Текст книги "Испытание чувств"

Автор книги: Джуди Джил (Гилл)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Джолин плотно сжала губы.

– Зачем? – Она втянула голову в плечи. – Она – нехорошая девочка. Она ударила меня и сказала, что я украла ее лицо. Это глупо. Никто не может украсть чье-то лицо. Лица прикреплены.

– Я думаю, что она имела в виду, что ваши лица выглядят совершенно одинаково, – пояснил Джон. – Может быть, она была этим обескуражена, тем более что ей было трудно в первый день в новой школе. К тому же у нее выдалось очень неприятное утро еще до встречи с тобой.

Поскольку Джолин это, казалось, абсолютно не интересовало, Мэгги решила прийти на помощь. Она обратилась к Джону:

– А что же такое случилось с ней, что утро оказалось столь неприятным?

В его быстром взгляде на нее можно было прочитать благодарность, но обращался он к Джолин.

– Какой-то мальчишка стащил у нее фирменный ластик. Учительница, мисс Ларкин, не стала слушать, когда Энди попросила ее помочь вернуть ластик. Мисс Ларкин поверила остальным детям, которые говорили ей, что Джолин – это она, и дала ей нагоняй за то, что она настойчиво отрицала это. Видишь, Энди уже вся кипела в тот момент, когда обнаружила тебя во дворе, где ты с другими девочками прыгала через скакалку. Но она сожалеет, что ударила тебя и подбила глаз.

Джолин втянула голову еще глубже и стала похожа на маленькую черепашку.

– Мы не выглядим одинаково. – Она пропустила мимо ушей все, кроме того, что захотела услышать. – У меня длинные волосы.

– Вы выглядите очень похоже, – мягко настаивал Джон. – Твои волосы длиннее, но они вьются так же, как и у Энди. И цвет одинаковый. Глаза у вас тоже одного цвета, одинаковые носы пуговкой.

Он слегка надавил на ее нос указательным пальцем. Джолин потерла нос и посмотрела в сторону, стараясь поймать взгляд матери.

– Доктор Мартин прав, крошка, – сказала Мэгги, – вы с Энди очень похожи.

– Мне она не нравится.

– Я вижу, – снова обратился к ней Джон. – Но Энди очень сожалеет, что ударила тебя. Она хотела бы дружить с тобой.

Джолин опустила плечи, прижалась плотней к матери и настороженно спросила:

– Она здесь?

Он покачал головой и выпрямился.

– Нет. Она хотела приехать со мной и извиниться перед тобой лично, но она наказана. Я сказал ей, что, может быть, она сможет прийти со мной сюда в другой раз. Что ты об этом думаешь, Джолин? Она сможет прийти поиграть с тобой как-нибудь?

На секунду задумавшись, Джолин твердо сказала:

– Нет. Я не думаю, что стану к ней хорошо относиться, даже если она попросит прощения. – После этого она очаровательно улыбнулась – Джолин вовсе не хотела, чтобы доктор подумал, что ее нелюбовь распространяется и на него, и сказала: – Но вы мне нравитесь. Хотите, пойдем в дом, я познакомлю вас с мистером Мишкой? У него такой же ворчливый голос, как у вас.

Джон безнадежно посмотрел на Мэгги.

Мэгги взяла Джолин и посадила ее на верхнюю перекладину изгороди, придерживая за талию, пока та не уселась прочно. Глядя в глаза дочери, Мэгги произнесла без всякого выражения:

– Крошка, ты знаешь, что твой отец и я удочерили тебя, когда ты была совсем маленькой девочкой, так?

Джолин смотрела с подозрением, но кивнула.

Мэгги продолжила:

– Доктор Мартин и его жена удочерили маленькую девочку примерно в то же самое время, в том же самом месте, в Галифаксе. Помнишь, я рассказывала тебе, что ты родилась в Галифаксе?

Джолин снова кивнула.

– Теперь – что, если были две абсолютно одинаковые девочки и они были удочерены разными семьями? Разве это было бы не интересно? И они могли бы оставаться совершенно одинаковыми даже сейчас…

– Как они могут быть совершенно одинаковыми? – спросила Джолин. Тон ее стал более жестким, в глазах появилось загнанное выражение. Мэгги знала, что Джолин понимает, о чем идет речь. Она просто не хотела принимать это. – Все люди разные, – настаивала девочка. – Ты же так говорила, мама. Никто не выглядит так же, как кто-то еще.

– Да, это так, – согласилась Мэгги, – но, если две маленькие девочки родились в одно и то же время у одной и той же матери, они могут выглядеть совершенно одинаковыми, конечно, оставаясь при этом единственными и уникальными.

– Я поняла, мам. – Ее взгляд скользнул в сторону. – Могу я идти?

– Нет, – ответила Мэгги, стараясь сдержать волну нетерпения, чтобы не сорваться на более резкий тон.

Джон был абсолютно прав. Она должна была сообщить дочери все необходимые факты, чтобы Джолин могла отвечать на любые вопросы, которые в ближайшие дни непременно будут задавать ей в школе.

– Джули, это важно, – взяв дочь рукой за подбородок, Мэгги повернула лицо дочери к себе, пытаясь отыскать на нем следы переживаний. Но ничего, кроме безразличия, за которым могло прятаться все что угодно, она не обнаружила. Джолин хорошо умела скрывать свои чувства. Слишком даже хорошо.

– Энди тоже родилась в Галифаксе, – снова начала Мэгги. – И в тот же день, что и ты.

– Синди Элмор тоже родилась в тот же день, что и я.

– Да, но Синди Элмор родилась не в Галифаксе, и она совсем на тебя не похожа. Я говорю о другом, – Мэгги сделала глубокий вздох и сказала внушительно. – Доктор Мартин и я оба думаем, что вы с Энди – сестры.

Она не давала Джолин отвести взгляд и увидела, как мгновенно Джолин приготовилась к отпору, как ее губы дрогнули, складываясь, чтобы протестовать, и быстро продолжила:

– Двойняшки, близнецы-двойняшки. Вот почему вы так похожи друг на друга. И вот почему Энди хотела прийти сегодня сюда. Она хотела встретиться со своей сестрой.

– Это глупо, – вспыхнула Джолин и хотела было спрыгнуть с изгороди, но Мэгги держала ее. – Как мы можем быть сестрами? У нас даже не одни и те же родители!

Она повернулась и положила маленькую руку за ухом Призрака – своей любимой кобылы, которая тихо подошла сзади и теперь принюхивалась к ней.

– Вы любите лошадей, доктор Мартин?

Мэгги заметила, что он, прежде чем ответить, ласково посмотрел на нее.

– Я очень люблю лошадей, Джолин. И Энди тоже, но она не умеет ездить верхом. Она была бы рада научиться. Может быть, ты поможешь ей в этом? Ты-то умеешь ездить верхом?

Джолин одарила его широкой улыбкой.

– Конечно. Смотрите!

Так быстро, что у Мэгги не было ни малейшего шанса остановить дочь, Джолин высвободилась из ее рук и соскочила с перекладины на спину Призрака. Держась рукой за гриву лошади и слегка постукивая по бокам голыми пятками, она направила ее вперед. Они были уже вдалеке, пролетая по паддоку, – Джон не мог прийти в себя от удивления – перескочили изгородь в дальнем углу и поскакали через поле к видневшейся вдали ферме. Джилгамеш, спавший в тени дерева, вскочил и с лаем понесся за ними.

4

– Простите, – сказала Мэгги, хотя в глубине души не чувствовала особого сожаления. Она была рада, что дочь уклонилась от разговора. – Мы должны дать ей немного времени, чтобы она могла обдумать все это. Я уверена, что когда она будет готова к разговору, то сразу же скажет мне об этом. Мы не должны запихивать это в нее насильно, Джон. Я ее знаю. Применять силу тут бесполезно.

– Если бы это касалось только нас, – возразил он, – мы могли бы дать ей время на размышление, но другие дети в школе вовсе не собираются принимать это во внимание. Точно так же и все взрослое население города только обрадуется появлению новой темы для сплетен. Начнутся бесконечные разговоры о похожих девочках. И о нас. Мы должны все разъяснить девочкам, чтобы они могли давать правильные ответы, а не чувствовать себя потерянными и беспомощными, столкнувшись с вопросами, которые им будут задавать. Боюсь, бросить все в таком состоянии было бы не лучшим проявлением родительских чувств.

Мэгги знала, что он прав со всех точек зрения, но все же воскликнула:

– Им всего семь с половиной лет! Почему их просто нельзя оставить в покое?

– Потому что это не приведет ни к чему хорошему, – ответил он довольно резко. – Кроме того, если даже Джолин, похоже, ничего не хочет знать о том, как это все произошло, Энди хочет. Я знаю ее. Она ищет ответы на все вопросы. Мне хотелось бы, чтобы она нашла правильные ответы, а не те, к которым придут ее одноклассники, пересказывая вымыслы своих родителей. И дело не только в этом – она имеет право знать истину и иметь возможность отвечать исходя из нее.

Мэгги почувствовала злость и раздражение, потому что знала, что он прав, и еще потому, что ей это совершенно не нравилось. Она положила руку на ствол яблони.

– Хорошо же, послушайте, – сказала она. – Расскажите Энди, что мы с вами обсудили ситуацию и пока что пришли к выводу, что она и Джолин – близнецы и что они были удочерены разными семьями. Я согласна, что необходимо заставить и Джолин понять это как можно скорее, но, пожалуйста, объясните Энди, что нужно нечто большее, чем факт, что они – близнецы, чтобы они были настоящими сестрами. Общая кровь – это далеко не то же самое, что общие интересы, общие взгляды на что-либо, да и вообще что-нибудь общее. Даже родители.

Джон нахмурился, его темные брови сомкнулись над переносицей.

– Вы знаете это по собственному опыту, как я понимаю?

Мэгги отступила на шаг и неестественно улыбнулась.

– Конечно, нет. Так подсказывает здравый смысл.

Джон почувствовал фальшь в ее словах, браваду в ее голосе и еще заметил, что ее подбородок напрягся и мелко задрожал. Этот едва заметный знак того, как сильно его слова задели Мэгги, поразил его. Он даже слегка вздохнул, почувствовав порыв, который не в силах был удержать. Он наклонил голову и поцеловал Мэгги.

Это был легкий, почти воздушный поцелуй – Джон хотел растворить ту боль, которая, он видел, мучает ее и происхождения которой он не знал. И одновременно это был теплый поцелуй – в нем было успокоение, обещание дружбы, поддержка.

Вкус ее раскрывшихся в удивлении губ, их тепло, мягкость – все это произвело эффект удара в солнечное сплетение, от которого замерло дыхание. Он услышал тяжелые гулкие удары своего сердца, обхватил рукой ее затылок и запрокинул голову Мэгги, ощущая тепло ее согретых солнцем волос. Он чувствовал потребность сделать этот поцелуй глубже, попробовать вкус ее жаркого рта, выяснить, что она сделает в ответ. И она отвечала ему – руки ее поползли вверх по его груди и обвились вокруг шеи, тело ее прижалось плотнее к его телу. Она чувствовала, что это и правильно, и хорошо – что она так подходит ему. Он еще крепче притянул ее голову к себе, запрокидывая ее назад, – ему нужно было больше, гораздо больше…

Мэгги расслабилась в его руках, а он обнял ее за бедра, прижимая к себе все плотнее, чувствуя ее порыв, ее желание. Джон подумал, что она, наверное, слышит, в каком бешеном ритме, ритме скачущей галопом лошади, бьется его сердце. Внезапно ее тело напряглось, она оттолкнулась от его груди.

– Нет, – воскликнула Мэгги, отрывая свои губы от его. – Нет. Джо… Джолин возвращается.

– Что? – Он смотрел ей прямо в глаза. В зеленых и мягких, как молодая трава, в них светилось смущение, смешанное с удивлением и сожалением, в них можно было прочитать вопросы. Точно то же самое – он это знал – должна была прочесть Мэгги в его глазах. Через мгновение он осознал, что те тяжелые удары, которые он только что слышал, были не только ударами его сердца, но также и ударами копыт приближающейся лошади. Однако Джон все еще не мог оторвать взгляда от лица Мэгги. Ее губы, розовые и влажные, так возбуждали его, что он чуть не обнял ее снова. Краска смущения залила ее лицо, и снова он почувствовал непреодолимое желание коснуться ладонью ее кожи, чтобы согреть свою руку. До сих пор она оставалась холодной как мрамор, несмотря на то, что его запястье согревало горячее дыхание Мэгги.

– Однажды, – пообещал он вслух самому себе, стараясь задержать дыхание и успокоиться. – Вскоре.

Волнение вспыхнуло в ее глазах, она судорожно сглотнула, и Джон затаил дыхание.

– Однажды вскоре… Что? – спросила она почти вежливо. Ее взгляд был чист, но Джон знал, что она понимает, что он имел в виду. Легкий ветерок пошевелил ее волосы, медно-красный локон обвился вокруг его запястья. Это выглядело как наручники, шелковая нить, которая, если позволить ей оплести себя, будет держать его так, что он не сможет вырваться.

– Ничего, – проговорил он, высвобождая свою руку, практически возвращая ее на место.

Он знал, что произойдет, если он не сможет крепко держать себя в руках. Он поцелует ее, и они сгорят в пламени, пожирающем их обоих. Ему безумно хотелось ласкать ее тело, погрузиться в жгучий зной чувственности, но он понимал, что Мэгги была создана для другого. Он понимал это без всяких слов. Она была женщиной, заслуживающей большего, лучшего, чем он мог предложить. Во всяком случае, сейчас. Может быть, большего он не сможет предложить никогда. Он не мог сейчас этого сказать.

– Я лучше пойду. – Он резко повернулся.

Две девочки верхом на лошадях подъехали к ним. «Наверное, ученики явились на урок», – подумал он.

Мэгги еще раз встретилась с ним взглядом, кивнула, закинула волосы назад и отвернулась, чтобы поговорить с новоприбывшей парой. Джон пробормотал что-то на прощание и пошел к дому. Джолин в это время по другую сторону изгороди вела под уздцы кобылу. Прежде чем войти в дом, чтобы, пройдя через него, выйти с переднего крыльца, Джон обернулся. Мэгги была так поглощена девочками и лошадьми, что, он был уверен, уже забыла о его существовании.

Как и в прошлый раз, она вышла из состояния, вызванного их близостью, намного скорее, чем он, намного легче, и, конечно, это не так сильно затронуло ее, как его. Одним движением головы она отправила свои волосы на место и, похоже, так же легко привела в норму необычное сердцебиение. Он подумал, что она даже не заметила, как он ушел. И это задело его сильнее, чем ему хотелось бы.

– Мам, мы сегодня будем обедать?

Мэгги оторвалась от экрана компьютера и с удивлением обнаружила, что уже было почти полшестого. После того как ученики ушли, она собиралась сесть за компьютер на пару минут, но незаметно прошло уже больше часа.

– Привет, цыпленочек. Иди сюда. Сейчас я напечатаю это, и пойдем есть. Ты проголодалась?

Джолин кивнула и облокотилась на угол стола, за которым работала Мэгги. Принтер начал распечатывать ежемесячный финансовый отчет магазина «Беверли бутик». Джолин повертела в руках ручку, потом положила ее обратно на стол. Потом намотала на палец локон, выбивавшийся из-за уха. Когда принтер кончил работать, она наклонилась над ним, извлекла отпечатанную ленту, аккуратно разорвала по пунктирным линиям на отдельные листы и протянула их Мэгги.

– Спасибо, крошка.

– Мам!

Что-то в поведении Джолин подсказало Мэгги, о чем собирается говорить ее дочь.

– Да? – Она постаралась, чтобы ее голос звучал ровно.

– Ты думаешь, это может быть правдой? То, что милый… то, что доктор Мартин думает?

– Это не только то, что доктор Мартин думает. Это также и то, что я думаю, доченька. Доктор Мартин сказал, что тест на кровь так или иначе докажет это. Но только ты можешь решить, нужно ли это делать.

Джолин ничего не ответила, только нахмурилась и зацепила пальцем ручку чашки, из которой Мэгги пила кофе.

Мэгги решила потихоньку форсировать события.

– Джули? О чем ты думаешь?

Джолин крутила вертящийся стул Мэгги вперед-назад, вперед-назад.

– Ты не любишь свою сестру. И своего брата, – неожиданно заявила она.

Мэгги прищурилась – она думала, что Джолин обдумывает идею теста на кровь.

– Я не могу сказать, что не люблю их, Джули. Я просто их совсем не знаю. На самом деле наши жизни никогда… не имели ничего общего.

– Потому что они богатые, а мы нет, и потому что тетя Катрина смотрит на нас свысока?

– Нет, малышка. Это скорее связано с разными взглядами на жизнь, которые мы приобрели, воспитываясь в разных семьях.

Джолин тут же ухватилась за это.

– Значит, если эта девочка, Энди, действительно моя сестра, но мы не одна семья, то я не обязана любить ее, так?

Мэгги молча вздохнула и кивнула.

– Разумеется, ты не обязана любить ее, но, мне кажется, ты должна дать ей возможность понравиться тебе.

Джолин напряглась и даже выставила вперед плечо.

– Иногда, – сказала Мэгги, просовывая палец в один из локонов Джолин, – сестры могут быть лучшими друзьями.

Нижняя губа Джолин на секунду предательски задрожала, потом она протянула руки и обняла ее.

– Но ведь это ты мой лучший друг, а я твой. Нам же хорошо вдвоем, только я и ты, правда, мам? Мне не нужна сестра. Я не хочу иметь сестру. Если она будет моей сестрой, это будет значить, что ты должна будешь любить ее тоже?

В ее напряженном тонком голосе Мэгги слышался десяток других невысказанных вопросов, ее нужно было защитить, утешить, навсегда изгнать эту проблему из их жизни. Мэгги посадила Джолин к себе на колени и крепко прижала ее к себе, вспоминая слова, услышанные от дочери утром: «… когда сидишь на папиных коленях». Тогда слова Джолин вызвали приступ ревности у Мэгги, хотя она и пыталась не поддаться этому чувству. Сейчас казалось, что Джолин забыла, что говорила это, забыла те ощущения, которые заставили ее это сказать, но она вспомнит все, если Джону и Энди Мартин удастся стать частью их с Мэгги жизни.

– Конечно же, мы с тобой лучшие друзья, Джули, – сказала Мэгги. – Это прекрасно, когда мы вместе, и я никогда не буду любить кого-то сильнее, чем люблю тебя.

– И нам больше никто не нужен?

Снова Мэгги вспомнилось, с каким восхищением смотрела Джолин на Джона. Она коснулась щекой волос дочери.

– Мы ни в ком не нуждаемся, крошка, но, может быть, придет время, когда кто-то из нас или мы оба захотим, чтобы кто-то еще стал частью нашей жизни. И это будет хорошо, потому что вовсе не будет значить, что мы станем меньше любить друг друга.

Мэгги всей душой желала, чтобы это было правдой, чтобы ей самой не нужно было опасаться, что Джолин может ускользнуть от нее, бояться, что идеальный мир, который они создали вдвоем в последние шесть лет, будет разрушен. Ведь ей, похоже, придется разделить дочь с этой неожиданной сестрой-близнецом и, возможно, также с ее отцом.

Она еще крепче прижала к себе Джолин.

– Любовь – это не пирог, который уменьшается, когда его делишь, – сказала она, изо всех сил стараясь убедить в этом и себя тоже. – Она просто растет и становится все больше и больше, так что может вместить любого в твоем сердце.

Джолин высвободилась из ее объятий.

– Ты говоришь, что хочешь, чтобы я дружила с Энди?

Мэгги помедлила с ответом.

– Нет, крошка. Но я бы не удивилась, если бы узнала, что ты изменила свое мнение о ней после того, как познакомишься с ней поближе. И, если это случится, я не буду грустить, или чувствовать себя брошенной, или думать, что ты стала любить меня меньше прежнего.

«Во всяком случае, я изо всех сил постараюсь не чувствовать себя так», – прибавила она про себя.

Джолин опять обняла ее и глухо произнесла:

– Я не собираюсь менять своего мнения. Мне она абсолютно не нравится. – Она помолчала некоторое время, потом добавила уже мягче: – Но мне очень нравится ее отец.

Мэгги хотела было сказать, что нельзя любить одного из них, не любя другого, но потом раздумала. Для них обоих было бы лучше никого не любить, однако Мэгги подозревала, что выбор за них совершает рука судьбы. Оставалось только посмотреть, будет эта рука доброй или злой.

Злой! Именно так казалось Джолин, когда она пришла домой из школы в среду, мрачная, разобиженная, чуть ли не в слезах. Помогли только домашнее печенье и теплые мамины объятия. Четверг был точным повторением среды, если не считать некоторых новых подробностей.

– Я ненавижу эту Энди, – закричала она. – Вчера извинялась, а сегодня назвала меня дурой и сказала, что если бы кто стукнул в глаз ее, то она тут же бы дала сдачи, и напрасно я так не сделала. И потом, это ужасно – иметь сестру. Все дети только и говорят о нас. Они показывают пальцем и шепчутся. Они смеются над моим синяком. Полетта сказала, что Энди специально стукнула меня, чтобы все могли нас различать. Алисон сказала, что ее мама говорит, что ты и доктор Мартин были когда-то женаты, а потом развелись и каждый взял себе по ребенку прямо как в фильме, который она посмотрела. Она собирается взять этот фильм в бюро видеопроката сегодня вечером, потому что Алисон его еще не видела.

Мэгги посадила Джолин себе на колени и попыталась объяснить, что люди, как правило, считают что-то диковинным в течение одной-двух недель, а потом все улаживается. Это не очень помогло, но теперь Джолин уже не собиралась плакать.

– Эй, знаешь, в этом есть нечто забавное, – Мэгги улыбнулась, откидывая волосы со лба дочери.

По виду Джолин можно было подумать, что она не собирается видеть в этой жизни что-то забавное до конца своих дней, но все же она повернулась и спросила:

– Что забавное?

– В городе есть только одна копия этого фильма, так что маме Алисон не удастся ее взять. По крайней мере, сегодня. – Мэгги заговорщицки улыбнулась. – Потому что я взяла этот фильм, и мы сможем вместе посмотреть его вечером.

– Хотя завтра идти в школу? – Здоровый глаз Джолин расширился. Почти неслыханное послабление ужасно обрадовало ее.

После обеда они только успели устроиться на диване, чтобы смотреть фильм, как вдруг зазвенел дверной звонок. Снова какое-то внутреннее чувство подсказало Мэгги, кто стоял на пороге, еще прежде, чем она встала и выглянула в окно. Черный «форд» Джона стоял рядом с ее красно-кремовым «чероки». Потом она увидела высокую тень, рядом с которой вертелась волчком еще одна, маленькая. У Мэгги холодок пробежал по спине; повернув голову, она посмотрела через плечо на Джолин.

– Это доктор Мартин, – сказала она спокойно. – И Энди.

Джолин медленно встала и прижалась к ней, словно ища у матери защиты. Дверной звонок зазвенел снова.

– Наверное, лучше их впустить, – покорность судьбе звучала в голосе Джолин, но в глазах появилось какое-то новое выражение. Волнение, которое она не могла не чувствовать? А может быть, глубоко запрятанное любопытство?

Мэгги помедлила, занеся руку над щеколдой, запирающей входную дверь, – она вдруг поняла, что это касалось не только Джолин. Она вовсе не была уверена, что хочет снова видеть Джона, во всяком случае, так скоро. Она бы чувствовала себя чуть более защищенно, если бы у нее было время разложить по полочкам все те эмоции, которые он вызывал у нее при прошлой их встрече. И уж, конечно, она бы чувствовала себя куда более уверенно, если бы была одета во что-нибудь другое вместо поношенных и очень коротко обрезанных джинсов и майки, под которой ничего не было. Если бы не испуганное лицо Джолин и не убежденность в том, что для блага своей дочери она должна устроить эту по-настоящему первую встречу двух сестер, Мэгги предпочла бы оказаться сейчас где-нибудь в другом месте.

Она открыла дверь и сначала посмотрела вниз на Энди, потому что это было проще, чем смотреть на ее отца.

Проще? Как она ошиблась!

Ее взгляд натолкнулся на вызывающий и одновременно настороженный взгляд серых глаз близняшки ее дочери. Мэгги показалось, что этот взгляд разрезал ее пополам. Как будто чья-то рука сдавила сердце, когда она попыталась улыбнуться Энди. Она испытывала боль и сожаление. Какие-то смутные желания волновали ее душу. Эта маленькая девочка, так похожая на ее любимую дочь, не должна быть для нее чужой. Она была частью самой Мэгги. Инстинктивно ей хотелось обнять, прижать к себе и никогда не отпускать эту девочку, но здравый смысл подсказывал ей, что этого делать нельзя. Энди могла выглядеть в точности как Джолин, но при этом она, конечно, была самостоятельной личностью.

Настороженность и бравада во взгляде девочки сильно подействовали на Мэгги, напоминая, что нужно держаться мягко и приветливо. На ее приветствие Энди ответила пулеметной очередью слов без всяких знаков препинания.

– Здравствуйте – мисс – Эдейр – извините – что – я – ударила – Джолин – обещаю – так – никогда – больше – не – делать – пожалуйста – простите – меня.

Мэгги не смогла сдержать улыбки – она протянула руку и погладила Энди по голове.

– Спасибо, Энди, – ответила она, присаживаясь на корточки, чтобы смотреть ей прямо в глаза. – Джолин сказала мне, что ты извинилась перед ней, так что об этом можно больше не говорить. Я верю, что ты больше не будешь так поступать, и, конечно, прощаю тебя.

Невозможно было не простить Энди – это было все равно что не простить в какой-то ситуации Джолин. Потом, не видя возможности избежать этого, Мэгги встала и подняла глаза на Джона. И тут же ощутила словно физическое прикосновение его пристального взгляда.

– Здравствуй, Мэгги, – сказал он, и она непроизвольно сделала шаг назад.

– Я случайно узнал, что тебе удалось первой взять напрокат фильм, который сегодня нужен, кажется, всем в этом городе, – начал он.

Мэгги облегченно вздохнула и улыбнулась.

– Ну ничего себе! В этом городишке ничего невозможно удержать в секрете, не так ли?

– Нет, почему же. – Он покачал головой, его лицо было серьезным, но в глазах появились веселые искорки. – Там, в видеосалоне, сидит одна сильно озадаченная девушка, которая совершенно не может понять, почему всем вдруг понадобился этот фильм под названием «Ловушка для родителей». Когда я вошел туда, она, не дав мне произнести ни слова, заговорила как автомат: «Извините, Мэгги Эдейр взяла этот фильм сегодня утром, но должна вернуть его завтра, поэтому я могу занести ваше имя в лист ожидания».

– Бедная Шерил, – проговорила Мэгги, потом замолчала, продолжая смотреть ему в глаза. Что-то в их выражении, скрытое где-то в глубине, притягивало ее, что-то, что она хотела бы понять, хотела бы измерить, но не могла. Может быть, если бы она подошла чуть ближе, смотрела бы чуть дольше, чуть глубже, чуть…

Джон откашлялся, нарушая затянувшееся молчание, оторвал взгляд от ее лица, взглянул вначале на свою дочь, потом на Джолин и снова посмотрел на Мэгги. То неуловимое, необъяснимое выражение в его глазах пропало.

– Там было по меньшей мере восемь человек передо мной, на этом листе ожидания, – сказал он. – Я подумал… мы подумали… если уж обстоятельства так сложились, что нам так же важно посмотреть этот фильм, как и вам, да и к тому же… так…

Он смущенно улыбнулся и развел руками. Какие у него большие руки – c длинными сильными пальцами, руки, которые так приятно ощутить на своей коже; руки, которые могут проникнуть в твои волосы и повернуть твое лицо к своему лицу. Руки, которые…

Мэгги подавила вздох и еще на шаг отступила назад.

– Разумеется, – сказала она, чувствуя, как ледяная рука сжимает ее сердце. Она посмотрела на дочь: – Если Джолин не возражает.

Мэгги знала, что это нечестно – взваливать ответственность на хрупкие плечи Джолин. Также было нечестно, что три пары глаз уставились на нее – ожидая, возможно, даже прося, – на маленькую девочку с заплывшим глазом, но Джолин была сделана из хорошего материала и великолепно приняла вызов. Она сжала зубы и посмотрела вверх, на Джона.

– Вы можете войти. – Она сделала ударение на местоимении.

Он немного помедлил и спросил:

– И Энди тоже?

Мэгги почувствовала, как задрожала ее девочка, и сжала пальцами маленькую ручку.

– Да-а, она тоже, – неохотно проговорила Джолин, так и не взглянув ни разу на сестру.

Она повернулась и пошла в комнату, свернулась там в кресле и уставилась на мерцающий экран видеомагнитофона, который Мэгги оставила на паузе, когда прозвучал звонок в дверь.

Мэгги проводила гостей в комнату и усадила их на диван. Потом она взяла свою дочь за руку и выключила телевизор.

– Пошли, Джолин. Надо приготовить кукурузные хлопья и какие-нибудь напитки.

Они только что кончили обедать и не нуждались в кукурузных хлопьях, но им необходимо было на минутку остаться наедине. Hа кухне Мэгги быстро обняла дочь.

– Ты поступила очень мужественно, крошка. Я горжусь тобой, потому что ты пригласила Энди войти. Я думаю, что ей так же понравится фильм, как и тебе, и, может быть, она что-нибудь поймет, так же как и ты.

Джолин кивнула, не поднимая пушистых темных ресниц, но выглядела она очень печально.

Джон не мог спокойно сидеть на месте. В то время как Энди осматривала игрушки и детские книжки, он медленно ходил по комнате, разглядывая развешанные по стенам фотографии. Лошади. Много лошадей, украшенных венками и лентами. Разные призы, кубки, дипломы. На многих фотографиях вместе с лошадьми был запечатлен, верхом или рядом с ними, высокий человек с огненно-рыжими волосами и смеющимися глазами. Был снимок того же мужчины с длинноногим жеребенком на руках, которому, наверное, было несколько минут от роду, потом другой снимок, где он держал новорожденного ребенка в вязаном чепчике, завернутого в шерстяное одеяло. В его улыбке, в осторожности, с которой держали ребенка его большие руки, светилась благоговейная нежность. Еще там был снимок, где он стоял с маленькой рыжеволосой девочкой, в которой легко угадывалась Мэгги. На висящей рядом фотографии они опять были вместе – Мэгги, ей, наверное, около четырех лет, в костюме для верховой езды сидит в седле перед ним. Оба смеются, как будто весь мир – веселая игра, в которой участвуют только они одни. Следующий снимок был сделан, видимо, тогда же, что и предыдущий, только теперь Мэгги гордо сидит верхом на широкой спине пони, зажав поводья в кулаке, а ее отец стоит рядом, бережно поддерживая дочь.

Там было еще много фотографий Мэгги более старшего возраста, но ее отца на них больше не было. Джон внимательно осмотрел фотографию Мэгги с бабушкой и дедушкой, особо задержав взгляд на Доке Монро. Он помнил Дока высоким, представительным мужчиной, но здесь, на фотографии, где он стоял рядом с Мэгги, старый доктор явно не выглядел выше среднего роста. Когда-то четырнадцатилетнему мальчику он казался гигантом, а в последнее время это впечатление у Джона даже усилилось, потому что память о Доке Монро в Мейплс была очень сильна. У Джона не было ни одного пациента соответствующего возраста, который не мог бы сказать что-нибудь хорошее о старом Доке Монро.

Джон помедлил перед снимком, на котором Мэгги держала в руках Джолин точно так же, как на другой фотографии отец держал саму Мэгги. Начиная с этого места, все фотографии были в основном посвящены Джолин, и Джону казалось, что это детские фотографии его собственной дочери. Это было странное, сбивающее с толку ощущение – видеть, как бы выглядела Энди в непривычной одежде, в необычной для него обстановке, рядом с незнакомыми людьми.

– Можно мне посмотреть, пап? – Энди вскочила на кресло, чтобы лучше рассмотреть фотографии, скованность ее как рукой сняло.

– Ой, смотри! – Она показала на снимок, на котором Джолин скакала на Призраке. – У Джули есть своя лошадь? – Энди бросила на него чуть ли не обвиняющий взгляд, потом требовательно спросила: – Она даст мне покататься на ней, а, пап?