Текст книги "Знак королевы вампиров"

Автор книги: Джой У. Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

13

Они поедут в Майами, чтобы сесть на чартерный рейс до Южной Америки, где будет собрание Совета. И хотя они могли пролететь весь Путь, Джейкоб знал, что вампиры терпеть не могут летать. Он не знал почему – может, потому, что это похоже на большой гроб, или потому что они отрываются от земли, – но ему пришлось договориться с мистером Ингремом, чтобы он отвез их во Флориду.

Они выехали днем; лимузин с затемненными стеклами подогнали к дому, и Лисса забралась в него, натянув кепку, чтобы добраться от дома до машины. Бран стоял у ворот и смотрел, как они уезжали. Он собирался последовать за ними по подъездной дорожке и неохотно подчинился приказу Лиссы остаться у закрытых ворот.

Когда они выехали, она повернулась и посмотрела на собаку через заднее стекло, приложив к нему руку, словно дотрагиваясь до его покрытой шерстью морды и гладя его собратьев, тоже пришедших их проводить. Джейкоб накрыл своей рукой ее другую руку, успокаивающе стиснув ее. На самом деле, внезапный порыв Лиссы его испугал.

Мы подготовились, как только могли, госпожа. Все будет хорошо.

Она улыбнулась ему отсутствующей улыбкой: он понятия не имел, о чем говорит, ведь он никогда раньше не присутствовал на собрании совета. Об этом он с ней, конечно, спорить не мог. Им предстояло провести три дня в обществе более чем двухсот самых могущественных вампиров мира. Большинство из них были верховными правителями своих земель и господами целых регионов, хотя должны были присутствовать и другие – лорд Брайан, например, приглашенный из-за его положения. Политическая ситуация и перепалки будут нешуточными. И помимо множества других жизненно важных проблем ей придется убедить Совет дать постоянное убежище на ее территории вампирам, которым она покровительствовала, и не возбудить подозрений касательно своего здоровья.

После убийства Ронина прошло две с половиной недели. Ее силы и жизненная энергия, казалось, возросли, болезнь не прогрессировала, но недавно он заметил, что она спит не только днем, но пару часов дремлет ночью. Она объяснила, что хочет как следует выспаться перед Советом, но он знал истинную причину. Она снова ждала, когда на нее накатит слабость.

Словно неисцелимый больной, так долго ждавший лечения, что оно не принесло ожидаемого результата, она не обрела должного эффекта от третьего знака и ежегодной жертвы, который получила бы, случись это не несколько недель, а например, полгода назад. Ему нужно было послушать Томаса и раньше прийти ей на помощь.

Не надо волноваться о том, что уже невозможно изменить, Джейкоб. А ежегодная жертва на самом деле сильно помогла. Я сейчас просто накапливаю полученную энергию. Не бойся.

* * *

Они сошли с частного самолета, приземлившегося на узкой посадочной полосе. Они были где-то в Чили или Аргентине, а больше он почти ничего не знал о том месте, где должно было произойти собрание вампиров. Крепость, где они собирались провести ежегодную встречу, находилась в уединенном месте, – до нее еще час ехать на внедорожнике. Лисса сказала, что это частный пляж где-то на побережье, в окружении девственных лесов.

Она объяснила, что сам курорт принадлежал лорду Мейсону; Джейкоб знал, что это один из старейших вампиров. Его редко видели, жить он предпочитал в одиночестве, в пустынях Саудовской Аравии. Он, однако, предложил свою территорию для проведения Совета, очевидно, не намереваясь на нем присутствовать, но в то же время не желая его игнорировать.

У отношений Мейсона и Лиссы была какая-то история. Джейкоб знал как минимум об одном письме вампира к ней. И хотя не вдавался и подробности, он знал, что отчасти благодаря тому письму она дала ему третий знак. Томас кое-что рассказывал ему о Мейсоне. Много лет назад Лисса хотела, чтобы он принимал большее участие в формировании Совета, но он, очевидно, отказался. Больше всего на свете он хотел уединения, в итоге он не принял всерьез понятие «цивилизованные» вампиры. Лисса была разочарована, возможно, чувствовала, что ее предал друг, на которого, ей казалось, она могла рассчитывать. Так как это произошло очень давно, она, скорее всего, все забыла, раз обменивалась с ним письмами.

Джейкоб попытался не радоваться этому так сильно. Томас намекал, что когда-то между ними было что-то помимо дружбы. Если бы не отвращение Мейсона к вампирскому сообществу, Лисса могла бы выбрать себе в мужья его, а не Рекса.

Ты не ухаживаешь за мной, Джейкоб. Ты мне служишь.

Он оттолкнул от себя это воспоминание, зная, что ему нужно быть спокойным и уверенным в себе когда они выйдут навстречу членам Совета. Следующие три дня он будет окружен созданиями, рассматривающими его как еду, как сексуального раба, как неполноценное существо, как инструмент. Ради своей госпожи ему придется вести себя соответственно. Это «соответственно» могло означать все что угодно, – нужно было знать его госпожу. И наверняка ему придется изрядно понервничать, если вообще захочется когда-нибудь об этом задуматься.

Смертные должны были удовлетворять все сексуальные желания вампиров. На встрече этому аспекту уделялось особое значение. До настоящего момента Джейкоб и его госпожа делали это в основном наедине. Исключение составлял лишь ужин с владыкой Тары, леди Ричард и лордом Брайаном. Он подозревал, что в этом случае так просто все не закончится.

Хотя он и не был полностью согласен с мнением Дебры на этот счет, он знал, что она права. Его госпожа его любила и говорила ему об этом, – это был уникальный случай взаимоотношений вампира и человека. Она также относилась к нему как к своему слуге, ожидая от него повиновения. И хотя она загоралась от одного его прикосновения, она бы не задумываясь наказала его физически, если бы он отказался ей повиноваться. Это он прекрасно понимал и смирился с этим. Сейчас он стоял позади нее, в паре метров, а она обменивалась приветствиями: касание рук, легкий поцелуй в щеку. Еще несколько смертных стояли поблизости, тоже ожидая приказов. Он понял, что эти слуги не принадлежали членам Совета.

Верховные владыки, приглашенные на встречу, относились к разным рангам. Поэтому слуг тех из них, что были ниже по положению, могли заставить выполнять самую разную работу в ходе собрания – они могли быть посыльными, официантами, горничными. Когда они с Лиссой это обсуждали, она отказалась ему сообщить, как именно будут одеты эти слуги.

У людей, которые ждали приказаний, были прекрасные тела, обращавшие на себя внимание, так как на них мало что было надето. Им отказали в выражении их индивидуальности, – заставили надеть маски с прорезями для носа и глаз. Рот тоже был закрыт. По выпуклостям в районе рта он понял: им вставили кляпы, которые не давали произнести ни слова. Они могли лишь получать приказы и следовать им. Каждый был облачен в какое-то подобие пояса верности: гениталии были видны, но их закрывала частая проволочная сетка. Больше на них не было ничего.

Это заставило его чертовски гордиться тем, что он принадлежал вампиру высокого ранга. Ну и то, что их лица надежно скрыты маской. Он был уверен, что это было сделано не для их личного удобства. Скорее всего для того, чтобы хозяева не могли их узнать и использовать в своих политических целях.

Его не могли заставить выполнять что-либо, чего не одобрила бы его госпожа. Она ясно дала ему понять, что он должен выполнять лишь ее указания и никогда, ни в коем случае не ослаблять бдительность, пока они находятся на Совете.

Когда двум смертным приказали забрать багаж только что прибывшего вампира, он заметил кое-что еще. Члены мужчин были в возбужденном состоянии и плотно прижимались к животу проволочными сетками. Глаза женщин были широко раскрыты и поблескивали: их, скорее всего, тоже стимулировали, проволочные корсеты были влажными от их выделений. Когда они повернулись и наклонились, он заметил, что проволочные пояса верности оснащены фаллоимитаторами, которые вставлялись в соответствующие отверстия в зависимости от пола слуги. Вампирам очень нравилась такая игра, она позволяла им вдыхать запах возбуждения смертных и провоцировать свои собственные страсти.

Он заставил себя снова сосредоточиться на госпоже. Несмотря на то, что он был достаточно хорошо знаком с внутренней структурой вампирского общества и не ожидал, что будет соблюден ритуал представления, он прекрасно чувствовал оценивающие взгляды каждого вампира, делавшего шаг вперед, чтобы приветствовать его госпожу. Джейкоб тщательно подготовился, поэтому он всех их легко узнал. Он также составил мнение о них с помощью их слуг, с которыми много общался за последние несколько месяцев, выполняя поручения своей госпожи. Он обращал внимание на имена, язык жестов, движение глаз, на знаки уважения и реакцию на них его госпожи.

Последним шаг вперед сделал Белизар, глава Совета, родом из русских казаков. Холодные серые, стального цвета глаза и черные волосы с проседью, зачесанные назад, говорили о том, что он без колебаний избавится от того, кто рискнет перейти ему дорогу. Сила его была велика. Его взгляд коснулся Джейкоба, а затем, когда Джейкоб сделал шаг назад, он снова посмотрел на Лиссу.

– Леди Лисса, вы оказываете нам огромную честь своим визитом. Радостно мне видеть, что вы смогли преодолеть свое горе и взять другого слугу. И пусть однажды вы встретите и другого партнера.

По тому, как он держал ее руку, было прекрасно понятно, кто именно это будет. И само собой, предположения, сделанные главой Совета и последним дальневосточным вампиром королевской крови, имели вес и логическое обоснование для всех присутствующих. Никто бы не посмел подумать что-то неподобающее.

Никто, кроме Джейкоба, который знал, что рана в ее сердце от потери Томаса и предательства Рекса все еще глубока. Не говоря уж о том, что теперь над ней самой висел смертный приговор. Из обрывков ее чувств он старался понять, не этого ли она боится больше всего. Не смертельно опасной политики вампиров и не того, что о ее заболевании все узнают, но напоминания о том, что она потеряла. У нее было множество дел с того момента, когда все это произошло, но когда все было сказано и сделано, она все еще оставалась горюющей вдовой. Ему пришлось подавить желание подойти ближе, дать ей почувствовать опору за спиной.

Лисса с милой улыбкой, ничего не говорившей о ее истинных мыслях, произнесла:

– Прямо сейчас у меня нет планов на этот счет, Белизар, но я ценю твои добрые намерения. Так приятно снова вернуться в дом Мейсона. Он почтит нас своим присутствием?

– Когда имеешь дело с Мейсоном, ничего нельзя утверждать наверняка. – Сухой комментарий одного из членов Совета. Леди Карола из Германии. – Мы подчас не знаем, жив он или уже умер.

– Давайте залезем в его частную винотеку, и узнаем. Мне кажется, в каждую бутылку он добавил каплю своей крови, чтобы знать, где она находится.

Это произнес лорд Уте, высокий, аскетически выглядящий обитатель ночи. Его темные глаза смотрели на Лиссу с дружелюбием и сдержанной привязанностью, которая, в отличие от Белизара, не заставила Джейкоба насторожиться. Уте неофициально был вторым в Совете, внося свою острую как лезвие проницательность в харизматичный и неуловимый стиль правления Белизара.

Белизар взглянул на Джейкоба:

– Отнеси вещи твоей госпожи в ее комнату. Слуги проводят тебя туда.

Джейкоб слегка поклонился.

– Благодарю за предложение помощи, но я повинуюсь лишь приказам моей повелительницы, милорд.

Учитывая свой опыт общения с Карналом, он подумал, что мог бы быть более дипломатичным и использовать мысленную связь с Лиссой, чтобы удостовериться, чего именно она от него хочет, но он не хотел, чтобы возникли хоть малейшие сомнения в том, кому именно он служит.

Глаза Белизара вспыхнули. В них Джейкоб увидел то высокомерие и чувство превосходства, которое видел в глазах вампиров, когда они с Гидеоном охотились на них. Только в этом случае его чувство превосходства было обосновано и опиралось на богатый опыт. Опыт отрывания рук смертным, которые его раздражали.

Но Джейкоб был уверен, что в его замечании нельзя было услышать ничего, кроме повиновения госпоже. Белизар уловил какую-то недоговоренность, но тон Джейкоба был достаточно вежливым, чтобы он засомневался. Его высокомерие работало на Джейкоба.

А вы говорили, госпожа, что я не знаю, как играть в политику.

Хотя она не ответила, ему показалось, что он уловил отзвук ее чувств: она развлекалась. Это определенно было не из-за Белизара. Глава Совета вновь обратил свой взгляд на Лиссу, отмахнувшись от Джейкоба рукой.

– С верностью этого слуги вам повезло гораздо больше, нежели с тем убийцей и предателем.

– И не только в этом, – пробормотала Карола, оценивающе оглядев Джейкоба и некстати напомнив ему о старых рисунках углем, изображавших аукцион рабов с Ямайки. Если бы она протянула руку, чтобы проверить его зубы, она бы стала инвалидом. – До восхода вас ждут развлечения и спортивные мероприятия, леди Лисса. Когда он закончит с вашими вещами, возможно, ваш слуга сможет присоединиться к нам и порадовать нас своим видом.

– После встречи, – напомнил ей Белизар – У нас большой список вопросов. Мне неприятно торопить вас, леди Лисса, ведь вы только что прибыли, но я хочу вас ознакомить с теми вопросами, которые будут здесь обсуждаться в эти три дня.

– Так давайте перейдем к ним прямо сейчас. – Лисса повернулась к Джейкобу. – Отнеси мои вещи в комнату. Устройся. Когда мы закончим, встретимся в зоне отдыха.

– Если вы желаете, чтобы ваш слуга принимал участие в играх, леди Лисса, его нужно как следует одеть, – сказал Белизар. – Мой слуга Малачи уже там. Как вы помните, ему нет равных. У него давно не было подходящего конкурента. Стоит ли ваш слуга его времени?

Стоя позади госпожи, Джейкоб не видел ее лица, но видел, как она безразлично пожала плечами:

– Я скорее думаю, что Малачи не будет стоить времени Джейкоба.

Члены Совета зашевелились, на лицах появились одобрительные жестокие улыбки. Глаза Белизара засверкали от предвкушения.

Лисса снова повернулась к Джейкобу.

– У тебя уйдет меньше часа, чтобы распаковать вещи. После этого я хочу, чтобы ты полностью разделся и пошел в зону отдыха; оставайся там до тех пор, пока я не присоединюсь к тебе.

* * *

Джейкоб положил ладонь на ручку двери и глубоко вздохнул. Разум советовал ему повернуть бронзовую ручку, но он решил дать себе еще десять секунд свободы, прежде чем он выйдет в огромные залы дворца Мейсона, причем полностью обнаженным. А может, еще десять минут. Или десять часов, какая разница?

За час до этого, когда он шел в комнату в сопровождении слуг в масках, они прошли мимо множества вампиров и смертных слуг высокого ранга. Большинство смертных были одеты. И хотя многие носили довольно прозрачные и соблазнительные наряды, это все же была одежда. Вампиры, само собой, были одеты полностью.

Он быстро понял, что пояса верности служили определенной защитой для домашних слуг; им, скорее всего, вменялось в обязанность немедленно повиноваться любым прихотям любого вампира. Они прошли мимо открытой залы с бассейном, где стоящая на коленях служанка в маске должна была руками довести стоящего вампира до оргазма. В этот момент вампир посасывал грудь другого слуги, широко расставившего ноги для того, чтобы третий мог работать с его членом.

Джейкоб вспомнил предостережение Дебры о том, что некоторые слуги уверены, что равны споим господам, а не являются лишь их собственностью, которую те могут использовать по своему желанию. Если господин или госпожа, вне зависимости от ранга, хотели, чтобы слуга подчинился другому слуге в маске, они вполне могли это осуществить. Он счел увиденное чертовски хорошей причиной для слуг высокого ранга держаться за свой статус, всеми силами пытаясь избежать такой судьбы.

Даже учитывая это, множество вампиров, как мужчин, так и женщин, открыто и с любопытством рассматривали его, когда он проходил мимо, оценивали, словно кусок привлекательной плоти, которую они, может, даже попробуют, если представится возможность. Он заставил себя не вздрагивать от легкого касания пальцев на бедре, на изгибах ягодиц. Несмотря на недовольство сопровождавших его женщин-носильщиков, он настоял на том, чтобы взять два самых тяжелых чемодана. Их тяжесть позволяла ему с невинным видом отталкивать наиболее ненасытные руки вампиров, встречавшихся по дороге.

Еще раз он убедился в том, насколько имя и покровительство Лиссы было для него важно, когда увидел, как один из вампиров случайным движением схватил слугу за кожаные ремешки и привлек к себе, чтобы заставить ее соски затвердеть в угоду другому вампиру мужского пола. Слуга стояла неподвижно и не издавала ни звука, хотя Джейкоб и был уверен, что она не встречала ранее ни одного из этих двух вампиров.

Оказаться среди вампиров в мире смертных, может, и опасно, – но здесь, на их территории, где никто не мог оспаривать их власть, напряженная сексуальная энергия рвалась наружу, питая насилие, неотделимое от самой природы вампиров. Это вызвало у Джейкоба неприятные ощущения. Несмотря на всю иронию этого события, задуманного, чтобы почтить Совет, символический поклон их успехам в создании «цивилизованного» вампирского общества.

Он не мог не сравнивать структуру вампирского Совета и конференции, проводимые смертными. Вдалеке от дома и всего того, что окружало их в повседневной жизни, у людей обычно снижался порог заторможенности. Как и людские конференции, эти собирались по делу, но игра тоже планировалась. Учитывая раздетых или полуодетых смертных слуг, которые были всюду, куда ни падал взгляд, игра обещала быть довольно интенсивной.

Сам дворец побуждал к этому. Фантазия на тему «Тысячи и одной ночи». Огромные вазы, полные экзотических цветов, фонтаны с эротическими статуями. В открытом дворе они прошли мимо одного такого высотой в два с половиной метра. Демоны, насиловавшие нимфу огромными органами, которые явно угрожали ее жизни. Ее руки были протянуты к безобразному клыкастому лицу того демона, что был ближе к ней, стараясь остановить неотвратимое. Это было ужасно, но, долго пробыв среди вампиров, он знал, что именно ее сопротивление было для них особенно эротично. Вода изящно журчала по ее бедрам, словно, несмотря на сопротивление и отвращение, ее тело увлажнялось для них. Для того чтобы сдаться.

После этого можно ли было его винить за то, что, оставшись один в комнате, он размышлял, стоит ли выходить. Ему нужно было лишь расставить туалетные принадлежности госпожи, так чтобы она легко все нашла при необходимости. Освежив одежду легким касанием утюга и отпаривателя, он немного побрызгал ее лавандой, как она любила. Выложил расчески, щетки и косметичку.

Он разделся, по-быстрому принял душ, привел в порядок бородку и причесался. И хотя он скорее вымазался бы свиным навозом, чтобы все эти чужие руки его не касались, он прекрасно понимал, что должен выглядеть хорошо, чтобы не опозорить госпожу. Теперь он стоял возле двери, положив ладонь на ручку, и совсем не был уверен, что сможет это сделать.

Джейкоб, ты не повиновался моей воле.

Ее голос был похож на шепот в его голове, на самое легкое дыхание.

Я просто стараюсь приободрить себя, моя госпожа. Оказывается, мне сложнее делать это, когда вас нет рядом. Как бы унизительно это ни было. Здесь слишком много вампиров, которые не отказались бы от упругой задницы.

Он почувствовал, что она улыбнулась, но, однако, осталась целенаправленной. Я не помню, чтобы твоя смелость когда-нибудь тебя подводила. Ты хорошо с этим справишься. Однако я возвращаюсь к тому, о чем мы говорили в машине. О том, что я приказала тебе сделать, когда ты доберешься до моей комнаты.

Джейкоб отдернул ладонь от ручки двери.

– Прямо сейчас, госпожа?

Я нахожусь на самом скучном и чопорном собрании, которое ты только можешь вообразить. Карнал хоть немного интересен, хоть он и чудовище. Кажется, это все продлится еще как минимум пару часов. Ты как думаешь? Ее голос превратился в мурлыкание и вдруг он совершенно ясно увидел ее руки на своем члене, увидел, как ее влажные губы раскрываются, готовые его принять.

Ласкай себя для меня, Джейкоб. Иди обратно в душ и включи воду. Я хочу видеть, как она будет стекать по твоим напряженным мускулам, как напрягутся твои ягодицы, как ты будешь двигаться, доводя себя до оргазма. Я хочу видеть твои мысли, то, как ты фантазируешь обо мне… Пауза. Я предполагаю, что при этом ты представляешь именно меня.

Он ухмыльнулся ее сухому тону, и напряжение немного спало.

– Я бы и думать не мог о ком-то кроме вас, моя госпожа.

Мне нравится, когда ты так об этом говоришь. Ты становишься сильнее. Я чувствую, как твой голос вибрирует в моем теле. Иди в душ, Джейкоб. Мне нужно ощущать твое желание.

Он подчинился, прошел через анфиладу комнат мимо кровати с балдахином, задрапированной бархатом. Его член уже затвердел, и ему легко было представить себя с ней на этой кровати, представить, как он наваливается на нее, раздвигает ей ноги, погружается в нее, а руками перебирает ее длинные волосы.

Да… Когда ее разум вздрогнул от резкого вздоха, он словно волна прошел по его коже. Так мне нравится.

В ванне тоже были приспособления для чувственных наслаждений. Большая ванна джакузи, рассчитанная на троих или четверых, душ с двумя шлангами и струями воды, бьющими прямо из стен. Он включил воду нужной температуры и вошел в ванну.

Намочи волосы.

В зале недалеко от него Лисса сидела за шестиметровым столом, который когда-то стоял во дворце ирландского короля. Все члены Совета и два высокопоставленных вампира, включая ее саму, слушали Белизара, который кратко рассказывал о том, что именно будет обсуждаться подробнее в течение следующих трех дней. Так как она уже была большей частью осведомлена об их планах, она слушала его невнимательно. Однако Джейкоб, чувствуя, что ее разум закрыт, надеялся, что Белизар не остановится, чтобы задать ей вопрос.

Вода текла Джейкобу на голову, поэтому он автоматическим жестом поднял руки и откинул волосы назад. Она могла видеть его полностью, во всех деталях, не обращая внимания ни на что другое. Высокое, мускулистое тело, бегущая вода, очерчивающая каждый мускул на его выступающих бицепсах и груди. Квадратики мышц на животе, изгибы ягодиц. Его член уже возбудился. Она останавливала свое внимание на каждой клеточке его тела, с ног до головы. Пальцы ног, о которые она сама грела ноги, когда позволяла ему ночевать с ней. Слишком редко.

За последние сто или, скорее, двести лет она ни разу не дала себе отвлечься от такого собрания. На карту было поставлено слишком многое. Слишком много вампиров бросали вызов Совету. Слишком много битв, как политических, так и обычных, пришлось провести ей и Рексу. Когда они закончились, ей пришлось сражаться с Рексом.

Она много раз слышала песни, в которых пелось о том, как жить сегодня, одним днем, словим сегодня последний день твоей жизни. Довольно милое мнение, но если все начнут вести себя так, словно умирают, воцарится хаос. Жизнь нужно прожить, используя каждую ее минуту.

Но каким-то образом подсознание того, чьи дни сочтены, получало своеобразный подарок. В первый раз за свою долгую жизнь она чувствовала, что может замедлиться и смотреть, как все вокруг нее стремительно летит дальше. Она получила возможность открыть разум, чувства и душу всему, на что у нее раньше не хватало времени. Она не поощряла такие мысли с тех нор, как была юной и думала, что может жить вечно.

Джейкоб, я хочу, чтобы ты спал со мной. Отныне, как только представится такая возможность, как только ты закончишь выполнять поручения, ты днем спустишься ко мне и будешь спать рядом.

Его руки застыли, он слегка кивнул, словно и вправду слышал ее.

Все, что пожелаете, моя госпожа. Это честь для меня. У вас все в порядке?

Да. От его реакции на ее слова по ее телу словно прокатилась волна тепла. Защищать. Заботиться. Давай, Джейкоб. Доведи себя до оргазма ради меня. Но сделай это так, словно ты один, сделай это не по моему приказу.

Он оперся рукой на противоположную стену ванной, – мускулы на спине приятно напряглись, привлекая ее внимание к его талии и прямой линии бедра. Кончики волос мокрым шелком лежали на плечах. За последний месяц они отросли еще чуть-чуть, и он их часто завязывал в хвостик, – у него не хватало времени на стрижку, он был слишком занят. Она поняла, что могла бы сама постричь его, могла бы, если бы ей не нравился их вид, то, как они развевались, когда он работал, то, как она пропускала его волосы сквозь пальцы, успокаиваясь и стараясь заснуть на рассвете.

Как же легко ей было привыкнуть к его присутствию в ее жизни. Она хотела, чтобы он постоянно был рядом. Когда она отослала его на два дня – он должен был проверить состояние двух домов, где они планировали остановиться, – они слонялись по дому вместе с Браном, словно два привидения, которым его присутствие придавало плоть и вес.

Это она могла признать, ведь самой с собой ей надо было быть честной.

Он взялся рукой за толстый, длинный член и начал двигаться. На ладонь он добавил немного мыла, чтобы увлажнить руку и подстегнуть воображение Лиссы. Ей нравилось, как мужчины думают о сексе, – грубость и никакой романтики. Иногда то, что можно услышать на строительной площадке, – такое вульгарное, – становится таким притягательным, звуча в сознании женщины.

Еще один пример дихотомической женской натуры.

Это слово ты узнал от Томаса, – она спрягала улыбку.

Не только слово, моя госпожа. Все предложение. Оно часто возникало, пока он меня учил. Понятия не имею почему.

Но непрекращающийся поток его воображения увлек ее. В ее видениях ее ногти погружались глубоко в его тело, раздирая его до крови. Ему это нравилось, нравилось чувствовать ее дикие порывы. Он не боялся ее силы. Он ей доверял.

Сквозь свои грезы она заметила, что Белизар перешел к следующему пункту программы. Она понятия не имела, о чем именно он говорил. Она надеялась, что не перегибает палку, фамильярничая с ними. Ее бедра дрожали под столом, трусики намокли от влаги. Хотя все находящиеся в комнате прекрасно ощущали возбуждение, его было так много в замке, что они, скорее всего, подумали, что кто-то из них развлекся со слугой, прежде чем прийти на собрание.

Она хотела быть в душе рядом с ним, позволить ему поднять ее, прижав к мокрой плитке, словно она ничего не весила. Иногда она выбирала себе на ужин сильного смертного именно по этой причине, чтобы его животная страсть заставила его поднять ее и прижать спиной к стене или просто зажать в первом попавшемся темном месте. Но сейчас она хотела только одного – представить, как Джейкоб это делает, как она обхватывает его ногами, давая ему возможность войти в себя, плотно, почти болезненно, но так, как и должно быть, – великолепной смесью удовольствия и боли, что удовлетворило бы желание обоих. Он целиком внутри нее.

Когда та же мысль снова появилась в ее голове, она осознала, что снова позволила ему заглянуть в свой разум и он знал, насколько она возбуждена.

У вас есть возможность прикоснуться к себе, госпожа?

Нет.

Жаль. Его мысли были такими же отрывочными, как и его голос, а потом она поняла, что слышит его так хорошо, потому что он на самом деле произносил это вслух, как она и просила. Его хриплый голос эхом отдавался в ванне на фоне шума воды.

Мне было бы очень приятно, если бы вы вошли в мой разум. Знать, что вы отвечаете мне, даже находясь так далеко. Что с… помощью… одного… лишь… шепота… я могу… заставить вас… сдаться. Просто думая о том, чтобы вас… поиметь.

Давай, Джейкоб. Она сказала это со страстью, прежде чем он сам смог это сделать. Он был очень близко, она покраснела от его присутствия, тело почти почувствовало оргазм. Он ждал, пока она прикажет ему сделать это. Сделал ли он это потому, что знал, что это во много раз увеличит ее собственное наслаждение, если не учитывать то, в каком окружении она в данный момент находилась. Или потому, что его собственная дихотомическая природа призывала его так ей служить, полностью подчиняясь, хотя он сводил ее с ума своим упрямством и своеволием, одновременно возбуждая ее до крайности своими замашками лидера?

Его ладонь сжалась в кулак, нижняя часть тела интенсивно двигалась, – так обычно двигаются мужчины, когда не боятся причинить боль своей партнерше. Он с ней почти не сдерживался, зная ее силу, но она знала, что он боялся причинить ей боль и ждал, пока она укусит или вопьется в него ногтями, подбадривая его.

Он склонил голову, выдохнул с облегчением. Молочно-белая жидкость ударила в стену ванной комнаты, потекла вниз по плиткам. Ощущение было такое, словно он кончил прямо в нее, ее влагалище снова и снова конвульсивно сжималось, как только она в очередной раз сожмет бедра, она…

Нет, госпожа. Его мысли резко закрылись, хотя ему физически этого не хватало. Нельзя. Вы же любите покричать.

Острое сожаление примешивалось к веселым мыслям, которые, смогли отвести ее подальше от опасного края. Когда она вынырнула из своего эротического тумана, он стоял, опираясь на стену ванной, тяжело дыша, все еще держа себя за член. Мысленно она потерлась лицом о костяшки его пальцев, вдохнув его запах. Поделилась этим образом с ним.

А теперь, Джейкоб, иди со всеми. Думай обо мне и не стыдись ничего. Твое тело принадлежит мне, и я хочу выставить его на всеобщее обозрение, заставить других завидовать тому, чем я владею.

Гордыня – грех, моя госпожа.

Точно так же, как и обжорство, но, казалось, она никогда не насытится, если речь идет о ее молодом слуге.

Женщина старше, мужчина моложе… Кризис среднего возраста. Об этом снимали кино…

Я найду поводок, надену тебе на член упряжь и ближайшие три дня буду всюду водить тебя за собой, словно пуделя.

Она снова обратила его внимание на то, что ему придется выставить себя на всеобщее обозрение, но надеялась, что теперь он чуть меньше волнуется об этом. Когда при звуке его смеха мышцы ее живота расслабились, она осознала, что он сумел снять и ее напряжение. Возможно, он знал, что ей это нужно ничуть не меньше, чем ему. Вне зависимости от того, что он делал, он никогда не забывал о своем долге.

Никогда не забывал о своем долге… своей чести… верности.

Эта мысль обеспокоила ее. Неожиданное волнение стиснуло мышцы живота, уничтожив царившее там желание. Когда по спине словно провели холодными пальцами, она запаниковала, – из-за благополучия Джейкоба. Она подавила сильнейшее желание встать и уйти из этой комнаты, найти его, защитить его, и у нее перед глазами возникло видение. Оно ослепило ее, словно отправив в другой мир.

Кровь и жертва. Джейкоб на… столе… кричит в агонии. Взрыв…