Текст книги "Бесстрашный рыцарь"
Автор книги: Джослин Келли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Кристиан расслышал приглушенный смех и обратил мрачный взгляд на брата, посадившего себе на колени служанку. Гай был полностью сосредоточен на целовавшей его молодой женщине. Только раз он посмотрел на брата и пожелал ему не обращать внимания на его шалости, а заняться чем-нибудь другим.
Итак, Кристиан мог думать о своей... об Авизе. Тихо выругавшись, он заставил себя выбросить эти мысли из головы. Только человек, начисто лишенный мозгов, мог бы помышлять о том, чтобы уложить ее в свою постель. Она могла быть в его объятиях нежной, но во все остальное время ранить его шипами. Он должен был думать только о спасении ее сестры, о том, чтобы воссоединить ее с Авизой, а потом распрощаться с ними обеими.
Когда к столу подбежал Болдуин и спросил, должен ли он последовать за Авизой, Кристиан взмахом руки призвал его к молчанию.
– Делай, как я тебе велел, – сказал он мальчику.
Болдуин кивнул и смутился, заметив, что сидевший в отдалении старик наблюдает за каждым их движением. Возможно, мальчику удалось бы выяснить, чем вызван его интерес.
Делиль смотрел на них широко раскрытыми глазами.
– Ну и дикая кошка! Вероятно, ты не сумел взять ее в руки, Ловелл, как следовало бы!
– Прекрасная Авиза, – сказал Гай со смехом, поднимая девицу со своих колен и награждая ее шлепком по заду, – похоже, склонна к самым странным поступкам в самое неподходящее время. Когда мы направлялись сюда...
Кристиан не стал ждать продолжения его повествования. Оттолкнув деревянное блюдо, он перескочил через стол, задев его при этом больной ногой. Не обращая на это внимания, он вытащил из деревянной столешницы свой еще вибрировавший нож. Когда Болдуин собрался последовать за ним, он сделал ему знак выполнять свой приказ.
– Я ненадолго, – сказал он скорее для того, чтобы успокоить мальчика, чем чтобы дать объяснение и извиниться перед сидевшими за хозяйским столом.
– Берегись, чтобы она ненароком не всадила этот нож в тебя, – со смехом напутствовал его Делиль.
Он повернулся к Гаю, чтобы услышать, что тот собирался сказать.
Кристиан направился на поиски Авизы. Выходя из зала, он услышал новый взрыв смеха и чертыхнулся. Неужели ему так и не удастся одержать над ней победу в этой нескончаемой борьбе самолюбий, начавшейся чуть ли не с первого момента их встречи? Он фыркнул. Обычно первые впечатления не обманывали его, но насчет Авизы он решительно ошибся. Когда она жаловалась и сетовала на то, что на нее напали разбойники, она показалась ему хрупкой и нуждающейся в любой помощи, какую только он смог бы ей предложить. Но это продолжалось только до того момента, пока она не велела ему повернуть коня в сторону леса. Тогда-то и началась между ними борьба, продолжавшаяся до сих пор. Пора было положить этому конец.
Пора ей признать, что она в нем нуждается.
Прихрамывая, он прошагал по коридору, не обращая внимания на тех, кто вскакивал с места, чтобы не столкнуться с ним. Он был так занят мыслью о том, чтобы нагнать Авизу, что чуть было не прошел мимо нее, беседовавшей со служанкой возле не закрытого ставнями окна.
– Теперь я бы поговорил с тобой, Авиза, – сказал он.
Девушка метнулась в сторону, а Авиза повернулась к нему, но потом с тревогой посмотрела через плечо назад.
– О чем? О твоем недопустимо грубом поведении или об унизительных замечаниях? Или, может быть, ты хочешь попросить у меня прощения зато, что чуть не столкнул меня со скамьи по непонятной для меня причине?
– Ты проявила неуважение к нашему хозяину.
– Я?
Казалось, она потеряла дар речи от изумления. Он воспользовался этой недолгой паузой, чтобы высказать, что хотел:
– Он оказал тебе честь, посадив за свой стол, а ты вообразила, что тем самым он дал тебе право вести себя как мужчина и вмешиваться в наш разговор.
– Могу тебя заверить, что лорд Делиль прекрасно понимает, что я женщина, и вел себя со мной соответственно. – Авиза шагнула к нему и ткнула его пальцем в грудь. – Это ты забыл о хороших манерах.
Он схватил ее за палец. Она не пыталась его вырвать и смотрела на него спокойно и холодно. Он мог бы сломать ей палец одним движением, и она это знала. Должно быть, она знала также, что он ни за что не причинит вреда женщине, обратившейся к нему за помощью.
– Авиза, как тебе удалось ускользнуть из комнаты? – спросил он, вместо того чтобы ответить на ее обвинения, вовсе не беспочвенные.
Она улыбнулась:
– Я двигалась очень осторожно, на цыпочках.
– Я ничего не услышал.
– Знаю. Когда приходится спать среди множества других людей, нужно уметь двигаться так, чтобы не разбудить остальных. Если пожелаешь, могу поделиться с тобой этой наукой.
Он знал, что она имеет в виду только то, что сказала, но тело его напряглось при мысли о том, что она сможет дать ему некоторые уроки наедине в комнате, куда не вторгнется никто. Он надеялся, что его тайные мысли не отразились в голосе, когда спросил:
– И куда ты пошла?
– Вышла в наружное помещение, чтобы заняться кое-какими упражнениями.
– Упражнениями?
Он прошел мимо нее, чтобы положить свой нож на широкий подоконник. Потом медленно потянул ее за палец к себе, и она шагнула ближе к нему. Почему каждое сказанное ею слово так волновало его?
– Вчера от долгой езды тело мое затекло, и я решила, что следует дать отдых мышцам перед днем, полным новых трудов.
Ее волосы все еще хранили свежий аромат вольного воздуха и будто приглашали его распустить их и зарыться в них лицом. Он представил, как его руки ласкают это гибкое тело, податливое, словно глина, из которой можно изваять что угодно. И снова на ее близость откликнулся каждый дюйм его тела. Необходимо было отступить подальше, чтобы не уступить искушению.
Когда Кристиан выпустил ее, она сделала шаг назад. Неужели ее мысли были такими же, как у него? Если так, то она умело их скрывала.
– Если ты дашь мне твой нож, Кристиан, я отнесу его к оружейнику наточить. – Ее плотно сжатые губы тронула тень улыбки. – По-видимому, ты полагаешь, что я совершила что-то порочащее твою честь. Хотя я так не считаю, готова выполнить это поручение в качестве искупления.
– Болдуин может сделать это сам. – Он не хотел, чтобы она убегала так быстро.
– Мне надо заодно проверить и наточить свой меч.
Эти ее спокойные слова подействовали на него, как ушат ледяной воды.
– Можешь не беспокоиться за остроту своего меча, пока путешествуешь с нами.
– Пока ты не бросил свой нож на пол, у тебя были сомнения по поводу путешествия. Если ты разрешил эти вопросы и позволишь мне пойти в арсенал, мы сможем уехать до того, как истечет утро. Это разумно?
– Да.
Он снова счел ее слова логичными и снова огорчился, потому что она вела себя слишком рассудочно и все ей было ясно.
– Не сомневайся, это хорошая мысль. Ты допускаешь ее неохотно.
– Я и не осознал, что мои слова звучат так, будто я произнес их неохотно.
– Похоже, ты считаешь, что я не способна к простейшей мысли. – Глаза ее широко раскрылись, на лбу пролегли морщинки. – Неужели все женщины в твоей жизни были не способны на это?
– Как раз наоборот. Слишком способны.
– Но они знали свое место и никогда, никогда, никогда не предложили бы тебе такую услугу – пойти в оружейную?
Он не мог удержаться от улыбки. Как ей было знать, что это выражение изумленной невинности тотчас же прогоняет его раздражение?
– Не могу уверенно сказать, Авиза, что ни одна из них никогда...
Она подняла палец.
– Никогда, никогда, никогда они не предлагали наточить нож ради мужчины.
Он рассмеялся.
– Все, в этом ты меня убедила, теперь скажи, что я должен поручить тебе наточить мой нож.
– Да.
Он отвел пряди волос от ее лица, и щеки ее порозовели. В глазах ее он прочел удовольствие. Проведя пальцем по ее щеке и подбородку, Кристиан пробормотал:
– В чем еще ты попытаешься убедить меня, Авиза?
– Не отказываться от спасения моей сестры.
– Но ведь я обещал. – Его палец спустился на плечо Авизы. – Если ты больше ни о чем не хочешь меня попросить, может быть, не откажешься выполнить мою просьбу? – Он потянул ее к себе.
– Ради нас?
Ее пальцы лежали на его груди, как раз над бурно бьющимся сердцем, когда она предложила ему губы. И он не колеблясь принял этот дар. Кристиан крепко прижал ее к себе. Он наслаждался ее учащенным дыханием, прижимаясь грудью к ее груди.
Она застонала, когда Кристиан прижался бедрами к ее бедрам и опустил голову, чтобы поцеловать солоноватую кожу на шее, где выступили капельки пота после упражнений. Вкус ее кожи был возбуждающим, и он пожелал, чтобы ее гладкое и разгоряченное тело оказалось под ним и чтобы она раскрылась для него.
Ее руки скользнули по его спине и сжали в объятиях, когда он осторожно прикусил мочку ее уха, потом медленно заскользили вниз по его спине, и от этой ласки желание вихрем пронеслось по его телу. Пальцы Авизы оказались у него на затылке, задержавшись там на мгновение, затем скользнули вниз, под его рубаху. Но она тотчас их отдернула, будто ее обожгло тем же пламенем, что сжигало его кожу.
– Не пугайся так сильно, – прошептал он ей на ухо. Она дрожала, но попыталась ответить:
– Я не пугаюсь.
Он улыбнулся. Именно такого ответа он ожидал от нее.
– Но должна была испугаться.
– Почему?
– Потому что возникшие между нами чувства сильнее наводнения.
Ее пальцы снова скользнули под его одежду.
– В таком случае нам следует проявлять осторожность.
– Никогда не бываешь достаточно осторожным.
Его язык дразнил уголки ее рта, и губы ее раскрылись с легким вздохом. Пальцы Авизы продолжали ласкать и гладить его спину. И хотя ее руки были не такими шелковыми, какие должны быть у леди, эти ласки волновали его.
– Похоже, что вы сумели преодолеть свои разногласия, – заметил Гай и разразился смехом.
Авиза рванулась из объятий Кристиана, и он не попытался удержать ее. Лицо ее пылало, но голову она держала высоко и старалась не замечать смеха Гая. Была ли она смущена или разгневана этим вторжением или раскраснелась от жара, охватившего и обжегшего их обоих?
– Делиль любопытствует, почему мы медлим, братец.
Гай поднял бровь и сжал плечо стоявшей рядом с ним женщины, той самой служанки, с которой заигрывал, еще сидя за столом.
– С каких пор ты подрядился служить чьим-то соглядатаем? – спросил Кристиан.
– С тех пор, как Делиль проиграл мне пари.
– Пари? – спросила Авиза.
Кристиан метнул в брата предостерегающий взгляд. Но Гай то ли не заметил этого, то ли предпочел пренебречь предостережением, потому что его пристальный взгляд был устремлен на Авизу. С прядями волос, выбившимися из прически и обрамляющими лицо, и губами, припухшими от жадных поцелуев Кристиана, она представляла собой чувственное зрелище.
– Вижу, прекрасная Авиза, что ты уже простила моего брата. Да, похоже, что это так.
Выпустив из объятий служанку, он похлопал Авизу по щеке, и его большой палец задержался на некоторое время на ее лице.
– Ступай, – сказал Кристиан, сильно сжав плечо брата и отрывая его от Авизы, – ступай и получи выигрыш.
– А ты пока будешь получать благодарность за то, что сумел утихомирить прекрасную Авизу и погасить ее гнев?
– Довольно, Гай! Ступай!
– Если хочешь разгневаться на меня, прекрасная Авиза, добро пожаловать в любое время, – процедил Гай, прежде чем направиться в зал.
Он сделал знак служанке следовать за ним. Она подчинилась и позволила ему снова обнять себя.
– Пес! – гневно выкрикнула Авиза. Глаза ее округлились от ужаса. – Кристиан, мне не следовало бы так отзываться о твоем брате. Прости меня!
– Нет причины просить прощения. Он вел себя как невоспитанный мужлан. Почему ты просишь у меня прощения теперь, а раньше этого не делала?
– Потому что прежде я не делала ничего дурного. Кристиан улыбнулся и покачал головой.
– Ты раздражающая женщина.
– Ты все еще хочешь заставлять ждать нашего хозяина? Тебе следовало бы...
– Держать в объятиях тебя.
– Возвращайся туда, чтобы узнать все о предстоящем нам путешествии и дороге. Я пойду к оружейнику. Мне не потребуется много времени, чтобы наточить два клинка. – Она протянула руку к его ножу.
Увидев покраснение на ее коже, Кристиан схватил ее руку и поднял рукав. Она вздрогнула, когда ткань соприкоснулась с ее нежной кожей и красной отметиной на запястье. Кровь только-только свернулась на длинном красном порезе.
– Как это случилось? – спросил он.
– Я проявила неосторожность. – Она опустила рукав, прикрыв порез. – Ничего страшного.
– Но как ты порезалась?
– Я сказала тебе – не сосредоточилась на том, чем занималась.
– Но ведь рана свежая, ей не более часа. Тебе надо попросить Болдуина перевязать ее. Очень странное место для пореза. Чем же ты занималась, когда твое внимание ослабло?
Она только заткнула нож за пояс.
– Кристиан, мы можем застрять здесь на весь день, если ты будешь задавать мне одни и те же вопросы снова и снова, а я буду снова и снова отвечать тебе. Не лучше ли отправиться в путь спасать мою сестру?
– Сколько раз мне повторять? Ты самая несносная женщина на свете, какую мне доводилось видеть.
– Потому что говорю, что думаю?
– По многим причинам.
Она пошевелила рукой, и Кристиан выпустил ее. Он подумал, что Авиза скажет что-нибудь еще, но она повернулась и поспешила прочь по узкому коридору. Когда она скрылась на лестнице, ведущей во внутренние покои, Кристиан попытался осознать удивившие его замечания. И понял, что не находит объяснения тому, что ее бесхитростность ребенка вдруг сменяется хитроумием волшебницы.
Пока что он не мог найти этому объяснения.
Глава 8
Шаги Авизы были легки, когда она направилась во внутренние помещения.
Посетить арсенал в феодальном замке было для нее подарком судьбы. Она оценила спокойствие оружейника, который даже не поднял глаз от наковальни и не посмотрел на нее, пока она точила клинки о камень, окруженная запахами огня и раскаленного металла и пронзительным звоном инструментов. Он только кивнул ей, и она продолжала работу. Теперь нож Кристиана был так остер, что следовало обращаться с ним осторожно.
Сегодня она уже порезалась. Упражняясь с мечом в укромном уголке, Авиза внезапно услышала шаги. Внимание ее рассеялось, и меч ударился о камень, а потом рикошетом о ее руку. Авиза закрыла глаза и вздохнула, подставляя лицо холодному ветру. Ее очень заинтересовало известие о том, как встретили архиепископа в Кентербери. Это могло означать, что распря между королем и архиепископом пришла к концу.
Она должна любым способом заставить Кристиана задержаться в замке лорда де Соммервиля. Или... Улыбка вернулась на ее лицо. Ей стоило только заставить его выбрать не ту дорогу.
Услышав крик, Авиза схватилась за меч. Дитя! Кто обидел дитя? Осознав, что все еще держит нож Кристиана, она сжала его крепче и побежала. На полу лежала маленькая темноволосая девочка двух или трех лет.
– Кто тебя обидел? – спросила Авиза, опускаясь на колени и недоумевая, почему девочка оказалась одна в почти пустом помещении.
Девочка подняла руку:
– Больно!
– Кто тебя обидел?
– Больно!
Должно быть, она пыталась сказать что-то еще, но что, было неясно. В аббатстве Авиза имела дело с детьми постарше. Детьми такого возраста занимались другие сестры.
– Что случилось? – спросила она.
– Больно!
По круглым щечкам ребенка катились слезы.
– Помоги!
Авиза заколебалась. Следовало ли ей утешить девочку так, как она обычно утешала своих учениц? Обычно она похлопывала их по плечу и просила вести себя осмотрительнее.
Девочка снова захныкала, глядя за спину Авизы. Авиза была удивлена, когда Кристиан, оказавшийся у нее за спиной, взял девочку на руки и прижал к груди.
Рядом с ним она казалась еще меньше. Он бормотал какие-то слова, которых она не могла расслышать. Девочка смотрела на него. Слезы все еще катились по ее щекам, но постепенно она успокаивалась.
– Где больно? – спросил он.
Малышка подняла ручку и повернулась к Авизе, чтобы та видела ярко-красную полосу на ее ладони. Нет, не порез. Это скорее была ссадина от того, что она провела ручкой по шероховатому камню.
– Болит? – спросил он.
Она кивнула. Он поднял ее ручку к губам и поцеловал с громким звуком. Девочка успокоилась и принялась хихикать.
– Лучше? – спросил он.
Она кивнула.
Поставив девочку на пол, он нежно шлепнул ее, чтобы убрать с дороги. И девочка, переваливаясь, потопала к башне. Кристиан положил руку на плечо Авизы.
– Малышка чуть оцарапала руку. Почему это так расстроило тебя?
Авиза чуть было не выболтала правду, потому что тепло его пальцев расслабляло ее, но вовремя спохватилась.
– Она мне кое-кого напомнила.
Его лицо исказилось от тщетно скрываемой ярости, и Авиза подумала, как и чем она выдала себя, вымолвив столь немногие слова. С пальцами, сжимающими меч, и развевающимися полами плаща, он был похож на ангела мщения. А возможно, на одного из приспешников самого дьявола, потому что она никак не могла представить его подставляющим врагу другую щеку. Он был воителем, человеком, готовым умереть ради того, чтобы доказать, что в его груди сердце волка. Его нелегко было бы заставить почувствовать себя глупцом без последствий для того, кто осмелился бы выставить его таким.
Но когда Кристиан заговорил, она поняла, что беспокоилась зря.
– Должно быть, тебя волнует нечто большее, чем судьба и спасение сестры. Может быть, во время нападения на ваш замок погиб кто-то еще, дорогой твоему сердцу?
– Да, – ответила она.
Это слово имело вкус прокисшего молока. Пока Авиза не вышла за ворота аббатства, она всегда была честна, даже если правдивое признание сулило ей наказание. И лгать Кристиану становилось для нее все тяжелее и ужаснее.
Голос его стал напряженным, а линии на лбу обозначились сильнее.
– Многое, я вижу, напоминает тебе о тех, кого ты потеряла.
– Я пытаюсь не думать об этом, стараюсь сосредоточиться только на том, что должна делать.
Уж это, во всяком случае, ложью не было, хотя она хотела, чтобы он понял ее слова по-своему. Так и случилось, и сердце ее сжалось от осознанного чувства вины.
– Сомневаюсь, чтобы многие женщины обладали такой отвагой, как твоя.
– Для тебя отвага важна, да?
– Как для любого человека, поклявшегося служить нашему королю. – Его губы скривились в болезненной гримасе. – Однако для любого, в чьих жилах течет кровь Ловеллов, вдвойне важно показать, что отвага не утрачена нашей семьей.
– Твой отец...
– Не будем сейчас говорить о нем, Авиза.
Она старалась не отшатнуться от него, не смутиться из-за его тона. Оглядев двор замка, Авиза убедилась, что там не много людей. Ни один из них не был достаточно близко к ним, чтобы слышать, о чем они говорят, но, вероятно, для него это не имело значения. Стыдиться своей семьи – для нее это было совершенно непонятно. Она едва помнила своих родителей. Ее семьей были те, кто жил рядом с ней в стенах аббатства Святого Иуды. Каждый из членов ее семьи был одарен каким-нибудь талантом, который они находили возможность совершенствовать. Стремление к этому вселяло гордость в обитателей аббатства, хотя гордость и считалась греховной.
– Что смешного ты нашла в моих словах? – спросил Кристиан все тем же напряженным голосом.
– Смешного?
– Ты улыбаешься. Я не думал, что позор и бесчестье семьи можно счесть забавными.
– Я и не считаю так!
Она и на этот раз хотела бы быть честной!
– Ты много узнала о моем отце за то время, что мы путешествуем вместе. – Он приподнял ее лицо за подбородок. – Ты и обо мне узнала так же много?
– Я думала, что узнала.
– Но?
Она слегка отстранилась от него и вручила ему его нож. Пока он вкладывал его в ножны, Авиза спросила:
– Когда ты бурей ворвался в обеденный зал и на возвышение, где стоит хозяйский стол, ты нацелился мечом на меня или на лорда Делиля?
Кристиан не собирался отвечать на ее вопрос. Ему не хотелось вспоминать, как один только вид прелестной Авизы, обольщающей Делиля, вызвал в нем слепую ярость.
Сделав знак кому-то в другой части двора, он сказал:
– Мы теряем время.
– Я не назвала бы потерей времени попытку узнать, каковы твои намерения.
Он схватил ее за плечи. Авиза замерла, но он ее не выпустил. Притянув девушку ближе к себе, он сказал:
– Послушай и запомни. Авиза, я дал слово найти твою сестру и с радостью пожертвую жизнью, чтобы спасти ее от врага твоей семьи, но мои мысли принадлежат мне одному.
– Я должна знать, что могу тебе доверять и что ты не совершишь какой-нибудь глупости, если падешь духом.
– Об этом можешь не беспокоиться.
Он стиснул зубы, потому что с каждым ударом сердца в нем росло раздражение. Как ей удалось найти нужные слова, таившие угрозу обнажить его душу?
Она уперлась обеими руками ему в грудь и оттолкнула его. Однако он ее не отпустил, и ее большие глаза запылали от ярости. Эта ярость должна была напугать его, но этого не произошло.
– Мы все решили, – сказал он холодно. – Нам уже давно пора тронуться в путь.
– Вижу, что тебе не терпится проявить свою отвагу. – Глаза Авизы стали еще больше. – Мне жаль, Кристиан. Я жалею о своих словах. Я не хотела тебя обидеть.
– Не хотела? Если хочешь знать правду, то могу сказать, что мне не терпится расстаться с женщиной, не способной испытывать чувство благодарности за предложенную ей помощь. – Он выпустил ее и отвернулся. – Ступай прочь.
Однако Кристиан навострил уши, услышав звук легких шагов и шелест юбки, соприкасающейся с мечом, и холодно улыбнулся. Он не оглянулся и продолжал свой путь к конюшне, стараясь оберегать свою правую щиколотку и не опираться на нее.
Несколько домочадцев лорда Делиля рассеялись по внутреннему двору замка и, казалось, были заняты своими делами, но Кристиан понимал, что они наблюдают за ним и Авизой.
– Кристиан!
Он не ответил. Если бы он обернулся и посмотрел на нее, то утонул бы в ее синих глазах, будто говоривших, что в ней есть нежность, которую она обнаруживала столь редко. Должно быть, сейчас ветер облепил ее тело платьем, демонстрируя соблазнительные изгибы. И уж если ее вид повергал его в смятение, было мудро отвернуться и не смотреть на нее.
– Кристиан, – произнесла она совсем рядом, – право же, я очень сожалею о том, что сказала. Я была удручена.
– Если ты так легко впадаешь в удрученное состояние, то я был бы глупцом, если бы поверил тебе.
– О! – тихо воскликнула она, рванулась вперед и преградила ему путь, снова окликнув по имени, когда он попытался обойти ее.
Кристиан продолжал идти.
– У нас нет времени обсуждать это, как нет времени на то, чтобы искать тебя, когда ты то и дело исчезаешь бог знает куда.
– Я ведь сказала тебе, что иду к оружейнику.
Зная, чем рискует, он остановился и посмотрел на нее. Ветер растрепал ее волосы, и они выбились из-под бабетты и обрамляли лицо. Пряди волос подчеркивали красоту ее черт и манили дотронуться до них пальцами.
Кристиан заложил руки за спину и сжал их в замок, прежде чем поддался искушению.
– Я говорю о том, как ты ускользнула из комнаты, никому не сказав, куда направляешься.
– Ты разгневался, потому что я ускользнула, не разбудив вас?
– Да. – Он понял, что его слова удивили ее. – Авиза, если ты хочешь спасти сестру, ты должна проявлять учтивость и сообщать нам, куда идешь.
– А каждый из вас будет отвечать мне такой же учтивостью?
– Не могу ничего утверждать насчет Гая.
– Было бы лучше, если бы мы не знали, чем он занимается, когда остается один.
Кристиан хмыкнул и протянул ей руку. Невозможно было сердиться на Авизу. Она была несносной. Она бросала ему вызов. И все же эта девушка была разумной, когда у нее не оставалось выбора.
К ним направлялся Болдуин, ведя в поводу лошадей. Гай стоял возле своей лошади, беспечно пожимая плечами. Он разговаривал с двумя женщинами, соперничавшими из-за его внимания. Ни одна из них не походила на ту бабенку, с которой они видели его раньше. Внезапно Кристиана охватила зависть к брату, умевшему обращаться с женщинами. Возможно, если бы Кристиан обладал хоть частью этого искусства, ему было бы легче с Авизой.
Правда, в этом он усомнился, потому что она не походила на простых женщин, стремившихся добиться мужского внимания в обмен на свою покладистость и любезность. Он подозревал, что Авиза пустила бы мужчину в свою постель только на собственных условиях. И ему хотелось бы их узнать.
– Три лошади? – спросила Авиза.
– Я договорился с Делилем о жеребце для тебя, – ответил Кристиан, радуясь, что ее вопрос положил конец мыслям, способным довести его до беды. Условия, на которых Авиза могла бы пустить мужчину в свою постель могли оказаться гибельными для его мужского достоинства.
– Серый предназначен для тебя.
– Благодарю.
Он удивился, как приятна была ему ее благодарность. Его рука уже гладила ее лицо, прежде чем он успел понять, что делает. Отпрянув, Кристиан сказал:
– Помоги Авизе сесть на лошадь, Болдуин.
– Помогу.
Мальчик не мог скрыть своей радости от того, что они наконец трогаются в путь.
– Я вернусь, как только попрощаюсь с нашим хозяином.
Направляясь навстречу барону, пересекавшему двор замка, Кристиан попытался успокоить дыхание. Каждый раз, когда он оказывался возле Авизы, его тело переставало ему повиноваться. Он терял контроль над своими чувствами, которыми с легкостью управлял в другое время.
– Благодарим тебя за кров и еду, Делиль! – сказал он, снова обретя ясность мысли и обычный тон. – Похоже, погода недурна, а пункт нашего назначения недалеко отсюда, всего в нескольких днях пути. Если удача будет нам сопутствовать, остальная часть пути будет столь же благополучна, как наше пребывание здесь.
– С ней-то? – рассмеялся Делиль. – Леди Авиза из тех дам, присутствие которых вносит смятение в любую ситуацию.
– Верно, но я сумею с ней справиться.
– В таком случае ты более удачлив, чем я. – Внезапно барон посерьезнел. – В замок Оркстед проникли слухи о разбойниках, охотящихся за путниками.
– Мы не боимся обычных бродяг.
– Я и не говорю об обычных бродягах. – Он понизил голос: – Я говорю о поборниках прежних обычаев и образа жизни.
– О саксонцах...
– Я не говорю о прежних английских обычаях, господствовавших здесь до того, как герцог Вильгельм заявил права на трон после победы при Гастингсе. Я говорю о тех порядках, что признавались здесь, когда сюда явились римляне. Среди них есть такие, кто посягает на жизнь Бекета и желает его смерти.
Кристиан позволил ветру откинуть капюшон его плаща, чтобы лучше видеть лицо Делиля.
– Ты говоришь о людях короля. Теперь и меня числят среди них.
– Нет, я имею в виду других. Они хотят изгнать норманнов из Англии. Для них даже саксонцы враги.
– Так ты имеешь в виду кельтов?
– Да.
Кристиан рассмеялся:
– Ты почти заставил меня поверить в эти россказни.
– Я и не думаю шутить. Рассказывают о путниках, бесследно исчезнувших. А если их тела находят, то истерзанными и изрезанными на части.
– Так то звери лесные, – вступила в разговор Авиза из-за его спины.
– У лесных зверей нет ножей, миледи. – Недовольство Делиля усиливалось. – Этот разговор не для твоих ушей.
– Но ведь я путешествую как раз по тем дорогам, которые ты считаешь опасными. – Рука Авизы метнулась к ее мечу.
Кристиан нахмурился. Ну почему ей было не подождать в седле, как он просил?
Барон испытывал неловкость, как и любой другой мужчина на его месте, если бы ему пришлось обсуждать эти вопросы с женщиной.
– Эта беседа только между мной и Делилем, Авиза.
– Что заставляет тебя думать, что культ, основанный на старинных верованиях, отправляется где-то поблизости, милорд Делиль? – спросила она, не обращая внимания на Кристиана.
– Угрозы тем, кто пытался расследовать это.
Делиль метнул в Кристиана мрачный взгляд. Авиза то ли не заметила этого, то ли не обратила внимания.
– Но ведь здесь не Уэльс, где принцы привержены старому образу жизни и претендуют на свои земли. Что ты сделал, чтобы положить этому конец?
– Ловелл, ты должен научить эту леди знать свое место, – проворчал барон.
– Удалось ли поймать и допросить кого-нибудь из них? – спросила Авиза.
– Пусть знает свое место, Ловелл!
Кристиан схватил Авизу за руку и оттащил ее в сторону от Делиля, лицо которого раскраснелось и приобрело такой же цвет, как его плащ.
– Благодарю тебя, Делиль, за предупреждение и за гостеприимство.
– Будь осторожен, – ответил тот.
– Было бы легче, – не унималась Авиза, – если бы вы могли сообщить нам больше сведений о возможной опасности.
– Ловелл...
Кристиан тащил Авизу за руку. Она упиралась, и он решил было перекинуть ее через плечо и отнести к серой лошади. Этот ее чертов меч при этом мог ударить его в такое место, которое бережет каждый мужчина.
Он снова рванул ее за руку, на этот раз сильнее, и она пошла за ним туда, где их ожидали Болдуин и Гай, сидевшие на лошадях. Кристиан схватил Авизу и забросил в седло. Ее грудь задела его руку, и он не смог удержать стона.
– Все в порядке? – спросила она.
– Все отлично!
Чертова женщина! Она околдовала его своей красотой, но больше он не поддастся ее чарам.
– Оставайся на лошади, пока я не велю тебе спешиться!
Этот его приказ был встречен смехом, но смеялась не Авиза, смотревшая на него с яростью, а молодая женщина у колодца. Кристиан направился к Блэкторну и вскочил в седло. Черт бы побрал их всех! А больше всего он был готов клясть Авизу за то, что она унизила его в присутствии Делиля и его домашних. Он дал знак брату направляться к воротам.
Должно быть, теперь они думали одинаково, потому что лицо Гая было таким же хмурым, как его собственное. Они оба испытали слишком много оскорблений из-за своего отца. То, что король принял присягу Кристиана на верность, должно было помочь делу, но поведение Авизы лишило его надежды на это.
В будущем такого не должно было случиться.
