Текст книги "Драгоценный бриллиант"

Автор книги: Джудит Мак-Уильямс (Макуильямс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Джудит Макуильямс
Драгоценный бриллиант

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Ты где пропадала? Уже два часа!

Ливия Фаррел отбросила со лба мокрую прядь черных волос, выскользнула из плаща и повесила его на вешалку. С плаща капало.

– Сказала, что вернешься к часу, а тут еще такой ливень, – осуждающе продолжала Шона.

Ливия только усмехнулась, и в ее ярко-голубых глазах заиграли искорки.

– Прямо сторож, а не секретарша! Ничего не пропустишь! Особенно того, что касается меня.

– Да брось, – примирительно сказала Шона, – просто после твоего ухода здесь творилось черт-те что. Твоя мамочка названивала все утро. Несколько раз звонил твой клиент из компании стройматериалов. Да еще босс, – Шона кивнула на дубовую дверь за спиной, – каждые пять минут о тебе спрашивал.

– Конел искал меня? – Ливия почувствовала, как теплая волна словно нахлынула на нее.

Сазерленд разыскивал ее! Перед глазами возникла картина: вот он подходит к ней, обнимает и крепко прижимает к своей широкой груди. От этого воображаемого объятия Ливию бросило в жар.

Это было бы нечто невероятное, мечтала она. Его темно-карие глаза полны еле сдерживаемой страсти, а губы шепчут, что он, наконец, осознал: именно ее он искал всю жизнь. Что он не может дождаться…

– Чего это ты остолбенела? – окликнула ее Шона.

Есть с чего, с неохотой вернулась к действительности Ливия. Остолбенеешь тут! Я бы с удовольствием затащила его в постель и показала, на что способна.

Она попыталась стряхнуть с себя наваждение. Еще не хватало, чтобы Шона догадалась о ее истинных чувствах к Конелу. Можно представить, что за обстановочка сложилась бы в их маленькой конторе, если б Шона возомнила себя еще и брачным агентом. Хуже того, Конел наверняка решил бы, что это ее, Ливии, рук дело. Из жара Ливию бросило в холод.

– Что Конелу от меня нужно? – спросила она.

Шона пожала плечами.

– Откуда мне знать? Вы меня информацией особо не балуете. Сказать, что ты пришла?

Ливия постаралась сделать безразличный вид.

– Да нет, сперва разберусь с мамой. Будь добра, соедини меня с ней.

Она зашла в свой кабинет, налила себе остывшего кофе и устало опустилась в кожаное кресло за столом. Глотнув крепкого кофе, попыталась расслабиться: все мышцы болели от часовой беготни по магазинам.

Когда раздался звонок телефона, она поставила чашку на небольшую кипу бумаг и сняла трубку.

– Ливия, случилось нечто ужасное! – Мария даже не поприветствовала ее. – В ресторане, где я заказала продукты к золотой свадьбе твоих дедушки и бабушки, на кухне был пожар, и они теперь закрыты на неопределенный срок! – В ее голосе слышались истерические нотки. – Что мне делать?

– Для начала – успокоиться! – В Ливии заговорил профессионал. Она обращалась к матери подчеркнуто спокойным тоном, как если бы беседовала с клиентом. – Досадно, конечно…

– Досадно?.. – возопила мать.

– Очень досадно, – спохватилась Ливия, – но не столь ужасно, как ты представляешь.

– Да все поставщики в Скрэнтоне уже обеспечены заказами на уик-энд! А от твоей тетушки Розы никакой пользы. Она знай одно твердит: ты, мол, у нас старшая, тебе и разбираться.

– Ммм, – протянула Ливия, поняв, что матери нужен не совет, а сочувствие. Ну, сочувствие так сочувствие. В конце концов, мать права, жалуясь на своих сестриц: те палец о палец не ударили по случаю золотой свадьбы родителей и все взвалили на плечи Марии. Правда, если бы это дело доверили взбалмошной тетушке Розе, всей семейке пришлось бы довольствоваться бутербродами с арахисовым маслом. Что ни говори, старики заслуживают чего-нибудь получше. Ради них можно и всем потрудиться!

– А сколько я натерпелась, пока нашла кондитера, согласившегося сделать точную копию свадебного пирога мамы и папы. В наши дни никто не в состоянии придумать что-нибудь оригинальное, – не прекращала жалоб Мария. – Пусть в таком случае каждый сам приносит с собой провизию. Разве можно одному со всем справиться при такой-то лавине гостей?

– Что верно, то верно, – поддакнула Ливия, размышляя, как должны себя чувствовать люди, так долго прожившие вместе. Она даже зажмурилась, пытаясь вообразить Конела в качестве супруга, прожившего с ней полвека. Это ей не удалось: перед мысленным взором Конел представал только женихом. В его темно-каштановых волосах запутались свадебные конфетти, глаза пылали страстью… Правда, ее воображение с трудом рисовало картину, как Конел произносит заветное «да», что понятно, если вспомнить, с какой твердостью он всегда декларировал свое «нет» браку.

Ливия подавила вздох. Увы! В качестве жениха Конел мог фигурировать только в ее мечтах.

– Впрочем, есть и добрая новость.

Дрожь в голосе матери заставила Ливию насторожиться: сработал инстинкт самосохранения.

– Какая именно? – осторожно спросила она.

– Я тут встретила Терезу, нашу соседку. Она говорит, что у них гостит сын двоюродного брата ее мужа и что у него никаких планов на уик-энд.

– Ну и что?..

Тяжелый вздох Марии свидетельствовал о том, что непроходимая тупость дочери приводит ее в отчаяние.

– Но ведь в этот уик-энд у твоих дедушки и бабушки юбилей!

– Мне это известно. Я весь обеденный перерыв и еще час потратила на поиски подарка.

– Но он же может поехать с тобой к ним на юбилей, – не давала увести себя от темы Мария.

– Ну, уж нет! – отчеканила Ливия.

– Но он согласен, – убеждала ее Мария. – Тереза спросила его, и он сказал, что пойдет с превеликим удовольствием.

– Он, может, и с превеликим удовольствием, но я – нет! – не сдавалась Ливия, имея богатый горький опыт, испорченных визитов к матери по причине ее горячего желания видеть свою младшую дочку замужем.

– Но, дорогая! Тогда мне придется выслушивать нотации твоей бабушки по поводу того, какой это позор: тебе уже под тридцать, а ты все еще не замужем! А твоя тетушка Мей с ее вечными шпильками, что в Нью-Йорке, мол, миллион мужчин и ни один не горит желанием жениться на тебе… – Голос у Марии задрожал.

Ливия отняла от уха раскаленную трубку, сообщавшую о дальнейших происках коварной тетушки Мей. Ей самой глубоко безразлично, что думает по этому поводу родня, но вот матери…

– Но послушай, мам…

– Ведь это только на уик-энд, – торопливо вставила Мария. – Тереза заверяет, что он хороший мальчик. Просто попал в дурную компанию и…

Мальчик? Дурная компания? Ливию передернуло. Похоже, чем ближе она к тридцати, тем ниже требования Марии к будущему зятю; но этого, судя по всему, в прямом смысле откопали на помойке.

– Нет, – еще раз твердо сказала Ливия, прерывая явно подготовленную речь матери. – И хватит об этом!

К ужасу Ливии, мать разразилась потоком слез.

– Но ведь это всего лишь на уик-энд, – всхлипывала она. – Ну что такое два дня? Зато все будут знать, что и у тебя есть дружок. Ну, пожалуйста, милая, сделай это ради меня.

– Но я не могу… я уже пригласила другого, – выпалила Ливия первое, что пришло на ум.

– Как? – Слезы Марии мгновенно высохли. – Что ж ты раньше не сказала?

– Потому что он еще не сказал «да», – продолжала импровизировать Ливия. – Он ответит, когда будет точно знать свои планы.

– Сразу видно, обстоятельный человек, – одобрительно отозвалась Мария. – Ушам своим не верю. Наконец-то. Годами толкую тебе, что надо заарканить какого-нибудь нью-йоркского бизнесмена. Чем он занимается, дорогая?

– Как и я, рекламой, – пробормотала Ливия.

– А вдруг он не сможет? – забеспокоилась Мария. – Я на всякий случай попридержу и того…

– Нет!

– Но…

– Я ни с кем другим не пойду, мама. – Ливия лихорадочно подыскивала подходящую причину. Не могла же она сказать матери, что считает нечестным встречаться с другими мужчинами, потому что по уши влюблена в одного, для которого брак есть не что иное, как освященное договором рабство.

Вся ирония заключалась в том, что, столько лет думая только о карьере, она наконец влюбилась и хотела бы выйти замуж за человека, который явно не желал попадать в брачные сети.

Уж коли врать, то врать по-крупному! Ливия прикрыла глаза и продолжила:

– Он предложил мне выйти за него замуж, но я еще не решила, хочу я или нет.

– Замуж!..

От восторга матери у Ливии глаза полезли на лоб. Столько счастья в ее голосе она слышала, только когда у ее сестры Ферн родился ребенок, единственный внук Марии. Можно представить, как расстроится мама, когда она явится к старикам одна, сказав, что отвергла воображаемого жениха.

– Ладно, мам, мне надо бежать; у меня тысяча дел.

– Конечно, конечно, милая. Я буквально горю желанием увидеть твоего Прекрасного Принца.

– Никакого Прекрасного Принца нет. Человек как человек. Пока! – Ливия поспешно положила трубку.

Она сделала еще глоток холодного кофе, чувствуя себя неблагодарной дочерью. И не просто неблагодарной, а еще и упорствующей в своей неблагодарности. Даже ради матери не желает провести уик-энд с сыном двоюродного брата мужа соседки. Который, всего лишь, «попал в дурную компанию». Ливия передернула плечами. Может, при таком наплыве народа Марии будет не до нее и не до отсутствующего дружка?

Внезапно раздавшийся звонок застал Ливию врасплох. Она вскочила, пролив кофе на свою кремовую шелковую блузку, и в отчаянии уставилась на растекающееся пятно. Только этого не хватало! Пятно на новой блузке. Достойный конец злополучного дня.

Телефон зазвонил вновь. Ливия сняла трубку, назвала себя – и тут же пожалела, услышав голос Уолта Ларсона, клиента, заказавшего их агентству рекламу своей компании стройматериалов.

– Вы были не правы, мисс Фаррел, – весело пробулькал он.

Не желая, чтобы клиент, хорошее настроение которого обязана поддерживать фирма, почувствовал ее раздражение, Ливия нарочито рассмеялась:

– И боюсь, мистер Ларсон, не в первый и не в последний раз. Но что конкретно вы имеете в виду?

– Я проверил: нет ничего противозаконного, если большегрудая девушка в бикини появится в телерекламе.

– Это не противозаконно, но против правил хорошего вкуса! – решительно выпалила она. – Мистер Ларсон, вы торгуете стройматериалами для любителей все делать своими руками. Какое отношение к этому имеют полуголые красотки?

– Секс – двигатель торговли! – не сдавался тот. – Вы рекламный агент. Кому, как не вам, это должно быть известно?

Ливия закусила губу, сосчитала до десяти и только потом ответила:

– Это слишком упрощенно…

– Послушайте, мисс Фаррел…

Раздался громкий стук в дверь. Ливия обернулась, но не успела ответить, как та распахнулась. Нагловатый голос Ларсона куда-то отдалился, напоминая теперь жужжание назойливой мухи: все поле зрения заняла крупная фигура Конела. Ливия бегло взглянула на его лицо. В глазах его тлели угольки еле сдерживаемого возбуждения, которое сразу передалось ей.

Взгляд ее невольно задержался на крепко сжатых губах. Она не знала, в чем причина его возбуждения, но причину своего знала четко – вот он сейчас обнимет ее и его губы крепко прижмутся к ее губам. У нее даже мурашки по коже пробежали.

– …платите по счетам! – донесся откуда-то раздраженный голос Ларсона.

– Конечно, мистер Ларсон, но…

Ей никак не удавалось сосредоточиться. Конел присел на краешек стола, а Ларсон продолжал свою тираду. Она чувствовала соблазнительное тепло, исходящее от тела Конела.

– …большие буфера! – раздались заключительные слова Ларсона.

– Буфера? – вскрикнула Ливия.

Гнев моментально вытеснил из ее сознания соблазнительную фигуру Конела.

– Груди, – сценическим шепотом перевел Конел.

Клиент, конечно, всегда прав, но есть же и пределы! Ларсон, кажется, их перешел.

Ливия сощурила глаза от внезапной идеи.

– Мистер Ларсон, я, конечно, не могу не согласиться с вами, что секс – двигатель торговли, но у вас как-то слабо с воображением. Что, если нам вместо красотки в бикини взять стриптизера из мужского клуба?

– Что? – опешил Ларсон.

– Нет, вы только представьте, как это здорово! – продолжала она, как ни в чем не бывало. – Этакий мускулистый красавчик в красных плавках с золотыми блестками и…

– Что вы несете? – заорал Ларсон.

– А что тут такого? – Повернувшись, Ливия увидела, что Конел буквально сотрясается от еле сдерживаемого хохота. А ведь он бы подошел на эту роль, мечтательно подумала она. Прикрыть его клочком чего-то золотистого, а над головой мощная бензопила… Ливия даже глаза закрыла от удовольствия. Она бы купила. И добрая половина женщин Нью-Йорка тоже.

– У вас извращенное представление о моем бизнесе! – рявкнул Ларсон. – Насколько я понимаю, придется передать заказ кому-нибудь другому.

Если ты вообще что-нибудь понимаешь, с ехидством подумала Ливия.

– Мы будем огорчены, – вслух сказала она. – Впрочем, поступайте так, как находите нужным. – Она спокойно положила трубку.

– Что все это значит? – спросил Конел.

– Несоответствие полов, – пробормотала она, не желая вдаваться в подробности относительно пристрастия Ларсона к полногрудым дамам.

– Несоответствие полов? Разве такое возможно в нашем обществе? – усмехнулся Конел. Ровные зубы ярко сверкнули на его загорелом лице, а глаза сощурились от смеха.

Глубоко вздохнув, она сказала:

– Забудь о нашем клиенте и скажи, что случилось.

Конел замер. У него тут же вылетело из головы, зачем он, собственно, пришел. Он смотрел на расстроенное лицо Ливии и думал только о том, как бы хорошо было заключить ее в объятия и утешить страстными поцелуями. Целовать до тех пор, пока остатки озабоченности не сменит блаженство откровенного желания.

Он заглядывал в ясную голубизну ее глаз, отчаянно желая увидеть в них дымку страсти. Страсти к нему.

Он даже зубы сжал, с трудом сопротивляясь той силе, что влекла к ней. Пустое дело, с горечью подумал он. Ему не удавалось соблазнить ее пойти с ним хоть куда-нибудь, не то что в постель. Терпение, твердил он про себя. Он твердил это как магическое заклинание с тех самых пор, как Ливия появилась в его агентстве. Терпение, и рано или поздно он пробьет брешь в ее обороне.

– Мне позвонили из компании «Супы бабушки Бетти».

– И что? – с интересом спросила она.

– Нам предлагают рекламировать их новые супы! – Конел произнес это так, словно преподнес ей подарок.

– Фантастика! – воскликнула Ливия.

– Иначе не назовешь. Как кто-то там сказал, это начало великих дел.

Не слишком ли великих? Ливия внутренне напряглась при мысли о том, что агентство Конела будет расширяться. Ей нравилось работать с ним бок о бок, и потеря привычной домашней обстановки ее не радовала.

– Это еще не все. – Конел явно тянул.

– Если дело не в бикини, то я ко всему готова.

– Дело не в бикини, а во времени. Они уже обращались в другое агентство, но там ничего не вышло.

– И какой же срок?

– Презентация должна состояться через шесть недель.

– Через шесть недель? Но это невозможно! Ты забыл, что у меня с пятницы отпуск?

– Уйдешь попозже.

– Я и так его перенесла. Я ведь должна была уйти в августе и отложила из-за срочной рекламы для магазинов грамзаписи. К тому же у меня уже заказан билет и забронирован номер в Экстаке.

Ливия упорствовала не случайно. Она специально задумала эту поездку в Мексику, надеясь, что расстояние поможет ей излечиться, наконец, от своей одержимости Конелом.

– Ты перенапряглась. – Конел внимательно посмотрел на ее озабоченное лицо. – Этот болван Ларсон достал тебя. Выбрось его из головы.

– Легко сказать – выбрось, – отозвалась Ливия, довольная, что Конел взял неправильный след. – Мне…

Мысли ее разлетелись, словно листья, гонимые резким порывом ветра. Конел подошел к ней сзади и положил свои руки на ее плечи.

– Расслабься! – Глубокий, проникновенный голос Конела действовал успокаивающе. – Ни о чем не думай, представь, что плывешь в прохладной воде.

Пальцы его сжались на плечах и начали нежно массировать напряженные мышцы под тонким шелком.

Ливия невольно вздохнула. От него потрясающе здорово пахло. Как от… Она затрепетала, когда его пальцы проникли под воротничок блузки и начали растирать шею. Веки у нее налились свинцом. Ах, как здорово! Блаженство…

– Ну вот. – Конел отступил на шаг и начал ходить по кабинету. Лицо его напряглось, на скулах выступили желваки, но в глазах была нежность, и это потрясло ее.

– А почему ты сам не принял предложение? Можно было и без меня обойтись.

Конел с досадой провел рукой по своим волосам.

– Нет, нельзя. Им нужны легкость и юмор – в духе того, что ты сделала для кондитерской Эббингсов. У меня же с юмором слабовато.

Перед таким комплиментом Ливия не могла устоять. Они вместе действительно неплохая команда.

– Но у меня на самом деле все уже забронировано, – повторила Ливия, надеясь, что это звучит достаточно убедительно.

Перспектива провести пару недель в Мексике померкла при мысли о совместной работе с Конелом над заказом.

– Отмени все. Подумай об агентстве. Подумай о будущем.

Я и так только об этом и думаю, мысленно произнесла Ливия. О будущем здравии собственного рассудка. Да еще тешу себя слабой надеждой, что за время моего двухнедельного отсутствия Конел наконец поймет, как ему меня не хватает, и пересмотрит свое отношение к браку.

– Я буду у тебя в долгу, – добавил он.

В долгу? Ливия взглянула в его блестящие глаза, и все в ней сжалось от внезапного желания. И тут ее осенило. Она даже глаза прикрыла от удовольствия.

Она обещала матери приехать к старикам со своим предполагаемым женихом. А что, если попросить Конела представиться этим женихом в обмен на отказ от отпуска? Она прищурилась. Это не только снимет напряжение из-за вечного беспокойства матери о ее судьбе, но и даст ей возможность, раз Конел будет играть роль чуть ли не жениха, целовать его, а то и спать с ним… Внутри у нее сладко заныло при одной мысли об этом. Разве это не шанс удовлетворить свою страсть к Конелу? А если ей удастся переспать с ним, может, она сама убедится, что ничего сверхъестественного в этом нет. Как знать: может, все это лишь наваждение. А то, чем черт не шутит, Конелу так понравится роль жениха, что он захочет им стать по-настоящему!..

Ливия подавила вздох, прекрасно понимая, что шансы на самом деле равны нулю. Сколько она уже с ним работает, а его отношение к женитьбе не изменилось ни на йоту. Ей так и не удалось понять, почему он противник брака.

И вообще, когда дело касалось Конела, оказывалось, что она многого не знает. Ее охватило чувство бессилия. Если у нее осталась хоть капля здравого смысла, лучше все бросить. Найдутся другая работа и другой мужчина, у которого не будет предубеждений против семейной жизни.

Впрочем, у нее еще есть время. Ей и тридцати нет. Она пока может позволить себе эту зачарованность Конелом.

– В огромном долгу, – закончил Конел. Ливия посмотрела ему в глаза. Что ей терять?

– Кое-что ты действительно мог бы для меня сделать, – протянула Ливия, пытаясь получше сформулировать предложение. – В этот уик-энд у моих дедушки и бабушки золотая свадьба. Съедется вся родня.

– Я с малых лет мечтал иметь большую семью.

Ливия только усмехнулась, уловив грустные нотки, прозвучавшие в его голосе.

– Видишь ли, моя мать вбила себе в голову, что меня надо выдать замуж, ведь мне через месяц стукнет тридцать, – спокойно продолжала она.

– Я ее понимаю. Когда женщине за тридцать, ее песенка спета. Это мужчина после тридцати только входит в пору зрелости.

Попридержал бы свои сентенции при себе, а то не доживешь до поры зрелости! – подумала Ливия, а вслух сказала:

– Дело приняло столь крутой оборот, что моя мамочка нашла мне подставного женишка на уик-энд.

Конел весь напрягся, пытаясь подавить гнев, захлестнувший его при мысли о том, что Ливия будет с другим мужчиной.

– Я отказалась, а она в слезы. И я совсем растерялась. Я ей сказала, что собираюсь выйти замуж за другого, которого и приглашу на уик-энд.

У Конела даже лицо перекосилось. Он знать не знал, что Ливия с кем-то встречается, не говоря уж о том, что собирается замуж… В Ливии было все, что нужно от женщины мужчине, если его, конечно, прельщает перспектива брака. Не его случай, разумеется. Жена и дети – это вообще не для него. Этот вопрос он решил раз и навсегда.

– Я его знаю? – Конел с удовольствием услышал свой ровный голос. Нельзя показывать Ливии, что она его интересует. Это грозит потерей и того немногого, что он имел. Почувствуй она себя не в своей тарелке, сразу уйдет. И он больше не услышит взрывы ее смеха, и некому будет выслушивать его идеи и неожиданные проекты.

– Да никого и нет, – вздохнула Ливия, – это я так сболтнула, лишь бы мать прекратила плакать.

Конел вздохнул с облегчением и мысленно поблагодарил судьбу. Словно камень с души свалился.

– Словом, если б ты согласился провести этот уик-энд… – Ливия помедлила, – в качестве претендента на мою руку, я бы перенесла отпуск и занялась с тобой рекламой этих супов.

От услышанного у Конела округлились глаза. Ливия хочет, чтобы он провел с ней уик-энд в качестве жениха? Он чуть не задохнулся от восторга. Это значит, что он сможет целовать ее и обнимать сколько душе угодно, а если она начнет противиться – скажет, что все это лишь для пущей убедительности. С первого же момента, как он положил на нее глаз, он искал удобного случая, чтоб затащить ее в постель, и надо же: фортуна бросает ее прямехонько в его объятия! Не слишком ли здорово, чтобы быть правдой? Это-то и смущает. Все, что слишком здорово, чтобы быть правдой, обычно…

– И как же я должен себя вести? – осторожно спросил он.

– Будь самим собой! – Ливия несколько воспрянула от его деловитого вопроса. – Моя мамочка всегда твердила, что я должна заарканить какого-нибудь молодого, перспективного дельца, которых в Нью-Йорке можно встретить на каждом углу.

– Что-то не видал я здесь дельцов на углах…

– Зато моей матери кажется, что их пруд пруди. Впрочем, подвернись ей настоящий преуспевающий бизнесмен, готовый жениться на мне, и она б запела по-другому.

– Это надо понять как оскорбление? – хмыкнул Конел.

– Вовсе нет. Просто у мамы образ идеального мужа – мой отец. Он вкалывал на шахте, а все вечера и уик-энды проводил дома в семье, – сухо прокомментировала Ливия.

– Понятно, – отозвался Конел. Не такое ли и у Ливии представление об идеальном муже? Не потому ли она отвергала всякие его посягательства? Конечно, ей нужен солидный, не витающий в облаках человек, ни в чем и никогда не пытающийся рисковать. Мысль удручающая, но Конел предпочел на ней не зацикливаться. – Заметано, – как можно спокойнее заявил он, стараясь, чтобы Ливия не заметила торжествующих ноток в его голосе. – Я сыграю роль твоего жениха, а ты подготовишь все для презентации.

– Вообще-то я не говорила маме, что ты мой жених, я сказала, что еще размышляю над этим, – поспешно поправила его Ливия.

– Жених и невеста – лучше. Это дает нам большую свободу действий. А какой, скажи на милость, молодой парочкой мы должны быть? – спросил он, прежде чем она успеет сообразить, о какой свободе действий идет речь. – Помолвка, как у Берти Вустера, когда я могу называть тебя «старушка» и похлопывать по плечу?

– Тебе тоже нравятся «Дживс и Вустер»? – вопросом на вопрос ответила Ливия, чтоб отвлечь его.

– Я купил весь сериал, когда прошлой весной был в Англии. Если сделаешь хорошую презентацию – дам посмотреть. Но если это жениховство не на манер Берти Вустера, тогда, может, что-то вроде старых добрых фильмов шестидесятых с Дорис Дей и Роком Хадсоном? Тех, где он целует ее вот так?

К немалому изумлению Ливии, он нагнулся и прижался губами к ее губам. Она почувствовала запах его одеколона и невольно прикрыла глаза.

Однако, к ее разочарованию, Конел тут же отстранился от нее.

– Нет, это, пожалуй, не то, – пробормотал он.

Ливия облизнула губы и уставилась на Конела. В глубине глаз у него плясали огоньки. Как бы ей хотелось, чтобы это были огоньки страсти!

– Нет, ты не Дорис Дей, ты больше похожа на героиню зарубежных фильмов.

– Разве? – слабым голосом спросила она, еще не оправившись от неожиданного поцелуя.

– Да, да, полную неведомых тайн и устремлений.

На этот раз он положил ладонь на ее затылок и приник к ее губам. Ливия невольно приоткрыла рот, и его язык незамедлительно проник внутрь. Она вся затрепетала, и ее руки невольно вцепились в его плечи. Она словно лишилась опоры. Все плыло и кружилось. Пальцы ее скользнули по накрахмаленной рубашке и впились в мускулистые плечи. Поцелуй был именно таким, каким она его и воображала.

Когда Конел оторвался от нее, он пристально посмотрел на ее пылающее лицо. Целоваться с ним опасно, напомнила она себе. Надо быть начеку и не терять головы, когда он рядом.

– Я прав. Ты определенно типичная героиня зарубежного кино, – пробормотал Конел.

Ливия смотрела на него во все глаза. Ничего, она все контролирует, убеждала она себя, впрочем, без особой уверенности.