Текст книги "Натюрморт (в сокращении)"

Автор книги: Джой Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 7

– «Он остался сиротой в тот же самый год, когда окончил школу. Его отец был военным и почти не обеспечил детей, а потому, когда Тертий выразил желание заняться медициной, опекуны сочли возможным исполнить просьбу юноши и, вместо того чтобы возражать против такого поношения фамильной чести, устроили его учеником к деревенскому доктору».

– Что это вы ей читаете? – спросила Пэтси, поправляя Кейси подушку. В лицо Кейси пахнуло лавандой.

– «Мидлмарч».

– «Мидлмарч»? Что это такое?

– Название города, где происходит эта история.

– А о чем она?

– О жизни.

Пэтси не то фыркнула, не то усмехнулась.

– Интересная?

– Считается шедевром.

– Толстая книжка, – оценила Пэтси. – Слишком толстая для меня. И шрифт мелкий. Я бы просто ослепла.

– А вы любите крупный шрифт, да? – Кейси представила, как Джанин улыбается.

– Я не очень много читаю, – призналась Пэтси. – И люблю только детективы с убийствами. Там всегда есть над чем посмеяться.

– Вы считаете, что убийство – это смешно?

– Ну, не смешно, хорошо, интересно. Как вот с миссис Маршалл. – Пэтси громко вздохнула. – Вы думаете, ее действительно хотели убить?

– Кто знает. Полиции пришлось исключить всех главных подозреваемых. Теперь, видимо, все ниточки оборвались, – ответила Джанин.

Ты хочешь сказать, полиция прекратила расследование?

– Ладно, простите, что перебила. Читайте дальше.

Кейси почувствовала, как напряглась Джанин: она терпеть не могла, когда ей указывали, что делать.

– «Почти все мы, кого влечет то или иное поприще, храним в памяти тот утренний или вечерний час, когда мы влезли на табурет, чтобы достать с полки прежде не читанный том, или с открытым ртом слушали рассказы нового собеседника, или за неимением книг просто начали внимать внутреннему голосу, – короче говоря, тот час, с которого началась наша любовь…»

– О чем это?

– Вероятно, о том, как люди начинают любить что-то или кого-то.

– Тогда почему он так прямо и не сказал?

– Она, – поправила Джанин.

– А?

– Не важно.

А я влюбилась в Уоррена в ту же минуту, как только его увидела. Хотя многие безусловно назвали бы это просто физическим влечением. Любовь, сказали бы они, приходит позже, когда получше узнаешь друг друга.

Вот и получилось, что я его не узнала. Не узнала по-настоящему.

Кто этот мужчина, за которого я вышла замуж? Кто такой Уоррен Маршалл? Действительно ли его мать пять раз была замужем? И от нее ли Уоррен унаследовал вкус к роскошной жизни? И все эти прекрасные слова, которые он наговорил обо мне Пэтси, – он действительно так думает?

«Я хочу, чтобы ты знала, как много для меня значат эти два года с тобой. Ты была отличной женой, Кейси, и лучшей в мире возлюбленной, ты была спутницей жизни, какую только может пожелать мужчина». Он и правда так считает? Или по ночам лежит в постели и вычисляет, каким должен быть его следующий шаг?

– Вы давно дружите с миссис Маршалл?

– С университета.

А я еще в тебе сомневалась! Какая же я после этого подруга?

– Мистер Маршалл сказал, что у вас был общий бизнес?

– Да? А что еще рассказал вам мистер Маршалл?

– Больше ничего.

– Больше ничего, – машинально повторила Джанин. – И как он вам показался? Как он держится?

– Он удивительный. И видно, что они безумно любили друг друга.

– Из чего видно?

– Ну, из того, как он всегда берет ее за руку и шепчет ей что-то. Должно быть, ему тяжело, вам не кажется? Я хочу сказать, вот сейчас ты счастливо женатый мужчина, а через минуту…

– Жизнь полна неприятных сюрпризов, – оборвала ее Джанин.

– А он что, адвокат? – спросила Пэтси.

– Почему вы спрашиваете?

– Почему? Да так, просто так.

– Пытаетесь поддержать разговор – в этом нет необходимости, – холодно произнесла Джанин.

Пэтси замялась:

– Наверно, я пойду.

Кейси знала, что Джанин ей ослепительно улыбнулась.

– Не смею задерживать.

– Ну, приятно было поговорить с вами. – Пэтси явно тянула время. – О, здравствуйте, мистер Маршалл, – вдруг вскрикнула она. – Вы сегодня поздно.

– Я разговаривал с врачами, – объяснил Уоррен, подходя к кровати и целуя Кейси в лоб. – Здравствуй, милая. Как ты себя чувствуешь?

Мне лучше с каждым днем. Не это ли тебя пугает?

– Привет, Джанин. Как дела в Мидлмарче?

– Дела идут, близимся к середине, – ответила Джанин.

– Кейси сегодня прекрасно выглядит, – бодро сказал Уоррен и с улыбкой взглянул на Пэтси.

– Трахея заживает, так что теперь это вопрос времени.

– Времени – для чего? – спросила Джанин.

– Я собираюсь забрать Кейси домой, – пояснил Уоррен.

– Да? Ты думаешь, уже можно?

– Думаю, лучшее для нее сейчас – это родной дом.

– А как же все эти трубки? – удивилась Джанин.

– Это мелочи.

Мелочи?

– Мелочи?

– Врачи здесь сделали все что могли, и к тому же в больнице ограничено количество мест. Вопрос только в том, отправится ли Кейси в реабилитационную клинику или домой.

Не давай ему увезти меня домой, Джанин, пожалуйста! Он хочет со мной покончить!

– Но ей требуется круглосуточное наблюдение.

– Все будет. Я уже нанял домработницу и договорился с физиотерапевтом, чтобы тот приходил три раза в неделю.

– И еще со мной, – вставила Пэтси.

– С вами? – переспросила Джанин.

– Кейси нужен самый лучший уход, – кивнул Уоррен.

– Что ж, – заключила Джанин. – Ты все предусмотрел. И когда предполагается великое переселение?

– Как только оформят все бумаги. Видит бог, я готов забрать жену домой хоть завтра.

Уоррен наклонился ближе, и Кейси почувствовала, как он сверлит ее глазами.

– Это же прекрасно, Кейси. Скоро ты вернешься домой.

К десяти утра все было готово к переезду.

– Сегодня у вас большой день, – приторно-приветливым тоном сказал один из студентов-практикантов, помогавших врачам; с ней все так говорили, как с трехлетним недоумком. – Наверное, ждете не дождетесь, когда выберетесь отсюда?

Нет. Я не хочу отсюда уезжать. Прошу вас, не позволяйте меня забирать.

Все утро в палате толпился народ: приходили прощаться медсестры и нянечки, забегали студенты, заглядывали врачи. Словно я уже умерла.

– Так, я думаю, все. Можно ехать. – Вдруг объявил Уоррен, входя в палату.

– Вы будете держать нас в курсе? – спросил доктор Кийт.

А в полицию кто-нибудь позвонил? Знает ли детектив Спинетти, что меня выписывают?

– Конечно, – заверил его Уоррен. – Вы первый услышите о малейшем улучшении ее состояния.

– Все-таки имейте в виду, что в Винневуде при больнице Ланкено есть прекрасный реабилитационный центр…

– Я уверен, это не понадобится, но спасибо вам. Спасибо вам всем, – сказал Уоррен. – Вы были так добры к Кейси и ко мне. Нет слов выразить, как я вам благодарен.

Кейси услышала, что кто-то даже начал всхлипывать.

– Но теперь пришла моя очередь заботиться о Кейси, – продолжал Уоррен. – Будем надеяться, что в следующую нашу встречу моя жена сможет поблагодарить каждого из вас сама.

– Будем надеяться, – эхом откликнулись все.

Послышался скрип каталки.

– Ну, вперед, – сказал Уоррен.

– Осторожнее голову, – предупредил кто-то.

Сильные руки подхватили Кейси, переложили ее с кровати, которая за последние три месяца стала ей домом, на узкую каталку и выкатили из палаты.

– Принести вам чего-нибудь, мистер Маршалл? – спросила Пэтси. – Я могу попросить домработницу сварить свежего кофе.

– Хорошо бы джина с тоником.

– Значит, джина с тоником.

– Налейте и себе тоже. День был суматошный, мы оба заслужили отдых.

– Да? Спасибо, мистер Маршалл. Я сейчас.

– Пэтси… мы же договорились обходиться без формальностей. Называй меня Уоррен.

Удовлетворенный вздох.

– Я сейчас, Уоррен.

– Джин в шкафчике над баром, – кинул он ей вслед. – А тоник должен быть в холодильнике.

– Я найду. – Шаги Пэтси затихли на лестнице.

– А тебе, милая? – спросил Уоррен, заботливо кладя руку Кейси на лоб. – Хотел бы я принести чего-нибудь и тебе. Ты в порядке? Ты хоть понимаешь, где ты?

От его прикосновения сердце Кейси забилось чаще, как и всегда. Только раньше им двигала страсть, а теперь – страх.

– Должно быть, ты устала, – продолжал он. – Дорога, вся эта суета. Но теперь тебе наверняка уютно и спокойно. Ты в своем доме. Нравится тебе новая кровать? Надеюсь, удобная – стоит целое состояние. А когда ты поправишься, мы продадим этот мавзолей и купим все новое, как ты мечтала. Яркие, чистые цвета. Хорошая идея?

Идея-то неплоха, размышляла Кейси, не понимая, почему ее муж так мило с ней разговаривает. В комнате есть еще кто-нибудь?

– Я перебрался в спальню твоих родителей, – продолжал он. – Она не связана у меня с неприятными воспоминаниями, так что я временно обосновался там.

Ты перебрался в родительскую спальню?

– Я подумал, что тебе нужна собственная комната. Твоя кровать обращена к окну, и если ты чуть вытянешь шею, то увидишь ивы на берегу реки. Ты слышишь меня, Кейси? Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я дома – вот все, что я понимаю. В бело-сиреневой спальне, той самой, которую мы делили с тобой с того дня, как ты переехал сюда.

Зазвонил телефон, Уоррен поднялся.

С какого кресла, интересно? В кремовую и лиловую полоску? Или того круглого с цветастой обивкой?

– Алло? – сказал Уоррен. – А, привет, Гейл. Да, Кейси хорошо. Мы приехали ближе к обеду. Прости, да, я обещал позвонить, но закрутился.

А я весь день пролежала одна. Заходила Пэтси, включала телевизор, мерила давление. Заглядывал Уоррен, что-то двигал, устраивал. Потом я заснула, а проснулась, только когда начались пятичасовые новости.

– Да, сначала давление немного подскочило, но теперь в норме. Вот почему я хочу несколько дней не принимать никого. Я понимаю, ты волнуешься и хочешь ее видеть. Цветы, которые вы с Джанин прислали, изумительны. Я поставил их на столик у ее кровати.

Кейси принюхалась и уловила запах ландышей.

– Я просто хочу дать Кейси время адаптироваться… Спасибо. Конечно. И будь добра, позвони Джанин… Ладно. Отлично. Конечно. Пока. – Он повесил трубку. – Гейл передает привет и говорит, что должна многое тебе рассказать. Это все ваши секреты. Еще она просила тебя поцеловать. – Уоррен поцеловал ее в щеку. – Любой предлог поцеловать мою девочку…

Послышалось звяканье льда в бокале.

– Ну как? – спросила Пэтси, входя в комнату.

– Все хорошо. По-моему, Кейси здесь удобно.

– А сам-то?

– Сам? Мне полегчает после первого же глотка. Спасибо.

– Не слишком крепко?

– Слишком крепко не бывает.

– Миссис Сингер оставила ужин в духовке. Я ее отпустила.

– Спасибо. Я и не думал, что уже так поздно.

Кто такая миссис Сингер?

– Давно она у вас работает? – поинтересовалась Пэтси.

– С тех пор как Кейси попала в больницу. Один я не справлялся.

– Конечно, такой огромный дом. А раньше у вас не было помощников?

– Кейси не хотела. Когда она росла, дом был полон слуг, и она старалась не вспоминать об этом.

– Понимаю, – сказала Пэтси, хотя явно ничего не поняла.

– Дважды в неделю приходили убираться, – сказал Уоррен.

– А готовил кто?

– Ну, мы в основном ели в городе, особенно когда оба работали. Если Кейси оставалась дома, она варила какие-нибудь макароны. Если я приходил рано, я жарил мясо.

– Получалось?

– Исключительно получалось. Просто великолепно.

– Ого!

– Ты должна как-нибудь попробовать, при условии, что ты любишь чеснок.

– Очень люблю.

Ну разве не прелестно?

– Это хорошо. Потому что мое мясо – чистый чеснок. Пройдет не один день, пока сможешь поцеловаться с бойфрендом.

– Тогда очень удачно, что у меня нет бойфренда. Нелегко встретить человека в этом городе, поверь.

Так, все ближе к делу!

– Да, но я думаю, тебе все-таки это удалось.

– Как и тебе, – улыбнулась Пэтси. – Я была замужем. Мы в разводе, – быстро добавила она. – Кажется, он сбежал в Лос-Анджелес. Ему все говорили, что надо становиться актером и прочее.

Опять зазвонил телефон.

– Прости, – сказал Уоррен и снял трубку. – Алло? Привет, Джанин. Как дела?

– Налить еще? – шепотом спросила Пэтси.

– Да, пожалуйста, – ответил Уоррен. – Да, Джанин, это Пэтси. Она предложила мне чашку чаю. Напряженный был день… Да, сказал, что позвоню. Гейл уже звонила. Я просил передать тебе… Да, правильно. Потому что, я думаю, Кейси нужно акклиматизироваться. Давление слегка повышено… Да, в субботу нормально. И спасибо за цветы. Ладно, в субботу увидимся. Пока. – И он повесил трубку.

Вошла Пэтси – снова звякнули кубики льда.

– Попробуй этот.

– Мм. Даже лучше, чем первый.

– Спасибо. И что Джанин?

– Непотопляема. Настанет конец света, и выживут только тараканы и Джанин.

– Похоже, ты ее недолюбливаешь.

– Ну, скажем так, она хороша в малых дозах. – Снова зазвонил телефон. – Прямо коммутатор центральной телефонной станции.

– Ответить? – предложила Пэтси.

– Нет, не нужно. Алло, – буркнул он, сняв трубку. И после долгой паузы: – Ах да, Стив. Прошу прощения. Я совсем забыл. Подождите полминуты, пока я найду эту папку…

– Давай я принесу, – вызвалась Пэтси.

– Принеси, пожалуйста, мой портфель, он в кабинете внизу, – прошептал Уоррен. – Рядом с большим дубовым столом.

– Я мигом.

– Да, мне сейчас принесут портфель… Что ты делаешь, черт тебя побери! – зашипел вдруг Уоррен. – Ты что, не знаешь, что звонки можно отследить?

Кто это звонит?

– Да, здесь, – продолжал он. – Я сейчас рядом с ней. Ей лучше с каждым днем.

– Вот, – выдохнула Пэтси, вбегая в комнату.

– Спасибо. Прости, дело строго конфиденциальное, – немного замялся Уоррен. – И пожалуйста, закрой дверь… Да, Стив, прошу прощения. Спасибо, что подождали. Еще минутку, я только найду контракт…

Дверь закрылась, и в тот же миг тон Уоррена изменился:

– Слушай, я не могу сейчас говорить. Я сам тебе позвоню. Ждать уже недолго, вот все, что я могу сказать. И не вздумай здесь появляться. Понял? – Он бросил трубку и в сердцах воскликнул: – Ну что за идиот!

Это ведь тот мужчина, который приходил в больницу?

Кейси слышала, как Уоррен нервно вышагивает по комнате.

Помогите! Заберите меня отсюда! Помогите, хоть кто-нибудь!

– Опять давление подскочило, – прозвучал голос Пэтси. – Сто семьдесят на сто.

Когда Пэтси вернулась?

– Позвонить врачу? – забеспокоился Уоррен.

– Пока не надо. Доктор Кийт сказал, что этого нужно ожидать. Если повысится еще, я сама позвоню в больницу. Я думаю, к утру все станет понятно.

– От меня никакой пользы!

– Ты сделал все, что было в твоих силах, чтобы помочь Кейси. Больше просто невозможно.

– Я думал, переезд домой пойдет ей на пользу.

– Пойдет. Должно пройти некоторое время.

– Ты думаешь? Спасибо. Ты очень добра.

Зазвонил телефон.

– Пусть идет на автоответчик, – устало сказал Уоррен. – Наверное, это Дрю. – После трех гудков телефон замолчал.

– Пойди поешь, а я побуду с ней, – предложила Пэтси.

Кейси чувствовала, что Уоррен колеблется.

– Хорошая мысль. Я быстро, милая, – сказал он. И, помолчав, добавил: – Интересно, она хоть понимает, как сильно я ее люблю?

– Я уверена в этом, – твердо ответила Пэтси.

Глава 8

– Господи, еще цветы, – запыхавшись сказала Пэтси, входя в комнату.

Какой сегодня день? Где я?

– Здесь прямо как в траурном зале. – Стук передвигаемой по столу тяжелой вазы. – Впрочем, почему «как»? В некотором роде он и есть, – продолжала Пэтси. – Только мужу не говори, что я это сказала. – Она хихикнула. – Ага, вот последний букет: от добрых врачей и медсестер Пенсильванской больницы. Я думаю, они без тебя скучают.

Значит, я дома. Переезд мне не приснился. Я действительно дома.

– Это очень мило с их стороны – послать тебе цветы. Но глянь, о нянечках на карточке нет ни слова. О нас никто никогда не упоминает. Да, надо было окончить училище и получить диплом медсестры, но я тогда думала… Черт возьми, я вообще ни о чем не думала. Так и мама мне твердила. – Звук раздвигаемых штор. – Да будет свет, как говорится. Какой у тебя здесь красивый вид!

Кейси любила вид, открывавшийся из окна ее спальни. По этой причине она ее и выбрала – из семи возможных – еще в детстве. Дрю тоже ее хотела, но Кейси успела первая. Как и всегда, подумала вдруг она, ощутив острый укол вины при мысли о младшей сестре.

– И с ней ведь не поспоришь, – продолжала Пэтси. – С матерью, я имею в виду. Я действительно наделала кучу глупостей. В шестнадцать лет бросила училище. В восемнадцать вышла за Джеффа. Не получила диплом медсестры. Два года потеряла, ожидая, когда Джонни Таттл уйдет от жены, а он, понятно, и не собирался. Матери, они такие. С ними ничто не сравнится.

Воспоминания об Алане Лернер закружились в голове у Кейси, как жужжащие мухи: Алана с хрустальным бокалом шампанского в руке; Алана отрешенно отталкивает Кейси, когда та повисла на ней; Алана, разодетая для выхода в свет; раздутый труп Аланы, выловленный из вод Чесапикского залива.

И все же Кейси плакала, когда ее вызвали на опознание тела. В отличие от Дрю.

– Да ладно, Кейси, – отмахнулась сестра. – Зачем тебе надо, чтобы я притворялась?

– Мне надо, чтобы ты проявила должное уважение.

– Нет уж, это слишком.

Может быть, я действительно требовала от Дрю слишком многого? И сейчас слишком многого от нее жду? Или просто я совершенно не знаю и никогда не знала, чего от нее можно ждать?

– Твоя мать была настоящая красавица. – Пэтси грубо отодвинула голову Кейси, чтобы взбить подушку. – Уоррен показал мне несколько старых фотографий, на которых она в длинном блестящем платье и с бриллиантовой диадемой на голове, как английская королева.

Перед глазами Кейси вспыхнул образ Аланы Лернер в вечернем платье, залитом шампанским, с диадемой набекрень и размазанной по щекам тушью. Она нетвердой походкой идет к кровати, за ней – Рональд Лернер, за ними – никем не замеченная маленькая Кейси.

– Ради бога, что ты несешь! – крикнул отец.

– Не смей говорить, что я это придумала! Это видел весь зал. Что, все обязательно должны знать о твоей последней победе? Что, меня обязательно нужно позорить перед друзьями?

– Ну, это ты успешно делаешь сама, – заявил ей Рональд Лернер.

– Ты чертовски самоуверен.

– А ты чертовски пьяна.

– Ублюдок несчастный!

– Жалкая сучка!

Кейси видела, как мать нетвердой походкой подошла к ночному столику и, пошатнувшись на высоких каблуках в попытках выдвинуть ящик, упала.

– Какого черта ты там делаешь? – спросил отец.

– Так, значит, я жалкая, жалкая, да? – Правой рукой мать слепо шарила в ящике. – А теперь тоже жалкая?

– Алана, оставь пистолет, пока никого не ранила.

– Я тебе покажу, кто из нас жалкий. Я убью нас. Убью обоих.

Отец резко выбил пистолет из ее руки и дал ей пощечину.

– Жалкая сучка, – повторил он и швырнул Алану на кровать. Он пытался зажать ей руки, а она колотила его по голове. Потом он рванул ее платье, а она стала стаскивать с него пиджак, и скоро брань сменилась взвизгами и смехом. Кейси тихонько вышла из комнаты.

На следующее утро, проходя мимо дверей родительской спальни, Кейси увидела, как они завтракают в постели. Отец помахал ей рукой. Родители полулежали, обнявшись, и улыбались. И Кейси решила, что весь этот ночной скандал – просто страшный сон.

Теперь она думала иначе. Но действительно ли я видела в руке у матери пистолет? И если да, то где он сейчас? Может быть, он здесь, в доме?

– Я и сама немножко королева, – вновь заговорила Пэтси. – Порой чувствую – истинная королева, только вот гардероба подходящего нет. – Она громко вздохнула. – Готова поклясться, твоя гардеробная набита дорогой дизайнерской одеждой, такой же, как носит твоя подружка. Как ее? Такая стервозная… Джанин! Можно мне посмотреть?

Кейси услышала, как Пэтси подошла к шкафам справа от кровати и открыла двери.

– Не возражаешь, а? Я хотела посмотреть с того самого момента, как приехала сюда, только боялась, что Уоррен не одобрит. Ты ведь не против, если я буду звать твоего мужа Уорреном? А если даже и против, мне без разницы.

Раздался щелчок – Пэтси включила свет.

– Ну-у, полная ерунда. Ты, Кейси, совсем не любишь одеваться. Все это слишком консервативно на мой вкус. Совсем не то, чего я ожидала. Вот, конечно, очень миленький жакетик от Армани, и брючки эти тоже ничего – «Прада»… Но, боже мой, Кейси, а это… «Гэп»? И почему все черно-коричневых цветов? Ты что, не понимаешь, что весной женщины должны быть яркими? Хотя да, в этом году ты пропустила смену сезона. Не успела прикупить веселеньких шмоток… А, может быть, летняя одежда у тебя в какой-нибудь другой комнате? Ладно, в следующий раз посмотрю, когда Уоррен опять пойдет в тренажерный зал. Вот сказал, что все мышцы стали дряблые. Я возразила, мол, что он в отличной форме, но, с другой стороны, я же сама ему говорила, что без толку сидеть к тебе приклеившись двадцать четыре часа в сутки.

– Какая прелесть! – воскликнула вдруг она. – Шарфик от Гермес! Неужели настоящий? Конечно, настоящий! Ты же не покупаешь эти жуткие подделки, правда? Не должна бы. Ты не против, если я его поношу? Желтый с черным – не совсем мои цвета, но о-го, смотрится совсем неплохо. Как ты думаешь? Ой, прости. Ты же не можешь думать, да? Так что не напрягай свою пустую головку. Я буду думать за нас обеих. И я думаю, что в отношении твоего мужа я сильно продвинулась. Пускай он все время разглагольствует насчет того, как тебя любит, но я-то не слепая. Я-то вижу, как он на меня смотрит. Он ведь мужчина в конце концов. И так давно обходится без малейшего… утешения. Ты понимаешь, о чем я говорю? – Пэтси хихикнула. – Надеюсь, понимаешь.

Вдруг хлопнула входная дверь. Слава богу, эта пытка кончилась. Пэтси быстро закрыла все шкафы, а с лестницы уже доносились раздраженные голоса.

– Ты совсем сумасшедшая? Набрасываешься на меня из-за кустов, – кричал Уоррен.

– А что прикажешь делать? Ты не отвечал на мои звонки. Дверь бы уж точно не открыл.

Дрю?

– Похоже, заявилась твоя сестра, – сказала Пэтси.

– Я сказал тебе: чек пришлю по почте. А если ты хочешь получить его лично, приходи ко мне в офис. А теперь извини, я пойду посмотрю, как моя жена.

– Из-за которой, между прочим, я сюда и пришла. Я ведь даже не знала, что ты забрал ее из больницы.

– Может быть, потому что ты больше месяца ее не навещала? Она без изменений, Дрю. Иди домой.

– Это и есть мой дом, – ответила Дрю. – Во всяком случае, половина.

– Только после тридцати.

– А тридцать мне, если ты забыл, через год и два месяца. Недолго осталось.

– Много чего может случиться за это время, – усмехнулся Уоррен.

Что, например?

– Что, например? – Дрю опешила. – Ты мне угрожаешь?

– Мне незачем тебе угрожать, Дрю. Ты прекрасно справляешься сама: ты уже изгадила свою жизнь так, что дальше некуда.

– Ты что, на самом деле не пустишь меня к сестре? – воскликнула Дрю. – Да я полицию вызову.

– Ради бога, – отмахнулся Уоррен.

– А если я все расскажу прессе? Скажу, что ты не позволяешь мне навещать сестру?

– Тебе не кажется, что пресса уже сыта гадостями о вашей семейке? Что это ты вдруг? Опять захотелось покрасоваться перед камерами?

– Я хочу видеть сестру.

Короткое молчание.

– Спасибо, – наконец произнесла Дрю. Через несколько секунд она уже влетела в комнату Кейси.

Кейси словно бы увидела младшую сестру: как она всплескивает руками, длинными ногами стремительно переступает через порог, ее темно-русые волосы развеваются, щеки горят негодованием. О, Дрю. Я так рада, что ты пришла. Ты должна мне помочь. Ты должна меня вытащить отсюда.

– Кто вы? – недовольно спросила Дрю.

– Я – сиделка Кейси, – ответила Пэтси. – Меня зовут Пэтси Лукас.

– Почему на вас шарф моей сестры?

– Что?

Кейси представила себе, как Пэтси схватилась за шею и по ее лицу разлилась краска стыда.

– Быстро снимите, – приказала Дрю.

– Я не то имела в виду. Я просто…

– …воруешь у моей сестры.

– Нет, вовсе нет! Я просто…

– Что здесь происходит? – спросил, входя, Уоррен.

– Похоже, нанятая тобой сиделка носит «Гермес». Причем «Гермес» моей сестры, – хмыкнула Дрю.

– Извини, пожалуйста, – сказала Пэтси. – Я хотела найти что-нибудь, чтобы немножко приукрасить Кейси к твоему приходу. Я уже почти повязала ей его… Честное слово, Уоррен! Я не…

– «Уоррен»? – перебила ее Дрю. – Вы настолько близки?

– У тебя одно на уме, – ничуть не смутился Уоррен. – В любом случае это совершенно не твое дело. Главное, что за Кейси очень хорошо ухаживают.

Да?

На Кейси повеяло лавандой. Сильные руки схватили ее за шею, по коже скользнул шелк.

– Вот, – сказала Пэтси. – Гораздо лучше.

– А мне так не кажется? – фыркнула Дрю. – Она выглядит ужасно бледной. По-моему, ей плохо.

– Кейси чувствует себя прекрасно, – возразил ей Уоррен. – Позавчера у нее поднялось давление, но сейчас все в норме. Врач сказал, что, по-видимому, это из-за переезда.

– Врач приходил? Осматривал ее?

– В этом нет необходимости. Пэтси все держит под контролем.

– Ну что ж, тогда все хорошо. – Дрю глубоко вздохнула и плюхнулась в кресло. – Знаешь, я бы выпила чашечку кофе.

– Здесь недалеко «Старбакс», – подсказал Уоррен.

– Но кухня ближе. Пэтси, дорогая, вы не будете так добры…

– Ладно, Дрю, хватит, – оборвал ее Уоррен.

– Ничего-ничего, – сказала Пэтси. – Мне не сложно. Сейчас попрошу миссис Сингер сварить свежего.

– Кто такая, черт возьми, миссис Сингер?

– Я нанял домработницу, – ответил Уоррен.

– Вы какой кофе будете, Дрю? – уточнила Пэтси.

– Черный и горячий.

– Тебе принести? – спросила Пэтси Уоррена.

– Нет, спасибо, – отказался Уоррен. А когда Пэтси ушла, воскликнул: – Что ты себе позволяешь, Дрю! Она не прислуга.

– Она ворует у моей сестры.

– Я уверен, она этого не делает.

– Ладно, не делает. А что она делает?

– Хочешь подробностей? Изволь. Она меряет твоей сестре давление, вводит и вынимает трубку для кормления, моет ее, проверяет, нет ли пролежней, вставляет катетер. Продолжать?

Нет, пожалуйста, не надо.

– Нет, – тихо сказала Дрю.

– Далеко не каждому нравится этим заниматься, и мне очень повезло – нам очень повезло, – что Пэтси согласилась взять это на себя.

– А кто ее сменяет, когда она уходит домой?

– Она не уходит домой, – резко ответил Уоррен. – Она живет здесь.

– Надо же, как удобно. А миссис Сингер? Она тоже живет здесь?

– Нет. Нет, я не знаю, где она живет.

– А Пэтси живет здесь.

– К чему ты клонишь, Дрю?

– Мне просто не нравится эта ситуация. Тебе не кажется все это странным? Моя сестра в коме, а какая-то девка надевает ее вещи… – рассуждала Дрю.

Кейси мысленно усмехнулась.

– Все это было бы смешно, если бы не было так грустно, – сказал Уоррен. – Я люблю Кейси, Дрю.

Не верь ему. Он только кажется искренним. Не верь.

– Я знаю. Ты думаешь, она когда-нибудь выздоровеет?

– Я должен так думать.

Не верь ничему, что он говорит. Все обман.

– Полиция больше не связывалась с тобой? – спросила Дрю.

– Нет. А с тобой?

– Нет. Я думаю, они потеряли интерес к этому делу. Послушай, я ненавижу говорить об этом…

– Ты хочешь получить ответ насчет своих денег, – закончил за нее Уоррен.

– Кажется, я ждала достаточно.

– Мне очень жаль, но это дело требует больше времени…

– Сколько? Месяцы? Годы? – Кейси вновь услышала в голосе сестры гневные нотки.

– Не знаю.

– Мне это не нравится, Уоррен. Мне это совсем не нравится.

– Слушай, я понимаю, ты расстроена, но не я назначал твою сестру распорядителем имущества. Это не я придумал держать тебя на коротком поводке. Такова была воля твоего отца, а я только слежу за ее исполнением. Потерпи еще чуть-чуть. Я постараюсь получить еще немного, пока все не решится.

– Хорошо бы.

– В понедельник позвони мне, посмотрим, что можно сделать.

Не давай ему так легко себя успокоить. Не позволяй сводить все к деньгам.

– Но все же как-то странно получается, – опять заладила Дрю.

Так держать, Дрю! Вот такую сестренку я знаю и люблю!

Уоррен вздохнул:

– Думай что хочешь, я больше ничем не могу тебе помочь. Ладно, пойду, мне нужно поработать.

– Я открою окно? От запаха дешевых духов меня тошнит, – фыркнула Дрю, но Уоррен уже вышел за дверь.

Скрип поворачиваемой бронзовой задвижки.

– Ну вот. Так-то лучше. Запах лаванды мне всегда казался слишком навязчивым, а тебе? Считается, что он успокаивает, а меня, наоборот, раздражает.

Кейси почувствовала, как ласковые руки сняли с нее шарфик.

– Так-то лучше, – приговаривала Дрю. – Тебе нужно что-нибудь покруче. Вот, это тебе понравится. – Дрю надела ей что-то через голову. – Это ожерелье, – пояснила она. – Ничего особенного, просто серебряная цепочка, а с нее свисают крошечные серебряные туфельки на высоких каблуках. Напоминают мои «Маноло». Оно очень тебе идет. Что скажешь? – спросила она, словно ожидая ответа. – Ну, как дела-то в целом? – снова спросила она, помолчав полминуты. – Да, у меня тоже ничего нового. Если не считать того, что я избавилась от Шона. Помнишь Шона? Высокий блондин, чуть заторможенный. Я его бросила. Он стал действовать мне на нервы. – Она засмеялась. – Честно говоря, он не расстроился. Расстроилась только Лола, малышка. Оказывается, он ей нравился. Я не самая лучшая мать в мире, но ведь не ужасная? – Она помолчала, словно давая Кейси возможность ответить. – У меня такое чувство, что она все время здесь, понимаешь? Всякий раз обернусь – здесь. Хочется сказать: послушай, дай мне несколько дней для себя. Но разве я могу? Она все время на меня так смотрит, словно ждет, чтобы я что-нибудь сделала. Жуткое чувство – постоянно всех разочаровывать. Хотя пора бы уж и привыкнуть.

Ох, Дрю…

– Я думала, что все сложится по-другому, понимаешь? Я представляла себе, что, когда у меня будет малышка, она будет любить меня сильно-сильно.

Она тебя любит, Дрю.

– А она любит тебя. До этой твоей аварии она все спрашивала, когда мы поедем к тете Кейси.

В комнату ворвались несоединимые запахи кофе и лаванды.

– Ваш кофе, – объявила Пэтси.

– Спасибо.

– Осторожно, горячий. Послушайте, я страшно сожалею об этом недоразумении. Могу себе представить, как это выглядело со стороны.

– Что ж, принимаю ваши извинения. Не будем больше вспоминать об этом.

В дверь позвонили.

– Наверное, это массажист. А то мы уже заждались его, – предположила Пэтси.

Через несколько секунд в спальню вошел Джереми.

– А-а, здравствуйте, здравствуйте, – улыбнулся он. – Давно вас не видел. Как поживаете?

– Хорошо, – ответила Дрю. – Приятно снова встретиться.

В голосе сестры Кейси расслышала напряжение – изо всех сил она старалась говорить без напряжения.

– Вы немного запоздали, – заметила Пэтси. – Что-нибудь случилось?

– Авария на дороге, пришлось стоять целых двадцать минут. Прошу прощения. Но все-таки я здесь, и кофе пахнет замечательно. Может, и мне нальете чашечку?

– Какой вам?

– Со сливками, много сахара.

Пэтси вышла, и Кейси ощутила на себе взгляд Джереми. Он подошел к кровати.

– Привет, Кейси. Как самочувствие? Дома лучше?

Нет! Заберите меня отсюда!

– Я слышала, у нее тут поднималось давление, – сказала Дрю, – но теперь вроде все в норме.

– Она немножко бледновата. Что ж, надеюсь, наши упражнения взбодрят ее.

– Мне уйти, не мешать вам?

– Я думаю, Кейси нравится, когда вы рядом. Я уверен.

Кейси ощутила на лбу его руку. Чувствует ли он, что мой мозг работает? Послушайте меня! По-слу-шай-те! Это сделал со мной мой муж. Он пытался убить меня.