Текст книги "Питер Обыкновенный, или Младших братьев не выбирают"

Автор книги: Джуди Блум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Джуди Блум
Питер Обыкновенный,
или Младших братьев не выбирают

Глава первая
Главный приз

Я выиграл Плюха на дне рождения Джимми Фарго. Все ребята понесли домой золотых рыбок в пластиковом мешочке. Как я победил? Угадал, что в банке у миссис Фарго триста сорок восемь жевательных мармеладок. Вообще-то, она потом призналась: их было четыреста двадцать три. Но моё предположение оказалось ближе всего к правде.

– Итак, победитель у нас… Питер Уоррен Хэтчер! – провозгласила миссис Фарго.

Сначала я расстроился, что не получил золотой рыбки. А потом Джимми вручил мне стеклянный аквариум. В нём было немного воды и три камня. На самом большом камне спал крошечный зелёный черепах. Остальные ребята поглядели на своих золотых рыбок. Знаю, о чём они думали. Вот бы, думали, и мне такую зелёную черепашку.

Плюхом он стал, пока я шёл от Джимми домой. Я живу на Шестьдесят восьмой Западной улице, дом 25. Это старушка-многоэтажка. Зато у нас лучший лифт в Нью-Йорке. На всех четырёх его стенках зеркала. Куда ни глянь – всюду ты. А ещё в нём ездит мягкая кушетка – садись, посиди, если устал. Лифтёра зовут Генри Бевелхеймер. Он разрешает называть его просто Генри, а то Бевелхеймера никак не выговорить.

Квартира у нас на двенадцатом этаже. Но Генри можно этого не говорить – он сам знает. Он про всех в доме знает – вот какой умный! Знает даже, что мне девять и что учусь я в четвёртом классе.

Показываю ему Плюха.

– Выиграл на вечеринке, – говорю.

Генри улыбается.

– Вот мама-то твоя удивится.

Генри был прав. Мама очень удивилась. Рот открыла, когда я сказал:

– Гляди, что я выиграл на дне рождения Джимми, – и показал крошечного зелёного черепаха. – Я уже придумал, как его назову – Плюх! Правда, здоровское имя для черепаха?

Мама скорчила мину.

– Мне не нравится, как он пахнет, – сказала она.

– В каком смысле? – спрашиваю. Сую нос в аквариум. Никакого запаха, кроме черепашьего. «Плюх пахнет черепахом, – подумал я. – Чем ещё-то ему пахнуть? Он же и есть черепах!»

– И я не стану за ним ухаживать, – добавила мама.

– А тебе и не придётся, – говорю. – Это мой черепах. И ухаживать за ним буду я.

– Ты будешь менять ему воду, мыть аквариум, кормить?

– Да, – говорю. – И не только. Я всё сделаю для того, чтобы он был счастлив!

Мама издала странный звук, похожий на стон.

Я отнёс Плюха в свою комнату и поставил аквариум на комод. Попытался погладить и объяснил, что со мной у него будет счастливая жизнь. Но погладить черепаху не так-то просто. Черепаха – это вам не щенок и руку не лизнет, – нет, ничего такого не ждите. Ну и что, зато у меня теперь есть собственный домашний зверь.

Когда я сел за стол обедать, мама сказала:

– Пахнет черепахой. Питер, пойди отмой руки!

Некоторым может показаться, что моя самая большая проблема – это мама. Она не любит черепах и заставляет отмывать руки. А это значит не просто пополоскать их под краном. Отмыть руки – значит намылить и долго тереть их друг о друга. Потом сполоснуть и вытереть. Пора бы мне это знать. Столько раз мне повторяли!

Однако мама – не самая большая моя проблема. Как и папа. Он подолгу смотрит рекламу по телевизору. А всё потому, что сам работает в рекламном бизнесе. В последнее время ему полюбился ролик про сок «Джуси-О». Потому что он сам этот ролик снимал. Директору компании «Джуси-О» так понравилось, что он прислал в подарок нашей семье целую коробку с соком. В этом соке намешаны вкусы апельсина, ананаса, грейпфрута, груши и банана. (И если честно, меня от него уже тошнит.) Но «Джуси-О» – тоже не самая большая моя проблема.

Моя самая большая проблема – младший брат Фарли Дрэксел Хэтчер. Ему два с половиной года. Все называют его Фадж, как сливочную помадку[1]1
  Английское слово fudge (фадж) действительно обозначает сливочную помадку.


[Закрыть]. Бедняга – всю жизнь проходить с таким сладеньким именем! Но я ни слова не говорю. Не моё это дело.

Фадж вечно лезет под ноги. Что увидит – всё портит. А когда сердится, просто шмякается на пол и орёт. И лягается. И может заехать кулаком. Люблю я его по-настоящему только в одном варианте – когда он спит. Он сосёт пальцы на левой руке и причмокивает.

Увидев Плюха, Фадж сказал:

– Уууух тыыыы… смотли!

А я ему:

– Это мой черепах, ясно? Мой! Не трогай его.

Фадж сказал:

– Не тлогай.

И заржал как ненормальный.

Глава вторая
Мистер и миссис Джуси-О

Однажды вечером папа вернулся с работы весёлый и довольный донельзя. Он сообщил, что в Нью-Йорк приезжают мистер и миссис Ярби. Этот мистер – президент компании «Джуси-О». Сам он живёт в Чикаго. Интересно, привезёт ли он папе ещё одну коробку сока «Джуси-О»? Если да, то пить мне его, чую, до скончания дней. А ведь у меня даже при мысли о нём начинает болеть живот.

Папа сказал, что пригласил мистера и миссис Джуси-О пожить у нас. Мама спросила, почему они не могут поселиться в отеле, как большинство приезжих. На что папа ответил: могут. Но он не хочет, чтобы они селились в гостинице. По его мнению, в нашем доме им будет гораздо удобнее. Мама сказала, что в жизни не слышала ничего глупее.

Однако же приготовила для гостей комнату Фаджа. Постелила красивые простыни и новое одеяло на нашего трансформера. Это такой диван, который на ночь раздвигается. Он стоит у Фаджа, потому что раньше его комната была общей телекомнатой. До его рождения мы в ней все вместе смотрели телевизор. И часто на трансформере спала бабушка. Теперь мы смотрим телик прямо в гостиной. А бабушка ночует у нас не часто.

Мама передвинула кроватку Фаджа ко мне в комнату. В три года купим ему нормальную кровать, говорит мама. Существует множество причин, почему я не хочу спать с Фаджем. Я понял это два месяца назад, когда мою комнату перекрашивали. Три дня мне пришлось ночевать у Фаджа, поскольку от запаха краски у меня начинался кашель. Во-первых, он разговаривает во сне. Если этого не знать – перепугаться можно насмерть! Во-вторых, это его чмоканье. Да, не спорю, оно мне нравится, когда я бодрствую, но, чтобы заснуть, мне нужна полная тишина.

Когда я стал жаловаться, что не хочу спать с Фаджем, мама сказала: это всего на пару ночей, Питер.

– Давай я переночую в гостиной, – предложил я. – На диване… Или даже на стульях.

– Нет, – отрезала мама. – Будешь ночевать на своём месте. В своей кровати!

Спорить бесполезно. Мама не передумает.

Она весь день не вылезала с кухни. Крутилась как торнадо. Задействовала столько кастрюль и сковородок, что Фаджу стало нечем бумкать. Это его любимое развлечение – бумкать парой кастрюлек. Он так грохочет, что может дико разболеться голова, проверено.

После обеда мама раздвинула стол. Специальной комнаты с названием «столовая» у нас нет, и когда приходят гости, мы ужинаем в гостиной. Разложив приборы, мама поставила в центр стола серебряную вазу с цветами.

Я сказал:

– Мам, ты как будто президента ожидаешь с визитом.

– Очень смешно, Питер, – ответила мама.

Иногда мама хохочет над моими шутками до слёз. Порой делает вид, будто не поняла. А бывает, явно поймёт, да сама шутка ей не понравится. Вот, пожалуйста, как раз такой случай. Поэтому я решил: ладно, до конца ужина не шучу.

Днём я сходил к Джимми Фарго. Вернулся домой в четыре. Гляжу – мама стоит у стола и что-то бормочет. Фадж на полу играет с папиными носками. Не знаю, почему он так обожает носки, но если дать ему несколько пар, его целый час не будет слышно.

– Привет, мам, – говорю. – Я дома.

– Не хватает двух цветков, – сказала мама.

Не представляю, как она заметила, что в серебряной вазе недостаёт двух цветков. Там по меньшей мере с дюжину осталось. Но поглядел и вижу – да, два стебля стоят безголовые.

– На меня не смотри, мам. Мне-то они на что!

Мы оба поглядели на Фаджа.

– Ты брал мамины красивые цветочки? – спросила мама.

– Не блал, – сказал Фадж. Он что-то жевал.

– А что у тебя во рту?

Фадж не ответил.

– Покажи маме!

– Не покажу, – сказал Фадж.

– Нет, покажешь! – мама схватила его и силком открыла рот. И – да, извлекла лепесток. – Что ты сделал с мамиными цветами? – голос её был уже не таким милым. Похоже, она расстроилась.

Фадж засмеялся.

– Скажи маме!

– Ням! – сказал Фадж. – Ням-ням-ням!

– О нет! – Мама бросилась к телефону.

Она позвонила доктору Кону. Сказала, что Фадж съел два цветка. Доктор Кон, видимо, спросил, какие цветы.

– Розы, кажется. Но не уверена, один из них мог быть маргариткой. – Дальше мама долго слушала, что говорит доктор Кон. Потом сказала: – Спасибо, доктор Кон, – и повесила трубку. – Больше никаких цветов, – сказала она Фаджу. – Ты понял?

– Больше никаких, – повторил Фадж. – Больше никаких… больше никаких… больше никаких.

Мама дала ему ложку мятной микстуры. И я такую пью, когда живот болит. Потом унесла Фаджа купаться.

Значит, мой братец лопает цветы. Так-так… Может, они правда вкусные? Надо выяснить. Я оторвал один лепесток от розовой розы, сунул в рот и пожевал. Но проглотить не смог, выплюнул в мусорное ведро. Гадость. Ладно, зато теперь я знаю, что ничего интересного не пропустил!

Фадж поужинал в кухне до приезда гостей. Я слышал, как за едой мама напомнила ему:

– Фадж сегодня будет хорошим мальчиком. Очень хорошим, правда? Ради папиных друзей.

– Холошим, – сказал Фадж. – Холошим мальчиком.

– Вот молодец!

Пока Фадж доедал, я переоделся и отмыл руки. В том, что тебе девять, есть и свои преимущества. Можно ужинать с гостями.

К приходу папы и четы Ярби мама переоделась. Вы бы ни за что не догадались, что она весь день провозилась на кухне. О том, что Фадж схряпал две розы, вы бы тоже ни за что не догадались. Он прекрасно себя чувствовал. Даже мило улыбнулся – как на рекламе детской присыпки.

Миссис Ярби тут же схватила его. Я нисколько не удивился. Она была такая, знаете, из «тётушек». Это такие женщины, которые при виде Фаджа впадают в экстаз и теряют рассудок. Миссис Ярби поволокла его в гостиную и, плюхнувшись на диван, принялась качать на коленях.

– До чего прелестный мальчуган, надо же! – сказала миссис Ярби. – Обожаю малышей. – И чмокнула его в макушку.

Я ждал, что кто-нибудь скажет, что Фадж не малыш. Никто не сказал.

Папа потащил чемодан Ярби в комнату Фаджа. Вернувшись, представил меня гостям:

– Это наш старший сын, Питер.

– Мне девять, и я в четвёртом классе, – добавил я.

– Здравствуй, Питер, – сказал мистер Ярби.

Миссис Ярби мне только кивнула. Она не могла оторваться от Фаджа.

– У меня есть сюрприз для этого милого мальчугана, – сказала она. – В чемодане. Принести?

– Да! Да! Да! – завопил Фадж.

Миссис Ярби засмеялась, будто в жизни не слыхала ничего смешнее.

– Сейчас вернусь, – пообещала она Фаджу, поставила его на пол и побежала искать чемодан.

Вернулась со свёртком, перевязанным красной лентой.

– Ууух тыыыы! – выдохнул Фадж, распахивая глаза и хлопая в ладоши. – Улааа!

Миссис Ярби помогла ему распаковать подарок. Это оказался заводной паровоз, очень шумный. Всякий раз, как он натыкался на преграду, он поворачивал и ехал в другую сторону. Фадж был в восторге. Ему нравилось всё громкое.

Я сказал:

– Хороший паровоз.

Миссис Ярби оглянулась на меня.

– Ой, для тебя я тоже кое-что привезла, ммм…

– Питер, – подсказал я. – Меня зовут Питер.

– Да. Ну, пойду принесу.

Миссис Ярби снова вышла. На сей раз она вернулась с плоским свёртком. Он тоже был упакован – яркая обёртка, красная лента и всё такое. Фадж бросил играть с паровозом и вытянул шею поглядеть, что досталось мне. Я очень осторожно снял красивую бумагу на случай, если мама захочет её сохранить. А ещё для того, чтобы показать миссис Ярби, что я гораздо аккуратнее моего младшего брата. В подарок я получил – что бы вы думали? – большой иллюстрированный словарь. Однажды мне такой уже дарили – года в четыре. Теперь он стоит на полке у Фаджа.

– Я не особо разбираюсь в больших мальчиках, – сказала миссис Ярби. – А продавщица в магазине сказала, что книга – лучший подарок.

«Книга – лучший подарок, – подумал я. – Но иллюстрированный словарь! Это же для малышей!» Я давно пользуюсь нормальным словарём, с восьми лет. Но знаю, надо быть вежливым, поэтому я сказал:

– Большое спасибо. Давно о таком мечтал.

– Как я рада! – сказала миссис Ярби. Она издала вздох облегчения и вернулась на диван.

Папа предложил супругам Ярби выпить.

– Отличная идея, отличная идея, – сказал мистер Ярби.

– Что принести? – спросил папа.

– Что принести? – смеясь, переспросил мистер Ярби. – А сам-то как думаешь, Хэтчер? «Джуси-О», разумеется! Мы всегда его пьём. Полезно для здоровья! – мистер Ярби постучал себя в грудь.

– Ну конечно! – поддакнул папа, как будто знал и без подсказок. И скомандовал маме: – «Джуси-О» на всех!

Пока папа с мистером Ярби обсуждали сок, Фадж исчез. Когда мама принесла для всех любимый напиток мистера Ярби, он снова появился. Он тащил книгу – мой старый, потрёпанный иллюстрированный словарь. Копия того, что подарила миссис Ярби.

– Смотли, – сказал он. – Смотли книгу.

Мне захотелось раствориться в воздухе. Думаю, маме с папой – тоже.

– Смотли книгу! – Фадж поднял том над головой.

– Теперь буду пользоваться новым, – сказал я. – Нет, правда отлично. Старый уже разваливается. – Я через силу засмеялся.

– Его можно вернуть, – заметила миссис Ярби. – Глупо держать у себя две одинаковые книги. – Тон у неё был оскорблённый. Будто я виноват, что она просчиталась с подарком.

– МОЯ! – Фадж закрыл книгу и прижал её к груди. – МОЯ! МОЯ! МОЯ!

– Главное – внимание, – сказала мама. – Так мило, что вы подумали о наших мальчиках. – Она повернулась к Фаджу: – А теперь положи книжку на место, Фаджи.

– Разве Фаджу не пора спать? – намекнул папа.

– Ой, в самом деле, пора. – Мама сгребла братца в охапку. – Скажи «Спокойной ночи», Фаджи.

– Спокойной ночи, Фаджи, – сказал братец, помахав нам.

Фадж должен был заснуть прежде, чем мы сядем ужинать. Но на всякий пожарный мама положила Фаджу в постель миллион игрушек, чтобы ему было чем заняться. Не знаю, кого она хотела обмануть. Всем нам прекрасно известно, что он запросто перелезает через перила детской кровати.

Ужин был в разгаре, когда он появился, таща аквариум с Плюхом. Потопал прямиком к миссис Ярби. Он записал её в друзья.

– Смотли, – сказал он, тыкая Плюхом ей в нос. – Смотли Плюха.

Миссис Ярби передёрнуло.

– Фу! Не выношу рептилий. Убери от меня эту дрянь!

Фадж был разочарован. Он протянул Плюха мистеру Ярби.

– Смотли, – сказал он.

– ХЭТЧЕР! – рявкнул мистер Ярби. – Вели ему убрать эту дрянь!

Интересно, почему мистер Ярби называет папу Хэтчером? Разве он не знает, что его зовут Уоррен? И мне не понравилось, что миссис и мистер Ярби назвали Плюха «дрянью». Я вскочил.

– А ну отдай!

Унёс Плюха в комнату и осмотрел с ног до головы. Вроде всё нормально. Я не хотел устраивать сцену перед гостями, но я разозлился. Я очень разозлился! Фадж прекрасно знает, что ему запрещено трогать моего черепаха!

– Питер, – позвал папа, – вернись и закончи ужин.

Войдя, я услышал слова миссис Ярби:

– Наверное, это очень увлекательно – иметь детей. У нас их никогда не было.

– А если бы и были, – мистер Ярби обращался к папе, – то уж мы бы привили им старые добрые хорошие манеры. Я, видите ли, сторонник старомодного воспитания!

– Мы тоже, Говард, – уныло промямлил папа.

«Мистер Ярби нагло намекает на наше дурное воспитание, – подумал я. – После того, как я изо всех сил делал вид, что рад их дурацкому словарю? Даже не представляю, что же тогда называть хорошими манерами».

Мама извинилась и понесла Фаджа в мою комнату. Наверное, снова уложила. Надеюсь, она велела ему держать руки подальше от моих вещей. Его не было до самого десерта. Как раз в тот момент, когда мама наливала кофе, он вбежал в комнату в резиновой маске гориллы, оставшейся с прошлого Хэллоуина. Маска выглядела очень натурально. Поэтому, видимо, миссис Ярби завизжала так громко. Будь у неё голос послабее, возможно, мама не расплескала бы кофе на пол.

Папа схватил Фаджа и содрал с него маску:

– Не смешно, Фадж!

– Смешной, – засмеялся Фадж. – Смешной-смешной-смешной Фаджи!

– Да, Хэтчер! Да, сэр! – сказал мистер Ярби. – Старые добрые хорошие манеры!

Вот теперь папа явно жалел, что не сплавил Ярби в гостиницу.

В десять я пошёл укладываться. Фадж вовсю причмокивал в своей кроватке. Я подумал: ни за что не усну! Но всё же, видать, уснул. Потому что Фадж разбудил меня бормотанием.

– Буу-ба-мам-мам-ха-ба-ши, – сказал он.

Что бы это ни значило. Я даже не испугался. Я шепнул:

– Заткнись.

И он заткнулся.

Рано утром меня разбудила моя рука. Поначалу я не проснулся. Только чую, что-то щекочет кожу. Ну, думаю, странный сон. Потом появилось ощущение, будто на меня смотрят. И я открыл глаза.

Надо мной стоял Фадж, а по руке у меня ползал Плюх. Наверное, Фадж решил, что я сейчас его убью, потому что нагнулся и поцеловал меня. Он так всегда поступает, когда мама на него сердится. Считает, что его чарам никто не может противостоять. И с мамой это неоднократно срабатывало. Но только не со мной! Я вскочил, посадил Плюха в аквариум и залепил Фаджу по заднице. Сильно. Он взвыл.

В комнату ворвался папа. В пижаме.

– Что тут творится? – шёпотом крикнул он.

Я показал на Фаджа, а он на меня. Папа подхватил брата и, унося его, сказал:

– Спи, Питер. Ещё только шесть.

Я проспал ещё час, пока меня не разбудил ужасный шум. Фадж затеял игру с новым паровозом. Проснулись все в доме, включая супругов Ярби. Но на сей раз винить им было некого. Это они подарили Фаджу паровоз.

Завтрак прошёл очень тихо. Говорить особо не хотелось. Мистер Ярби выпил два стакана «Джуси-О». Потом известил папу, что они с женой уже собрали чемодан. Сразу после завтрака они переезжают в отель.

Папа сказал, что понимает их. Что квартира маловата для шестерых. Мама же промолчала.

Когда мистер Ярби отправился в комнату Фаджа за чемоданом, оттуда раздался громовой рёв: «ХЭТЧЕР!»

Папа ринулся на зов. Мама и миссис Ярби рванули следом. Я за ними. Вот что предстало нашим взорам: Фадж сидит на чемодане. Он наклеил на него штук сто зелёных «премиальных» марок, которые маме дают в супермаркете.

– Смотли, – велел Фадж. – Смотли! Класиво! – И засмеялся. Никто не подхватил его смех, никто. Тогда он лизнул последнюю зелёную марку и приклеил в самом центре крышки. – Всё, готово! – Фадж победно поднял руки.

У мамы ушло полчаса, чтобы отодрать с чемодана «премиальные» марки и отскрести клей.

На следующей неделе папа как-то пришёл с работы, сграбастал все пакеты с «Джуси-О» и вынес на помойку. Маме было жаль, что папа потерял такой важный заказ.

Но папа сказал:

– Да ладно, не переживай. Не очень-то хорошо этот сок продаётся. Похоже, никому не нравится смесь апельсинов, грейпфрутов, ананасов, груш и бананов.

– Знаешь, пап, – говорю, – вообще-то я пил его только из вежливости. На самом деле я его терпеть не могу!

– Знаешь, Питер, что самое смешное? Я тоже!

Глава третья
Собачка

Никто напрямую не озвучивал, что причиной разрыва контракта с «Джуси-О» был Фадж. Но у меня такая мысль проскакивала. Папа сказал, что рад избавиться от мистера Ярби. Теперь он может больше времени уделить другим своим клиентам – например, компании «Тодл-байк», которая производит детские велосипеды в виде машинок. Мой папа отвечает сейчас за их новый рекламный ролик на телевидении.

Я подумал – может, он меня задействует в съёмках, раз я умею стоять на голове? Но он сказал, что не планировал показывать людей, стоящих на голове.

Это меня бабушка научила такому трюку, когда я у неё ночевал. Могу простоять три минуты. Я сразу же продемонстрировал своё умение маме, папе и Фаджу. Их впечатлило. Особенно Фаджа. Он тоже захотел научиться. Я поставил его на голову и попытался поднять ему ноги вверх, но он всё время складывался.

С моим новым умением совпало ещё одно событие: Фадж перестал есть. Это произошло внезапно. Вчера он нормально ел, а сегодня раз – и заявил маме:

– Не буду!

Она не обращала внимания два дня. На третий, когда он снова отказался от еды, огорчилась.

– Ты должен есть, Фадж. Ты же хочешь вырасти большим и сильным, правда?

– Не хочу! – сказал Фадж.

Вечером мама пожаловалась папе. И папа принялся откалывать всякие фортели, пока мама стояла над Фаджем и пыталась впихнуть в него хоть ложку. Но всё впустую. Даже жонглирование апельсинами не сработало.

В конце концов маме пришла в голову блестящая идея: я должен делать стойку на голове, пока она кормит Фаджа. Меня не слишком обрадовала перспектива стоять на голове в кухне. Пол там твердейший. Но мама упрашивала:

– Фаджу необходимо поесть. Помоги нам, пожалуйста, Питер.

Я встал на голову. Увидев меня вверх тормашками, Фадж захлопал в ладоши и засмеялся. А чтобы смеяться, открыл рот. Вот тут-то мама и набила в него печёной картошки.

Но на следующее утро я решительно воспротивился.

– Нет! – заявил я. – Не буду стоять на голове в кухне. И нигде не буду. А то в школу опоздаю.

– А брат что же, пусть умирает от истощения?

– Да! – сказал я.

– Питер! Что ты такое говоришь!

– Ну… он поест, когда проголодается. Оставь его в покое!

Возвращаюсь днём из школы, смотрю – мой братец сидит на полу в кухне и играет с коробками хлопьев, изюма и кураги. Мама упрашивает его поесть.

– Нет, нет, нет! – кричит Фадж. Что он устроил на полу – глядеть страшно. Всё раскидано вперемешку.

– Прошу тебя, встань на голову, Питер, – взмолилась мама. – Только так его можно накормить.

– Нет! – говорю твёрдо. – Не буду. И не проси. – Пошёл к себе и хлопнул дверью.

Я играл с Плюхом до ужина. Надо мной почему-то никто так не трясётся. Если я объявлю голодовку, никто, скорее всего, даже не заметит!

Вечером за ужином Фадж спрятался под стол.

– Я собачка, – сказал он. – Гав! Гав! Гав!

Довольно трудно сосредоточиться на еде, когда под столом тебя дёргают за штаны, пыхтят и елозят. Я ждал, что папа что-нибудь скажет. Но он не сказал.

Наконец мама подпрыгнула.

– Знаю! – сказала она. – Если Фадж – собачка, он хочет есть на полу! Верно?

Если спросите меня, так Фадж ничего такого не имел в виду. Но идея ему пришлась по душе. Он лаял и кивал. И мама положила в тарелку еды и поставила под стол. Да ещё потрепала его по макушке, как настоящую собаку.

Тут папа всё же высказался:

– По-моему, это слишком, а?

Мама не ответила.

Фадж немного полакал из тарелки.

Мама осталась довольна.

Через неделю такой кормёжки под столом у меня появилось ощущение, что в нашей семье и впрямь завёлся пёс. Вот бы, подумалось мне, обменять Фаджа на настоящего кокер-спаниеля! Жизнь бы сразу наладилась. Я бы его выгуливал, кормил, играл с ним. Ночью разрешил бы даже спать у меня на кровати, в ногах. Но всё это, конечно, пустые мечты. Брат мой никуда не денется, он тут навсегда. И с этим ничего не поделаешь.

Заехала бабушка – у неё был миллион идей, как заставить Фаджа есть. Она его надурила, сделав молочный коктейль в блендере. Улучив момент, когда Фадж отвернулся, вбила туда сырое яйцо. Потом сказала, что, если он выпьет всё, на дне его ждёт сюрприз. Он поверил. Выдул коктейль. А стакан оказался пуст. Никакого сюрприза на дне! Фадж так разозлился, что швырнул стакан об пол. И – вдребезги. После чего бабушка уехала.

Наутро мама потащила Фаджа к доктору Кону. Он посоветовал оставить мальчика в покое. Мол, поест, когда проголодается.

Я напомнил маме, что говорил то же самое – слово в слово, причём совершенно бесплатно! Но, видимо, мама ни мне, ни ему не поверила, потому что водила Фаджа ещё к трём врачам. Все трое заявили: здоровый мальчик. Один из них предложил: а вы готовьте ему то, что он любит.

Вечером мама поджарила рёбрышки ягнёнка – одну порцию, для Фаджа. Остальные ели тушёное мясо. Она положила в тарелку два маленьких рёбрышка и подала ему под стол. У меня от одного запаха в животе заурчало. Я подумал, что мама не права, угощая вкуснятиной только Фаджа, без меня. А Фадж поглядел-поглядел на ягнёнка, да и отодвинул тарелку.

– Нет! – сказал. – Не буду ягнёнка!

– Фадж!.. Ты ведь умрёшь от голода! – закричала мама. – Ты должен поесть!

– Не буду ягнёнка! Хлопья, – сказал Фадж. – Хочу хлопья!

Мама ринулась за хлопьями.

– Можешь съесть, если хочешь, Питер, – бросила она мне.

Я с аппетитом захрустел рёбрышками. Мама подала Фаджу хлопья с молоком. Но он не отреагировал. Он сидел у меня на коленях и смотрел на меня, задрав голову. Смотрел, как я ем его ягнёнка.

– Ешь свои хлопья! – сказал отец.

– НЕТ! НЕ БУДУ ХЛОПЬЯ! – заорал Фадж.

И тут папа рассердился. Лицо у него стало багровым. Он сказал:

– Фадж, или они в тебе, или ты в них!

«Наконец-то становится весело», – подумал я. Ягнёнок был пальчики оближешь. Я макнул рёбрышко в кетчуп.

Фадж пару минут поковырялся в хлопьях. Потом поднял глаза на отца и говорит:

– НЕ БУДУ, НЕ БУДУ, НЕ БУДУ!

Папа промокнул рот салфеткой, отодвинул стул и встал. Одной рукой он взял плошку с хлопьями, другой Фаджа. И понёс всё это в ванную комнату. Я пошёл следом, грызя косточку. Так-так, любопытно.

Папа поставил братца в ванну и вывалил хлопья с молоком прямо ему на голову. Фадж, разумеется, в крик. Кричать он умеет громко, что и говорить.

Папа кивнул мне: возвращайся на кухню. Через минуту он присоединился к нам. Мы сели доедать. Фадж орал. Мама хотела к нему пойти, но отец велел ей оставаться на месте. Больше Фадж не будет валять дурака за столом, хватит.

По-моему, мама вздохнула с облегчением, когда папа взял дело в свои руки. Хоть раз мой брат получил по заслугам. А уж как я порадовался!

На следующий день Фадж сидел за столом как миленький. На своём красном детском стульчике в виде ракеты, на своём законном месте. Он съел всё, что положила ему мама.

– Больше не собачка, – доложил он.

Ещё долго-долго после того случая его любимым выражением было: «Или они в тебе, или ты в них».