Текст книги "Рождественский поезд"

Автор книги: Джулианна Морис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Мальчик затих и сжал мистера Попрыгунчика еще сильнее, бубня извинения, так что Шеннон улыбнулась и потрепала его волосы.

– Ничего страшного. Мне повезло – у меня пять братьев, которые обычно помогают мне украсить дом на Рождество. – Пять братьев с такими же старомодными взглядами относительно нежных женских ушей и чувств – всему этому их учил отец.

– Я бы хотел иметь братика, – сказал Джереми задумчиво.

Та-ак. Отсюда недалеко и до разговора о новой мамочке.

– У меня есть еще три сестры, – сказала Шеннон быстро. – Миранда, Келли и Кэтлин. Миранда и Келли – близнецы.

– А они любят играть в вышибалы?

В вышибалы? Шеннон порылась в памяти и смутно припомнила, как одни дети встают в круг, а другие в его середину, чтобы увернуться от большого красного мяча.

– Ну, они не играют в такие игры, потому что уже выросли.

Джереми вздохнул.

– Мне хочется поиграть в вышибалы, но большие ребята говорят, что я слишком маленький.

– Как жалко, но они, наверное, просто боятся случайно тебя ударить.

Алекс держал ушибленный большой палец в кармане и наблюдал, как Шеннон О'Рурк снова очаровывает его сына. Джереми с обожанием смотрел на нее.

Алекс даром времени не терял. Он порасспрашивал многих и кое-что узнал об О'Рурках. Удивительно, но люди из совершенно разных социальных слоев считали их друзьями. О'Рурки пользовались уважением, активно участвовали в благотворительности и щедро жертвовали и свои деньги, и свое время. Шеннон была членом правления трех фондов и отвечала за сохранение финансовых поступлений в городское общество защиты бездомных.

Это и неудивительно, думал он, глядя на ее ошеломительную красоту и уверенную улыбку – улыбку, которая будто подтверждала, что такая женщина готова управлять всем миром одной рукой.

– Привет, Шеннон, – пробормотал он, наконец, приветствие, почему-то недовольный тем, что она его едва заметила. А когда-то противоположный пол находил его достаточно привлекательным.

Шеннон О'Рурк красивая женщина, но лучше уж он будет любоваться ее красотой издалека. Ведь не обязательно обладать «Рождением Венеры» Боттичелли, чтобы восхищаться картиной.

– Привет. – Шеннон улыбнулась. – Проблемы?

– Небольшие. – Ему позвонили из детского сада и попросили дать им телефон, по которому можно будет позвонить в экстренном случае. К Джереми приходила няня в те дни, когда сад был закрыт. Но в штате Вашингтон не было ни одного человека, с которым мальчик согласился бы куда-нибудь пойти, если его отец будет в отъезде. Ни одного, кроме Шеннон. Вот в чем проблема. Она отлично ладит с Джереми, поэтому нет никаких причин не обратиться к ней за помощью… кроме желания сохранить дистанцию между ними. Проклятье!

В присутствии Шеннон он чувствовал себя, словно его засасывает в водоворот.

– Если вы проголодались, я как раз собиралась заказать что-нибудь из тайской кухни. – Шеннон прервала его размышления и предложила: – Может, присоединитесь ко мне? Считайте, что это ритуал приема в соседи, – добавила она весело. – Мне бы следовало угостить вас печеньем или еще чем-нибудь… но… – она пожала плечами.

– Вы упустили свой шанс быть первой соседкой, – сказал он шутливо. – Тами Бартон угостила нас запеканкой. Наоми Хейл приготовила заливное блюдо, а Лиза Стипл принесла торт. Также есть сладости домашнего приготовления, печенье и несколько сортов сырных палочек.

– Дайте-ка я угадаю, большая часть угощений – от незамужних женщин нашего дома? Я знаю, что Наоми, Тами и Лиза все еще не замужем.

Алекс нахмурился, осознавая, что за последнее время слишком много одиноких женщин – разведенных или еще не выходивших замуж – стучало в его дверь. То же самое было в Миннесоте. После смерти Ким и дня не проходило без этого, вот почему он переехал в Сиэтл. Он, наверное, ослеп, раз не заметил того же и здесь.

– Алекс?

– Да, – ответил он бесстрастно, – это одинокие женщины.

– Я тоже одинока, но обещаю не печь для вас печенье и торты.

– Заливное и запеканку тоже не надо, ладно? – пробормотал Алекс. Ему не хотелось, чтобы ее стряпня напоминала еду на поминках Ким.

– Обещаю. – В ее выразительном взгляде мелькнуло что-то непонятное. – И вы можете отказаться от блюда тайской кухни. Я не замужем, но не рыскаю в поисках партнера, как Лиза или другие.

– А что значит «рыскать в поисках партнера»? – спросил Джереми.

Он изучал их обоих серьезными глазами, и Алекс заметил, что Шеннон так же сконфужена вопросом, как и он сам. Почему-то это убедило его. Было приятно узнать, что есть некоторые ситуации, в которых Шеннон теряется и не знает, как поступить.

– Это значит, что Шеннон просто хочет быть нашим другом, – сказал Алекс.

Он не нуждался в друге, который выглядит и волнует так, как Шеннон.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Вообще-то тайская кухня мне нравится, – неожиданно для себя самого произнес Алекс. – Но вот Джереми… Не знаю, будет ли он есть такие непривычные для него блюда.

– Это не проблема. Попрошу доставщика захватить с собой гамбургер. Что скажешь, Джереми? А еще картофель фри?

Малыш выглядел взволнованным. Он любил фаст-фуд – особенно потому, что его мама не позволяла это есть. Алекс попытался было придерживаться правил Ким относительно питания сына, но полуфабрикаты так удобны…

Не то чтобы он не умел готовить. Работа бросала его в отдаленные уголки света, где ресторанов не было и в помине. Или ты готовишь, или вообще не ешь.

– Это было бы прекрасно, – произнес Алекс.

– Если хочешь, можешь попробовать тайскую еду, – сказала Шеннон Джереми, когда они поднимались по лестнице. – Это очень вкусно. Мне, например, нравится цыпленок в арахисовом масле.

– Да… хорошо.

– Какие-нибудь предпочтения? – поинтересовалась она у Алекса, вешая свое пальто в шкаф. В отличие от аккуратной гостиной, ее прихожая представляла собой кавардак из зимней одежды и спортивных принадлежностей.

– Мне нравится почти все, так что выбирайте сами.

Шеннон быстро сделала заказ, попросив еще захватить гамбургер, картофель фри и пакет молока.

– Не слишком ли много еды? – улыбнулся Алекс.

– Нет, если у вас аппетит, как у моих братьев.

– Вы близки с ними, не так ли? – спросил он с любопытством.

– Конечно же. Естественно, они доводят меня до безумия своими попытками вмешаться в мою жизнь. А как они вели себя, когда я начала ходить на свидания!

Алекс улыбнулся.

– Плохо?

– Это был ужас. Кейн, или Нейл, или Патрик на каждом моем свидании следовали за мной на расстоянии нескольких метров. Знаете, каково это – когда ты не можешь насладиться своим первым поцелуем из-за страха, что сейчас откуда-нибудь выскочит твой грозный брат?

– Не совсем… – Алекс давился смехом.

Видно было, что Шеннон тронута такой заботой со стороны своих братьев. А он? Заботился ли он о своей сестре, когда та начала ходить на свидания? Нуждалась ли она в защите своих братьев?

Когда Гейл была еще девочкой, Алекс надолго уехал учиться в колледж, а когда она повзрослела и начала ходить на свидания, он уже вовсю занимался своей карьерой…

– У вас бывали неприятности во время свиданий? Нужна была помощь?

– Мне? Ни в коем случае! Я сама о себе забочусь.

Что-то промелькнуло в глазах Шеннон, и он понял: она лгала.

Нет, не лгала, просто скрывала что-то, в чем не хотела признаваться. Возможно, Шеннон не такая уж и стойкая, как казалась на первый взгляд. Возможно, именно поэтому ее братья все еще оберегали ее, в то время как Алекс за последние три года виделся с Гейл всего один раз. Его сестра тоже сильная, в семье Маккинзи других не было. Но что, если его сестра не такая уж и сильная и очень нуждается в поддержке?

На Алекса нахлынули не очень приятные воспоминания, и он поспешно сел рядом с Джереми, который увлеченно играл с рождественским поездом Шеннон.

Малыш усадил мистера Попрыгунчика рядом с одним из игрушечных домиков. Иногда Алекс ненавидел эту игрушку. Мистер Попрыгунчик олицетворял собой те ужасные дни, тяжелую утрату, которую пришлось пережить его маленькому мальчику. И лишь появление в их жизни Шеннон уменьшило неприязнь Алекса к кролику. Шеннон…

Алекс вздохнул и огляделся. Она стояла на коленях перед камином и разжигала аккуратно уложенные поленья. Он прекрасно знал, почему согласился на обед, но от этого лучше не становилось. Алекс откашлялся.

– Я удивлен, что у тебя нет газовой плиты. Это вообще-то удобнее.

Обернувшись, она улыбнулась.

– Я предпочитаю свет и тепло настоящего огня.

– Газ дает и тепло и свет.

– Не такие, как эти. – Шеннон задумчиво смотрела, как языки пламени лижут дерево. – Каждый год я с мамой езжу в Ирландию. В доме, в котором она выросла, есть камин, он занимает большую часть кухонной стены. Отсвет огня прыгает на блестящих медных кастрюльках и котелках, и такое ощущение надежности и покоя, как будто ничего никогда не изменится…

– Все меняется. – Слова вышли более резкими, чем Алекс хотел, но это была правда. Даже если она кому-то не нравится.

Уголки рта Шеннон опустились, и мягкий отблеск воспоминания исчез из ее глаз.

– Знаю. Это урок, который я получила, когда была не намного старше Джереми. Но мои дедушка с бабушкой все еще живут в том доме… Правда, Кейн хочет построить для них современный дом со всеми удобствами – или в Ирландии, или здесь, в штате Вашингтон.

Алекс приблизился к ней.

– Они отказались?

– Да. Поколения Скэнлонов выросли там, и они не из тех, кто поедет куда-нибудь без благословения Господня. – Последнее Шеннон произнесла с особенным ирландским акцентом, повторяя слова, которые часто слышала от своих далеких бабушки и дедушки.

– Я полагаю, родители твоей матери не одобрили ее переезд в Америку?

– Они не одобрили моего отца. То есть… – она сделала паузу, и Алекс заметил, как она смутилась, будто сболтнула лишнее. – Мой отец был сумасбродным мужланом, когда женился на маме, и потом он увез ее за тысячи миль… Конечно, им это не понравилось.

– Сумасбродным мужланом?

– Мой старший брат, Патрик, больше всего похож на папу. Конечно, Патрик сейчас остепенился. Он женился через пару месяцев после Кейна.

– Считаешь брак панацеей от всех проблем?

– Возможно. – Шеннон смахнула со щеки рыжий локон и пожала плечами. – Но, вероятно, не для меня.

И снова в ее зеленых глазах что-то мелькнуло и быстро исчезло.

– Почему?

– Полно причин, – начала она беспечно. – Я слишком независима и хочу, чтобы все было по-моему. К тому же я обожаю свою работу, которая меня полностью поглощает. Вот такие дела.

И опять, в который уже раз, у Алекса появилось странное ощущение, что она сказала ему не полную правду.

– Но ты так хорошо ладишь с детьми… Она подняла бровь.

– С чего ты взял, что я лажу с детьми? Может, я просто притворяюсь с Джереми.

Алекс засмеялся.

Шеннон улыбнулась и посмотрела на Джереми, играющего с поездом.

– Просто я понимаю, что ему приходится переживать. Понимаешь, мой отец погиб, когда мне было восемь лет. Я была счастливой, беззаботной девочкой, а в следующее мгновение…

Она быстро прищурилась, и он вздрогнул.

– Не надо, Шеннон.

Она потрясла головой.

– Нет, я хочу, чтобы ты понял. Я знаю, каково ребенку чувствовать, что мир вокруг него раскалывается на куски, и страдать так сильно, что хочется заползти в нору и спрятаться там… – она как будто вырвала эти слова из своей души.

Алекс уже чувствовал себя подлецом, вынуждающим Шеннон вспоминать и думать о столь болезненном. Впрочем, его мысли тут же приняли другой оборот. Возможно, это не так уж и страшно – попросить ее дать номер телефона в детский сад? Ведь Шеннон явно хотела помочь его сыну.

– А могу я попросить тебя об одном одолжении? – произнес он медленно.

Шеннон подняла одну бровь.

– Да?

– В детском саду просят предоставить контактный телефон на случай, если они не найдут меня. Ну, мало ли что может случиться… Я пойму, если ты откажешься.

И Алекс тут же мысленно вознес молитву, чтобы она отказалась и это удержало бы его от ошибки.

– Конечно, – охотно ответила Шеннон, потянувшись за своей сумочкой и вынимая визитную карточку. Она быстро и небрежно написала что-то на обратной стороне и передала ему. – Здесь мой номер в офисе, и я записала домашний и сотовый, а также номер моего помощника-референта. Она всегда может найти меня. В самом деле, если что-то нужно – звони.

Боже всевышний…

Она была так великодушна! Алекс бесконечно долго смотрел в ее зеленые глаза, затем опустил взгляд к губам. Он ощущал что-то похожее на панику. Шеннон так влекла его, а ведь он не хотел попадать в ее мир. Лучше, чтобы все оставалось так, как есть, чтобы все было на своем месте. Он нуждался в этом спокойном состоянии стабильности.

В дверь позвонили, и Алекс, сам того не осознавая, с облегчением вздохнул.

– Итак, как продвигаются занятия? – спросила Шеннон, когда они уселись за обеденным столом. От тайской еды шел пар, наполняющий воздух ароматами восточных пряностей.

Алекс вздохнул.

– Неплохо, но я не имел ни малейшего понятия, как трудно преподавать студентам.

– Я думала, что ты преподаешь уже давно.

– Нет, это мой первый год. Раньше я занимался проектами по всему миру. Но теперь, когда мы с Джереми остались вдвоем, я понял: переезды через каждые несколько месяцев – не совсем подходящая жизнь для ребенка.

– А когда вас было трое, ездить тебе было легче?

Он посмотрел на Джереми.

– Нет. Мне нравилось проводить время в отдаленных уголках мира, но Ким не испытывала подобных чувств, поэтому всегда оставалась в нашем доме в Миннесоте. Я прилетал домой так часто, как мог, но ей хотелось иметь надежный тыл, особенно после того, как появился Джереми. Так было лучше.

Лучше для кого? Хоть это и не дело Шеннон, но эти слова звучали ужасно. Семья должна быть вместе. Ее мать всегда ехала с мужем, Кинаном О'Рурком, куда было нужно.

– Может, тебе стоит подумать о работе с аспирантами? – предложила она. – Вдруг это понравится тебе больше?

– Мне дадут группу после начала года. И догадываюсь, что занятия с аспирантами пойдут у меня лучше, – сказал он задумчиво

– А как насчет того, чтобы дополнительно давать консультации?

– Я думал об этом, но обустройство здесь заняло больше времени, чем я рассчитывал.

Шеннон отметила про себя, что надо поговорить с Кейном. Ее брат нанимал для своей компании самых лучших специалистов, и она не сомневалась, что Алекс Маккинзи подпадает под эту категорию. Конечно, Кейн тут же начнет задавать вопросы, на которые ей не хотелось бы отвечать…

Джереми сидел, наблюдая за ними, и Шеннон заметила, что его личико становится все более хмурым. Она положила перед ним гамбургер и картошку фри.

– Ты сказала, что я могу съесть немного, – заявил он неожиданно.

– Верно. Что ты хочешь попробовать сначала?

Он указал на ее тарелку.

– Ммм, хороший выбор. Это цыпленок в арахисовом масле, о котором я тебе говорила. Он сладкий, с орехами и кокосовым молоком. – Шеннон положила ему немного на тарелку.

Джереми разглядывал еду с выражением мышки, сидящей лицом к лицу со львом, затем аккуратно подхватил кусочек вилкой, прожевал и довольно улыбнулся.

– Я хочу еще чуть-чуть.

– Можно мне еще чуть-чуть? – автоматически подправил Алекс сына.

– Ладно. Можно папе тоже чуть-чуть? – спросил Джереми.

Шеннон чуть не поперхнулась, и Алекс заметил, что она пытается скрыть улыбку.

– Да, – серьезно ответила она, – твоему папе тоже можно чуть-чуть. Вы оба можете брать все, что хотите.

Алекс в этом сомневался. То, что он хотел, и то, что ему следовало иметь, – две абсолютно разные вещи. Его влечение к Шеннон было несвоевременным и совершенно невозможным. Ради Джереми, да и ради себя самого он должен хранить свои чувства в тайне.

Именно в этот момент Шеннон слизнула капельку соуса с губ. И тело Алекса тут же среагировало. Да уж, держать в тайне свое отношение к Шеннон будет не так легко, подумал он обреченно.

Позднее, уже уложив Джереми в кровать, Алекс задумчиво смотрел на свой темный холодный камин и невесело размышлял.

Он любил секс. Всегда любил. После женитьбы у него были возможности завести интрижки с другими женщинами, но сама мысль о неверности жене была отвратительна. Ведь именно отсутствие верности испортило отношения его родителей. Что бы сказала Ким, если бы знала, что его одолевают мысли о Шеннон О'Рурк? Он покачал головой. Наверное, его жена сказала бы что-нибудь разумное и взвешенное: такие чувства естественны… не ругай себя из-за этого… все нормально. Его жена очень редко повышала голос и еще реже сердилась. Ее буддийское спокойствие временами раздражало Алекса. Он опять оказался в своих размышлениях там, где начал, не зная, что делать с Шеннон. Алекс потер затылок, пытаясь расслабить напряженные мышцы, но бесполезно. Когда это жизнь успела так запутаться?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Шеннон, не спеша, прихлебывала чай и оглядывала переполненную кофейню. Сиэтл – это Мекка для любителей кофе. Веселые и оживленные посетители, находившись по рождественским распродажам, заполняли кофейню до отказа. Шеннон особое внимание обратила на несколько парочек, обменивающихся нежными взглядами. Это заставило ее подумать об Алексе Маккинзи. С некоторых пор все заставляло думать ее об Алексе.

Вздохнув, Шеннон поставила чашку и выскользнула из кофейни. Листья, разгоняемые холодным ветром, танцевали вдоль бровки тротуара. Зазвонил ее сотовый телефон.

– Алло?

– Шеннон, это Алекс.

Она резко остановилась на месте.

– Алекс. Привет.

– Ты сейчас чем-нибудь занята? – Его голос звучал как-то напряженно, и она нахмурилась.

– Я делала рождественские покупки, но уже закончила. Что-то случилось?

– Нет. То есть ничего серьезного. Но у меня сейчас одно неотложное дело, а Джереми в детском саду. Позвонили и сказали, что он плохо себя чувствует. Сомневаюсь, что это что-нибудь серьезное, и я очень не люблю просить, но я действительно…

– Я с радостью заеду за ним, – сказала Шеннон. – Он может остаться со мной, пока ты не приедешь домой. – Трубка молчала. – Алекс, ты здесь?

– Да. Я очень признателен тебе. Я надеюсь вернуться не позднее пяти-шести часов. – Он дал ей адрес детского сада и сразу повесил трубку.

Шеннон стояла минуту, переполняемая тревогой. О болезнях детей она знала еще меньше, чем о детях вообще.

Мужчины так упрямы, когда надо попросить о помощи. Как будто мысль о том, что они не могут справиться сами, задевает их гордость. А может, у Алекса другая проблема, а вовсе не мужское самомнение?

– И мужчины еще смеют утверждать, что женщины непредсказуемы, – бормотала она, открывая машину и садясь за руль. Наверное, иметь дело с больным маленьким мальчиком проще, чем со здоровым взрослым Алексом.

В детском саду Шеннон встретили прямо в дверях.

– Мисс О'Рурк? Здравствуйте, я Хелен Дэвис. Пожалуйста, заходите. Боюсь, что Джереми немного расстроен.

– Что случилось?

– Мы сказали ему, что вы сейчас приедете, и он казался таким довольным. Затем одна из наших помощниц предложила заштопать его игрушку – набивного кролика, и с этого момента все пошло плохо.

Шеннон резко подняла брови.

– Она ведь не пыталась отнять мистера Попрыгунчика у Джереми?

– Не совсем…

– Шеннон! – раздался крик Джереми, и мальчик бросился вперед, практически прыгнув в ее руки. Он вцепился в шею Шеннон с неожиданной силой.

– Привет, малыш. Все хорошо.

Джереми посмотрел на нее глазами, полными слез.

– Эта леди хотела проткнуть мистера Попрыгунчика иголкой. – Он сердито посмотрел на миссис Дэвис.

– Очень жаль. Хочешь поехать домой вместе со мной?

– Угу. Мистер Попрыгунчик хочет спать.

Бедный маленький мальчик! Он не мог признаться, что хочет спать, так что отдувался мистер Попрыгунчик. Шеннон ласковым жестом убрала темные волосы со лба Джереми.

– Пойдем, – сказала она спокойно, вынося его к машине.

Дома Шеннон устроила Джереми в гостиной. Он быстро свернулся калачиком на полу с подушкой и одеялом, прижимая к груди любимую игрушку. Посасывая большой палец, малыш смотрел на веселый городок под рождественской елкой и, наконец, уснул.

Алекс несся домой на предельной скорости, в его голове вертелись тысячи мыслей, включая напуганную студентку, которую он только что оставил в медицинском кабинете колледжа. Рита Сойер, шестнадцатилетняя студентка, пришла к нему с проблемой. Серьезной проблемой. Настолько серьезной, что ему пришлось позвонить Шеннон и просить об одолжении, хотя он отдал бы почти все, только чтобы не делать этого.

Алекс снова пришел в ярость. Если он когда-нибудь выяснит, кто тот футболист, который решил, что забавно совратить несовершеннолетнюю девушку, он сделает все, чтобы этому подлецу больше не было весело. К несчастью, Рита была слишком расстроена и напугана, чтобы сказать ему имя соблазнителя.

Шеннон открыла дверь прежде, чем он успел позвонить, и сразу приложила палец к губам, призывая к тишине.

– Джереми спит, – сказала она тихо. – Я думаю, у него небольшая температура, но, кажется, все не так плохо.

– Так он правда заболел?

Алекс почти оттолкнул Шеннон в сторону. Только когда он увидел, что его сын спит на огромной подушке, его сердце перестало бешено колотиться. Одной рукой Джереми обнимал мистера Попрыгунчика, другой держал пульт управления игрушечным поездом.

– Боже, – прошептал Алекс, потирая затылок. – Он жаловался на боли в животе и на все такое несколько дней, и просился домой. В детском саду думали, что он просто капризничает.

Шеннон села рядом с Джереми и убрала волосы с его лба. Это было настолько естественное, заботливое движение, что у Алекса защемило в груди. Как легко она может установить контакт с мальчиком, когда у остальных ничего не получается.

– Возможно, он простудился, – произнесла она мягко. – Но думаю, ничего серьезного. – Ее огненно-каштановые волосы падали на плечи, рассыпаясь по пушистому белому свитеру. Она выглядела как ангел, и Алекс заставил себя отвернуться, сосредоточив свой взгляд на сыне.

Она улыбнулась и поднялась.

– Хочешь немного содовой или, может, вина?

– Колы, если есть.

– Я вернусь через минутку.

Алекс потер подбородок, пытаясь избавиться от напряжения. Все нормально. Через несколько дней Джереми, возможно, даже не будет помнить, что это Шеннон пришла к нему на выручку, а не его папа. Дети быстро приходят в себя.

Сколько раз он это слышал? Доктора, детские психологи, священники, знакомые – все считали, что должны сказать что-то, когда узнавали о смерти Ким. Алекс вздохнул. Если бы он пореже уезжал из дома в Миннесоте, диагноз Ким мог бы быть поставлен раньше. Может, это повлияло бы на ее выздоровление. Но его не было рядом с ней, а сейчас угрызения совести уже ничего не изменят.

– Алекс? – Шеннон протягивала ему стакан. Он не знал, как долго она стояла вот так, не замеченная им, но ее взгляд был немного хмурый.

– Спасибо. Я очень благодарен за то, что ты забрала Джереми.

Она пожала одним плечом.

– Я же говорила, что буду рада помочь.

Шеннон удивляла его. Он знал, что большинство людей не предлагают помощь просто от доброты душевной. И женщина, подобная Шеннон, за которой наверняка сочтет за честь ухаживать каждый состоятельный холостяк штата Вашингтон, вряд ли желала заполучить вдовца с нервным маленьким сыном, не выпускающим из рук своего игрушечного кролика.

Алекс прочистил горло. Если все время пытаться понять Шеннон и ее мотивы, у него поедет крыша. Она слишком сложная женщина. Он сделал один глоток, а затем поставил стакан на полированный деревянный поднос. Будет лучше, если он принесет извинения, возьмет сына и уйдет как можно скорее.

– Так ты думаешь, Джереми пытался привлечь к себе внимание, притворившись больным? – спросила она тихо.

– Да. – Алекс снова взял стакан с колой. – По крайней мере, я так делал в детстве. Но если он на самом деле болен… я сойду с ума. Я не могу потерять его.

– Ты его не потеряешь, – успокаивала Шеннон Алекса. – Дети часто болеют. – Часом раньше она позвонила своей маме и проконсультировалась по этому поводу. – И они придумывают всякие истории, чтобы привлечь к себе внимание. Это так естественно для них.

– Ты знаешь это по опыту?

– Конечно. – Она улыбнулась. – Моя сестра притворялась умирающей девой с мастерством, достойным «Оскара». К счастью, мама не столь доверчива, как вся остальная семья.

– А как же ты – никаких притворств, достойных награды?

– Нет. Я была примерным ребенком.

Он фыркнул, коротко взглянув в сторону рождественской елки, где лежал все еще крепко спящий Джереми.

– Не верю. Наверняка ты одарила свою мать преждевременной сединой и вдобавок язвой.

– Видишь ли, после того как мой отец… когда мы потеряли его, я замкнулась. Мы все отреагировали по-своему, но я решила никому не причинять беспокойства.

– Шеннон, пожалуйста… Ты не обязана рассказывать об этом.

– Мне все равно. – Она сухо усмехнулась. – Вообще-то, мне не все равно, но это ничего. Папа работал в лесозаготовительной компании и погиб во время несчастного случая. После этого я никогда никому не показывала, что я чувствую. Уж лучше буду болтать что-нибудь умное, или задиристое, или шутливое, но никто не увидит моих слез…

– Это означает, что ты была очень одинока.

Вздрогнув, Шеннон внимательно посмотрела на Алекса. Он все понял. В доме, где жили ее мать, сестры и братья, она действительно была одинока.

– Все не так плохо, – продолжала сопротивляться она. – Я прошла через это и не превратилась в монстра, ведь так?

– Согласен.

– Я уверена, что с Джереми будет то же самое.

Алекс взболтал колу в стакане. Слова Шеннон значили многое. Она пережила то, что сейчас переживает Джереми…

– Итак, ты считаешь, что мне не стоит беспокоиться?

Она улыбнулась.

– Разумеется, ты будешь беспокоиться. Ты же любящий папа.

Ему понравилось, как она сказала это. Не отец или родитель, а любящий папа. Любой мужчина может произвести ребенка, но не все потом становятся любящими папами. Его отец служил этому великолепным примером – у него было столько личных проблем, что он не утруждал себя заботами о собственных детях.

– Но я не специалист в этом деле, – добавила тихо Шеннон, – поэтому позвонила маме. В конце концов, она вырастила девятерых.

– А она может подсказать, как помочь беременной шестнадцатилетней студентке? – неожиданно спросил он, вспоминая глаза этой девушки, наполненные страхом.

– Шестнадцатилетней?

– Да. Вот почему я просил тебя забрать Джереми. Один футболист соблазнил ее ради забавы. Она рассказала мне после занятий. Плакала… Я не мог уйти, ничего не сделав.

– Я бы его убила! – Глаза Шеннон яростно сверкнули.

– Придется занять очередь.

– Я не шучу, Алекс. Как его зовут?

– Я тоже не шучу, но она не захотела назвать его имя. – Алекс, очарованный, смотрел на ее разгоряченное лицо. Он среагировал на эту ситуацию как мыслящий человек – спокойно и рассудительно, хотя и был возмущен. Реакция же Шеннон шла из глубины сердца.

Он поднялся.

– Ты очень мне помогла, но если Джереми действительно заболевает, лучше заберу его домой.

Ее брови резко дернулись вверх.

– А как насчет этой студентки?

– Сейчас с ней работают консультанты в медицинском кабинете. Конечно, мне не следовало все это рассказывать, но я хотел, чтобы ты знала: я обратился к тебе за помощью по веской причине, – добавил он быстро.

Это была ложь.

Он рассказал ей потому, что ему было необходимо поговорить об этом с кем-нибудь. Алекс наклонился к сыну.

– Пора идти, – прошептал он.

Джереми еще сильнее прижался к подушке, и Алекс взял его на руки.

– Нет, папочка, – раздался сонный шепот. – Хочу остаться с Шеннон.

Принимая во внимание волшебный игрушечный поезд и чудесную рождественскую елку, Алекс не удивился желанию Джереми, и все же нечто вроде обиды кольнуло его. Он пытался купить сыну другую елку, но тот лишь вздохнул и сказал, что она не похожа на ту, которая у Шеннон. Как ребенок смог полюбить кого-то за столь короткий срок? Это было выше его понимания.

Шеннон проводила их до дверей. Алекс обернулся, чтобы попрощаться, и уловил легкий аромат духов.

– Ммм… еще раз спасибо. За все, – тихо сказал Алекс.