Текст книги "Как покорить маркиза"
Автор книги: Джулиана Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 10
Центральный уголовный суд Олд-Бейли, Лондон
Июль 1890 года
Адвокат Хэтерфилда был недоволен, о чем не преминул сообщить своему клиенту.
– Мне не нравится, лорд Хэтерфилд, ваше отношение к происходящему. Вы являетесь на слушания с таким видом, словно пришли поиграть в теннис, а вас, между прочим, обвиняют в жестоком убийстве, и на кону – ваша жизнь. – У мистера Ферчеча было широкое лицо, обрамленное роскошными каштановыми бакенбардами, которые он непрестанно теребил, выражая крайнее неудовольствие.
Хэтерфилд откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.
– Уверяю вас, мистер Ферчеч, что это дело лежит тяжким бременем на моих плечах. И у меня нет ни малейшего желания казаться… как бы это сказать… не поможете мне, мистер Томас? – Он с улыбкой обернулся к Стефани.
Но она не собиралась улыбаться в ответ.
– Беспечным. Безразличным. Безрассудным. – Девушка сидела в окружении двух огромных стопок документов, словно между двух утесов, в тени которых ее худощавое лицо казалось слишком суровым и даже угрюмым. – Легкомысленным, – добавила она и подалась вперед с таким видом, словно выдвигала обвинение.
Хэтерфилд щелкнул пальцами.
– Да, вот оно. Но я, честно говоря, не вижу причин для уныния. Посмотрите на себя. Ну, точно парочка скучных наставников. Неужели вы не верите в британскую систему правосудия? Самую совершенную в мире.
– Верим, но она работает, только если подзащитный сам заинтересован в благополучном исходе дела, – сказал мистер Ферчеч.
– Но я заинтересован. Я не пропускаю ни единого слова, уверяю вас. Даже на латыни.
– Я уже не говорю о неприятном сюрпризе, который преподнес нам мистер Райт. Какого черта вы умолчали об этом? Или вы сами не знали?
– Я прекрасно знал об этом, – сказал Хэтерфилд и посмотрел на Стефани.
– Но тогда я…
– Мистер Ферчеч, – сказала Стефани, намеренно избегая взгляда Хэтерфилда, – надеюсь, вы не забыли, что через пару минут у вас совещательная встреча с судьей и обвинителями?
Мистер Ферчеч сунул руку в карман и взглянул на часы.
– Дьявол! Я скоро вернусь. А вы, мистер Томас, попытайтесь пока образумить этого молодого человека и выясните все по поводу родства Райта с Харлоу.
Когда дверь за адвокатом захлопнулась, Хэтерфилд, сбросив маску беззаботности, нагнулся и схватил Стефани за руки.
– Дорогая моя…
Девушка быстро отдернула руки.
– Прекрати. Если кто-нибудь увидит…
– Он же ушел.
– Ты ведешь себя как дитя неразумное. – Глаза девушки наполнились слезами. – Неужели ты не понимаешь? Ты же в суде, Хэтерфилд, и речь идет о твоей жизни. Твоя жизнь под угрозой.
– Нет никакой опасности. Я совершенно уверен в…
Стефани так резко вскочила со стула, что чуть не перевернула его.
– Да, я помню, твоя вера в британскую систему правосудия безгранична. Но у нас практически нет доказательств, Хэтерфилд. Ничего нет, кроме твоих слов. И почему, позволь узнать, ты умолчал о том, что мистер Райт ссужает твою мачеху деньгами, дабы она убедила тебя жениться на леди Шарлотте?
– Я подозреваю, что он давал деньги обеим женщинам.
– Почему ты ничего не сказал? Ты преподнес обвинению неожиданный подарок, и теперь у них есть реальный мотив преступления.
– Я был совершенно уверен, что никто ничего не знает. Это слишком личное дело.
Стефани встала и прошла к небольшому окну, которое выходило на узкий проулок.
– Как бы мне хотелось, чтобы тебя защищал сам сэр Джон. Ферчеч достаточно компетентен, но…
– Он не может, ты же знаешь. В ночь убийства сэр Джон был там, на Белгрейв-сквер. Нам еще крупно повезло, что Ферчеч согласился взяться за это дело. Во всяком случае, сэр Джон может давать рекомендации в неофициальном порядке.
– Вряд ли ему понравится развитие событий, которые имели место сегодня. И мне бы не хотелось оказаться на месте леди Шарлотты, если сэр Джон придет к выводу, что она была в курсе махинаций своего братца. – Стефани задумчиво провела пальцем по краю оконного переплета, покрытого пылью. – Подумай, ты больше ничего не забыл мне рассказать?
Хэтерфилд молчал. Она обернулась, скрестив руки на груди, и с удивлением обнаружила, что Хэтерфилд пристально смотрит на нее.
– Как ты, Стефани? Как у тебя дела? Надеюсь, Нельсон хорошо заботится о тебе?
Это развеселило девушку, но лишь на одно мгновение.
– Нельсон всегда на страже, словно бульдог. Не удивлюсь, если он и сейчас стоит за этой дверью.
Хэтерфилд вздохнул так глубоко, словно не дышал целую неделю. Впервые за все это время Стефани заметила, что вокруг его сияющих голубых глаз залегли морщинки – напряжение, которое он тщательно скрывал, оставило едва заметный отпечаток на безупречной золотистой коже.
– Молодец Нельсон.
Она вернулась и села на стул. Стефани из последних сил старалась держать себя в руках, но глаза выдавали ее боль. Ей стоило немалого труда сдерживать предательские слезы, чтобы не разрыдаться на глазах у любимого.
– Хэтерфилд, прошу тебя. Ты должен постараться. Надо бороться. Если не ради себя, то ради меня. Мой дядя, сестры – все уехали. Даже мисс Динглби. Ты не можешь оставить меня одну, слышишь?
– Сэр Джон позаботится о тебе.
Она ударила кулаком по столу.
– Мне не нужен сэр Джон. Мне нужен ты!
Очень медленно он поднялся на ноги, испытывая танталовы муки в попытке сохранить самообладание. Когда он заговорил, его голос звучал очень мягко.
– Зачем тебе мужчина с репутацией, запятнанной обвинением в убийстве? Даже если меня оправдают, Стефани, я не гожусь для тебя. Да и без этого я тебе не пара.
Девушка перегнулась через узкий стол и обхватила ладонями его руки.
– Больше никогда так не говори. Никогда, слышишь? Я буду бороться за тебя, Хэтерфилд, до самого конца, используя каждую клеточку своего мозга и мышц, и от тебя жду того же. Ведь раньше ты так всегда и поступал. Ты боролся за меня, когда я в этом нуждалась.
Его усталый взгляд наконец вернулся к жизни, просияв голубым огнем. Словно леопард, настигший жертву, он обхватил лицо девушки ладонями и зашептал, почти касаясь ее губ:
– Стефани, малышка, ты понятия не имеешь, чего мне стоит…
Ручка двери повернулась.
Стефани резко откинулась на стул; сердце колотилось, в ушах звенело.
– Итак, джентльмены? – сказал мистер Ферчеч. – Вам удалось найти разумное решение?
– Да, сэр, – решительно заявила Стефани, вперив взгляд между горящими глазами Хэтерфилда. – Я полагаю, что мы с лордом Хэтерфилдом пришли к полному взаимопониманию.
Глава 11
Кэдоган-сквер, Лондон
Ноябрь 1889 года
Все лампы и люстра в большой гостиной сэра Джона Уортингтона на Кэдоган-сквер ярко сверкали, освещая теплым электрическим светом компанию, удобно расположившуюся на мягких подушках, и только маркиз Хэтерфилд, задержавшись на пороге, ощутил неприятный холодок в груди.
– Мой дорогой мальчик, – сказал его отец, отрываясь от бокала, – вот и ты, наконец.
– Добрый вечер, папа. – Хэтерфилд пересек комнату и направился к женщине, которая сидела на диване, заговорщицки болтая с изящной леди Шарлоттой Харлоу.
– Ваша светлость. – Харлоу поднес протянутую руку к губам, но не коснулся ее.
– Мой дорогой Хэтерфилд, – сказала его мачеха, радушно улыбаясь, – ты опоздал.
– Приношу свои извинения. Я заехал за юным мистером Томасом, чтобы привезти его домой.
– Как трогательно, что ты проявляешь такой живой интерес к нашему протеже, – сказала леди Шарлотта. – И где же наш милый мальчик?
Хэтерфилд повернулся к девушке. Она выжидательно протянула руку, чтобы получить «почти поцелуй» и «почти приветствие».
– Дорогая леди Шарлотта, думаю, мистер Томас поднялся в свою комнату, чтобы переодеться к ужину.
– Переодеться к ужину? Сомневаюсь, что у него есть подходящая одежда для этого.
– Уверен, что есть, – с этими словами Хэтерфилд резко развернулся и направился к двум джентльменам с бокалами в руках, в накрахмаленных блузах с жесткими воротничками. – Ты удивил меня, папа. Я и понятия не имел, что сегодня вы приглашены на ужин к сэру Джону.
– Надеюсь, это приятный сюрприз.
– Конечно.
– Мы так редко видимся, Хэтерфилд. Вот мы и решили, что гора должна сама пойти к Магомету. – Голос герцогини был чист и холоден, словно вода в альпийском озере.
«Собственно, как и ее сердце», – мелькнула у него мрачная мысль.
Хэтерфилд посмотрел на двери гостиной. Какого черта Стефани так долго копается? Ему, как воздух, было необходимо видеть дружеское лицо, достаточно даже теплого взгляда, брошенного тайком, он жаждал ощутить рядом с собой близкого по духу человека. Девушка и двух слов не сказала за всю дорогу от Темпла до дома. Он поджидал ее на улице, считая выходящих из конторы клерков, пока она наконец не показалась в проеме закопченной арки. Мистер Стефан Томас. Ее королевское высочество принцесса Стефани, облаченная в мрачное черное пальто и котелок, со смешной щеточкой усов и в стоптанных черных ботинках. Она посмотрела в одну сторону, потом в другую, словно искала его. Он пошел ей навстречу и вдруг отпрянул от неожиданности, увидев радужное сияние, которое каким-то удивительным образом материализовалось вокруг девушки. Гордо вздернутый подбородок и хрупкие плечи, острый взгляд и легкий цветочный аромат кожи – сильная духом и в то же время беззащитная и ранимая Стефани. Ему нестерпимо хотелось прижать ее к груди, чтобы защитить от всего мира, и самому искать защиты в ее объятиях.
– Добрый вечер, Томас, – вместо этого сказал Хэтерфилд. – Надеюсь, вы не будете против, если я подвезу вас до дома?
Ничего не попишешь.
Он готов сделать все, что угодно, лишь бы просто видеться с ней.
– Мальчик опять работал допоздна? – спросил сэр Джон. – Хороший паренек. Ему, конечно, не хватает дисциплины, но мозги у него превосходные. Великолепный, острый ум. Желаете шерри?
– Да, пожалуйста.
Сэр Джон повернулся к подносу с напитками.
– Я ценю вашу заботу о Томасе. Этому алмазу нужна хорошая огранка. Чтобы его талант проявился в полной мере.
– Я не думал об этом, – сказал Хэтерфилд, принимая бокал из рук сэра Джона.
– Чепуха, – заявила леди Шарлотта. – Просто мистеру Томасу несказанно повезло, что у него такой высокопоставленный покровитель. Такой истинный и благородный джентльмен, как вы, сэр Джон.
– Вы мне льстите, – ответил сэр Джон и сделал большой глоток шерри.
– Естественно! – радостно воскликнул герцог Сотем. – Конечно, она льстит вам. Такая милая девочка.
– Очень милая, – сказала герцогиня и, взяв леди Шарлотту за руку, крепко сжала ее с напускной нежностью.
Леди Шарлотта скромно опустила глаза и покраснела.
– Вы слишком добры ко мне.
– Мы ведь очень любим тебя, дорогая. Ты умна, очаровательна и красива. Само совершенство. Не правда ли, Хэтерфилд? – И герцогиня мило улыбнулась ему.
Хэтерфилд залпом выпил шерри и взглянул на отца.
– Так и есть.
– С тобой все в порядке, Джеймс? – спросила леди Шарлотта. – Ты сегодня какой-то рассеянный и не похож на себя. Мы привыкли видеть тебя жизнерадостным и энергичным.
– Неужели? Должно быть, из-за холода. – Он подошел к подносу и наполнил свой бокал.
– Холода? Но я не чувствую никакого холода. Может быть, вам нездоровится, ваша светлость?
– Дело не в этом, дорогая, – сказала герцогиня Сотем. – Просто Хэтерфилд слишком увлекся шерри.
– Дорогая мачеха! Мне кажется, даже мирового запаса шерри будет мало.
– Хэтерфилд! Что ты хотел этим сказать, черт подери? – возмутился герцог.
– Он явно не в себе сегодня, – констатировала герцогиня.
– Наверное, он все-таки заболел, – сказала леди Шарлотта. Она встала и, шурша шелковыми юбками, направилась к молодому человеку. – Он же сказал, что ему холодно. Мой бедный Джеймс. – Она подошла к нему сзади и, встав на цыпочки, пощупала холодными, как лед, пальцами его лоб.
Он отбросил ее руку и отошел в сторону.
– Я не болен. Ради всего святого, оставьте вы все меня в покое. Я просто…
– Устали, не так ли?.. – весело прозвенел юный голос с порога, заставив собравшихся вздрогнуть от неожиданности; бедный герцог пролил на себя шерри, и непристойное ругательство, сорвавшееся с его губ, еще долго витало в воздухе.
Мистер Стефан Томас – Стефани – прошел в гостиную с сияющей улыбкой.
– Боюсь, это моя вина. Маркизу пришлось повозиться со мной прошлой ночью. Не стану говорить, чем мы занимались, – сказала девушка, заговорщицки подмигнув, и проследовала мимо нескольких пар удивленных глаз к подносу с напитками, – дабы не шокировать присутствующих здесь дам. – Она доверху наполнила свой бокал шерри и, чокнувшись с Хэтерфилдом, залилась кристально чистым смехом. – Ваше здоровье, сэр.
– Бог мой, – сказал ошарашенный таким поведением герцог Сотем. – Кто это, черт подери?
– Это мой новый клерк, – ответил сэр Джон.
Хэтерфилд смотрел на Стефани, на ее сияющее от радости лицо с нежным румянцем, на тонкие усики, резко выделявшиеся на бархатной коже девушки. Черный смокинг был идеально подогнан по фигуре; белая накрахмаленная блуза ровно лежала на перетянутой груди. Ее каштановые волосы, напомаженные и зачесанные назад, казавшиеся темнее обычного, открывали лоб и высокие скулы, что придавало ее лицу смелое и сильное выражение. Она посмотрела на него своими прекрасными лучистыми глазами, обрамленными удивительно длинными черными ресницами. Глазами, в которых искрился намек на тайну, известную только им двоим. От этого взгляда в ушах у Хэтерфилда зашумело, словно мимо на огромной скорости пронесся ураган, сбивая с ног, унося в заоблачную высь.
Ощущение, знакомое только влюбленному человеку.
Он улыбнулся ей и поставил бокал.
– Ваши светлости, – сказал он, – разрешите вам представить мистера Стефана Томаса, родственника и протеже досточтимого герцога Олимпии, самого умного юношу в Лондоне и, как мне стало известно, будущего колосса адвокатского сословия Англии.
В уютной комнатке Стефани на втором этаже неожиданно раздался осторожный стук в дверь в тот момент, когда она стягивала с себя фрак.
Девушка замерла с поднятыми вверх руками, ибо собиралась развязать шейный платок, и оглядела комнату.
И снова тук-тук-тук. Чуть громче на этот раз.
Стефани нахмурилась, недовольно глядя на дверь. Кому она могла понадобиться в столь поздний час? Уж точно не леди Шарлотте, которая весь вечер бросала на нее убийственные взгляды, когда думала, что Стефани не смотрит на нее. Во-первых, столь поздний визит без сопровождения кого-либо из домашних был бы крайне неуместен. Во-вторых, ее светлости вряд ли пришло бы в голову совершить безнаказанное жестокое убийство в доме своего дяди, учитывая современные достижения в технике криминального расследования и того парня в странной шляпе с двумя козырьками, который сломя голову носится по всему Лондону, используя свой таинственный дедуктивный метод.
Стефани приоткрыла дверь и выглянула в коридор.
Никого.
И снова тук-тук-тук.
Стефани сердито захлопнула дверь и резко обернулась. В восьми футах от нее в окне маячило лицо маркиза Хэтерфилда, который прижимался к мокрому стеклу, отчего прекрасные черты исказились, размытые дождем и тусклым светом фонарей.
Девушка порывисто вздохнула и пересекла комнату.
– Могли бы и предупредить меня, – сказала она, открывая окно. – Я чуть не умер от страха.
– Чепуха. Такой ерундой вас не испугаешь. И слава богу. – Он ловко перебросил свое тренированное тело через подоконник и мягко приземлился на пол перед Стефани. С его волос каскадом скатились капельки дождя.
Стефани взяла с умывальника полотенце и бросила ему. Сердце так бешено колотилось, что у нее закружилась голова. Казалось, он заполнил собой всю комнату, все осязаемое пространство, словно само солнце, скатившись с небес, приземлилось у нее на ковре, раскаленное и обжигающее.
– Наверное, вам не известно о таком изобретении, как лестница. А еще существует дверь, и, поверьте, это самый простой и замечательный способ, чтобы войти к кому-нибудь в комнату. Или выйти из нее, если на то пошло.
– Вы же сами говорили, что я скучный, вот я и пытаюсь проявлять изобретательность. – Из-под полотенца показалось его лицо с сияющей улыбкой и взъерошенными волосами, словно он только что встал с постели. – И потом я не хотел, чтобы меня увидели.
Бам-бам – гулко колотилось сердце Стефани.
Она выхватила у него из рук полотенце и повесила его на место.
– Почему?
– Почему что?
– Почему вы не хотели, чтобы тебя увидели?
– Ах, это. – Окно было распахнуто настежь. Хэтерфилд осторожно прикрыл его и обернулся к Стефани. – Объясняю. Если бы меня увидели, то могли бы проследить, куда я направляюсь. А если бы они проследили…
Он стоял так близко, сияющий и разгоряченный после трудного пути по водостокам и скользким крышам, под противным моросящим лондонским дождем. Линия рта смягчилась, чувственные губы приоткрылись.
– И если бы они проследили? – пролепетала она.
Он взял ее за руки и поочередно поцеловал их.
– Если бы они проследили за мной, то могли бы увидеть это. – Затем его теплые ладони обхватили ее лицо. – И это.
Он наклонился и поцеловал ее в губы.
Девушка с наслаждением вдохнула его аромат. От него пахло бренди и сигарами, как и от нее, но его запах был в тысячу раз приятнее, сильнее и мужественнее. Она жадно пила его, пока он не оторвался от нее.
– Ах, – сказала Стефани.
– Желаете еще?
– Да, пожалуйста.
Его губы были мягкими, нежными и восхитительно влажными. Он целовал ее трепетно и проникновенно: его язык двигался медленно, волнообразно и неотвратимо, словно морской прибой, отчего ее голова, грудь и живот горели огнем. Это был самый страстный поцелуй на свете. Ее руки скользнули ему под сюртук, лаская спину и мускулистые плечи; он же запустил руки в ее волосы, нежно массируя кожу головы, а его губы – бог мой – эти несравненные губы с ароматом бренди! Губы Хэтерфилда, которые всегда так манили ее. Стефани провела кончиком языка по внутренней поверхности его верхней губы, вырвав из груди глухой стон.
Этот стон пробудил в ее существе таинственную алхимическую реакцию, что-то темное, первобытное. Она подняла правую ногу и обвилась вокруг его твердого, словно дуб, бедра; ее руки судорожно цеплялись за жилетку в неистовой попытке добраться до блузы и ощутить, наконец, его теплую плоть, которую ей до боли хотелось ласкать, целовать, пожирать.
Он что-то пробормотал и отстранился. Всего на пару дюймов. Но этого оказалось достаточно.
Стефани опустила ногу. Она задыхалась, он – тоже. Его теплый серьезный взгляд изучал ее лицо. Губы приоткрылись. Казалось, он собирался что-то сказать, возможно, признаться в чем-то, и тут она с ужасом поняла, что натворила. Всего секунду назад она намеренно ввела его в заблуждение, и на этот раз все было иначе, нежели чем тогда в шкафу, где у нее не было выбора – она совершенно осознанно ласкала его губы языком, прижимаясь к нему всем телом. Но ведь Стефани совсем не такая, какой пыталась казаться. Она всего лишь старалась понравиться ему и дать то, что он хотел.
Теперь он точно ее возненавидит. С омерзением отвернется от нее. Ибо Стефани твердо решила ничего не скрывать от возлюбленного.
Он должен знать правду, какой бы ужасной она ни была.
Прижавшись к нему спиной, девушка взяла его руки и положила их себе на грудь.
– Хэтерфилд, мне нужно что-то сказать тебе, – прошептала она.
– Малыш, это я должен тебе что-то сказать.
– …мне не следовало так целовать тебя…
– …это мне не следовало так целовать тебя…
– …я не должен был позволять тебе целовать меня…
– …я должен был остановить тебя…
– …но мне так хотелось попробовать, хотя бы разочек, чтобы…
– …и я не мог сдержаться, потому что это больше не повторится никогда… Теперь, когда я знаю, кто ты на самом деле, Стефани, ваше высочество, я не смею наде-яться…
– Теперь ты знаешь, кто я? Я… кто?.. Что ты сказал?
Он высвободил руку и коснулся ее щеки, затем виска.
– Я не смею надеяться, что когда-нибудь смогу заслужить ваше расположение.
– Нет, повтори, что ты сказал до этого. Как ты меня назвал?
– Стефани. Это ведь ваше настоящее имя, не так ли?
Девушка отшатнулась от него.
– Ты знал? Все это время ты знал?
– Все подробности я узнал только сегодня утром. От герцога Олимпии. Естественно, я догадывался, что здесь кроется какая-то тайна. Иначе зачем девушке весь этот маскарад? Видимо, есть причина, чтобы выдавать себя за клерка адвокатской конторы, и – прошу простить за откровенность – причина должна быть очень серьезной…
– Значит, все это время ты знал, что я женщина?
Он смотрел на нее широко открытыми испуганными глазами, которые, словно пара голубых лун, скользили по ней, как по небосклону, от макушки до кончиков пальцев ног в одних чулках.
– Неужели ты до сих пор думала, что я принимаю тебя за мужчину?
– Ну да!
– И вчера? В шкафу?
– Я… Да-да. Я так боялась разочаровать тебя, потому что думала, тебе нравятся мужчины…
Хэтерфилд фыркнул от смеха. Затем еще раз.
Стефани скрестила руки на груди.
– Всему виной твоя умопомрачительная красота, ты, чертов Адонис.
Хэтерфилд запрокинул голову и расхохотался.
– Тише. Ты весь дом разбудишь. – Но губы девушки непроизвольно подергивались в попытке сдержать смех.
Все тело Хэтерфилда сотрясалось от смеха. Он попятился назад и рухнул на кровать, отчего пружины испуганно заскрипели.
– Посмотри, что ты наделал. Из-за тебя у меня теперь вся постель мокрая.
– Я… Я даже не знаю, что делать – обижаться или… или чувствовать себя польщенным! – Задыхаясь от смеха, он схватился за голову.
– Не понимаю, что здесь может быть обидного.
Успокоившись немного, Хэтерфилд начал дышать – ровнее.
– Обидно, когда тебя считают кретином, не способным в мгновение ока распознать маскировку.
– Надо же, а я была совершенно уверена, что из меня получился очаровательный молодой человек. Одни усики чего стоят, а сегодня я даже закурила сигару, и вид у меня был очень уверенный, Хэтерфилд. Этакий аристократический апломб, если ты понимаешь.
– Да, это тебе неплохо удалось. Особенно эффектными были кольца дыма. Но я, принцесса, недаром так долго изучал поведенческие особенности человека. Существуют, так сказать, «предательские» мелочи, незаметные ключики-подсказки. К примеру, ваши руки. Ваши очаровательно стройные ноги. Или восторженный взгляд с поволокой, когда вы смотрите на меня. – Все еще посмеиваясь, Хэтерфилд возвел глаза к потолку.
Стефани тряхнула головой.
– Ну что ж, мы выяснили, чем я могла тебя обидеть. Но даже боюсь спрашивать, что в моем поведении могло бы тебе польстить.
Хэтерфилд перевернулся на живот и, опираясь на локти, одарил девушку хищной, чувственной улыбкой, от белоснежных зубов в сочетании с плотоядным взглядом синих глаз подгибались колени.
– Тебе так понравилось со мной целоваться, что ты с трудом оторвалась от моих губ, несмотря ни на что.
Стефани задохнулась от возмущения и схватила по-душку.
Она действовала молниеносно, но Хэтерфилд – еще быстрее. Он скатился с кровати и приземлился на ноги – колени согнуты, глаза сияют, руки наготове.
– Ты – животное. – Она замахнулась подушкой, но задела лишь пустое пространство. Хэтерфилд успел уклониться. – Несносное. – Очередной взмах подушкой. – Самоуверенное. – Взмах подушкой. – Необузданное… – На этот раз она прижала его к стене, и некуда было бежать. – Животное!
Хэтерфилд выхватил у нее подушку одной рукой. Он поднял ее над головой и, улыбаясь, смотрел на девушку.
– Отдай!
– Ни за что. Это мой военный трофей.
Пытаясь вырвать подушку у него из рук, Стефани тянула изо всех сил.
Он не поддавался, и когда рванул ее на себя, девушка врезалась в его мощную грудь и сразу забыла о несчастной подушке.
– Хэтерфилд, я…
Тук-тук. Кто-то стучался в дверь.
Высокий женский голос просочился в комнату.
– Мистер Томас, у вас все в порядке?
Голос принадлежал леди Шарлотте.
Глаза Стефани округлились от страха. Хэтерфилд содрогнулся.
– У меня все хорошо, – крикнула Стефани.
– Я проснулась от страшного шума. Ваша комната, мистер Томас, находится прямо над моей спальней, вот я и забеспокоилась. – В ее голосе слышалось раздражение, смешанное с любопытством.
– Не стоит беспокоиться, ваша светлость, – сказала Стефани. – Просто я… просто здесь мышь бегает. Такая настырная и вредная мышь попалась.
– Да, бешеная мышь с раздутым самомнением, – прошептал Хэтерфилд.
– Что это было? – спросила леди Шарлотта. – Почему вы шепчете?
– Нет-нет, это не я. Это… это ветер. Я оставил окно открытым. Люблю ночную прохладу.
– На улице идет дождь, мистер Томас. Вы подхватите простуду.
И Хэтерфилд, и Стефани все еще цепко держались за подушку. Она стояла, прижимаясь к его груди, глядя на улыбающееся лицо, не в силах – о, грешница! – двинуться с места. Да ей и не хотелось. Его тело было таким теплым. Прекрасным, горячим и твердым.
И ей казалось, что с каждой секундой оно становится теплее и напряженнее.
– Да, вы правы. Простуда. Я сейчас же закрою окно и лягу в постель, – на одном дыхании выпалила Стефани.
Леди Шарлотта что-то недовольно фыркнула у самой двери.
– Хорошо. Так и сделайте. И, пожалуйста, не шумите больше. А если вы обнаружите еще одну мышь, ради всего святого, позовите слугу.
– Все, больше никакого шума, – сказала Стефани. – В случае чего позову слугу. Да, хорошо.
– Спокойной ночи, мистер Томас.
– Спокойной ночи, ваша светлость.
Послышалась легкая поступь леди Шарлотты по коридору. Наконец она удалилась.
Стефани облегченно вздохнула. Хэтерфилд опустил подушку и отдал ей.
– Никакого шума, – серьезно сказал он.
Стефани обхватила подушку руками. Она была прохладной и бесформенной. Какой контраст с жарким мускулистым телом Хэтерфилда!
Стефани нахмурилась.
– Итак, ты изучал…
– Что именно?
– Ты сказал, что изучал поведенческие особенности человека. Что ты этим хотел сказать?
Хэтерфилд пересек комнату и поднял свою шляпу, которая слетела во время борьбы и завалилась за узкую железную кровать Стефани.
– Я хотел сказать, – начал он, – что все это имеет самое непосредственное отношение к вашей непростой ситуации, ваше высочество. Но позвольте вас заверить, что отныне ваша жизнь вне опасности, ибо на меня возложена почетная миссия защищать вас.
Все это прозвучало слишком официально, даже высокопарно. Девушка нахмурилась.
– Думаю, вряд ли стоит так опасаться за мою жизнь. Я всего лишь младшая дочь. И не так важна. Важна Луиза, именно за ней охотятся эти анархисты.
Он обернулся.
– Что тебе известно об этом?
– Я не так глупа, Хэтерфилд. Я прислушиваюсь к тому, что говорят, и делаю выводы. Думаю, речь идет о террористической группе «Свободная кровь». Я права? Они вмешиваются в дела королевских престолов, и в последнее время довольно успешно. Они провоцируют политическую нестабильность, казня тиранов, как они их называют. Вероятно, таким способом расчищают путь для претворения в жизнь своих идей, какими бы они ни были. Складывается впечатление, что внутри группы нет согласия и четкого представления о новом правлении; их объединяет только одно – недовольство существующим правлением. От этого мало пользы, но именно так обстоят дела. И если ты действительно один из его агентов, то наверняка мой дядя уже ввел тебя в курс дела и посвятил во все подробности. Не удивлюсь, если он все спланировал заранее, подстроив наше знакомство. Мудрый, мудрый дядя.
– Бог мой, – только и сказал Хэтерфилд. Он смотрел на нее как на умалишенную.
– Ха! Ты такой же, как и все они, не так ли? Ох, эта Стефани, пустоголовая баламутка, которая вечно попадает в неприятности. Но я умнее и проницательней, чем ты думаешь. И знаю гораздо лучше вас всех, чем живут простые люди. Я знаю, о чем они говорят в тавернах и на площадях.
– Неужели?
– Да. Они охотятся именно за Луизой. Ибо она – наследница престола, кронпринцесса. Наш отец изменил условия наследования таким образом, чтобы сделать ее единственной претенденткой, и это нарушило планы проклятых террористов. Они делали ставку на то, что у папы нет сыновей, то есть прямых наследников престола, и это создавало неопределенность в вопросе престолонаследования. Они убили папу и второго мужа Луизы, затем попытались похитить ее, но их попытка провалилась. А это значит, что мне будет грозить опасность только в том случае, если погибнут обе мои сестры и если они… Но в таком случае меня не волнует моя жизнь. – Она бросила подушку точно в изголовье кровати и проскользнула мимо застывшего в напряжении Хэтерфилда. – Вот так. Мне ничто не угрожает. Вольно, солдат. Иди домой и напейся.
Она чувствовала на себе внимательный взгляд Хэтерфилда. Чего он хочет? Выискивает поведенческие особенности? Прислушивается к тембру голоса, изучает, насколько сильно сжаты ее челюсти? Или пытается понять, была ли это бравада с ее стороны или она говорила серьезно? Может быть, хочет добраться до глубин ее души? Стефани продолжала упорно смотреть на подушку, которую она так ловко бросила минуту назад, правда, чуть криво. Собственно, как и все у нее в жизни.
Голос Хэтерфилд звучал очень тихо:
– Клянусь, ваше высочество, что с вашей головы не упадет ни один волосок.
– Пожалуйста, не называй меня так. Как угодно, только не «высочеством».
– Хорошо, Стефани. Но ты должна всегда помнить, кем являешься на самом деле. Не вечно же тебе в клерках ходить.
Она сердито посмотрела на него.
– Я все прекрасно понимаю.
Хэтерфилд облегченно вздохнул и покачал головой.
– Я серьезно. Сначала я очень злилась. Думала только о мести. Но теперь мне все равно. Пусть забирают мой замок и страну, если им так хочется. Меня это больше не волнует. Я никогда не хотела быть принцессой. И всегда ненавидела свое положение. А теперь мне нравится моя жизнь, и я чувствую себя гораздо счастливее. Это правда. Мне понравилось изучать юриспруденцию. И мне нравишься ты.
– Стефани…
Она шагнула ему навстречу. Ее тело неосознанно тянулось к нему, страстно желая ощутить прикосновение его мускулистой плоти. Страстно желая нежного поцелуя этих чувственных губ, пахнущих бренди.
– Теперь, когда тучи рассеялись и все секреты выплыли наружу, мы должны снова вернуться к отправной точке, чтобы во всем разобраться.
– Каким образом? А пока ты собираешься и дальше болтаться по городу в этом идиотском наряде и целые дни проводить в адвокатской конторе? И до каких пор это будет продолжаться? Какой в этом смысл?
– Думаю, нам предстоит вместе это выяснить.
Он покачал головой.
– Стефани, нет.
Она снова шагнула ему навстречу. Еще несколько шагов – и девушка решительно остановилась в дюйме от могучей груди, заглянула ему в глаза. Ей снова хотелось увидеть в этих бездонных синих глазах огонь желания. Огонь, который сжигал ее изнутри, переплавлял ее сущность, превращая в совершенно иное существо.
Однако Хэтерфилд смотрел сурово и отстраненно, словно мысли его были далеко.
Но это не смутило Стефани: она взяла его за лацканы пальто, провела ладонью по лицу.
