.
– Ты что-то очень оживлен, – заметила Элизабет, взъерошив волосы мальчика, прежде чем подать ему завтрак.
– Я собираюсь на рыбалку с Томми Фейрмаунтом и его отцом. – Лукас одним махом проглотил три четверти своей глазуньи и добавил:
– Будет что поесть на ужин!
– Замечательно, дорогой, – похвалила Элизабет. Бросив взгляд на часы на тумбочке, она сказала:
– Ну, я пошла. А вы позаботьтесь, чтобы кухня была чистой, ладно?
Лукас важно кивнул:
– Я присмотрю за ними.
– Ты им поможешь?
– Само собой, – буркнул он. – Можно еще яйцо?
Желудок Элизабет невольно сжался.
– У нас больше нет, – сказала она. Джейн подозрительно взглянула на нее.
– Ты ничего не ела, Лиззи.
– Я позавтракаю у леди Дэнбери, – солгала Элизабет.
– Вот, возьми. – Джейн пододвинула к ней остатки своего завтрака: кусочек яйца на полтора укуса и холодный сухарь, настолько неаппетитный, что Элизабет решилась бы его понюхать – да и то через стол – только после длительной голодовки.
– Доедай, Джейн, – сказала Элизабет. – Обещаю, что поем у леди Дэнбери.
– Ничего, я поймаю здоровенную рыбину, – прошептал Лукас, склонившись к Джейн.
Это явилось последней каплей. Душа Элизабет восставала против охоты на мужей, ей была отвратительна всяческая меркантильность. Но всему есть предел. Что это за мир, где восьмилетним мальчикам приходится думать о том, чтобы поймать рыбу не из спортивного интереса, а чтобы накормить голодных сестер?
Элизабет выпрямилась, подняла плечи и зашагала к двери.
– Сьюзен, – отрывисто бросила она, – на одно слово.
Джейн и Лукас обменялись взглядами.
– Сейчас она ей выдаст за то, что забыла подогреть тосты, – шепнула Джейн.
– Холодные тосты, – мрачно изрек Лукас, качая головой. – Не могу представить себе ничего более противоестественного.
Элизабет вздохнула и вышла. «Где только он набрался подобных вещей?» – подумала она.
Оказавшись на достаточном, чтобы не опасаться подслушивания, расстоянии, она повернулась к Сьюзен и сказала:
– Во-первых, никаких упоминаний об этой… «охоте на мужа» в присутствии детей.
Сьюзен протянула ей книгу миссис Ситон.
– Значит, ты все-таки собираешься воспользоваться ее советами?
– Не думаю, что у меня есть выбор, – грустно вздохнула Элизабет. – Так что там за правила?
