Текст книги "Позволь тебя вернуть (СИ)"

Автор книги: Джули Джи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

За воротами раздался громогласный рык и звон разбивающегося стекла. Наверное, школьный смотритель разбил себе об голову бутылку на спор. Громко орала музыка, гости хохотали и веселились. Ночной полумрак окутывал окрестности, а яркая круглая луна над головой говорила о том, что время уже глубоко перевалило за полночь.

– Почему я должен отвечать тебе? – устало спросил Милтон, оглядывая свою рубашку, все пуговицы отсутствовали, да и хрен с ними.

– Потому что если ты мне не ответишь честно, – угрожающе произнесла рыжая, сузив глаза, – Я перестану тебе помогать. Ты очень многого не знаешь, Милтон. И если тебе есть какое-то дело до Агнесс, а оно есть, ведь ты до сих пор здесь, то ответишь мне. Или пойдёшь отсюда на хрен и навсегда забудешь дорогу к нашему дому.

Милтон с минуту помолчал, вглядываясь в светло-карие глаза, метавшие в него молнии. Даже Генри выжидательно уставился на него и почти не моргал. Очкастый крепко стискивал в объятиях Джули, боясь, что она снова бросится драться, и оба смотрели на Дарка, ожидая ответ.

Милтон прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

– Да, я люблю её. И не переставал любить никогда.

– Можешь меня отпустить, Генри, – спокойным тоном произнесла рыжая, – Всё в порядке, я в норме.

Тот отпустил Джули и она сразу подошла к Милтону и скрестила руки на груди.

– Последний вопрос, Милтон.

Дарк сглотнул.

Ну что ещё?

Он и так чувствовал себя виновным в самых тяжких преступлениях и словно находился в суде. А рыжая возглавляла его, издеваясь, унижая и задавая самые неудобные вопросы. Был бы это кто-то другой, давно уже бы послал на хуй, развернулся и ушёл. Но уходить нельзя и перед ним не кто-то, а лучшая подруга Рейн.

– Ты хочешь быть с Агни?

Конечно хочет.

Вот только хочет ли этого Рейн после всего того, что случилось?

Не было уже никаких сил сопротивляться и что-либо выдумывать. Рыжая выжала из него все соки. Сначала орала безостановочно, потом стала докапываться с неудобными вопросами. Немного радовало, что Генри слегка поддерживал его, но видимо он боялся свою жену и в основном предпочитал помалкивать.

– Да, хочу.

– Где твоя любовница? – вдруг резко спросила Джули.

– Там, наверное, – Дарк махнул рукой в сторону двора, откуда доносились женские визги, – А что?

– А то! Идёшь сейчас к ней и обрываешь с ней все связи, – протянула рыжая, – А я буду при этом присутствовать.

Милтону казалось, что это никогда не кончится.

Было как-то даже стыдно перед собой, что на данный момент им управляла эта несносная девчонка, диктуя, что ему делать. Но он уже ступил на эту позорную дорожку и отступать было поздно.

– Пошли, – буркнул Милтон, сунул руки в карманы брюк и направился в сторону ворот. Сзади послышался еле слышный звук шагов.

Милтон встал возле ворот и круто развернулся, отчего рыжая впечаталась в него с разбегу.

– Джули, это мой ребёнок? – спросил тихо, даже сам не знал, зачем спросил, ведь он и так знал ответ.

Рыжая отошла от него, потирая нос, и раздражённо пробурчала:

– А зачем ты сейчас соглашаешься на все мои условия, раз задаёшь такой вопрос? Принял бы Агнесс с чужим ребёнком? Прекрати задавать тупые вопросы и иди, куда шёл!

Милтон принял бы Рейн, даже если бы это был ребёнок не от него. Дарк бы спокойно принял этот факт, потому что понимал, – слишком много было сделано не правильно с его стороны. А вот примет ли Рейн Милтона, – вот это уже отдельный вопрос.

Милтону тяжело было поверить в тот факт, что скоро родится его с Рейн ребёнок.

Просто как-то никогда не задумывался всерьёз о том, что когда-то станет отцом. А тут получалось, что за один день, даже часы, он узнаёт о том, что его любимая девушка беременна, а спустя несколько минут уже рожает ребёнка. И самое поганое в этой ситуации, это то, что он имел ничтожно мало прав на новорождённого малыша. И на то существовало несколько причин.

– Милтон! – рявкнула рыжая.

Дарк отмер и прошёл через распахнутые ворота.

Глазу открылся сущий кошмар. Сразу видно, хозяев нет и гости решили немного расслабиться.

К вечеру домовики установили огромный шатёр на случай дождя, но сейчас от него торчали одни палки, потому что школьный смотритель решил, что это ему приготовили одеяло, сам он валялся в бывшем озере, плотно укутавшись в непромокаемую ткань от шатра и громко храпел. Милтон всё это время, пока стоял за воротами, думал, что это басы от музыки разносятся по округе, но теперь всё стало понятно.

Макуилл спала за столиком, уронив голову на руки, однокурсники Джули шатались на танцполе, вяло поддергивая конечностями. Большая половина гостей разошлись по домам и остались только самые крепкие. Семейства невесты тоже нигде не было видно, Тео куда-то пропал, зато бабка Нилла бодрая и весёлая шарилась возле столов. А вот Брист за их столиком сидит в компании Арри и о чем-то увлечённо беседует. Милтон был бы даже не против, если бы друг забрал её себе.

– Ёптвою мать... – покачала головой рыжая, споткнувшись о груду бутылок, – Весь двор разнесли к чертям! А я говорила Генри, что не нужно было приглашать на свадьбу всех подряд. А где вся посуда?

Милтон хотел ей сказать, где она могла бы поискать свою посуду, но не стал сдавать бабку. Мисс Макдаффи она была явно нужнее, чем новобрачным.

– Слуги наверное убрали, – почесала затылок Джули, – Чё стоишь? Вон твоя пассия сидит, идём!

Они двинулись между столиков, пробираясь к парочке.

Арри, увидев подходящего к ней Милтона, вскочила со стула и бросилась ему в объятия.

– Где ты был, я тебя потеряла! Мы с Бристом обсуждали праздник, здесь столько всего интересного произошло, пока тебя не было...

Милтон отодвинул её от себя и тяжело вздохнул. На душе стало мерзко, но он понимал, что и так уже слишком затянул этот разговор.

– Арри, я не хочу больше видеться с тобой, – он посмотрел на неё пустым взглядом, – Извини, что говорю это так поздно, но я никогда не собирался вступать с тобой в серьёзные отношения. И если ты что-то себе надумала, то это не мои проблемы. Извини ещё раз, если я не оправдал твоих ожиданий, но я никогда тебе ничего не обещал.

Он замолчал в ожидании ответа, но девушка просто тупо смотрела на него и сложно было что-то прочитать на её лице. А у Дарка будто камень с души свалился. Арри – самая лёгкая проблема из многих, образовавшихся за последние часы.

– Почему? – ровным голосом спросила она, чуть нахмурив брови.

Потому что я люблю другую, и она рожает сейчас нашего ребёнка. Так сказать, что ли? Эти грёбаные любовные дела – ну не по его части! Но если так будет дальше продолжаться в его жизни, то он вскоре сможет подрабатывать семейным психологом. Что значит «Почему»? Почему что? Почему Милтон не хочет больше видеться с ней? Почему он никогда не собирался вступать с ней в серьёзные отношения? Почему чтооооо...

Молчание затянулось и Дарк, тяжело вздохнув, ответил, под всеобщие взгляды Бриста и Джули:

– Потому что я люблю другую.

Арри стояла, нахмурив милое личико и похоже не совсем понимала, что происходит.

– Миссис Джули, – к ним быстрым шагом приближался лекарь, немного разрядив обстановку, – Вас зовёт мисс Рейн, на пару слов.

– Бегу, – быстро кивнула Джули и бросила на Милтона многозначительный взгляд, – мол, продолжай в том же духе.

Джули ушла вместе с лекарем, оставив Милтона с Арри под присмотром Бриста.

– Может мне уйти? – нерешительно спросил друг, – Я, наверное, вам мешаю…

– Ни к чему, – бросил Милтон, продолжая смотреть на Арри, – Мы уже закончили.

Дарк не мог позволить себе развернуться и уйти, это было бы максимально некрасиво с его стороны, поэтому он продолжал смотреть на девушку с маской безразличия на лице. А она, похоже, стала понимать.

– Это та беременная девушка, за которой ты ушёл?

– Да, Арри, – радовало, что она не стала биться в истерике и орать на весь двор, – Извини ещё раз.

– Что? – ошарашено выпучил глаза Брист, – Кто беременная?

Милтон тяжело опустился рядом с ним на стул, а Арри так и стояла, не двинувшись с места, переваривая информацию.

– Рейн беременная, Брист, – Милтон посмотрел на друга, дикая усталость плескалась в его глазах, – И сейчас она рожает. В эту минуту.

У Бриста, так показалось Дарку, могла в любую секунду отвалиться челюсть, настолько он разявил рот. Пока все молчали, Милтон лихорадочно думал. Пытался собрать все мысли в кучу и расставить по местам, но получалось плохо. Настолько плохо, что он устало опустил локти на колени, согнулся и запустил пальцы в волосы.

Дарку безумно хотелось всё исправить, сделать так, что бы они с Рейн вновь были вместе. Но не так, как в прошлый раз.

Навсегда, на веки, до конца жизни. И он мог бы поклясться всем, что у него есть, – никогда больше он не совершит таких глупых ошибок. Никогда. За один шанс он готов поставить на кон свою жизнь. Но…

Нужна ли его никчёмная жизнь Рейн? У неё теперь есть ребёнок. Унихесть ребёнок. И впустит ли она Дарка в свою жизнь? Вихжизнь?

– Она ушла из-за того, что увидела нас с тобой? – спросила Арри, усаживаясь рядом с ним на стул, – Мне жаль, Дарк.

Милтон ахуел и поднял на неё взгляд:

– Что?

– Я говорю, что мне жаль, – повторила Арри, говорила искренне, он это видел, – Ты мне не говорил никогда, что твоё сердце занято. Пойми меня правильно, ты мне сильно нравишься. Но, возможно, я сама во всём виновата. Один разговор в самом начале мог бы сразу расставить всё по местам, – она тяжело вздохнула, – Но я боялась задавать вопросы и думала, что всё решится как-то само собой, но… Решилось вот так. Что ж. Предлагаю остаться друзьями, если ты не против.

Милтон тяжело переваривал её слова.

Как можно быть такой святой? Он бы на её месте уже разносил тут всё к ебеням, а она… А она – Арри. Хорошая девушка из Грэмпшира, которая обожала животных, ухаживала за ними, и которая умудрилась попасть в лапы к Милтону, молодому, богатому, но абсолютно чёрствому парню, у которого перед глазами всегда стояла только одна девушка.

Онапринимала разные обличия, разную форму, но он всегда её видел, везде. Он чувствовал её, куда бы ни пошёл, ХОТЕЛ постоянно, беспрерывно, неимоверно сильно, но… Вместо того, что бы отыскать её, хотя бы попробовать, – он завёл себе Арри. Девушку – бездушную игрушку. Трахал её ночи напролет, жестко вбиваясь в нежное тело, оставляя синяки на бархатной коже. Пытался сделать ей больно, потому что на что-то большее, светлое, – он не годился. Дарк выплёскивал скопившуюся ярость и боль в такие ночи, от чувства беспомощности, от чувства собственной ничтожности.

Он злился на себя. Ненавидел себя. Он хотел что бы кто-то страдал, он хотел сделать кому-то больно. И это была Арри. Вот только оказалась она абсолютно с чистой душой, принимая всё то дерьмо, что он с ней вытворял в постели. А она не жаловалась. Возможно, ей даже нравилось, или же просто терпела.

И как теперь перестать чувствовать себя дерьмом? Лучше бы она разоралась, так было бы намного легче.

Милтон не мог больше сидеть на месте. Он хотел к Рейн. Если его не пустят к ней, то хотя бы постоит возле двери, вдруг нужна будет какая-то помощь.

– Я пойду, – бросил Милтон, и быстрым шагом направился через двор к заднему входу в дом.

***

Мистер Коутс по-отечески прижал к себе ребёнка и радостно сообщил:

– Ну вот и всё, мисс, поздравляю, Вы стали мамой. Сейчас я сделаю всё необходимое и верну Вам малыша.

Рейн обессилено лежала на подушках и устало закрыла глаза. Дыхание постепенно приходило в норму, и боль отступила сразу же, как ребёнок появился на свет.

– Я хочу посмотреть на него, – слабым голосом сказала Агнесс, – С ним всё в порядке?

Малыш не плакал, но издавал еле слышные звуки, напоминающие кряхтенье.

– Сейчас я это и выясняю, – отозвался из-за ширмы мистер Коутс, – Отдохните пока, мне нужно проверить ему слух, зрение, и просветить заклинанием внутренние органы, после чего я его помою, укутаю и Вам верну.

– Он? Это мальчик?

– О, да, мисс. Можете не сомневаться, настоящий маленький мужчина.

Агнесс улыбнулась. Она и так знала, что у неё будет сын. Чувствовала. Маленький мальчик с… серыми глазами и платиновыми волосами?

Охх, Милтон.

Ну зачем она о нём вспомнила. Разве мало страданий из-за него перенесла?

Так он ещё услужливо добавил новую порцию.

Да так, что пришлось родить раньше времени. Если с ребёнком будет что-то не так, она убьёт Милтона. Разорвёт на маленькие кусочки, уничтожит.

Злость стучалась в дверь и молила впустить её. Хотела зайти в комнату, окутать с ног до головы Агнесс, что бы та с остервенением стала накручивать себе ещё больше негатива и взращивать ярость. Что бы пелена застилала глаза и рассудок покинул её. Но Агнесс повесила большой тяжелый замок – не сейчас.

В комнате находится её маленький сын, который не должен чувствовать злость от матери.

– Мистер Коутс, можно я схожу в ванную? – Агнесс приподнялась в кровати и поняла, что вполне может пойти сполоснуться, – Я хорошо себя чувствую!

– Да, да, конечно, идите. У Вас всё в полном порядке, плюс я немного поколдовал, так что Вы не должны почувствовать никакого дискомфорта.

Агнесс медленно встала с кровати и почувствовала лёгкость во всём теле. Впервые оглядела комнату, большая кровать стояла у открытого окна, вся в измятых простынях, но совершенно чистых, наверное мистер Коутс убрал все следы, оставшиеся от родов. Довольно просторная комната, даже с учётом того, что почти половину пространства разделяла ширма, где лекарь занимался ребёнком.

Увидев дверь недалеко от кровати, Агнесс сразу направилась к ней, осторожно ступая по полу босыми ногами. Довольно непривычно ощущалось тело без тяжёлого груза. Волосы сильно растрепались и она молилась, что бы в ванной не оказалось зеркала, слишком страшно было увидеть себя в таком ужасном виде.

Агнесс быстро скинула с себя ночнушку и, глубоко вздохнув, взглянула на свой живот.

Ну… могло быть и хуже.

Нужно будет разузнать какое-нибудь утягивающее заклинание. А с другой стороны, чего она ожидала увидеть? Идеально плоский живот? Так не бывает, даже у волшебников. Но поправить это дело с помощью магии вполне возможно. Нужно будет спросить у лекаря, он наверняка знает, как утянуть живот.

Агнесс повернула кран и сразу залезла в холодную ванну, наблюдая за тем, как тёплая вода постепенно поднимается, окутывая бледные ноги.

За время беременности она ничуть даже не поправилась, но при всём при этом придерживалась правильного питания и много гуляла по Лондону. В последние месяцы стало слишком сложно находиться на работе в полный рабочий день, по этому мистер Бэрч почти всё взвалил на себя, при чём даже не спрашивая Агнесс. Он давно говорил, что нечего ей делать на работе, даже когда живот был не таким уж и большим. Но ей одной дома было одиноко и она всё равно каждый день приходила в магазин, даже хотя бы для того, что бы принести Реджинальду еду и поболтать.

Агнесс с самого утра чувствовала себя не важно, поэтому отправила сообщение Джули, что задержится. К вечеру стало получше и она отправилась прямиком на свадьбу лучших друзей.

Джули пообещала сделать ей сюрприз, но у неё не вышло. Вернее, – вышло, но сюрприз оказался глубоко отрицательным.

Перед глазами до сих пор представала картина, как Милтон сидит в объятиях шатенки и у всех на виду целуется с ней.

В тот момент ей показалось, что земля уходит из-под ног и рушится мир.

Черкнули спичкой и пламя вспыхнуло. И сразу же раздался взрыв. Оглушительный, разносящий в щепки всю грудную клетку, опаляя, оставляя неизлечимые ожоги.

И они до сих пор саднили.

Отступила боль физическая и приветственно помахала рукой душевная. Она никуда не уходила, притаилась в уголке и замерла в ожидании, когда, наконец, сможет уже показаться. И вот она пришла. И привела с собой подругу. Кажется, душевная боль представила её. Ах, да, точно. Её зовутревность.

Агнесс опустилась под воду, позволяя той забрать себя полностью. Звуки пропали и она прислушалась к себе.

Почему ей так больно? Почему её сердце болит?

А душа разрывается. Она слышит этот треск. Потому что окружающие звуки остались на поверхности.

Давно пора забыть, вычеркнуть из жизни, закопать, сжечь, уничтожить… нооо. Она этого не сделала.

Может, ей нравится страдать? Как ещё объяснить тот факт, что она не выкинула из своей головы Дарка Милтона?

Агнесс резко вынырнула и рвано задышала, хватая ртом воздух.

Она послушала себя и ничего толком не услышала. Если Агнесс надеялась найти ответы внутри своей души, то она их не нашла. Потому что все ответы в голове. А голова отказывалась ей их выдавать. Там выстроился барьер, за которым хранились все самые тёплые воспоминания о Милтоне. И как бы Агнесс не хотела, она не смогла бы его разрушить. Потому что… просто – потому что.

– Мисс Рейн! – послышался стук в дверь, – Не хочу торопить, но малыш хочет кушать.

Агнесс услышала детский плач. Тихий, жалобный.

Душевную боль запинали ногами и выкинули прочь, потому что Агнесс почувствовала, как грудь заполняет бесконечная нежность и желание подержать своего сына на руках. Покормить, прижать к себе.

И бесконечно любить.

***

– Я не уверена, что тебе нужно здесь быть, Милтон, – покачала головой рыжая, устало подперев стену плечом, – Снова начнёт нервничать, а там маленький ребёнок…

– Это мой ребёнок, – Милтон злился, рыжая уже третий раз говорила о том, что лучше бы ему прийти утром, – И я хочу с ней поговорить. И ты избавишься от меня только силой. Я не уйду, точка.

Генри присел на корточки с устало протёр глаза, приподняв очки, и пробормотал:

– Дорогая, хватит уже. Я устал обсуждать Милтона, или присутствовать при этих разговорах. Пусть сами между собой разбираются.

– Они уже наразбирались между собой, – огрызнулась она, бросив злой взгляд на мужа, – И что из этого вышло? Ты посмотри что вообще творится! У них ребёнок родился, а они между собой разобраться не могут! Милтон вообще умудрился сделать ещё хуже, чем было… ой я не могу, какой же ты идиот.

Джули качала головой и тяжело вздыхала.

Милтон закатил глаза и отвернулся от неё. Задолбала, сил уже нет. Как будто он и сам этого всего не понимает.

Он просто хотел увидеть их. Попробовать поговорить с ней. Если она скажет уйти ему прочь, он придёт утром. Если снова отошлет, придёт позже. И будет приходить бесконечное количество раз, пока они не поговорят.

– Мистер Бэрч должен прибыть с минуты на минуту, – буркнула Джули, – Пойду в гостиную подожду его.

Когда стих звук удаляющихся шагов, Милтон повернулся к Генри, который так же сидел возле стены:

– Кто такой мистер Бэрч?

Тот тяжело вздохнул, уже сотый раз за эту ночь:

– Работодатель Агнесс. Они очень сблизились.

– Они что…

– Нет, – засмеялся очкастый, – Ему лет семьдесят. Она, вроде как, заботится о нём, так же как и он о ней. В общем, у них очень тёплые отношения, можно сказать, – родственные.

– А где Рейн работает?

На лестнице послышался звук шагов.

– Давай потом об этом поговорим, – быстро сказал Генри, вставая, – Они идут.

По коридору шла рыжая и за ней высокий пожилой мужчина с помятым ото сна лицом.

– Святые небеса, я уж думал с ума сойду, – воскликнул мужчина, поравнявшись с парнями, – Ну, как она? Ох, извините, забыл представиться, я Реджинальд Бэрч.

Генри с Милтоном представились и обменялись со стариком рукопожатиями.

– Мистер Коутс выходил, сказал, что всё в порядке, скоро позовет Вас, – сказала Джули, – Агнесс не хочет, что бы в комнату заходили толпой, она передала, что бы первым их посетили Вы, мистер Бэрч.

У Милтона неприятно шевельнулось в груди.

– Отлично! – воскликнул старик, – Значит, будем ждать.

В коридоре установилось неловкое молчание. Милтон злился. Не на Агнесс, или старика. На себя. Что проебал возможность первому посмотреть на своего ребёнка.

Спустя минут пять дверь открылась и лекарь высунул голову:

– Кто тут мистер Бэрч? Пройдите, пожалуйста.

Радостный старикан скрылся за дверью и Милтон тяжело вздохнул.

– А ты чего ждал? – злобно прошипела рыжая, – Что Агни с распростёртыми объятиями будет ждать тебя сразу же, как родит? Мистер Бэрч заменил ей отца, а ты что сделал?

– Ничего хорошего! – рявкнул Милтон, – Долго ещё мусолить будешь эту тему, или я по-твоему тупой и ничего не понимаю? От того, что ты ещё раз пятьсот повторишь, какой я мудак, от этого ровным счётом ничего не поменяется!

Джули сердито засопела.

– Слушайте, может хватит уже? – проорал Генри, ну наконец-то, голос прорезался, может угомонит свою истеричную жену, – Я заебался уже слушать какой Милтон плохой, Джул – замолчи, по-хорошему. Или я свяжу тебя и отправлю в спальню, – и зачем-то добавил, – Спать.

Джули засопела ещё громче. Но отвечать не стала.

Слава Мерлину, если она помолчит хотя бы минут десять – он будет несказанно рад.

Милтону казалось, что прошла целая вечность. Они втроём подпирали стены возле двери, где находилась Агнесс, и не разговаривали больше друг с другом.

Когда дверь отворилась, все вздрогнули.

Мистер Бэрч вышел и прикрыл за собой дверь. Обернулся к Милтону и сказал, хмуря брови:

– Вот уж не ожидал увидеть тут отца ребёнка. Мне бы хотелось узнать, где Вы были всё это время. Я бы даже устроил допрос, но… Агнесс зовёт Вас.

Часть 15

– Вот уж не ожидал увидеть тут отца ребёнка. Мне бы хотелось узнать, где Вы были всё это время. Я бы даже устроил допрос, но… Агнесс зовёт Вас.

Сердце радостно ухнуло в груди, но лишь на миг. Потому что стало страшно. Страшно, посмотреть ей в глаза после всего, что между ними произошло. После всего, что он успел натворить.

– Повезло тебе, Милтон, – протянула Джули, -… Или нет. Зайди и узнай.

Мистер Бэрч посторонился и Милтон сжал дверную ручку, собираясь с духом.

Он открыл дверь и шагнул внутрь.

В просторной комнате горели свечи, но рассвет уже виднелся в распахнутом окне и в комнате, можно было сказать, уже стало светло.

– Мистер Коутс, оставьте нас, пожалуйста.

Голос Рейн прорезал тишину. Её голос, такой знакомый и долгожданный. Нежный, тихий.

– Конечно.

За лекарем закрылась дверь и Милтон посмотрел в сторону окна.

Рейн сидела на кровати в пижамных розовых штанах и такой же цветом майке. Длинные волосы слиплись и казались темнее, но Дарк понял, что Рейн принимала душ. Она не держала в руках ребёнка, рядом стояла люлька, но он не мог разглядеть ничего – высокие бортики мешали.

Рейн сидела, сложив руки на коленях и смотрела на него в упор. И не понятно. Злилась, ненавидела, презирала или радовалась.

Он уже и забыл, насколько она прекрасна.

Какие красивые бледные плечи, тонкие изящные руки, выступающие ключицы, которые хотелось накрывать поцелуями, нежная шея, к которой хотелось прикасаться языком снова и снова.

Милтон медленным шагом двинулся вперёд.

По мере того, как он приближался к люльке, края бортиков опускались ниже по траектории его взгляда. И вскоре Милтон увидел маленькое спящее личико в голубом чепчике. Малыш был полностью укутан в белую пелёнку и сладко сопел.

– Как назовём его, Милтон? – спросила Рейн, замерев в одной позе, – Это единственное, что я позволю тебе сделать для него.

У Дарка подгибались колени и дрожали руки. Он смотрел на своего сына и мозги отшибало напрочь. И не мог отвести взгляд от крошечного личика. Такой невинный и милый, что Милтон просто не знал, как реагировать на происходящее.

Он сглотнул и посмотрел на Рейн. Она смотрела перед собой и её лицо не выражало никаких эмоций.

Он подошёл к ней и увидел, как напряглось её тело. Даже воздух стал гуще и дышать выходило сложнее.

Милтон опустился перед ней на колени и взял её руку в свою. Она не отдёрнула её. Но и не пошевелила ей ему на встречу.

– Рейн, ты мне нужна, – тихо сказал Милтон, и сильнее сжал её ладонь, – Я не могу без тебя.

Она перевела свой взгляд и посмотрела своими большими карими глазами на него. И лишь слегка улыбнувшись, прошептала:

– Где ты был, Милтон? Почему ты ушёл тогда?

Её улыбка ничего доброго уж точно не предвещала и у Милтона закралось нехорошее предположение, что ничем хорошим их разговор не кончится.

Но он не мог сосредоточится на ответе, потому что осознание того, что она сейчас находится рядом разрывало душу. Он так давно мечтал оказаться рядом с ней. Вдохнуть в лёгкие этот умопомрачительный запах, дотронуться до неё…

Как он мог её потерять? При чем добровольно? Отпустить, отогнать от себя? Он совсем дурак, должно быть. Да так и есть.

– Я был здесь. В Грэмпшире, – слова давались максимально сложно, потому что он не знал, что вообще говорить, – И ты всегда была со мной, Рейн. В моих мыслях. В моей голове.

– Почему ты ушёл?

Она не убирала ладонь и он упивался каждым моментом прикосновения к её нежной коже. Он слышал, как бьётся её сердце. Она нервничала, хоть и не подавала виду.

– Потому что я дурак.

Он положил голову ей на колени и зарылся лицом в складки её майки на уровне живота. И крепко обнял за талию.

Невероятно вот так – быть близко. Как он жил без неё? Никак. Потому что просто существовал.

И он бы отдал всё свое золото, лишь бы вернуться в прошлое и всё исправить. Но, как показала практика, исправляльщик из него довольно хреновый…

Но сейчас он изменился. Всё понял и разобрался в себе. Проставил приоритеты и знает жизненную цель. Она всего одна – быть с Рейн. Сделать её Милтон и жить долго и счастливо, вместе воспитывать сына.

– Это не ответ.

Конечно не ответ. Просто констатация факта, о котором она и сама прекрасно знает.

– Я решил, что тебя не достоин, – он почувствовал вибрации от своего голоса на её теле, – Что ты достойна лучшего, чем я. Я ублюдок, Рейн. А ты слишком хороша для меня. Но сейчас я понимаю, что совершил ошибку. Слишком сильно понимаю. И всё, чего я хочу, – Он оторвал голову от её живота и встретился с ней взглядом, – Быть с тобой. Любить тебя, любить нашего сына. Я хочу, что бы мы были вместе, все втроём, Рейн.

Она смотрела на него сверху вниз и он видел, как немного приподнялись её брови. Но она молчала. Только смотрела, и всё.

– Та девушка использовалась мною, да, я её трахал, – Милтон уже было не остановить, – Трахал и представлял на её месте тебя. Я никогда не переставал думать о тебе, Рейн. Если ты позволишь мне доказать тебе, что я изменился, что ты мне действительно нужна – дай шанс. И я обещаю, я докажу.

Он смотрел на неё, ища ответ во взгляде карих глаз и нежно сжимал её талию. Наслаждаясь тем, что может прикасаться, чувствовать её запах и понимать, что она – единственное, что имеет значение в его ебучей жизни.

Рейн и их маленький сын.

В комнате было слишком тихо. Милтон слышал лишь негромкое сопение из рядом стоящей люльки и стук сердца Рейн. Собственное сердце будто остановилось, даже оно – ждало ответ. Ответ, который решит дальнейшую его судьбу.

– Агнесс, – он впервые назвал её по имени, даже в своих мыслях она была только – Рейн, – Прошу.

Он почувствовал, как напряглось её тело и будто слышал, как лихорадочно проносятся мысли в её голове.

– Я позволю тебе лишь выбрать ему имя, – тихо прошептала она, – И ты покинешь нас, Милтон.

Мир рухнул. Тяжёлый острый камень прошёл сквозь внутренности, отчего нутро затопило горечью и неимоверным чувством утраты.

Она не даст ему шанса.Она отказалась от него.

Тяжело. Больно. Но вполне ожидаемо.

– Пожалуйста, Рейн.

Но ответом ему служило только молчание.

Они прекрасно понимали оба, что нужны друг другу.Необходимы.

– Ты понимаешь, что ребёнку нужен отец? – Он только крепче сжал её талию, – Понимаешь, что одной тебе будет тяжело?

– Мне было тяжело всё это время и я была одна, – Она пристально посмотрела на него, – Как ты думаешь, какого мне было осознавать, что ты меня бросил, а я жду от тебя ребёнка? Я каждый день просыпалась одна и засыпала тоже. И я не стала заводить себе кого-то для сексуальных утех, для меня это мерзко. А вот ты способен на всё. Так скажи мне, зачем ты нам нужен? Ты в любой момент можешь нас бросить и уйти, так ответь. Зачем ты нам такой?

Милтон сглотнул. Логичный вопрос. Зачем? Но ведь он пообещал. Вот только как её убедить дать ему шанс? Рейн можно было понять. Но он не мог примириться с мыслью, что это конец.

– Рейн, я прошу лишь один единственный шанс, – Он пытался справиться с нахлынувшими потоками паники, – В последний раз. Ты можешь не верить мне, ничего не ждать от меня, просто дай мне время, что бы доказать. И я докажу, что кроме вас мне никто не нужен и изменю нашу жизнь кардинально. Ты никогда больше не будешь страдать. Я обещаю, что сделаю тебя и нашего малыша счастливыми. Один ебучий шанс, пожалуйста.

Рейн тяжело вздохнула, а он гипнотизировал её взглядом, подмечая каждый дёрнувшийся мускул на желанном лице. Следил за движением карих глаз, пытаясь понять, что она чувствует сейчас и какой будет её дальнейший ответ. С надеждой ждал, не шевелился и почти не дышал.

– Скажи мне, Милтон, – тихо прошептала она, пряча глаза, – Что ты чувствуешь ко мне?

Странный вопрос. Но неимоверно сильно захотелось ответить на него правдиво.

– Я чувствую дикое желание вернуть тебя, Рейн, – Он привстал на одно колено и обхватил ладонями её лицо, заглядывая в глаза, – Я чувствую, что ты нужна мне, так же как я тебе. И я люблю тебя, Рейн.

Он сказал эти слова и понял, что так оно и было. Всегда.

***

Ей казалось, что она падает. Только не во тьму, как это происходило на протяжении всего времени, пока пыталась выжить безнего.

Она падает туда, где свет и тепло. Где счастье льётся бесконечным потоком, обволакивая и заполняя её потерянную и пустую оболочку. Вдыхает заново жизнь и раскрашивает её самыми яркими красками.

Она падает не долго, буквально через минуту встаёт и отряхивается. Оглянувшись вокруг, понимает, что стоит посреди цветочной поляны, в воздухе пахнет луговыми цветами и летом, и неподалёку виднеется высокий мужской силуэт.

Он давно уже тут стоит и ждёт её.

Оборачивается и они встречаются взглядами. И одного взгляда достаточно, что бы понять – она не хочет покидать это место. Они находятся в мире, который открыт лишь им двоим. Это их личный кусочек пространства, скрытый от чужих глаз, к которому имеют доступ лишь их души.

Агнесс пыталась. Изо всех сил старалась забыть его. Но какими упорными ни были её старания, все эти манипуляции становились напрасными. Потому что именно этот мир, созданный ими, не давал ей шанса всё забыть. Или очерстветь сердцем. Или поменять своё отношение к нему. Потому что этот мир настолько крепко поселился в её душе, голове, что не было сомнений, – он не допустил бы краха.

Потому что название ему – любовь.

***

Он приходил каждый день и просил прощения, а она в ответ лишь молчала.

Агнесс с нежностью в глазах смотрела, как он подходит к люльке и берёт на руки их сына. Как воркует над ним, нежно прижимает к себе. Как любит его.

Но стоило Милтону взглянуть на неё, как она сразу пыталась натянуть на лицо непроницаемую маску. И с каждый днём становилось всё сложнее.