Текст книги "Улыбка любви"

Автор книги: Джулиус Лестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

Джесси побежала к нему через комнату, а он подался к ней, приподнявшись на локте.

– Джесси, это ты? – Его голос напоминал шелест сухих листьев на осеннем ветру. Не зайди она в эту комнату, вообще вряд ли услышала бы его.

У нее было три брата, и на своем веку она не раз видела, как мучает человека похмелье, но с таким сильным она столкнулась впервые. Когда она подошла, силы оставили Диллона и он рухнул в ее объятия. Джесси подхватила его под спину и помогла опуститься на подушку. Даже через рубашку она чувствовала, как горит его тело.

Он смотрел на нее доверчивыми, как у ребенка, глазами, и ей стало стыдно за свой поспешный вывод.

– Диллон. – Прошептала она и убрала волосы с его влажного лба. – Что с тобой? Ты давно здесь лежишь?

Он с трудом покачал головой:

– Не знаю. День? Два? – Он провел языком по пересохшим губам и радостно посмотрел на нее. – Я знал, что ты придешь. – Он попытался улыбнуться, но у него не получилось даже подобия улыбки. – Я знал это.

– Ох, Диллон. – Едва не плача, Джесси прижалась к нему. Она представила, как плохо ему было, когда он лежал здесь один, больной и ждал, что она приедет и поможет ему. Случись с ним что, она никогда бы себе этого не простила. Вспомни, дорогой. – Она подняла голову и посмотрела в его пылающее лицо. Сегодня суббота. Когда ты сюда приехал?

– Не знаю.

Он высвободил руку, обхватил ее за талию, прижался щекой к ее груди.

– Это было в четверг вечером или в пятницу утром. Было светло или темно? спросила она.

Его дыхание было тяжелым, но чистым, и ей даже показалось, что жар стал спадать. Скорее всего у него было пищевое отравление.

– Темно. – Пробормотал он, не отрываясь от ее груди. – Очень темно.

При каждом слове она ощущала его горячее дыхание.

– Ты привез с собой продукты, – напомнила Джесси. – Значит, тогда ты чувствовал себя нормально. Ты помнишь, как проснулся на утро?

Он крепче прижался к ней.

– Я был очень слаб, ничего не мог есть. Меня знобило. И так весь день. Она порылась у себя в памяти.

– У тебя что-нибудь болит?

Он уютно лежал у нее на руках. Она еще никогда не видела его слабым или больным. Он всегда казался ей неуязвимым, и до этого момента она не могла себе представить, что может быть ему нужна.

Диллон кивнул, и Джесси прижалась щекой к его волосам.

– Ты принимал какие-нибудь лекарства? Он покачал головой.

– Когда ты в последний раз ел? Он опять кивнул. Джесси взяла его голову обеими руками, держа перед собой.

– Говори, а не кивай, – приказала она.

– Не знаю.

– Ты ел суп? – спросила она. Он хотел утвердительно кивнуть, но Джесси усилила хватку.

– Говори!

– Да. – Даже сквозь свитер она чувствовала его горячее дыхание.

– Наверное, это было вчера, – сказала она, вспомнив кастрюлю с остатками супа. С трудом взяв себя в руки, Джесси отпустила его голову и поднялась. Его объятия были слишком слабы, чтобы ее удержать.

– Ты останешься здесь, – сказала Джесси, укрывая его. – Я найду аспирин и приготовлю тебе поесть.

В ванной она нашла обезболивающие и жаропонижающие таблетки. Джесси положила их на столик и снова пошла посмотреть на Диллона. Он почти засыпал, когда она дотронулась до его щеки, он слегка подался к ней, коснулся губами ее ладони, рухнул на кровать и заснул.

Еще некоторое время она стояла рядом, прислушиваясь к его дыханию, затем наклонилась и поцеловала его в лоб.

– Поправляйся, любимый, – прошептала она. – Поправляйся, пожалуйста.

На цыпочках пройдя через комнату, Джесси спустилась по лестнице. В окно кухни она увидела стоявшую за хижиной машину Диллона. Дети по-прежнему были в ее машине и, она надеялась, спали. Она нашла суповые пакеты и поставила на плиту две кастрюли с водой. Одной было явно недостаточно, чтобы удовлетворить аппетит Диллона и двух голодных детей.

Затем она налила в три стакана апельсиновый сок и сделала два сандвича. Джесси хотела оставить Ангелину и Эмилио на кухне, чтобы они здесь перекусили, пока она понесет Диллону наверх суп и сок. Сейчас она составляла в голове список дел, которые необходимо сделать сегодня. Сначала она покормит Диллона, потом поможет ему умыться и уложит спать. Затем покормит детей, искупает их и устроит на ночь на тюфяках в гостиной, поближе к огню.

– Ах, черт! – вслух выругалась она, посмотрев на холодную плиту, и побежала к двери, которая ко всему прочему была распахнута настежь. Сейчас она с ужасом подумала о том, каково приходилось Ребекке, когда она стала матерью. Она была одна и начинала жизнь заново в таком же маленьком домике. Домашних дел – невпроворот, но она была счастлива, поскольку ее жизнь наполнилась новым смыслом.

Когда Джесси приезжала к ней, что случалось достаточно часто, она всегда восхищалась сестрой, но была уверена, абсолютно уверена, что сама жить так никогда не будет. Они с Ребеккой были совершенно разные люди, с разными запросами и укладом жизни.

Улыбнувшись тому, какие шутки может выкидывать жизнь, Джесси пошла за дровами. Огонь в печи никак не хотел разгораться, и пока она возилась с ним, смеялась вовсю. Когда наконец занялся слабенький огонек, быстро разгоравшийся и набиравший силу, на ресницах Джесси заблестели слезы. Однако усталости она совершенно не чувствовала.

Несколько минут она постояла на коленях, глядя на огонь, и по мере того, как он разгорался, крепла и ее уверенность. Затем она закрыла дверцу печи и поднялась. Отряхнув колени, она повернулась и увидела стоящего в дверях Эмилио. Протирая глаза, он спросил:

– Над чем ты тут смеешься? – Он выглядел уставшим, заспанными.

– Над тем, как иногда взрослые обманывают сами себя. Сейчас я поняла, что долгие годы притворялась.

Он нахмурился и опустил руки.

– Почему же ты так счастлива?

– Я поняла, что ошибалась, – объяснила она, по-прежнему широко улыбаясь. И очень счастлива. А ты голоден?

– Ангелина хочет есть.

– Она проснулась?

– Почти.

Джесси подошла к нему и убрала с его лица непослушные волосы.

– Тогда веди ее сюда. Я приготовила кое-что перекусить.

Она не успела договорить, как Эмилио и след простыл. Джесси побежала наверх, чтобы еще раз взглянуть на Диллона. Удостоверившись, что он мирно спит и ему не стало хуже, она поправила одеяло и вновь спустилась в кухню.

Пока дети жадно уничтожали то, что было на столе и просили добавки, Джесси собрала все одеяла и полотенца, которые только смогла найти в доме, и устроила им на полу некое подобие постели. Потом она разбудила Диллона, дала ему лекарство и сок, и он сразу же снова уснул. Накрыв его одеялом, она спустилась вниз, искупала детей и уложила их спать.

Когда они утихли, она снова разбудила Диллона и покормила его супом. Остаток ночи Джесси металась между печкой, поддерживая огонь, Диллоном, у которого жар снова усилился, и Ангелиной, постоянно просыпавшейся от мучивших ее кошмаров.

На рассвете, смачивая в очередной раз полотенце на голове Диллона, Джесси приложила руку к его лбу и почувствовала, что жар спал. Тогда она спустилась вниз и, наскоро приняв ванну, прилегла между детьми, чтобы немного поспать. Она посмотрела на уже светлеющий потолок и устало закрыла глаза.

Следующий звук, который она услышала, очень напоминал раненого быка.

– Какого черта?

Джесси испуганно открыла глаза и увидела в окно солнце. Она приподняла голову и хотела посмотреть на часы. Но на обеих ее руках спали дети. Не в состоянии пошевелиться, она только повернула голову и увидела Диллона, стоявшего на лестнице, прислонясь к перилам.

– Ш-ш!

– Джесси?!

Предчувствуя недоброе, Джесси осторожно высвободила руки и, встав, подошла к нему.

– Говори тише.

– Кто это? – требовательно спросил он, глядя на спавших детей.

Он и не думал говорить тише, и Джесси поспешила ему ответить:

– Эмилио и Ангелина, – сказала она по-прежнему шепотом.

– Что они здесь делают?! А что здесь делаешь ты?! Какой сегодня день?! – В полный голос он обрушил на нее град вопросов.

– Воскресенье.

– Надеюсь, вы хорошо провели время. – Внезапно он побледнел и тяжело опустился на ступеньку лестницы. – Что со мной?

Она наклонилась над ним и поняла, у него вновь поднялась температура.

– Может, ты чем-то заразился? Я не пойму. Вчера ты почти не приходил в себя.

Опустив голову на руки, он невнятно проговорил:

– Ты здесь со вчерашнего дня?

– Разве ты не помнишь?

– Абсолютно ничего, – ответил он, не поднимая головы.

– Ты помнишь, когда заболел?

– В пятницу, где-то среди дня. – Сейчас он снова говорил почти нормально, и Джесси облегченно вздохнула.

– Когда я сюда приехала, огонь в печи не горел и в хижине было холодно. Ты лежал поверх, одеял и был весь мокрый. Скорее всего ты целый день ничего не ел. – Она коснулась рукой его плеча. Одежда была влажной.

– Тебе опять стало хуже. Давай я отведу тебя наверх.

Вопреки ожиданиям, Диллон не стал спорить. Опершись на ее плечо, он поднялся по лестнице и позволил уложить себя в постель.

– У тебя есть здесь пижама? – спросила она, пока он снимал с себя мокрую рубашку.

– Джесси, дорогая, – мягко сказал он, – разве ты когда-нибудь видела меня в пижаме?

– Вроде нет. – Она взглянула на него через плечо.

Он сидел на кровати бледный и осунувшийся, но по-прежнему это был самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала.

– В шкафу лежат майки, – сказал он, – дай одну. Мне нужно принять горячую ванну и хорошенько поесть. После этого я сразу встану на ноги.

– От горячей ванны тебе станет только хуже. – Она протянула ему майку. Думаю, сейчас тебе надо как следует поесть и хорошенько выспаться.

Диллон посмотрел на нее и улыбнулся.

– Я буду послушным мальчиком и стану все делать так, как ты скажешь. – Он обхватил ее руками и повалил на кровать. Через секунду он оказался над ней. Опершись локтями на кровать, он потерся щекой о ее грудь. На лице появилась игривая улыбка. – Мне хочется тебя поцеловать, но от меня, должно быть, ужасно пахнет.

Джесси погладила его по плечам.

– Я люблю твой запах.

Она любила Диллона всем сердцем. Она любила его так сильно, что это даже ее пугало.

Диллон приподнял голову и пристально посмотрел ей в глаза. Он уже не улыбался.

– Ты ведь не хотела приезжать? – мягко спросил он.

Застигнутая врасплох, она взглянула на него и поняла, что выдала себя взглядом.

– А я ждал тебя, – тихо и печально сказал он. – Мне становилось все хуже и хуже. Потом я понял, что ты не приедешь. Тогда я отпер дверь и лег. Я подумал, если мне не станет лучше, то по крайней мере не придется ломать дверь, когда придут за моим телом.

Невесело улыбнувшись, он отпустил ее и сел на кровать. Джесси почувствовала, как похолодело все у нее внутри. Если бы она не приехала, не укрыла его, не покормила, не поухаживала бы за ним, то еще неизвестно, чем бы все это кончилось.

Диллон обернулся к ней.

– Тебе нехорошо?

Джесси бросилась в его объятия. Ее охватил ужас, чувство вины. Ведь она дала ему понять, что приедет, хотя и не собиралась этого делать. И ее измена едва не стоила ему жизни. Если бы она оставила Диллона умирать там, где на многие мили вокруг нет ни одной живой души, она не простила бы себе этого до конца своих дней. И при этой мысли ее охватил ужас. Обняв его, она прижалась лицом к его груди.

– Дорогая. – Диллон нежно погладил ее по спине. – Я много думал, но ровным счетом ничего не понимаю. Что случилось? Что я сделал не так?

– Прости меня. – Она готова была вот-вот расплакаться. – Я не могла понять, чего хочу. Казалось, что знаю, но ошибалась. Я так ошибалась! прошептала она.

– Джесси, – мягко сказал он. – Я ничего не могу понять. О чем ты?

– Я хотела, я очень хотела! Но просто не могла!

Слова уже были похожи на рыдания, но пока она еще сдерживала слезы.

– Хотела чего?

Она глубоко вздохнула и произнесла, заикаясь:

– Я… я… хотела… тебя оставить. Я думала, без меня тебе будет лучше.

– Ox, – тихо выдохнул он. – Ты думала, лучше меня знаешь, что мне нужно. Решила меня оставить, чтобы мне было хорошо?

Джесси глубоко вздохнула и кивнула, а затем снова прижалась лицом к его груди.

– Послушай, Джесси. Если все дело в твоей работе, то не думай обо мне. Пусть ты работаешь ради денег, или из-за независимости, или для самовыражения. Делай это, я согласен.

– Нет. – Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос не задрожал. – На самом деле я не люблю эту работу, да и никогда не любила.

– Тогда в чем же дело? В моей матери? Что об этом станет известно? Что у тебя не будет детей?

Дважды она отрицательно покачала головой, а потом кивнула.

– Но, черт возьми, – взорвался он, – я же сказал, что это для меня не имеет значения! Когда же наконец до тебя дойдет?!

Джесси медленно подняла голову. В его глазах она увидела любовь, злость и отчаяние. Она улыбнулась и пожала плечами.

– Тогда это для меня казалось очень важным.

– А сейчас? – требовательно спросил он.

– Ты так напугал меня этой ночью… – Голос ей изменил. Она задрожала при мысли, что, пытаясь сделать ему добро, едва его не погубила.

Диллон крепче прижал ее к себе.

– Ш-ш… Теперь все будет хорошо. – Он старался успокоить ее тихими словами. – Теперь мы все будем обсуждать с тобой вместе. Мы не будем ни ссориться, ни убегать друг от друга, ни принимать решения за другого. Хорошо?

Джесси кивнула, не поднимая головы. Она была так счастлива, что он жив и здоров, что соглашалась со всем.

Он прав. Может быть, в конце концов им суждено расстаться. Но пока Диллон хотел ее видеть рядом, она принадлежала ему. И никогда больше она не попытается уйти от него.

– Если захотим, у нас будут дети. – Он коснулся щекой ее волос. – Дети это не проблема.

– Ox! – Джесси подняла голову и отстранилась от него, вспомнив, зачем приехала. Утверждение Диллона вызвало у нее улыбку. – Не говори так уверенно!

– А что такое? – озабоченно спросил он. – Это как-то связано с…

Она прикоснулась пальцами к его губам, мягко заставив замолчать. Хотела повременить с плохими новостями.

– К этому мы вернемся позже, а сейчас мне нужно приготовить завтрак. По-моему, все будут довольны, если я сварю большую кастрюлю каши.

– Угу, – сказал он, неприязненно поморщившись. – А с чего это вдруг? Разве ты не привезла с собой йогурт?

Джесси улыбнулась.

– Сейчас я провожу тебя вниз, и к тому времени, как ты примешь ванну, все будет готово. Обещаю, каша тебе понравится.

Она хотела встать, но Диллон схватил ее за руку и снова усадил на кровать.

– Почему здесь дети?

– Помимо всего, их бабушка заболела, а мне не хотелось оставлять их с кем-нибудь еще.

Она протянула ему чистую майку, но он положил ее на кровать позади себя и снова посмотрел на Джесси.

– "Помимо всего"? Что это значит? Она раздраженно поморщилась. Еще никогда она не встречала такого упрямого человека.

– Хорошо, я скажу тебе, если уж ты так хочешь. Но только не расстраивайся и помни, что обещал все обсуждать со мной.

– Это вступление ни к чему, Джесси. – Его голос прозвучал зловеще. – В чем дело? Она глубоко вздохнула и сказала:

– У Эмилио некоторые неприятности.:

– Какие неприятности? – Диллон задал вопрос до того, как она успела закончить фразу.

– Он попытался совершить вооруженное ограбление. – Она приготовилась к взрыву.

– Вооруженное ог…

Джесси закрыла ему рот рукой, не дав закончить фразу.

– А теперь послушай меня, – сказала она. – Сейчас у тебя нет сил на переживания, потому выброси это из головы. А Эмилио так тебя боится, что даже не хотел сюда вчера ехать. Я ему пообещала, что ты все поймешь. – По-прежнему крепко держа Диллона, она посмотрела ему в глаза. – Ведь ты поймешь? – Она отпустила руку – Да?

– И кого же он хотел ограбить? – спросил он сквозь стиснутые зубы.

– Винный магазин. – Предвосхищая следующий вопрос, она добавила:

– У него было ружье. Только пожалуйста, не шуми.

– По-моему, это тебя совершенно не расстраивает.

– К счастью, до того, как я встретилась с Эмилио, было время прийти в себя. Двадцать четыре часа он провел в тюрьме, Диллон. Никто не мог тебя найти, а мне позвонили только в субботу утром. И если тебя это успокоит, то я скажу, что, когда Эмилио вышел оттуда, он отнюдь не насвистывал веселую мелодию.

Диллон вздохнул. Ему удалось взять себя в руки.

– Зачем он это сделал?

– Бабушка заболела, ей становилось все хуже. Ангелина плакала от голода, а у них совершенно не было денег. В бабушкином комоде он нашел ружье и решил его продать. По-моему, несколько дней он ничего не ел. Наверное, от голода он уже не очень хорошо соображал, и когда проходил мимо магазина, у него возникла ужасная идея. Но по-видимому, малолетка со старым ржавым ружьем не особенно напугал продавца.

Диллон закрыл глаза.

– Черт побери.

– Наверное, сейчас ты думаешь, почему он тебе не позвонил? Я тоже думала об этом. После того, как его арестовали, он заставил их позвонить тебе в Остин и знал даже, как связаться со мной, если тебя не удастся найти. Так почему же он не позвонил ни тебе, ни мне до того, как отправился кого-то грабить? Наверное, ты догадаешься об этом быстрее, чем я.

– Гордость, – сказал Диллон скорее самому себе. Он печально посмотрел на нее. Похоже, он смирился с неизбежным. – Эмилио не хотел сюда ехать?

Джесси тепло улыбнулась и убрала волосы, упавшие ему на лоб.

– Ты сердишься, как строгий отец! – Он схватил ее руку и прижал к своей щеке, принимая ее молчаливые утешения.

– Когда Эмилио должен быть в суде? 23.8 – Завтра в одиннадцать.

Диллон нахмурился и стал обдумывать создавшееся положение.

– Времени у нас не слишком много. – Тут ему в голову пришла другая мысль. – А как тебе удалось добиться, чтобы его выпустили? Ты уже наняла адвоката?

– Мне помог судья Паттерсон. После этого я сразу приехала к тебе.

– Паттерсон?

По лицу Диллона Джесси поняла, что он хочет задать ей множество вопросов, и улыбнулась.

– Когда надо, я могу быть очень влиятельной.

– Когда-нибудь тебе придется мне об этом рассказать.

– Когда-нибудь, – согласилась она, по-прежнему улыбаясь. – Как ты думаешь, не пора ли мне все-таки заняться кашей? Ты не будешь терзать себя мыслями, вновь оставшись один?

– Ты знаешь, во всем этом есть один плюс.

– Какой же?

Его лицо медленно расплылось в улыбке.

– Ты уже начала говорить как жена. От этих слов Джесси почувствовала настоящее счастье. Конечно, это еще не предложение, но может, все будет хорошо. Может быть…

Она услышала пронзительный крик и поднялась.

– Дети проснулись, дорогой. – Она улыбнулась испуганному Диллону.

– Что там такое?

– Ангелина, – объяснила Джесси, направляясь к лестнице. – Ей снятся кошмары. Не знаю, все время или только последнюю неделю. Я приготовлю тебе ванну. Ты сейчас спустишься?

– Да. Только сначала быстренько побреюсь и немного здесь приберусь.

– Только не перетруждайся. Ты еще не так здоров, как тебе кажется. Поправишься полностью, наверное, только через несколько дней.

Внизу плачущая Ангелина протянула к ней ручки. Джесси взяла девочку на руки, прижала к себе и баюкала до тех пор, пока она немного не утихла.

Эмилио, который пытался успокоить сестру, снова лег и вставать, похоже, не собирался.

– Все в порядке? – спросила Джесси Ангелину, когда ее всхлипывания утихли. Та кивнула.

– Тебя разбудила Ангелина или ты проснулся сам?

– Сам. Недавно.

– Пойдешь со мной на кухню? Я хочу сварить кашу на завтрак.

Эмилио скорчил гримасу, но все же пошел за ней.

Держа Ангелину на руках, Джесси поставила на огонь воду для каши и пошла наливать ванну Диллону. Эмилио снова последовал за ней.

– Ты слышал, о чем мы разговаривали? – спросила она.

Шум воды заглушал их голоса, и они не боялись, что их услышит Диллон. Эмилио кивнул.

– Диллон расстроился буквально на минуту. Я уверена, ты тоже был расстроен, когда понял, что натворил.

Эмилио понурил голову, но вдруг рассмеялся.

– Он на тебя не сердится, мой хороший. – Они вернулись на кухню, и Джесси засыпала в кастрюлю крупу. – Он переживает и теперь недоволен собой, что не позаботился о тебе вовремя.

– Во всем виноват только я.

– Да, конечно, – согласилась это сделал, и так или иначе отвечать за это придется тебе.

Каша закипела, и Джесси уменьшила огонь.

Потом она отвернулась от плиты, по-прежнему держа Ангелину на руках, и увидела стоявшего в дверях Диллона. Его мокрые блестящие волосы были аккуратно зачесаны. Двухдневная щетина исчезла. Его щеки были гладкими и лишь чуть-чуть бледнее, чем обычно. Хотя живот ввалился, было трудно поверить, что он пролежал два дня, почти не приходя в сознание.

– Ого! – сказала Джесси и провела рукой по своим спутанным лохмам. Неожиданно она вспомнила, что в ванной течет вода. – Ох!

Ванна!

– Я закрою, – сказал Эмилио и выбежал из комнаты.

Диллон посмотрел на Джесси, а затем на прижавшуюся к ней Ангелину.

– Я думал, что мне уже известны все твои достоинства.

– Это чисто женское занятие, и поэтому ничего удивительного, что ты меня за ним не видел. Мужчины при этом не присутствуют. – Она попыталась улыбнуться, но улыбка не вышла.

Джесси поудобнее перехватила Ангелину и снова почувствовала, как необходимы ей эти дети. Она молилась про себя, чтобы Диллон одобрил ее выбор.

– А вы хорошо смотритесь. В его глазах и голосе было нечто большее чем простое одобрение.

– Ты так думаешь?

– Уверен.

Она облегченно вздохнула и наконец улыбнулась.

– Очень рада. Поторапливайся, а то каша остынет. – Она неохотно выпроводила его из кухни и возвратилась к своим нескончаемым неотложным делам.

Пока Диллон принимал ванну, она накормила детей и перебрала их одежду, соображая, во что их лучше одеть. Переодев их, она собрала остальную одежду, решив ее постирать.

– У тебя здесь есть, где постирать и посушить белье? – спросила она Диллона, когда он вышел.

Он вернулся в ванную и открыл перед ней еще одну дверь. Осмотрев новые владения, Джесси осталась довольна.

– Здорово. Я хочу это замочить. А пока ты будешь есть, я сменю тебе постель. Тебе не следует спать на тех же простынях.

Как только она бросила в таз свою ношу, он схватил ее за руку и притянул к себе.

– Нам, – поправил он. – Я не собираюсь больше спать один на той кровати.

Сердце Джесси забилось, но она попыталась руководствоваться здравым смыслом.

– Ты очень болен, – сказала она, стараясь придать своему голосу убежденность. – К тому же здесь дети. Что, если…

– Ш-ш! – Теперь уже он заставил ее замолчать, коснувшись пальцами губ. – Я не сказал, что мы будем чем-нибудь заниматься. Эта кровать страшно скрипит. Просто мы ляжем рядом, и скорее всего оба не сомкнем глаз всю ночь. Я люблю тебя, Джесси. И до того, как наступит завтра, нам нужно о многом поговорить.

Ее сердце дрогнуло. Он повторил! Сказал, что любит ее. И наверняка, если он на самом деле любит, то позволит оставить детей. Ведь они так много для нее значат. Как-то и Диллон сказал, что Эмилио ему нужен.

Диллон провел рукой по ее шее. Когда пальцы вот-вот должны были коснуться ее груди, он замер и тяжело вздохнул.

– Сейчас мне нужно поговорить с Эмилио. Ты можешь забрать Ангелину с собой наверх, пока будешь менять постель?

– Конечно. – Джесси без колебаний согласилась, радуясь, что может отвлечься от трудностей, которые им еще только предстояло преодолеть.

Кроме того, если они оставались с Диллоном наедине более нескольких минут, то сразу хотели заняться тем, чем заниматься Диллону пока было противопоказано.

– Хорошо. Пришли Эмилио на кухню, – сказал Диллон. Поцеловав в губы, он выпустил ее из ванной.

На кухне он взял с плиты кашу, а она поспешила в комнату за Ангелиной и поднялась с ней наверх. Девочка больше не молчала и не всхлипывала, а тараторила на смеси испанского и английского. Это было очаровательно, но совершенно непонятно.

Джесси хотела было прислушаться и понять, что она ей говорит, но мысли постоянно возвращались к разговору с Диллоном. Тешить себя надеждами она не хотела. Он до сих пор ни разу не упомянул о свадьбе. Сейчас она была уже готова принять его предложение, но это не означало, что он его сделает. К тому же теперь ему пришлось бы взять ее вместе с двумя маленькими, приносящими много хлопот детьми. Она взяла их под свое крыло и теперь уже ни за что ни бросит.

Джесси услышала тяжелые шаги на лестнице. Показался Диллон, за ним голова Эмилио. Он обхватил Диллона за талию, стараясь его поддержать.

Наверху Диллон остановился перевести дыхание.

– Насчет ванны ты была права. – Он застенчиво посмотрел на Джесси, а затем на всклокоченную голову Эмилио. – Может, после того, как я вздремну, мы сможем закончить разговор.

– Хорошо. – Эмилио, похоже, нисколько не был огорчен этой задержкой.

– Это обязательно надо сделать, – предупредил Диллон, когда они направились к кровати. – Завтра в зале суда я уже должен знать все.

Джесси опустила Ангелину на пол. Видимо, разговор прошел нормально.

– Ты поел хоть немного? – Джесси не любила приставать к людям, но ему нужно было как следует есть и скорее восстановить утраченные силы.

– Целую кастрюлю. И еще стакан апельсинового сока. Эмилио ничуть не лучше тебя. Он только и занимался тем, что вталкивал в меня пищу. Из-за этого нам даже не удалось как следует поговорить.

Джесси посмотрела на Эмилио и улыбнулась. Он был мал, но, видимо, имел представление о многих вещах.

– Отведи Ангелину вниз, а я уложу Диллона. Пока он будет спать, мы немного прогуляемся по округе, а потом вы тоже ляжете.

– Я днем не сплю, – упрямо заявил Эмилио. Джесси удивленно посмотрела на него.

– Нет? А почему?

На его худеньком лице появилось оскорбленное выражение.

– Я уже взрослый.

– Это так? – Джесси повернулась к Диллону, ожидая его подтверждения, Диллон пожал плечами и лег.

– По-моему, Лита своих мальчиков днем не укладывает.

– Хорошо, идите. – Джесси сунула в ладонь Эмилио руку Ангелины и развернула его лицом к лестнице. – Но сегодня, я думаю, тебе все-таки надо отдохнуть. А потом мы спокойно обсудим твое будущее, Диллон, вздохнув, потянулся на кровати и подвинулся, освобождая место Джесси.

– Что ты хотела этим сказать? – мягко спросил он, когда она легла рядом с ним.

– Я уверена, что их бабушка делает для них все, что может, но тем не менее она его распустила. А детям нужна дисциплина. Особенно таким умным и развитым, как Эмилио. Его жизнь нужно упорядочить, нужно, чтобы он чувствовал себя в безопасности. В конце концов, его нужно кормить три раза в день. Ему нужно перестать быть хозяином дома в свои девять лет и снова стать ребенком.

– Каким же образом ты все это хочешь сделать?

Теперь нужно сказать правду, но она не была готова. Кроме эмоций и решимости никаких разумных доводов она не заготовила.

– Я хочу взять его к себе. – В голосе прозвучал вызов, а сердце громко забилось. Джесси стиснула зубы и, не мигая, смотрела на Диллона.

– Когда же ты это решила?

, – Я подумывала об этом уже давно, а вчера приняла окончательное решение. Больше не позволю ему жить так, как он жил до сих пор.

– Не позволишь? – Он коснулся пальцами ее щеки.

Джесси хотела отстраниться, чтобы голова оставалась ясной хотя бы до тех пор, пока они не поговорят. Но не смогла пошевелиться. Ее решимость не исчезла, но голое стал мягче.

– Нет.

– Я тебе говорил, что люблю тебя?

– Упоминал.

– Хорошо. Я имел в виду что ты – самая замечательная, самая чистая, самая красивая женщина, которую я когда-либо знал.

– Ох, Диллон! – Джесси покачала головой, приготовившись спорить.

– Видишь! – Он улыбнулся, а затем громко рассмеялся, прижав ее к себе. Ты думаешь, что очень грозная. – Он снова рассмеялся и приподнялся на локте. Ты думаешь, если не можешь пригреть у себя на груди весь мир, как делает твоя сестра, то, значит, ты не такая хорошая. Ошибаешься. Ведь именно ты заботилась о ней, когда она заботилась обо всех остальных. Ты заботишься о тех, кто делает добро. Джесси, ты женщина, которую я ждал всю жизнь.

– Я?

– Да, ты. И это я тебе сказал на следующий же день после нашей встречи. Он снова коснулся пальцами ее щеки. – Ты мне нужна, моя маленькая. Я не знаю, что буду без тебя делать. Без тебя я не представляю своей жизни.

– Ладно, давай наконец это выясним, – сказала Джесси, стараясь неимоверным усилием воли унять бешено стучащее сердце. – Ты правда любишь меня?

Диллон улыбнулся и кивнул.

– Да.

– Это так чудесно, Диллон. – Ее переполнила радость. – И что же в связи с этим мы будем делать?

– В связи с чем?

Ему требовалась подсказка.

– Ты любишь меня и… – Она сделала паузу, предоставив ему возможность заполнить пробел.

– Ох! – сказал он. – Я же тебя никогда по-настоящему не просил! Да?

– Что-то не припомню.

Диллон повернулся, сполз с кровати и встал на колено. Одной рукой он взял ее за руку, а другую приложил к сердцу.

– Я не думал, что когда-нибудь смогу полюбить женщину так, как тебя. – Он замолчал и нахмурился, его темные глаза стали еще темнее. Джесси уже начала бояться, что он не продолжит. – Джесси, выходи за меня замуж. – Наконец шепотом произнес он.

Она шумно выдохнула.

– Ты меня пугаешь.

– Ответь же мне, – потребовал он, крепче сжимая ее руку.

– Да.

Диллон закрыл глаза и тоже облегченно вздохнул.

– Ты думал, я могу ответить что-нибудь другое? – Она наклонилась к нему и провела рукой по его щеке.

– Джесси, ты научила меня не спешить с выводами. В любой момент ты можешь поставить меня в тупик.

– Я постараюсь больше этого не делать, – легко уступила она; Такого еще никогда не случалось.

Он покачал головой.

– Не надо. Я уже привык к тебе, и если ты начнешь меняться, это меня только смутит. – Он положил ладонь на ее руку и посмотрел в глаза. – Мы усыновим их?

– Да.

– Ты в этом уверена?

– За всю свою жизнь я только в одной вещи была уверена больше. В том, что я тебя очень люблю. – Она была готова петь от счастья.

Диллон пристально посмотрел ей в глаза и стал медленно, дюйм за дюймом, надвигаться на нее.

– Я хочу тебя, – страстно сказал он.

– Не забывай, что ты болен, – напомнила Джесси. У нее перехватило дыхание. – И кровать скрипит.

– Ерунда. – Он покачал головой, отказываясь принимать ее аргументы. – Я чувствую себя сильным, как никогда, а матрац можно положить на пол.

– Никогда не встречала более упрямого человека. – Засмеявшись от счастья, она посмотрела в лицо, которое так любила. В это бронзовое, мужественное, чувственное лицо. Теперь она будет видеть его каждый день до конца своей жизни.

– Хочу, чтобы ты всегда оставался таким, – нежно сказала она.

Эпилог

Одетая в светлое короткое кимоно, Джесси стояла на пороге ванной и смотрела на Ребекку.

– Что с тобой? – спросила Ребекка.

– Ничего, просто нервы.

– Сколько я гощу здесь, в доме Диллона, все время вижу тебя по утрам раздраженной. До тебя еще не дошло, что дело может быть не в нервах?

– Что же еще может быть? – Джесси отошла от двери и, подойдя к кровати, рухнула на нее. – Подай мне, пожалуйста, вон ту подушку.

– У меня уже двое, и я кое-что понимаю, – сказала Ребекка, протягивая ей подушку. – У тебя может быть ребенок. Ты не обращалась к врачу?