Текст книги "Вторжение"

Автор книги: Джулиан Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 46 страниц)

Из застекленного холла открывался вид на холмистый заснеженный ландшафт. Дом был выстроен на восточном склоне самого высокого холма, и даже сейчас, посреди глубокой зимней ночи, раскинувшийся в сорока милях отсюда город освещал небо подобием рассвета.

Двери лифта закрылись, и Киран нажал кнопку третьего этажа.

– Я была даже не потрясена, а раздавлена, когда увидела демонстрацию Макгрегора. Он показывал свои фокусы, как будто все это… вполне естественно. И я подумала: нет, не должно быть по-твоему, нельзя прятать свои силы и употреблять их на благо себе одному. Когда операнты начали открываться, я так разнервничалась, что чуть не умерла. Я тоже хотела рассказать всем о себе, но испугалась…

– И не без оснований.

Она глядела на него глазами побитой собаки.

– Да, мы другие, но не до такой же степени! Ты видел, с каким энтузиазмом все приняли Психоглаз и другие метапсихические программы? Оппозицию составляют только фанатики и невежды, не способные оценить, сколько добра мы можем сделать. Как только нормальные узнают, что такое оперантность…

– Они попытаются нас убить, – закончил Киран.

Шэннон оцепенело уставилась на него, впитывая во всех деталях переданный им ужасающий образ. Они в молчании вступили в то крыло особняка, что до сих пор официально было для нее закрыто, хотя потихоньку она давно облазила его вдоль и поперек. Здесь помещались отдельные апартаменты для почетных гостей, святилище с компьютерным оборудованием, содержащим огромный банк данных, и установками оптической связи, станция приема спутниковых передач, загадочная «реабилитационная палата», куда время от времени поселяли новых завербованных оперантов, и, наконец, таинственная запертая комната, которую прислуга благоговейно называла командным пунктом, а Киран – своим кабинетом. Там Шэннон бывать еще не приходилось. Да и вообще, кроме самого Кирана и Арнольда Паккалы, туда никому не было доступа.

И вот они остановились перед бронированной дверью, где вместо ручки и замочной скважины вмонтирована маленькая золотая пластинка. Он правой рукой нажал на нее. Послышался электронный перезвон.

– Откройся! – скомандовал Киран, и дверь беззвучно отодвинулась, впуская их.

Шэннон удивленно озиралась.

Отец улыбнулся.

– Нравится тебе мой кабинет? Мне – очень. Теперь ты можешь приходить сюда одна, когда пожелаешь. Я перепрограммирую кодовый замок. Но без специальных инструкций к оборудованию прикасаться нельзя. Если хочешь, начнем инструктаж прямо сейчас.

– Да.

– Садись, я приготовлю кофе. – Он открыл ящик низенького стола и достал кофеварку. – Иногда я представляю себе эту башню как высокотехнологичный аналог той горы, откуда дьявол показывал Иисусу все царства мира note 97Note97
  Евангелие от Матфея, 4, П.


[Закрыть]. Если бы я был властелином Земли, то прекрасно мог бы отсюда наблюдать за своими владениями… Тебе «Кону» или «Навьеру»?

– «Кону», – прошептала она и присела на краешек банкетки, обитой коричневой кожей.

Совсем ребенок – умственные барьеры полностью сняты. Киран подошел к ней, размотал тюрбан на голове, пригладил влажные волосы и поцеловал в макушку. Одновременно он послал в незащищенный мозг команду, дабы предотвратить сознательную попытку закрыться, пока он ее не выпустит. Этой техникой он овладел сам, инстинктивно, в попытке приковать к себе первые уязвимые умы. Когда это было?.. Еще до ее рождения.

Папа, у меня какое-то странное чувство.

Расслабься, детка.

Он подал ей дымящийся кофе, плеснув туда марочного коньяку, потери его собственной психической энергии быстро восполнялись. Боязнь ступора, тормоза, оказалась напрасной. «Вот, – подумал он, – думаем, что знаем себя, а выходит, совсем не знаем! Должно быть, все любящие отцы носят глубоко в душе этот подавляемый инстинкт. Интересно, еще кто-нибудь из оперантов обнаружил его в себе? Едва ли. Иерогамия – старая тайна, умершая вместе с кельтскими и греческими жрецами… чересчур цивилизованный ум шарахается от нее».

– Тебе лучше?

Она улыбнулась сонными глазами.

– Да. Вкусный кофе.

– Пей, я еще налью.

Он бросил на спинку стула клетчатый кардиган, снял с шеи голубой шелковый шарф, красовавшийся в открытом вороте рубашки.

– Я думала, кофе меня возбудит. А веки все равно слипаются. – Темные ресницы затрепетали. Она отставила пустую чашку и откинулась на заботливо подложенную им мягкую подушку.

– Можешь остаться здесь на ночь. Я тут часто сплю. Единственное место, где чувствуешь себя в полной безопасности, как в маленькой цитадели.

Шэннон закрыла глаза.

– Снег идет. Я вижу в уме, как под холодным ветром кружатся хлопья. От них веет таким одиночеством. – Ее бледное лицо почти сливалось с цветом комбинезона.

– Отныне одиночество тебе не грозит, Ты войдешь в нашу группу.

Запомнит ли она? Другие не запомнили – никто, кроме Арнольда, чья любовь оказалась достаточно сильна, чтобы преодолеть постгипнотическую суггестию, «Ты ничего не вспомнишь, – внушал он ей, – если сама не захочешь».

– Мне опять холодно, – пробормотала она. – Чуть-чуть…

– Дай я тебя согрею, – сказал он и потянулся к выключателю.

Шэннон запомнила.

4

Эдинбург, Шотландия, Земля

7 апреля 1994

Джеймс, Джин и Нигель набросились на сандвичи с привычной для адептов ВЭ прожорливостью, и только Алана Шонавон, не замечая стоящей перед нею тарелки, задумчиво смотрела из окна паба на знаменитую статую собаки, уныло съежившейся под дождем. Какой-то японский турист бестрепетно щелкнул камерой и поспешил вдоль по улице. Две монахини под одним зонтом направлялись к дверям паба перекусить, старик в черном дождевике, размахивая полиэтиленовым пакетом, неторопливо двигался к воротам церкви.

Алана вздохнула и налила себе немного чаю в чашку.

– Неужели ты будешь его пить? – спросил Нигель. – Он же остыл совсем!

Обхватив чайник обеими руками, он вперил в него пристальный взгляд и торжествующе усмехнулся, когда из носика вырвалась струя пара.

– Какой утилитарный талант! – заметила Джин Макгрегор. – С таким мужем в доме не нужны ни микроволновая печь, ни электроодеяло.

Нигель наполнил чашку Аланы.

– Вот и я то же самое твержу этой прелестной леди, да все без толку.

– Милый мой, я на роль жены не подхожу, – с отсутствующим видом проговорила Алана.

– Чушь! – откликнулся Нигель. – Я не из тех, кто легко сдается. Так что пей свой чай и ешь сандвичи, Набирайся сил для нового полета в Даллас. Наверняка формула сверхзагадочной кожи спрятана там, в доме субподрядчика-изготовителя.

– Скука! – Алана отхлебнула чаю. – Пять месяцев ищем эту формулу. Ну почему упрямые янки просто не передадут ее русским, вместо того чтобы почем зря гонять нас с Тамарой? Как будто у оперантов других дел нет!

– Они проводят эксперименты, – сказал Джеймс. – Испытывают наши возможности и нашу смелость. Классический американский вариант «Не влезай, убьет!». Держу пари, формула спрятана в свинцовом ящике, заперта в бронированный сейф, опутанный колючей проволокой, сквозь которую пропущен ток. И вся эта хреновина находится под непроницаемым куполом на островке, посреди пруда с аллигаторами. Но мы ее найдем, несмотря на все препоны, и пошлем копии в Вашингтон и Москву по дипломатическим каналам. А затем известим мировую прессу и запишем себе еще одну победу в борьбе за мир во всем мире, дабы со спокойной душой ждать следующей конфронтации.

– Но ведь им, в сущности, наплевать на военные тайны друг друга, – жалобно возразила Алана. – Вопрос только в том, кто кого обойдет. От того, что они выбросили на свалку большую часть ядерного оружия, их жажда обладания миром ничуть не уменьшилась. А мы с нашими мирными инициативами играем в их шарады.

– Да ты, кажется, и впрямь ожидала мгновенного пришествия Золотого века! – иронически заметил Джеймс.

– Ну, во всяком случае, надеялась на какие-то изменения к лучшему. – Алана опять выглянула в окно. (Старик в черном дождевике настороженно озирался и перелистывал какую-то книжонку.) – Призрак ядерной войны между сверхдержавами больше не витает над нами, но застарелая вражда Востока и Запада никуда не девалась, а маленькие страны, как прежде, цепляются за свои раздоры. Война в Саудовской Аравии, война в Кашмире, война в Ботсване, война в Боливии…

– И мне уже не помолиться у Стены Плача, – добавил Нигель, – а твой чай опять остывает… Ну что ты нашла в этом старом бродяге?

– Странно, – сказала девушка, – в уме он напевает «Милостив буди… «. Мне отсюда видно, что он в страшном смятении, и я бы легко прочла его мысли, но из-за молитвы ничего не могу разобрать. Может, бедняга заблудился?

– Нормальные тоже изобрели способ ставить экраны, – вставила Джин, – любопытно, правда? Даже наши Кэти с Дэвидом к этому пристрастились. Сколько раз уж я за ними подмечала: телереклама, школьные стишки и прочая дребедень так и крутятся в хитрых маленьких умишках, а на самом деле явно замышляют какую-нибудь новую шалость.

– Будем надеяться, что их технику не переймут дипломатические круги, – хмыкнул Нигель.

– Уже переняли, если верить Дени Ремиларду, – отозвался Джеймс. – Но, к счастью, нормальные не способны долго удерживать что-либо в мозгу… Да, кстати, сегодня рано утром Дени сообщил мне важные новости. В Дартмуте на средства, свалившиеся с неба в дымовую трубу, открывается отделение метапсихологии. Дени возглавит его и получит полный статус профессора.

– Счастливчик! – вздохнул Нигель. – А наш университет только и думает, как бы сплавить нас какому-нибудь министерству. – И он пропел сочным тенором:

Мы не терпим грубой лести,

Нам иной не надо чести,

Как служить на побегушках у министров короля!

– У Дени есть и плохие новости. – Джеймс понизил голос. – Билль об универсальных метапсихических тестах для всех американских детей похоронен в сенате, как и наши мирные инициативы в Уайтхолле. Союз гражданских свобод и церковь восстали. Поэтому испытания будут проводиться на строго добровольных началах. Кто-то высказал требование, чтобы публиковать хотя бы имена участников и результаты испытаний, но Дени убежден, что влиятельные круги в Вашингтоне и это зарубят на основании конституционного права на личные тайны. Я спросил у него, не ощущает ли он консолидации антименталистских настроений, он сказал, что нет. Скорее, безразличие. Нормальное население якобы воспринимает метапсихические чудеса как нечто само собой разумеющееся, вроде космических полетов.

– Нас считали героями! – провозгласил Нигель. – Пока не были демонтированы последние ядерные установки в Северной Дакоте и Сковородные! Теперь наш удел забвение! Так выпьем за былую славу! – Он поднял кружку с пивом.

– Новая книга Дени уже подписана в печать, – добавил Джеймс. – Он назвал ее «Эволюция ума». Говорят, она немного встряхнет публику. Надеюсь, парень не слишком зарвался. Иной раз он меня поражает своим высокомерием, и наверняка это не по нраву американской публике. Янки – поголовные сторонники равноправия, только и знай твердят, что люди созданы равными и заслуживают одинакового отношения. Конечно, реальная жизнь опровергает подобные претензии, но помогай Бог всякому, кто выступает за элитарность. – Он запил пивом большой кусок сандвича.

– А вот мы любим аристократию – и все тут! – заявил Нигель.

– Говори за себя, кошерный шотландец! – проворчала Джин.

Последовал обмен расистскими любезностями, затем все, кроме Аланы, сосредоточились на еде. Она же по-прежнему пребывала в задумчивости и наконец обратилась к Макгрегору с неожиданным вопросом:

– А в книге Дени даются объяснения предчувствиям?

– Что, опять? – всполошилась Джин, – Еще одно предзнаменование?

– Не знаю. Твердой уверенности нет, просто какое-то смутное чувство. Вот прямо сейчас.

– Да не слушайте ее! – отмахнулся Нигель. – Она просто отлынивает от очередного экскурса в Даллас.

– С этим не шутят! – одернула его Джин, – Во всяком случае, те, кто выросли в горах. У нашей Кэти тоже такое бывает, и мне частенько делается не по себе от ее предсказаний. В отличие от прочих метафункций, этот дар у нее, по-моему, сверхъестественный… – Она обернулась к Алане. – А предчувствие доброе или злое?

– Трудно сказать. Такого у меня еще не было. Никаких видений, никакого предостережения грозящей беды. Вроде бы даже наоборот.

Она усмехнулась и опять посмотрела в окно. Старик, согнувшись в три погибели, копался в своем пакете, и струи дождя щедро поливали его шею.

– Все еще поет молебен, – тихо заметила Алана. – И чем-то очень удручен. Быть может, это его предчувствие?

– Забавно, что тебя вдруг заинтересовал научный аспект гаданий и предсказаний, – заявил Нигель. – Я только вчера отстаивал перед Литлфилдом и Шнейдером эффект хрустального шарика, как вполне законную метафункцию. Это что-то вроде стихийного сжатия временных решеток или просверливания дырки в континууме посредством самопринуждения. Теоретически возможно увидеть будущее или прошлое точно так же, как настоящее с далекого расстояния. И там и тут прилагается волевое усилие, только в первом случае к пространству, а во втором – ко времени.

– Но как ты объяснишь образ будущего, возникающий ниоткуда? – медленно выговорила Алана. – Провидение, которого не загадывал?

Нигель смутился. Допил оставшееся в кружке пиво.

– С точки зрения динамической теории поля это объяснить довольно трудно. Видишь ли, узловые моменты, называемые «событиями», требуют… предпосылки, если угодно. А коль скоро предчувствие не вызвано принудительной силой реципиента, возникает вопрос: каков источник силового вектора? Это может быть другой человек. Или коллективное подсознание человечества, согласно теории Ургиена Бхотиа.

– Или просто ангел, – предположил Джеймс Макгрегор.

Алана вздрогнула.

– Вы смеетесь надо мной!

Джеймс стал рыться в бумажнике, ища чековую книжку отделения парапсихологии. Наконец найдя ее, помахал официантке.

– Если устранить принуждение ясновидца как провокатора предчувствия и воздействие других разумных существ, населяющих физическую Вселенную, тогда загадка неразрешима. Генератор вне всяких измерений! Движущая сила, находящаяся вне восемнадцати динамических полей, но укладывающаяся в три матричных поля.

Угрюмая официантка подошла и сделала отметку в чековой книжке.

– Ты говоришь о Боге? – спросила Алана.

– Не обязательно. Универсальная теория поля не подразумевает Бога, или Космической Всеобщности, или Омеги, или чего-либо в таком роде. Но если что-то подобное существует вне пределов физической Вселенной, то должно быть и средство общения данной сущности с данной Вселенной. Дени Ремилард верит в Бога и утверждает, что некая интегральная сущность – или целый набор их – действует как связующее звено между всеобщностью и Вселенной. Она даже имеет хорошее название в религиозной традиции: ангел! Слово означает «посланец». – Он размашисто расписался на отрывном талоне и сунул книжку в карман.

Алана подозрительно прищурилась.

– Ты что, всерьез веришь, что видения инспирированы ангелами?

Джеймс пожал плечами. Все четверо поднялись и пошли к вешалке за плащами.

– Я этого не говорил. Но такова одна из гипотез Ремиларда. А ты понимай как хочешь, детка.

– Все еще чувствуешь это? – тревожно спросила ее Джин. – Ты очень бледная и почти ничего не ела.

– Пустота, – прошептала девушка, пытаясь улыбнуться. – А за ней тоже пустота.

– Возьми меня под руку, – решительно сказал Нигель.

Алана отвела глаза.

– Нет, не надо. Прошу тебя, Нигель!

– Нет проблем, – беззаботно усмехнулся он и распахнул перед ними дверь.

Обе женщины вышли под дождь.

Старик у церковных ворот теперь стоял на коленях и по-прежнему что-то бормотал, роясь в пластиковом мешке. Дождь вымочил его редкие седые волосы, прилипшие к морщинистым щекам. Внезапно он поднял дикие глаза и застыл, увидев Алану.

– Не должен находиться у тебя… прорицатель, гадатель, ворожея, чародей… ибо мерзок перед Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего! note 98Note98
  Библия, Вт., 18, 10, 12.


[Закрыть]

Алана резко остановилась, из ума ее вырвался крик, она стала заталкивать Джин обратно в паб, но не успела. Старик выхватил из мешка автоматический пистолет и выпустил пять потоков желтого огня, громом раскатившегося по старой улочке. Лицо Аланы сделалось алым и бесформенным, а сердце перестало биться еще до того, как она опустилась на землю. Джин пуля угодила в шею. Она упала на руки Джеймса, и ее жизненные силы фонтаном заструились на темную от дождя мостовую.

– Ворожеи не оставляй в живых! note 99Note99
  Библия, Исх., 22, 18.


[Закрыть] – крикнул старик и, бросив оружие, юркнул в церковный двор.

Джеймс опустился на колени, обнимая Джин, и услышал, как ум ее произнес то, что голос был уже не в силах произнести:

Кэти и Дэвид… люби их… продолжай работу…

Он наклонился и поцеловал ее; рассудок отказывался принять происшедшее. Только не она. Только не так. Они были до смешного счастливы вдвоем. Полная идиллия все тринадцать лет совместной жизни, творчества, сотрудничества, воспитания зачатых в любви детей. Такой конец просто невозможен.

Я всегда с тобой , сказала она.

Он снова поцеловал ее и вдруг услышал дикий вопль. Потом кто-то пихнул его в спину, и он увидел Нигеля, вихрем несущегося к церковным воротам.

Не надо , предостерегла его Джин, останови его.

Джеймс продолжал сжимать ее в объятиях, и она сумела собрать остатки принудительных сил.

Беги, пока не поздно!

Он бережно опустил ее на камни. Люди, ахая и крича, вываливались из паба. У тротуара остановилось несколько машин, откуда выглядывали искаженные ужасом лица. Расталкивая пешеходов, Джеймс помчался к церковному двору. Под одним из вековых деревьев, только что покрывшихся нежной весенней листвой, он увидел бушующее оранжевое пламя. Нигель стоял рядом, и его мягкое интеллигентное лицо напоминало мраморные слепки, что украшали все надгробья вокруг. Посреди огня яростно извивался человек, испуская пронзительные крики.

Джеймс сорвал с себя плащ, набросил на горящего и стал катать его по мокрой земле. Внезапно, не говоря ни слова, Нигель прыгнул на Джеймса сзади, развернул к себе и вцепился ему в глаза. Джеймс выпрямился, ухватил приятеля за кисти, оторвал его руки от своего лица. Зрение в одном глазу застилала кровавая пелена.

– Нигель! Опомнись, ради Христа!

– Не мешай! Пусть эта свинья сгорит! – прохрипел Вайнштейн и вонзил зубы в правую руку Джеймса.

Обезумев от боли, Джеймс приподнял низкорослое плотное тело Нигеля над землей и отбросил к дереву. Тот упал, слабо застонав, а Джеймс снова повернулся к человеку, тлеющему под плащом.

Со всех сторон двора сбегались люди; слышался вой полицейской сирены. Пламя погасло. Джеймс размотал плащ и увидел обугленные черты фанатика: ястребиный нос, дерзкий изгиб бровей, впалые щеки – лицо, чем-то очень похожее на его собственное. В глазах без ресниц неумолимый блеск, открытый рот искривился в победной ухмылке.

Джеймс отшвырнул плащ и похромал к Нигелю, который, обхватив ствол дерева, безуспешно пытался встать. Рукав дождевика порван, на лысом черепе расползся багровый кровоподтек Джеймс протянул коллеге левую руку, помогая ему подняться. Нигель в благодарность перевязал укушенную правую руку друга своим носовым платком.

Подоспели полицейские и начали задавать им бесконечные утомительные вопросы. Доктора Нигеля Вайнштейна арестовали по обвинению в преднамеренном убийстве. Позже его выпустили под собственный залог и подписку о невыезде для присутствия на третьем конгрессе метапсихологов, проходившем в Эдинбурге. Доклада он не представил.

В феврале 1995 года суд присяжных оправдал его «за недостаточностью улик». Однако дело получило мировую огласку, и тем самым был нанесен непоправимый ущерб метапсихическому движению.

5

Судно слежения «Крак Рона'ал» (Крон 466-010111) Сектор 14: Звезда 14-893-042 (Ланда) планета 4 (Ассавомпсет) Галактический год: 1-357-627

8 августа 1994 года

Чудовища крондаки славятся на все Галактическое Содружество своей извечной мудростью, непоколебимой объективностью и железной выдержкой. Однако у огромных существ со щупальцами есть еще одно качество, о котором не подозревает ни одна конфедерация, кроме Лилмика.

В те редкие моменты, когда они уверены, что ни один чужеродный ум не наблюдает за ними, крондаки любят предаться безудержной похоти.

Супружеские пары в уединенной обстановке отбрасывают всякое достоинство и осмотрительность и на короткий промежуток времени полностью погружаются в чувственный экстаз. Они хмелеют от своего сластолюбия и жадно впитывают блаженные ощущения, порожденные их тяжеловесной любовью. Лишь гии, эти чемпионы нимфомании, могут потягаться с крондаками в минуты праздности. Страстные интерлюдии заканчиваются, но память о них остается надолго и окрашивает обычную флегматичность крондаков. И какое-то время монстры испытывают нетипичные приливы добросердечия.

Как раз в таком настроении два старших планетолога приблизились к солнечной системе Ланды в четырнадцатом секторе.

Компартивистка Дога-Эфу Алкай и ее партнер Атесор Лума-Эру Ток получили весьма необычное задание от основного сектора на Молакаре (Тау-Кита-2). Они должны были самостоятельно, без обычного сопровождения, состоящего из смешанных рас Содружества, выполнить обзорный облет четвертой планеты Ланды, которая подвергалась наблюдению уже много галактических тысячелетий. Некогда выказавший многообещающие перспективы для колонизации, этот мир имел несчастье очутиться в критической близости от сверхновой звезды 14-322-931 В-С2. Взорвавшись, звезда ' выпустила во всех направлениях волну высокоэнергетических частиц, а также рентгеновских и гамма-лучей, отчего нормальная фоновая радиация, пронизывающая систему Ланды, усилилась на порядок и оказала губительный эффект на биоту единственного обитаемого мира. Убийственная волна пронеслась мимо Ланды два галактических тысячелетия (5476 земных лет) назад. Власти, отвечающие за обзор четырнадцатого сектора, решили, что пришла пора выяснить, не остыла ли облученная планета до состояния, пригодного для колонизации. Полномасштабной съемки не требовалось. Такие опытные аэрофотосъемщики, как Дога-Эфу и Лума-Эру, смогут и на глаз определить, следует ли списывать этот мир со счетов.

Солнечная система Ланды располагалась на внешнем краю пояса Ориона, на расстоянии примерно 6360 световых лет от Молакара. Передвигаясь с обычной скоростью, звездный корабль двух планетологов должен был достичь цели за 17, 19 субъективных галактических дней. Два раза в день, когда судно входило в слои субкосмического пространства и покидало их при помощи трансформатора ипсилон-поля, два живых организма на борту пережили мгновения ужасающей боли, которую переносили с крондакийским стоицизмом. Но в промежутках между трансформацией, оставаясь вдвоем в сером лимбе гиперкосмоса, ученые охотно сбрасывали внешний декор. Уже более пяти тысячелетий парочка не наслаждалась таким долгим медовым месяцем, поэтому, когда путешествие подошло к концу, супруги с большой неохотой покинули свое супружеское ложе, наполненное глицерином, имадазолидиновой мочевиной и изо-иохимбином.

Конечный прорыв должен был произойти с минуты на минуту. Пошатываясь из стороны в сторону, крондаки прошли в камеру слежения, уселись на мягкие надувные подушки и стали ждать. Маленький индикатор на приборном щитке засветился, едва механизм трансформатора соприкоснулся с ипсилон-полем. В иллюминаторе виднелась только серая облачность… затем последовал невероятный скачок, сопровождаемый агонией, и мгновенное освобождение.

Они вышли в космическое пространство близ системы Ланда.

Миниатюрное солнце отличалось умеренной массой и яркостью и не имело спутников. Оно излучало золотисто-желтое свечение минимальной активности внутри сказочного ореола в форме бабочки, пронизываемого жемчужными экваториальными потоками и полярными перистыми облаками. Пять из семьи четырнадцати планет мгновенно предстали многоокому взору крондаков, но все они были гигантскими газовыми скоплениями, не представляющими никакого интереса для возможных колонизаторов.

Лума-Эру выключил механизм разбега и задействовал генераторы магнитно-гравитационного излучения. Затем перевел управление кораблем с автоматического на щупальцевое. Ро-поле – ползучая сеть слабого фиолетового огня – вмиг одело внешнюю черную обшивку сфероида. Он легко скользил на безынерционном ходу, значительно приближаясь к скорости света. Затем остановился на геосинхронной орбите в нескольких сотнях километров от планеты, окутанной голубовато-зеленой дымкой.

– Только, пожалуйста, без трюков, – томно заметила Дота-Эфу, все еще находясь под впечатлением только что пережитого буйства плоти.

– Чем скорей мы закончим съемку, тем скорей пойдем обратно на Молукар. – Первая пара глаз Лума-Эру была затянута пеленой страсти, а кожный покров светился розовыми пятнами несказанного удовлетворения. – Наша миссия, Алкай, едва ли закончится результативно, учитывая близость бедной планеты к сверхновой звезде.

– Вот здесь ты прав, – отозвалась Дога-Эфу и, не отрываясь от иллюминатора, любовно погладила бородавчатый спинной выступ мужа. – Эй, взгляни-ка! Облачный покров разрушен только на пятьдесят процентов, и видны ледяные наросты. Но озоновый слой наверняка превратился в лохмотья. Какое несчастье для всех форм жизни!..

– Давай-ка вызовем последнюю съемку. Это было так давно, а благодаря тебе, о соблазнительница, мои мнемонические функции изрядно притупились.

Он дал задание компьютеру, и в умах обоих сверкнули данные, приводимые в сокращении.

ОЦЕНОЧНАЯ СЪЕМКА – 14-893-042-4

В высокой степени обитаемый мир является типичным небольшим металлолитоидом с экваториальным радиусом в /5902 км/ и средней плотностью /5, 462 г/см3/. Планета имеет никеле-железную сердцевину и внутренний обогрев, обусловленный естественной радиоактивностью. Координаты диполярного магнитного поля – 06: 2: 05: 9. Планета Четыре освещается тремя взаимосвязанными лунами: А – полый литоидный гигант с диаметром 0, 22 и массой 0, 01 от первичной; В и С – литоидные карлики, едва достигающие одной тысячной массы А и вращающиеся на одинаковых расстояниях от гиганта. Имея осевой уклон в 19, 35°, планета обращается вокруг своего солнца почти по правильной круговой орбите. Ее год эквивалентен 611, 3 галактическим дням, а день – 93 временным единицам. Планетарное альбедо составляет 39, 7%.

Атмосфера Планеты Четыре находится в общедоступных параметрах для рас Содружества: 22, 15% кислорода, 0, 05% двуокиси углерода и 77, 23% азота с противовесом, состоящим из благородных газов, водорода, озона, различных рассеянных газов. Облачные скопления последнего окутывают около 62% поверхности планеты.

Участки почвы занимают 19% площади, остальные – 81% – покрыты океанами из диоксида водорода со средней соленостью 3, 03%. Гидросфера на 20% эпиконтинентальна и очень мелка. Имеется много пресноводных озер небольшой площади. Литосфера имеет подвижно пластинчатую структуру четвертого класса с базальтовым обрывистым дном морей и гранитными континентами. Два континента сравнительно велики, пять гораздо меньше. Присутствуют группы островов континентального класса и множество обширных излучин у границ океанических чаш. Горные цепи в зонах тектонической активности образуют два основных массива; некоторые вершины превышают 6000 м. Материки являются остатками разрушенных высот в результате прежних почвенных подвижек. На островных полукружьях, океанических грядах и в тектонических областях наблюдается умеренная вулканическая деятельность.

Планета Четыре обладает в целом теплым и влажным приморским климатом, в котором отсутствует полярное и континентальное оледенение. Тропический климат преобладает на экваториальном поясе, где летние температуры превышают 40°С, а зимы отсутствуют. Диапазон температур в среднеконтинентальных широтах следующий: лето свыше 40°С; зима – свыше 10°С. На островах температуры, как правило, ниже летом и выше зимой. Один небольшой континент близ Северного полюса имеет летний температурный максимум 23°С и зимний минимум – 5°С. На самом большом континенте в районе экватора имеется одна небольшая пустыня, заслоненная от дождей прибрежной горной грядой.

Жизненные формы Планеты Четыре являются C-H-O-N-S-Fe-o6разными, преимущественно аэробными. Как в подводном, так и в наземном мире существуют крупные популяции одноклеточных и многоклеточных автотрофных растений. Насчитывается около 690 000 фототрофов, хемотрофов и миксотрофов, причем основную часть микро – и макрофлоры составляют зеленые фототрофы. Около 60% выделяемой ими энергии поглощают гетеротрофные жизненные формы. Гетеротрофы включают около 2 000 000 особей одноклеточных, растений и животных – морских, водоплавающих, пресмыкающихся и летающих. Большинство фауны, а также растений и одноклеточных подвижно. У высших особей животных наблюдаются проявления гомеостаза, двусторонней симметрии, бисексуальности и эндоскелетной структуры тела с тенденцией к цефализации. Самая развитая жизненная форма – яйцеживородящее двуногое – находится на уровне, предшествующем сознанию, с мозговыми характеристиками 67: 3: 462. Мозговую эволюцию тормозят низкая рождаемость и присутствие в экосистеме шести крупнейших хищников; два из них летающие.

ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ ПЛАНЕТАРНАЯ ОЦЕНКА

Пригодна для колонизации с возможной экологической модификацией до пятой степени.

ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ КОЭФФИЦИЕНТЫ РАСОВОЙ СОВМЕСТИМОСТИ

Симбиари – 89%. Гии – 80%. Полтроянцы – 48%. Крондаки – 13%.

– Н-да, – печально вздохнула Дота-Эфу, – даже поверхностное сканирование показывает, сколь огромен, понесенный ущерб. Облачный покров поврежден на пятьдесят процентов. Климат похолодел в связи с оледенением, а вытекающее из него опущение уровня морей обнажило практически все континентальные шельфы. Почти все острова слились с сушей.

– Вот тебе и колонизация! С уменьшением количества островов в качестве мест свиданий их репродуктивная психология испытывает урон и яйца остаются неоплодотворенными. – Лума-Эру задействовал систему мониторов и одновременно свернул корабль с орбиты. Достигнув планетарной тропопаузы, черный сфероид резко остановился и завис в ярко-голубом небе, освистываемый реактивными ветрами. – По крайней мере, магнитосфера восстановилась. Однако приобрела обратное направление.

– Этого-то я и боялась. А как насчет озонового слоя?

– Приблизился к нормальным параметрам Солнца. – Он взглянул на монитор, регистрирующий радиацию; его пора было перезарядить. – Альбедо в целом ниже двадцати восьми процентов. Ультрафиолетовое и солнечное вихревое проникновение в норме. Точно так же с космической радиацией.

Дота-Эфу принялась изучать атмосферные данные.

– Содержание кислорода понизилось на полных два процента, азота – повысилось на один. Двуокись углерода понизилась с пяти до трех сотых… А показания биотической дифференциации… Ты только посмотри! В результате усиления радиоактивности, ультрафиолетового открытия и общего разрушения экологической ниши погибла почти половина растительных особей и еще больший процент животных.