Текст книги "Бесстрашный рыцарь"

Автор книги: Джослин Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Я должна быть уверена, – сказала Авиза. – Если я поддамся сомнениям, это будет означать, что я уже побеждена. Разве ты не чувствуешь того же самого?

– Хотел бы думать, что чувствую.

Он направил своего коня поближе к ней.

В кустах у дороги что-то зашуршало. Авиза натянула поводья и прислушалась, не повторится ли этот звук вновь. Рука ее рванулась к мечу, когда она заметила движение в поле, где снопы пшеницы были сложены в скирды.

Большая мужская рука прикрыла ее, затянутую в перчатку, и она резким движением высвободила пальцы, когда огонь вожделения прожег кожу перчатки и побежал вверх по ее руке.

– Что не так, Авиза? – спросил Кристиан.

«Не могу не отвечать на твое прикосновение», – хотела сказать Авиза, но не могла этого сделать. Она все время была настороже.

– Молчи, – пробормотала она, понижая голос до шепота. – За нами кто-то наблюдает.

Он объехал вокруг нее, загородив дорогу. Прикрыв глаза ладонью, Кристиан оглядел поле. По мере того как тускнел солнечный свет, из леса стали появляться тени.

– Я не вижу ничего.

– Возле скирд кто-то есть.

– Я никого не вижу.

– Но это вовсе не значит, что там никого нет.

Он повернулся к ней:

– Авиза, ты не должна поддаваться страху, оттого что в пшенице свистит ветер. Знаю, что у тебя есть все основания бояться, но ведь мы дали клятву защищать тебя.

«А я дала клятву защищать тебя, Кристиан Ловелл».

Удовлетворение, которое она могла получить, бросив эти слова ему в Лицо, не стоило того, чтобы нарушить клятву, данную королеве.

– Я не напугана, – сказала она с той долей беззаботности, на какую оказалась способна, – но меня беспокоит, что за нами кто-то наблюдает.

С поля послышалось блеяние, и Кристиан хмыкнул.

– Там и в самом деле кто-то есть, Авиза. Заблудшая овца ищет своих товарок.

Она увидела грязно-белую голову овцы, бездумно смотревшей на них. Потом овца опустила голову и принялась щипать траву.

– Я видела не овцу. Я видела кого-то другого.

– Я вижу только овцу.

– Подумай, овца, возможно, направилась к нам, чтобы убежать от... не важно от кого... – Она посмотрела куда-то мимо него и нахмурилась. – Не важно, от кого кто прячется в поле, но там кто-то был.

– Если там кто-то и был, сейчас его там нет.

Авиза неохотно кивнула, не в силах обсуждать это.

– Ладно. Поедем.

– Мы ведь внимательно смотрим всюду, во все стороны. – Кристиан похлопал ее по руке в перчатке. – С нами ты в безопасности. – Он потянулся и достал ее меч из ножен. – И я уверен, что и дальше будет так же.

– Кристиан! Отдай мне мой меч.

– Я же сказал, что сумею тебя защитить. – Он всунул ее меч в петлю у своего седла. – Поехали. – Всадив в бока лошади каблуки своих сапог, он отъехал от Авизы.

Авиза не колебалась. Пошарив под юбкой, она достала свой нож и, держа его в одной руке, другой натянула поводья. Продолжая крепко сжимать нож в руке, она поскакала за Кристианом.

Когда она приблизилась, он повернулся в седле и снова поторопил лошадь. Она с ржанием помчалась по дороге. Его плащ развевался на ветру и рвался вслед за ним, задевая за деревья, росшие вдоль дороги.

Авиза с улыбкой поспешила за ним. Вслед им раздались вопли Гая и Болдуина, но она смотрела только на Кристиана и деревья вдоль дороги. Криком она заставила своего коня скакать еще быстрее. Расстояние между двумя лошадьми быстро сокращалось. Поравнявшись с Кристианом, она склонилась к луке седла, забыв об испытанной раньше боли, вызванной непривычно долгой верховой ездой, и выплюнула пыль изо рта.

– Я не отдам твой меч, Авиза. – Он рассмеялся.

– Я и не собираюсь просить, чтобы ты его возвращал. Я просто возьму его.

– Не глупи.

– Никогда еще я не вела себя умнее. – Она посмотрела на него с вызывающей улыбкой.

Он выставил вперед руку, чтобы помешать ей взять меч. Она не обратила на это внимания и хлестнула лошадь поводьями. Отъехав от Кристиана, Авиза услышала его торжествующий смех. Ей хотелось сказать ему, что гонки еще не окончены, но она не должна была предупреждать его ни о чем, как и он не предупреждал ее. Она снова пригнулась к холке своей лошади, медленно проезжая мимо Кристиана.

– Что ты делаешь? – крикнул Кристиан ей вслед.

– Даю тебе урок, – ответила она тихо, чтобы он ее не услышал.

Лошадь под ней старалась выиграть у Кристиана каждый дюйм дороги. Авиза не поднимала головы и держала ее так низко, что ее нос находился на расстоянии не больше пальца от лошадиной гривы. Оглянувшись, она видела, что намного опередила Кристиана, и продолжала удаляться от него.

Ей следовало проявлять терпение. Если бы она двигалась слишком быстро, это могло бы ей навредить. Но если бы выжидала слишком долго, то он мог бы выскользнуть из ловушки. Измерив взглядом расстояние между головой его лошади и хвостом ее собственной, она принялась считать и досчитала до десяти.

Рванув поводья, она направила свою лошадь прямо навстречу Кристиану.

Кристиан закричал. Его лошадь поднялась на дыбы. Авиза подняла нож.

– Ты с ума сошла? – закричал он.

Авиза метнула нож, и он пригвоздил плащ Кристиана к стволу дерева.

Кристиан обернулся и уставился на дрожащий нож. С криком она спрыгнула с коня и бросилась, чтобы сорвать свой меч с его седла. В тот момент, когда она пыталась вытянуть его из петли, его рука опустилась на ее запястье.

– Ты мало того что сама безумная, но способна свести с ума кого угодно, – прорычал он. – Если...

– Кристиан! – послышался отчаянный крик, полный ужаса. – На помощь!

– Это Болдуин! – задыхаясь, пробормотала она.

Паж отбивался от двух незнакомцев, каждый из которых был на голову выше его, а вооружен мальчик был одним только ножом. Гай рядом с ним дико размахивал мечом, но не мог поразить никого, потому что нападавшие были вне пределов досягаемости. Один из них поднял топор.

Авиза вытащила свой нож из ствола. Как только плащ Кристиана оказался свободен, он помчался на помощь пажу и брату.

Авиза продвинулась только на один шаг, чтобы последовать за ним, но тотчас же резко повернулась, потому что из-за деревьев показались новые враги. Они заколебались, когда она снова вонзила нож в дерево и обнажила меч. Угасающий свет дня плясал на остро заточенном лезвии. Позади нее были дерево и кусты, и с той стороны никто не мог подкрасться к ней незамеченным. И тут же к ее услугам был нож, если бы он ей потребовался.

Бородач рассмеялся и двинулся к ней. Она внимательно наблюдала за ним.

Крупный мужчина с выдающимся брюшком был одет в простую крестьянскую рубаху, а шею его украшал кожаный ремешок с несколькими нанизанными на него стеклянными бусинками. Две из них были прозрачными, а на одной был нанесен узор в виде круга. Как и трое сопровождавших его мужчин, он держал перед собой крытый кожей щит.

Оттуда, куда поскакал Кристиан, послышались стоны и крики боли, но она не могла себе позволить отвлечься и посмотреть. Ей приходилось держать наготове меч между собой и бородатым противником.

Он что-то произнес на языке, который не был похож ни на нормандский* ни на английский. Но она и так поняла смысл его слов по тому, как он скривил губы под густыми усами в гримасе, которую она приняла за снисходительную улыбку.

Авиза легко балансировала на носках, чтобы быть готовой к любому его выпаду. Наблюдая за ним и выражением его глаз, она мысленно проигрывала все некогда преподанные ей уроки. Не имело значения, какое оружие он скрывал под щитом. Для того чтобы ее убить, если она зазевается, подойдет любое. Он протянул к ней руку и ударил по острию ее меча своим длинным ножом. И снова повторил уже сказанное. Остальные мужчины рассмеялись.

Авиза не двинулась с места. Он снова нанес удар по ее мечу, на этот раз сильнее.

Она и тут не двинулась. Его улыбка потускнела, когда он взмахнул ножом и опять ударил по ее мечу. Она встретила его удар, сделав незаметное движение и повернув меч. Нож выпал из его руки. Выставив щит, он выкрикнул проклятие. Нормандские слова она поняла, а он именно этого и добивался.

– Я не собираюсь сегодня встречаться с сатаной, – сказала она с улыбкой. – Не собираюсь я и преклонять колени перед его пиявками.

– Ах ты сука! – выплюнул он ей в лицо.

– Не стоит так говорить о своей, матери!

Ее меч просвистел у него перед самым носом. Длинная борода упала на землю. Под подбородком у него осталась поросль длиной не более пальца.

Он принялся ощупывать свою рубаху, ища отрубленные волосы, потом уставился на нее с разинутым ртом. Соратники за его спиной недовольно что-то забормотали.

Кто-то слева схватил ее за руку и оттащил в сторону. Она взмахнула было мечом, но остановилась, потому что осознала, что между ней и ее врагами оказался Кристиан.

– Оставайся на месте! – приказал он, поднимая свой меч с окрашенным алым острием. Из прорехи на его левом рукаве бежала кровь. Рубаха тоже была обагрена кровью, но трудно было сказать, чья это кровь.

Нападавшие отступили на шаг. Они сомкнули щиты, и те звякнули, ударившись друг о друга.

– Я могу... – сказала Авиза.

– Оставайся на месте! Болдуин, последи, чтобы она не двигалась.

Авиза снова попыталась заговорить:

– Кристиан, я могу...

– Оставайся там, где стоишь. Оставайся с Болдуином.

Он только на секунду остановил на ней взгляд, и она кивнула, поняв, что его заботит безопасность мальчика.

– Гай, за мной! – крикнул он, бросаясь на бородатого, который обратился в бегство.

Копье ударилось в дерево в нескольких дюймах от головы Болдуина. Он сжался и испуганно вскрикнул. Вырвав свой нож из дерева и сунув меч в ножны, Авиза потащила мальчика за собой в кусты. Шипы рвали ее одежду и царапали кожу, но она не замедлила движения.

Болдуин еще не попадал в подобные переделки и сейчас мог только помешать.

Над их головами просвистела стрела, потом вторая. В кустах Авиза присела на корточки. Если Гай снова решил пустить в ход лук, им всем угрожала опасность.

– Ты ранен? – спросила она.

Болдуин покачал головой.

– Хорошо. Оставайся здесь.

Она попыталась бочком обойти его.

– Ты не можешь идти туда.

Авиза содрогнулась, услышав глухой удар кулака по телу. Вглядываясь сквозь ветки в происходящее, она увидела, как человек покачнулся и упал. Остальные закричали и бросились к еще державшемуся на ногах. Смех, жестокий и грубый, полный извращенного злорадства, и их рывок к покачнувшемуся, но еще стоящему на ногах человеку заставили ее действовать.

– Кристиан! – крикнула Авиза.

Когда она бросилась к нему, Болдуин схватил ее за руку. Она вырвалась, использовав прием, заимствованный у Нарико и теперь долгой практикой доведенный до состояния рефлекса. Он с изумлением уставился на нее.

– Ты не можешь туда идти! – закричал Болдуин.

– Так надо!

– Он велел тебе оставаться здесь.

– Но он нуждается в моей помощи!

– Он приказал мне удерживать тебя.

Авиза схватила мальчика за рубаху и встряхнула так, что ветки за их спинами затрещали.

– Сейчас не время проявлять упрямство. Не будь таким тупым, как Кристиан. Ты позволишь ему умереть ради того, чтобы потом сказать, что выполнял его приказ? Какая польза будет, если ты все это произнесешь на его могиле?

Он что-то забормотал запинаясь, но она не стала его слушать. Крикнув, чтобы он оставался на месте, Авиза ползком выбралась из кустов. Она не знала, послушает ли он ее, но сейчас не было времени беспокоиться об этом.

В сгущающемся сумраке Авиза оглядела обе стороны дороги. Лошади исчезли. И это было неудивительно, потому что для бродяг они были прекрасной добычей.

Она заметила какое-то движение слева. На дороге кто-то был. Кто-то двигался к ней. Ее меч запел, когда она рывком выхватила его из ножен, и по всему ее телу разлились сила и уверенность.

– Назови себя! – крикнула она.

– Замолчи, Авиза.

Она узнала этот ворчливый голос.

– Гай! – Она подбежала к нему и, поддерживая под руку, потащила к кустам.

Он упал на колени. Сквозь пальцы, которые он прижимал к голове, сочилась кровь.

Лука при нем не было, и колчан был пуст. Она подумала: удалось ли ему кого-нибудь сразить стрелой?

– Где Кристиан? – спросила она, и в этот момент из кустов выглянул Болдуин.

– Сражается.

– Ты оставил его одного? – Она остановилась. – Где?

Гай указал на дорогу.

В неясном свете Авиза разглядела двоих мужчин, тащивших в лес третьего.

Он сопротивлялся. Должно быть, бродяги пытались похитить Кристиана. Ей хотелось бы знать зачем, но она отринула вопросы, ответа на которые не было, и рванулась к ним. За спиной Авиза слышала шаги Болдуина. Он кричал, просил позволить ему помочь.

Когда она настигла их, они уже миновали дорогу. Ковер из листьев был пропитан кровью. Она переглянулась с Болдуином, державшим меч Гая, потом нырнула в тень деревьев.

– Осторожно, – прошептала она. – Они не могут уйти далеко.

– Авиза! Справа!

Прислушавшись к предостережению Болдуина, она рубанула мечом снизу вверх и выбила оружие из рук нападавшего. Он уставился на нее глазами, круглыми, как бусинки на шнурке, обвивавшем его шею. Прежде чем она успела взмахнуть мечом еще раз, он рванулся и умчался прочь.

Снова зазвенела сталь. Сквозь деревья она увидела Болдуина, стоявшего на коленях возле какого-то мужчины. По лицу его струилась кровь. Разбойник забавлялся с ним, тыкал в мальчика мечом и насмехался над ним.

Авиза скользнула за спину насмешника. Острие ее меча уперлось в кожу за его правым ухом.

– Положи меч! – приказала она.

Меч упал на листья.

Паж поднял его, и Авиза спросила:

– Где Кристиан Ловелл?

Разбойник пожал плечами.

Она пошевелила мечом у самого его уха, чуть поцарапав его.

– Скажи мне, где он, если не хочешь расстаться с ухом.

– Там.

Он указал куда-то за спину Болдуина. Не опуская меча, Авиза сказала:

– Проверь, Болдуин, сказал ли он правду.

Паж отер кровь с лица и поспешил исполнить ее приказ. Он склонился к земле и крикнул:

– Он здесь, миледи! Без чувств, но живой.

– К счастью для тебя, бродяга.

Ее меч опустился до середины его спины.

– Прочь отсюда!

Пока разбойник улепетывал, Авиза поспешила туда, где стоял на коленях Болдуин. Мальчик покачнулся, и она приказала ему сесть и опереться спиной о дерево. Когда он попытался возразить, она вручила ему свой меч и велела сторожить. Она сомневалась, что он мог многое видеть сквозь кровь, но по крайней мере был жив.

Сама она повернулась к Кристиану, лежавшему лицом вниз рядом со своим мечом и седельными мешками, оставленными на земле. Трусы нанесли ему удар сзади.

Стиснув зубы, она напрягала все силы, чтобы перевернуть его на спину. Его голова при этом свесилась набок, но, если не считать раны на руке, других признаков увечий она не обнаружила.

Авиза приложила губы к его уху:

– Очнись, Кристиан!

Он застонал, но глаз не открыл. Она легонько потрепала его по щеке. Он снова застонал.

Со стороны дороги из-за деревьев до них донеслись крики. Должно быть, разбойники возвращались. Гай один не мог дать им отпора.

Авиза посильнее похлопала Кристиана по щекам. Его глаза все еще оставались закрытыми, и она ударила его еще раз.

Его глаза наконец открылись, и он схватил ее за запястье.

– Что ты, черт возьми, делаешь?

– Гай! – выкрикнула она. – Разбойники!

Оттолкнув ее, Кристиан силился подняться. Авиза передала ему меч, бросилась к Болдуину и, подняв его на ноги, повела к дороге.

Дорога была пуста. Разбойники исчезли. Гай исчез тоже.

Глава 12

Авиза отрезала свои обременительные рукава и убедилась в том, что, если разорвать их на ленты, можно сделать отличную повязку. Пока она готовила материал для повязки, кто-то принес воды и разжег огонь в очаге, грязной яме в дальнем конце комнаты. Она наложила повязку на лоб Болдуина, украшенный шишкой, и мальчик неуверенно улыбнулся ей.

Фермеры, жившие в простом коттедже, были полны желания помочь им. Они предложили Авизе, Кристиану и Болдуину пожить у них в небольшом домике во дворе, потому что его не было видно с дороги и оттуда через единственное оконце в большей комнате открывался хороший обзор. Хозяева дали им матрасы и одеяла, а также больше еды, чем они трое могли одолеть. Она догадалась, что они рассчитывали попросить Кристиана обнаружить лесных разбойников и уничтожить их. Тогда они были бы спокойны за свои семьи и скот.

Сражение могло подождать. Следовало вылечить Кристиана и Болдуина.

Кристиан настаивал на том, чтобы она обработала раны Болдуина, пока он побеседует с самым старшим из семьи, человеком, чье имя она так и не смогла запомнить. Это был тот самый человек, что убедил Кристиана подождать следующего дня, прежде чем начинать поиски брата.

– Разбойники предпочитают ночь, – сказал фермер. – Они свершают свои дьявольские ритуалы в темноте. Боятся света. Поэтому при свете дня опасаются выходить из своих убежищ. Вы можете напасть на них на рассвете и выручить сэра Гая.

Авиза сомневалась, что Кристиана убедят слова фермера о том, что эти отщепенцы редко убивают заложников, предпочитая обменивать их на еду и другие припасы.

– Иногда они их все-таки убивают, – признался фермер, взглянув на Авизу. – Но убивают девственниц, чья кровь, как они считают, может умилостивить их злого господина. Они не взяли в плен леди. Значит, у них нет такого намерения. – Он покраснел. – Твой брат девственник?

Авиза не слышала, что ответил Кристиан, потому что в этот момент помогала Болдуину перейти в другую комнату. Если бы осталась, то не смогла бы удержаться от смеха. Представить себе, что Гай Ловелл девственник? Никоим образом это не было возможно при его интересе к женщинам – причем к любым женщинам и в любом месте.

– Тебя что-то развеселило? – прошептал Болдуин со своего тонкого матраса. – Ты улыбаешься, будто услышала веселую шутку.

– Я улыбаюсь, потому что кровотечение прекратилось.

Еще одна ложь, способная умножить бесконечное количество придуманных ею историй, но ей не хотелось смущать мальчика.

– Шрам останется?

Она так и не поняла, был ли он обеспокоен такой перспективой или надеялся на это.

– Еще слишком рано говорить что-нибудь определенное...

– Я хотел бы... – Он застонал, потому что она как раз меняла повязку у него на лбу. – Я хотел бы поблагодарить тебя, миледи, за то, что ты спасла мне жизнь.

– Ты бы сделал для меня то же самое.

– Конечно! Ты леди. Мой долг отдать свою жизнь за тебя.

Она нежно похлопала его по руке:

– Я ценю это, но давай надеяться на то, что в такой жертве не будет необходимости.

– Когда мы пойдем освобождать сэра Гая...

– Все по порядку. Сейчас ты нуждаешься в отдыхе.

– Я не должен отдыхать, когда он в плену у этих негодяев. – Мальчик попытался сесть.

Осторожно и мягко толкнув его на ложе, Авиза сказала:

– Сегодня ночью мы не станем его освобождать. Ты должен отдохнуть, пока мыс Кристианом придумаем способ, как лучше это сделать.

– Я рад, что ты будешь нам помогать. – Он сжал ее руку. – Сэру Кристиану не нравится, когда ты пускаешь в ход свой меч, но я видел, как ты сражаешься. Ты очень отважна, миледи.

– Как и ты, Болдуин.

Его улыбка стала шире, потом он снова вздрогнул.

– Отдыхай, – опять приказала она. – Утро наступит слишком быстро.

Авиза сидела возле мальчика, пока он не заснул. Его лицо было искажено гримасой даже во сне, и она подумала с надеждой, что, возможно, у одной из женщин в фермерском доме найдется сухой тмин. Если его настоять в кипятке, то этот отвар облегчит головную боль. Когда Авиза поднялась на ноги, прихватив окровавленные повязки одной рукой, а в другую взяв чистые, она знала, что сможет полечить и Кристиана и у нее хватит для этого перевязочного материала. Эти чертовы разбойники сильно ударили его по голове.

Она переступила через высокий порог и оказалась во второй комнате. Эта была просторнее по сравнению с той, где спал Болдуин. Грязный пол был вытоптан до гладкости многочисленными ногами.

У окна стоял Кристиан. Локтем он упирался в стену, голова его покоилась на руке. Лицо было искажено такой же болезненной гримасой, как и у пажа.

Она хотела бы утешить его, но у нее не было слов утешения. Она подвела королеву, допустив, что Гая взяли в плен, а Кристиан и Болдуин были ранены.

– Теперь я могу перевязать твою голову, – сказала она тихо.

– Я могу и подождать. – Он обернулся, чтобы посмотреть на нее. Лицо его уже не выглядело серым и безжизненным. – Как Болдуин?

– Отдыхает.

– Он поправится?

– Да, и будет мудрее после того, как ощутил впервые вкус битвы.

Кристиан потер подбородок, на котором уже выступила дневная щетина. Конечно же, Авиза думала о том, что в этой первой битве мальчику удалось закалить свой характер.

Любая другая женщина на ее месте была бы парализована ужасом, а она бросилась сражаться с разбойниками, несмотря на их перевес в численности. Кристиан должен был бы испытывать к ней благодарность за то, что она оказалась способной рисковать своей жизнью. Она спасла их и, что всего удивительнее, не считала свой подвиг чем-то из ряда вон выходящим.

– Болдуин молод, – сказал Кристиан, – поэтому не был готов к такой схватке.

Она уронила окровавленные тряпки на пол у очага.

– Никто не может быть полностью готов к битве, если оказывается вовлеченным в нее впервые. – Подняв тряпки, она бросила их в огонь.

Кристиан вернулся к окну и уставился в темноту ночи.

– Кристиан, мне так жаль, – сказала она.

– Ты сделала все, что могла. – Он сухо рассмеялся. – Ты вела себя лучше, чем все мы, вместе взятые. Никогда не забуду выражения лица этого разбойника, когда ты откромсала его бороду. Ты очень искусно владеешь этим коротким мечом, Авиза. Если бы Гай был хоть вполовину так искусен, он не был бы теперь пленником.

– Любого из нас могли взять в плен.

– Это должен был быть я! – Он саданул кулаком по стене.

Со стены посыпалась грязь, но он не обратил внимания.

– Почему ты винишь себя? Ты можешь обвинять и Болдуина, и меня. Мы бросили раненого Гая одного, чтобы преследовать этих разбойников.

– Нет, чтобы спасти меня. – Он выбранился. – Ты спасла меня, рыцаря на службе короля. Женщине и ребенку пришлось спасать меня.

– Так ты огорчен поэтому? Считаешь, что упустил шанс показать себя таким отважным, как один из королевских фаворитов? Как его зовут? Де Трэси?

– Почему ты говоришь о нем?

– Потому что ты сожалеешь, что жив, и жалуешься на это. Неужели это заботит тебя больше, чем судьба брата?

– Не говори нелепостей.

– Почему же? Ведь ты говоришь их!

Сделав три шага, он оказался возле ямы, заменявшей очаг, и присел у края.

– Утром попрошу фермера Джона созвать соседей и помочь мне выследить разбойников.

– И это все?

Она опустилась на колени рядом с ним и положила возле очага последние полосы ткани, оставшиеся от ее бывших рукавов. Осторожными и нежными пальцами Авиза бинтовала его пульсировавшую болью голову.

– Чего ты ожидаешь, Авиза? Я полагаю, у тебя есть свой дерзкий план освобождения моего брата.

– Нет, у меня нет плана.

Авиза укрепила повязку. Потом взяла другой кусок ткани, расправила его на коленях и взялась за его руку, сорвав с раны окровавленную и присохшую ткань.

– Дай мне воды, – попросила она.

– Зачем? Мне не надо, чтобы ледяная вода, льющаяся на мою рану, усугубила неприятные ощущения.

Даже ему самому его тон показался злобным.

– И как, ты полагаешь, я увижу твою рану, если засохшая кровь будет мне мешать?

– Просто перевяжи рану, и дело с концом.

Авиза встала и уперла руки в бока. При этом платье туго обтянуло ее фигуру. Кристиан судорожно сглотнул, глядя на эти чарующие изгибы, которые он мечтал изучить.

Когда в коттедже другого фермера он держал ее в объятиях, ее бедра прижимались к нему, и это было похоже на молчаливое приглашение дать волю сжигавшим его чувствам и желаниям, которые он силился побороть.

– Я лечу твою руку, – сказала Авиза ледяным тоном, – и мне решать, что нужно, а что не нужно делать. Поэтому я бы очень хотела, чтобы ты ценил то, что я делаю для тебя.

Он вздохнул. В глубине своего существа он жаждал ее помощи, и ему совсем не нравилось, что ее глаза сверкают, как уголья в очаге.

– Я ценю то, что ты делаешь для меня, – ответил он. – Но в этом нет необходимости.

– Мне решать, что необходимо, а что нет. Меня учили обмыть и очистить рану до того, как лечить и перевязывать ее. В этом есть глубокий смысл, и я вовсе не хочу отступать от правил, которым меня научили в аб... – Ее лицо превратилось в непроницаемую маску. – В кладовой нашего замка.

Она выбежала в соседнюю комнату, и юбка ее вздулась и полетела вслед за ней, дав ему мучительное наслаждение созерцать ее стройные ноги.

Что ее так расстроило? Она была самой загадочной женщиной из всех, кого ему довелось узнать. Он был обязан ей спасением собственной жизни и жизни Болдуина и понятия не имел, как выплатить этот долг. Среди рыцарей такие вещи разумелись сами собой и решались легко, но ведь она не была рыцарем.

Кристиан начал было подниматься на ноги, когда она вернулась с ведром, но едва он сделал движение, она знаком приказала ему оставаться на месте. Поставив ведро рядом с ним, она окунула в воду чистый кусок ткани и осторожно стала прикладывать влажную ткань к запекшейся вокруг раны крови, снимая размокшую корку слоями.

– Есть что-нибудь, чего ты не умеешь делать?

Она посмотрела на него. Ярость исчезла из ее глаз, и на ее месте он увидел изумление.

– Очень многих вещей.

– Похоже, что ты мастерски владеешь всем, за что берешься.

– Уверяю тебя, что это заблуждение. – Губы ее сложились в усталую улыбку.

Внезапно он почувствовал, что хочет лишь одного – привлечь ее к себе и закончить то, что было начато две недели назад, когда он пытался доказать ей, что она подвержена желаниям так же, как и он. В свете очага ее волосы блестели, как чистое золото, и, когда она наклонялась, чтобы обработать и перевязать рану, скользили по его щеке. Каждый всплеск огня отражался на ее лице, подчеркивая то нежные очертания щеки, то решительный наклон подбородка. Она держала его руку на своем колене, и стоило ему только нажать всеми пятью пальцами на ее ногу, как она опрокинулась бы на пол.

Он отвел глаза и посмотрел в сторону. Она была дочерью лорда, и он был обязан ей своей жизнью и жизнью своего пажа. Честь требовала, чтобы он защищал ее ото всех, даже от самого себя.

– Готово, – сказала она. – Можешь пошевелить рукой, или повязка слишком тугая?

Он раздумывал, ответить ли ей честно. Эта повязка была, не туже, чем каждый туго натянутый мускул в его теле. И снова он попытался заглушить отчаянную мольбу своего тела.

– Все прекрасно.

– Я рада.

– Благодарю тебя, Авиза.

Он с трудом произносил слова, потому что представлял ее в своих объятиях.

– Не стоит благодарности.

Будто прочитав его мысли, она вздрогнула, и ее нежное тело чуть задело его.

Господи помилуй! Она была искушением и одновременно отрадой для глаз и всех чувств!

Авиза встала и сделала шаг назад.

– Я хочу попросить прощения, – прошептала она. – Если бы я не потребовала назад свой меч, мы бы раньше заметили подкрадывавшихся к нам разбойников.

– Ты их заметила. Это я недооценил твою наблюдательность.

– Но то, что я увидела, могло быть и не разбойниками.

– Не пытайся меня утешить.

«Ты могла бы облегчить мои страдания, если бы легла рядом со мной». Выдало ли его мысли выражение лица? Или дело было в том, что ее мысли текли в том же русле? Он не был в этом уверен, потому что она избегала его взгляда и сказала, что хочет проведать Болдуина. Он кивнул, и она пожелала ему доброй ночи.

Он понятия не имел, что хорошего в том, что ее не будет рядом с ним.

Звук был совсем тихим. В другую ночь Авиза, возможно, не расслышала бы его. Но сегодня нервы ее были напряжены, потому что воспоминания о событиях дня вплетались в ее сны, искаженные и бесформенные, как отражение в полированном щите.

Она открыла глаза и увидела темноту. Рядом с ней на тонком матрасе похрапывал Болдуин. Повязка казалась темным пятном на фоне его бледной кожи.

И тут Авиза различила тихий скрип. Откуда шел звук?

Она выскользнула из-под одеяла и обнажила ноги. В комнате было недостаточно места для того, чтобы орудовать мечом.

Снова скрип. Он шел снаружи, перемещаясь от тыльной части здания к передней. Натянув на голову капюшон плаща, чтобы лунный свет не играл на волосах, Авиза прислушалась. Какие-то таинственные и осторожные шаги. Пара ног. Только одна. Кто-то бродил вокруг дома.

Она осторожно выползла из комнаты и оказалась в другой, большей из двух.

Окно было закрыто ставнями, хотя холод все равно сочился в комнату, проникая в щели. Авиза прикусила нижнюю губу, увидев Кристиана, лежащего спиной к ней на полу возле очага. Она не могла его разбудить, чтобы он ей помог, потому что он стал бы настаивать на том, чтобы она оставалась в доме, пока он будет рыскать снаружи.

Или посмотрел бы на нее так, как смотрел здесь, возле очага, когда она закончила перевязывать его руку. Оторваться от него и уйти было очень трудно. Это потребовало от нее напряжения всех сил. Она не была уверена, что снова сможет противостоять огню, струившемуся из его глаз и кончиков пальцев.

«Перестань думать о нем! Помни, зачем тебя к нему послали. Чтобы защитить его!» Она не смогла уберечь Гая и не должна была проявить беспечность, чтобы не повторить этой ошибки.

Нащупывая входную дверь, Авиза несколько раз ударилась о шероховатые бревна стены. Наконец она нашла щеколду, но не смогла ее поднять. Она сделала новую попытку. Пальцы скользили по дереву, которое их царапало и обжигало.

Стараясь не дышать, она медленно выпрямилась.

Снова шорох и скрип.

Теперь звук был ближе к двери. Авиза положила нож на пол, чтобы удобнее было давить ладонью на щеколду. Поддерживая одной рукой запястье другой, она сделала еще одну попытку, но щеколда не сдвинулась с места.

Снова царапанье.

Теперь звук отдалился. Что происходит? Она снова толкнула щеколду вверх. Щеколда чуть подалась. Авиза изменила положение, подтолкнула сильнее, на этот раз дверь с душераздирающим скрежетом открылась.

Сжав рукоять ножа, она выскользнула в ночь. Что-то метнулось в темноте. Ее схватили за руку, и нож выпал из руки. Авизу швырнули в помещение.

Она споткнулась о высокий порог и упала. Железные руки пригвоздили ее к полу. Она попыталась откатиться и вонзила ногти в запястья нападавшего. С криком он схватил ее за руки и пригвоздил их к полу. Она лягнула его. Ее ноги запутались в юбке.

– Господня воля! – послышался хриплый шепот. – Прекрати это, женщина!

– Кристиан!

– И как ты полагала, кто еще может здесь быть?

Он подвинулся и оказался лежащим с ней рядом, но не выпустил ее.

Она цеплялась за его одежду, пытаясь высвободиться. Потом перестала сопротивляться, услышав какой-то шум в углу.

– Что это было? Я слышала, как что-то покатилось по полу.

Он посмотрел туда, откуда послышался звук. Потом рассмеялся.

– Нет сомнения, это прошмыгнула мышь. Оставайся рядом со мной, Авиза, и я смогу защитить тебя от этого страшного хищника.