Текст книги "Питер Обыкновенный, или Младших братьев не выбирают"

Автор книги: Джуди Блум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава четвёртая
Мой брат птичка

Мы живём возле Центрального парка. В хорошую погоду я люблю играть там после школы. Мне позволяют гулять без взрослых, но только с друзьями. Одному мама запрещает.

И вот почему. На Джимми Фарго три раза нападали: два раза велосипед отобрали и один раз требовали денег – только тогда Джимми нечего было дать грабителям.

Меня вот ни разу не обворовывали. Впрочем, это всего лишь вопрос времени. Папа проинструктировал меня на такой случай. Надо отдать всё, что просят, и, если станут бить, прикрывать голову от ударов.

Бывает, после нападения приходится идти в полицию. Тебе показывают пачку фотографий с негодяйскими рожами и спрашивают, нет ли среди них твоего обидчика.

Вот бы поглядеть на эти фотографии. Не подумайте, будто я жажду, чтоб меня обворовали, это, небось, страшно до чёртиков. Просто Джимми Фарго постоянно вспоминает тот поход в полицейский участок.

Моего папу однажды грабанули в метро две девицы и парень. Забрали бумажник и портфель. Но он продолжает ездить на метро как ни в чём не бывало. А вот мама – ни-ни, только автобусами и такси.

Родители постоянно напоминают, чтобы я не разговаривал с незнакомыми в парке, потому что там болтаются наркоманы и вообще не пойми кто. Но принимать наркотики ещё глупее, чем курить, так что волнуются они зря, никто меня на это дело не подсадит!

Мы живём у западной части парка. Хочешь в зоопарк или на пони покататься – тащись к восточному входу. Иногда мама догуливает туда с Фаджем. Он обожает животных. Особенно обезьян. А ещё шарики, надутые гелием. Но купи ему – сразу отпускает. Любит смотреть, как шарик улетает в небо. Мама говорит, что это чистой воды транжирство и что она больше не купит Фаджу ни одного шарика – сначала пусть пообещает, что не отпустит.

По воскресеньям парк закрыт для автомобилей, и можно кататься на велике без страха, что тебя собьёт какой-нибудь псих. Даже Фаджу можно. У него маленький синий велосипед-машинка «Тодл-байк», подарок папиных клиентов. Катаясь, Фадж издаёт моторные звуки. «Вввлуммм-вввлуммм-вввлуммм!» – дырдычит он.

Осенью листья темнеют и падают с веток. Их сгребают в большие кучи. Прикольно в них прыгать. Однажды папа повёз нас за город. Раньше я никогда не видел красных, жёлтых, оранжевых листьев – в Нью-Йорке они не бывают ярких расцветок: воздух слишком загрязнён. Жаль. Такая красотища эти яркие листья!

Как-то в солнечный день я позвал Джимми Фарго в парк. Джимми единственный в нашей округе, с кем я учусь в одном классе. Если не считать Шейлу. А я её не считаю! Она живёт в нашем доме, на третьем этаже. Генри, лифтёр, всегда отпускает шуточки по поводу меня и Шейлы. Думает, мы друг другу нравимся. На самом деле я её на дух не переношу. Жуткая зазнайка. А вообще-то девчонки все такие, это я уже понял!

Самое противное в Шейле – что она всё время старается до меня дотронуться. И когда ей удаётся, вопит: «У Питера воши! У Питера воши!» Я теперь не верю ни в каких вшей. Во втором классе я ещё на это покупался и проверял – вдруг и правда есть. Чушь, ни одной не видел. К четвёртому классу все наши уже и думать забыли об этих вошах. Но только не Шейла. Дались они ей! Так что я стараюсь не приближаться.

Мама считает Шейлу распрекрасной, лучше всех. «Она такая ууумница, – говорит моя мама. – А когда-нибудь станет ещё и красааавицей». Это совсем смешно! Потому что больше всего Шейла напоминает шимпанзе, от которых без ума наш Фадж. Так что, может, какому-нибудь примату она и покажется красивой, но уж точно не мне.

Мы с Джимми любим играть на груде камней в парке. У нас там база секретных агентов. Джимми умеет имитировать разные иностранные языки. Наверное, оттого, что его папа – актёр. Когда отец Джимми не занят в спектакле, он преподаёт в колледже.

Приходим сегодня, глядим – кто, по-вашему, там околачивается? Ага, Шейла, собственной персоной. Упорно делает вид, что читает. А сама, небось, нас с Джимми поджидает. Интересно ей: как мы отреагируем, обнаружив её на наших, я бы сказал, личных каменюках.

– Эй, Шейла, – говорю. – Это наше место.

– Ага, сейчас! Оно общее! – фыркнула она.

– Брось, Шейла, – сказал Джимми, влезая к ней. – Ты же знаешь, мы с Питером всегда здесь играем.

– Пфф! – сказала Шейла.

– Эй, Шейла! – гаркнул я. – Пойди найди себе свой камень!

– А мне этот нравится, – заявляет Шейла тоном хозяйки парка. – Идите сами ищите.

И тут угадайте, кто промчался мимо по тропинке? Фадж. Мама неслась следом:

– Фадж! Подожди маму!

Но когда Фадж увлечён, он никого не ждёт. Вот и сейчас он преследовал голубей.

– Птичка! Иди сюда, птичка!

Этот мой братец обожает птиц. Но до него никак не дойдёт, что голубь в руки не даётся.

– Привет, мам, – говорю.

Мама остановилась.

– Питер! Как хорошо, что ты тут. Не могу справиться с Фаджем.

– Миссис Хэтчер, миссис Хэтчер, – замурлыкала Шейла, слезая с камня, – можно я пригляжу за Фаджем? Я с него глаз не спущу. Можно, миссис Хэтчер? Ну пожалуйста! – Шейла аж подпрыгивала.

Джимми пихнул меня локтем в рёбра. Пусть, мол, моя мама разрешит Шейле погулять с Фаджем, тогда мы от неё избавимся. И сможем играть в секретных агентов. «Ну конечно, – подумал я. – Мама в жизни не доверит Шейле своего дорогого сыночка».

А Фадж тем временем орал:

– Велнитесь, птички! Велнитесь к Фаджи!

И тут моя мама сделала очень странную вещь. Она глянула на часы и сказала:

– Знаешь, мне надо сбегать домой. Я забыла выключить плиту. Ты уверена, что сможешь присмотреть за Фаджем десять минут?

– Конечно, смогу, миссис Хэтчер, – сказала Шейла. – Мне сестра всё-превсё рассказала о том, как нянчить малышей.

Сестра Шейлы, Либби, в седьмом классе. Она почти такая же красивая, как Шейла. Разве что размером побольше.

Мама медлила.

– Даже не знаю. Я ещё ни разу не оставляла Фаджа. – И перевела взгляд на меня: – Питер…

– Что?

– Вы с Джимми не поможете Шейле приглядеть за Фаджем? Мне на минутку домой надо.

– Ну мам! Это обязательно?

– Пожалуйста, Питер. Я только туда и обратно. Мне будет спокойнее, если вас будет трое.

– Что скажешь? – спросил я Джимми.

– Давай, а что!

– Но я главная, я отвечаю за Фаджа, правда? – спросила маму Шейла.

– Ну пускай ты, – сказала мама. – Наверное, ты больше знаешь о малышах. Сводите Фаджа на детскую площадку. Тогда я буду знать, где вас найти.

– Отлично, миссис Хэтчер! – сказала Шейла. – Не волнуйтесь за Фаджи, всё будет в порядке.

Мама повернулась к Фаджу:

– Побудь хорошим мальчиком десять минут. Мама скоро вернётся. Хорошо?

– Холоший мальчик! – сказал Фадж. – Холоший-холоший!

Стоило маме уйти, Фадж включил третью скорость.

– Не поймаешь! – кричал он. – Не поймаешь Фаджи!

– Дуй за ним, Шейла, – сказал я. – Ты же за него отвечаешь.

Мы с Джимми дурачились, пока Шейла носилась за братцем. А когда поймала, решили, что разумней пойти, в самом деле, на детскую площадку. На огороженном пространстве легче его ловить. К тому же Фадж любит лазать по горкам, там он не потеряется.

На площадке Шейла взялась дразниться.

– У Питера воши! У Питера воши! – кривлялась она.

– Прекрати! – велел я.

Тогда она принялась за Джимми.

– У Джимми воши! У Джимми воши!

Мы с Джимми решили отлупить Шейлу. Ну и что же, что она девчонка! Она первая начала! Хватаем её за руки. Она давай визжать и вырываться, да мы держим крепко. И вопим что есть мочи:

– У Шейлы воши! У Шейлы воши!

Мы увлеклись битвой и не замечали, что Фадж влез на горку, пока он не позвал:

– Пи-та! Пи-та!

Так он имя моё произносит.

– Чего?

– Смотли! Смотли! – Фадж махал руками. – Фаджи птичка! Фаджи птичка! Лети, птичка! Лети!

«Вот придурочный!» – пронеслось в голове, пока я бежал к горке. Джимми с Шейлой мчались следом.

Но мы опоздали. Фадж уже выяснил, что у него нет крыльев, а без крыльев какие полёты… Он брякнулся на землю и зашёлся плачем, размазывая по лицу кровь. Сначала я даже понять не мог, откуда идёт кровь, пока Джимми не протянул свой носовой платок. Не знаю, насколько он был чистый, но это лучше, чем ничего. Я отёр кровь с мордахи Фаджа.

Шейла заревела:

– Я не виновата! Честно, не виновата!

– Замолчи ты! – крикнул я.

– Ужас, – сказал Джимми, изучая пострадавшего. – Ещё и без зубов остался.

– Ты о чём? – спросил я.

– Загляни ему в рот. Вот, пока кричит. Видишь? Пусто спереди. А раньше тут были зубы.

– Только не это! – взвыла Шейла.

– Он прав! Нету зубов!

Фадж замолчал, как выключили.

– Всех нету? – спросил он.

– Открой рот пошире, – сказал я.

Он открыл, я заглянул. Точно. Двух передних зубов как не бывало.

– Моя мама убьёт тебя, Шейла.

Какое счастье, что не я вызвался отвечать за балбеса. Шейла завыла сиреной.

– Это несчастный случай. Он сам упал. Сам!

– Лучше найди его зубы, – велел я.

– Где мне их искать?

– На земле, дурища!

Пока она ползала, я попытался его ещё почистить.

– Смотли, – говорил Фадж, демонстрируя свои раны. – Тут бо-бо. И тут. И ещё тут бо-бо. – Он ободрал локти и коленки.

– Я за твоей мамой, – крикнул Джимми, убегая с площадки.

– Дуй! – кричу в ответ.

– Не могу найти, – сказала Шейла.

– Ищи лучше! – рявкнул я.

– Ну правда, Питер, нет здесь никаких зубов!

– Всех нету? – снова спросил брат.

– Не всех, – объяснил я. – Только двух.

Фадж заныл:

– Хочу зубы! Хочу зубы!

Джимми, наверное, встретил маму на полпути, потому что не прошло и двух минут, как она была на площадке. К этому моменту нас уже окружили все дети, гулявшие поблизости. Большинство ползали по земле, как и Шейла, в поисках зубов.

Мама схватила Фаджа на руки.

– Деточка! Дорогой мой! Мальчик мой любимый! – она целовала его куда придётся. – Покажи мамочке, где болит.

Фадж показал все свои «бо-бо». Потом говорит:

– Всех нету.

– Кого нету? – не поняла мама.

– Двух зубов у него нет, спереди, – говорю.

– Не может быть! – воскликнула мама. – Мой бедный ангелочек!

Шейла всхлипнула:

– Я не могу их найти, миссис Хэтчер. Я уже везде смотрела, нет зубов!

– Наверное, проглотил. – Мама заглянула Фаджу в рот, как в пещеру с сокровищами.

– Ох, миссис Хэтчер! Какой ужас! Мне так жаль… Мне очень, очень жаль, – хлюпала носом Шейла. – Что с ним теперь будет?

– Да ничего не будет, Шейла, – ответила мама. – Ты ни в чём не виновата.

Шейла тёрла глаза.

– Пошли домой, – сказала мама.

Мне просто не верилось. Я-то думал, Шейле ещё как влетит. Ведь это она отвечала за Фаджа.

Дома мама промыла Фаджевы раны перекисью водорода. Потом позвонила доктору Кону. Он велел показать Фаджа зубному. Тогда мама позвонила доктору Брауну и записалась на завтра. После чего выдала Фаджу носков – пусть утешится. Я поплёлся в кухню налить себе сока. Мама явилась следом.

– Питер Уоррен Хэтчер! – сказала она. – Очень жаль, что на тебя нельзя положиться.

– На меня? – возмутился я. – На меня нельзя положиться? А я-то при чём?

Мама повысила голос:

– Я оставила тебе брата на каких-то десять минут, и что из этого вышло? Ты мне противен!

– Да это Шейла виновата! Ты Шейлу оставила за главную. Почему же ты злишься на меня, а не на Шейлу?

– Потому! – крикнула мама.

Я убежал к себе в комнату и шваркнул дверью. Посмотрел, как Плюх прохаживается по своему любимому камню.

– У меня самая злая мама в мире! – сообщил я своему черепаху. – Она Фаджа любит больше меня. Меня она вообще больше не любит. Ни капельки. Может, я ей не родной сын? Может, меня подбросили к ним под дверь в корзинке? А моя настоящая мама – какая-нибудь прекрасная принцесса? Она-то уж точно будет рада, если я к ней вернусь. А здесь я никому не нужен. Никомушеньки!

Ел я вечером плохо, а спал ещё хуже.

Наутро мама пришла и села на кровать. Я не пошевелился.

– Питер, – сказала она.

Я не ответил.

– Питер, вчера я кое-что сказала, но на самом деле я так не думаю.

Я повернул голову:

– Правда?

– Да. Понимаешь, я очень расстроилась, и мне нужно было кого-то обвинить. Вот я на тебя и накинулась.

– Точно, – говорю, – накинулась, как дикий зверь.

– Ты не виноват. Я знаю. Это был несчастный случай. Такое и при мне могло случиться.

– Он хотел полетать, – сказал я. – Решил, что он птичка.

– Вряд ли он ещё раз попытается, – сказала мама.

– Да уж, вряд ли.

Мы засмеялись, и я понял, что она всё-таки мне родная мама.

Глава пятая
День рождения

Я уже привык, что Фадж беззубый. Как первоклассник в миниатюре. Доктор Браун, наш дантист, сказал, что к шести-семи годам у него вырастут взрослые зубы, а пока придётся ходить так. Я стал звать его Клыком, потому что, когда он улыбается, сверху видны только два боковых зуба, а посередине дыра. Как будто клыки.

Маме это не понравилось.

– Будь добр, не обзывай его Клыком, – сказала она.

– А как мне его звать? Фарли Дрэксел?

– Просто Фадж, – сказала мама.

– А почему не Фарли Дрэксел? – спрашиваю. – Зачем было давать ему имя, которое тебе не нравится?

– Мне нравится. Но сейчас мы зовём его Фадж. Не Фарли. Не Дрэксел. И уж точно не Клык.

– Почему не Клык? По-моему, отлично звучит.

– Клык – обидная кличка!

– Да брось, мам! Он даже не знает, что это такое.

– Зато я знаю. И мне это не нравится.

– Ладно, ладно.

Я пообещал больше не называть брата Клыком.

Но про себя – тайком – думал об этом всякий раз, как Фадж попадался мне на глаза. Мой брат, Клык Хэтчер. Никто не может запретить мне думать. Мозги – моя частная собственность.

Фаджу исполняется три. Мама сказала: надо устроить ему вечеринку с друзьями. В нашем доме живут ещё три малыша, с которыми он играет, – Дженни, Ральф и Сэм. Мама пригласила их на день рождения. Бабушка обещала зайти помочь. Папа прийти не сможет, у него в субботу деловая встреча. Я хотел удрать к Джимми Фарго, но мама просила остаться – ей понадобятся лишние руки, когда начнутся игры. Дети пробудут у нас с часу до половины третьего.

– Всего полтора часа, – сказала мама. – Не так уж страшно, правда, Питер?

– Пока не знаю, – говорю. – Увидим.

Стол на кухне был накрыт празднично. Скатерть, салфетки, бумажные тарелки и стаканчики – всё с одинаковым рисунком, с Суперменом.

Перед приходом гостей бабушка хотела переодеть Фаджа в новый костюмчик, но он закатил истерику:

– Нет! Не хочу костюм! НЕТ! НЕТ!

Мама пыталась его урезонить:

– Это твой день рождения, Фадж. Придут твои друзья. Ты же хочешь выглядеть как взрослый, правда?

Кое-как, с уговорами и болтовнёй, его умудрились впихнуть в рубашку и брюки. Но когда дошло до ботинок, он разбушевался и лягался, пока мама с бабушкой не обессилели. Наконец они сдались – ладно, не обязательно. Сойдёт и в тапочках.

Первым явился Ральф. Он очень толстый. А ему ведь и четырёх нет. Неразговорчивый – слова не вытянешь. Только кряхтит и тянет в рот всё подряд. Как ни глянешь на него – жуёт.

Так что первым делом Ральф направился в кухню. Огляделся – чего бы такого съесть. Но бабушка была начеку, отогнала его:

– Нет, нет, подожди, остальные дети придут, и поешь.

Второй пришла Дженни в белых перчатках и туфельках. Даже с дамской сумочкой. Но одета она была в грязные джинсы и старенький свитер. Её мама извинилась за наряд, мол, невозможно сладить с Дженни в последнее время, с тех пор, как та начала кусаться.

– А что она кусает? – спросил я, представляя погрызенные углы мебели, пожёванные игрушки и туфли.

– Людей, – ответила мама Дженни. – Но беспокоиться не о чем. Если кожу не прокусит, ничего страшного.

Я подумал: «бедный старина Фадж. Ведь он даже укусить в ответ не сможет – зубов-то передних нет». Я посмотрел на Дженни. Вид у неё был совершенно безобидный. И не скажешь, что вампир.

Последним пожаловал Сэм. Он нёс для Фаджа большой свёрток в подарок, но при этом плакал.

– Такой у него сейчас период, – объяснила его мама. – Всего боится. Особенно в гости ходить. Но всё будет хорошо. Правда, Сэм?

Сэм вцепился ей в ногу и заскрипел:

– Пошли домой! Пошли домой!

Мама Сэма проявила твёрдость характера, применила физическую силу – и наконец ей удалось отодрать сына от ноги и ретироваться за дверь.

Итак, в пять минут второго праздник начался. У нас в наличии были обжора, кусака и рёва. Я подумал, что до двух тридцати целая вечность. Нет, две. Ещё я подумал, что мама, должно быть, немного помрачилась рассудком, когда решила позвать гостей.

– А у Фаджа хоть один нормальный приятель есть? – шепнул я.

– Да это обычные дети, ты что! Маленькие все такие, – зашептала мама в ответ.

Бабушка усадила их за стол, каждому надела на голову деньрожденский колпачок. Сэм завопил:

– Сними! Сними!

Но остальные ничего, не жаловались. Мама щёлкнула их своим новым фотоаппаратом.

Потом бабушка выключила свет, и мама зажгла свечи на торте. Он был в шоколадной глазури и с большими жёлтыми кремовыми розочками. Я затянул «С днём рожденья тебя!». Мама пронесла торт вокруг стола и села напротив Фаджа.

Сэм заплакал:

– Темно! Темно!

Пришлось включить свет. Благополучно задув свечи, Фадж вдруг протянул руку и сцапал с торта розочку. И запихнул в рот.

– Ох, Фадж! – вздохнула мама. – Ну что ты наделал!

Но бабушка вступилась за него:

– Это его день рождения. Сегодня ему всё можно!

Тогда Фадж изничтожил вторую.

Ральф не выдержал этого зрелища и тоже схватил розочку. Торт потерял всякий вид. Мама в конце концов очнулась от шока, сняла свечи и разрезала его.

Детям дали по куску торта и молоко в бумажных стаканчиках. Но тут Дженни захныкала:

– Где моя розочка? Я тоже хочу! – потому что ей достался простой кусок, без цветка.

Мама объяснила, что розочки – это украшение, их не хватило бы на каждого гостя. Дженни вроде смирилась. Но когда бабушка подошла помочь ей открыть сок, Дженни укусила её за руку.

– Она меня укусила! – удивилась бабушка.

– До крови? – поинтересовалась мама.

– Вроде нет, – бабушка ошарашенно разглядывала укус.

– Хорошо. Тогда волноваться не о чем.

Однако пострадавшая всё равно пошла в ванную комнату за перекисью. Она не хотела рисковать.

Ральф доел первым.

– Ещё! Ещё! Ещё! – запел он, поднимая пустую тарелку.

– По-моему, больше ему не надо, – прошептал я маме. – Он и так слишком толстый!

– Питер, это же день рождения. Пусть ест сколько хочет.

– Ну ладно. – Действительно, почему я должен беспокоиться о чужих толстяках!

Мама дала Ральфу ещё кусок, и тот его смолотил. Потом его вырвало.

Мы с бабушкой увели детей в гостиную, а мама осталась убирать кухню.

Бабушка разрешила Фаджу открыть подарки. Дженни подарила музыкальную шкатулку «Джек-попрыгун». Крутишь ручку – играет песенка, на припеве крышка откидывается и выпрыгивает клоун. Фаджу понравилось. Он хлопал в ладоши и смеялся. Но Сэм развопился:

– Нет! Не надо! Убери!

Он, спрятал лицо в ладони и сидел скорчившись, пока бабушка не унесла Джека-попрыгуна в другую комнату.

Потом Фадж открыл подарок Ральфа. Это была заводная машинка. Я и сам бы от такой не отказался. Ральф тоже. Он отобрал машинку у Фаджа и заявил:

– МОЯ!

– Нет! – закричал Фадж. – МОЯ!

На шум прибежала из кухни мама и стала объяснять Ральфу, что он принёс Фаджу подарок, потому что это день рождения Фаджа. Но Ральф не поддавался на уговоры. Наверное, мама испугалась, что его опять вырвет, причём в этот раз на ковёр. Она упросила Фаджа позволить Ральфу немножко поиграть с машинкой. Но Ральф продолжал твердить, что это его машина. Фадж зарыдал. В конце концов мама унесла игрушку и сказала:

– А давайте поглядим, что принёс Сэм.

Фадж легко согласился. Разрывая подарочную бумагу, он, казалось, начисто забыл об инциденте с машинкой. Бумага упала на пол, и нашим взорам предстал… большой иллюстрированный словарь. Такой же, как пару месяцев назад мне подарили Ярби. Фаджа обуял гнев.

– Нет! – крикнул он. – Хватит! – и швырнул подарок через комнату.

– Фадж! Да ты что! – возмутилась мама. – Нельзя так с книгами!

– Хватит!

Сэм заплакал:

– Ему не понравился. Не понравился мой подарок. Я хочу домой. Хочу домой!

Бабушка пыталась утешить Сэма, а мама подняла книгу. Собрала обёрточную бумагу, ленты и открытки. Фадж даже не взглянул на открытки. Ах, да, он же не умеет читать.

– Питер, – нервно сказала мама, – начинаем игры. Быстро!

Я глянул на часы. По ощущениям, праздник вот-вот должен подойти к концу, но не тут-то было. Всего половина второго. Невероятно. Я поплёлся к себе в комнату, где ждали своего часа надутые шарики. Мама заглянула в справочник по праздникам, там было сказано, что трёхлетние дети любят танцевать с шариками. Вернувшись в гостиную, я раздал каждому по шарику, а мама поставила пластинку.

Но они стояли и тупо смотрели на меня. Я подумал: «Похоже, тот дяденька, что взялся писать глупый справочник, не ведал, что творил».

– Научи их, Питер, – сказала мама. – Возьми шарик и покажи, как надо танцевать.

Чувствовал я себя прескверно, представляя, как выгляжу со стороны: болван болваном, кривляюсь с шариком перед серьёзными зрителями. Но, как ни странно, это сработало. Поняв, что от них требуется, мелюзга пошла в пляс. И чем дальше, тем больше им нравилось. Пока у Дженни не лопнул шарик. Сэм перепугался до смерти. Зарыдал во всю глотку. К счастью, я надул дюжины две этих шаров. Я уже надеялся, что они так и протанцуют, пока не выйдет время, но…

Фаджу пришло в голову прыгать с дивана. Остальным идея понравилась. Этим они и занялись, побросав шарики, и вскоре носились по всей квартире с гоготом и ором и спрыгивали со всего, что попадалось на пути.

В дверь позвонили. Это была миссис Раддер, соседка снизу. Она хотела знать, что у нас происходит. Ей стало любопытно, поскольку еще немного, и потолок у неё в квартире рухнул бы ей на голову.

Мама объяснила, что у Фаджа день рождения, и пригласила её на кусочек торта. Иногда моя мама поступает очень мудро! Бабушка налила миссис Раддер чаю на кухне, пока Фадж с дружками скакали на его новой кровати.

Её доставили этим утром. Фадж на ней ещё даже не спал. Естественно, мама рассердилась, обнаружив, чем они заняты.

– Прекратите сейчас же!

– Новая кловать. Большой мальчик! – сообщил Фадж. Он был страшно горд.

– У тебя не будет никакой новой-кровати-для-больших-мальчиков, если не перестанешь на ней прыгать. Вот что. Давайте все сядем на пол и почитаем сказку. – Мама выбрала книжку с полки Фаджа.

– Эту я слышала! – сообщила Дженни, увидев обложку.

– Хорошо, давайте почитаем другую.

– И эту слышала, – сказала Дженни.

Кажется, мама начала терять терпение. Однако взяла третью книгу и сказала:

– Сейчас мы почитаем сказку, даже если знаем её наизусть. А если знаем наизусть… будем рассказывать вместе.

Что Дженни и сделала. И когда мама случайно пропустила страницу, Дженни её на этом поймала. Мне показалось, мама уже готова сама её укусить.

Книгу дочитали к двум часам. Ральф уснул на полу. Мама попросила меня переложить его на кровать Фаджа, а сама повела детей в гостиную. Я пытался его поднять, но не смог – весил он тонну. Поэтому оставил лежать на ковре и прикрыл дверь, чтобы ему не мешал шум. Вот бы они все уснули, мечтал я, пока плёлся к гостям, еле переставляя ноги.

– Питер, – сказала мама, – может, покажешь им Плюха?

– Мам! Плюх – не игрушка.

И нечего развлекать им всякую несмышлёную мелюзгу. Как мама этого не понимает?

– Пожалуйста, Питер. У нас ещё полчаса, а я не знаю, чем их занять.

– Плюха! Плюха! – скандировал Фадж. – Плюха!

Наверное, Сэму и Дженни понравилось, как звучит это слово, и они подхватили:

– Плюха! Плюха! – хотя и не имели представления, о чём речь.

– Ладно, так и быть, – сказал я. – Покажу вам Плюха, если обещаете вести себя очень тихо. Ни звука, а то он испугается. Хорошо?

Они сказали:

– Хорошо.

Мама ушла на кухню поболтать с бабушкой и миссис Раддер. Я принёс Плюха в аквариуме, прижал палец к губам и сказал Фаджу и его друзьям: тсс! Сработало. Поначалу все смотрели молча.

Я поставил Плюха на стол. Фадж, Сэм и Дженни склонились над аквариумом.

– Ой, черепаха, – сказала Дженни.

– Да, Плюх – черепах. Мой черепах, не удержался я.

– Смотли, смотли, – прошептал Фадж.

– Они видят, – сказал я Фаджу.

– Хорошая черепаха, – сказал Сэм.

Интересно, почему он не испугался.

– А что Плюх делает? – спросила Дженни.

– Делает? Да ничего особенного. Он черепах, вот и занимается своими черепашьими делами.

– Какими? – настырничала Дженни.

Да что такое с этим ребёнком?

– Ну, – говорю, – плавает, спит на камне, ест.

– А надуть он может?

– Что надуть?

– Пи-пи!

– Ах, это. Ну, конечно. Наверное.

Дженни засмеялась. Сэм и Фадж подхватили.

– Я тоже могу. Хочешь посмотреть?

– Нет.

– Смотли, смотли, – засмеялся Фадж, показывая на Дженни.

У Дженни на лице сияла широкая улыбка. А под ней по ковру растекалась лужа.

– Мам! – завопил я. – Скорей сюда!

Мама примчалась на зов.

– Что, Питер? Что такое?

– Посмотри, что Дженни наделала.

– Что это? – спросила мама, глядя на лужу.

– «Пи-пи», вот что! Она надула на пол, – говорю. – Причём нарочно!

– Ох, Дженни! – вскричала мама. – Не может быть, чтоб нарочно!

– Нарочно-нарочно, – похвасталась Дженни.

– Это очень плохо! – сказала ей мама. – Пойдём-ка со мной.

Она сгребла Дженни и поволокла в ванную. Потом вытерла лужу.

Наконец в дверь позвонили. Два тридцать. Неужели всё? Мне просто не верилось, ей-богу.

Первой была мама Ральфа. Ей пришлось его будить, чтобы увести домой. Наверное, даже она не могла его поднять.

Потом пришли за Дженни. Мама отдала её маме пакет с мокрыми джинсами. Та очень смутилась.

Последним забирали Сэма. Но он не хотел уходить. Привык, наверное, к нам.

– Ещё тут побудем, – плакал он. – Ещё!

– В другой раз, – пообещала его мама, утаскивая сына волоком.

Моя же мама хлопнулась без сил на стул. Бабушка принесла ей две таблетки аспирина и воды в стакане.

– Прими, дорогая. Должно помочь, – сказала она.

Мама проглотила таблетки. Она держалась за голову.

– Эти трое слишком молоды для вечеринок, – сказал я.

– Питер Уоррен Хэтчер… – начала мама.

– Да?

– …ты абсолютно прав!

Я плюхнулся рядом с мамой. Она обняла меня. Потом мы наблюдали, как Фадж обрабатывает Джека-в-шкатулке.

Вечером вернулся папа.

– Как прошёл день рождения?

Мы с мамой переглянулись и захохотали.