Текст книги "Улыбка любви"

Автор книги: Джулиус Лестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– А у меня, к сожалению, нет. На сегодня у меня назначено множество встреч, но я попытаюсь вырваться домой пораньше.

– Я приготовлю обед.

– Если ты снова решила приготовить салат, то хотя бы сделай его побольше.

Джесси улыбнулась и прижалась к нему еще крепче.

– Сегодня на обед будут жареные цыплята с молодой картошкой. Я неплохо готовлю, когда у меня достаточно времени.

– Будь осторожна! Ты можешь стать слишком хорошей.

– И что тогда будет? Диллон погладил ее по голове.

– Все что угодно.

– Звучит страшно.

– Для нас обоих. Но, может быть, это хорошо.

Вчера вечером уже в постели они долго разговаривали и обнимались. Потом поцелуи перешли в ласки. И Джесси окончательно поняла, что безумно любит этого человека. Каждой клеточкой своего тела хочет остаться с ним на всю жизнь.

– Ты знаешь, – мягко сказал Диллон, – иногда я просыпаюсь ночью и смотрю, как ты спишь. Я до сих пор не могу поверить, что счастье быть с тобой выпало именно мне.

В этот момент ей отчаянно захотелось ему рассказать о своих чувствах, признаться ему в своих страхах, чтобы он тут же развеял все ее сомнения, услышать, что он тоже любит точно так же ее. Слова уже были у нее на языке, когда раздался резкий, длинный, досадный телефонный звонок, возвращая ее к реальности.

Джесси автоматически потянулась к стоящему у кровати телефону, но Диллон схватил ее руку.

– Не отвечай.

– Это могут звонить с работы.

– Пусть запишут, что им нужно, на автоответчик, потом ты им перезвонишь.

– Хорошо. – Она опустила голову ему на плечо, слыша как в соседней комнате отвечает ее записанный на пленку голос.

У Диллона в квартире тоже был установлен автоответчик, и он всегда, заезжая домой, прослушивал накопившиеся записи. Каждый день они оба на несколько часов откладывали все свои дела, чтобы никто не мог им помешать быть вместе.

– Джесси, это Лилиан, – донесся из комнаты искаженный помехами голос. Фирма "Мисс М" составляет новый каталог, и они хотят, чтобы ты приняла участие в этой работе. Перезвони мне и скажи, как ты к этому относишься.

– "Мисс М", – сказал Диллон, когда автоответчик отключился, – это…

– Нижнее белье, – сказала Джесси, когда он замолчал. – Очень сексуальное, очень дорогое женское белье. – Ей никогда не нравилась эта работа, и с каждым годом она любила ее все меньше и меньше. Но только благодаря ей она могла оплачивать свои счета в те годы, когда ее фигура вышла из моды.

Диллон тихонько кашлянул и замолчал. На лбу обозначились глубокие морщины. Джесси чувствовала, что его мысли уходят все дальше и дальше, и нарушила тишину.

– Диллон, что-нибудь не так?

– Ты хочешь согласиться?

– Я не знаю.

– Тебе это нужно? Я имею в виду именно это предложение. Тебе так нужны эти деньги?

– Не особенно. Как раз сейчас у меня достаточно других предложений.

Диллон прижал ее к себе. Коснувшись щекой ее волос, он прошептал:

– Не соглашайся.

Джесси была настолько удивлена, что даже не сразу спросила "почему?)". Она подняла голову и вопросительно посмотрела на него.

– Для тебя это и вправду имеет значение?

– Да.

– Почему?

– Возможно, ревность не то чувство, которым можно гордиться. – Властно положив раскрытую ладонь ей на грудь, он продолжал:

– Может быть, я не прав, но пока я с тобой сплю, не хочу, чтобы другие мужчины видели тебя в таком виде.

Джесси заколебалась, льстит ли ей это требование или обижает.

– Не знаю. "Мисс М" предлагает эту работу именно мне.

– Я не прошу тебя, Джесси, бросать то, чем ты зарабатываешь на жизнь. Я лишь прошу тебя быть разборчивее. Если я тебя обидел, прости. Но я не могу относиться к этому по-другому. Я всегда становлюсь властным, когда затрагиваются мои интересы, а ты мне не безразлична.

По-прежнему не зная, какое принять решение, Джесси провела рукой по его волосам, по черным шелковым прядям. Еще никогда она так его не любила.

– К тому же мне пришлось бы тогда уехать из города.

Он поцеловал ее в губы.

– Я тебя предупреждал, что становлюсь эгоистичным, когда дело касается меня.

Она немного отодвинулась от него и заглянула в глаза.

– Помни, пожалуйста, если тебе от меня что-то надо, то меня следует просить. Приказывать мне бесполезно. С самого детства я не переношу приказов и не собираюсь учиться их терпеть.

Диллон улыбнулся.

– Моя непокорная девочка с янтарными глазами, я тебя разозлил?

– Почти.

– Мы оба должны еще ко многому привыкнуть, Джесси. Тебе нужно привыкнуть к человеку, который отдает приказы, ни с кем не считаясь. А мне нужно научиться заботиться о тебе так, как я еще ни о ком не заботился. Я хочу чтобы ты всецело принадлежала мне. Хотя это невозможно, я понимаю. Будь ко мне терпимой.

– Я думаю, у меня получится.

– Я хочу тебя!

– Ты опоздаешь.

– Ничего. Первая встреча, намеченная на сегодня, – с моим дедом.

Джесси вздрогнула и нахмурилась.

– Чего он хочет?

– Не знаю. Но он появляется только тогда, когда на самом деле что-то случилось.

– Тогда тебе все-таки надо с ним встретиться. Он прижался к ней носом. Было очевидно, он не торопится.

– Как ты думаешь, люди, имеющие власть, должны быть терпеливыми, как простые смертные?

Джесси засмеялась.

– По-моему, ты, как и я, тоже не любишь, когда тебе указывают, что надо делать.

– Я, наверное, еще больше. – Со вздохом он откинулся на подушку и уставился в потолок. – Но вчера мой помощник сказал, что, если я опоздаю еще хоть раз, он раздобудет номер твоего телефона, чтобы по утрам вытряхивать меня из постели.

Она перевернулась на живот, прижавшись к плечу Диллона, и приподнялась на локтях.

– Ты ему рассказал обо мне?

– Он только знает, что у меня кто-то есть, и этот кто-то – фотомодель.

– Он считает, что я одна из твоих многочисленных женщин?

Одной рукой он играл ее волосами, а другой гладил ее плечо.

– Возможно.

– У которой можно остаться на одну ночь?

– Нет. – Он рассмеялся. – Это означало бы, что я с ними со всеми сплю, а это не так. Я с ними только встречаюсь.

– А спишь только с некоторыми?

– Да, Джесси, конечно. Я мужчина. – Он провел пальцами по ее шее. – Я спал со многими, но это никогда не продолжалось дольше недели или двух, и мы расставались. Но есть женщины, которых я знаю долгие годы, и никогда с ними не спал.

– Например, с Милиссой Харкен?

– Нет, с Милиссой я спал. Именно поэтому я с ней и расстался. Я всегда давал понять женщинам, что они не могут рассчитывать на большее.

От этих слов в ее душе возникла странная смесь ревности и надежды.

– И наше… знакомство ты теперь тоже хочешь прекратить? – В ожидании ответа она затаила дыхание.

– Еще ни с кем я не проводил столько времени, не жил так, ни с кем еще мне не было так хорошо и на улице, и в постели. И никогда еще я не опаздывал на деловые встречи. Все это многие уже начинают замечать. Скоро весь мир узнает о нас, и в один прекрасный момент в эту дверь постучат. – Он коснулся ладонью ее щеки. – Что ты думаешь об этом, Джесси?

Завороженная его молитвой, она была готова признаться ему в любви.

– Пусть знают. Мне все равно. Мы обыкновенные люди, и какое дело им всем до нас?

– Надеюсь, ты права. Если же нет, то надеюсь, сможешь это вынести.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Джесси. Ведь им нечего скрывать друг от друга.

Диллон закрыл глаза и, сосредоточившись, произнес: "Смелый законодатель вьет любовное гнездышко с очаровательной фотомоделью".

Эта фраза ей не понравилась и вызвала какие-то ассоциации. Джесси резко села на кровати, вдруг вспомнив интимный танец у освещенного солнцем фонтана.

– Ох, Диллон! Мы совсем забыли про Сан-Антонио! В следующем месяце эти фотографии будут напечатаны!

Он пожал плечами и заложил руки за голову.

– Это правильная мысль, но боюсь, они узнают все раньше. Пресса вездесуща. Они постоянно вертятся вокруг.

– Но почему?

– Моя персона интересна широкой публике: я холостяк, мой дедушка – Харлон Сиддонс.

Причины были вескими. Она отчетливо вспомнила заголовки давних газет, которые видела еще тогда, когда слова "Диллон Руис" были для нее просто именем, и ничем большим.

– "Власть, деньги и широкие перспективы", – процитировала она. После этой статьи имя Диллона попало в список самых престижных женихов Техаса. Он оказался в центре внимания, которого Джесси никогда бы не вынесла.

Диллон посмотрел на нее и улыбнулся, однако улыбка быстро сбежала с его лица.

– Надеюсь, Джесси, ты не жалеешь, что связалась со мной. Если бы я с самого начала все о тебе знал, то никогда не стал бы так настаивать.

При этих словах в ее сердце вновь возник страх потерять его. Ведь их отношения так непрочны. В любой момент она может ему надоесть, и он исчезнет из ее жизни так же, как исчезал из жизни многих других женщин.

– Мне не очень-то приятно это слышать. – Он наверняка заметил, как у нее перехватило дыхание.

– Я думал, ты опытная. Вроде тех многочисленных женщин, с которыми я провел по одной-две ночи. – Диллон подвинулся ближе. – Я думал, ты из тех, для кого не имеет значения, что говорят другие. Не забывай, Джесси, что я все-таки сын простого рабочего. – Словно доказывая справедливость своих слов, он взял ее руку и положил рядом со своей. Ее светлая кожа резко контрастировала с его бронзовой. – Для нас это может не иметь никакого значения, но для многих, для людей вроде моего деда, это до сих пор важно. Может, такие есть и среди твоих родственников.

– Моим это безразлично. – Она развернула его руку и поцеловала ладонь. Приподнимаясь, чтобы заглянуть ему в глаза, она обнаженной грудью коснулась его руки. – Не думай, что я слабая. Диллон. В жизни я была борцом. И я готова сразиться с самим дьяволом, если он будет угрожать тому, что дорого мне. Хоть в какой-то мере это тебя успокаивает?

Диллон обхватил ее рукой и тут же оказался сверху, навалившись всей своей тяжестью. Охрипшим от страсти голосом он проговорил ей в ухо:

– Все-таки придется дать помощнику номер твоего телефона. Сегодня я снова опоздаю.

Глава 10

– Успокойся, дорогая, – промурлыкал Диллон, ласково погладив Джесси по плечу. – Это всего-навсего обед.

– Это не просто обед, это обед с твоим дедом. – Джесси сама удивилась, почему это ее так расстроило. Она отошла от окна и посмотрела на салат, стоявший на кухонном столе. Он был готов, оставалось только его заправить. Она добавила в него тертый сыр. – Ох, я еще даже не одета.

Диллон уткнулся лицом ей в шею.

– Это просто еще один богатый человек, Джесси. Ты таких, должно быть, немало свела с ума.

Она повернулась и замерла в его объятиях, что всегда придавало ей уверенности.

– До них мне не было никакого дела. А твой дед, конечно, тебе не безразличен. С ним считается твоя мать, он оказывает влияние на твою карьеру.

– Не в той степени, в какой ему бы хотелось. Его влияние основано на лжи. – Голос Диллона стал тверже, и тело напряглось. – Харлон Сиддонс не афиширует, что обрек на бедность свою дочь и ее ребенка. Впервые он сделал что-то для нас, только когда я уже учился в юридической школе.

Джесси опять удивилась, какая сильная обида звучала в его голосе.

– Зачем же ты его сюда пригласил, если так к нему относишься?

– Я его не приглашал, он придет сам. – Диллон глубоко вздохнул. – Я ничего не хотел тебе говорить…

– Что? – Она почувствовала внутри леденящий холод. Шагнув к столу, она автоматически взяла терку, пытаясь натереть еще сыра. Но сделать этого не удалось: так сильно дрожали руки.

– Он узнал, что у меня появилась новая женщина. Нанял частного детектива и выяснил, кто ты такая.

Теперь ледяным холодом наполнилось и ее сердце. Джесси обернулась, терка выпала из рук.

– Что?!!

– У него есть фотографии и досье на тебя.

– И что же он будет здесь делать? Смотреть, как я готовлю салат? – почти закричала она. – Я закончила бы его давным-давно, и уже час назад меня бы здесь не было!

Диллон рассмеялся:

– Не такой уж он страшный, чтобы спасаться бегством.

– Ладно. – Голос Диллона успокаивал. Страх ушел, и ее стало охватывать любопытство. – Зачем же он сюда придет, если и так все знает?

– Он хочет с тобой познакомиться. – Диллон схватил ее за руку и притянул к себе. – Похоже, ты производишь впечатление на всех без исключения мужчин.

– Могу поспорить, он ожидает увидеть соблазнительницу.

Диллон прикоснулся губами к ее шее.

– В каком-то смысле так оно и есть.

– Может, мне смыть косметику и сделать хвостик? – всерьез предложила она, желая выглядеть менее соблазнительно.

– Тогда он подумает, что ты решила разыгрывать перед ним невинность, и еще, не дай бог, обидится.

Джесси рассмеялась, поняв, насколько он прав.

– Давай, я все-таки доделаю этот дурацкий салат, пока он не пришел. Почему ты не открываешь вино?

– Мне, правда, очень жаль, что все так получается. – Диллон не хотел отпускать ее. – Такова моя жизнь, и чем больше ты в нее входишь, тем сильнее тебя затрагивают мои проблемы.

– Но я хочу быть с тобой.

– Я очень надеюсь, ты не передумаешь. – Он повернул к себе ее лицо. – Я не хочу тебя потерять. – Мягко прикоснулся губами к ее рту и нежно, с любовью поцеловал. Потом провел рукой "по голове, и его поцелуй стал страстным и требовательным.

Глубоко вздохнув, Джесси крепко прижалась к нему, обхватив за шею. Почувствовав языком кончик его языка, она перестала видеть что-нибудь.

Вдруг раздался настойчивый звонок в дверь. Диллон с трудом оторвался и досадливо проворчал что-то.

Унимая бешено стучавшее сердце, Джесси постаралась застегнуть спортивный костюм, но пальцы не слушались и никак не могли справиться с молнией.

– Я постараюсь поскорее разделаться со всеми мелочами и вернуться к тому, что действительно важно. – Диллон поднял за подбородок ее лицо, поцеловал в губы и только после этого пошел открывать. – Я займу его чем-нибудь в комнате, пока ты переоденешься и закончишь с салатом.

Джесси привыкла переодеваться в спешке. Она понеслась в спальню и схватила свою одежду. Когда она вновь прибежала на кухню, то застала там Диллона, перемешивающего салат, и солидного седовласого джентльмена, глазевшего на нее.

Диллон приветствовал ее извиняющейся улыбкой.

– В комнате мне его ничем занять не удалось.

– Отлично! – на лице Джесси появилась насмешливая улыбка. – Я очень люблю, когда на кухне есть люди-, способные помочь. – Она грациозно развела руки и, посмотрев на Диллона, снова пожалела, что их прервали. – Вы, должно быть, дедушка Диллона?

Немного расслабившись, Диллон сказал:

– Джессика Кардер. А это мой дедушка Харлон Сиддонс.

– Зовите меня просто Джесси.

– А ты меня просто Харлон.

Джесси посмотрела на этого все еще красивого мужчину с короткими седыми волосами, добрыми голубыми глазами и мягкой улыбкой, и поняла, что он может быть по-настоящему опасен. И все же казалось, трудно его не полюбить. Но тут она вспомнила, что именно он нанял кого-то шпионить и подглядывать за ее личной жизнью.

– Диллон! – Она отвела взгляд от добрых голубых глаз и посмотрела в ястребиные черные, такие дорогие для нее глаза, уже ожидавшие ее взгляда. Забирай в комнату салат и своего дедушку, а я все тут закончу.

Диллон протянул ей вилку, которой размешивал соус и, наклонившись, поцеловал в губы.

– Хорошо. – Голос стал нежным и чувственным. – Тебе налить вина?

– Да. – Она начинала таять, когда его голос становился таким. – Я очень люблю вино!

Ей и правда очень нравилось сидеть напротив него около камина, разговаривая и потягивая вино. Последние два месяца они часто таким образом проводили вечера. Потом он обнимал ее за плечи, прижимал к себе, и они молча смотрели, как угасает огонь и наступает ночь.

Второй поцелуй Диллона вернул ее к действительности. Джесси едва сдержала тяжелый вздох, когда он вышел из кухни.

Она принялась за последние приготовления к обеду, думая о том времени, когда Диллон снова вернулся в ее жизнь. Эти два месяца были очень похожи на медовый месяц, и иногда ей даже хотелось себя ущипнуть и удостовериться, что не спит. Но до свадьбы не может быть никакого медового месяца, а об этом Диллон ни разу с ней не заговаривал. С тех пор как они приехали в Остин из Сан-Антонио, Диллон даже ни разу не показывался с ней на людях.

Нельзя сказать, чтобы это ее сильно беспокоило. Каждое утро он шел своей дорогой, а она – своей. Каждый вечер он заезжал к себе, чтобы проверить автоответчик и переодеться, потом он отправлялся к ней до утра.

Однажды он сказал, что хочет, чтобы они были вместе до тех пор, пока это возможно. Им было так интересно и хорошо друг с другом, что весь остальной мир ей был совершенно не нужен. Но отведенное им время подходило к концу. И в стене, которой Диллон их окружил, сегодня появилась первая трещина.

Со дня на день на прилавках появится журнал, для которого она рекламировала купальник в ноябре, а вслед за ним номер, для которого они снимались с Диллоном в Сан-Антонио. Время, когда они были полностью предоставлены друг другу, заканчивалось, а их будущее, как ни горько об этом думать, было под угрозой.

Джесси взяла блюдо и вышла из кухни. На лице была одна из дежурных улыбок.

Входя в столовую, она замедлила шаг. Диллон в напряженной позе стоял у стола. Его глаза сузились и стали угольно-черными, а бронзовое лицо казалось темнее, чем обычно. Его дед, в противоположной стороне у двери, ведущей в другую комнату, вертел в руках стакан с вином.

Он улыбнулся: сначала Диллону, а потом Джесси.

– Хорошо, что ты уже здесь, Джесси. Когда мы заговорили о тебе, наш разговор перестал клеиться. Правда, Диллон?

– Абсолютно! – ответил тот сквозь стиснутые зубы. Он снова наполнил свой стакан и только после этого, вновь вернувшись к столу, предложил Джесси стул. Он не обнял ее за плечи и не коснулся губами ее волос, что делал всегда, когда подходил к ней так близко.

Сразу стало ясно, каков предмет их спора. Она не знала, что сказал ему Харлон, но видела, что Диллон потрясен. Потрясен и страшно зол на нее Она вновь почувствовала внутри леденящий холод.

– Даже удивительно, Джесси, как мы не познакомились с тобой раньше. Харлон сел за стол рядом с ней. – По-моему, в прошлом году мы встречались в Хьюстоне на одном вечере.

– Правда? – выдавила из себя улыбку Джесси.

Она поняла, что имелось в виду. Он говорил об очередном новогоднем торжестве или о благотворительном вечере, которые часто проводились в Техасе. Туда приглашались только самые зажиточные люди, собиралось избранное общество. Среди них было, как правило, немного простых людей, чтобы придать вечеру пикантность, а также несколько красивых женщин, чаще всего фотомоделей. Джесси получала иногда приглашения на подобные вечера. Разобравшись однажды, что это такое, она ходила лишь на самые лучшие.

– Весной в Гранде проходил праздник, посвященный открытию нового сезона верховой езды, и, я уверен, ты там была.

Джесси улыбнулась, вспомнив это место.

– Среди трехсот пятидесяти других. Но я пробыла там недолго. Мы предпочли покататься на яхте.

– Ах, значит, ты была среди тех, кто уехал с Конрадом?

– Да, я знакома с его дочерью Бетони. Она училась в колледже вместе с моим братом.

– Как интересно, – произнес он голосом, не выражавшим никакой заинтересованности.

– Мир тесен. – ответила Джесси, закрывая тему и поворачиваясь к Диллону, который просто кипел от ярости. Она уже почти забыла, что он может быть таким. Похоже, сейчас он был разозлен еще больше, чем тогда, когда она увидела его впервые.

– Как это вы не встретились с Диллоном раньше. Оба живете в Остине, вращаетесь в одних и тех же кругах.

– Наверное, потому, что мы часто и надолго уезжаем из города, – ответила ему Джесси и снова перевела беспокойный взгляд на Диллона. Ей не нравилось его гробовое молчание. Барометр падал, и в комнате собирались штормовые облака. От Харлона никакой помощи ждать не приходилось, да он, впрочем, и не собирался помогать. Он что-то сказал Диллону и теперь, похоже, продолжал сыпать ему соль на рану этим вроде бы невинным разговором.

– Послушайте, – сказала Джесси, – по-моему, стоит включить музыку. Поставь что-нибудь, Диллон, а я пока попробую соблазнить твоего дедушку своим салатом. – Она поднялась, широко улыбаясь, держа в руке ложку.

Диллон посмотрел на нее подозрительно и нахмурился. Он неохотно вынул салфетку и положил ее на стол. – Классическая подойдет?

– Думаю, это будет великолепно. По-прежнему улыбаясь, она стояла с ложкой в руке, пока он, намного медленнее, чем всегда, вышел из-за стола и направился в гостиную. Тогда Джесси зачерпнула ложкой салат и очень вежливо сказала:

– Я не знаю, чем вы так его расстроили, но, приглашая вас в свой дом, я полагала, вы – джентльмен и будете вести себя соответственно. – Она бухнула салат ему в тарелку. – Я не позволю устраивать баталии за моим обеденным столом, так что или перестаньте досаждать Диллону, или на этом обед закончится.

Холодная, не затрагивающая глаз улыбка появилась на лице этого человека, и Джесси сразу же вспомнился завтрак с его дочерью, у которой такие же ледяные голубые глаза.

– Я вами восхищен, молодая леди. Это было сказано с таким чувством, что я почти поверил. Ты мне позвонишь, когда Диллон тебе надоест? – Он коснулся ее руки стальными холодными пальцами, и Джесси отпрянула от него. Давясь от злости и отвращения, она проговорила:

– Если бы вы не были дедом Диллона, я бы…

– Что бы ты сделала, дорогая? – Он медленно поднялся, нисколько ее не страшась. – Плеснула бы мне в лицо вином? Влепила бы пощечину? – Он тихо засмеялся. – Все было очень вкусно, но, к сожалению, мне уже пора.

Готовая взорваться, Джесси быстро собрала посуду со стола и побежала на кухню. Пробыть еще хоть секунду в обществе этой змеи было выше ее сил. Но как бы ужасен он ни был, а он действительно был ужасен, он – дед Диллона. Ему надо высказывать определенное уважение, заслуживает он его или нет.

Оказавшись на кухне, она глубоко вздохнула и, задержав дыхание, сосчитала до десяти, как всегда делала в подобных случаях. Сделав над собой невероятное усилие, чтобы вновь казаться спокойной, она вернулась в комнату.

Диллон стоял спиной к ней. Перед ним стоял Харлон, и все его внимание было приковано к Диллону.

– Из-за нее рухнет твоя жизнь. Она вытянет из тебя все, что можно, и пустит тебя по миру. Я могу рассказать тебе о людях, с которыми она это уже сделала. – Харлон потряс зажатой в руке папкой. – Здесь у меня их имена и истории, от которых волосы у тебя встанут дыбом.

– Это ложь! – Диллон выхватил у него папку и что есть силы швырнул ее в угол, отчего бумаги разлетелись по всей комнате. – Что я, по-твоему, маленький? Думаешь, я не знаю: ты платишь людям, и они говорят то, что тебе нужно?

– А вот это?! – Дед схватил журнал с кофейного столика и перелистал страницы. – Фотографии не лгут! – Найдя то, что искал, он протянул журнал Диллону. – Но дело не в этом. Эти фотографии выглядят соблазнительно даже для меня. – Харлон бросил журнал на софу, и пока он летел, Джесси успела узнать купальник, тот самый, в котором она снималась в прибое. Каким-то образом ему удалось раздобыть экземпляр еще не вышедшего журнала, и теперь он пытался выдать эти фотографии за то, чем в действительности они не были. – Это всего-навсего женщина, Диллон. В твоей жизни будет много других. Так не позволь ей лишить тебя шанса стать губернатором!

– Я думаю, тебе пора. Я передам твои извинения Джесси.

– Дурак! – Забрызгал ядом Харлон. – Я тебя погублю! Я лишу тебя своего покровительства, и тогда посмотрим, чего ты стоишь!

– Ни твоя поддержка, ни твои деньги мне не нужны. Скажу больше. – Диллон злобно рубанул воздух рукой. – Никогда нужны мне не были. Отрекаясь от моей матери, ты думал поставить ее на колени, но с ней у тебя ничего не вышло. Не выйдет и со мной! – Он открыл дверь и отступил в сторону, освобождая проход деду. – Мне очень жаль тебя, – сказал Диллон. Злости в его голосе почти не было, – но ты не имеешь ни малейшего понятия о любви, привязанности и о многих других столь же важных вещах. Пусть ты мой дед, но с этой минуты я ничего больше не хочу о тебе знать. Спокойной ночи!

В дверях Харлон немного помешкал, посмотрев сначала на Диллона, а потом на Джесси, в остолбенении стоявшую на пороге кухни.

– Ты об этом пожалеешь! – сказал он, вновь посмотрев на Диллона. – Вы пожалеете об этом оба! – Затем он повернулся и вышел. Сейчас он выглядел старым и уставшим, каким, собственно, и был.

Диллон закрыл дверь и повернулся к Джесси.

– Ты давно тут?

– Некоторое время.

– Прости, я не думал, что так получится.

– Наверное, это из-за меня. – Она немного расслабилась и вошла в гостиную. – Пока ты ставил пластинку, я ему сказала, чтобы он либо унялся, либо уходил.

– Ты сказала ему такое?! Бьюсь об заклад, это его возмутило. – Он нагнулся и принялся собирать разбросанные по полу бумаги.

– Что это такое? – Джесси остановилась около софы.

– Досье.

– На меня?

– На тебя. – Диллон разорвал пачку пополам.

– Но зачем?

– Чтобы разоблачить тебя, а меня привести в чувство. – Он еще раз разорвал листы пополам.

– Что же в нем было? – Она мысленно перебирала события своей жизни, пытаясь припомнить хоть одно, заслуживающее разоблачения, – Ложь и полуправда. – Он кинул на кофейный столик папку и разорванные листы. – Фотографии, которые я видел еще много лет назад.

– Фотографии?

– Да. Ты лежишь в спальне в одном нижнем белье и смотришь в объектив невинными, как у детской куклы, глазами. Именно они убедили меня тогда, что ты опытная женщина. Увидев их, я начал мечтать о тебе.

– И это все?

– Еще там есть свидетельства полдюжины мужчин, любовницей которых ты была. – Внешне Диллон был совершенно спокоен, но в его глазах горела безумная злость.

– Надеюсь, что не одновременно. Конечно, эта легкомысленная фраза не была ответом. Но борясь с подступившими к горлу слезами, ей не удалось из себя выдавить большего. Раньше она не понимала, до каких пределов может простираться власть одного человека.

– Не знаю. Я особенно не вчитывался, – сказал Диллон с тихой яростью.

– Он и правда может разрушить твою карьеру?

– Лжи и полуправды вполне достаточно для этого, если предоставить их нужным людям.

– Диллон, я не могу позволить, чтобы это случилось, но не знаю, как этому воспрепятствовать.

– Этого не случится.

– Может быть, но это вполне возможно. – Джесси вспомнила, как он выглядел, когда она вошла в столовую первый раз. – В чем-то из того, что он тебе сказал, правды было достаточно, чтобы ты расстроился. Что это было?

Диллон указал взглядом на лежавший на софе журнал.

– Ты это видела?

– Я только позирую, – поспешно ответила она, покачав головой. – Снимки, которые будут напечатаны, они потом выбирают сами.

– Ты на обложке.

Она взяла журнал. Фотография была хорошей. Мокрой, замерзшей и уставшей женщине и требовательному фотографу удалось поймать тот неуловимый момент заката, который прекраснее всех остальных.

– Некоторые фотомодели работают всю жизнь и никогда не попадают на обложку. – Она должна бы ощущать гордость, но не испытывала ничего, кроме страха и опустошения. Ей казалось, что земля уходит у нее из-под ног, и она ничего не может с этим поделать.

– Первый раз я увидел тебя как раз на обложке журнала, который был у Стефана. Там ты выглядела такой прекрасной, чистой и светлой, что я сразу подумал: на самом деле ты, должно быть, черт на колесиках.

Несмотря на нависшую опасность, Джесси рассмеялась.

– А знаешь, ты прав. Может быть, не совсем в том смысле, но прав. То же самое любила повторять моя мать.

Хотя Диллон все еще злился, на его лице появилась полуулыбка.

– Могу в это поверить. Немногие отважатся сказать в лицо моему деду то, что сказала ему ты. – Диллон сдвинулся с места, к которому, казалось, уже прирос. Он взглянул на Джесси и подошел к ней ближе. – Харлон, наверное, был не в состоянии этого в тебе оценить, но я ценю, – уже спокойно сказал он и заключил ее в объятия. – Он не обидит тебя, Джесси. Этого я ему не позволю. И не позволю ему встать между нами, как бы он этого ни хотел.

Она постаралась ему поверить, но тяжелые сомнения остались.

– Может статься, такое обещание сдержать будет не просто.

– Предоставь это мне. Я знаю, как это сделать.

– А что мы будем делать сейчас? – Она кивнула в сторону софы. – Этот журнал – только начало. Даже удивительно, почему у него не оказалось сигнального экземпляра следующего номера.

– Наверняка он у него есть. Но он преподнесет его мне лично.

– Почему? – Ода нагнулась и подняла журнал. Но Диллон взял его у нее из рук и бросил в сторону.

– Не сейчас, – сказал он, вновь заключая ее в объятия. – На сегодня, по-моему, хватит.

– Я не люблю, Диллон, когда на мне что-то висит, – настаивала Джесси. Если есть какая-то проблема, то я хотела бы о ней знать. – Она повернулась в его руках и снова посмотрела на лежащий журнал.

– Дело не в фотографиях, а в том, как их воспринимают. – Он обнял ее сильнее и прижал ее голову к своей груди. Нежно коснувшись щекой ее волос, он сказал:

– Это все из-за тех безликих мужчин, которые покупают подобные журналы только для того, чтобы предаваться мечтаниям, глядя на твои фотографии. Как раньше я.

– Ох, боже мой, Диллон! – Джесси была раздражена. Она высвободилась из его объятий и, отступив назад, с вызовом посмотрела на него. – Ты думаешь, на твои фотографии женщины не смотрят с вожделением? Да во всех гримерных Остина, в которых я, кстати, побывала немало, женщины только и делают, что пускают слюнки, глядя на твое изображение.

– Это совершенно другое.

– Почему же другое? – Его ответ только подлил масла в огонь. – Потому что это ты, а не я? Или потому, что ты мужчина, а для мужчин другие законы?!

– Вот именно, другие законы, – хмуро сказал он.

Джесси остолбенела.

– Прости, не поняла?!

– Может быть, это не правильно, – настаивал он, – но это так. У меня репутация бабника, но это никогда не вредило моей карьере. Для женщины все по-другому. Это несправедливо, не правильно, но так уж устроен мир.

Она еще выше подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Всю жизнь я живу по своим законам, Диллон. – Она давала понять, что и сейчас не собирается их менять.

Он улыбнулся.

– Это я уже хорошо уяснил.

– Я не собираюсь убегать и прятаться, боясь, что окажусь в центре внимания.

– Этого и не нужно.

– У людей наперед сложилось обо мне не правильное мнение. – Джесси хотела было повернуться и уйти, но, сделав полшага, остановилась и, уняв свою злость, спокойно сказала:

– Мне пришлось с этим сталкиваться практически с пеленок. Да, я была своенравной, но вовсе не плохой. Просто независимой. – Она говорила, и ее голос становился все громче, но пока она еще контролировала себя, не давая вырваться раздражению. – И мне надоело постоянно спорить с людьми, которые, похоже, даже не в состоянии понять этой разницы.

– Джесси, я не прошу тебя становиться другой.