Текст книги "Клятва рыцаря"
Автор книги: Джулиана Гарнетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
16
Изрыгая проклятия, Люк рубил мечом высокий тростник. Ноги его промокли, лошадь устала, а сам он окоченел от холода. И все из-за этой проклятой волчицы. Ручная она или нет, но Люк был готов убить эту зверюгу, если ему придется и дальше таскаться за ней по болотным зарослям, увязая в глубоком снегу.
Он встал на колени и вгляделся в следы на тропе. На влажной белизне, рядом с пучком тростника отчетливо виднелись отпечатки крупных волчьих лап. Края следов слегка обледенели – это указывало на то, что прошло уже некоторое время с тех пор, как волчица пробежала тут.
Нахмурившись, Люк поднял взгляд и оглядел пустынную равнину вокруг себя. Границы Вулфриджа простирались от морского побережья на западе до небольшого монастыря на востоке, образуя неровный треугольный участок земли. Большая часть его представляла собой вересковые пустоши, местами поросшие густым старым лесом, а недалеко от того места, где он стоял, протекала, впадая в море, река. Волчица не могла бы перейти этот быстрый поток, да и что ей делать на бесплодных землях, тянущихся вдоль моря?
Поднявшись на ноги, Люк раздраженно похлопал поводьями по ладони. Будь проклята эта тварь! Не стоило ему обещать Коре, что он вернется с волчицей. А теперь потерпеть неудачу было бы вдвойне тяжело: он не хотел увидеть печаль в ее глазах и слезы оттого, что волчица погибла. Но ведь ничто не вечно на этом свете, и, если Шеба погибла, ничего уже не поделаешь. Хотя для Коры, конечно, это будет слабым утешением.
Лошадь его заржала, насторожив уши и нервно взрывая снег копытами. Люк повернулся, чтобы успокоить ее. На этот раз с ним был не Драго, а соловый жеребец, ведь боевые кони существуют не для того, чтобы таскаться на них по болотистым пустошам.
Конь отпрянул от его протянутой руки, раздувая ноздри, и Люк настороженно замер. Ветер донес до него запах дыма, едкий и резкий. Жеребец, зазвенев удилами, снова вскинул голову и беспокойно заржал.
Люк сел в седло и направился туда, откуда несло дымом. Тонкий столбик дыма поднимался над снежными склонами, стлался над небольшим леском, над оголенными деревьями с корявыми заиндевевшими стволами. Люк подъехал ближе. Теперь он видел, что дым поднимается от ветхой хижины, построенной из камня и дерева, выходя из отверстия в ее двухскатной крыше.
Остановив лошадь на пологом склоне, спускающемся к лесочку, Люк внимательно огляделся. Это была убогая лачуга, но вполне мирная на вид. И все же он был настороже. За долгие годы, проведенные в походах и сражениях, Люк научился не доверять первому впечатлению.
Низкую каменную ограду занесло снегом, снег покрывал и плакучие ивы, гроздьями свисал с высохших коричневых ветвей плюща. Время от времени дым прибивало порывами ветра к земле – длинными бело-серыми клочьями он стлался тогда меж кустарников. Один из таких клочков вдруг метнулся в сторону, но, не успев еще толком удивиться, Люк понял, что это не дым, а какой-то белесый зверь, рыскающий там, размахивая пушистым хвостом.
Шеба!..
Люк пустил коня вниз по склону, и жеребец снова заржал и насторожил уши, пробираясь сквозь сухой кустарник. Копыта его зачавкали по мокрому снегу, и Люк увидел какую-то тень в окне лачуги. Его заметили.
Люк остановил коня возле хижины. Белый пар клубился у ноздрей усталого коня; он нервно переступал ногами.
– Кто вы?
Этот странный голос, глубокий и несколько гортанный, раздался неизвестно откуда. Люк прищурился.
– Покажись.
– Хорошо, но после того, как узнаю ваши намерения. Кто это явился ко мне?
– Люк Луве, хозяин Вулфриджа и твой господин. Этот дом стоит на моей земле.
Сиплый смех был ему ответом.
– Я слышал о вас, Люк Луве. Слава о вас распространилась далеко. Говорят, что вы доблестный рыцарь, а не просто наш новый господин.
– Покажись! – потребовал Люк. – Я не собираюсь разговаривать с невидимкой.
Заскрипела кожа, когда Люк заерзал в седле, а через мгновение из-за кустов, росших возле лачуги, показалась какая-то странная фигура. Прихрамывая, к нему приблизился старик, одетый в звериные шкуры. Косматые седые волосы доходили ему до плеч, а густая борода – до середины груди.
– Ты и есть Сигер? – спросил Люк, и старик кивнул.
– Да, это я. Значит, вы тоже слышали обо мне?
– Леди Кора говорила о тебе.
– Она прислала вас за Шебой?
Люк кивнул:
– Да. А волчица пойдет со мной?
– Даже впереди вас, мой нормандский друг. – Сигер скрипуче рассмеялся и кивнул, чтобы Люк спешился. – Пойдемте. Там в горшке у меня тушеный кролик, а в кувшине доброе ячменное пиво.
И, не дожидаясь, пока Люк примет его приглашение, Сигер повернулся и захромал обратно в хижину, волоча одну ногу по снегу и опираясь на суковатую палку. Люк спешился и отвел коня под навес возле лачуги.
Ему пришлось пригнуть голову, чтобы пройти в низкую дверь, а в нос тут же ударила волна крепких и довольно едких запахов. Ряды пожелтевших звериных черепов приветствовали его с грубо сколоченных полок на стене; давно умершие создания уставились на него пустыми глазницами. Большой котел клокотал над очагом, и пар, поднимаясь вверх, выходил сквозь отверстие в крыше, смешиваясь с дымом.
Старик сунул ему в руку чашу, пахнущую медом и пряностями.
– Мед, – коротко сказал он. – Медовуха – наше саксонское вино.
Наложив в деревянную миску добрую порцию тушеного мяса, он и ее протянул Люку, добавив ломоть грубого ячменного хлеба. И тут же, без всяких церемоний тяжело опустился на табурет, не дожидаясь разрешения и не предложив сначала сесть своему господину. Потом выжидающе посмотрел на Люка.
– Расскажите о Коре. Давненько я не видел ее. Она здорова? Вспоминает еще о Сигере?
Люк осмотрелся и разглядел в слабом свете очага и ужасно коптящей сальной свечки еще один табурет. Он подтянул его к себе ногой и уселся. Сигер ел мясо, используя вместо ложки свои собственные пальцы и хлеб. Люк опустил глаза в миску.
– Госпожа здорова. Но она соскучилась по своей волчице.
– И вы отправились искать ее? – Сигер причмокнул губами, глядя на Люка поверх своей миски. – А что же Кора не пришла сама?
Люк обмакнул хлеб в дымящееся варево и откусил кусок. Прожевав, ответил:
– Я велел ей оставаться в замке.
– Ага, понятно.
Через некоторое время, видя, что Сигер молчит, Люк сказал:
– Снег очень глубокий. Все время приходится быть начеку, того и гляди лошадь сломает ногу.
Сигер кивнул, но внимание его было по-прежнему сосредоточено на еде. Они ели молча, и Люк уже начал терять терпение.
Казалось, старик издевается над ним.
– Позови волчицу, Сигер, – велел он. – Я должен привести ее в замок до темноты.
– Каким образом?
Сигер взглянул на него с удивлением; с пальцев старика капала подлива.
– Я прихватил с собой веревку, – сказал Люк.
– Вы намереваетесь тащить волчицу на поводке?
– Если понадобится. Но Шеба меня знает.
– Ага, вот почему она показалась вам на глаза. – Поставив миску, Сигер вытер рот рукавом. – Шеба ручная, но лишь когда сама этого хочет. Как и ее хозяйка.
Люк усмехнулся, услышав эти слова.
– Думаю, ты прав. Но даже если мне придется связать волчицу, я приведу ее Коре. Я обещал найти ее и сдержу свое обещание.
– Обещания легко даются, милорд, но не всегда просто выполняются.
Рот Люка сжался.
– Если бы волчица пропала, меня бы это не огорчило. Но миледи скучает по ней. Так ты поможешь или нет?
– Ага, важный нормандский лорд просит помощи у саксонского простолюдина? Услышав такое, я умер бы с радостью.
– Лучше не искушай меня доставить тебе эту радость, а помоги заманить волчицу. Кора говорит, что Шеба тебя слушается.
– Ага, конечно, слушается. Если я позову, она прибежит. Но зачем мне звать ее на беду? Волчица мне доверяет. Я не желаю обмануть это доверие.
Наклонившись вперед, Люк сурово взглянул на старика.
– Я тоже не желаю обманывать доверие. Миледи хочет, чтобы ее любимица вернулась к ней, и я поклялся сделать это. Зачем же мне причинять зло животному, ради которого я продирался сюда сквозь снега и болота?
Некоторое время Сигер молчал, испытующе глядя на Люка из-под нависших кустистых бровей. Потом кивнул.
– Я задам вам вопрос, как человеку, близкому к королю. Некоторые говорят, что вы справедливы, но неизвестно, насколько искренне они это говорят. Вы хотите мира, но вы принесли раздор и вражду. Ваш король – ужасный человек. Он готов уничтожить всякого, кто становится ему поперек дороги. А вы, лорд Люк из Вулфриджа? Чего могут ждать от вас люди, которые живут на ваших землях?
Это была наглость. Другой за такие слова убил бы старика на месте, но Люк провел много времени среди простолюдинов и знал, как важно завоевать их доверие. А доверие такого человека, как Сигер, было ценнее, чем десяти баронов вроде Освальда.
Он выдержал взгляд Сигера и спокойно ответил:
– Я предлагаю мир и процветание. Это никогда не дается даром, но те, кто поддержат меня, будут под защитой моего меча жить спокойно. Я никому не позволю причинить зло тем, кто верен мне.
– А тем, кто будет противодействовать вам? Или откажется от вашей защиты?
– С ними придется поступать соответственно. В наше время каждый должен выбрать себе господина. Я выбрал своего, и выбрал правильно. Вильгельм – сильный властитель, он сумеет удержать то, что взял. Я тоже.
Сигер отклонился назад, подтянув к себе свою суковатую палку. Он встал, опираясь на нее, и, прихрамывая, сделал шаг вперед. Потом медленно опустился на колени, протянув руки с сомкнутыми ладонями, как это делают бароны, принося клятву верности своему господину.
– Раньше, когда я был еще молодым и сильным, я мечом служил своему лорду. Потом стал охотником, когда не мог уже больше сражаться. Положение мое низкое, но у меня тоже есть гордость. Я готов служить, но только благородному господину. Мы, саксы, – гордые люди, привыкшие служить по своему выбору, добровольно, чего нормандцы не понимают. И все же вижу, что ветер дует из Нормандии, а среди нормандских рыцарей есть благородные люди. Вы крутой человек, милорд, но и справедливый, как мне кажется. Я клянусь служить вам, если не мечом, то своей честью и своей жизнью.
Люк торжественно накрыл руки старика своими и принял его клятву.
– А теперь вставай, Сигер. И добро пожаловать в Вулфридж, в мой замок.
Опираясь на палку, Сигер неуклюже поднялся и постоял некоторое время, слегка раскачиваясь, но удерживая свою спину прямой. Потом улыбнулся:
– Волчица пойдет с вами, милорд.
Кора мерила шагами комнату со все растущей тревогой. Уже стемнело, а Люк все не возвращался. И зачем только он отправился один? Ведь он не знал этой местности, и ему нельзя было ехать в одиночку. Взял бы с собой хоть кого-нибудь, кто знает здешние леса и болота.
Пламя свечей задрожало на столе; легкий сквозняк пронесся по комнате, пошевелив гобелены на стенах и полог кровати.
Кора остановилась. Она стояла, напряженно прислушиваясь, не застучат ли копыта во дворе, но шум, доносившийся из большого зала, набитого людьми, перекрывал все другие звуки.
Услышав приглушенный стук шагов в коридоре, она медленно двинулась к двери, но не успела еще дойти до нее, как на пороге появился Люк, пахнущий морозным воздухом и снегом. Горло ее сжалось от радости, но волчицы рядом с ним не было.
– Люк… ты…
Но тут белая, покрытая густой шерстью волчица с нетерпеливым рычанием прыгнула мимо Люка через порог. Кора опустилась на колени – ноги ее мгновенно ослабели, – а Шеба одним прыжком пронеслась к ней через всю комнату, и ее мокрый язык облизал лицо хозяйки от бровей до подбородка, слизывая с него слезы радости и облегчения.
Кора схватила волчицу за шею, зарывшись лицом в мех, пахнущий дымом и сыростью. Голос ее слегка прерывался, когда она шептала в волнении:
– О, Шеба, моя маленькая глупышка… где же ты пропадала?..
Прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, Люк молча наблюдал за этой сценой. Наконец он сухо бросил:
– Я бы не удостоился такого теплого приема, исчезнув на неделю.
На мгновение увернувшись от волчьего языка, Коре удалось произнести:
– Вы недооцениваете себя, милорд.
Люк улыбнулся, глядя, как его жена встает с пола, тщетно пытаясь успокоить возбужденную волчицу.
– Я познакомился с твоим другом, Кора. Он прислал тебе привет.
– Каким другом?
– С Сигером.
– Так вот куда она убежала! – Кора, зарывшись в густую шерсть на шее волчицы, ласково пожурила ее: – Почему ты не явилась, когда я звала тебя, негодница? Стыдись, нельзя быть такой своенравной.
Шеба покорно легла на живот, положив голову между лап, но в ее золотисто-карих глазах не было заметно раскаяния. Волчица протянула лапу в знак примирения. Кора взяла лапу руками и перевернула ее. На густых белых полосках между черными подушечками лапы виднелись грязные ледышки. Кора наклонилась, чтобы вытащить их, а когда подняла голову, Люк уже ушел.
Его молчаливый уход вызвал у нее неожиданное чувство утраты, и, несмотря на радость от возвращения Шебы, ее охватила грусть. Бывали моменты, когда ей казалось, что она каким-то образом затронула его сердце, что он испытывает нежность к ней. Была ли она для него чем-то большим, чем собственностью? Люк говорил, что всегда удерживает то, что принадлежит ему, но никогда не говорил ей о любви. Он отправился за Шебой, но что двигало им? Желание вернуть то, что считал своим, или он хотел сделать приятное ей?
Рассказ сэра Роберта объяснял многое. Но все же оставалось неясным, что Люк чувствует к ней. И у нее не было способа самой обнаружить правду.
Шеба слегка толкнула ее, ткнувшись холодным носом в ладонь, и Кора погладила ее большую голову, слабо вздохнув. Разве мало того, что она оставалась хозяйкой Вулфриджа и что Шеба снова вернулась к ней? И все же ей было этого недостаточно. Она не успокоится, пока не покорит сердце Люка так же, как он покорил ее.
– Так и будешь сидеть на полу, жена?
Кора вскинула голову: Люк был здесь и смотрел на нее, снисходительно улыбаясь. Он держал в руке баранью лопатку, и Шеба тут же села на задние лапы, с жадным интересом уставившись на нее. Низкий рокочущий звук раздался в глубине ее горла, перейдя в голодное рычание, обнажившее кривые клыки.
Отойдя от двери, Люк бросил волчице мясо, и Шеба на лету ловко схватила его. Потом затрусила в дальний угол комнаты, где растянулась на каменном полу, положив баранину между лапами.
Кора подняла глаза, и Люк усмехнулся.
– Я чувствую, что легче отвлечь волчицу от тебя, чем тебя от волчицы.
– Возможно, ты не пустил в дело такой же могучий стимул.
– Возможно. – Все еще улыбаясь, Люк подошел и протянул руку, помогая ей подняться. – А ты не хочешь узнать о Сигере?
– Так вот на какой ты рассчитываешь стимул? Я думала, ты более изобретателен, милорд. Драгоценности, красивые наряды, что-то еще, что могло бы понравиться мне.
Люк обхватил ее одной рукой за талию. Улыбка исчезла с его лица, и взгляд сделался вопросительно-напряженным.
– Я сдержал свое обещание, Кора.
– Да, милорд. – Она легко приложила ладонь к его щеке и тихо прошептала: – Я не сомневалась, что тебе это удастся.
Его взгляд немного смягчился, и он обхватил подбородок жены ладонью.
– Лгунья!
Она рассмеялась:
– Да, милорд, бываю ею временами. Ты должен бы наказать меня за мое своевольство.
– Ты шутишь? Но я всерьез подумывал над этим, когда бродил весь день по колено в сугробах.
Кора поцеловала его подбородок, коснувшись едва заметного белесого шрама на коже. Темная щетина колола ей губы.
– Если бы ты не пошел, то не познакомился бы с Сигером. Он тебе понравился?
Люк крепко обнял ее.
– Он оказался не таким, каким я представлял себе старого охотника.
– Он сакс. Прежде у нас тут не было таких сословных различий, как в Нормандии. И только когда пришли нормандцы, началось это резкое разделение на господ и простолюдинов.
– Но ведь у саксов и раньше были короли, графы и бароны.
– Да, но пропасть между ними и народом не была такой, как сейчас. – Кора приложила ухо к его груди, слушая сильное биение сердца. Потом улыбнулась и, откинув голову, взглянула на него. – Ты пахнешь конским потом, дорогой муженек. Что ты предпочитаешь: смыть с себя этот запах или спать в конюшне?
Люк поморщился.
– Я спал там прошлой ночью. Один из моих конюхов предложил мне поискать другое место для ночлега, поскольку мой храп пугает лошадей.
– Какой наглец!
– Он был прав. И я не мог наказать его. – Люк посмотрел на нее с лукавым блеском в глазах. – Если уж меня заставляют помыться, я желаю, чтобы мне в этом помогли.
– Ну что ж, попробую устроить это тебе. – Она легонько оттолкнула его от себя. – Сейчас пошлю Рудда, чтобы слуги принесли бадью, мыло и несколько ведер горячей воды.
Люк поймал ее за руку, когда она отступила, удерживая рядом с собой.
– А ты помоешь меня.
Радость переполняла ее, когда Кора шла к двери. Пусть Люк и не сказал, что любит ее, в его тоне чувствовалось это. Скоро, скоро он скажет ей эти слова, отдаст ей свое сердце, как отдал свое имя. И тогда счастье ее будет наконец полным. Скоро…
17
Кончался январь, быстро приближался февраль. Метель засыпала все дороги сугробами, помешав Роберту и Амелии продолжить свое путешествие на север. Вечера хозяева и гости проводили в большом зале, развлекаясь музыкой, песнями менестрелей или играя в шахматы и триктрак. А особенно холодными вечерами собирались у горящего очага. В трех шагах от огня уже было холодно: ледяные сквозняки гуляли по углам, забираясь под одежду и пронизывая до костей.
Роберту де Брийону не терпелось поскорей продолжить свой путь, чтобы избавиться от Амелии, доставив ее ко двору Малкольма.
– Я просто устал от ее бесконечных жалоб, Люк, – сетовал он. – И как это ты терпел ее занудство и колкости!
– Я с ней встречался не для того, чтобы вести беседы, – сухо ответил тот, и Роберт рассмеялся.
– По правде говоря, она действительно красива, но слишком уж у нее злой язык. Ах, напрасно я не принял предложение короля отправиться в Нормандию! Не сидел бы сейчас здесь с прекрасной Амелией, а твоя жена не метала бы глазами молнии за столом.
Люк пожал плечами.
– Кору раздражают ее капризы, но приходится терпеть.
– Нет, ее раздражают не капризы, а попытки Амелии добиться от тебя большего, чем просто вежливое внимание, – раздраженно фыркнул Роберт. – Ты нравился этой даме меньше, когда добивался ее благосклонности, чем сейчас.
– Ну, разумеется. Неужели ты еще не знаешь, что у подобных женщин это в обычае. Бывают такие, которые бегут при первом же намеке на отказ, а у этих аппетиты только разгораются, когда их отвергают. Если какой-нибудь мужчина захочет завоевать сердце прекрасной Амелии, ему следует поворачиваться к ней спиной и ни в коем случае не улыбаться ей.
Роберт отвел взгляд от пляшущего в очаге пламени и задумчиво смотрел на Люка некоторое время, прежде чем согласно кивнуть. Встряхнув в стакане игральные кости, он кинул их, не глядя, на доску.
– Амелия надменная, самодовольная и очень капризная женщина. Мне жаль кузена короля Малкольма, у него будет не лучшая жена.
– Есть мужчины, которые предпочитают постоянную борьбу семейной идиллии. – Люк взял кости и ленивым движением покатал их в ладони, взглянув в дальний конец зала, где стояла Кора с одним из саксонских слуг.
Роберт проследил за его взглядом. У ног Коры лежала волчица, вновь вернувшаяся после двухнедельного отсутствия. Никто не знал, как она покинула замок, но в одно прекрасное утро Шеба так же неожиданно вновь появилась в нем. Кора считала, что, возможно, кто-то из солдат ударил ее, поскольку волчица стала вести себя беспокойно при виде вооруженных людей. А может быть, она помнила, как один из людей Освальда гонялся за ней перед Рождеством. Отвлекшись от мыслей о волчице, Роберт повернулся к другу.
– Какие новости от Освальда?
– Никаких. – Люк нахмурился, продолжая крутить кости по ладони большим пальцем. – Он не стал приносить клятву верности ни мне, ни Вильгельму. Да я и не ожидал этого.
– А чего же ты ожидал?
Подняв взгляд, Люк бросил кости на доску.
– Я ожидаю, что, когда погода улучшится, Освальд объявится, и с мечом в руке.
– Ты принял какие-нибудь меры предосторожности?
– Вулфридж – сильная крепость. Я договорился с живущими в соседних деревнях крестьянами, которые поднимут тревогу при первых же признаках опасности.
– Ты думаешь, что простолюдины станут рисковать своей шкурой ради того, чтобы предупредить тебя? – скептически покачал головой Роберт. – Мой прежний опыт говорит, что они всегда заботятся в первую очередь о собственной безопасности.
– Только тогда, когда не уверены, что их лорд сумеет защитить их.
– И что же, саксонские крестьяне прониклись к тебе таким доверием за столь короткое время?
– Не столько ко мне, как к ней. – Люк кивком головы указал на жену. – Они сражались за нее и прежде, с вилами и косами, у кого не было мечей. Так что, если понадобится, они придут мне на помощь, хотя мой гарнизон и сам достаточно силен.
– У тебя такие опытные солдаты, что этому завидует и сам Вильгельм. – Роберт посмотрел на доску для игры в триктрак и нахмурился. – Теперь чья очередь?
Люк поднялся, потягиваясь.
– Твоя. Но у меня на уме другая игра на эту ночь.
– В таком случае нашу игру ты проиграл, – рассмеялся Роберт, видя, как друг смотрит в сторону жены.
Бывали моменты, когда он завидовал Люку, и не его землям или титулу, а тому, что тот обрел надежное пристанище и настоящий семейный очаг. Возможно, пришло время и ему оставить свою беззаботную холостяцкую жизнь и тоже обзавестись женой. Он все чаще думал о своем поместье в Нормандии, в котором сейчас жила его вдовствующая сестра. Оно было не очень большое, но красивое, с широкими полями и обширными виноградниками, дающими превосходное вино. Давно уже он вел беспокойную жизнь, кочуя по Фландрии, Нормандии, Англии на службе у Вильгельма. Служба приносила ему немалые деньги, но не сулила прочного будущего.
– Что ты развалился на скамье, словно простой мужик?
Роберт поднял глаза и увидел Амелию, которая стояла рядом с ним, поджав губы и прищурив глаза. Ее руки были скрещены на груди, а взгляд устремлен в дальний конец зала. Роберт догадался, что она наблюдала за Люком и Корой.
– Не стоит так сердиться, миледи.
Амелия с наигранным удивлением уставилась на него.
– С чего ты взял, что я сержусь?
– Это бросается в глаза, мадам. И не ждите от меня сострадания, когда леди Кора, доведенная до крайности вашими откровенными приставаниями к Люку, всадит свой кинжал в ваше лилейно-белое горло.
Бледное лицо Амелии сделалось пепельно-серым. На какое-то время она лишилась дара речи, а только смотрела на него зелеными глазами, горящими от ярости.
– Ты сам не понимаешь, что ты несешь, негодяй! У тебя вечно на уме только грязные мыслишки. Нас с Люком связывает лишь дружба, а не…
Рассердившись на ее очевидную ложь, Роберт внезапно вскочил на ноги и грубо схватил ее за руку.
– Не считайте меня простофилей, мадам. Вы думаете, я не понимаю вашу игру? – Он отпустил ее и, не обращая внимания на любопытные взгляды присутствующих в зале, предупреждающе прорычал: – Только имейте в виду, что я вам в ней не помощник. Вы и так уже достаточно сумели воспользоваться мной.
Амелия попыталась принять прежний высокомерный вид, высоко вздернув подбородок и смерив его холодным взглядом, но это ей плохо удалось.
– Вы пролили свое вино мне на платье, – процедила она.
– Ах, извините, мадам, прошу прощения. – Роберт поднял свой кубок и, осушив его до дна, прошел мимо нее и исчез из зала.
В коридоре было еще холоднее, зимний ветер задувал в щели, находя их повсюду. Роберт заметил, что двери охраняются вооруженными солдатами. Люк принял, кажется, все меры предосторожности: и на стенах, и у внешних ворот Вулфриджа была усилена охрана.
И все же Роберт не мог отделаться от смутного чувства близкой опасности. Оно преследовало его с самого утра. Раздраженный и объятый беспокойством, он бесцельно бродил по длинному коридору, когда увидел, как в дальнем конце его мелькнула какая-то тень. Работы по ремонту замка там были недавно прекращены, от них остались лишь штабеля досок и всякий строительный мусор. Негромкий шум, донесшийся оттуда, привлек его внимание, и Роберт двинулся в направлении этого звука.
Глянув вниз, он поддел носком сапога валяющуюся на полу доску, и она легко сдвинулась в сторону. Под ней мрачной чернотой зияла дыра в полу. Нахмурясь, он встал на колени и заглянул в отверстие. Это была не просто яма, а настоящее подземелье, холодное и сырое, с затхлым запахом, который напомнил ему о море. Подземная темница?.. Он пристально вгляделся в нее, чувствуя, как влажный воздух оттуда холодит его лицо.
Позади него скрипнула доска, и Роберт оглянулся. В полумраке он успел заметить лишь смутную тень, когда страшный удар по голове лишил его сознания. В глазах у него потемнело, и он упал головой вперед в эту черную пустоту, которая поглотила его.
Люк увлек Кору в нишу в коридоре, ведущем из большого зала во двор, прижался к ней и потянул вверх подол ее платья. Едва сдерживая смех, она уперлась ему руками в грудь, призывая быть более осмотрительным.
– В зале еще полно народу, дорогой. Ты что, не можешь подождать, пока мы поднимемся в комнату?
– Какая разница, там или здесь? – Он погладил пальцами ее шею и скользнул ниже, к груди, не обращая внимания на негодующие протесты жены. – Здесь тоже очень неплохо получится.
– Тогда, может, прикажем поставить кровать в большом зале, чтобы уж не прятаться ни от кого? – ехидно возразила она, и тихий смех Люка согрел ее щеку.
Кора попыталась отстраниться от него, но Люк навалился на нее тяжестью своего тела, и насмешливая улыбка, блуждающая по его лицу, показывала, что его только забавляют ее усилия.
– Ты подаешь своим людям дурной пример, Люк Луве, – сказала она, стараясь говорить строго.
– Ну и что. Пусть все переженятся и тоже занимаются тем же, чем и мы.
Покончив с разговорами, Люк положил ей руки на плечи и, мягко подтолкнув к стене, принялся развязывать лиф платья.
Глухое рычание вдруг раздалось за его спиной. Он обернулся, проворчав, что вечно им мешают, и приказал Шебе сидеть смирно.
Но волчица не успокаивалась и продолжала возбужденно рычать, не обращая на него внимания.
Кора, нахмурившись, повернулась к своей любимице.
– В чем дело, Шеба?
Волчица взволнованно поводила ушами, шерсть у нее на загривке поднялась, а тело было напряжено, словно она чуяла опасность. Она царапала огромными лапами пол, устремив горящие глаза в дальний конец коридора, туда, где недавно проводились ремонтные работы.
– Она чем-то встревожена, Люк.
– Пустяки. – Он схватил ее за руку. – Ну хорошо, поднимемся к себе в комнату, раз ты настаиваешь.
– Нет, Люк. Что-то беспокоит Шебу.
– После того как солдат Освальда гонялся за ней, она рычит при виде любого солдата. – Люк все еще держал ее за руку. Нетерпение сквозило в каждом его слове. – По всему замку расставлены часовые. Если что-то произойдет, мне тут же сообщат. А теперь пошли, пока…
– Люк, мне послышался какой-то шум.
Чертыхнувшись, Люк преувеличенно громко вздохнул и с сожалением проворчал:
– Ну ладно уж, пойдем посмотрим, что так встревожило твою волчицу.
И широкими шагами он решительно двинулся по коридору, вслед за устремившейся в его дальний конец Шебой. Нельзя сказать, чтобы Кора очень сильно встревожилась – ведь Люк сказал, что повсюду расставлена стража, но все же она слышала что-то, какие-то звуки, похожие на сдавленный вскрик, и ей хотелось удостовериться, что в замке все в порядке.
Идя в нескольких шагах позади Люка, она чуть не наткнулась на него, когда он вдруг остановился и встал на колени, осматривая пол. Шеба заскулила, потом откинула назад голову и завыла, царапая пол лапами.
– Боже мой, похоже, что пол провалился. Принеси-ка мне факел и позови Алена, – велел он жене. – Вдруг кто-то упал в дыру, оставленную рабочими! Черт бы побрал этих лентяев!
Не теряя времени, Кора бросилась за Аленом, а заодно позвала и нескольких стражей. Они сбежались, неся факелы и веревки, и Люк обернулся к ним с угрюмым лицом.
– Там Роберт. Поторопитесь. Дайте мне веревку подлиннее. Посветите-ка сюда. А ты, Кора, отойди. Мне нужно несколько человек, чтобы спуститься туда – и клянусь Богом, я скоро найду того разгильдяя, который оставил эту дыру открытой.
Кора отодвинулась, несколько раздосадованная, что ее так бесцеремонно отставили, но слишком обеспокоенная судьбой Роберта, чтобы возмущаться резкими приказами Люка. Несколько солдат покрепче взялись за один конец веревки, в то время как, обвязав другой ее конец вокруг талии, Люк скользнул с края ямы в темноту.
Прислонившись спиной к стене, Кора напряженно ждала. Солдаты изо всех сил натягивали веревку, чтобы держать Люка на весу, а факелы зловеще мерцали над зияющей внизу дырой.
– Что это за новое развлечение? – раздался вдруг рядом язвительный голос Амелии. Незаметно приблизившись, та разглядывала суетящихся вокруг ямы людей. – Уж не от ваших ли нежных объятий Люк опять пытается убежать?
Кора сжала губы, чтобы сдержать резкие слова, вертящиеся у нее на языке, притворившись, что не понимает эти французские колкости.
– Не обольщайтесь слишком, милочка. Если бы не приказ короля, Люк был бы в моих объятиях, а не в ваших. И когда-нибудь он окажется там. Скоро он устанет от вас, я его знаю. Вы наскучите ему.
Оттолкнувшись от стены, Кора отошла в сторону, чтобы не поддаться искушению вцепиться в волосы этой твари, и как только Люк мог когда-то интересоваться такой гадиной? И почему Роберт посматривал на нее с явным вожделением в глазах? Она была красива, да, но очень уж подлая по характеру и злая.
Однако сейчас более важные вещи беспокоили ее, ведь там, под полом, еще со времен римлян было глубокое подземелье. И она молила Бога, чтобы Роберт не покалечился, упав туда.
Повернувшись к одному из стражей, державших факел, Амелия спросила, в чем причина этой суматохи. А когда тот ответил, что сэр Роберт упал в яму, она тихо вскрикнула от неожиданности. Кора с удивлением наблюдала, как она пятилась от ямы и судорожно схватилась за столб, округлившимися глазами уставившись в темный зев ямы.
Тяжело дыша от усилий, солдаты начали вытягивать веревку, стараясь делать это медленно и плавно, чтобы она не порвалась от чрезмерного натяжения. Вскоре в отверстии показалась голова Роберта с взъерошенными волосами и окровавленным лбом. Его осторожно положили на пол, и Амелия тут же склонилась над ним.
Кора замерла в ожидании, когда веревка была вновь брошена вниз к Люку, и лишь когда его темноволосая голова показалась из отверстия, она перевела дух. Опустившись на колени, она обняла Шебу, теребя руками густую шерсть на ее загривке, в то время как Люк, окончательно выбравшись из ямы, подошел к другу.
