Текст книги "Натюрморт (в сокращении)"

Автор книги: Джой Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Глава 3

– Как себя чувствует ваша жена? – спросил детектив.

– Все так же, – ответил Уоррен. – А у вас какие новости?

– Сначала я хотел бы задать вам несколько вопросов, если вы не против.

– Каких вопросов?

Но детектив Спинетти сразу перешел к делу:

– Вам известно, что делала ваша жена в Южном Филли в день происшествия?

– Обедала с подругами.

– Вы знаете этих подруг?

– Конечно. Джанин Пигейбо и Гейл Макдональд.

Кейси услышала, как детектив что-то записал.

– Это ее самые близкие подруги, – продолжал Уоррен. – Но какое отношение они имеют к несчастному случаю?

– Мы теперь не уверены, что это был несчастный случай.

Что он имеет в виду? Кто-то переехал меня нарочно?

– Что? Что вы такое говорите?

– У нас есть причины считать, что вашу жену ждали на стоянке. Анализируя видеозаписи наружного наблюдения парковки…

– Вы видели лицо водителя? – перебил Уоррен. – Вы узнали, кто это?

– Боюсь, что нет. Водитель был в капюшоне и темных очках. Провести идентификацию невозможно.

– Тогда я не понимаю. Почему вы думаете, что кто-то сознательно хотел сбить мою жену? – Голос Уоррена дрогнул.

– Если вы дадите мне говорить, то я объясню, – нахмурился детектив.

– Извините. Продолжайте, пожалуйста. Извините меня.

Послышался скрип стульев. Видимо, на один стул сел Уоррен, а на другой, рядом с ним, полицейский.

– К сожалению, этой парковке уже лет сто и камеры слежения там дышат на ладан, – заговорил детектив Спинетти. – Поэтому с уверенностью можно сказать только, что машина – это последняя модель «форда»-внедорожника, вероятнее всего, серебристого цвета. Как вы уже знаете, мы смогли лишь частично рассмотреть номера, но при проверке выяснилось, что они фальшивые. Это, плюс тот факт, что в свое время отец вашей жены много кого обидел, навело нас на мысль, что наезд и бегство с места происшествия не были случайностью. Мы еще раз просмотрели записи, как на выезде, так и на въезде. И оказалось вот что: ваша жена въехала на стоянку незадолго до полудня, а через несколько секунд за ней въехал внедорожник.

Через несколько секунд? И что?

– Вы хотите сказать, что за ней следили?

– Если нет, то совпадение какое-то уж очень подозрительное, мистер Маршалл: ваша жена въезжает в полдень на парковку и вслед за ней тот самый внедорожник, который позже ее сбивает.

– Боже милосердный, – прошептал Уоррен.

– Подумайте, кто мог желать зла вашей жене, мистер Маршалл?

– Никто. Кейси удивительная женщина. Ее все любили.

– Может быть, отвергнутый поклонник?

Кейси поняла, что Уоррен отрицательно качает головой.

– Ваша жена занимается дизайном интерьеров. Может быть, недовольные заказчики?

– Если вы недовольны своим дизайнером, вы просто не платите ему, но не убиваете же его.

– Все-таки я хотел бы получить полный список ее клиентов.

– Завтра утром я вам его предоставлю.

– А люди, которые на нее работали? Какие-нибудь обиженные, недавно уволенные?

– Кейси работала одна. Она не так давно открыла свой бизнес. Раньше они вместе с Джанин Пигейбо занимались трудоустройством юристов, но около года назад их пути разошлись.

– Почему?

– Кейси решила попробовать себя в дизайне. Она всегда им увлекалась. Понятно, что Джанин расстроилась, но не настолько, чтобы пытаться убить Кейси.

– Вы знаете, какая у нее машина, мистер Маршалл?

– Э-э, «тойота», кажется.

«Ниссан». И красный, а не серебристый.

– Причем красная. У Джанин все машины красные, – пояснил Уоррен.

– А у мисс Макдональд?

– Понятия не имею.

«Форд-малибу», белый.

– Но Гейл – тишайший человек, – начал объяснять Уоррен. – Я однажды видел, как она посадила на салфетку муравья и отнесла его подальше, чтобы случайно не раздавить. Буквально! Она никогда не причинила бы Кейси зло.

– Вы сказали, что ваша жена занималась трудоустройством юристов. Не могла она разозлить кого-нибудь из своих клиентов? – сухо продолжал детектив.

– Об этом лучше спросить у Джанин.

Может быть, этого недоделанного? Ричарда Муни?

– Кому выгодна смерть вашей жены? Не секрет, что она очень состоятельная женщина, – продолжал Спинетти.

– Вероятно, ее имущество наследует младшая сестра Дрю, – после минутного раздумья ответил Уоррен. – Сказать по правде, я точно не знаю.

– Не знаете? Вы же адвокат…

– Но не адвокат Кейси, детектив.

– Вы упомянули ее сестру Дрю. Они были близки?

– Не особенно.

– Могу я спросить почему?

Уоррен снова помолчал.

– При том, что Дрю чрезвычайно хорошо обеспечена, – Уоррен тщательно подбирал слова, – она считает себя оскорбленной тем, что ее отец поручил управлять имуществом Кейси. Дрю – не самый ответственный человек, у нее были некоторые проблемы с алкоголем и наркотиками.

– Вы знаете, какая у нее машина?

– Даже не представляю. Она меняет их так же часто, как и бойфрендов. Но при всей своей экстравагантности и при всех странностях Дрю никак не могла сбить Кейси.

– А с кем она сейчас встречается? – уточнил детектив.

– Кажется, его зовут Шон. Простите, фамилии не помню.

– И вы не знаете, на какой машине ездит этот Шон.

– К сожалению, нет. Но неужели вы думаете…

– Я не думаю, я собираю информацию, мистер Маршалл.

– В таком случае, полагаю, вы хотите знать, и где я был в тот день, когда мою жену сбила машина.

– Я должен об этом спросить.

Что-о? Нет!

– И, как я понимаю, в подобных случаях муж – главный подозреваемый. Но я сейчас готовлюсь стать полноправным партнером одной из известнейших в городе юридических фирм, и у меня весьма солидный доход, так что я не заинтересован в деньгах своей жены. Тем не менее отвечу: я был в своем кабинете, в офисе. Могу предоставить вам список людей, которые подтвердят, что я весь день не вставал из-за стола, даже обедать не ходил. И когда позвонили из больницы… – Его голос дрогнул.

– Жизнь вашей жены застрахована? – перешел к следующему вопросу Спинетти.

– Нет.

– Как же так, вы ведь юрист!

– Когда речь заходит о собственных делах, юристы славятся своей беспечностью. А кроме того, Кейси молода, у нее было отличное здоровье, детей у нас не было и оба мы считали, что рано еще говорить о таких вещах. – Голос его постепенно слабел. – Детектив, почему я не оказался на ее месте? Я так люблю ее!

Ах, Уоррен, я тоже тебя люблю, ты даже не представляешь себе как сильно!

Уоррен встал и отодвинул стул. Тотчас раздался скрип второго стула.

– Вы будете держать меня в курсе дела? – спросил Уоррен.

– Можете на это рассчитывать. Мы все выясним в ближайшие же дни.

В ближайшие же дни, думала Кейси, когда они ушли. В ближайшие же дни, повторяла она про себя, пока звуки дня не затихли, сменившись ночными стонами.

Кто-то сбил меня сознательно, думала она, засыпая. Кто-то пытался меня убить. Кто-то желает мне смерти. Кто же?

– Где вы были этой ночью? – спросил вдруг мужской голос.

Детектив Спинетти?

– Ночью я был дома, – ответил другой мужской голос.

Кто это?

– С кем вы были дома?

– Я был один.

Не понимаю. О чем они говорят?

И вдруг она поняла. В палате никого нет, я одна, а мужчина – герой какого-то фильма.

Все это происходит только в моем воображении.

Весь этот бред – не что иное, как соединение снов и телесериалов, порождение мозга. Никто не пытался меня убить. Не было никакого детектива Спинетти. Мозг поврежден! Так сказали врачи. А может быть, это тоже фантазии.

Проснись же! Это давно потеряло всякий смысл.

Никакая машина меня не сбивала. Я не в коме. Я не лежу в больнице с переломанными костями, и трубки в трахее у меня нет. Никакая нянечка не собирается соблазнять моего мужа. И полицейский детектив не подозревает в этом всех, кто мне дорог.

Ничего этого нет. Нет. Нет.

Она лежала в кровати, невидящими глазами глядя в потолок.

– Кинофестиваль ты все-таки пропустила.

Сколько я проспала? Когда приехала Джанин?

– Но не волнуйся. Ты ничего не потеряла, фестивальные фильмы полная чушь. Я вчера посмотрела один – только время зря потратила, – рассказывала Джанин.

Кейси пыталась сосредоточиться. Скромная попытка властей города провести кинофестиваль была назначена на апрель. Фестиваль только что закончился, значит, сейчас еще апрель.

– Ладно, я принесла газету. Врачи говорят, что полезно читать тебе вслух, это стимулирует твой мозг. Хотя в этой газете, похоже, нет ничего особенно стимулирующего.

Не волнуйся. У меня и так чрезмерно живые галлюцинации.

– Посмотрим… Вот, например, знаешь ли ты, что по сравнению с шестидесятыми годами прошлого века количество постоянных жителей Филадельфии уменьшилось приблизительно на шестьсот тысяч и в городе появилось шестьдесят тысяч заброшенных зданий? Ну как, стимулирует? Моргни дважды, если «да».

Моргаю. Раз. Два. Ты видишь?

– Не вижу, чтобы ты моргала, значит, не действует. Так, сейчас узнаем, какие интересные события ты пропустишь в мае, если не выйдешь из этой мерзкой комы.

Джанин, кажется, листает страницы. Или это воображаемый шелест? А Джанин – она действительно здесь?

– Так… Регата папаши Вейла ежегодно привлекает на реку Скулкилл тысячи гребцов и зрителей. Я думаю, это ты не захочешь пропустить. И еще в мае в Филадельфии откроются несколько отреставрированных исторических зданий. Твой дом можно назвать историческим, как ты считаешь? А ведь многим хочется увидеть, где и как жил Рональд Лернер. Правда, в воображении всегда все интереснее, чем в реальности.

Поверь, Джанин, это не так. Ты просто не знаешь.

– Да, я снова встречалась с полицейским детективом. Почему-то по телевизору все полицейские похожи на Криса Нота, а в жизни – на детектива Спинетти.

Значит, он существует? Я его не выдумала?

– Он разговаривал с Ричардом Муни, и тот утверждает, что в момент несчастного случая был у матери. Спинетти явно не считает, что это был несчастный случай. Мать Муни все подтвердила, а Спинетти говорит, что полиция не доверяет матерям, когда речь идет об алиби. Его не исключают из числа подозреваемых, особенно если учесть – слушай, слушай, – что он ездит на серебристом «форде»-внедорожнике. Ты скажешь, что ему, скорее, меня надо было убить – он же со мной ругался. Но ты ведь всегда и во всем первая, – усмехнулась Джанин.

Кейси живо представила себе кривую усмешку подруги.

– Да, Спинетти прямо замучил вопросами про Дрю. Видимо, он оставил ей не меньше десятка сообщений в голосовой почте, но она все равно не реагирует. Я ему сказала: добро пожаловать в наш клуб. Он спросил, как мне кажется, способна ли она тебя убить. Я честно ответила: с Дрю никто никогда ничего не знает. Ну и, конечно, он расспрашивал про Уоррена.

– Ты рассказываешь о детективе? – донесся от двери голос Гейл.

– А, привет! – откликнулась Джанин. – Давно ты здесь?

– Только пришла. Как сегодня Кейси?

– Да все так же.

Звук приближающихся шагов, тихий смех.

– Цвет лица хороший, – бодро сказала Гейл.

– Если тебе нравится цвет снятого молока. А с тобой он тоже общался?

– Спинетти? Я думаю, он опросил всех из окружения Кейси.

– Спрашивал про Уоррена?

– Я ему сразу сказала, что Уоррена он может исключить. То же самое я сказала, когда он стал расспрашивать о тебе.

– Идиот. Ты ему не напомнила, что мы с тобой были вместе, когда Кейси сбили?

– Он заявил, что ты могла успеть отвезти меня на работу и вернуться на парковку на серебристом «форде».

– Вот гад. Ну а как твое вчерашнее свидание?

– Хорошо, – смущенно улыбнулась Гейл.

– «Хорошо» это как?

– Я прекрасно провела время. Ты хуже детектива Спинетти.

– Давай-давай рассказывай, – нажимала Джанин.

– Ну, все было замечательно. Только я чувствую себя предательницей, – вздохнула Гейл.

– Почему вдруг ты чувствуешь себя предательницей?

– Потому что наша лучшая подруга лежит здесь в коме…

– Вот уж чего бы она не хотела, так это чтобы мы сидели дома и утирали слезы. Кроме всего прочего, случившееся с Кейси лишний раз доказывает, что мы не знаем, сколько нам еще осталось, и потому наш долг – жить полной жизнью, пока есть возможность.

Кейси задумалась, но потом решила, что Джанин права.

– Так расскажи мне об этом парне. Какой он?

– Парень как парень.

– А имя у него есть?

– Какая тебе разница? Ты его не знаешь.

– Вот партизанка! Вы познакомились на работе?

– Нет.

– Почему же ты не говоришь, кто он?

– Потому что…

– Потому что он тебе нравится, – заключила Джанин.

Кейси представила, как вспыхнули щеки Гейл.

– Не знаю. У нас было только одно свидание. Может быть, он больше и не позвонит мне.

– Почему это вдруг не позвонит? Вы что, уже переспали?

– Нет, конечно. Слушай, давай о чем-нибудь другом!

– Тоже мне скромница, – хмыкнула Джанин.

– Никакая я не скромница.

– Скромница!

– Нет!

Обе рассмеялись, и напряжение спало.

– Ладно, мне пора. – Стул скрипнул, Джанин поднялась. – В следующий раз принесу книгу, буду читать Кейси. Я думаю, «Мидлмарч» подойдет – в университете она ее ненавидела.

– Тогда зачем такую приносить?

– Потому что как только она опять это услышит, так сразу же очнется и скажет мне: заткнись!

– Сумасшедшая!

– Не спорю. Ладно, я пошла. Пока, Кейси!

– Здравствуй, моя хорошая. Как ты себя чувствуешь? Как спалось?

Нежный голос Уоррена успокаивал. Сколько же я спала, гадала Кейси, просыпаясь и чувствуя, что сердце опять забилось сильнее от смутной тревоги, которая охватывала ее всякий раз, когда она просыпалась вот так, в темноте.

Раздался скрип выдвигаемого стула.

– Врачи считают, что ты готова дышать самостоятельно, – продолжал он. – Тебе отключат искусственное дыхание, и это замечательная новость.

В самом деле? Какая разница, сама я дышу или нет, если я все равно не могу видеть, двигаться, говорить?

– Все по-прежнему звонят, интересуются твоим здоровьем – друзья, соседи, сотрудники.

С одним лишь ярким исключением.

– Кажется, ты одна обеспечиваешь работой всех флористов города. Джанин и Гейл каждую неделю присылают свежий букет. Сейчас это белые и розовые тюльпаны. А ваза с эффектными спиральными линиями – от моих партнеров. Не говоря уже о дюжине алых роз от твоего покорного слуги – они прекрасны!

В дверь тихо постучали.

– Простите, если помешала, – сладким голоском проговорила Пэтси. – Я увидела, что вы пришли, и решила узнать, как у вас дела.

– Спасибо, все хорошо, – кивнул Уоррен.

– Выглядите усталым.

– Не выспался.

– И это зрелище не облегчает жизнь, правда? Видеть жену в таком состоянии, – продолжала Пэтси. По сильному запаху лаванды Кейси поняла, что нянечка вошла в палату.

Действительно запахло лавандой? Кейси изо всех сил принюхалась. Или все дело в том, что разговор шел о цветах?

– Опять приходил детектив Спинетти, – сообщила Пэтси, – опять выспрашивал.

– О чем?

– Кто ее навещает, не замечали ли мы чего подозрительного. Я ему сказала, что замечаю только одно: это искренне горюющие люди с любовью в сердце. Должно быть, Кейси была необыкновенной женщиной.

– И остается, – поправил ее Уоррен.

– Конечно. Мне так жаль, я не хотела…

– Я понимаю. Просто все и так плохо, даже если бы это был несчастный случай. А если это сделали сознательно… Невозможно смотреть на нее, неподвижную. В ней всегда было столько огня, столько жизни.

– Расскажите мне о ней, – с деланым участием попросила Пэтси.

Уоррен тихо усмехнулся:

– О, она удивительная. Вы же видите. Даже в таком состоянии. И не только внешне. И еще она очень веселая. Мы с ней так много смеялись!

Это правда. Мы все время смеялись.

– А еще она очень чуткая, сильная, умная. Мне безумно ее не хватает!

Кейси представила, как Пэтси подходит ближе и нежно гладит Уоррена по плечу.

– Если она хотя бы вполовину такая сильная и умная, как вы говорите, она найдет способ вернуться к вам.

– Спасибо, – улыбнулся Уоррен.

– Принести вам чего-нибудь? Чашку кофе? Или поесть?

– Хорошо бы кофе. Давайте я дам вам денег.

– Глупости какие. Сейчас принесу.

Интересно, какая у нянечек униформа? Наверное, в облипочку. А она молодая? И считает ли Уоррен ее красивой?

– Милая девушка, – заметил Уоррен, когда она вышла. – Хорошенькая, хотя мама и не научила ее высокому искусству красить ресницы. – Он пододвинулся к кровати. – Ну, что тебе еще рассказать? За окном – прекрасный весенний день. Солнышко, плюс двадцать два. Все меня зовут играть в гольф. А я не могу заставить себя играть, пока ты вот так лежишь здесь. Мне говорят, что нельзя бесконечно сидеть в больнице. Но мне все кажется таким пустым…

Кейси почувствовала, что плачет, хотя вряд ли слезы действительно выступили у нее на глазах.

– Да, Тед Бейтс – помнишь, мы ужинали с ним и его женой пару месяцев назад, – очень старается вытащить меня на поле, пройти несколько лунок. Я сказал, что подумаю. Но, черт, конечно, я не пойду играть без тебя. Впрочем, может быть, наоборот, нужно использовать это время для тренировок? – Он хрипло засмеялся. – И тогда, очнувшись, ты удивишься, в какой я замечательной форме. – Смех перешел в сдавленное рыдание. – Кейси, я так скучаю по тебе.

Я тоже по тебе скучаю.

В дверь снова тихо постучали.

– Извините, я побоялась, что кофе остынет, – сказала Пэтси.

Теперь даже в самые интимные моменты не можем остаться наедине, подумала Кейси, и сердце ее заныло.

– Я найду способ вернуться к тебе, – безмолвно крикнула она. – Найду. Найду.

Глава 4

– Не могу поверить, что ты сказал этому копу, будто я пыталась убить свою сестру, – кричала Дрю.

– Я не говорил ему этого, – возразил Уоррен.

– Возвращаюсь из отпуска, а в вестибюле в моем доме дежурит чуть ли не полроты полицейских! Словно я какой-то Усама Бен Ладен, прости господи. И меня практически обвиняют в попытке убийства собственной сестры! Моей сестры!

– Мне очень жаль…

– Как ты можешь обвинять меня в таких вещах?

– Дрю, – сказал Уоррен, – я ни в чем тебя не обвиняю.

В его голосе Кейси услышала покорность и нежелание спорить. Переспорить Дрю невозможно, на нее не действуют разумные аргументы. Она вспомнила день, когда родилась сестра, через три месяца после ее четвертого дня рождения.

– Да и что это за имя такое – Дрю? – фыркнула Лесли, когда малютку принесли домой из больницы. Лесли – няня, которую взяли для новорожденной, молодая женщина с круглыми румяными щеками и жесткими темными волосами.

– Думали, что родится Эндрю, – со знанием дела объяснила Шона, нанятая присматривать за Кейси вместо Майи. Кейси не любила ее.

– А получилась еще одна вонючая девчонка, – беззаботно закончила Лесли, словно Кейси не было в комнате.

А Кейси, стоявшая между ними, заявила:

– Она не вонючая, она пахнет гораздо лучше, чем ты.

Лесли засмеялась:

– Ты хочешь сказать, тебе не нравятся мои духи?

– Они пахнут мочой.

– Они пахнут мускусом. Твоему отцу очень нравится.

– Тише, – сказала Шона. – Такие разговоры обычно приводят к увольнению.

Лесли передернула плечами и положила Дрю в кроватку. Ручки и ножки ее тотчас взметнулись вверх, личико сморщилось, ротик открылся, и тишину прорезал пронзительный вопль.

– Боже, что за ужас, – всплеснула руками Лесли.

– Может быть, она хочет есть, – предположила Кейси.

– Она только что поела. Можешь дать ей свою соску.

– Я давно уже не сосу соску.

– Да что же это такое, – обратилась Лесли к Шоне, – кричит не переставая.

– Я думаю, синдром пьяного зачатия. Так часто бывает, когда матери пьют, – прошептала Шона, но Кейси все слышала.

– Да уж, мать у них – не позавидуешь. Понятно, почему муж от нее гуляет.

– Тсс. – Шона показала глазами на Кейси.

– Я думаю, она хочет на ручки, – опять вмешалась Кейси.

– Ах, ты так думаешь? Тогда сама и возьми ее? – Лесли вытащила орущего ребенка из кроватки и вручила Кейси.

Кейси взяла свою младшую сестренку, чье личико сейчас напоминало сморщенный красный шарик, отнесла в уголок и опустилась с ней на мягкий голубой ковер.

– Ничего, ничего, моя маленькая, – ласково приговаривала Кейси. – Я с тобой. Не плачь. – Она укачивала Дрю, пока рев не перешел в редкие всхлипывания. – Теперь тебе получше, да? Я твоя старшая сестра, я о тебе позабочусь. Не надо плакать.

Но Дрю все равно плакала. Непрерывно. «Утром, днем и ночью», – устало говорила Лесли. Потом Лесли вдруг исчезла, и вместо нее появилась черноволосая Рози.

– Никогда не встречала ребенка, который бы столько кричал, – жаловалась она. – Колики коликами, но это, это…

– Это синдром, – объяснила ей Кейси.

И Рози улыбнулась. У Рози было доброе лицо с большими темными глазами – Кейси однажды слышала, как отец сказал, что ее глаза похожи на озера шоколада. А Рози в ответ засмеялась.

– Не могу поверить, что ты сказал этому копу, будто я пыталась убить свою сестру, – кричала Дрю.

О чем это она?

– Разговаривая с детективом Спинетти, я особо отметил, что не считаю, будто ты можешь иметь отношение к тому, что случилось с Кейси.

– Тогда что он все вынюхивает, выспрашивает, обвиняет меня в том, что я уехала из города?

– Ты не отвечала на его звонки. Никто не знал, где ты.

– Я отдыхала на Багамах. Можешь подать на меня в суд.

– Ты отдыхала на Багамах, – ничего не выражающим голосом повторил Уоррен.

– Мне нужно было отдохнуть. Это что, преступление?

– Дрю, твоя сестра в коме.

– Ну да, причем уже почти два месяца.

– И за это время сколько раз ты здесь была?

– Я же тебе говорила, мне тяжело видеть ее в таком состоянии. Я надеялась, будут улучшения.

– Улучшения есть. Гипс сняли. Переломы срослись. Ее скоро отключат от искусственного дыхания. Даже начали курс физиотерапии.

– Зачем, господи боже мой? Она же не будет ходить.

Молчание.

– Прости, – поникла Дрю. – Я просто расстроена. Из-за этого детектива. А кстати, правда, кто мог желать Кейси смерти?

– Ты знаешь ее дольше всех, Дрю. Может быть, в прошлом у нее был кто-то, кто…

– Мы вообще-то вращались в разных кругах.

– А в твоем кругу…

– На кого это ты намекаешь, а?

– Я просто спрашиваю, Дрю. Я вовсе не хочу ссориться. Особенно в присутствии твоей сестры.

– Почему? Думаешь, она нас слышит?

– Нет, конечно, нет.

– Кейси, ты нас слышишь? – спросила Дрю, склонившись над ней и согрев дыханием ее щеку.

Да. Слышу и все понимаю.

– Никого нет дома, – подняв голову, произнесла Дрю.

– Локоть убери, – сказал Уоррен. – Ей и без того тяжело.

Дрю обиженно фыркнула:

– Ну и что теперь?

– Теперь будем ждать.

– Врачи говорят, что она придет в сознание?

– Нет. Этого никто не говорит.

– А что они говорят? Что она так навсегда и останется?

Нет! Уоррен, скажи, что этого не будет!

Молчание.

– Ну и что же дальше? – спросила Дрю настойчивее.

Уоррен глубоко вздохнул:

– Когда Кейси сможет дышать сама, можно будет забрать ее домой, нанять людей…

– Я имею в виду, что теперь будет со мной? – перебила Дрю.

Кейси бы рассмеялась, если бы могла. Кое-что в этом мире остается неизменным. «Роза есть роза есть роза»… А Дрю есть Дрю. И с этим ничего не поделаешь.

Ее сестра с ранних лет усвоила, что единственный человек, который может о ней позаботиться, – это она сама. Кейси пыталась заменить ей родителей, но Дрю яростно сопротивлялась. «Ты мне не мать», – твердила она. И Кейси в итоге сдалась.

– Что будет с тобой, – повторил Уоррен. – Боюсь, я не могу ответить на этот вопрос. Я не специалист в вопросах имущества.

– Я уверена, ты уже поговорил с нужными людьми.

– Нет. На самом деле – нет.

– Ты до сих пор не выяснил, что случится с состоянием твоей жены, если она останется овощем? В это трудно поверить.

– Я не рассматриваю такой вариант развития событий.

Кейси услышала цоканье каблучков сестры, шагавшей взад-вперед вдоль кровати, и попыталась ее представить – в черных легинсах и свободном трикотажном топе, темно-русые волосы забраны в хвост высоко на макушке. У нее не было сомнений, что зеленые глаза Дрю мечут молнии.

– Я думаю, что, если с Кейси что-то случится, имущество моего отца автоматически переходит ко мне.

– Кейси еще не умерла, Дрю, – напомнил Уоррен.

– Все равно что умерла.

– Ладно, хватит. Боюсь, тебе придется подождать.

– Тебе легко говорить. Тебе не нужно думать о деньгах.

– А поработать ты не хочешь?

– У меня ребенок, не забывай.

У Кейси слезы подступили к горлу при мысли о пятилетней племяннице – точной копии своей матери во всех смыслах. Интересно, Лола действительно вырастет красавицей, как предрекает Дрю? Помнится, и Дрю пророчили то же самое, но, повзрослев, она немного недотянула.

– Кстати, а где Лола? – забеспокоился Уоррен.

– Шон повел ее в кафетерий есть мороженое.

– А кто вообще этот парень? Давно ты с ним знакома?

– Какое твое дело, Уоррен? Ты хочешь знать, не попросила ли я своего бойфренда наехать на сестру? Это тебя интересует?

Нет, конечно. Ты же так не думаешь, Уоррен?

– Мама! – раздался детский голосок и легкие шаги в палате.

– Нет-нет-нет. Уведи ее отсюда. Я думала, вы там едите мороженое, – закричала Дрю.

– Она уже съела мороженое, – произнес мужской голос.

– Купи ей еще.

– А что случилось с тетей Кейси? – спросила малышка.

– Она плохо себя чувствует, – раздраженно ответила Дрю.

– Она спит?

– Она попала в автокатастрофу, – объяснил Уоррен.

– Она поправится?

– Мы молимся за нее и очень надеемся, – сказал Уоррен.

– Можно я тоже буду молиться?

– Я думаю, ей это поможет.

– Отлично, – сказала Дрю. – Шон, пожалуйста. Больничная палата не место для ребенка.

– Ладно, ладно. Пойдем, Лола. Хочешь пирожное, которое тебе понравилось.

– Я больше не хочу есть.

– Знаете, здесь внизу есть игровая комната для детей. Давайте я отведу туда Лолу, – предложил Уоррен. – Мне кажется, на сегодня мы уже все обсудили.

– Ты тоже иди, Шон, – бросила Дрю. – Уоррен, я дождусь твоего возвращения.

– Как хочешь.

Дверь закрылась, Кейси осталась наедине с сестрой.

– Ну вот, – начала Дрю, и Кейси представила себе, как она подошла к окну. – Почти как в старые добрые времена, только тогда я была практически в коме, а ты вышагивала по комнате, думая, что же со мной делать.

Да, в самом деле. Кейси вспомнила те годы, когда они жили вместе. Вспомнила, как волновалась, ждала, когда же сестра вернется домой, как смотрела на нее, пьяную.

– Ты все говорила, что если я не исправлюсь, то не доживу и до тридцати. – Дрю невесело засмеялась. – А что теперь? – Она плюхнулась на кровать. – Не могу на тебя смотреть. Не потому что ты плохо выглядишь – нет, ты совсем как живая. Врачи прекрасно тебя заштопали. Послушай, Кейси, – Дрю вдруг повысила голос, – хватит уже. Прекращай это дело. Я совершенно не могу без тебя. Выходи уже из этой своей комы, возвращайся к нам. Давай-давай. Я знаю, что ты меня слышишь.

Да? Ты и в самом деле это чувствуешь?

– Ты должна очнуться. Так нечестно. И не гони пургу, что от тебя это не зависит, что у тебя нет выбора. Сколько раз ты сама мне говорила, что у нас всегда есть выбор? Мне нужно, чтобы ты выздоровела. К пятнице придет куча счетов, а оплачивать их нечем. Если ты не очнешься и не переведешь мне денег… Они же все равно мои, если ты забыла!

Ох, Дрю.

– Мне, конечно, очень неловко взваливать все это на тебя, когда ты в таком состоянии, но положение у меня безвыходное. Чего, кстати, можно было бы избежать, если бы отец не назначил тебя единоличным распорядителем или если бы ты не приняла на себя эти обязательства. Я не получаю ни цента с тех пор, как ты впала в спячку. А мне надо было свозить Шона на Багамы и одеться на весну. На кредитках у меня теперь по нулям. Скоро нечем будет ребенка кормить. Я же знаю, ты безумно любишь Лолу, хотя и не радовалась моей беременности, прямо как отец. Мне нужны деньги, понимаешь! Твой муж сказал, что придется подождать, и это ты во всем виновата. Плохо так говорить, но в такой ситуации было бы куда легче, если бы ты умерла.

Ох, Дрю, ты действительно так сильно меня ненавидишь?

Кейси почувствовала, что Дрю вскочила с кровати. Она никогда не могла больше минуты оставаться на одном месте. Слишком много лет баловалась белым порошком. Но, правда, обнаружив, что беременна, она согласилась пройти курс реабилитации и до самого рождения Лолы не нюхала и не пила. Кейси перевезла сестру в более просторную квартиру, наняла Лоле хорошую няню, оплачивала потом ее повторное лечение. Иногда у нее опускались руки, ей не хотелось больше никогда возиться с сестрой. До аварии они не разговаривали почти месяц.

– А-а, ноги болят, – простонала Дрю, подтаскивая кресло к кровати. – Не верь тому, кто скажет, что обувь от Маноло удобная. Семь сотен долларов, конечно, чрезмерная плата за полоску кожи и каблук, но они произведение искусства. – Она перевела дыхание. – Жаль, что ты не можешь увидеть эти туфли. Жаль, что ты не видишь, как отлично они сидят на моей ноге. Жаль, что ты не видишь, как хорошо я сейчас выгляжу. Я начала крутить педали на этом велосипеде, который никуда не едет, хотя ты, наверное, скажешь, что этим я занимаюсь всю свою жизнь.

Вот как? Неужели Дрю взялась за ум?

– Словом, я прекрасно выгляжу. Конечно, не так, как ты, Спящая красавица, до тебя мне далеко, даже когда ты в коме. Боже, что я болтаю? Боюсь, совсем не то, что имели в виду врачи, когда велели как можно больше с тобой разговаривать. Но не похоже, что ты меня слышишь. Слышишь? Слышишь меня? Хотя иногда мне кажется, что слышишь…

Да! Слышу. Слышу!

– Нет. Это просто смешно, – со вздохом сказала Дрю. – А Шон тебе понравился? – вдруг спросила она.

Шон?

– Парень, который только что сюда заходил. По-моему, вы раньше не встречались. Волнистые светлые волосы, курносый нос, карие глаза. – Дрю хихикнула. – Шон ничего себе. Не слишком умный только. Но он определенно не хапуга, так что не беспокойся. Тебе сейчас и без того есть о чем беспокоиться.

Кейси почувствовала, что Дрю наклонилась к ней ближе.

– Кейси, – позвала она тихо-тихо, нежно-нежно. – Кейси, что же это такое? Почему мне кажется, что ты меня слышишь?

Потому что ты знаешь меня лучше всех. Потому что ты моя сестра и, несмотря ни на что, наша связь неразрывна.

– Она вас не слышит, – спокойно произнес незнакомый мужской голос.

Кто это?

– Я понимаю, – согласилась Дрю. – Но иногда вдруг что-то такое появляется в ее лице, и на минуту мне кажется, что, может быть… Не знаю. Вы ее врач?

– Нет. Я физиотерапевт. Джереми Росс.

– Дрю Лернер, сестра Кейси.

– Да, вижу фамильное сходство. Рад познакомиться, Дрю. Кейси все лучше и лучше.

Физиотерапевт подошел, уверенно взял руку Кейси и легонько сжал ее.

В самом деле сжал? Или я это себе вообразила? Неужели я чувствую, как он поднимает и опускает мои пальцы?

– Я определенно вижу улучшение.

– Правда?

– Она стала гораздо сильнее. Я чувствую это по ее пальцам. А когда ее отключат от искусственного дыхания, мы сможем гораздо больше с ней упражняться.

– А если у нее не получится дышать самой?

– Ее не отключат, пока это не будет совершенно безопасно.

– Как вы думаете, она придет в сознание?

– Трудно сказать. Одни приходят, другие нет. – Джереми начал работать с запястьем Кейси, медленно вращая его. – Как правило, чем дольше человек находится в коме, тем меньше шансов на полное выздоровление. Но никогда нельзя знать точно. Не теряйте надежды.