Текст книги "Возвращение тёмной стороны"

Автор книги: Джуд Уотсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 6

Тревер полагал, что сумеет справиться со всем, что Галактика подкинет ему в этом путешествии, но, едва он миновал зону шторма, как системы корабля начали отказывать одна за другой, а на подлёте к Самарии ситуация и вовсе стала критической. У Тревера были координаты места прибытия Флэйм – благодаря тому, что перед отлетом он быстренько изучил содержимое личного датапада Том'ы. Другое дело, что в его распоряжении оставалось приблизительно две минуты до того, как двигатели окончательно выйдут из строя…

Возможно, эта его идея была не самой блестящей…

Ладно. В конце концов, что он теряет? Либо он превратится в космическую пыль, либо ему удастся приземлиться и найти Флэйм… и Феруса. Тревер сжал зубы и поудобнее перехватил скользкие от его вспотевших ладоней рычаги управления. Корабль уже плохо слушался. План Тревера состоял в том, чтобы проскочить в воздушное пространство Самарии как можно быстрее, в надежде остаться незамеченным для имперских датчиков слежения. По правилам следовало, конечно, сообщить свои данные диспетчеру и приземлиться на главной посадочной платформе, но только вот на правила у Тревера была давняя и стойкая аллергия, а имперцы, не особо разбираясь, скорее всего просто разнесли бы его корабль в космическую пыль…

Решив не волноваться, он проверил данные навигатора. Район, в котором он, как предполагалось, должен был приземлиться, располагался далеко от Сафа. На пустынной Самарии было в избытке незаселенных территорий, и одной из них был Кристаллический Лес. В свое время это было весьма популярное место у любителей галактических диковин, и все же большая часть территории оставалась в первозданной дикости.

Кристаллический Лес возник миллионы лет назад. Кристаллы образовывали отвесные утесы и древовидные формы в сотни метров высотой. Предполагалось, что это должно вызывать восхищение, но Тревера данное чудо Галактики сейчас интересовало только точки зрения хорошего укрытия от посторонних глаз.

Внезапно Тревер, сжимающий рычаги управления терпящего бедствие корабля, заметил под собой странную область. Сначала это напоминало красный туман, но потом, когда он приблизился, он смог рассмотреть возвышающиеся от поверхности планеты скрюченные массивные формирования ржавых, оранжевых и золотистых оттенков. Это было странно и устрашающе красиво.

Корабль дрожал и стонал, потом начал заваливаться на правый борт. Тревер был вынужден вывести на максимум отказывающие двигатели, чтобы избежать столкновения с одним из высоких кристаллических формирований, и теперь ему приходилось туго: корабль, надсадно воя двигателями, кренился и терял скорость, сам же он отчаянно искал хоть какое-нибудь место для посадки.

Это место казалось галактически удачным. И безопасным – до тех пор, пока вы не направлялись прямо к этим древовидным формам. Здесь была своя собственная погода. В каньонах между кристаллическими нагромождениями выли ветры; один из подобных воздушных потоков ударил в борт корабля, заставив Тревера завопить, когда металл обшивки заскрежетал по камню.

Он должен был посадить корабль. Он должен был сделать это, и быстро – иначе он погибнет.

Корабль снижался, Тревер отчаянно искал ровное место. Одно крыло судна зацепило за кристаллическое образование, и уже весь пульт замигал тревожными красными огоньками.

«Только продержись», – пробормотал Тревер.

Боком несясь над поверхностью, он наконец-то увидел внизу небольшое ровное место. И вспомнил одну из уловок Феруса. Он выключил двигатели, резко крутанул корабль вправо, скрестил пальцы, взвыл со страху и вцепился в рычаги. Судно задрожало, заскрипело – и камнем рухнуло вниз.

Секунды невесомости – и жесткое приземление. Зубы Тревера клацнули, прикусив губу. Он услышал жуткий скрежет рвущегося металла, судно развернулось ещё на четверть круга вокруг своей оси и остановилось. Задымившись, окончательно накрылись двигатели.

Но сам он, однако, был все еще жив. Кажется.

Треверу потребовалось несколько минут, чтобы снова обрести способность двигаться. Его трясло. Дрожащими пальцами он приложил к прокушенной губе край туники.

– Возьми себя в руки. Ты в безопасности, – сказал он вслух сам себе. Это навалившееся на него состояние ужаса привело его в замешательство: он много через что прошел в последнее время, сопровождая Феруса в его рискованных начинаниях. И считал себя храбрым. Но, кажется, он недооценил того, сколько его храбрости было заимствовано от Феруса…

Он поднялся и осмотрелся. Корабль был практически разрушен. Неповрежденной осталась кабина, но он понимал, что ещё могли возникнуть проблемы с рампой. Если система её выдвижения тоже вышла из строя, это будет немалой неприятностью.

Он нажал кнопку. К его облегчению, рампа пошла вниз. Не полностью, но это уже не было проблемой. Он выбрался из кабины и спрыгнул вниз. Поверхность земли здесь была похожа на транспаристил – такая же гладкая и холодная.

Флэйм дала Том'е координаты места, где она планировала приземлиться и сообщила, что будет ждать там в течение по крайней мере двух часов – на тот случай, если Тома сможет отправить кого-то на встречу с ней. Эти два часа уже полчаса как прошли, но Тревер надеялся, что Флэйм все же подождет ещё немного. Он достал свой датапад и уточнил координаты.

Датчики температуры поверхности, установленные в его корабле подготовили его к жаре, но здесь, в Кристаллическом Лесу, было прохладно. Тревер шел как мог быстро. Вокруг была тишина. В Кристаллическом Лесу не могли жить никакие существа – здесь не было ни растительности, ни воды. Тревер только надеялся, что его поиски Флэйм окажутся недолгими: от этого места ему уже становилось не по себе.

Внезапно тишина была нарушена негромким рокотом, в котором он тут же признал звук двигателя спидера. Тревер хотел броситься вперед, но жизнь приучила его к осторожности. Поэтому он скользнул за одну из кристаллических друз и стал ждать.

Между гигантскими сростками кристаллов летели два аэроспидера. С четыремя имперскими штурмовиками в каждом. Тревер мог с уверенностью сказать, что они кого-то выслеживали. Но вот они резко свернули вправо и понеслись прочь.

А через секунду он услышал звук другого спидера. Тревер вжался в кристалл, чувствуя спиной все его выступы.

Серебряное скоростное авто мчалось на большой скорости. Он мельком смог заметить лишь черный комбинезон пилота и блеснувший на солнце лётный шлем.

Это должна была быть Флэйм.

Тревер вынужден был рискнуть. Он вышел из-за кристаллического формирования и попытался подать сигнал пролетевшему спидеру с помощью фонарика, нашедшегося в его сервисном поясе, но было уже поздно. Спидер заложил рискованный поворот вокруг кристаллической раскоряки в десять метров шириной – и исчез.

Тревер прыгнул обратно к скале, но опоздал – Имперские спидеры уже развернулись. Он кинулся прятаться, но один из них уже мчался прямо к нему.

Он был обнаружен.

Глава 7

Поговорить, значит… Ферус едва уберег физиономию от столкновения со стеной дома. В шею уперся ствол бластера. Собеседник не церемонился, или же просто не очень себе представлял, чем бластер отличается от штыка…

– Вы думаете, мы глупы? – поинтересовался он у Феруса.

– «Мы» – это кто? – не удержался тот.

Ствол бластера дернулся. Собеседник, похоже, вознамерился проткнуть его шею насквозь; Ферус постарался не вздрогнуть. Происходящее уже начинало раздражать его. По-хорошему говоря, он в секунды мог разоружить этого деятеля, но понимал, что подобная агрессия сейчас лишь повредит делу.

– Вы думаете, мы глупы? – повторил его противник.

– Нет. Я не думаю, что вы глупы. Ну, разве что манеры так себе… Если бы я думал, что вы глупы, я бы не стал вас искать.

– То есть вы признаете, что пытались выследить нас, – ствол бластера убрался из шеи и ткнулся в затылок, – Вы – агент Империи.

– Ладно, – согласился Ферус, – Формально это так. Я понимаю, звучит плохо. Но это не значит, что я не мог бы помочь вам.

Его собеседник недоверчиво хмыкнул.

– Я вынужден вас убить.

– Но тогда вы не узнаете, зачем я вас искал. Почему бы вам не выслушать меня, и только потом стрелять, если уж вам так хочется?

– Потому что у меня нет времени на пустые разговоры.

Но Ферус чувствовал, что, несмотря на жесткие интонации, его противнику совсем не хотелось убивать. Он отнюдь не был закоренелым убийцей.

– Возможно, было бы проще, если бы я представился.

– Я знаю, кто вы. Ферус Олен.

– Я был одним из основателей движения «Одиннадцати» на Беллассе.

– Я слышал о Ферусе. Но я никогда не видел его.

– И вы думаете, что я – самозванец.

– Я думаю, Империя вполне способна на подобное. Меня предупредили о вас.

– Даал. Помощник Ларкера. Я видел ваш тайник.

Он услышал, как его противник втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Ларкер всего лишь помогает нам время от времени. Он не один из нас. И он не знает Беллассу так, как знаю я. Настоящему Ферусу Олену можно было бы доверять. И настоящий Ферус Олен не работал бы на Императора.

– Э-э, времена меняются. Послушайте, я всего лишь, как бы это сказать, работник по контракту. Подумайте. Есть ли лучший способ узнать состояние дел в Империи, чем работая для неё?

– Вы хотите сказать, что вы двойной агент?

– Угадали.

Была пауза.

– Где находится тайное убежище «Одиннадцати»?

– Ай, стоп. Это глупый вопрос.

Ствол бластера снова больно ткнулся в затылок. Нет, ну сколько…

– Ну хорошо, хорошо, не глупый… неудачный. Вы же понимаете, что я не могу сказать вам этого даже с учетом бластера у головы. Спросите что-нибудь другое.

– Что было первой акцией «Одиннадцати»?

Ферус помнил. Ещё бы не помнить. «Одиннадцать» – в самом начале, когда их действительно было только одиннадцать – взломали имперские файлы и выяснили имена имперских шпионов, действующих в столице Беллассы – Юссе. Это всё ещё было тайной, сохраняемой первоначальной группой, потому что проведенные ими подобные акции они никогда не разглашали – без необходимости. Если его собеседник знал кого-то из внутреннего круга «Одиннадцати», кто рассказал ему об этом, то Ферус мог подтвердить эту информацию. Это уже не имело прежнего значения – имперские шпионы давно получили другие назначения.

– Взлом файлов штаба имперского гарнизона – для того, чтобы выяснить имена имперских шпионов.

– Скольких шпионов вы обнаружили?

– Четверых.

Ствол бластера исчез от затылка.

– Вы можете обернуться.

Ферус повернулся. Его противник оказался моложе, чем он думал, может быть всего несколькими годами старше Тревера. Но низкий решительный голос вполне соответствовал его внешности – парень был высок, широк и крепко сложен, с густой шевелюрой каштановых волос, доходящей до плеч. Бластер все ещё был у него в руке.

– А откуда это знаете вы? – спросил Ферус.

– Я знал кое-кого, близкого к группе, – ответил тот, – Когда мы только организовывали здесь Сопротивление, я оправился на Беллассу и на несколько других планет посмотреть, не могу ли я перенять у них кое-что. И кое-кто был столь любезен поделиться со мной наиболее удачными стратегиями.

– Доктор Арни Энтин, – кивнул Ферус, – Вы говорите о ней.

– Как вы узнали?!

– Потому что вы сказали, что ваш контакт был «близок к группе», а не «в группе». Арни не была с нами в то время. Но после того набега она лечила Вила – у него был перелом запястья. Так что она знала об этом.

– Хорошая логика. Я – Динко, это моё прозвище здесь. Мы все используем только их – лучше, когда никто не знает настоящих имен других, – молодой человек улыбнулся, угрожающее выражение на его лице сменилось приветственным, – Полагаю, теперь я должен сказать: «добро пожаловать в самарианское Сопротивление».

Ферус потёр шею:

– Определенно, из вас вышел бы неплохой зазывала!

Мелькнувшая усмешка на лице Динко почти тут же исчезла:

– Я уже несколько недель не получал никаких известий от Арни. А до этого мы поддерживали постоянный контакт. Вы знаете что-нибудь?

– Они должны были изменить стратегию после того, как Роан был арестован. Имперцы всерьёз взялись за Сопротивление. Я слышал, что они собирались даже на время расформироваться.

– Мы не хотим, чтобы то, что случилось там, случалось здесь, это точно, – сказал Динко, – Идемте, я познакомлю вас с другими.

Ферус прошел за ним обратно в кантину. Динко двинулся непосредственно к столу, за которым сидели молодая женщина с красными вьющимися волосами и пожилой мужчина.

– Это – Нэк и Файерфолк, – сказал он.

Ферус повернулся к изящной молодой женщине с красноватыми завитками волос.

– Я думаю, что уже видел Файерфолк прежде, – сказал он.

Она улыбнулась:

– Вторая попытка. Я – Нэк.

– Файерфолк – это я, – сказал человек с серебристыми волосами.

– Извините. – Ферус был удивлен, что молодая миловидная женщина взяла себе в качестве прозвища название одного из самых отвратительных существ в Галактике – бойцовой собаки нэк. Он предположил бы, что она выберет более причудливое – Файерфолк – название крошечных пылающих существ одной из лесных лун Эндора. Он подсел к столу.

– Сначала позвольте мне сообщить вам официальную причину того, что я здесь, – сказал он, – Император Палпатин имеет для вас одно предложение. Он обещает предоставить вам амнистию, если вы саморасформируетесь.

– Хорошие новости, – сказал Файерфолк, – Предполагается, что мы клюнем на это?

– Император предложил мне амнистию, и я принял его предложение, – сказал Ферус, – Это был способ внедриться.

– Это способ попасть в тюрьму, – отозвался Динко, – Я не верю этому.

– Вы и не должны, – кивнул Ферус.

– Хорошо, сообщение вы передали, – сказал Файерфолк, – А мы отказались. И теперь можно переходить к делу.

– Ферус хочет помочь нам, – сказал Динко.

– Империя пока не низложила ваше правительство, – сказал Ферус, – Я думаю, это потому, что Император еще только объединяет власть в своих руках, и пока не хочет давать планетам причины держать на него зло. Он хочет попробовать влиять на правительства, а не свергать их. Подобные правительства получат имперских губернаторов. Я видел, что это делалось на некоторых планетах Внутреннего Кольца. Когда Империя пробовала назначить губернатора на Беллассе, мы восстали, и тогда они просто ввели на планету войска и захватили её. Вы же не хотите, чтобы здесь случилось то же самое.

– Так именно поэтому они послали сюда Дайвиньена, – сказал Динко, – Они называют его советником, но он рвется выше.

Ферус кивнул:

– На Самарии ничего не мешает стать премьер-министром выходцу с другой планеты, так что возможность у него есть. Баг добивается власти. Для имперцев будет большой удачей, если он действительно будет избран. Они смогут использовать этот факт, чтобы убедить другие планеты, что никого не хотят принуждать силой.

– А жители Сафа тем временем позволяют этому произойти, – мрачно сказал Динко, – Мы пускаем нашего врага на планету. Да ещё и стул ему предлагаем…

– Люди боятся, – сказал Файерфолк, – Боятся потерять то, что имеют.

– И пока кто-то обещает, что для них все останется по-прежнему – будут и их персональные дроиды, и комфортная жизнь, они будут верить чему угодно, – добавила Нэк.

– Я боюсь, что Баг выигрывает эту игру, – кивнул Ферус, – Он практически заручился поддержкой министров для объявления вотума недоверия Ларкеру.

– Он подкупает министров, – сказала Нэк.

– Если бы этому были доказательства, это могло бы быть полезно, – заметил Ферус, – Император все еще обеспокоен соблюдением приличий. Возможно, он мог бы отозвать Бага обратно на Корускант. Или, по крайней мере, это показало бы всем его истинные действия и он потерял бы здесь поддержку.

Нэк, Файерфолк, и Динко переглянулись.

– Мы могли бы получить доказательства, – сказал Динко, – Если все пойдет как надо.

– Как?

– Вы знаете, что Багу был подарен персональный дроид?

– Я был на церемонии.

– Кое-кто перепрограммировал для нас персонального дроида Бага. Он поместил в него чип, позволяющий нам контролировать его коммуникации. И скоро мы получим доказательства – возможно в ближайшие часы, возможно через день…, но мы уверены, что мы их получим. Этот дроид будет делать записи каждого разговора, каждой сделки Бага.

– Хорошо. Баг – не единственная проблема, но самая большая в настоящее время. Империи потребуется некоторое время, чтобы заменить его. Тем временем, Ларкер сможет восстановить свое влияние, и ваша организация тоже усилится.

– Если мы избавимся от Бага, это убедит жителей Сафа, что к нашему движению стоит присоединяться, – сказал Динко.

– Я сообщу Императору, что вы рассматриваете его предложение, – сказал Ферус, – И было бы хорошо, чтобы я мог сообщить ему нечто, подтверждающее, что я на его стороне. У вас есть какой-нибудь старый тайник, который вы больше не используете и о котором я могу ему рассказать?

– Как насчет того спидера? – предложила Нэк, – Мы использовали его уже в течение месяца, пора сменить место.

– Хорошо, – Ферус поднялся, – Как я смогу снова связаться с вами?

– Вы знаете Фонтан Сумерек на площади Тало?

Ферус кивнул. Он уже хорошо знал Саф.

– Если вы придете туда в полдень, мы найдем способ связаться с вами. Или же в случае критической ситуации мы можем использовать комлинки. Но сообщения должны быть совсем короткими, на случай, если Империя контролирует связь, – сказал Динко.

– Хорошая политика, – кивнул, прощаясь, Ферус.

Он вышел, чувствуя странное нежелание уезжать отсюда. И дело было не только в том, что они напомнили ему о временах «Одиннадцати». Ощущение нависшей над ними опасности. Ибо в игру, похоже, вовлекалось нечто настолько огромное, что не в их силах было одолеть…

Он слышал слова Императора. Палпатин говорил о том, что он не против самоуправления на планетах. Но если Баг не сможет занять вожделенный пост премьер-министра Самарии, не станут ли следующим шагом Империи отряды штурмовиков? Он не знал.

Он только надеялся, что независимо от того, что планировала Империя, сопротивление сможет пережить это.

Глава 8

Ситуация на Самарии не была ни сложной, ни неуправляемой, – размышлял Дарт Вейдер. Ничего серьезного. Даже необремененный избытком интеллекта Баг Дайвиньен легко справился с формированием общественного мнения. Взять в свои руки власть на планете будет не трудней, чем резать дюрастил световым мечом…

Но, если все было под контролем, почему он сам всё ещё здесь? У него была целая Галактика работы. Даже сейчас, когда он был здесь, приходили сообщение за сообщением с других планет. И было множество проблем, за решением которых он должен был проследить лично. Некоторые могли быть легко решены угрозой или приказом, другие же требовали его присутствия. Но его Учитель хотел, чтобы он пока оставался здесь.

Несколько дней назад он связался с командиром батальона, тайно размещенного на орбите в системе Лемартоо, и готового в любой момент высадиться на планету. Тот предложил свой план – охранять космодром и разместить несколько постоянных частей вокруг города. Он ратовал за прямой захват планеты. Вейдер быстро наложил вето на этот нелепый план. Это было не более чем попытка низшего чина показать себя. Он приказал, чтобы батальон оставался пока скрытым – до тех пор, когда он действительно будет нужен. Если им понадобиться осуществить вооруженный захват власти, они это сделают, но сделают быстро и неожиданно. Вводить же войска без необходимости было бы глупо, это только разожгло бы пожар сопротивления.

И всё же – что так беспокоило его? Вейдер обернулся, чтобы посмотреть на правительственные здания, словно выраставшие из белых дамб-лепестков, которые сафианцы соорудили в зеленовато-голубом море. Он знал, что именно его беспокоило. Он просто не хотел признать этого.

Ферус Олен.

Доклады непосредственно Императору.

Почему Олен не покинул планету после того, как компьютерная система была восстановлена? Ему ведь была дана амнистия. Он мог улететь, и все же он остался. И Олен же был первым, кого удостоил своим вниманием прибывший на планету Император.

Дарт Вейдер не собирался мучиться мелкой ревностью. Это чувство ушло навсегда, теперь уже столь же чуждое ему, как и любовь. Он знал, что такое любовь – тогда, давно. Но она принесла лишь беду. Так что он направил и мысли, и власть на совсем другое. И наслаждался этим доведенным до кристальной чистоты совершенством. Долг. Работа, чтобы исполнять. Власть и Сила, чтобы захватывать, объединять и не упустить захваченное; и Император – чтобы служить.

Это походило на ту черную броню, что он носил – броню, которая включала в себя систему жизнеобеспечения… В начале он чувствовал себя в ней, словно в клетке, но он учился использовать её: и для наведения суеверного страха на окружающих, и для того, чтобы отгородиться от них. Это позволяло ему чувствовать себя недосягаемым для всех вокруг него. И это оказалось очень полезным.

Ты видишь меня теперь, Оби-Ван? Я не сливаюсь с Живой Силой. Я смотрю на неё со стороны. Она не управляет мной больше. Ты был неправ, мой прежний учитель. Я сам должен управлять ею.

Вейдер отвернулся от моря. Прогнал мысли о своем прежнем Учителе, как делал всегда. Мысли и воспоминания о прошлом теперь возникали всё реже…

…Пока на появился Ферус Олен.

Но сейчас им двигала не ревность, а стремление понять. Он имел большой опыт по части манипулирования, по части вычисления мотивов; умел просчитывать ситуацию, на десять шагов опережая других. Но Олен… он не мог понять его.

Если он намеревался быть двойным агентом, то он был полным дураком.

Или его могла притягивать та мощь, которую он видел? И он мог быть обращен на Темную Сторону? Видимо, его Учитель именно так и думал. Это могло быть единственной причиной для Императора, чтобы заинтересоваться Оленом.

Был ли он прав? Темная сторона могла быть весьма соблазнительна для джедая, Вейдер знал это.

Но если это было так, он должен был предпринять что-то, чтобы устранить Феруса Олена здесь и сейчас. Он не мог позволить Ферусу Олену преуспевать здесь. И дело было не в амбициях – Вейдер давно оставил амбиции идиотам вроде того командира батальона. Речь шла об эффективности. Это была не работа – с Ферусом, постоянно крутящимся рядом, стремящимся занять его место. Это было бы слишком утомительно. И раздражающе.

Он включил комлинк и связался с охраной на входе в Имперский штаб, занимающий часть помещений рядом с Залом приемов в правительственном дворце.

– Ферус Олен вернулся? – спросил он.

– Несколько минут назад, Лорд Вейдер.

– Пришлите его ко мне.

Ферус появился меньше чем через минуту. Вейдер удивился, что тот не заставил его ждать – просто чтобы показать, кто кому кто. Но нет, Ферус не играл в эти надоедливые игры, которыми так упивался Баг Дайвиньен.

– Вы хотели меня видеть, шеф?

Вейдер презирал эту его легкомысленность, так не свойственную Ферусу раньше, когда они оба были падаванами. Но ничего, рано или поздно, Олен окажется на острие его светового меча. И Вейдер ждал и не мог дождаться того момента.

– Я хочу услышать ваш отчет касательно Сопротивления.

Ферус нахмурился.

– Я полагаю, вы забыли – по просьбе Императора я не отчитываюсь перед вами в этом вопросе. Да, я знаю, как для вас важно сокрушить Сопротивление, но… Если это все, то я…

– Мне не интересно, о чем вас просил или не просил Император. Ваш отчет.

Ферус прислонился к стене и скрестил руки на груди:

– Вы знаете, а вы – большая тайна среди прочих подручных Императора. Каждый хочет знать, кто вы. Откуда вы прибыли. Как вы оказались главным помощником Императора? Вас не было – и вдруг – хоп! – и вы есть.

Вейдер находил чрезвычайно раздражающим то, что Ферус не боялся его. Он привык чувствовать страх окружающих. А ведь однажды он чувствовал и его страх. Олен тогда кувыркнулся из своего укрытия, уставился на него, и Вейдер едва не расхохотался над паникой, просто волной излучавшейся от него… Олен тогда удирал словно вомпа-песчанка. А он мог бы – и должен бы был! – убить его тогда, но позволил ему скрыться. Он в тот момент был куда больше заинтересован поставить на место Следователя Малорума, чем убить Олена. Позволить Малоруму заняться ловлей вторгшихся и посмотреть, как это будет у него получаться… Он не ожидал, что Малорум, при всех дроидах-шпионах и штурмовиках, что были в его распоряжении, все же окажется столь некомпетентен…

А теперь Ферус Олен был под защитой Императора, и он не мог ничего ему сделать. Пока.

Ему потребовалось немалое усилие, чтобы удержаться. Он мог ведь так легко использовать Темную сторону Силы и, сам даже не пошевелившись, отправить Олена через всю комнату, приложить об противоположную стену, и посмотреть, что от него останется… Но не мог. Палпатин распорядился ни пальцем его не трогать…

– О, ладно. Возможно, когда мы узнаем друг друга немного лучше…

– Я знаю вас, – сказал Дарт Вейдер.

Обычная высокомерная фраза? Да нет. Не только. Как-то не так сказанная, как должна бы.

– Вы знаете меня?! – переспросил Ферус.

Вейдер никогда не исправлял сказанного. Сейчас он так редко делал ошибки. Он среагировал на Феруса Олена, он знал. Бездарный, тупой, напыщенный падаван… Да нет. Он должен был напомнить себе, что Олен, похоже, сильно изменился. Ферус был теперь более быстр, более легок и ловок. Более силен.

Вейдер отвернулся.

– Я знаю, каковы вы. Я знаю то, что вы хотите. Вы прозрачны для меня. Ступайте.

И был удивлен, когда Ферус обошелся без обычной ответной колкости. Просто ушел.

«…Я знаю Вас».

Почему эти слова словно приморозили его к полу?

Ферус снова и снова вспоминал, как Вейдер произнес эту фразу. Никакого особого выражения; его обычный низкий невыразительный механический голос.

Или всё же было? Чем было то, что не давало ему покоя? Эмоцией, издевкой?

Или?

Но, что бы это ни было, оно словно резонансом отозвалось в сознании Феруса.

«Я знаю Вас».

И он знал Вейдера – тоже.

Он остановился посреди коридора. Пришедшая догадка была похожа на удар. И вместе с ней пришло жгучее пониманием своей собственной глупости.

Он предполагал, что Вейдер появился из ниоткуда, потому что так было задумано Палпатином. Он предполагал, что Вейдер, как когда-то Дарт Маул, обучался втайне, и само существование его тоже было тайной, до тех пор, пока он не стал бы нужен.

Он никогда даже не рассмотрел возможность, что Вейдер не был скрыт.

Что он мог просто перейти на сторону Тьмы.

Что Вейдер мог быть – невозможно, трагически, невероятно, и всё же! – бывшим джедаем.

«Я знаю Вас».

Могло ли это быть? Ферус обернулся назад, к уже закрытой двери. Его глаза горели. Он знал так много джедаев, его дороги пересеклись с очень многими из них. Он ведь был учеником Сири Тачи, а она была известной в Храме личностью… Он смотрел на закрытую дверь, задаваясь мучительным вопросом, кто же был за ней…

Кто же ты?