Текст книги "Два любящих сердца"
Автор книги: Джуди Тейлор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Я мог бы подыскать другую фирму…
– Нет. «Феникс» меня вполне устраивает. Сними ей номер на нашем этаже. На время работы она переедет сюда. Это удобнее.
– Она не согласится.
– А кто ее спрашивает? Я ей плачу.
– Хорошо. Я могу идти?
– Иди. И начинай готовить документы на покупку. Монте Адзурро скоро будет моим.
Серж Тоболовски слегка скривился и поспешно вышел из зала. Через некоторое время, уже сидя в машине, он задумчиво протянул, глядя на начальника охраны Алессандро, Тони Блерико:
– Вот что, малыш. Предупрежден – значит вооружен. Пока эта симпатичная рыжуля будет заниматься нашим боссом, ты займешься ею. Для начала съезди в Уичито и тихонько разузнай, кто ее там ждал…
Огромный детина в темных очках кивнул, не произнеся ни слова. Серж успокоенно откинулся на спинку сиденья.
Многие, очень многие считали Тони Блерико тупоголовым монстром, способным только драться и стрелять из всего, хоть немного напоминающего оружие. О том же, что за внешностью и повадками ротвейлера скрываются фотографическая память, острый ум и умение разговорить любого собеседника, знали только граф Читрано да Серж Тоболовски. Можно было не сомневаться, что к концу недели в руках у Сержа будет самое полное и подробное досье на Джуди Маклеод, в замужестве Кастельфранко, белую, тридцати лет, жительницу Нью-Йорка, у которой есть тайное убежище в маленьком городке Уичито…
***
Джуди устало вытянулась в горячей воде, прикрыла глаза, попыталась расслабиться. Тщетно. Все тщетно.
Трои был явно раздосадован происходящим, хотя сам же намекал на то, что этот заказ мог бы здорово помочь их фирме…
Остановись. Не лги хотя бы здесь, в ванне. Здесь ведь никого нет.
Есть только одна причина, и имя ей – Алессандро. Сандро. Ее единственный мужчина. Отец ее дочери.
Ты ведь сразу это почувствовала, правда? Как только он вошел в офис. От него всегда исходили почти осязаемые волны сексуальности, дикого, первобытного манизма,с которым почти невозможно совладать. Алессандро был слишком мужчиной. После восьми лет целомудрия это особенно остро чувствуешь.
И вот ты, твой разум, твоя память бунтуют, кричат – опомнись, Джуди, ведь он тебя погубил однажды, погубит и еще раз. Но голос крови громче. Память тела ярче. Инстинкты сильнее. И вот уже горит твоя кожа, закипает кровь, ноет в сладком томлении тело и где-то внутри зарождается прекрасная и страшная темная волна блаженства, о котором ты так и не сумела забыть за все эти годы.
Смуглая кожа. Шары мускулов. Черные завитки волос на могучей груди. Длинные ноги атлета, лицо кондотьера. Шепот. Прерывистое дыхание. Стон, полный счастья. И нет огня, горячее этих объятий, нет моря, способного утолить эту жажду…
Джуди едва не захлебнулась и поспешно села в воде. Ее руки бездумно блуждали по всему телу, ласкали грудь, живот, бедра – в тщетной попытке заменить этими робкими прикосновениями огненную память о тех ночах, когда мужчина и женщина были – одно, и в синих глазах горели страсть и любовь…
Было это все, было. И ей не избавиться от этих воспоминаний, не успокоиться, а значит – и не победить.
Джуди с трудом добралась до постели, рухнула в спасительную мягкость подушек и заснула мертвым сном без сновидений.
Кажется, только под утро ей приснилось нечто невнятное, очень напоминавшее оргазм.
4
В десять часов утра раздался звонок в дверь. Джуди мрачно завернулась в халат и побрела в прихожую. Одного взгляда в глазок было достаточно, чтобы она впала в панику. За дверью безмятежно привалился к косяку Алессандро Кастельфранко, свежий как майская роза, умопомрачительно красивый и – даже сквозь дверь! – неотразимо сексуальный.
Она отперла замок и метнулась в ванную, крикнув, чтобы он заходил. К счастью, в шкафу нашлись и блузка, и юбка, и колготки, ну а пиджак можно и потом, он, наверное, в комнате…
Алессандро бродил по гостиной, лениво рассматривая картины на стенах. Обычная, очень современная и оттого безликая и холодноватая квартира молодой деловой женщины с приличным заработком. Музыкальный центр. Кассеты с записями классической музыки, «Битлз» и Элвиса Пресли. Корпоративное фото в металлической рамочке. В деревянной – супружеская пара средних лет. Комбсы. На память о родителях у Джуди не осталось ничего. Они погибли в авиакатастрофе, когда она училась в выпускном классе.
На спинке стула висел изящный пиджак из тонкой шерсти. Алессандро не удержался, взял его и быстро поднес к лицу. Все верно. Ее вкусы остались неизменными. «Шанель», пятерка.
Из внутреннего кармана выпал маленький квадратик плотной бумаги. В это время в ванной стихла вода, и Алессандро торопливо повесил пиджак на место, а затем собрался положить на место и выпавшую бумагу…
Это был очень маленький и очень смешной снимок. Такие можно сделать в автоматах. Маленький кадр из мультфильма, а вместо привычных персонажей – вы сами. На этом снимке были двое – Джуди и маленькая девочка. Лет четырех-пяти, с рыжими кудряшками и жизнерадостно хохочущим ртом, в котором не хватало половины зубов.
У него потемнело в глазах, и воздух почему-то перестал поступать в легкие.
Идиот вы, ваша светлость. Вот о чем говорил Серж. При разводе суд всегда учитывает интересы женщины, если у нее есть ребенок.
Лживая тварь. Он почти поверил ей, когда она вчера говорила, что их с Рендером ничего не связывает. А может, и правда… Этот ребенок может быть от кого угодно. Ручаться можно только за одно – это не его ребенок. Он слишком мал. Но формально они не разведены, и суду потребуются доказательства, а в процессе их предоставления никакой имидж, даже самый благообразный, не выдержит. Значит, вся эта история не должна выплыть наружу ДО того, как он получит Монте Адзурро.
Ничего. Игра только началась. Потом он позволит себе все слова, которые сейчас лютой горечью стынут на языке. Потом. Не сейчас. Сейчас он ведет ее в ресторан.
***
Джуди чувствовала, как взгляд Алессандро рассеянно шарит по ней, бесстыдно разглядывая плечи и грудь. Не спасал даже деловой костюм и довольно обильный макияж.
Граф Читрано развалился в кресле напротив Джуди Маклеод, не обращая внимания на откровенно жадные взгляды женщин за соседними столиками. С утра в любом ресторане больше женщин, это всякий знает. Большей частью это богатые бездельницы, хотя некоторые из них считают это работой. Приходить в дорогой ресторан и высматривать мужчин, наподобие Алессандро Кастельфранко.
Джуди не смогла сдержать горькой усмешки. Она прекрасно понимала всех этих женщин. Когда-то она и сама не могла иначе смотреть на Алессандро. Виной всему его… Бог знает, как это можно назвать. Чувственность, наверное? Слишком мужчина. Ему даже не надо ничего делать. Сила, исходящая от него, магнитом притягивает всех женщин от восьми до восьмидесяти. И ее тоже. Несмотря ни на что. Несмотря на восемь лет одиночества и боли.
Она огляделась вокруг почти с отчаянием. Берите его, он ваш, хотелось ей крикнуть на весь зал. Берите – но будьте осторожны. На вид он бесподобен, однако на самом деле смертельно опасен и бессердечен, как ледяная статуя.
Ничего она, конечно же, не закричала. Вместо этого подняла голову и уставилась прямо в синие холодные глаза, снова и снова пытаясь выиграть схватку, в которой заранее была обречена на поражение. Это был единственно возможный способ общения с этим человеком. Малейшая слабость – и он переступит через вас, как через кучку мусора.
– Развлекаешься, граф?
– Отнюдь. Терпеливо жду указаний.
– Терпение – не в твоем стиле. Хочу уточнить насчет развода.
– Нечего уточнять. Работа – потом оплата.
– А аванс?
– Как ты себе его представляешь? Я должен встать на колени посреди ресторана и поклясться святым Франциском, что разведусь с тобой? Это противоречит канонам католической церкви.
– Не помню, чтобы ты был особенно религиозен.
– Да и ты не страдала богобоязненностью, так что подобная клятва была бы пустым сотрясением воздуха. Джу, все уже решено, ты здесь, завтракаешь со мной, и так будет продолжаться до тех пор, пока я не сочту, что работа выполнена.
– Иными словами, пока ты не выкупишь у Спардзано остров?
– Серж посвятил тебя в детали? Хорошо. Значит, ты в курсе, что я не отступлю.
– О да. Это я знаю и без Сержа.
Она говорила, а сама не могла отвести глаз от его лица и шеи. Слишком хорошо ей было известно, что скрывается под тонким шерстяным пуловером и идеально отглаженными темными брюками. Могучее, смуглое тело, способное сводить с ума, дарить блаженство, горячее и желанное…
– Алло! Джу! Вернись! У тебя такой вид, точно ты собираешься вцепиться в меня прямо здесь и начать срывать с меня одежду. Кстати, твои вещи привезут через полчаса. За ними уже поехали.
Она мгновенно пришла в себя и яростно прошипела:
– Что еще за новости?! Ты хочешь сказать, что в мое отсутствие твои ротвейлеры рылись в моих…
– Если ты о трусиках и лифчиках, то не волнуйся. Пит женат уже пять лет и не страдает фетишизмом. Он не будет их прятать на груди, просто сложит все в чемодан и привезет сюда.
– Какого черта!
– Тебе забронирован номер на моем этаже.
– Я не хочу жить в гостинице. Алессандро погрозил ей пальцем
– Ты прекрасно знаешь, что ничего необычного в этом нет. Тебе предстоит заниматься мной интенсивно и подробно, глупо тратить время на поездки до дома и обратно. Номер у тебя отдельный, к тому же, уж прости, он будет побольше твоей квартиры. Что ж Рендер тебе не купил квартиру получше? Не заслужила?
– Я сама ее оплачиваю, к твоему сведению. И живу так, как мне нравится.
Синие глаза опасно потеплели, а в голосе появились бархатистые нотки.
– Ты меня извини, конечно, но ТЕБЕ не может нравиться ТАКАЯ квартира. У тебя совсем другой темперамент. Я лично вижу тебя среди ковров. На медвежьей шкуре. Большие окна во всю стену, зимний сад…
– Что ты несешь?
– Фантазирую. Это куда невиннее, чем хватать тебя за коленки на глазах у всех. Так вот: огромная комната, вся в коврах и шкурах. Низкая тахта, черное шелковое постельное белье. Ты же любишь спать голой?
– Алессандро…
– И ходить по квартире голышом тоже любишь. В твоей комнатушке это невозможно, потому что напротив многоквартирный дом, где наверняка полно извращенцев. В пентхаус, Джу! Давай вместо развода я тебе заплачу много денег, и ты переедешь в пентхаус? Кстати, зачем тебе вообще развод? Именно сейчас, после восьми лет молчания?
– Я просто не вспоминала о нашем браке. Он был таким коротким…
– Ты правду говоришь?
– Конечно!
Она сопротивлялась из последних сил, потому что синие глаза уже зажгли в ней темный и непобедимый огонь, все тело едва не сводило сладкой судорогой, пальцы под столом впились в скатерть, нещадно комкая ее…
– А как насчет нашего секса, Джу? Об этом ты тоже не вспоминаешь?
– Нет!
– А почему ты дрожишь? И откуда этот румянец? Все рыжие – бесстыжие…
– Алессандро…
– И зачем нам врать друг другу? Ты – бессовестная шлюха, я – бессердечный бабник. Давай посмотрим правде в глаза и скажем честно: да, мы ненавидим друг друга за то, что сделали восемь лет назад, но одновременно хотим друг друга, хотим так, что ты едва можешь усидеть на месте, а я…
– Что ты?
– А я и просто не могу удержаться!
Он перегнулся через стол и начал ее целовать. Проклятое кресло сковывало движения, но и без этого Джуди не могла бы вырваться из стальных объятий проклятого плейбоя. Потому что вцепилась в его плечи не менее крепкой хваткой и отвечала на поцелуй столь же яростно.
Потом он отстранился от нее, и Джуди попыталась перевести дух, спрятаться за чашкой кофе, однако руки тряслись так сильно, что она наверняка не удержала бы ее.
– Да, я был прав. Некоторые вещи не меняются со временем. Ты великолепно целуешься, Джу. Знаешь ли, очень немногие женщины способны понять тот факт, что поцелуй, по сути дела, есть то же соитие, только произведенное не при посредстве половых…
– Прекрати. Пожалуйста.
– Прекращаю. В основном потому, что я еще не старый мужчина и мне трудно держать свои гормоны в узде. Даже и не знаю, как я выдержу все это время рядом с тобой.
– В этом нет необходимости. Я буду организовывать мероприятия и передавать тебе инструкции через Сержа…
– О нет! Это рискованно. Он слишком необуздан, наш Серж. Он может не сдержаться, наброситься на тебя, и тогда…
– Если тебе охота потрепаться, то я пойду.
У нее было такое ощущение, что на запястье внезапно сомкнулись стальные наручники. Пальцы Алессандро сжали ее руку мертвой хваткой,
– Я ведь не шучу, Джу. Теперь ты повсюду будешь ходить со мной.
– На случай, если тебе еще раз захочется схватить меня подобным образом, предупреждаю – я ОЧЕНЬ громко кричу.
– Это я знаю. И знаю, что именно может заставить тебя кричать… Солнышко.
Она едва не потеряла сознание. Он назвал ее так, как называл в минуты близости. И точно таким же голосом. Если бы она закрыла глаза, то поверила бы ему.
– Ты… отвратителен, Кастельфранко.
– Интересный и неожиданный факт. Обычно мне говорили другое. Может, обсудим это в более приватной обстановке?
– Я с тобой никуда не пойду!
– Пойдешь. Как миленькая. Черт, как здорово! Я и забыл, сколько удовольствия может доставить тот, кто не желает соглашаться с каждым моим словом.
– Ты же терпеть этого не можешь?
– Неправда.
– Что ж, значит, тебя просто боятся.
– Хочешь сказать, что я терроризирую своих служащих?
– Ты терроризируешь всех, Алессандро. Абсолютно всех, кто имеет несчастье оказаться в твоей орбите. А уж если кто-то из них еще и зависит от тебя… Тогда ты способен стать для них ночным кошмаром.
Алессандро с притворной тревогой смотрел на Джуди снизу вверх, но руку не отпускал.
– Погоди. Не вижу логики. Вот, скажем, Тони или Пит. Они оба от меня зависят, потому что я им плачу деньги. Но я как-то не могу представить, чтобы кто-то из них рыдал по ночам в подушку, увидев меня во сне.
– Отпусти меня и дай пройти. Я не желаю спорить с тобой, это бессмысленно.
– Рад, что ты это понимаешь. Сядь на место.
– Что?!
– Ты работаешь на меня. Изволь подчиняться. Как я уже сказал, я рад, что ты понимаешь бессмысленность наших споров. Это сэкономит нам время в дальнейшем. Не помню, чтобы ты хоть раз доказала мне свою правоту в прошлом.
– Твоя память весьма избирательна.
– Вовсе нет.
Он с силой привлек ее к себе, и Джуди беспомощно замерла. Алессандро обнимал ее за бедра и смотрел на нее снизу вверх. Более интимное объятие на глазах всего ресторана было трудно представить.
– Ты очень ошибаешься, Рыжая. Я помню все, что связано с тобой. Каждое твое слово. Каждый вздох у меня на груди…
– Алессандро…
– Каждый стон, каждый крик, каждое содрогание твоего обнаженного тела…
– Сандро…
– Следы твоих укусов у меня на шее. Твой смех на рассвете, капельки пота у тебя на груди—я сцеловывал их губами, и не было ничего слаще…
– Боже…
– А еще я помню твою грудь. Обнаженную левую грудь. А на ней руку Рендера. И твои руки вокруг его шеи. Почему ты это сделала со мной, Джу?
Она не падала только потому, что Алессандро ее держал. И руками, и коленями. Своих ног Джуди не чувствовала.
– Ты просто ничего не понял. Ты всегда был уверен, что мир принадлежит тебе…
– Нет, на мир я тогда не посягал. Но надеялся, что мне принадлежишь ты. Мне – а не всему миру.
– Ты не захотел меня понять…
– Что ты несешь? Как я должен был понять то, что моя молодая жена лежит в моей собственной постели с другим мужчиной? И с кем?! С недомерком Троем Рендером!
– Помнится, кто-то требовал не произносить этого имени. Нарушаешь собственные правила игры?
– Да, потому что я их и устанавливаю. Пойдем наверх.
С этими словами он поднялся и направился к выходу, даже не глядя на Джуди. Молодая женщина ухватилась за край стола и, забыв о присутствующих, крикнула звенящим от ярости голосом:
– Я не пойду с тобой наверх, придурок! И тогда граф Читрано вернулся. Нет, он не ударил ее. Даже не испепелил взглядом. Просто легко перекинул ее через плечо и вынес из ресторана.
Если кто-то из женщин думает, что можно с достоинством сопротивляться, вися на мужском плече вниз головой и кверху… противоположной частью тела, то это не так. Недаром в Средние века был так популярен именно этот способ уговоров упрямых невест.
Джуди Маклеод сгорала от стыда и одновременно таяла от восторга, потому что в глубине души ей очень нравилось подобное безобразие. И в который раз чувства одерживали верх над разумом.
***
Серж Тоболовски изумленно посмотрел на своего босса, который безмятежно стряхнул с себя раскрасневшуюся и невыносимо хорошенькую специалистку по пиару в кресло, а сам отправился в спальню. Серж откашлялся и попытался разрядить ситуацию.
– Мисс Маклеод… Джуди, доброе утро. Надеюсь, вам понравится ваш номер, и я…
– К черту номер. К черту утро. К черту вашего босса. Давай сюда контракт.
– Джуди, я…
– Я хочу подписать каждую страницу! Все должно быть учтено. И после этого я выверну вашего босса наизнанку. Я заставлю его кормить брошенных младенцев грудью. Мыть с мылом одноразовую посуду в благотворительных столовых. Выучить наизусть все псалмы Давидовы и цитировать их по любому поводу. Отрастить крылья. Большие белые крылья. И никакого секса! Ни одной женщины моложе шестидесяти… нет, семидесяти лет рядом!
– Джуди…
– Если он не готов выполнять мои распоряжения – скатертью дорожка!
Из спальни донесся ехидный голос:
– Развода не получишь.
– А ты не получишь свой остров! И катись в преисподнюю со своим разводом!
– Браво!
Граф Читрано появился на пороге гостиной, голый по пояс, и Джуди немедленно умолкла, залившись совершенно девичьим румянцем. После безумного сегодняшнего утра это было уже чересчур. Серж сдержал тяжелый вздох и уселся за стол – выправлять текст контракта. Джуди Маклеод на нетвердых ногах покинула номер своего клиента, изо всех сил стараясь держаться с достоинством.
5
По прошествии трех недель после описанных событий Серж Тоболовски сидел у себя в номере и просматривал прессу. Его номер не был столь шикарен, как номера, в которых жили Алессандро Кастельфранко и Джуди Маклеод, однако Сержу здесь нравилось. Чисто, аккуратно, мебель и шторы в приглушенных тонах – все, как он любил. Идеальный порядок, столь милый сердцу адвоката и поверенного графа Читрано, нарушало только одно обстоятельство. В обстоятельстве было более двух метров росту, обстоятельство было квадратно, могуче и совершенно невозмутимо. В данный момент обстоятельство полулежало в кресле у камина, закинув громадные ножищи в тяжелых башмаках на каминную полку.
Столь вопиющее поведение Серж Тоболовски выносил только от одного человека – Тони Блерико, начальника личной охраны Алессандро Кастельфранко и своего близкого друга.
Абсолютное большинство людей при взгляде на Тони делали вывод, что интеллект – не самая сильная сторона его натуры. И очень ошибались. Тони обладал фотографической памятью, говорил на четырех языках и умел влезть в душу любому собеседнику – будь то водитель-дальнобойщик, бедная вдова с тремя детьми или преуспевающий менеджер крупной фирмы.
Сегодня утром Тони вернулся из секретной поездки, в которую его отправлял Серж, и сейчас, положив перед адвокатом пухлый конверт с отчетом о проделанной работе, отдыхал и с интересом слушал размышления Сержа. Интерес этот никак не отражался на каменной физиономии Тони, однако горел в маленьких серых глазках.
– …И я тебе говорю – она гениальная девица. За две с половиной недели босс засветился на всех центральных каналах, на нескольких кабельных, во всех крупных изданиях, причем в кои-то веки – не в колонке «Скандалы и сплетни»! А сколько он добрых дел переделал – скауты всей Америки обзавидовались!
– Гм.
– Да, тут ты прав. Европа остается не охваченной. Но фокус состоит в том, что Джуди каким-то образом разнюхала, где сейчас Спардзано.
– Ну?
– А он сейчас в Калифорнии! И находится здесь уже две недели. Таким образом, он прикатил в Штаты, когда босс уже вовсю очаровывал общественность. Комар носа не подточит.
– Ха.
– Точно тебе говорю. Если бы ты видел, с каким лицом он подписывал чеки для детских приютов! Нет, она молодец, ничего не могу сказать.
– А он?
Серж нахмурился.
– Вообще-то он меня немного беспокоит. Это прямо носится в воздухе. Не знаю, поймешь ли ты…
– Бесится. А она не дает.
Серж слегка покраснел. Тони выражался кратко, но метко.
– Я бы это назвал некоторой напряженностью в личных отношениях. Между этими двумя висит электрическое поле в тысячу ампер, но ни один из них не желает уступить первым. Не подумай, что я сплетничаю…
– Не.
– Это видно по взглядам. По тому, как они прикасаются друг к другу. Дошло до того, что последние несколько дней она перестала ходить с нами в ресторан.
– Не ест?
– Ест, но у себя в номере. Я ее понимаю. В последний раз, когда у нас был совместный ужин, я сам чуть в обморок не упал от напряжения. Представляешь – разговаривают о погоде, а вид у обоих такой, будто сейчас кто-то из них накинется на другого и изнасилует прямо на столе! Глаза блестят, лица горят, он ее спрашивает об одном, она отвечает невесть что, а он кивает, как будто так и надо.
– Серж, ты трепло.
– Тони, я кремень! Могила. Замок на воротах замка Читрано. Но у меня тоже есть нервы, я еще молодой мужчина и способен отличить страсть от деловых отношений. Господи, да у меня было ощущение, что я каждый вечер смотрю эротический фильм, который обрывается на самом интересном месте! Не знаю, как босс это выдерживает.
– А ничего такого… Нет?
– Тони!
– Я начальник охраны. Мне даже не можно – нужно знать. Тем более что у нее на него такой зуб.
– Кстати… о зубах. Судя по тому, что ты пропадал почти десять дней, материала набралось много?
– Ха! Да я эту дыру только искал дня три. Потом еще сутки ломал голову, как там лучше появиться.
– А в чем дело?
– Там во всем городе народу меньше, чем горничных в этом отеле. Чужого человека видно сразу. А уж если он еще и любопытен…
– Да, мой мальчик, на серую мышку ты не тянешь. Кем ты прикинулся?
– Я нанял в соседнем городке цементовоз и завалил его в канаву рядом с ранчо Комбсов.
– Гениально. И пошел просить у них домкрат?
– Нет. Лежал рядом в отключке. Пришлось сильно удариться головой о руль.
– Руль цел? Шучу. Дальше что?
– Как в сказке. Приютили, обогрели, положили лед на шишку, а потом Комбс помогал мне ремонтировать машину.
Серж подался вперед. Теперь от шутливого тона не осталось и следа.
– Итак?
– У нее дочь. Семь с половиной лет. Рыжая. С синими глазами. Записана на девичью фамилию матери. Отец в свидетельстве не указан. С самого детства растет у Комбсов, но мать души в ней не чает, приезжает часто. Все деньги отдает им. У девочки уже довольно большой счет в банке.
– Трои Рендер?
– Приезжал, но всего пару раз. Мамаша Комбс не слишком этому рада, потому что надеется, что Джуди выйдет за него замуж, однако сама Джуди ни малейшего желания никогда не выказывала.
– А останавливался Рендер…
– А останавливался он всегда в гостинице городка. На ранчо не ночевал. И разговоров об отцовстве не возникало. От себя могу добавить только одно, Серж.
– Что же?
– Девочка похожа на него. Очень. Если бы волосы были черными – одно лицо.
– Ты полагаешь…
Тони со вздохом снял ноги с каминной полки, встал, прошелся по номеру, а потом обернулся к Сержу. Теперь лицо его никто не назвал бы тупым и невыразительным. Оно было печальным и суровым.
– Ты ведь не застал ее в доме, когда нанялся к Сандро. А я все видел. Они любили друг друга, как… так уже, наверное, и не умеют любить в наши дни. Он не давал ветру на нее дунуть, а она не смотрела ни на кого, кроме него. После свадьбы он при себе Пита оставил, а меня отправил к ней. Так вот, Серджио, я тебе ручаюсь: она ни из дома не выходила, ни по телефону не разговаривала, просто сидела и ждала его. По магазинам – и то не шастала. А ведь он ей платиновую кредитку выдал!
– Это лирика, Тони. Они разошлись по причине супружеской измены со стороны миссис Кастельфранко.
– Вот именно это и не дает мне покоя! Ведь и Рендера я тоже своими глазами видел. И своими руками его выкидывал из дома. И ее тоже. Она была… словно безумная. Все повторяла: «За что ты меня предал?» Я еще подумал тогда – вот бабы! Их из-под чужого мужика вынимают, а они во всем мужа винят.
– Тони, ты никак не дашь мне четкий ответ.
– Четкий ответ даст лаборатория. А я скажу, что девчушка – дочь Алессандро. И никакой Рендер даже близко там не валялся.
Серж мрачно уставился в окно. Тони молча и терпеливо ждал.
Наконец маленький адвокат тихо и жестко сказал:
– Мы должны молчать. Если она собирается использовать ребенка в своей нечестной игре – мы прибережем этот козырь на самый последний момент. Если же она не ведет никакой игры и скрывает ребенка намеренно…
– Ну? Что тогда?
Серж посмотрел на Тони, снял очки, и глаза у него были усталые и грустные, однако голос звучал убежденно и твердо.
– Тогда мы будем уважать ее, Тони. Ее и ее право на молчание.
– Мы работаем на Сандро…
– Да. Ты отвечаешь за его личную безопасность, я – за безопасность его финансов. Скажи, чему из перечисленного угрожает тот факт, что Джуди Маклеод скрывает от Алессандро Кастельфранко факт существования дочери?
– Ну… не знаю.
– Все. Решено. В любом случае, не предпринимай ничего, не посоветовавшись со мной.
– Хорошо.
В этот момент зазвонил телефон. Граф Читрано вызывал своего поверенного к себе.
***
Алессандро стоял у окна и смотрел на оживленную улицу. Нью-Йорк ему надоел до смерти. Он устал от этого города с его суетой, бензиновой вонью, бесконечным неоновым светом рекламы. Он хотел домой.
Дверь отворилась почти бесшумно, но Алессандро знал, что это Серж.
– Подготовь самолет. Мы улетаем сегодня ночью.
– В чем дело? Я что-то пропустил?
– Нет, насколько мне известно.
– Но сегодня ночью большое шоу на ТВ!
– Оно закончится в час пятнадцать. Мэр Нью-Йорка огласит заслуги графа Читрано на ниве благотворительности, граф Читрано улыбнется примерно восьмидесяти фотокорреспондентам различных изданий – и улетит домой. В моем новом имидже на шумные вечеринки ходить нельзя. Да и осточертело мне здесь.
– Алессандро, я все-таки…
Вместо ответа Алессандро протянул своему адвокату листок бумаги. Серж прочитал его и присвистнул.
– Похоже, дело сдвинулось. Старый змей зовет тебя на Монте Адзурро, чтобы лично обсудить возможность продажи острова…
– Да. Он клюнул.
– Джуди свое дело сделала. Мне готовить бумаги для развода?
– Не надо спешить, Серджио. Тем более что она летит со мной.
– Она согласилась?
– Бог ты мой, да нет, конечно. Она об этом не знает. Если бы знала – послала бы меня к дьяволу.
– Погоди, я сегодня как-то плохо соображаю…
– Ты просто не дочитал телеграмму. Там, на обороте.
Две последние строчки Серж читал намного дольше, чем весь текст. Потом аккуратно сложил телеграмму и тихо произнес:
– Катастрофа. «Буду рад видеть тебя и твою очаровательную супругу, которую ты так долго от нас скрывал». Донесли!
– Ничего не доносили. Просто он совершенно правильно рассчитал все ходы. Ты что, всерьез полагал, что старый лис Спардзано способен купиться на американскую кампанию в прессе и на телевидении? Нет, конечно. О том, что я женился восемь лет назад, знала вся Италия. Мы так и не успели туда съездить, но Спардзано наверняка знает, как выглядит моя жена, так что нанять на эту роль молодую талантливую актрису не получится. Должна ехать Джуди. По доброй воле она не поедет, поэтому я скажу ей об этом уже в машине, по дороге в аэропорт.
– Это смахивает на похищение.
– По закону она все еще моя жена.
– Черт, Алессандро! Мне это не нравится.
– Естественно, ты же адвокат. Приготовь все тихо и быстро. Я вот думаю, может, запастись бронежилетом? Она и так будет в ярости.
– Почему?
– Видишь ли, это будет не первым сюрпризом для Джуди Маклеод за сегодняшний вечер.
– Бог мой, что ты еще придумал?
– Сегодня мой последний выход в высший свет Нью-Йорка. Я скажу пару слов о том, как много дал мне этот город, расскажу, как начинал здесь свой бизнес, бла-бла-бла… А потом сообщу, что возвращаюсь на свою родную землю, где и намерен жить до скончания дней, окруженный родными и друзьями.
– Спардзано обрыдается.
– Не язви, Серж. Для полноты образа мне потребуется женщина.
– Какая…
– Правильная, Серж. Единственная. Та самая, ради которой можно прожить до скончания дней на маленьком острове между Сицилией и Италией и даже не вспоминать о Нью-Йорке и обо всем остальном мире.
– Алессандро, я что-то не пойму, ты сейчас иронизируешь, или…
– Я и сам этого не понимаю, Серджио. Особенно, если учесть, что рядом со мной в этот трогательный момент будет стоять Джуди Кастельфранко, моя законная жена, которую я безумно любил…
– Сандро!
– …Рыжая, лживая сучка, которая растоптала мою жизнь восемь лет назад…
– Но…
– …И которая продолжает лгать мне сейчас. Лучшей актрисы мне не найти.
– Алессандро, я должен тебе сказать…
– Нет, не должен.
Высокий темноволосый мужчина повернулся от окна, и Серж Тоболовски отшатнулся назад, увидев его глаза. Два синих огня, два озера боли и ярости. Огромные руки сжались в кулаки, голос графа Читрано больше походил на хрип.
– Ты не должен ничего говорить, Серж. Потому что я могу не сдержаться и ударить тебя. А ты можешь от этого умереть. Это будет плохо, очень плохо, ибо, видишь ли, я наврал тебе там, в Читрано, сказав, что у меня нет друзей. У меня их просто очень мало. А если я тебя ударю – будет еще меньше.
– Но почему…
– Потому что я почти не владею собой, Серджио. Потому что я хочу эту лживую рыжую дрянь, я хочу ее так сильно, как ни один мужчина на земле еще не хотел ни одну женщину. Я готов взять ее при всех, сорвать с нее тряпки и овладеть прямо посреди улицы, на столе в ресторане, сегодня перед камерами… Я ничего не могу сделать с этим. Это сильнее меня. И ее. Я ненавижу ее – и хочу. Все. Иди. Готовься к отъезду.
Серж очень осторожно прикрыл за собой дверь и ощутил настоятельную потребность выпить. А потом заснуть – и проснуться, когда все уже закончится.
***
Джуди опустила телефонную трубку на рычажки, обессилено откинулась на спинку кресла и прикрыла воспаленные от усталости глаза. Кажется, к сегодняшнему вечеру все готово. Корреспонденты, операторы, журналисты… Гости, мэр, общественность… Фейерверк, банкет, лимузины.
Подходит к концу грандиозный спектакль под названием «Перерождение Плейбоя». Все актеры и статисты, художники и рабочие сцены, сценаристы и режиссеры потрудились на славу. Пожалуй, это лучший проект Джуди Маклеод. «Феникс» станет одним из ведущих агентств по пиару. Заказы пойдут валом, кинозвезды станут умолять принять от них астрономические суммы, штат сотрудников придется увеличить раз в десять…
