Текст книги "Клятва рыцаря"

Автор книги: Джулиана Гарнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Кора улыбнулась. Напряжение ее немного ослабло, и она была не прочь поболтать с этим остроумным рыцарем. Кора жестом пригласила его сесть на единственный в этой комнате табурет.

– В таком случае мы бы составили прекрасную пару, ведь мое пение производит тот же эффект. Итак, почему вы здесь?

– Не слишком любезный прием, миледи, – криво улыбнулся Роберт. – Я пришел, потому что я друг Люка.

– И вы надеетесь отговорить меня от брака с ним? – Кора с улыбкой покачала головой. – Поговорите лучше с королем. Это было его решение.

– Но вы не против, мне кажется. Постойте… – Он поднял руку, заметив, как она холодно выпрямилась. – Вы неправильно меня поняли, Кора де Бэльфур. Я не осуждаю вас. В самом деле, это хорошо, что Люк женится. Ему нужны наследники, теперь, когда у него есть земли и титул, которые можно передать по наследству.

Кора подозрительно посмотрела на него.

– А чего вы хотите от меня?

– Абсолютно ничего, миледи, – покачал головой Роберт. – Клянусь в этом. Я просто решил познакомиться с женщиной, у которой хватило доблести, чтобы приставить меч к горлу Люка, и хватило находчивости, чтобы женить его на себе. Это ваша волчица там внизу, в псарне?

– Вы ее видели? Как она?

– С волчицей все в порядке. Вот только гончие нервничают, а конюхи ругаются самыми непристойными словами, опасаясь, что лошади разбегутся. Сама же волчица вполне довольна. Только немного беспокоится, кажется.

Кора вздохнула.

– Шеба не привыкла сидеть под замком. Как и я.

Какое-то мгновение Роберт испытующе смотрел на нее при слабом свете, проникающем сквозь маленькое окошко, расположенное высоко, почти под потолком.

– Я нахожу, что вы необыкновенная женщина, миледи. Слухи о вас облетели весь замок. И теперь одни утверждают, что вы сам король Гарольд, вернувшийся в женском обличье, а другие, что вы… э-э… шлюха, которая стремится избежать правосудия.

– Последний, кто назвал меня так, истекал кровью чуть ли не две мили, – сказала она, имея в виду Жиля. – Так что не советую злоупотреблять такими словами.

– Parles-vous Franquis? [4]4
  Вы говорите по-французски? (фр.)


[Закрыть]

– Не обязательно говорить по-французски для того, чтобы понимать отдельные слова. – Она повернулась и принялась мерить маленькую комнату шагами. – Я не видела Люка с прошлой недели, с нашей аудиенции у короля.

Роберт хранил молчание. Она повернулась, чтобы взглянуть на него, и он пожал плечами с легкой улыбкой.

– Люк… не в духе. Последнее время он не в очень хорошем настроении.

– Скажите лучше, он просто зол.

Роберт усмехнулся.

– Пожалуй, да. Он вне себя. Я не часто видел его таким взбешенным.

Кора с любопытством взглянула на него. – А вы давно знаете Люка?

– С тех пор как он впервые приехал в Нормандию. Мы были еще детьми. Его определили пажом к моему отцу, а поскольку он был старше меня всего на два года, мы вскоре подружились с ним. Мы состоим в одном отряде рыцарей на службе у Вильгельма.

– Значит, вы хорошие друзья.

– В Нормандии рыцари объединяются в отряды примерно из двадцати пяти человек и часто связаны на всю жизнь. Мы вместе уже долгое время. – Роберт потер рукой подбородок, глядя на нее острым взглядом. – Я хотел познакомиться с женщиной, которая должна стать женой Люка, и понять, насколько правдивы эти слухи.

Она вздернула подбородок.

– Ну и как, удалось?

– Отчасти. – Он встал, высокий и стройный, но совсем не устрашающий, хотя комната все же от этого показалась ей еще меньше. – Какой странный оборот событий: вы приехали в Йорк в оковах, а уедете женой нормандского барона.

– Я приехала в Йорк дочерью саксонского барона, сэр, и потому не считаю эту перемену для себя очень уж лестной.

Роберт одобрительно засмеялся.

– У вас острый язык, миледи, как Люк и говорил. Вы будете держать его в руках, я думаю. Если только не вздумаете командовать им и руководить.

– Если это предупреждение, то в нем нет необходимости. У меня нет ни малейшего желания командовать Люком. Я просто хочу вернуться домой.

Кора не думала, что в ее словах прозвучала тоскливая нота, но по сочувственной улыбке Роберта поняла, что он уловил ее настроение. Она отвернулась, сердясь на саму себя за то, что невольно выказала свои чувства.

– Мне передали, что свадьба будет через две недели, – проговорила, взяв себя в руки, Кора.

– Король желает, чтобы она была отпразднована до первого декабря. Обряд будет совершать епископ собора святого Петра.

– Нормандский епископ.

– Как и большинство сейчас, за исключением тех, которые следуют старым церковным правилам.

– В то время как Вильгельм сам жжет и грабит церкви? Меня удивляет, что Папа поощряет это.

Роберт нахмурился.

– Король никогда не сжигал церквей. Собор святого Петра загорелся от соседних строений, и его уже нельзя было спасти. Это датчане разоряли церкви без всякой пощады, но только не король. Вильгельм не настолько глуп. Он хочет опираться на поддержку церкви и Папы, чтобы удержать эти земли.

Нетерпеливо махнув рукой, Кора пожала плечами:

– Ко мне это не имеет ни малейшего отношения. Я здесь пленница вплоть до дня своей свадьбы. Или до тех пор, пока король из прихоти не придумает другое развлечение.

– Вильгельм ничего не делает из прихоти, а только по твердому убеждению. Так что вы выйдете замуж, миледи, не заблуждайтесь на этот счет. Если не появится какая-то особая причина, способная помешать этому браку, вы станете женой Люка довольно скоро. Надеюсь, вы не пожалеете об этом, несмотря на то что сейчас думаете иначе.

Кора ничего не ответила. Разве не она сама всему причиной? Ведь она добивалась именно этого, а теперь почему-то испугалась. Она вернется в Вулфридж, но стоит ли это возвращение той цены, которую придется заплатить?

Люк был явно взбешен. Она предвидела, что так будет, но недооценила силу его гнева, не предугадала степень его ярости. Ей становилось не по себе, когда вспоминала его краткое предупреждение о том, что она просчиталась и поплатится за это.

Тогда, обхватив ее подбородок ладонью, Люк тихо произнес, глядя ей прямо в глаза:

– Я женюсь по приказу короля, но тебе будет мало радости от этого.

С тех пор Кора его не видела и была даже рада этому. До самого посещения Роберта она не видела никого, за исключением слуг, которые обслуживали ее.

Открыв дверь, Роберт увидел стражника, со смущенным лицом отпрянувшего от нее. Повернувшись к Коре, Роберт на прощание тихо посоветовал ей:

– В вас много обаяния. Воспользуйтесь им. Ничто другое на Люка не подействует.

Когда дверь вновь закрыли на прочный дубовый засов, тяжелый звук его, точно удар, заставил всю комнату содрогнуться. От запаха масляной лампы в ней было душно, а высокое окно над кроватью почти не пропускало воздуха. В полумраке Кора слышала разнообразные звуки, доносившиеся извне, оттуда, где кипела жизнь, и это лишь усиливало ее тоску.

Она поежилась и обхватила себя руками. Было холодно. Английские зимы всегда такие. Ей хотелось бы оказаться сейчас в родном Вулфридже, в его большом зале с пылающим камином, среди знакомых лиц, а вместо этого ее окружали промозглая духота и гнетущий полумрак ее каморки-темницы. Этот мир, который она увидела здесь, был совершенно другим, он изменился больше, чем она думала. Как удалось Вильгельму превратить английский город в нормандский так быстро? Все вокруг нее было другое – не только язык, на котором разговаривали, но даже одежда, обстановка, еда. Ничто не осталось прежним. Даже Люк не был здесь тем суровым воином, каким она встретила его на побережье: теперь он носил бархат и тонкое полотно.

И все же она помнила ту свирепую искру, сверкнувшую в его взгляде во время аудиенции у короля. С какой жестокой угрозой он уставился на нее тогда! Под его богатым нарядом и изысканными манерами таился безжалостный воин, и ей трудно было об этом забыть.

Ах, Люк! Неужели он так и не придет! Неужели он так возненавидел ее за то, что она вынудила его к этому браку, которого он явно не хотел?..

Укрыв ноги грубым одеялом, Кора поуютнее устроилась на кровати. Ну и ладно. Это был не идеальный выход, но она сделала то, что должна была сделать, единственное, что позволяло ей выжить. Все правильно, но если позволить овладеть собой всем этим эмоциям, она потеряет из виду свою конечную цель. А этого Кора не могла допустить. И не допустит. Слишком многое было поставлено на карту.

Глядя на узкую полоску света за окном, которая постепенно угасала по мере приближения ночи, она спросила себя, почему все же Люк не рассказал королю всю правду. Она ожидала, что он будет отрицать ее заявление, расскажет Вильгельму, что она сама соблазняла его, но он почему-то этого не сделал. Почему Люк не рассказал королю откровенно, что она сама, по сути дела, упала в его объятия?..

Прислонившись к стене, Кора опять подумала о Вулфридже, о свежем морском ветре, овевающем там по весне высокие травы, и перед ее мысленным взором встали родные, любимые стены… Да. Ради этого можно пойти на все.

10

Люк лежал без сна, уставясь в высокий потолок и слушая, как сладко похрапывают другие. Последние несколько недель он провел в непрерывных разъездах, стараясь как можно больше занять себя, лишь бы только не думать. По утрам он рано выезжал, чтобы обследовать окрестности, подавляя очаги мятежа и выявляя тех, кто еще сопротивлялся порядкам Вильгельма – король больше не терпел никакой оппозиции и весьма круто расправлялся с последними недовольными. А по ночам…

Ах, эти ночи! Он должен был, казалось бы, мгновенно засыпать от усталости, а на деле часто лежал без сна. Он много думал о Коре, которая скоро станет его женой. Его настроение колебалось от бешенства до угрюмой покорности судьбе, и все это с пугающей быстротой. Никогда Люк не считал себя человеком, способным так переживать из-за женщины. Однако Кора де Бэльфур заставила его сделать это. А хуже всего то, что он по-прежнему хотел ее каждую ночь, ворочаясь без сна в своей постели. Ему никак не удавалось выбросить из головы и нежную белизну ее кожи, и слабый аромат лаванды, окутывавший Кору, плавные изгибы податливого тела.

В эту ночь подобные мысли просто измучили его. Не находя себе покоя, Люк поднялся наконец с кровати и вышел во двор, залитый холодным, призрачным лунным светом.

Бесцельно побродив по двору, он оказался возле псарни, где в большой клетке, стоящей поодаль от собак, содержалась волчица.

Когда Люк приблизился, Шеба, слегка оскалив зубы, взглянула на него и настороженно ударила хвостом по стене клетки. Ручная волчица. В это трудно было поверить, особенно сейчас, когда, поправившись от хорошей кормежки, она выглядела даже более свирепо, чем раньше. Люк подошел поближе. Золотисто-карие глубокие глаза смотрели на него безбоязненно, не мигая.

Это невольно напомнило ему Кору, с ее таким же твердым взглядом и настороженным движением головы, словно спрашивающим его, что он намеревается делать. Они были схожи: эта волчица и красивая девушка. Обе настороженные и недоверчивые.

– Не бойся, я не причиню тебе зла, – прошептал он волчице, и та ответила еще одним ударом хвоста. Шеба негромко заскулила, а потом подняла голову и завыла. Заунывные, вибрирующие звуки пронизали все его существо.

– Если бы я мог, я бы тоже завыл с тоски, как и ты, – пробормотал ей Люк по-английски.

Шеба положила свою большую голову на лапы и заскулила. Люк потянулся к прутьям клетки, чтобы погладить ее по голове. Но тут же почувствовал себя глупо, осознав, что разговаривает с волчицей, и поспешно ушел, пока никто не видел этого. Не хватало еще, чтобы по замку пошел слух, что он в лунные ночи общается с волками.

На следующий день он решил навестить Кору. Она встретила его холодно, глядя с той же настороженностью, что и Шеба, и это неприятно подействовало на него.

– Мы должны пожениться через неделю, Кора.

– Я это знаю. – Она не встала с кровати, а продолжала сидеть отчужденно и неподвижно. – И ты пришел, чтобы меня убить?

Люк непроизвольно улыбнулся на это замечание.

– Нет. Такая мысль мне даже не приходила в голову. Боюсь, королю бы это не понравилось.

Кора пожала плечами.

– Может, он хочет, чтобы ты отложил это до нашего брака? Таким образом, не будет никакого шума. У меня ведь не осталось в живых никого из родственников. Так что никто бы и не потребовал возмездия, если я в самом деле умру.

В ее словах звучала какая-то тоскливая нота, которая заставила его нахмуриться.

– Я не убиваю безоружных женщин. Так что можешь считать себя в безопасности.

Кора подняла глаза, едва заметная улыбка пробежала по ее губам, но, ничего не сказав, она снова опустила взгляд на колени, перебирая руками какие-то бусы, нанизанные на шнурок. Присмотревшись, Люк понял, что это были примитивные грубые четки, может быть сделанные ею уже здесь, в одиночестве.

– Ты молишь Бога, чтобы он освободил тебя от этого брака? Надо было думать об этом раньше, еще прежде, чем ты пошла на все, чтобы устроить его.

– Это не я, а твой король устроил его, – сказала она, вставая с кровати. – И я вовсе не молюсь об избавлении, поскольку получу в конце концов то, что хочу. – Странная улыбка заиграла на ее губах. – Вулфридж был моим домом всю мою жизнь. Он будет моим, и когда я умру. А большего мне и не надо.

– Меланхолическое настроение, не так ли, миледи? – Люк поймал ее руку и удержал, не грубо, но достаточно крепко. Четки врезались ей в ладонь. – Молись лучше о том, чтобы не пожалеть об этом браке, ибо он не станет легким для тебя.

Он увидел, что до Коры дошел смысл его слов. Лицо ее побледнело, но подбородок был по-прежнему с вызовом вздернут. Движимый тем же неясным чувством, которое привело его сюда, Люк грубо притянул ее к себе, запустив руку в ее пышные волосы и ища ее губы своим ртом. Руки ее оказались зажатыми между их телами, она попыталась оттолкнуть его, но он не обращал внимания на ее сопротивление и не отпускал. Черт ее побери! Неужели она думает опять подразнить его и убежать? Нет, не удастся… Она преследовала его все эти ночи даже во сне, и он не мог больше бороться с желанием.

Подталкивая Кору назад, пока ноги ее не уперлись в край кровати, Люк навалился на нее всем телом и толкнул на жесткую постель. Она изогнулась под ним, но он удержал ее, движимый страстью и гневом, и одновременно желанием, пожирающим его. Господи, она была такая мягкая, такая теплая, ее кожа горела под его руками, искушая стащить с нее платье и ласкать, ласкать эти гладкие округлости под ним, дразнить языком розовые бутоны ее сосков…

Она молча сопротивлялась – слышался звук рвущейся одежды, ее вздохи, его собственное тяжелое дыхание, но не было никаких протестов; только безвольное сопротивление ее рук, упершихся ему в грудь.

Горя от охватившего его страстного желания, Люк втиснул колено между ее ног, не обращая внимания на протестующий скрип старой кровати, и, схватив руки, завел их за голову, удерживая своей правой рукой. Кора дышала быстро и глубоко, грудь ее при этом поднималась и опадала, а губы слегка раздвинулись, обнажив, в почти волчьем оскале, ряд белых зубов.

– Так вот как нормандские мужчины ухаживают за женщинами, которых собираются взять в жены, милорд? Когда не хватает обаяния, они восполняют его насилием.

Люк зло заглянул сверху в ее голубые глаза, в которых блестела насмешка.

– Ну что ж, ты сама этого хотела, и это единственное, чего ты заслуживаешь. Я не собирался свататься к тебе, и наша помолвка – это твоих рук дело. Что же, теперь я должен уступить? Ну уж нет. Уступить Вильгельму – это одно дело, а женщине – это совсем другое.

– Ты хочешь, чтобы я уступила тебе?

– Да, милая моя. Ты уже уступила мне однажды ради своих собственных целей. Следующий раз уступишь ради моих.

Удерживая ее запястья правой рукой, Люк левой с медлительной небрежностью стал проводить по ее голой груди, лаская, дразня и наблюдая из-под ресниц, как невольно она закусила нижнюю губу и закрыла глаза. Тело выдавало охватившее ее возбуждение и учащенным дыханием, и пульсирующей жилкой во впадинке горла.

Люк наклонился, чтобы поцеловать эту голубую жилку, потом двинулся ниже, проделывая языком влажную дорожку по ее нежной коже, пока его собственное возбуждение не превратилось в болезненное напряжение.

Обхватив рукой ее грудь, он легонько прикусил выступающий сосок, потом мягко взял его в рот и принялся ласкать. Сначала один, потом другой. Люк нагнулся вперед, придавил ее своим тяжелым телом, так что Кора издала тихий стон и непроизвольно затрепетала. Была какая-то острая чувственность в том, чтобы лежать на ней вот так, полностью одетым самому и лаская при этом ее обнаженные груди и бедра.

Желание усиливалось и лишало его воли – еще немного, и он мог отдаться этому острому чувству до такой степени, что забыл бы обо всем на свете. Но тут воспоминание о ночи на старой римской дороге внезапно возникло в его мозгу. Если он овладеет ею сейчас, она сразу поймет, что имеет над ним могущественную власть. Это было слишком рискованно. Ощутив свою силу, Кора получит очень мощное оружие, которое использует против него.

Приподнявшись над ней, Люк взглянул на ее пылающее лицо и влажный рот, изо всех сил борясь с желанием овладеть ею. Но все же преодолел себя и, отпустив ее руки, резко встал с постели, оставив ее распростертой на тонком матрасе. Кора не сделала движения, чтобы прикрыться и лежала обнаженной, как он оставил ее: округлые бедра все еще искушающе блестели в полумраке, на груди видны были следы его поцелуев.

Люк поправил на себе одежду и, подойдя к двери, рывком отворил ее. Затем оглянулся на пороге, бросив последний взгляд на ее стройное тело.

– Ты не первая женщина, которая обманывает меня, но клянусь, больше тебе не удастся этого никогда. Подумай об этом, когда будешь готовиться к свадьбе, дорогая.

Он громко хлопнул за собой дверью и, не обращая внимания на испуганно шарахнувшегося в сторону стража, зашагал по полутемному коридору. Никогда он не думал, что может так расстроиться из-за какой-то девчонки. Она сделала с ним то, чего никому еще не удавалось, и он каким-то образом это допустил.

«Но хватит, – сказал он себе. – Она не одурачит меня опять».

Далеко вокруг разносилась музыка, праздничное возбуждение наполняло замок и прилегающие к нему улицы. Повсюду собирались толпы любопытных, пришедших посмотреть на свадьбу новоиспеченного графа и его саксонской невесты.

Венчание происходило на паперти собора святого Петра, чтобы все присутствующие могли видеть его своими глазами. Поскольку саму церковь как раз ремонтировали в то время, работы были приостановлены на всю первую половину дня.

После церемонии Люк под пристальным взглядом Вильгельма помог Коре сесть на белую лошадь, потом вскочил на своего коня. Кто-то вплел разноцветные ленты в хвосты и гривы обоих животных, и Драго, недовольный, сердито фыркал, когда они двинулись по улицам города к замку.

Несмотря на холод, зеваки запрудили узкие улицы, чтобы увидеть саксонскую леди, ставшую женой нормандского графа. «Словно никогда в жизни не видели свадьбы», – угрюмо подумал Люк, недовольный таким стечением народа. Вероятно, из-за слухов, распространившихся по городу, слухов о том, что их брак был чем-то вроде победы саксов над нормандцами. Ведь, в конце концов, Кора де Бэльфур была одной из них, и король приказал своему рыцарю жениться на ней, чтобы возместить то зло, что ей причинили.

Эта ситуация совсем не способствовала хорошему настроению Люка. По совести говоря, ему следовало бы рассказать Вильгельму всю правду, а он почему-то этого не сделал. Было слишком стыдно признаться в том, что молоденькой девушке удалось так ловко его соблазнить, а потом использовать это против него же самого. Кора все рассчитала верно.

Свадебный пир был устроен в главном зале. Все стены были завешаны ткаными гобеленами, а сотни свечей давали яркий и теплый свет. Молодых усадили за главным столом, установленным на возвышении и предназначавшимся также для важных баронов и самого короля. Перпендикулярно к помосту были расставлены столы и скамьи для рыцарей и прочих гостей.

Подали изысканные блюда: фазанов и куропаток в соусе, красную рыбу, фаршированного зайца и разнообразную дичь. Огромный пирог, начиненный цукатами, орехами и украшенный фруктами, был торжественно внесен в зал пажами в сопровождении взволнованных поваров, сгорающих от беспокойства в ожидании королевской оценки.

Присутствовать на свадебной церемонии и принять участие в пире были приглашены и несколько сакских баронов. Король решил показать свою благосклонность к тем вассалам, кто поклялся ему в верности, свое одобрение браков между нормандцами и саксами, и случай для этого был как нельзя более подходящий. Рыцари из отряда Люка веселились от души, то отпуская соленые шуточки, то провозглашая тосты в его честь, и не замечали, казалось, его вымученной веселости. А Кора сидела как каменная, не глядя на него, напряженная и оцепеневшая, словно не на собственной свадьбе, а на чьих-то похоронах.

Сам Вильгельм, с видом монарха, спокойного и довольного картиной веселящихся подданных, словно не замечал натянутости между женихом и невестой. А окружающим он то и дело повторял, какой счастливой кажется новая пара.

– И невеста и титул. Ты счастливчик, Луве! Тебе в самом деле везет.

– Да, государь, – через силу улыбнулся Люк. – И я не мечтал о таком везенье.

– За вас! – Король поднял свой серебряный кубок и кивнул на Кору. – За твою невесту и за тебя! Скажи ей, что она стала еще красивей, сделавшись графиней Луве. Ее люди наверняка будут очень рады, когда она снова вернется домой.

Это было вежливым напоминанием Коре, что ее брак с Люком был совершен не по ее собственному выбору, а по королевской воле. Люк точь-в-точь повторил ей эти слова.

Кора выслушала, не шевельнув бровью. Тем более что она и без всякого перевода уже все поняла.

– Государь, – негромко сказала она, – хотя и не мне довелось выбирать тот способ, которым я вернусь домой, ваша справедливость все же достигла цели. Но я молю вас с таким же милосердием защитить и моих людей, если они подвергнутся насилию и гонениям.

Люк начал переводить, и взгляд Вильгельма перешел на него, потом снова обратился на Кору, когда Люк, сдерживая гнев, перевел дословно все, что она сказала. Король поглаживал подбородок; на лице его выразилось неудовольствие.

– Скажи своей жене, что ее люди будут ответственны только перед тобой, – приказал он Люку. – Мои бароны должны управлять своими землями так, чтобы на них царил порядок. Сам же я не осуждаю и не милую там, где простираются их права. Если в Вулфридже не будут соблюдаться законы, Луве волен делать все, чтобы покарать виновных.

Слово в слово Люк перевел ей все сказанное Вильгельмом, резко добавив от себя:

– Не смей возражать королю. Иначе я вправлю тебе мозги прямо здесь, сейчас же, на свадьбе. Ты меня хорошо поняла?

Не сводя с него вызывающего взгляда, Кора поднесла свой кубок ко рту, отпила немного вина и поставила его на стол с глухим стуком.

– Да, мой господин и супруг, я хорошо поняла. Но предупреждаю, если ты когда-нибудь хоть пальцем меня тронешь, тебе придется меня убить, потому что я не стану терпеть это безнаказанно.

Понимая их разговор, Роберт де Брийон, сидевший неподалеку, с удивлением переводил взгляд с одного на другого, но Люк никак не прореагировал на это. Говоря по правде, он не знал, что ему делать со своей строптивой женой. Не вытащить же ее из-за стола на глазах всех присутствующих, в самом деле. Испортить свою свадьбу, которую почтил своим присутствием сам король, – на это Люк бы никогда не решился.

В конце концов он ограничился тем, что положил руку на запястье Коры, словно лаская ее; но пальцы его так глубоко впились в ее нежную кожу, что она невольно вздрогнула.

Воспользовавшись воцарившимся между ними молчанием, сэр Роберт вставил на ломаном английском:

– А правда, что Вулфридж расположен на морском берегу? Наверное, там очень красиво.

Кора с благодарностью взглянула на него.

– Да, сэр Роберт, это самая прекрасная и плодородная земля в Англии. С чистыми родниками, просторными вересковыми пустошами, с лесами, изобилующими дичью. Если вы решите посетить наши края, мы будем очень рады вам.

«Ловко проделано, – угрюмо подумал Люк. – Словно она имеет право приглашать кого-то от моего имени».

Он отпустил ее запястье.

– Сэр Роберт хорошо знает, что в моем доме его всегда ждет теплый прием.

Это прозвучало не очень-то приветливо, и его друг слегка усмехнулся.

– В прошлом случалось, что я не был так уж уверен в твоем теплом приеме, если припомнишь.

– Я помню.

На этот раз его резкий ответ и угрюмый вид привлекли внимание короля. Вильгельм пристально посмотрел на новоиспеченного графа и спросил, все ли у него в порядке.

– Да, государь. Это просто усталость от такого насыщенного дня.

– В таком случае, чтобы усталость прошла, тебе нужно веселиться, а не вести серьезные разговоры. Пусть музыканты играют, а ты пригласи свою жену танцевать, Луве. Это развлечет всех нас.

В этом Люк сильно сомневался. Тем, кто был склонен веселиться сегодня, и так было очень весело, а кому было не до смеха, того и это не развлечет. Но возражать королю Люк не смел, поэтому он встал и протянул руку жене.

– Миледи, окажите мне честь потанцевать со мной.

Кора быстро подняла на него взгляд. Вместо прежнего вызова в ее глазах промелькнул испуг, и она слегка пожала плечами.

– Милорд, я не знакома с вашими нормандскими танцами.

– Тогда музыканты будут играть саксонскую музыку. Это вам понравится, ведь вы будете танцевать лучше меня и посрамите меня перед всеми присутствующими.

Кора усмехнулась и встала.

– В таком случае я согласна.

– Я так и думал, что вы не устоите перед таким соблазном.

– Боюсь, что вы меня знаете слишком хорошо, милорд.

Кора непринужденно вышла на пространство, освобожденное для танцев, и, встав в изящную позу, сделала грациозный поклон.

– Вы готовы, мой супруг и господин?

Какая перемена! Люк невольно почувствовал восхищение: эта женщина была так очаровательна и так своенравна, что не могла не нравиться ему. Он посмотрел в сторону музыкантов. Те поняли его и тут же заиграли веселую саксонскую мелодию, но немного неуверенно, поскольку были плохо знакомы с ней. Некоторые из присутствующих саксов встали, чтобы присоединиться к танцующим.

Настроение в зале поднялось, гости оживились, и даже несколько подвыпивших нормандцев начали выделывать незнакомые им па этого саксонского танца. Кора танцевала легко и грациозно. Ее юбки развевались вокруг стройных ног, когда она делала движения, показывая их Люку. Он не признался ей, что еще мальчиком был знаком с этими танцами, но позволял учить его, словно никогда не плясал вокруг костра на ночных праздниках.

– Вы схватываете все на лету, милорд, – похвалила она, и он ответил на ее комплимент легким пожатием плеч.

– Все танцы в общем-то одинаковы.

– Да, так говорят. – Она скользнула мимо него к следующему партнеру, потом, сделав несколько па, снова вернулась к нему.

К танцующим присоединился и Роберт. Усмехнувшись, он взял Кору за руку, явно довольный этим. А проводя ее мимо Люка, громко прошептал по-английски:

– Не надо смотреть так мрачно, милорд. Я скоро возвращу вам вашу супругу в целости и сохранности.

Люк нахмурился. Не стоило Роберту даже в шутку намекать Коре на то, что муж беспокоится о ней и даже, чего доброго, увлечен ею. Тем более что это на самом деле совсем не так. Ведь он женился по приказу короля, заглаживая свою оплошность. Если же он и испытывал к ней плотское влечение, то по той же причине, по которой мужчина вообще хочет женщину.

Фигуры танца отвлекли его от этих мыслей: они требовали постоянной смены партнеров, и Люк не часто оказывался в паре с Корой. И все же он заметил, что все время наблюдает за ней, ищет взглядом ее яркое голубое платье и любуется ее стройной фигурой с распущенными по плечам светлыми волосами. Ее волосы были украшены цветами, среди развевающихся локонов вплетены шелковые ленты.

Когда она грациозно скользила мимо него, с блестящими глазами, с пылающим от удовольствия лицом, Люк понимал, что она и в самом деле прекрасна. Он никогда еще не видел ее такой довольной, радостной, без привычного настороженного выражения на лице, без подозрительности в глазах, но его неприятно поразило, что она могла так быстро забыть свою вероломную ложь королю. А еще досаднее было то, что она так легко развеселилась, не обращая внимания на него.

– Милорд, – прошептал рядом вкрадчивый женский голос, и, обернувшись, Люк увидел улыбающуюся леди Амелию. – Не окажете ли вы мне любезность проводить меня во двор подышать свежим воздухом. Здесь очень душно.

Люк заколебался. Все эти недели он старательно избегал Амелию, чтобы избавиться от ее жалоб и упреков, связанных с его женитьбой на Коре. Но теперь-то дело уже сделано, свадьба сыграна все равно, и вдова, разумеется, должна была понять тщетность своего дальнейшего преследования. Он поклонился.

– Я в вашем распоряжении, леди Амелия. Несколько глотков свежего воздуха не помешают, пожалуй, нам обоим.

Он вывел ее из зала, позволив ей взять его под руку. Холодный ноябрьский воздух подул им в лицо, когда они вышли во двор и неторопливо двинулись вдоль крепостного вала. Смоляные факелы, прикрепленные к стенам, бросали на землю колеблющиеся круги света. Амелия задрожала и прижалась к нему.

– Здесь холоднее, чем я думала. Давай зайдем в нишу. Там мы сможем спокойно поговорить, а может… и заняться чем-нибудь еще.

Люк замедлил шаг и взглянул на нее.

– Амелия, ты должна понимать, что отныне я женат.

– Ну разумеется, я это понимаю. Ты думаешь, я слепая и глухая? – Она слегка ударила его по руке, покачав своей хорошенькой головкой. – Но я также знаю, что ты не сам выбирал себе жену. Ведь это король приказал тебе жениться… О, дорогой, почему же ты ни разу не пришел ко мне? Ты больше не испытываешь ко мне влечения?

– Не в этом дело, Амелия. Если память мне не изменяет, скорее это ты еще недавно не испытывала ко мне интереса.

– Глупый, я же говорила тебе, почему так получилось. – Она вздохнула и отвернулась. – Если бы я знала, что ты неправильно это истолкуешь, я бы никогда не пошла на то, чтобы распалить тебя таким рискованным способом. О, Люк, если бы ты знал, как я люблю тебя…

Люк нахмурился и отступил на шаг. Отблеск факела розовым светом скользил по ее красивому лицу, зеленые глаза влажно блестели. Он нахмурился еще больше и, протянув руку, коснулся ее мокрой щеки.

– Ты плачешь, Амелия?

Она прерывисто вздохнула и отвела голову, чтобы уклониться от этого прикосновения.

– Почему ты избегал меня все эти дни?

Испытывая легкое злорадное удовлетворение от ее расстроенного вида, Люк пожал плечами: