Текст книги "Рыжий ангел"

Автор книги: Джудит Айвори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 30

Маделин счастливо лепетала по-английски с сильным акцентом:

– Адриан, я так боялась, что тебя здесь не окажется! Или ты не согласишься встретиться со мной. Томас был такой противный и таинственный…

Слова прорвались паводком. Английская речь казалась вдвойне странной. Адриан никогда не слышал, как Маделин говорит на английском, и то, что услышал сейчас, было ужасно. Она словно использовала акцент для соблазна.

– Адриан? – Ее голос задрожал. – Tu vas m'aider, n'est-ce pas? – Когда он не ответил, она повторила вопрос по-английски: – Ты поможешь мне?

Нет, думал Адриан, надо повернуться к ней спиной и уйти. Но он не мог этого сделать. Он подошел ближе и начал освобождать ее.

От нее пахло тяжелыми духами и холодным потом страха. Как он раньше не сообразил? Красный шарф. Духи незнакомые, но смешавшийся с ними запах женщины был ему хорошо известен. Следовало бы догадаться…

Когда Адриан потянулся отвязать Маделин, ее лицо оказалось в дюйме от его груди. Было приятно чувствовать ее дыхание. Оно, как всегда, было странно-сладким, как у юной девочки. Несмотря ни на что, Адриан понял, что Маделин ему не противна. И поймал себя на том, что поглядывает на дверь. Словно провинившийся.

Чистая случайность, сказал он себе и перевел взгляд на узел, который оказался слишком сложным. Даже если Кристина придет – для чего у нее совершенно нет причин, – какое это имеет значение? Находиться в одном помещении с Маделин не преступление.

Закрыв глаза, Адриан дернул неподдающуюся веревку. Нет, все равно ощущение греха не отпускает, так всегда было, и отчасти в этом заключалось очарование.

Он услышал чуть порочный смех Маделин.

– Нервничаешь, cheri?[17]17
  милый (фр.)


[Закрыть] Обычно ты справлялся гораздо быстрее.

– Что ты здесь делаешь? – угрюмо спросил Адриан.

Она замурлыкала от смеха. Последняя веревка поддалась.

И Маделин набросилась на него. Руки и губы атаковали его, Адриан не хотел этой атаки, хотя и не оборонялся. Память, сыграв злую шутку, опустошила его. Ее прикосновение, запах, вкус, движения тела – все было так знакомо, хотя ощущение оставалось странным.

Через плечо Маделин он снова посмотрел на дверь. Чувство вины. Господи, он, должно быть, погряз в нем. Неужели он действительно думает, что беременная Кристина потащится сюда по холоду и снегу?..

Адриан попытался отстранить Маделин, но она прижала его руку к своей груди. Слабый разряд пронзил Адриана. Он помнил, как выглядит эта грудь, маленькая, высокая, совершенная, с густо-розовыми сосками, похожими на темные глаза.

– Маделин, ты не находишь, что это несколько… поспешно?

– Но ты в последние дни действовал очень быстро.

Адриан непонимающе моргнул.

– Я за тобой следила, – объяснила она. – И хотя с твоей хитростью и изворотливостью тебя трудно было обнаружить во Франции, в Англии в прошлом году ты был на виду. – Замолчав, Маделин с улыбкой смотрела на него. – И так спешил… Никогда не видела такой быстрой смены многочисленных партнерш, cheri. В чем дело? Ты не можешь привлечь женщину дольше, чем на несколько месяцев? – Снова мурлыкающий смех. Такой призывный, дразнящий, нервирующий.

Прежде чем Адриан высвободился, Маделин снова поцеловала его. И снова он позволил это. Только на мгновение. Но она ощутила победу, прежде чем он совершенно высвободился из ее рук.

Совершенно выбитый из колеи, он отступил. Какая-то порочная часть его души хотела этого поцелуя. Сверхъестественная притягательность Маделин была еще очень действенной.

Адриан тяжело вздохнул:

– Томас сказал, что я найду здесь женщину, которая причинила мне массу неприятностей.

Склонив голову набок, Маделин лукаво улыбнулась:

– Боюсь, ты нашел эту женщину. Словно я без того не наделала тебе хлопот. – В ее голубых глазах блеснул вызов. – Ты уже способен посмеяться над этим?

– Нет.

Посерьезнев, Маделин опустила глаза.

– И я не могу. Но могу сделать из этого хороший спектакль. – Ее глаза снова сверкнули. – Меня поощряют создавать тебе новые неприятности. – Ее лицо осветилось очаровательной улыбкой. – Я проделала отличную работу. Ты, как они выражаются, попал в переплет, дорогой. И главным образом благодаря мне.

– Ты была в Англии в прошлом мае?

– В марте, апреле и мае. Я взялась за глупую задачу попытаться выследить одного англичанина. – Ее глаза дразнили, губы изогнулись в улыбке, словно речь шла о какой-то увлекательной игре. – Понимаешь, мне было легче шпионить за мужем. Ты должен его знать. Высокий. Потрясающе красивый. Волосы вот такой длины. – Маделин мягко потянула завитки на шее Адриана. – Приблизительно такие же черные. – Ее пальцы гребнем прошлись по его волосам. – Прямой нос. – Пальцы скользнули по его носу ко рту. – Губы горячие, мягкие, – прошептала она, – красивый рот, дарящий поцелуи… – Она снова подвинулась к нему.

Адриан стоял неподвижно.

– Я не твой муж, – возразил он.

Маделин надула губки.

– Я забыла. – Она улыбнулась и подняла на него глаза. – О чем это я? Ах да, я патриотично вела поиски на благо родины. У меня есть друг, который имеет здесь определенное влияние; ему очень помогло, что я тайком следила за неким графом Кьюичестером. Части сошлись и сложились в узор. Ты должен знать остальное. Ты знал, что кто-то вмешался в твою игру. Я сообразила, кого обнаружила, и закрыла рот. Я сказала своему другу, что это бесполезное занятие. Правда, дорогой, я так волновалась эти три месяца. Оказалось, что ты за десять лет так и не сумел завести постоянную связь с женщиной, а потом занялся спасением аристократов, моих родственников. Это трогательная награда.

– Они в равной мере и мои родственники. – Адриан нахмурился, снова смутившись. Маделин вложила в свой ответ неприкрытый намек на кровосмешение.

– Мм. – Она сжала его руку. – В тридцать четыре ты гораздо мускулистее, чем в двадцать четыре. Нет, в тридцать пять, у тебя день рождения в декабре. – Маделин расстегнула пуговицы его сюртука и вытащила рубашку из брюк.

Ее руки двигались легко и проворно. Маделин пробиралась под его одежды. Он хотел остановить ее, но она поймала его руки и положила себе на талию. Проглотив ком в горле, Адриан снова посмотрел на дверь.

– Если ты еще раз посмотришь на дверь, я влеплю тебе пощечину. Дверь интересует тебя гораздо больше, чем я. Не волнуйся, дорогой. Томас обещал мне…

Адриан замер на этой фразе. Вот почему перед его внутренним взором постоянно стоял образ Кристины, входящей в конюшню. И дело тут не в чувстве вины. У Томаса есть веские причины добиться, чтобы Кристина отправилась сюда по снегу. И если она вскоре не появится здесь, он съест свою…

– Адриан! – В чуть запыхавшемся голосе Маделин слышалось раздражение. – Я прошу тебя. – Пауза. – Не притворяйся, что ты этого не хочешь. Давай похороним прошлое. – Она чуть повысила голос, раздражение стало заметнее. – Ну? Ты согласен?

Адриан ослепительно улыбнулся ей, почувствовав, что она расслабилась.

– Нет, не сейчас. Нам прежде надо кое-что уладить. Томас, кажется, считает, что я должен благодарить тебя за мои нынешние неприятности.

– Я чувствую, какой эффект на тебя произвела. – Лукавый взгляд скользнул по нему. – Скажи, что не хочешь меня прямо сейчас? Как всегда?

– Я едва могу думать о чем-то еще. – Это была не вся правда, но и не ложь.

– И что не любишь меня, – поддразнив, тихо хихикнула Маделин.

Это Адриан мог бы подтвердить с удивительной легкостью. Сознание этого наполняло его радостью жизни: Но он молчал, состроив угрюмую гримасу. В нем нет ненависти к Маделин, понял он. Потому что он ее не знает. Стоявшая перед ним женщина была странным смешением хорошо известного и совершенно незнакомого. Все в ней – движения, поза, голос, выражение лица – казалось знакомым. Но она производила впечатление незнакомки.

Маделин снова доверчиво засмеялась, ласково коснувшись его лица. Надувши губки, она заговорила тоном избалованного ребенка. Эту манеру Адриан ужасно не любил.

– Я слишком сильно тебя дразню? И какое наказание было мне уготовано, пока все не выяснилось?

Адриан проглотил непристойный ответ.

– Всего лишь рассказать мне, что произошло, – сказал он. – Что они знают? И, уже просто из любопытства, почему?

– Хорошо. Только не сердись. Пообещай. Я замолчу, как только увижу, что ты сердишься.

– Я не буду сердиться.

– Ладно, сегодня утром, нет, это было вчера, я пошла со своим… мм… другом по его обычным рутинным делам. Время от времени он расспрашивает одного из твоих людей. Некоего месье Кабреля. Я занималась этой глупостью уже добрую дюжину раз. Выслушивала монотонную историю. Но вчера утром Кабрель добавил еще одну фразу: когда он снова описывал каждого человека, которого помнил, то закончил перечень черноволосым мужчиной с прилепившейся к нему женой. Подумать только! С женой! Я задала несколько уточняющих вопросов и поняла, что он говорит о тебе. Кабрель твердил, что ты привез с собой молодую потаскушку. И очень нежно о ней заботишься, поселил ее у себя, воркуешь с ней. Какая низость! Час спустя я догадалась – хотя никогда не хотела проявить мстительности, несмотря на ужасный развод и все прочее, – что мой бывший муж и есть Безумец, которого все ищут. Во мне заговорила отвергнутая женщина. Я больше не могла молчать. Моему другу не понадобилось много времени, чтобы все это вычислить, и вот он, сладкий реванш. Ах ты, бедняжка, надо было мне тщательнее все продумать. Знаешь, они нашли шарф.

– Что?

– Мой красный шарф. Он был в твоей квартире в Париже. Ты хранил его, дорогой. Как он к тебе попал? Это создало мне огромные сложности. Мой друг убежден, что я с тобой вижусь.

– Ты теперь больше не работаешь на комитет?

– Решительно нет, – рассмеялась Маделин. – Они мне готовы шею свернуть. – Пауза. – Они знают, что я защищаю тебя, Адриан. И я рада, что это делаю. – И уже тише добавила: – Ведь другой женщины нет, правда?

– Нет. – Адриан поймал себя на том, что широко улыбается, глядя ей в глаза. – Только одна.

Маделин улыбнулась в ответ. Ее рот был создан для улыбки. Пухлый, женственный, влекущий. С этой улыбкой она в свои тридцать два была на пике привлекательности. С такой улыбкой Маделин и в сорок будет неотразима. И выживет. Они оба выживут, думал Адриан. Он поможет Маделин убраться отсюда, и с прошлым будет покончено. Навсегда. Адриан вздохнул от этого замечательного решения.

Краем глаза он заметил сзади какое-то движение. Дверь конюшни открылась. Кристина с округлившимися глазами застыла и, похоже, собралась заговорить. Через плечо Маделин Адриан посмотрел прямо на Кристину, показав глазами, чтобы она уходила. У Кристины хватило благоразумия промолчать, но она не двигалась, пристально глядя на Адриана.

– И это все? – спросил он, отвлекая Маделин, чтобы она не увидела Кристину.

– Почти. Месье Кабрель дал хорошее описание твоей… компаньонки. Я дала твой блестящий портрет, вплоть до этого… – Она коснулась тонкого шрама на его губе. – Это я тебя укусила. Помнишь?

– Да.

– Мы привыкли бороться на очень близком расстоянии, – прошептала Маделин. Ее голос разносился в морозном воздухе. – Это опасно, – добавила она.

– Да. – Адриан вздохнул.

– Где она?

– Кто?

– Твоя женщина. Ходят слухи, что этот Ла Шассе держит где-то женщину…

– А-а, она ушла. – Адриан многозначительно посмотрен на Кристину, сделав жест рукой, означающий, чтобы она поступила согласно его словам.

Кристина с широко раскрытыми глазами стояла как вкопанная.

– Адриан? Что-то…

Маделин встревожилась. Она вот-вот повернется. Адриан не мог придумать другого выхода. Схватив, он поцеловал Маделин. Она застонала, отдаваясь ему.

Целуя Маделин, Адриан все время смотрел на Кристину. Потом медленно, но решительно указал пальцем на дверь. «Уходи, ради Бога, уходи, Кристина, – хотелось крикнуть ему. – Никто тебя не знает, есть только твой словесный портрет, который полгода назад дал Бертран Кабрель, когда ты всего лишь страдала от морской болезни. Они думают, что ты бледная, болезненная и… тоненькая!»

Через конюшню Адриан видел, что глаза Кристины затуманились. Нижняя губа задрожала. Повернувшись, Кристина быстро и бесшумно выскользнула наружу. Проход, где она стояла, был пуст, лишь чернота ночи заполняла его. Порыв ветра швырнул внутрь хлопья снега. Снова начался снегопад.

Глава 31

Когда Адриан вошел в гостиную, там был только Томас.

– Тобой я займусь позже, – сказал Адриан. – Где Кристина?

– Она пошла прогуляться. Через тот выход. – Он указал в глубину дома. – Не думаю, что она хочет тебя видеть.

Адриан оставил Томаса торжествовать и прошел через кухню. Кристины тут не было. Но когда он вышел через заднюю дверь, то чуть не налетел на нее. Она сидела на крыльце, закутавшись в тот же плащ, в котором приходила в конюшню. Это плащ Томаса, сообразил Адриан.

Он присел на корточки рядом с ней, она резко обернулась и пристально посмотрела на него.

– Как ты быстро, – сказала она.

– Кристина. – Адриан заставил ее посмотреть в глаза. На ее щеках блестели дорожки слез, но глаза были сухими. – Тут холодно. Пойдем в дом.

– Несколько минут назад в конюшне было достаточно тепло. Почему бы тебе не вернуться туда? Или она уже в твоей спальне?

– Она уехала. Вернее, собирается. Сэм отвезет ее к бельгийской границе.

Кристина с сомнением посмотрела на Адриана.

– Я не хотел, чтобы она видела тебя, – объяснил он. – Она точно не знает, как ты выглядишь, и не догадывается об этом. – Ему было позволено легко коснуться тугого живота. Адриан умело использовал это движение, чтобы обнять Кристину. – Она снова будет меня защищать. Она не посмеет действовать по-другому. У нас состоялось сладостно-горькое прощание с уверениями, что она ничего не скажет.

Кристина, казалось, была не в состоянии в это поверить.

– Ты позволишь ей уехать? Но Томас сказал, что она выдала тебя.

– Что еще она мне может сделать?

– Того, что она натворила, уже достаточно. – Кристина оценивающе смотрела на Адриана. – Не важно, насколько я зла на Ричарда, но я бы не пыталась его убить.

– Она не продумала свою затею до конца. Чтобы понять это, нужно знать Маделин. По ее разумению, она всего лишь доставила мне неприятности, как болтливый ребенок. Она не думает о последствиях.

– Может быть, ей нужно их почувствовать?

– Я не хочу реванша, если ты об этом. – Адриан сухо рассмеялся. – Если бы ты знала, что мы с Маделин творили друг с другом больше десяти лет назад… если бы знала, каким горьким оказывается реванш, когда им насытишься… Нет, я не хочу причинять ей вреда. Я всего лишь хочу избавиться от нее. Маделин – законченное дело. Выдать меня французам – это последняя боль, которую она могла мне причинить. – Адриан счастливо вздохнул. – Дорогая моя, – продолжил он, – я не держу на нее зла. Во мне нет ненависти к ней. И нет любви. Мне вдруг пришло в голову, что я едва знаю ее. Я не хотел оставлять ее здесь из-за явного напряжения, которое вызвало бы ее присутствие. Поэтому я предпринял предосторожности, чтобы заручиться ее содействием. Это все. Она уезжает. Моя честь не задета. Помоги мне Господь. – Адриан поднял руку как для клятвы, потом быстро перекрестился.

– Ты католик? – спросила Кристина.

– Протестант. – Адриан снова поднял руку.

Ему показалось, что он заметил на лице Кристины слабую улыбку, и так широко улыбнулся, что заболели мышцы…

– Извините, – прервал их раздавшийся сзади голос. – Ты еще больше разозлишься на меня, если не увидишь это сразу.

В дверях, загораживая свет из кухни, стоял Томас. Он ступил на крыльцо и протянул что-то, похожее на письмо.

Когда Адриан с Кристиной поднялись по ступенькам, Томас отступил, и на его лицо упал свет. Он смотрел на Кристину. Печаль его была так велика, что ее невозможно было скрыть. Кристина отвернулась.

– Старику известно, что я могу найти тебя. Он послал тебе это. – Томас подал письмо.

Адриан взял его и сломал печать, не спуская глаз с Томаса, словно это мог быть очередной обман. Потом взглянул на бумагу. Читая, Адриан шагнул к открытой кухонной двери. В льющемся оттуда желтоватом свете его лицо было четко видно. Кристина заметила, как точеные черты исказила горечь.

– Чудесно, – сказал он, передавая письмо Кристине. – Просто чудесно. Разве это не произведение искусства?

Когда она начала читать, Адриан прошел в дом.

«Мой дорогой Безумный Друг!

Поздравляю. Ты превзошел своего учителя. Но, увы, твоя замечательная шутка подошла к концу. И я не могу удержаться от смеха.

Из чувства любви и восхищения, которые я к тебе испытываю – подумать только, две мои самые интригующие тайны слились в одной персоне! – мне бы хотелось предупредить тебя. И конечно, в определенной мере огорчить. Вот как обстоят дела.

Как друг и наставник, я советую тебе не возвращаться домой.

Я потратил весь вечер, составляя бумаги на арест графа Кьюичестера. Я сумел возвести дело о вмешательстве в англо-французские отношения в ранг государственной измены. Мое положение висит на нити, переплетающейся с неминуемой угрозой войны. Но дело сделано. И я уверен, читая это, ты понимаешь, что понесешь большие потери. Отсутствие законных наследников делает конфискацию твоей собственности относительно простой – предателей не слишком защищают. Но я понятия не имел о размахе твоей деятельности! На следующей неделе мы откроем бухгалтерские книги в Кьюичестере. Надеюсь, к середине марта ты станешь изгоем и преступником без гроша в кармане. Сейчас ты уверенно двигаешься к этой цели.

Разумеется, если ты вернешься, чтобы воспрепятствовать этому (мне очень нравится этот побудительный мотив), тебя повесят. Быстро и тихо. Ты слишком изворотлив и изобретателен, чтобы давать тебе хоть малейший шанс.

Что касается твоих людей, я не считаю их преступниками. Они до отвращения хорошо действовали в этой игре, но я попросту не могу на это отвлекаться. Меня очень беспокоит война с Францией. Никаких арестов, кроме твоего, конечно, не будет. Должен сказать, это дает мне злорадное удовлетворение. Твои друзья вернутся к приятной, привычной жизни, а ты тем временем очертя голову помчишься в неизвестность.

Скитание. Да, мне это нравится почти так же, как возможность погубить твой род. Я не позволю тебе вернуться сюда, и нигде тебе не будет покоя. Как тебе хорошо известно, у меня есть международные контакты. Все предупреждены относительно тебя. У тебя, без сомнения, будут мгновения, когда тебе удастся перевести дух, но ты станешь вечным скитальцем.

Пока я наконец не схвачу тебя.

Я испытываю к тебе такие смешанные чувства, что едва могу это описать. Могу только сказать, что страстно желаю увидеть тебя совершенно сломленным человеком, павшим ниц передо мной. Мечтаю лишить тебя привычной жизни и близок к этому.

С наилучшими чувствами, Э. Клейборн, министр иностранных дел».

Кристина вошла в гостиную, ожидая увидеть Адриана в смятении от обрушившегося на него удара. Но ничего подобного.

– …завтра утром вы все уедете. Месье Лафонтену маскарад не понравится, да, дед? – пошутил Адриан. Он действительно шутил. И строил планы возвращения в Англию! – Но лучше в дорогу отправится милая старушка с сыновьями, чем мертвый старик, убитый за прегрешения внука. Кристина одолжит тебе одежду. Ты не возражаешь, дорогая? – окликнул он через комнату и, не дожидаясь ответа, продолжил разговаривать с Филиппом де Лафонтеном. – Надеюсь, ты будешь в состоянии через пять дней встретить в порту меня и Кристину. И тогда мы устроим грандиозное воссоединение. А пока тебе безопаснее отделиться от меня.

Адриан неторопливо встал за Кристиной, за креслом, в которое она почти рухнула. Машинально он начал растирать ей шею и плечи.

– Я со своей дорогой женой не расстанусь, пока сам дьявол не приставит мне к виску пистолет. – Он поцеловал ее в макушку.

Филипп пристально посмотрел на нее. С женой? Адриан сказал «с женой»?

– Теперь Ле Сент. Отправляйся в Гавр и найди английского капитана, чтобы перебраться через пролив. Я хочу, чтобы брак имел официальную юридическую силу, поэтому французский магистрат не подходит. Найди Френтона с «Серебряного Джека». Он знает, как выправить бумаги, и умеет держать рот на замке. Я хочу, чтобы сделали несколько дубликатов. Один комплект для меня. Другой вы отвезете в канцелярию, чтобы его внесли в реестр. Ах да, давайте пошлем Клейборну личный экземпляр, чтобы бумаги прибыли к нему в один день с нами. Добавь записку. Напиши, чтобы он засунул их себе в задницу с моими наилучшими пожеланиями.

Остальные заберите с собой. У вас есть пять дней, чтобы рассказать обо всем во всех тавернах, клубах, общественных местах. Просто факты. Все, что мы сделали. В Англии найдутся люди, достаточно благодарные, чтобы подтвердить это. Но нам всем пойдет на пользу сочувственный настрой светского общества. Политическое мнение после всех ужасов, а особенно после казни Людовика, нужно повернуть в мою пользу. Безумец должен вызывать в обществе такой благоговейный трепет, что Старик не посмеет ничего сделать, и ему останется только аплодировать при моем появлении. Он, без сомнения, создаст определенные трудности. Но когда война на пороге, самое время стать героем.

Подумайте, сможете ли собрать в четверг в порту небольшую толпу. Клейборн может встретить меня там лично и придумать какой-нибудь подвох. Я хочу, чтобы на случай моего ареста там были газетчики. Пусть «Таймс» – найди там мистера Таллинга – побольше расскажет о тайных делах графа Кьюичестера. Дайте Таллингу любую информацию, которую он захочет. Он проникнется сочувствием. Только проследите, чтобы все произошло вовремя. Деликатность задачи состоит в том, что надо устроить все это так, чтобы Клейборн не догадался о моем скором возвращении. Чем меньше он будет думать о контрмерах, тем лучше, иначе он обязательно что-нибудь придумает.

Ах да, мои адвокаты. Они должны быть готовы. Я хочу провести в тюрьме как можно меньше времени, если Клейборн решится на это…

Адриан был в прекрасной форме. Строил планы. Допускал возникновение непредвиденных обстоятельств.

Вывернувшись из-под его руки, Кристина поднялась и пошла в кухню. Ей бы радоваться, думала она. Адриан собирается жениться на ней. Правда, он не сделал формального предложения, но ему этого и не надо.

Она бесцельно бродила вокруг стола, пока мужчины разговаривали, потом приготовила чай и села.

Радости и счастья она не ощущала.

Ей нужно поговорить с ним.

Придерживая чашку, Кристина остановилась в дверях и посмотрела на Адриана. Его глаза не отрывались от стоявшего перед ним человека, потом на секунду скользнули поверх головы собеседника. Он дарил ей мгновения одобрения и удивительной близости. Его взгляд, как маленькая стрела, брошенная в ее направлении, легко достиг цели. Кристина стояла, загипнотизированная синевой его глаз.

Ребенок, до сих пор тихий, начал двигаться, вызывая у нее икоту. Погладив живот, Кристина отвернулась.

Да. Она выйдет замуж за Адриана. Она знала это. Ради ребенка. Ради самого Адриана, он сейчас отчаянно в ней нуждается. Она не оставит его в беде. Кристина рассмеялась. Она выйдет за него даже немного ради отца, не важно какую суматоху это вызовет. Он будет доволен.

Но не ради себя самой. Ей нужно поговорить с ним.