Текст книги "Согласие на брак"
Автор книги: Джули Гаррат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
– Похоже, это здесь. – Ричард сбавил скорость, хотя "лендровер" и до этого еле тащился, и указал на простой деревенский дом, маячивший в голом поле. Ничто не нарушало унылой монотонности пейзажа, не было даже деревца.
– Какое безрадостное место. – Эми зябко поежилась. – Слава богу, что я не поехала одна.
– Эта слякоть и серое небо делают его еще хуже, верно?
Их взгляды встретились, и они улыбнулись друг другу.
– Надеюсь, он будет дома, – сказала Эми.
Они свернули на изрытую глубокими колеями дорогу, единственную, которая вела на ферму.
– Кажется, свет не горит.
– Да уж, мрачные здесь места, что и говорить.
"Лендровер" легко преодолел выбоины и колдобины, и вскоре они остановились возле дома, который вблизи выглядел еще более зловещим. Ставни на верхних окнах были наглухо закрыты. Дверь, которая вела во флигель, больше похожий на простой сарай под односкатной крышей, болталась на единственной петле. Во дворе, представлявшем собой грунтовую площадку прямоугольной формы, стояли столь же неприглядные хозяйственные постройки. Нигде не было видно ни малейшего признака жизни.
– Пойду проверю входную дверь, – неуверенно произнесла Эми. – Обещаю, что не буду входить в дом.
– Я пойду с тобой.
На сей раз Эми не стала спорить с ним.
Выйдя из машины, она подняла воротник своего дождевика и поспешила к дому, с трудом преодолевая жидкое месиво, в которое дожди превратили землю вокруг фермы. Дойдя до тропинки, выложенной разбитыми каменными плитами, она в нерешительности остановилась, чтобы подождать Ричарда.
– Что с тобой? – спросил он, заметив, что ее что-то беспокоит.
– Посмотри, – сказала Эми. – У самого входа растет розовый куст. Среди всего этого запустения – маленькая, чахлая роза.
– С таким уходом ей ни за что не выжить.
Эми медленно подошла к дому. С голой ветки розового куста свешивался размокший товарный ярлык. Эми присела и взяла его двумя пальцами. На ярлыке сохранилось расплывчатое изображение розы, название сорта смыл дождь. При виде этого жалкого клочка по спине у нее пробежал холодок. Она вскочила, подбежала к облезлой, давно не крашенной двери и принялась что было мочи колотить в нее кулаками.
– Эй, если хозяин дома, ты перепугаешь его до смерти, – сказал подоспевший Ричард.
– Плевать. Меня тошнит от этого зрелища. Лишь бы поговорить с ним и поскорее убраться отсюда.
– Эми, похоже, никого нет.
Эми охватило отчаяние, стиснутыми в кулаки ладонями она еще сильнее забарабанила в дверь.
– Что у него на уме? Почему он отказывается разговаривать со мной? – причитала она.
Наконец она бросила свое бесполезное занятие. Некоторое время они молча стояли на покосившемся крыльце, прислушиваясь к собственному дыханию и дрожа от холода. Мрак сгущался. Тишина казалась недоброй, зловещей.
Вдруг у Ричарда в кармане противно запищал телефон.
– Что за черт?.. – вскрикнула Эми и, закрыв лицо ладонями, в страхе уставилась на него.
– Ничего страшного, – успокоил ее Ричард, доставая телефон.
Эми проклинала себя за то, что настояла на этой поездке.
Ричард говорил по телефону. Эми догадалась, что звонит Лиззи Эберкромби. На лице Ричарда появилось озабоченное выражение.
– В чем дело? – прошептала она.
Он поднял руку, призывая ее сохранять молчание.
– Тебя плохо слышно, Лиззи, – в трубку говорил он. – Мы в открытом поле, должно быть, сигнал очень слабый.
В трубке раздался какой-то треск, затем Эми вдруг отчетливо и ясно услышала голос Лиззи:
– Джифа… сердечный приступ…
– О нет!
– Мы возвращаемся, Лиззи, – произнес Ричард. – Делай все так, как сказал врач. К полуночи будем. – С этими словами он убрал трубку в карман.
Эми, не сводя с него потрясенного взгляда, пробормотала:
– Дядя Джиф… с ним не…
– У Джифа был сердечный приступ. – Ричард взял ее за руку, увлекая за собой к машине. – Час назад умер Дункан Уорд. Твой дядя неотлучно был с ним. Лиззи говорит, что он был безутешен. Сердце не выдержало…
– О, Ричард… Ведь я только недавно говорила с ним, сказала ему о свадьбе…
– Садись в машину, любимая. – Ричард открыл перед ней дверцу и, дождавшись, пока она сядет, прошел к водительскому месту.
– Подожди минуточку, – сказала Эми и полезла в свою сумочку.
Ричард запустил двигатель и с любопытством посмотрел в ее сторону. Эми что-то лихорадочно писала на обороте конверта, который нашла в сумочке.
– Хорошая мысль, – сказал Ричард. – Когда Роджер Клейбурн вернется, он непременно обнаружит записку и вынужден будет прочесть ее.
Эми выпрыгнула из машины, подбежала к дому и опустила конверт в почтовый ящик. Пожалуй, это было единственное, что она могла предпринять в тот момент.
Когда они вернулись в коттедж, Эми было уже не до Роджера Клейбурна. Она укладывала сумку, разбиралась с содержимым буфета и холодильника.
– Не оставлять же скоропортящиеся продукты, – сказала она, когда Ричард, погрузив их вещи в "лендровер", появился на кухне. – А как быть с ключами?
– Я только что говорил по телефону с хозяином, объяснил ему, что мы должны срочно уехать. Он сказал, что его сестра живет в коттедже неподалеку и что мы можем оставить ключи у нее.
– Ричард, как я хочу поскорее вернуться в Уайдейл, – взмолилась Эми.
– Я понимаю тебя, Эми. – Ричард посмотрел на часы. – Сейчас шесть часов. К десяти мы должны быть дома. Я постараюсь, чтобы Лиззи не пришлось ночевать одной в этом огромном каменном сарае.
ГЛАВА 18
Следующие несколько дней были заполнены всевозможными хлопотами. Надо было заниматься похоронами Дункана Уорда и навещать Джифа, которого положили в больницу. Жизнь его теперь находилась вне опасности, однако Эми не могла не заметить, что за то короткое время, пока ее не было дома, он еще больше состарился. Джифу не терпелось вырваться из хаттонской клиники, и лечащий врач, видя, как он страдает, сказал Эми, что лучше, пожалуй, отпустить его домой.
Эми с Джоном Грэмом приехали на машине, чтобы забрать его. Когда на обратном пути они проезжали мимо домика, в котором жил Дункан Уорд, дядя Джиф не выдержал и, уткнувшись в носовой платок, разрыдался. Эми почувствовала, что и сама готова расплакаться. Она пребывала в смятении еще и потому, что не знала, как себя вести в подобной ситуации. Неловко взяв его под руку, она смущенно пробормотала:
– Мне очень жаль, дядя Джиф…
– Он был моим другом, – вытирая платком слезы, с горечью в голосе произнес Джиф Уэлдон.
Теперь, когда она знала все о дяде Джифе и Дункане Уорде, Эми было трудно найти слова утешения. Он всегда скрывал от нее истинный характер своих отношений с Дунканом, и Эми боялась, что он смутится еще больше, если обнаружится, что ей известна вся правда. Эми всегда чувствовала, что между ними – ею и дядей Джифом – существует некий незримый барьер, но только теперь до нее дошло, почему тогда, много лет назад, он предпочел отправить ее в Америку. Теперь она могла понять, что подвигло его на этот шаг, и только один вопрос не давал ей покоя: когда Кейт и Марти удочеряли ее, знали ли они, как в действительности обстоят дела?
Джиф настоял на том, чтобы лично присутствовать на церемонии кремации Дункана Уорда. Все они – Эми и Ричард, Лиззи и Джон Грэм – отправились вместе с ним. Джиф сказал, что кроме них у Дункана никого не было.
После похорон прошла неделя. Эми чувствовала, что жизнь начинает постепенно возвращаться в привычное русло. Она даже стала проявлять интерес к тем планам, которые строил Ричард относительно их свадьбы, намеченной на август. Ни Эми, ни Ричарду не хотелось откладывать это дело в долгий ящик. Уайдейл-холл нуждался в срочном ремонте. Время было неумолимо; старый дом ветшал на глазах.
Эми стояла перед портретом, читая немой укор в навеки остановившемся взгляде Барбары Уэлдон. Весеннее солнце заливало зал потоками яркого света, словно намеренно привлекая внимание к зловещим признакам грядущего разрушения. В глаза бросались потрескавшиеся каменные плиты, щели в оконных проемах, прогнившие балки.
– Я совсем забросил дом, – услышала Эми голос Джифа Уэлдона.
Эми оглянулась; она и не заметила, как он присоединился к ней.
– С кем не бывает, дядя Джиф? Мы часто не обращаем внимания на то, что происходит вокруг.
Джиф Уэлдон мрачно усмехнулся.
– Ты меня успокаиваешь, дитя мое, – сказал он. – Надо смотреть правде в глаза: я уже давно забросил этот дом, и он, обидевшись на меня, повернулся ко мне спиной.
– Ричард все исправит. – Эми посмотрела на портрет, ее так и подмывало спросить у него о Барбаре, но она боялась бередить прошлое – боялась, что он расстроится.
– Она правильно сделала. – Он словно читал ее мысли. – Она вовремя убралась отсюда.
– Интересно, что с ней стало? – деликатно полюбопытствовала Эми.
– Понятия не имею. Впрочем, мне нет до нее никакого дела. Я был только рад избавиться от нее.
– Так ты с ней развелся? – Эми с нескрываемым удивлением посмотрела на стоявшего рядом сгорбленного старика.
Джиф Уэлдон кивнул и, помолчав, продолжал:
– Она предала меня. Она не имела права так поступать. В результате я оказался в идиотском положении – она выставила меня на посмешище.
Эми опешила, настолько желчным был его тон, настолько беспощадно звучали обвинения, которые он, казалось, обращал непосредственно к висевшему над камином портрету. Похоже, он не испытывал ни боли, ни сожаления, просто предъявлял обвинение. Словно никогда и не любил ее, а потому не страдал, когда она ушла от него. И какое место во всей этой истории занимал Дункан Уорд? Эми резонно полагала, что он вряд ли бы женился на Барбаре, если бы к тому времени состоял в связи с мужчиной.
– Может быть, лучше снять его? – неуверенно произнесла она. – Зачем лишние воспоминания?
– Пусть висит, где висит. – Джиф Уэлдон, метнув гневный взор на портрет, обратился к Эми. – Послушай, детка, может, тебе не стоит выходить замуж за Ричарда Бодена. Наверное, я неправильно сделал, что свел вас.
Слова его прозвучали для Эми как гром среди ясного неба. На мгновение опешив, она вдруг рассвирепела. Неужели он и вправду считает, что ею можно вот так запросто помыкать? Неужели он думает, что она выходит замуж не за Ричарда, а за его деньги?
Подавив приступ ярости, она тихо промолвила:
– Я хочу стать его женой. Я люблю Ричарда.
– И ты делаешь это не ради того, чтобы спасти Уайдейл? – недоверчиво спросил он.
– Нет. Не только… Впрочем, не буду скрывать, поначалу…
Тусклые глаза старика вспыхнули недобрым огнем.
– В море водится и другая рыба, – сказал он.
– Но ты же хотел, чтобы я непременно вытащила золотую, верно? – съязвила Эми. – А в здешних водах золотая рыбка это большая редкость, согласись.
Джиф Уэлдон растерянно развел руками.
– Эми, дорогая, я не очень понимаю, к чему ты клонишь. Просто я не уверен, правильно ли так спешить со свадьбой.
Эми рассмеялась.
– Ты хочешь, чтобы я пошла на попятную? Чтобы подвела Ричарда? Я-то думала, вы с ним друзья…
– Эми! Ты неправильно меня поняла. Я только об одном беспокоюсь: может, тебя больше устроит мужчина, который ближе тебе по возрасту? Помоложе?
– Ричард старше меня на тринадцать лет. А ты говоришь так, словно он дряхлая развалина.
– Не знаю… право, не знаю… – Джиф Уэлдон сокрушенно покачал головой, словно подумав о чем-то своем.
– Дядя Джиф, повторяю, я люблю Ричарда. – Эми протянула к нему руку. – Прошу, поверь мне, – умоляющим тоном произнесла она. – Я знаю, что делаю. Я выхожу за него замуж не только потому, что знаю, что он вернет Уайдейл-холл к жизни. Я не могла бы выйти замуж за человека, который мне безразличен. А Ричард Боден мне далеко не безразличен. День свадьбы уже назначен. Собираются приехать Кейт и Марти. Они одобряют мой выбор, хотя Ричарда и в глаза не видели. Кейт в последнем письме написала, что уже так много слышала от меня о Ричарде, что у нее такое чувство, будто она давным-давно знает его.
– Хорошо, хорошо. – В голосе Джифа Уэлдона сквозило раздражение. Он уже повернулся, чтобы направиться к себе в кабинет, но в последний момент что-то заставило его задержаться. Обернувшись, он, на секунду замешкавшись, произнес:
– Эми, прошу тебя, отложи ненадолго свадьбу. Ради меня. Прошу тебя, дорогая.
– Нет! – отрезала она.
– Эми, мне кажется, ты поступаешь неправильно. Эми, дрожа от возмущения, заявила:
– Что тебе кажется – это твои проблемы, дядя Джиф. Я не намерена отменять свадьбу.
– В таком случае я больше не возьму у него ни пенса! – яростно сверкая глазами, выпалил Джиф Уэлдон и, развернувшись, направился прочь.
Над Лондоном ярко светило солнце. Кэтрин Блейк выбрала тенистый уголок Сент-Джеймсского парка, у озера, чтобы малышка Ким могла кормить уток. Кэтрин, присев на корточки, следила за девочкой, время от времени поглядывая в сторону Мэлла,[6]6
Улица в центре Лондона, ведет от Трафальгарской площади к Букингемскому дворцу.
[Закрыть] чтобы не прозевать Марка. Он опаздывал, но Кэтрин уже привыкла к этому.
Для Марка Пауэлла время не имело никакого значения. Когда он занимался фотографией, ничто другое его не интересовало. Он позвонил ей еще на прошлой неделе, тогда они и договорились встретиться. Кэтрин понимала, что с тех пор он мог уже сто раз забыть о сегодняшней встрече, однако ее это мало волновало. Для себя она твердо решила, что никогда не будет заводить романов. К тому же ее смущала разница в возрасте. Марку двадцать два, она на четыре года старше. И потом у нее есть дочь. Она давно смирилась с ролью матери-одиночки.
Однако Марк Пауэлл не отступался. После того случая, когда он нагрянул к ней с фотографиями Уайдейл-холла, они виделись еще несколько раз. Как правило, Кэтрин была вместе с Ким, только однажды ее сестра согласилась посидеть с девочкой, и они вдвоем ходили в театр. Кэтрин покривила бы душой, если бы сказала, что Марк ей безразличен. Он нравился ей. Он был приятным собеседником и живо интересовался ее работой.
"Биг Бен" пробил полдень. Марк уже не появится, решила Кэтрин. Он сказал, что придет в начале двенадцатого.
Ким показала ей ладошки, давая понять, что у нее кончился запас крошек, которыми она кормила уток.
– Мамочка, еще…
– Больше нет, миленькая. – Кэтрин наклонилась, чтобы взять девочку на руки и посадить в коляску.
– Как, ты не оставила ни крошки? Я тоже хотел покормить уток.
Кэтрин уже не рассчитывала услышать этот голос.
– Я уже собиралась уходить, – сказала она, подняв голову.
– О, прошу, не делай этого. Кит, дорогуша, ты же меня знаешь. Я никогда не слежу за временем.
– Я тебе не "Кит" и не "дорогуша"! И не заставляй меня бросаться на тебя, как солдатская жена на пьяного мужа.
– Что, если я попрошу прощения?
Кэтрин нравился его мягкий шотландский баритон и легкая картавость, но в тот день она была настроена весьма решительно.
– Свои провинциальные штучки можешь оставить при себе, – сказала она. – Кто-то, а ты умеешь пустить в ход все свое обаяние, когда захочешь. Только со мной у тебя этот фокус не пройдет.
– Но что же мне теперь делать? У меня целый день свободен.
– А у меня, к сожалению, нет. – Кэтрин посадила девочку в коляску и, пристегнув ремни, добавила: – Ким хочет есть. И я тоже.
– Есть места, где для детей предусмотрены специальные высокие стульчики. – Марк умоляюще посмотрел на нее.
– Ким замерзла.
– А Китти-Кэт в дурном настроении, – с улыбкой сказал он.
– Не смей называть меня так, – сквозь зубы процедила она, не скрывая своего раздражения. – Я уже говорила тебе, я хочу, чтобы меня знали только как Кэтрин.
– Но он называл тебя Китти. Ты сама мне говорила.
Кэтрин запальчиво вскинула голову.
– Кип звал меня Китти, потому что любил меня. Он звал меня Китти, потому что это было созвучно его имени. Кип и Китти! Кип и Кэтрин совсем не то. Так, по крайней мере, казалось ему. – Она засмеялась, словно вспомнила о чем-то хорошем, затем посмотрела Марку в глаза и твердо сказала: – А теперь есть Ким и Китти, и в моей сегодняшней жизни нет места для мужчины. Понятно?
Марк опустил на землю тяжелую сумку с фотооборудованием и протянул Кэтрин руку.
– Эй! Ну, прости же меня наконец. Хотя я никак не возьму в толк, чем мог тебя обидеть.
– Ты опоздал, – заявила Кэтрин. – Ты опоздал три раза подряд. Мне начинает это надоедать.
– Но я работал…
– Я тоже не безработная, – напомнила ему Кэтрин. – Поэтому мне жалко терять единственный в неделю свободный день.
– Между прочим, ты случайно не была в Дербишире?
Кэтрин удивленно взглянула на него.
– А почему ты об этом спрашиваешь? Марк пожал плечами.
– Просто я звонил тебе в выходные, и тебя не было дома.
– Я ездила в гости к тете, на побережье. Впрочем, тебя это не касается.
– Я подумал, что хорошо было бы туда прокатиться. В Дербишир. Как ты относишься к тому, чтобы провести уик-энд в "Хоквуд армс"?
– Зачем?
Он как-то виновато рассмеялся:
– Да просто так. Из любопытства.
– Мне больше нечего там делать.
– А как же та девушка? – многозначительно изрек Марк. – Та, которая пыталась разыскать тебя через объявления в газетах.
– Я догадываюсь, что ей от меня нужно. Она ищет ребенка Кипа. Я больше чем уверена. Родители Кипа – они живут в Америке – отправили ее сюда специально, чтобы она нашла меня. Я не могу и не хочу ставить их в известность о том, что у них есть внучка. Они могут попытаться отнять у меня Ким.
Марк озадаченно сдвинул брови.
– Разве они не имеют права знать?
– Heт у них никакого права, – отрезала Кэтрин. – Так что, Марк, держи язык за зубами. Я не хочу неприятностей.
– Мне показалось, она очень милая девчушка, эта Эми Уэлдон.
– Да. Впрочем, уже и не девчушка. Я слышала, она через пару месяцев выходит замуж. Я отправила мистеру Уэлдону гранки статьи и позвонила, чтобы предупредить. Со мной говорила его экономка… ну, ты ее знаешь, у нее язык без костей. В общем, она мне рассказала и про свадьбу, и про все остальное. Кажется, у мистера Уэлдона был сердечный приступ, но он уже оправился.
Марк насторожился.
– Сердечный приступ, говоришь? Кэтрин передернула плечами.
– Хмм… Слушай, Марк, мне, правда, пора идти. В три я должна быть в парикмахерской.
– Значит, мне не удастся уговорить тебя съездить со мной в Дербишир?
Кэтрин покачала головой.
– Нет. Даже не пытайся. Я не люблю рисковать – И вот еще что, Марк…
Марк хотел нагнуться, чтобы поднять с земли свою сумку, но что-то в голосе Кэтрин заставило его насторожиться.
– Да?
– Если встретишь эту девушку, ни слова обо мне. Обещай. Я сказала тебе правду, потому что поверила тебе.
– Не волнуйся, – сказал он. – О твоем прошлом ни слова. Когда же мы теперь увидимся?
– У тебя же есть телефон. Позвони!
Кэтрин, толкая перед собой детскую коляску, скрылась за деревьями. Проводив ее взглядом, Марк Пауэлл не спеша извлек из кармана смятое письмо. Он думал о том, почему не решился рассказать Кэтрин о том, что старик Уэлдон написал ему. Письмо было отправлено из "Хоквуд армс". Марку не надо было перечитывать его, чтобы вспомнить содержимое.
Это дело первостепенной важности… – писал Джиффорд Уэлдон.
Однако он, Марк, был вовсе не уверен, что ему следует реагировать на это послание. Что толку теперь ворошить былое? С другой стороны, разве не к этому он всегда стремился? Не это ли было причиной его появления в Уайдейле? Найти Уэлдона и заставить его заплатить за то, что он сделал когда-то с ним самим и его матерью?
Вспомнив о матери, теперь жившей в комфорте и достатке в уютном бунгало, Марк подумал о том, не пришло ли время оставить прошлое в покое, а вернее, не пришло ли время прощать. И все же его снедало любопытство. Письмо Джифа Уэлдона что-то всколыхнуло в нем. В конце концов, этот человек был его отцом.
Только что, разговаривая с Кэтрин, он спросил, не кажется ли ей, что родители Кипа Уэлдона имеют право знать о том, что в Англии у них растет внучка. А имеет ли он сам право скрывать от Джифа Уэлдона, что у того есть сын?
Джиф Уэлдон, видимо, что-то подозревал. И Марк подумал, что ему не остается ничего другого, как только встретиться с Джифом с глазу на глаз.
ГЛАВА 19
– Лиззи Эберкромби! У тебя опять хандра. Что с тобой, скажи на милость?
Тем утром, не застав Лиззи на кухне, Эми отправилась на поиски и наконец нашла экономку в саду.
– Со мной ничего! – Лиззи, демонстративно отвернувшись, тыкала прутиком боярышника в едва тлеющую кучу мусора.
Эми всплеснула руками.
– Я же к тебе обращаюсь! Ты не желаешь разговаривать?
– Я тебе ответила.
– Ну да! Когда я крикнула тебе "Доброе утро, Лиззи!", ты еще что-то пробормотала в ответ. Зато когда я попыталась узнать, как ты себя чувствуешь, и лепетала что-то насчет того, какая замечательная для апреля стоит погода, ты только раздраженно фыркала. Что на тебя нашло? Что я такого сделала? Объясни мне, черт побери!
– Прекрати без конца повторять "черт побери", мисс Эми. Я тебе уже сто раз говорила. Джиф Уэлдон не любит, когда ты так говоришь.
– Дяди Джифа нет. Он с утра где-то пропадает. Вы что, снова имели крупный разговор? Поэтому ты мрачнее тучи?
Лиззи швырнула прут в не желавший разгораться костер, повернулась и, подбоченившись, с вызовом посмотрела на Эми.
– Разговор! Что ж, можешь назвать это разговором, если хочешь соблюсти приличия. Хотя разговаривала только я, а он, он просто оскорблял меня.
– Оскорблял? – Эми нахмурилась. – Нет, этого не может быть. – Она робко подошла к Лиззи. – Лиззи, успокойся. Расскажи мне все. Если дядя Джиф был к тебе несправедлив…
– Хм, несправедлив! – Лиззи хотела повернуться и уйти, но Эми взяла ее за руку.
– Лиззи, расскажи мне. Я знаю, дядя Джиф тяжелый человек. Я и сама с ним постоянно ссорюсь. Вот и теперь, после того как сам за меня спланировал мое будущее, он, похоже, хочет, чтобы я отменила свадьбу.
– Что? – Лиззи изумленно вытаращила глаза.
– То, что я сказала. Так что, Лиззи, пожалуйста, расскажи мне наконец, что здесь происходит. Я перестаю что-либо понимать.
– Расскажи… – пробормотала Лиззи. – Сегодня утром он, глядя мне в глаза, заявил, что я вздорная старая карга и что я всюду сую свой нос. Хуже того, он напомнил мне, что я всего лишь прислуга, а прислугу недолго и сменить.
– О, Лиззи! Нет!
– Да, мисс Эми. Так и сказал. – Лиззи порылась в кармане передника и извлекла оттуда необъятных размеров белый носовой платок. Громко высморкавшись, она промокнула уголки глаз и промолвила: – Наверное, дым попал в глаза. – Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной, и вид у нее был трагичный.
– Эй! Давай-ка посидим вот здесь, на скамеечке, и поболтаем, а?
– Словами горю не поможешь, – пряча платок в карман, сказала Лиззи. Какое-то мгновение она пребывала в нерешительности, но в конце концов последовала совету Эми.
Они расположились друг против друга на имевшей форму полукруга садовой скамейке.
– Почему же дядя Джиф так обошелся с тобой? – спросила Эми. – Какая муха его укусила?
Лиззи фыркнула.
– Он сегодня кое с кем встречается. Он тебе не говорил об этом?
Эми нахмурилась.
– Нет. Он мне ничего не говорил.
– Это тот противный тип с фотокамерой. Который летал здесь на вертолете. – Заметив в глазах Эми тревогу, она кивнула. – Да, да. Это так. А ты ведь знаешь, что я думаю об этом молодчике. Грубиян. И что в нем нашла эта милашка Кэтрин Блейк? Помнишь, как он расхаживал вокруг дома, такой надутый и важный как индюк? Я наблюдала за ним из окна. Он осматривал все с таким видом, будто дом принадлежит ему. А вдруг он грабитель, который – как это у них говорится? – подводит дело.
Эми с трудом сдержала улыбку.
– Лиззи, ты, наверное, хотела сказать, делает подвод. Знаешь, по-моему, он не похож на гангстера.
Лиззи поморщилась.
– Но выглядел он совершенным оборванцем, этот Марк Пауэлл.
– Просто он одевается как представитель свободной профессии, – пояснила Эми. – Впрочем, от его клетчатой куртки я тоже, признаться, не в восторге.
– Не нравится он мне и точка! – с мрачной решимостью заявила Лиззи.
– Но зачем он здесь? Дядя Джиф не говорил, что ему нужно? И почему такая таинственность? Во всяком случае, непонятно, зачем было скрывать это от меня.
– Он ни с кем не считается, – возмущенно прошипела Лиззи. – Похоже, Джиф унаследовал черты характера своего покойного дружка, Дункана Уорда. Тот был хитрой бестией. Всегда умел подстроить так, чтобы все вышло по его.
– Лиззи, дядя Джиф всегда был точно таким же, вечно все делал по-своему. Иногда он тоже бывает совершенно несносен.
– Два сапога пара. Они вполне подходили друг другу… – Лиззи вдруг осеклась, словно испугавшись, что наговорила лишнего.
– Лиззи, успокойся. Ричард рассказал мне про дядю Джифа и Дункана. Но мне хотелось бы знать все с самого начала.
– Деточка, я этого не хотела. Не знала, как ты к этому отнесешься.
– Разумеется, поначалу я не поверила своим ушам. Но мы же не выбираем тех, кого любим. Что меня бесит, так это когда скрывают правду, прячут ее под ковриком.
Лиззи сокрушенно покачала головой.
– Сколько здесь живу, никогда не могла их понять, Дункана и Джифа.
– Теперь все позади, – успокаивала Эми. – Постарайся быть терпимее к дяде Джифу. Он, должно быть, ужасно тоскует по Дункану. Думаю, мы должны радоваться уже тому, что у него вновь появился хоть какой-то интерес к жизни. Пусть даже этот тип Марк Пауэлл отвратителен нам обеим.
– Это уж точно!
– Может, дядя Джиф хочет попросить его сделать еще несколько снимков Уайдейл-холла? Скорее всего, этот визит Марка Пауэлла объясняется как-то просто. Послушай-ка, а когда он приезжает? Что, если мне его встретить?
– В том-то все и дело, что приезжает он не совсем сюда. Джиф сказал, что он остановится в "Хоквуд армс". Еще сказал, что обедать не будет, что Джон Грэм отвезет его на машине и они перекусят там. Вот когда я не выдержала и заявила, что если он рассчитывает, что я приготовлю обед к их возвращению, то ему следовало бы предупредить меня пораньше.
– И тогда дядя Джиф сказал…
– …что я вздорная старуха и прочее, – подхватила Лиззи, – и чтобы я не забывалась, потому что я всего-навсего прислуга – низший класс. Так и сказал.
– О, Лиззи, бедняжка. – Эми соскользнула со скамейки и, присев перед Лиззи, взяла ее ладони в свои. – Он сейчас такой вспыльчивый. Постарайся не обращать на это внимания.
– Тебе легко говорить. Ты скоро вырвешься из его когтей. Выйдешь замуж за Ричарда Бодена и переедешь к нему, в Хаттон-на-Дейле. А мне что прикажешь делать?
– Дядя Джиф одумается, ведь ты нужна ему. Только не показывай виду, что расстроилась из-за него. Хорошо?
– Как скажешь, – с грустной улыбкой промолвила Лиззи. Они поднялись и неторопливо направились к дому.
Надев пальто и перчатки, Джиф Уэлдон покосился на портрет жены.
– Вижу, вижу, он твой сын, это точно. По крайней мере, глаза у него твои! – процедил он сквозь зубы. В глазах его закипала ярость. Он повернулся и, по-старчески шаркая, направился к выходу. Дойдя до двери, остановился перевести дух и снова оглянулся на портрет. – Только вот я пока не убежден, что в нем есть хоть малая частица меня! – Джиф Уэлдон до боли стиснул пальцы. У него был такой вид, что, казалось, он вот-вот погрозит ненавистному холсту кулаком. Впрочем, для этого он был слишком рационален.
Джон Грэм отвез их, старика Уэлдона с фотографом, в придорожный трактир за Терновым перевалом. Они провели там часа два, после чего вернулись в Уайдейл-холл.
Эми уже сидела на велосипеде, когда черная машина въехала во двор Уайдейл-холла. От глаз Марка Пауэлла не ускользнуло, как смешалась девушка, завидев их. Она затормозила и остановилась в растерянности посреди двора. В этот момент Джон Грэм выскочил из машины и поспешил к задней дверце, чтобы помочь выйти Джифу Уэлдону. Марка немного покоробило, когда он увидел, как старик Уэлдон с высокомерным видом ждет, когда шофер подаст ему руку. Что-что, а открыть дверь мог бы и без посторонней помощи, старый перечник!
Марк помахал Эми рукой и крикнул:
– Привет!
Эми вежливо улыбнулась.
– Рада вас видеть, мистер Пауэлл. Он пересек двор и подошел к ней.
– Ну вот, не успел я появиться, как вы исчезаете.
– Я не знала, что вы заедете, – сухо проронила Эми. – Лиззи сказала, что вы с дядей Джифом будете обедать в другом месте.
– Мне хотелось бы поговорить с вами до отъезда.
– Я буду неподалеку. – Она махнула рукой куда-то в сторону.
– Куда вы едете? – спросил Марк; старик Уэлдон со своими бреднями до смерти наскучил ему, и он с удовольствием предпочел бы остаться в обществе Эми.
– Хочу немного прокатиться. Я обещала Ричарду, что как-нибудь заеду посмотреть на его карьер.
– О! Вот это настоящая верность долгу. – Марк старался казаться доброжелательным, не желая возбуждать неприязнь к себе. Он догадывался, зачем Уэлдон пригласил его. Старик наверняка что-то подозревал. За обедом он несколько раз обмолвился о своей бывшей жене, а кроме того, упомянул об Эми и ее наследстве.
– Долг здесь ни при чем. Просто мне интересно. – Эми озарила его фальшивой американской улыбкой и снова села на велосипед.
Марк Пауэлл решил прибегнуть к испытанному средству – собственному обаянию. Он знал, что его бархатный голос и темные глаза производят неизгладимое впечатление на женщин, и при необходимости умело пользовался этим.
– Мне действительно необходимо было видеть вас, – сказал он. – Мне кажется, в прошлый раз мы не очень хорошо расстались?
Эми посмотрела на него так, словно хотела пронзить его взглядом, добравшись до самых темных уголков его души. Марку вдруг стало не по себе.
– Мистер Пауэлл, – равнодушным тоном изрекла она, по-видимому не обращая внимания на мольбу в его глазах, – по-моему, нам с вами больше нечего сказать друг другу.
Такого прямодушия Марку еще не доводилось встретить ни в одной женщине. Его передернуло при мысли о том, что впервые привело его сюда, какие недобрые планы он тогда вынашивал. Он вдруг почувствовал отвращение к самому себе.
Он лихорадочно соображал. Томный взгляд и мольба в голосе в случае с этой девочкой явно не срабатывали.
– Хорошо, – произнес он. – Пусть мы ненавидим друг друга до мозга костей. Будь по-вашему. Но вы же не станете отрицать, что между нами есть много общего?
– Я так не думаю, – ледяным тоном отрезала она.
Эми налегла на педали, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен. Дребезжащий голос Джифа Уэлдона заставил его оглянуться.
– Мистер Пауэлл, пройдемте в дом.
Марк покорно последовал за ним.
– Скажите, зачем вы взяли фотокамеру? – спросил Уэлдон, когда они уже вошли в зал.
Марк пожал плечами.
– Привычка, наверное. Я вообще редко расстаюсь с камерой.
– Идемте в кабинет. Я потом позвоню Лиззи, чтобы она принесла нам чаю.
Марк невольно поморщился: его раздражали барские манеры старого Уэлдона.
– Благодарю вас, не стоит. Мне пора возвращаться, надо еще собрать вещи.
Пройдя вслед за Джифом в небольшой кабинет, в котором царил полумрак, он опустился в кресло у окна, откуда был виден уголок сада.
– Получился бы неплохой снимок… – Отметив про себя изысканную красоту витражного стекла, Марк обернулся. Уэлдон, утонувший в глубоком кресле за огромным дубовым столом, был едва заметен. – Летом, когда розы в цвету… – Марк встал и, пройдя в центр комнаты, остановился напротив окна.
