Текст книги "Плененная горцем"

Автор книги: Джулианна Маклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Она встала и приблизилась к нему.

– И тебя не беспокоит то, что я могу вытащить твой нож и перерезать тебе горло, как только ты заснешь?

Уголок его рта слегка приподнялся, как будто эта мысль его позабавила.

– Я обниму тебя обеими руками и крепко прижму к себе так, что, если ты попытаешься шевельнуть хотя бы волоском на голове, я это почувствую. – Он ухмыльнулся. – Я почувствую это прямо здесь, под килтом.

Она оглядела пещеру, пытаясь придумать какую-нибудь отговорку, позволившую бы ей не ложиться рядом с ним. Она слишком хорошо осознавала, что у него под килтом. Но ей пришлось смириться с мыслью, что ее надежды тщетны. Ей придется лечь рядом с ним и попытаться тоже поспать.

Она опустилась и вытянулась на мягкой шкуре. Он лег рядом с ней, спиной к стене, и обеими руками обвил ее талию.

Он прижал девушку к себе, и ее сердце заколотилось от такой близости. Она еще никогда не лежала в постели с мужчиной, даже с Ричардом. Он был истинным джентльменом и ни за что не позволил бы себе ничего подобного до свадьбы. А сейчас она неожиданно оказалась в объятиях огромного горца, тесно прижимающегося к ее ягодицам.

Он потерся носом о волосы Амелии, и от этого прикосновения по ее телу пробежала дрожь.

– Ты дрожишь, – заметил он.

– Я ничего не могу с этим поделать. Мне холодно.

Но дело было не только в холоде. Он был чувственен и дерзок. Порядочность и приличия были для него пустыми словами, и от каждого его движения у девушки перехватывало дыхание. Все было так плотски примитивно: в своей правильной цивилизованной жизни она и представить себе не могла ничего подобного.

Внезапно Амелия осознала, что после этих событий ее жизнь уже никогда не будет прежней. Она неотвратимо изменится.

Он подвинулся вперед, еще сильнее прижимаясь к ней бедрами. Ее дыхание участилось.

– Ты скоро согреешься, – пообещал он. – И хватит трястись, девушка. Сегодня я не собираюсь тебя щупать. Я уже сказал, что устал.

Она попыталась расслабиться, но ей никак не удавалось унять дрожь.

– Наверное, я должна тебя поблагодарить…

–  Поблагодаритьменя? – произнес он, удивленно приподняв голову.

– Да. За то, что ты не лишаешь меня девственности. Спасибо.

Он усмехнулся и плотнее прижал колени к ее ногам, после чего снова потерся лицом о ее висок.

– Не стоит так спешить, девушка, – пробормотал он голосом, который становился все тише: горец явно проваливался в сон. – Тебе не за что меня благодарить, потому что этого я тебе не обещал.

Глава четвертая

Амелия почувствовала, что заснуть не в состоянии. Что касается Мясника, то он без всяких усилий погрузился в глубокий сон.

Было ясно, что совесть этого человека ничто не отягощает. Он не терзался мыслями о людях, которых убил минувшей ночью. Не тревожило его и то, что он похитил невесту высокопоставленного английского офицера, который в этот самый момент наверняка уже шел по его следу, подобно гончей ищейке. Его! нисколько не волновало даже то, что Амелия может воспользоваться тем, что он уснул, и сбежать из пещеры. Нет, Мясник безмятежно отдыхал, наслаждаясь покоем своего тайного логова, в полной уверенности, что его перепуганная пленница не вскочит и не ударит его ножом в спину, если он хотя бы на секунду ослабит свою хватку.

Разумеется, подобный оборот событий был крайне маловероятен. Они в самом деле почувствовал бы любое движение девушки, поскольку его руки по-прежнему были сомкнуты вокруг ее талии и крепко прижимали ее тело к его. Мерное и глубокое дыхание над самым ее ухом, напоминающее шорох волн, не позволяло ей расслабиться и в то же время заставляло лежать неподвижно из опасения разбудить Мясника.

Стараясь не шевелиться, она обвела взглядом тускло освещенную пещеру в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать как оружие, предоставься ей такая возможность. Она увидела только потухший костер и чугунный котел, корзину с хлебом, несколько одеял, а также его боевой топор и меч, лежавшие совсем рядом.

Она осторожно потянулась к секире, скорее из любопытства, но ощутила едва уловимое мгновенное напряжение тела ее похитителя. Его бедра прижались к ней еще плотнее, и она замерла, затаив дыхание. После краткого, но глубокого сна он может почувствовать себя освеженным и решить сделать нечто большее, чем просто спать рядом с ней. Что, если ему вздумается угоститься ее девственностью и совершить все те ужасные похотливые действия, о которых он говорил, пока они сюда скакали?

При воспоминании об этой беседе у нее что-то оборвалось в животе. Похоже, ей не удавалось изгнать это из памяти.

Если бы только получилось заснуть! В самом ближайшем будущем ей понадобится ясная голова. Она не могла позволить себе вялость и заторможенность.

Какой-то глухой удар, донесшийся от входа в пещеру, заставил ее вздрогнуть. Сердце забилось в груди, подобно испуганному дикому зверьку. Широко раскрытыми глазами она искала в тусклом утреннем свете того, другого, горца, который хотел изрубить ее на куски и который, наверное, намеревается сделать это прямо сейчас.

Но это был всего лишь огромный черный конь Мясника, бродивший у пещеры. Свесив голову до самой земли, он мирно пощипывал траву. Прислушиваясь к звукам, издаваемым жующим животным, она глубоко вздохнула и почувствовала, как горец еще крепче прижал ее к себе, будто ощущая ее тревогу и призывая расслабиться.

Прошло, наверное, не менее часа, пока она лежала, воспаленными от недосыпания глазами вглядываясь в струящийся снаружи свет. А потом Мясник внезапно пошевелился и глубоко вздохнул.

– A-а, вот так-то лучше, – простонал он, сгибая ноги и касаясь ее коленями. – Я чувствую себя просто прекрасно. Девушка, ты спала?

– Нет, – резко ответила она, чувствуя его возбуждение.

Он приподнялся на локте.

Почему? Неужели постель была недостаточно мягкой? – Он замолчал и наклонился ближе, вглядываясь в ее лицо. – Сколько тебе лет, девушка?

– Двадцать два года. Хотя тебе-то что?

Он провел большой ладонью по изгибу ее бедра, по ноге, и она ощутила странное тянущее чувство внизу живота.

– Значит, ты уже взрослая женщина. Опытная и искушенная…

Она нервно сглотнула.

– Да, я взрослая женщина. И я достаточно опытная, чтобы отличить джентльмена от дикаря.

– Значит, ты и сама понимаешь разницу между первым и вторым? Или тебе нужен урок?

– Отлично понимаю.

Мясник помолчал, глядя на ее ноги и собирая в кулак подол ее юбки. Мало-помалу он тянул ее вверх, пока не открылись ноги до самых колен. Глядя на обнаженные голени Амелии, он хриплым шепотом произнес:

– Очень жаль, девушка, потому что я отличный учитель. И от тебя очень приятно пахнет.

– Неужели?

Она произнесла это нарочито небрежно, хотя на самом деле ей казалось, что у нее в груди вот-вот что-то взорвется.

Он медленно потерся о ее плечо подбородком, как будто изучая ее реакцию на свои прикосновения.

Амелия лежала совершенно неподвижно, положив щеку на сложенные ладони и изо всех сил пытаясь сделать вид, что ей нет дела до его приставаний. Она не собиралась отвечать на заигрывания, а также проявлять страх или отбиваться, потому что все это могло спровоцировать его на определенные действия. Если ей повезет, то скучающий и безразличный вид может потушить огонь его нынешних намерений, в чем бы они ни заключались.

– Ух ты, свеженькая, как весенняя маргаритка, – пробормотал он. – Очень соблазнительная, особенно утром.

Он продолжал тереться о ее плечо подбородком, а ее сердце продолжало биться, как загнанная лисица.

– Зато ты совершенно несоблазнительный, – фыркнула она. – А если точнее, то совсем наоборот.

– Это все из-за обстоятельств нашей встречи? – поинтересовался он. – Потому что нас не представили друг другу как положено?

Она возмущенно обернулась к нему.

– Ты собирался убить моего жениха и едва не отрубил мне голову!

Он медленно выдохнул.

– Я так и знал. Мне следовало надеть шелковый камзол. А теперь я все испортил.

Боже правый! Он еще насмехается! Или он просто не в себе?

– Вставай, – скомандовал горец, легким движением перепрыгивая через нее и выпрямляясь во весь рост.

В следующее мгновение он уже пристегивал ножны к поясу.

Амелия приподнялась, опершись на локти.

– Зачем?

Мясник поднял секиру, подошел к выходу из пещеры, где сунул два пальца в рот и свистнул. Затем он обернулся к ней – божественный силуэт в мерцающей дымке. Легкий ветерок шевелил его килт и волосы.

– Разумеется, для того, чтобы я смог осуществить свой изощренный и коварный замысел.

– Ты сообщишь в форт, что удерживаешь меня в плену? – спросила она, до сих пор не понимая, как его следует понимать, когда он говорит с ней подобным тоном.

Он наклонился, поднял седельные сумки, вернулся в пещеру и начал укладывать в них еду.

– Пока нет. Я хочу, чтобы Беннетт несколько дней поволновался за тебя.

Несколько дней…Амелия посмотрела на ссадины на запястьях и вспомнила свое отчаянное желание сбежать, войдя в эту пещеру. Не прошло и нескольких часов, с тех пор как она стала пленницей Мясника, но ей казалось, что она уже несколько раз пудом избежала смерти или других несчастий. Сможет ли она выжить несколько дней и ночей в придачу?

– С чего ты взял, что меня уже не разыскивает вся английская армия? – дерзко поинтересовалась она. – Почему ты считаешь, что Ричард не нашел твой след или как-либо иначе не узнал об этом укрытии? У него есть все основания допрашивать всех подряд. Наверняка кому-нибудь известно о существовании этого логова.

– Именно поэтому мы уезжаем.

– Куда мы поедем?

– Дальше на север. Выше в горы.

Она снова посмотрела на выход из пещеры за его спиной.

– Твой друзья тоже к нам присоединятся?

– Они будут рядом, – ответил он, – но мы не будем путешествовать вместе. Так нас сложнее выследить.

В этот момент в пещеру вошли два горца, которых они встретили в поле. Мясник бросил одеяло высокому рыжеволосому и веснушчатому горцу.

– Мы уезжаем, – сообщил ему он. – Собирайте вещи. Встретимся на закате в долине Элчайг.

Горец начал скатывать одеяло, зелеными глазами внимательно изучая Амелию.

– Она поедет с нами?

Он кивнул ей.

– Меня зовут Гавин. – Он махнул в сторону своего товарища. – А этого уродца зовут Фергус.

Фергус громко рыгнул и блеснул кривоватой, не предвещающей ничего хорошего ухмылкой, которая заставила ее вжаться в меховую подстилку.

– Он просто завидует моей сексуальной привлекательности.

Встревоженная до глубины души, Амелия поднялась на ноги, решив быть начеку и не упускать из виду никого из окружающих ее мужчин. Она молча смотрела, как мятежники выносят из пещеры все свои пожитки и припасы. Они двигались быстро, но без лишней суеты. Амелия стояла, прижавшись спиной к холодной стене пещеры и стараясь не привлекать к себе внимания.

Мясник перебросил седельные сумки через плечо и подошел к ней.

– Пора.

– Да.

Схватив девушку за локоть, он повел ее к выходу из пещеры.

Стараясь успевать за его широкими шагами, Амелия глубоко вдыхала пьянящий воздух. Клочья клубящегося тумана струились вокруг скалистых вершин окружающих холмов, и она ощутила, как ее кожа леденеет от их влажных прикосновений.

Мясник седлал своего коня, пока его спутники укладывали припасы в мешки и сумки. Амелия разглядывала суровый пейзаж, одновременно высматривая светловолосого горца по имени Ангус, но тот как будто растворился в дымке. Эти шотландские мятежники были неуловимы…

– Перед тем как мы отправимся в путь, тебе необходимо облегчиться, – обратился к ней Мясник. – Вон за той скалой. Только не вздумай попытаться сбежать.

Он указал на гигантский валун и отвернулся.

Я сплю и вижу кошмарный сон! Если бы я только могла проснуться.

Несколько минут спустя она вернулась туда, где ее ожидали мужчины.

– Мне следует связать твои запястья перед дорогой?

Ее похититель насмешливо приподнял брови и сунул в седельные ножны мушкет.

Она коснулась ссадин на своих запястьях. Они еще не зажили и очень болели.

– Нет, не надо, – покачала головой Амелия.

– Воспользуйся шансом заслужить мое доверие, – посоветовал ей Мясник. – Но если ты меня разочаруешь, мне придется тебя связать и заткнуть рот кляпом и держать в таком состоянии, пока не убью твоего возлюбленного. А с учетом того, куда мы сейчас направляемся, это может произойти нескоро.

Она бросила взгляд на вершины гор и содрогнулась.

– Я не буду пытаться убежать. Даю слово.

– Но можешь ли ты верить слову англичанки? – спросил Фергус, запрыгивая на спину своей лошади и поправляя рог с порохом у себя на боку.

– Я могла бы сказать то же самое о вас, шотландских мятежниках, – коротко бросила Амелия.

– Полегче, – предостерегающе пробормотал ей на ухо Мясник, хотя, судя по голосу, его позабавила ее реплика. – Не стоит вступать в политические дебаты с Фергусом. Он размажет тебя по земле.

Дункан обхватил ее талию своими большими ладонями, но Амелия ударила его по рукам.

– Я умею садиться на лошадь, – заявила она. – Незачем каждый раз подбрасывать меня, как ребенка.

Мясник поднял руки и с насмешливым видом попятился от девушки.

Как только он предоставил ей достаточно пространства, она поставила ногу в стремя и села в седло. Мясник забросил щит на спину и вскочил на лошадь позади девушки.

– Я думал, что порядочные английские леди ездят только в дамских седлах, – тихо сказал он ей на ухо, – потому что они предпочитают плотно сжимать ноги.

Почему он постоянно говорит ей такие вульгарные вещи?

И почему он должен каждое слово выдыхать ей в ухо, как будто делясь какой-то интимной тайной?

– Как ты уже знаешь, – ответила она, – мой отец был полковником и служил в армии. Думаю, он хотел бы иметь сына. Но поскольку сына у него не было, то, когда я была маленькой, я имела возможность играть в драгунов, что и делала с огромным удовольствием, к большой досаде моей матери.

– Он научил тебя ездить верхом, как солдат?

– В числе прочего.

– Я буду иметь это в виду.

Он развернул лошадь в сторону, противоположную той, откуда они приехали, в то время как Фергус и Гавин умчались на восток. Каждый из них избрал свой собственный путь в долину Элчайг. Амелия не сожалела о расставании с ними. Она знала их еще меньше, чем Мясника, который, к ее немалому удивлению, до сих пор не причинил ей никакого вреда, хотя ничто не препятствовало ему это сделать. В остальных она тем более не была уверена.

Но, подняв голову, она увидела Ангуса. Он наблюдал за ними, сидя на своей светло-серой лошади, почти незаметной на фоне большой округлой скалы. Свой плед он накинул на голову и плечи наподобие капюшона, и ветер теребил концы его длинных золотистых волос, словно блестящие невесомые ленты.

– Вон там твой друг, – подозрительно произнесла она.

– Знаю.

Она косилась на Ангуса, пока он не развернул лошадь в другую сторону и не скрылся за гребнем горы. Но Амелию не покидало отчетливое ощущение, что далеко он не уедет. На протяжении всего путешествия он будет рядом, наблюдая из тумана, вонзая в нее невидимые клинки злобы и недоброжелательства. Она только надеялась, что он не собирается, улучив момент, задушить ее, когда Мясник утратит бдительность.

Они долго ехали в полном молчании. Лошадь размеренным шагом шла по каменистой тропе, Амелия покачивалась в седле, и ее начало клонить в сон. Она уронила голову на грудь, потом резко ее вскинула, встряхиваясь и изо всех сил борясь со сном. Но тут Мясник накрыл ее лоб ладонью, которая показалась ей удивительно мягкой.

– Положи голову мне на плечо, – произнес он.

Девушка хотела воспротивиться, но от недосыпания у нее кружилась голова, и она решила, что будет разумнее подчиниться. В таком измученном состоянии она все равно ни на что не была способна.

В следующий миг она уже спала, и ей снился бальный зал, в котором играл оркестр и мерцали свечи. Амелия танцевала, и ее окутывал аромат роз и духов. Ее волосы были напудрены, но она накрасила губы чересчур яркой красной помадой и морщилась от боли в ногах. Натертая кожа вздулась волдырями, казалось, что в тесные туфли ей насыпали горячих углей. Преодолевая боль, она танцевала менуэт за менуэтом.

А потом вдруг оказалось, что она летает, подобно птице. Взмывая над верхушками гор, она окуналась в облака. Может, она умерла? Она в раю?

Амелия вздрогнула и проснулась. Ее сердце бешено колотилось, она не понимала, где находится. Наклонившись вперед, она вцепилась в чьи-то сильные и уверенные руки, которые не позволили ей свалиться с лошади.

Негромкий стук копыт вернул девушку к реальности. Все вокруг было незнакомым: и шатер из ветвей и листьев над головой, и яркое небо. Они ехали через лес; мягкая, поросшая мхом земля заглушала стук копыт. Среди ветвей щебетала стайка каких-то птиц.

– Я долго спала? – спросила Амелия.

– Больше часа, – отозвался Мясник.

– Больше часа? Этого не может быть!

– Может. Ты стонала и произносила мое имя. Ты повторяла: «О да, Дункан, да, да. Еще, еще…»

Амелия нахмурилась, покосившись на своего похитителя через плечо.

– Ты лжешь. Я никогда такого не сказала бы, и я не стала бы называть тебя по имени. Для меня ты просто Мясник.

– Но сегодня утром ты узнала, как меня зовут. Ты не забыла?

– Конечно, не забыла, но я не стала бы называть тебя по имени во сне. Разве что прощаясь, прежде чем выстрелить тебе в голову из пистолета, который ты носишь за поясом.

Он усмехнулся. Его тело непринужденно покачивалось в такт движению лошади.

– Ты права, девушка. Я сознаюсь. Ты не вздыхала и не произносила мое имя. Ты была тиха, как могила, и спала как убитая.

– Что за прелестные сравнения!

Она надеялась, что его слова не являются предвестниками грядущих событий.

Некоторое время они ехали молча.

– Где мы? – спросила она. – Нам еще долго ехать?

Они с утра не ели, и в животе у нее забурчало.

– Мы только на полпути, но скоро остановимся, чтобы отдохнуть и поесть.

– У тебя есть еда? – Ее рот наполнился слюной.

– Да. Не могу же я заморить тебя голодом.

– Что ж, и на том спасибо.

– Не благодари меня, девушка. Ты нужна мне живой только потому, что ты моя наживка.

Пригнув головы, они проехали через густые заросли. Под тяжелыми копытами лошади затрещали сучья. Обеими руками Мясник защищал лицо Амелии, отводя ветки деревьев.

– Скажи, девушка, можно мне задать тебе вопрос? – произнес он, когда они выехали на поляну.

– Думаю, да.

– Ты давно знакома со своим женихом?

Она глубоко вздохнула, вспоминая те сказочные счастливые дни, совершенно не похожие на то, что ей приходилось переживать сейчас.

– Я познакомилась с ним год назад, в июле, на балу в Лондоне. Он служил под началом моего отца, и они оба приехали в отпуск. Впрочем, они не задержались надолго из-за мятежа здесь, в Шотландии. Всем военным пришлось вернуться к месту службы.

– Так значит, это Шотландия виновата в том, что период ухаживания оказался таким коротким?

– В каком-то смысле да.

– Возможно, проведя больше времени со своим возлюбленным, ты не захотела бы выходить за него замуж.

Амелия слегка повернулась в седле, чтобы обратиться к Мяснику через плечо.

– Я хочу, сэр, чтобы вы очень хорошо усвоили, что я провела более чем достаточно времени с Ричардом Беннеттом и отлично понимаю, что делаю. Это вы совершенно не знаете человека, которого считаете своим врагом, потому что он герой воины. Он спас моему отцу жизнь в битве, и если бы не смертельная рана, которую он получил весной, потому что в него выстрелил якобитский мятежник вроде вас… – На мгновение она замолчала, не в силах продолжать. – Откуда мне знать, может, его действительно убил ты, – закончила она, снова перейдя на «ты».

– Нет, девушка, уверяю тебя, что это был не я, – поспешил возразить Дункан.

Его горячности было достаточно, чтобы убедить Амелию, поэтому она не стала настаивать.

– По крайней мере, он провел дома свое последнее Рождество, – добавила она. – Он был счастлив, зная, что обо мне есть кому позаботиться, что Ричард меня защитит.

Амелия была уверена: Мясник снова напомнит о том, что Ричард не справился с возложенной на него задачей по ее защите, но он произнес нечто совершенно неожиданное:

– Тебе повезло, что такой человек был твоим отцом.

Девушка быстро обернулась в седле.

– Почему ты это говоришь? Ты был с ним знаком?

Она почувствовала необъяснимое желание обнаружить хоть малейшую связь между этим безжалостным дикарем и своим отцом. Ей хотелось ощутить присутствие отца здесь, рядом с ней, и увериться, что, пусть она его и не видит, он все равно обладает какой-то властью над ее похитителем.

Но в выражении лица Мясника не было ничего необычного. Он по-прежнему был холоден и сдержан.

– Я говорил тебе, что сражался при Шерифмуре, и поэтому мне известно, что твой отец был блестящим солдатом и благородным военачальником. Это было честное сражение, несмотря на то что итог был не в нашу пользу. – Он помолчал, а когда заговорил, в его голосе зазвучали умиротворенные нотки: – Я также знаю, что, оправившись от полученных в битве ран, сразу после того Рождества, которое провел с тобой, он вернулся к месту службы и попытался вести переговоры с шотландской знатью с тем, чтобы предоставить им второй шанс принять Акт о соединении и прекратить войну.

Амелия удивленно сдвинула брови.

– Тебе известно о его переговорах с графом Монкриффом?

– Да.

– Как ты о них узнал?

Он рассмеялся над ее изумлением.

– Горцы беседуют друг с другом, девушка, и кланы тоже общаются между собой. Не все шотландцы живут в пещерах, и не все они являются безграмотными негодяями.

Она отвернулась.

– Конечно же, нет. Мой отец очень хорошо отзывался о графе Монкриффе, который, подобно тебе, является горцем. По словам отца, граф – страстный коллекционер итальянской живописи. Он говорил о нем как о резком, но честном человеке. Он сказал, что его дом похож на дворец. – Амелия снова развернулась в седле. – А ты когда-нибудь встречался с графом?

– Да, – ответил Мясник. – Но все не так просто, как ты думаешь. Здесь, в Шотландии, не бывает только черных или только белых цветов. Твой отец мог счесть графа справедливым и цивилизованным человеком – настоящим джентльменом, если пользоваться твоими определениями, – но, поскольку он ведет переговоры с англичанами, а его сады подстрижены и ухожены, как прилизанные английские имения, он нажил много врагов. Многие шотландцы – те, которые хотят посадить на трон Стюарта, – считают графа трусом и предателем. Они уверены, что он всего лишь стремится увеличить свои земельные владения, и возможно, подобные утверждения не лишены оснований.

– А в чем уверен ты?

Несколько мгновений Дункан молчал.

– Я уверен в том, что у каждого человека есть свои причины делать то, что он делает, выбирать именно этот, а не какой-либо иной путь. И никто не может знать, что на самом деле живет в сердце другого человека. Ты можешь сколько угодно судить о нем издалека, но ты никогда не узнаешь истинных мотивов его поступков, если только он не доверяет тебе настолько, чтобы поделиться ими с тобой.

– Значит, ты не считаешь Монкриффа предателем Шотландии? Ты думаешь, что у него есть веские основания вести переговоры с англичанами?

– Я этого не говорил.

– Значит, на самом деле ты не знаешь графа. Во всяком случае, близко.

Он долго молчал, пока лошадь брела по перелеску.

– Я думаю, что на самом деле близко его не знает никто.

А знает ли на самом деле кто-нибудь тебя? – внезапно промелькнула у нее мысль.

– Давай немного отдохнем, – предложил он.

Они подъехали к мелкому ручью, и Мясник направил лошадь туда, где вода была особенно быстрой и прозрачной. Он подождал, пока Тернер напьется, а потом спрыгнул на землю и протянул руки Амелии. Она заколебалась, прежде чем принять его помощь.

– Не упрямься, девушка.

– Я не упрямлюсь.

– Тогда клади руки мне на плечи. Я не собираюсь пожирать тебя заживо, и тебе не угрожает мое непреодолимое желание лишить тебя девственности.

Она нерешительно оперлась ладонями на его широкие плечи и скользнула вниз, вдоль его мощного тела. Ее ноги коснулись земли, и несколько секунд она стояла, запрокинув голову и глядя ему в лицо, в его идеально правильные черты. У него были полные и мягкие губы, а в глазах мерцали серебристые искорки, которых она не замечала раньше.

– Ты, наверное, никогда не ездила верхом на лошади вместе со своим возлюбленным? – поинтересовался Дункан, не снимая рук с ее бедер.

Она поспешно отступила назад, смущенная его игривым тоном.

– Конечно, нет. Как я уже сказала, Ричард – джентльмен. Он бы никогда не предложил мне ничего подобного. – Она смотрела, как Мясник снимает седельные сумки со спины коня. – Мне очень жаль, если ты мне не веришь.

Он вытащил из кожаной сумки кувшин с вином и буханку хлеба и сел на поваленное дерево под ветвями плакучей ивы.

– По крайней мере, ты ему верна.

– У меня есть все основания хранить ему верность, и я не оставлю попыток убедить тебя в этом.

Ее похититель зубами вытащил пробку из кувшина, затем отвернулся в сторону и выплюнул ее на землю.

– Чтобы я тебя отпустил?

– Чтобы ты перестал охотиться за Ричардом, – уточнила она, глядя, как он пьет. – Дункан, он хороший человек. Он спас моему отцу жизнь.

Она впервые обратилась к Мяснику по имени, и это не осталось незамеченным. В его глазах промелькнуло что-то, и он нахмурился.

– Этот разговор начинает действовать мне на нервы.

Он снова запрокинул голову и начал жадно пить из кувшина, после чего тыльной стороной руки вытер губы. На его лице появилось дикое и гневное выражение. Он молча протянул кувшин Амелии и смотрел, выжидая, возьмет ли она у него вино.

Спустя мгновение она приняла кувшин из его рук. Его глиняные стенки показались ей холодными. Она хотела сделать маленький глоток, но когда крепкое шотландское вино полилось на ее губы и язык, она осознала, как сильно ей хочется пить. Она начала с жадностью глотать напиток, точно так, как до нее это делал Мясник.

Никогда в жизни она так грубо не пила вино прямо из бутылки. Впрочем, она уже поняла, что сейчас хорошие манеры ей ни к чему. Во всяком случае, в присутствии этого мужчины, который сидел посреди леса на поваленном дереве и смотрел на нее с таким видом, как будто хотел либо ее задушить, либо повалить на землю и овладеть ею.

– Прежде чем мы с тобой расстанемся, – с мрачной решимостью произнес он, – я заставлю тебя убедиться в том, что ваши английские офицеры в своих вычурных красных мундирах могут быть такими же дикими, как любой шотландец в килте.

Она была потрясена нарисованным им образом. Их беседу прервал быстро приближающийся топот копыт. Она опустила кувшин и увидела Гавина и Фергуса, которые мчались к ним во весь опор.

Мясник вскочил, выхватил из ее рук кувшин и направился к товарищам.

– Я думал, что никогда вас не дождусь, – угрюмо заявил он. – Мне надо отлить.

С этими словами он прошагал мимо нее, направляясь к густой поросли молодых хвойных деревьев.

– Что ты хочешь, чтобы мы с ней сделали? – крикнул ему вслед Фергус.

– Я уверен, что вы что-нибудь придумаете, – отозвался Мясник, не потрудившись даже обернуться, прежде чем исчезнуть за густым занавесом из веток.

Фергус спрыгнул с лошади и криво ухмыльнулся. Гавин тоже слез с лошади и встал у нее за спиной. Она почувствовала себя совершенно беспомощной.

Внезапно стало очень тихо. Слишком тихо. Казалось, даже листья на деревьях затаились.

Досадуя, что из всех возможных моментов Мясник избрал именно этот, чтобы оставить ее одну, она обернулась к горцам. И тут, как будто ситуация и без того не была достаточно неприятной, из зарослей появился Ангус. Он подскакал к ним и спрыгнул на землю. По инерции пробежав несколько шагов, он остановился прямо перед Амелией.

Стиснув кулаки, она изо всех сил старалась быть смелой в окружении трех свирепых горцев. Впрочем, это было нелегкой задачей, потому что двое выглядели так, как будто хотели съесть ее заживо, а третий, казалось, был готов разрубить ее пополам.