Текст книги "Королева вампиров"

Автор книги: Джой У. Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Такие моменты придавали Лиссе жизненных сил. Она протянула руку и убрала Джейкобу волосы со лба, наслаждаясь медными отблесками на них и ощущением мокрых тяжелых прядей, его высоким красивым лбом, красивыми скулами и мощным подбородком. Ее пальцы скользнули ниже, ухватившись за вырез ворота его рубашки. Она сделала глубокий вдох и разорвала ткань, как бумагу, обеспечивая себе доступ к его грудным мышцам и соскам, напрягшимся от холода. Они оба были уже абсолютно мокрые, и Джейкоб чуть сдвинулся, так что они оказались за стеной воды, в небольшом пространстве, где вынуждены были стоять вплотную друг к другу, а водопад скрывал их от всех остальных, создавая для них свой маленький мирок. Джейкоб отпустил Лиссу, но придерживал крепко за талию, пока она не соскользнула вниз по его телу. Когда она наклонила голову, он поймал ее за подбородок.

– Значит, никаких феромонов? Или что ты там еще выпускаешь, чтобы усилить удовольствие?

– Эй, мой рыцарь, а ты не боишься, что все заметят пятно от твоей спермы?

Краска появилась на его щеках, но он пропустил пальцы ей под парик, в ее собственные волосы.

– Я хочу лишь, чтобы вы знали, что мои реакции естественны, моя леди.

Эти слова заставили ее забыть обо всем. Ревущий водопад подарил место во вселенной, где ничто не могло им помешать.

– Я хочу ощущать боль и удовольствие принадлежать вам.

Что он с ней делает? Лисса схватилась за надорванный ворот его рубашки и, царапая Джейкоба ногтями, полностью ее разорвала. Потом обернулась и прислушалась к смеху и крикам за стеной воды, говорящим, что в фонтан бросилось еще больше народу. Щупальца ее магии продолжали раскидывать свою сеть, возводя ширму от всех окружающих.

Она вонзила зубы в его левый сосок, глубоко в ареолу, зная, что боль в этом месте для мужчины мучительна. Он замер и выгнулся, из его уст вырвался хриплый вскрик, а пальцы, державшие ее за затылок, сжались, срывая парик и распуская ей волосы. Другой рукой он забрался под пояс ее джинсов сзади и прижал большой палец к татуировке, которой она не могла видеть, но которая, похоже, его очень занимала. Остальными пальцами он крепко обхватил ее ягодицу, пока она высасывала его горячую кровь, а его сердце билось так близко.

Сколько раз она говорила себе, что должна заставить его дождаться второй метки, заслужить ее, хотя бы пройти испытание на запланированном обеде. Но как мало это значило сейчас, когда он был в ее руках, его кровь пульсировала рядом, его жар обволакивал ее. Она знала, что недостаточно сдержанна и совершает глупость, но в то же время понимала, что уже все решила и сделает это прямо здесь и сейчас.

Она говорила, что поставит вторую метку на его бедре, но это было слишком соблазнительно. И отринула последние доводы разума. Пока его кровь лилась в нее, ее секреция потекла в него.

Если первая метка жгла, то вторая была взрывом, от которого тело Джейкоба содрогнулось в конвульсиях. Он противился ей, почувствовав, как ее мысли потекли к нему сквозь обломки, оставшиеся после взрыва. Она бесстрашно ринулась в темный туннель его сознания, чтобы установить между ними связь, бросить якорь.

Все его мысли, воспоминания, эмоции окружили ее. Чувства, семья, детство, приливная волна образов давали ей все, что она хотела знать о нем, теперь и навсегда. Но непосредственно в этот момент у нее была лишь одна цель.

Опустив руку, она расстегнула ему джинсы и нашла его член громадным, совершенно не отреагировавшим на холодную воду. Лисса схватила его, настойчиво накачивая. Его оргазм облегчит процесс возникновения связи между ними. Но Лисса хотела еще и насладиться тем, как он перестанет контролировать себя не только физически, но и в мыслях, – это была базовая мужская реакция при входе в оргазм. Она рассчитывала получить драйв от силы этого взрыва.

Трахнуть ее… трахнуть… Господи… член в нее мокрую… загнать в нее…

Мышцы его горла работали, все тело содрогалось, руки больно сжимали Лиссу.

С Томасом все было иначе. Он принял вторую метку тихо, почти деликатно. Ее забавляли его ученические попытки отмечать каждый переход, когда она проталкивалась через защитные барьеры его сознания. Он действовал так, как будто собирался потом написать об этом статью для научного журнала.

На сей раз это было чистым овладением. Она уничтожила защиту Джейкоба, раздробила ее на мелкие кусочки, и вместе с его кровью вобрала в себя. Отныне и впредь она могла врываться в эти джунгли, когда захочет. Для нее это тоже было своеобразной проверкой, ведь его мысли могут заставить ее почувствовать такое, чего она никогда раньше не чувствовала.

Да, она сделала это грубо. И наслаждалась его внутренней борьбой между желанием подчиниться и потребностью отразить ее вторжение. Она чувствовала, как он инстинктивно пытается вернуть себе контроль над собой, войдя в ее сознание в тот же момент, как она входила в его. И хотя она знала, что он не может сделать этого без ее разрешения, нашла, что не знает, где в этот момент кончаются ее мысли и начинаются его.

Когда она подняла голову, он закрыл ее рот своим, слизывая свою кровь с ее губ, и вонзился в них зубами, когда она довела его до оргазма. Его горячая сперма брызнула на ее запястье и руку, даже на перед рубашки, и тепло этой жидкости контрастировало с холодным душем воды.

Она торжествовала, опустошив его, и тут он выругался, разозленный тем, что она не дала ему трахнуть ее. Но при этом его руки стали нежнее, и он поднял голову, чтобы заглянуть ей в лицо. В его взгляде было изумление, почтение и еще какое-то странное выражение, которое заставило ее почувствовать, что он видит в ней что-то такое, чего она сама о себе не знает. Он вытер кровь с ее нижней губы большим пальцем и задержал его перед ней. Она медленно облизала его пальцы кончиком языка, чувствуя себя так, будто в одну секунду превратилась из свирепой львицы в ласкового котенка. Такие моменты бывали тогда, когда она не была уверена, что победила.

Шум за водопадом стихал, строгие крики и свистки указывали, что охрана молла выгоняет из бассейна подростков. Джейкоб застегнул джинсы, дернув молнию вверх. Пальцы Лиссы при этом погладили его руку, и она поймала его разгоряченный взгляд. Взяв ее за руку, он сплел их пальцы, но она высвободилась, чтобы сорвать с него растерзанную рубаху. Ее ладони прилипли к закругленным выпуклостям его плеч, ногти вдавились в мышцы бицепсов. Бусины воды на его бледных губах и внимательный взгляд согревали ее, и она сложила рубаху, как полотенце, и повесила ему на левое плечо, прикрывая то место возле соска, куда укусила его.

Теперь она была не одна. Она чувствовала его внутри себя. Пока она наслаждалась его телом, его разум был открыт ей, как и все мысли, наполнявшие его. Этот бесконечный лабиринт помещений, которые она теперь будет изучать так глубоко, как захочет. Он принес ей этот дар охотно, хотя вряд ли понимал, что такое ей предлагает.

Большинство слуг бывают подготовлены к этому, и он тоже был, но пока метка не получена, не осознают ни ее власти, ни собственной уязвимости. Некоторые вампиры настолько упивались своей властью над слугами, что бродили по их сознанию, вытаскивая на поверхность страхи и секреты, не оставляя слуге возможности побыть наедине со своей душой, пока тот не сходил с ума. И поскольку вампиры тоже могут обмениваться метками, а Лисса по глупости предложила это Рексу, то получила представление об опасностях такого прощупывания. С тех пор ей приходилось постоянно держать себя в узде, и это ее изматывало.

Получив метку, Джейкоб уже никогда больше не сможет закрыться от нее. Но она была разумна и пользовалась новыми возможностями функционально, как способом обмена информацией на расстоянии или в чьем-то нежелательном присутствии. И все же, как она только что показала Джейкобу, в зависимости от отношений со слугой эта связь может зайти намного дальше. Если она захочет, то может пригласить его в свое сознание, и погружение в его тайные глубины может свести слугу с ума.

Отбросив эту мысль, Лисса деликатно прошлась по его сознанию, не изучая их пристально, просто давая ему понять, что она здесь. На данный момент ей было достаточно видеть осознание этого в его глазах, чувствовать крепкую хватку его рук и давать ему привыкнуть к новому состоянию.

Она сделала вторую метку так же, как первую, чисто импульсивно. Может, она проигрывает битву с собой и своим одиночеством? Настолько ли велика ее потребность в слуге, чтобы полностью связать себя с ним, пока он еще не понял, что это значит?

Нет. Это просто две метки. И ничего больше.

Боги, пожалуйста, помогите мне придерживаться этого решения. Если не для себя, то хотя бы для него.

20

Несколькими днями раньше Джейкоб парковал байк около оперного театра, а потом ехал обратно к магазину, откуда Ингрем забирал его на обычной машине и отвозил к дому Лиссы.

На этот раз до магазина его подбросила какая-то старушка. Она сообщила ему, что ей в субботу исполняется восемьдесят, что она плохо видит, а на дороге слишком много машин, и это выводит ее из себя. Она попросила его сесть за руль и, пока они добирались до цели, уговорила остановиться у аптеки и зайти с ее рецептом, и у продуктового магазина – за тремя мягкими грушами и супом. Когда, наконец, они добрались до Ингрема, он велел шоферу следовать за ним, пока он отвозил старушку домой. Он проигнорировал ухмылку Ингрема, когда старушка чмокнула его в щеку и угостила двумя кусками персикового пирога.

Хорошо бы растолковать ей, думал Джейкоб, что не стоит подбирать попутчика, который может с ней легко справиться и перехватить управление машиной, но не стал: он знал, что женщины ведут себя с ним глупо не из-за нехватки здравого смысла.

«Женщина чувствует, что с тобой она в безопасности, Джейкоб. Просто нутром чует». Так говорила Мила, одна из цирковых гимнасток, которую ему случалось подбрасывать и ловить, репетируя номера. Она первая заговорила с ним о женщинах и доверии. «Не пойми меня превратно. Ты не безобидный щенок. Но я вижу, что ты скорее сломаешь себе руку, чем ударишь женщину».

Однако в данный момент он совсем не чувствовал себя безобидным. Когда Лиса укусила его, он стал меняться так стремительно, прямо на глазах, что она едва не отпрянула – но Джейкоб не отпустил ее: обеими руками он изо всех сил удерживал ее за талию, прижимая к себе, а Лисса постепенно завладевала его сознанием, проникала в такие темные уголки души, о которых он и сам не подозревал.

Она знала о нем куда больше, чем он мог вообразить. Когда Томас рассказывал ему о том, каково быть связанным с вампиром через контроль над мыслями, Джейкоб представлял что-то вроде симптома шизофрении: голоса в голове и все такое… Он и сам обладал неплохой интуицией, и она не раз служила ему добрую службу, но сейчас предельно обострилась, пугая ее. Когда они отошли от фонтана, Джейкоб остановился на пороге комнаты отдыха, потому что знал: Лисса захочет выжать рубашку и расчесать волосы. Парик они убрали в один из пакетов Джейкоба. Слуга знал и то, что госпожа хочет, чтобы он подождал ее здесь, у входа в зал. Так он и сделал, а она оставила его, не сказав ни слова, только слегка задела его руку краем одежды. Сколько раз он разглядывал сегодня свою леди, но не смог удержаться, чтобы не посмотреть вслед на ее соблазнительную попку, и он смотрел, пока попка не скрылась в комнате отдыха, и был весьма удивлен, когда Лисса дала ему почувствовать свое удовольствие от его взгляда. Ей это было приятно!

Он прислонился к стене, прижался лбом к холодной плитке, чтобы унять странное беспокоящее ощущение, похожее на зуд. Поглядел в окно. Отсюда было видно чертово колесо: оно слегка кренилось, как приоткрытая крышка консервной банки. Вот и его сознание кружилось, кренилось и плыло.

Что открыто Лисе в его мыслях? Ведает ли она обо всем, что он думает или чувствует? Раньше он считал, что ей доступны лишь верхние пласты его сознания, но теперь в нем забрезжило понимание, сколько всего она о нем может узнать, если захочет. Он не сожалел об этом, но черт побери, чувствовал себя так, словно на него направили мощный луч прожектора. Нет, не «словно». Так и есть.

Я загляну под каждый камень, если захочу.

И вот она уже вернулась, и стояла рядом с ним, а голос ее звучал внутри его головы. Ее губы не двигались. Джейкоб заподозрил, что она постаралась войти в его сознание незаметно, чтобы проиллюстрировать то, что Томас говорил ему: Метки двусторонние, но только с ее позволения.

Сейчас ее вторжение словно открыло какие-то комнаты, в которые он сам не мог войти: впервые он понял, почему конфликтует сам с собой. Лисса и впрямь была Королевой, Госпожой, а он – ее слугой, который готов отдать все за одну ее улыбку.

Она заметила его пристальный взгляд, и в ее изумрудных глазах вспыхнули искры: Лисса слишком хорошо понимала желания и мысли Джейкоба, а вот он не мог читать в ее сердце. И хорошо. Он не смог бы сейчас вынести ее упрека.

– Ты считаешь меня своей. Считаешь, что я не принадлежу другому мужчине.

Она высказала вслух мысль, которой он не собирался делиться.

– Будь осторожен, Джейкоб. Ты прав. Ты мой слуга. Я твоя госпожа. Наши отношения могут быть гораздо более тесными, чем у людей-любовников, но гораздо менее равными. Я тебе обещаю.

Черт возьми! Контролировать свои мысли – все равно, что пытаться поймать мышей, разбежавшихся из клетки: не знаешь, какую ловить. Впрочем, и прутья у клетки куда-то делись. Даже если чудом и схватишь мышку, сажать ее некуда.

Лисса молча наблюдала за смятением Джейкоба, а у того внезапно потемнело в глазах и перехватило дыхание.

– Джейкоб, – ее рука легла на его плечо. – Дышите глубже, сэр Бродяга. Тише, успокойся. – Ее пальцы сильно сжали его руку. – Ш-ш-ш…

– Я не могу… справиться с этим.

– Не с чем тут справляться. Не с чем. Просто тебе нужно это понять. – она легонько поглаживала его, и Джейкоб расслабился. – Это вроде… ты веришь в Бога так, как в него верят христиане? Они ведь говорят, что Он все время видит твои мысли.

– На самом деле никто в это не верит, – усмехнулся Джейкоб. – Никто не думает, что Бог сутки напролет развлекается тем, что подслушивает, что ты собираешься съесть на завтрак, или смотрит с тобой повторы ситкомов в два часа ночи.

– И я не буду, – сказала она с улыбкой. И взяла его лицо в ладони; прозрачные зеленые глаза в упор глядели на него. – Да, я могла бы знать все твои мысли, если бы хотела, но главная цель телепатии – общаться на расстоянии.

Ты справишься с этим, Джейкоб. Ты сможешь.

Ее это голос или его? Его, но она может услышать его, если захочет.

– Я могу подслушивать, – тихо сказала она. – Но большую часть времени ты и не заметишь меня. Я никогда не утверждала, что мне легко прислуживать. Если ты проклянешь меня, я услышу, но пока ты обращаешься со мной уважительно, я оставлю тебе иллюзию неприкосновенности твоих мыслей и привычный спектр человеческих эмоций. Конечно, время от времени ты будешь замечать мое присутствие, но, как Томас тебе наверняка говорил, со временем ты гораздо меньше станешь обращать на это внимание.

Да, слабея, Томас говорил ему такое, в чем человек признается только на смертном одре: об ошеломляющем чувстве утраты, когда она разорвала их мысленную связь, и он больше не мог ощущать ее присутствия. Это так мучительно, словно лишаешься руки или ноги, жаловался Томас.

Глаза Лиссы потемнели от боли, и Джейкоб попытался подумать о чем-нибудь другом, все равно о чем…

– Госпожа…

– Нет, – она покачала головой и отодвинулась от него. – Об этом можешь не беспокоиться, Джейкоб. Я никогда не дам тебе третью метку.

Сначала ему показалось, что он ослышался. Она направилась к выходу, а он догнал ее и схватил за руку.

– О чем вы? Почему? Я вам чем-то не угодил?

Она мягко высвободилась.

– Вторая метка не гарантирует получение третьей, и она не обязательна – с учетом того, какая служба мне нужна от тебя.

– Госпожа…

– Джейкоб! – крикнула она, и он замолчал. Лисса видела гнев в его глазах, уязвленное самолюбие. Зайти так далеко, так стараться, а она не хочет даже дать мне шанс… Какого дьявола? Она же не может так думать. Она…

Лисса оставила его мысли, не желая слушать то, что разжигало в ней злость. А злилась она на свою же самонадеянность. И на желание сделать то, чего хочет он.

Внезапно по спине пробежала струя ледяного воздуха, волоски на шее встали дыбом, и Лисса замерла, словно гончая, пристально вглядываясь в полумрак и стараясь уловить запах опасности. Пахло чужаком. В висках вспыхнула боль, такая сильная, что Лисса едва не вскрикнула. Только не сейчас. Сжав зубы, она боролась с подступающей тошнотой. Может быть, боль означает близкую опасность, а не очередной приступ? Только неизвестно, что хуже…

– Госпожа, – Джейкоб держал ее под руку осторожно, но крепко. – Мне надо бы подогнать машину. Вам нужно лекарство?

– Нет, – Лисса моргнула, прогоняя пелену с глаз, и заставила себя выпрямиться. – Но нам надо уходить.

Он кивнул, обхватил ее рукой, прижимая к себе, так что они могли пройти по моллу, смешавшись с другими парочками, чей смех больно отдавался в ушах Лисы, тошнота усилилась.

Где же ты? Кто ты? Лисса кожей ощущала враждебное присутствие. Ее явно кто-то поджидает, но не здесь, не в многолюдном молле… Кто-то прячется в темноте, чувствуя слабость Лиссы и наслаждаясь ею. Нет, она не доставит ему такое удовольствие. И Лисса, собравшись силами, отпустила руку Джейкоба и твердым шагом вышла к парковке. Теперь она знала, кто ее ждет…

– Покажись, Карнал. Если только не собираешься выпрыгнуть из тьмы с криком «Бу!», как малютка-привидение.

Джейкоб застыл на месте, и она мысленно подтолкнула его. Следуй за мной и подчиняйся мне.

Вышедший из тени вампир был так же высок, как Джейкоб, может, даже выше. Разумеется, он был прекрасен: жертва, завороженная красотой хищника, сама шла навстречу смерти. Длинные волнистые волосы смягчали жестокое выражение лица, а взгляд холодных серых глаз был острым и безжалостным, словно ледяной клинок.

Вампир равнодушно скользнул взглядом по Джейкобу, едва заметив его, и впился глазами в Лиссу.

Госпожа выступила вперед, и Джейкоб, возмутившись, хотел было отодвинуть ее и закрыть собой. Но тут ее голос снова ворвался в его сознание. Это ощущение было для него еще слишком непривычным, и потому он потерял драгоценные секунды, сосредотачиваясь, чтобы вникнуть в смысл ее слов.

Стой позади меня. Слуга не имеет права стоять вровень с Господином. Выйти вперед означает нанести оскорбление. Говори, только если к тебе обратятся. И смотри вниз.

Пока она давала краткие инструкции, взгляд Карнала ласкал ее лицо и тело, подолгу задерживаясь на губах и груди, и Джейкоб едва сдержался, чтобы не двинуть наглецу в зубы. Он пытался сохранять спокойствие, беря пример с госпожи, но видел: то, как Лисса держится, означает, что она не ждет от этой встречи ничего хорошего. Джейкобу это совсем не нравилось.

– Ты изменилась, Лисса, – у вампира оказался низкий, приятный голос. – Я пришел к тебе домой, собираясь оставить визитную карточку, но не нашел слуги, который встретил бы меня. Я решил прогуляться где-нибудь поблизости до твоего возвращения и, по счастью, оказался недалеко отсюда, – тут он усмехнулся, – и учуял чудесный аромат. Аромат Лиссы. Странно, что ты оставила столь явный сигнал, пусть и на своей собственной территории. Твоя мощнейшая магия принуждения растревожила изрядное количество ночных тварей.

– Я не беспокоюсь о своих врагах, Карнал. Они гораздо более самоуверенны, чем им следовало бы быть.

Карнал слегка поклонился, его черные волосы упали на лицо.

– Надеюсь, ради твоего счастья и Долгой жизни, что это так и есть. В наши дни много таких, кто противостоит Совету и его про-человеческим законам. Свергнуть королеву вампиров, которая помогала их принять… Это была бы для них славная победа! Вестник грядущих перемен…

– Эра кровопролития. Похоже, кое-кто этого жаждет.

– Кровь – ничто, Лисса. Твоими врагами движет жажда власти. Разве Рекс не повторял это? Ты забыла его слова?

Лисса и бровью не повела. Зато когда заговорила, ее голос был ледяным и злым, и Джейкоб понял, что перчатка брошена.

– Кажется, ты забыл правила этикета. Мы не получали официального письма от тебя или твоего слуги. Ты должен заявлять о своем присутствии до того, как войдешь на мою территорию.

Что-то промелькнуло в стальных глазах, но слишком быстро, чтобы Джейкоб понял, что это было.

– О, прошу прощения, леди, – насмешливо произнес вампир. – Не думал, что для старых друзей нужны такие формальности. Не желаете ли разделить со мной вашего обеденного приятеля, чтобы растопить между нами лед?

Джейкоб не сразу понял, что Карнал имеет в виду его, так как тот не смотрел в его сторону. Вампир так пристально глядел на Лису, словно пытался содрать с нее взглядом кожу.

– Это не еда. Он мой слуга.

В глазах вампира промелькнула тень интереса, и он перевел взгляд на Джейкоба.

Опусти глаза.

В ту ночь, когда Джейкоб привез Лиссу домой, он вспомнил, что Томас советовал ему избегать смотреть в глаза Брану и не оспаривать главенство пса. Джейкоб отказался. Я здесь, чтобы о ней заботиться. И все тут.

Он месяцами учился этикету и знал, как вести себя, если слуга встречает другого вампира. Но все равно стоял с гордо поднятой головой, и его голубые глаза встретились с серыми – Карнала. Вампир, словно только что заметив человека, чуть улыбнулся, показав острые клыки. Но Джейкоб счел их куда менее внушительными, чем зубищи Брана.

– Значит, слухи не лгут. Ты прогнала своего книжного червя.

– Я не смогла выносить его возле себя после смерти Рекса.

– Ты милосердна. Я бы пытал его месяцами.

– Не все так кровожадны.

Выражение лица Карнала изменилось, стало более натянутым.

– Твоя холодность ранит меня, Лисса. Мне тоже не хватает Рекса.

Наглость ушла из его голоса, теперь в нем слышались боль и тоска.

– Без Рекса мир потерял свою привлекательность. Я надеялся… Мы с тобой больше всех его любили. Я всего лишь хотел провести с тобой время, вспоминая его. Прийти к тебе домой и уловить слабый след его присутствия. Я боялся, что ты откажешь, если я попрошу. Пожалуйста, прости меня за насмешки. Горе сделало меня негодяем.

Он упал на одно колено, но Лисса не шелохнулась. Когда Карнал поднял голову, его взгляд вернулся к Джейкобу.

– Раздели же со мной кровь твоего слуги. Он, кажется, молод и неопытен. Это пойдет ему на пользу. Хороший экземпляр, – в его потемневших глазах, напомнивших Джейкобу две крысиных норы, снова блеснула жестокость. И расчет. – Плевать мне на его член, но не хочется отказываться от удовольствия трахнуть гетеросексуального мужчину, пока пьешь его кровь. Его унижение, ярость… Добавьте щепотку боли, и коктейль получится несравненным. Его надо научить унижению.

– Я не делюсь кровью своего слуги. Да и зачем мне давать тебе связь со мной?

– Ты была достаточно глупа, чтобы дать сигнал о своем присутствии в этом людном месте, Лисса, – заметил Карнал, поднимаясь на ноги и снова вставая в боевую стойку.

– Мой муж позволил тебе обращаться со мной фамильярно, – мягко сказала она. – Я этого не делала. Поскольку он мертв, разрешение аннулировано.

Джейкоб напрягся: воздух между вампирами словно накалился. Бледные губы Карнала растянулись в ухмылке.

– Ты была не столь щепетильна, когда я втыкал в тебя член, а ты визжала. Знаешь, как часто я вспоминаю об этом? О том, как с моего члена капала твоя кровь, когда я вытащил его из твоей тугой попки. О том, как я кончил в тебя. Может, если бы Рекс позволил мне трахнуть тебя нормально, мы уже могли бы отмечать рождение наследника.

Джейкоб, белый от ярости, шагнул вперед, по его ударом поставили на колени. Лиссина рука, вцепившись ему в волосы, крепко держала его, ее глаза были далекими и холодными, когда она глянула на него сверху вниз.

– На место.

Она посмотрела на Карнала так, что тот попятился.

– Как видишь, я и сама могу преподать моему слуге урок унижения. От тебя мне не нужно ничего. Кроме соблюдения этикета. Отправляйся обратно на свою территорию. Джейкоб свяжется с тобой, когда я решу, в какое время ты сможешь нанести мне визит. Только тогда ты получишь право ступить на мою землю. В ином случае я подам на тебя жалобу Региональному Мастеру.

На скулах Карнала вздулись желваки, но он отвесил шутовской поклон.

– Как пожелаешь. Если так удобно тебе, то я радостно приму это страдание. К чему пренебрегать сверхважными бюрократическими правилами Совета?

Лисса наклонила голову. Он окинул ее взглядом.

– Надеюсь увидеть тебя в нормальной одежде. Эта совершенно не подходит к твоей исключительной красоте. И желаю счастья со слугой. Полагаю, он долго не протянет.

Повернувшись на каблуках, он пошел прочь. Лиссины ногти вонзились в шею Джейкоба, глаза не отрывались от противника. Колени слуги ныли от стояния на твердом цементе, а грудь распирало от гнева и унижения, но он заставил себя стоять неподвижно, не делая ничего такого, что она могла бы счесть нарушением ее пожеланий.

Дойдя до края площадки, Карнал остановился.

– Ты хоть немного скучаешь без него, леди Лисса?

Прошло довольно много времени, пока наконец Лисса ответила односложно, и ее ответ отразился эхом от мрачных серых стен.

– Да.

– А по мне?

– Ты дружил с моим мужем, Карнал. Не со мной. Ты посетишь мой дом, поскольку я уважаю твоего Мастера, но не ищи моей дружбы.

Вампир с рычанием исчез в темноте. Лисса выжидала. Джейкоб вглядывался в ее лицо, понимая, что она прислушивается, чтобы убедиться, что они одни. Ее хватка немного ослабла, большой палец отвел со лба Джейкоба прядь волос. Однако это не умерило его ярости. Он хотел ей сказать, чтобы она никогда больше не пыталась отстранить от решения опасной ситуации. Или чтобы не обращалась с ним, как с упрямым ребенком.

Когда наконец она перевела взгляд на него, ее зеленые глаза были злыми и холодными. Она ударила его по лицу тыльной стороной ладони.

Боль взорвалась в переносице, челюсти и щеке. Удар свалил его на бетон. Он понимал, что она ударила не в полную силу, потому что был жив, но чувствовал во рту вкус крови, потому что прокусил себе язык.

– Когда я приказываю, ты будешь подчиняться. Если тебе велено стоять сзади меня, будешь стоять там. Не шевелясь, молча. Ты понял меня?

Он поднялся на ноги почти сразу после того, как она его ударила. Но тут его оглушила новая затрещина, и еще раз, и еще – она давала ему понять, насколько сильнее его. А он никогда не смог бы тронуть ее, даже шлепнуть, как девочку в песочнице.

Она обращалась с ним не как с ребенком, а как с рабом, со своей собственностью.

«Если ты хочешь быть в моем мире – вот что ты есть. И ты должен смириться», – словно говорила она.

Ее присутствие в его сознании, то, что она пыталась ему сказать, и то, на что намекал

Томас, – все внезапно сложилось в связную и страшную картину. В картину, на которую она заставила его взглянуть пристальнее, чем он до сих пор смотрел.

Была ли она его судьбой, которую он так долго искал, или Гидеон оказался прав, утверждая, что Джейкоб живет мечтами и фантазиями? Когда он опять встал на ноги, она повернулась к нему спиной, и это было больнее, чем физическая боль.

Он не должен это принимать. Он может отвезти ее домой и уйти. Конечно, он ушел бы с двумя метками, навсегда привязывающими его к ней, но она бы отпустила его. Он отер губы тыльной стороной руки, испачкав ее кровью.

Минуту назад он понимал, что никогда ее не оставит. Он это знал, принимая обет, иначе не поклялся бы, потому что для него клятва была священной.

Она будет направлять тебя, если все остальное станет зыбким и туманным. Томас сказал так, сравнивая эту клятву с обетами при венчании. К добру или к худу… Наши сердца знают истину, Джейкоб, им не нужны клятвы – только рассудку они потребны, чтобы направлять его, когда тьма сгущается, а небо и земля меняются местами. Тебе понадобится клятва, обещаю. С Лиссой ничего не получится легко.

Джейкоб сплюнул кровью. Что же, как раз сейчас его окружает мрак, скрывший все пути. Куда идти? Он вспомнил ту первую ночь, неприкрытую боль во взгляде Лиссы после отъезда Ингрема, когда они остались вдвоем.

Я не выдержу потери еще одного слуги…

У нее не было слуги. Никого, кто удовлетворял бы ее потребность в случайных прикосновениях. Никого, кто обнял бы ее, утешая. Никого, кто заставил бы ее улыбаться, изгоняя тени из ее глаз. Никого, чтобы унижать и с кем обращаться, как с дерьмом собачьим.

Она заговорила тихим усталым голосом:

– Я освобождаю тебя от клятвы, Джейкоб. Тебе не нужно оставаться. Можешь уходить прямо сейчас. Я сама доберусь домой. Карнал ушел.

Черт возьми, вот еще геморрой – помнить, что она может читать его мысли. Но несмотря на все недостатки, эта связь может придать их отношениям интимность, которую ничем не заменишь в отношениях между смертными. Он не должен прятать от нее мысли, ему просто нужно оставаться самим собой. Здесь он был полностью свободен.

Томас, настаивая на клятве, понимал натуру Джейкоба и знал, чего тот хочет больше всего на свете.

Джейкоб медленно шагнул вперед. Лисса неподвижно стояла к нему спиной. Он остановился позади нее, упал на колени, взял ее руку и поднес к своему лицу – туда, куда она ударила его.

Лисса вздрогнула и, обернувшись, прочла все мысли слуги, все его смятение, все желания и обиды, вихрем проносившиеся в голове и сердце. Джейкоб кипел от ярости и готов был закричать от унижения, – но, овладев собой, спокойно и твердо произнес:

– Этот Карнал, может, и ушел. Но я не уйду. Когда она повернулась к нему, ее глаза были полны боли.